Текст книги "15-кратный зум (СИ)"

Автор книги: Александр Бахмет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 11

Я даже не заметил сна. Кажется, что его вообще не было, но играл будильник, а Хафиза не вставала. Я потормошил её.

– Солнышко моё! Подъём.

– Угу, – она на мгновение открыла глаза и опять погрузилась в сон.

Я обратил внимание, что, как и вчера, играет "Призрак оперы". Хафиза даже не изменила музыку. Я привычно потянулся и встал. Почувствовал, что голова закружилась, – да-а-а, вчера я увлёкся. Вернее, – дал себя увлечь. Постоял ещё несколько минут и понял, что зарядку следует отменить. Кроме того, болело ребро, по которому меня ударила Хелена. Не хватает ещё, если перелом. Как-нибудь, при случае, надо зайти к Назире, пусть просканирует.

Пока я умывался, "Призрак" закончился. Стоя на коврике и вознося молитву Аллаху, я частью сознания вспоминал вчерашний день. Только месяц назад с Хеленой дралась Изабель, а вот теперь – Натача. Что-то здесь не так…

Хафиза всё ещё спала. Я приблизился к ней и громко крикнул "Рота! Подъём!!!".

– Али-и-и! Ну, чего ты кричишь? Я сейчас… И я не Рота, а Хафиза…

Шутка не удалась.

Оставив свою шестую жену дрыхнуть далее, я вышел в коридор. Из кают были слышны приглушённые звуки. У кого-то играла музыка, у кого-то шумела вода в душе, у кого-то – свистел пылесос. Я заглянул в командную рубку. Вахтенная Габэ доложила, что всё спокойно. Роксана у сервера проверяла почту.

– Али, я тебе нужна сейчас?

– Пока что нет.

Я покинул рубку и пошёл к Натаче.

К моему удивлению, она уже бодрствовала. Несмотря на усиленную вентиляцию, в каюте сильно пахло потом – моя первая жена только закончила разминку. На обоях одной из стен было выведено изображение кирпичной стены и пылающего камина, который придавал комнате необыкновенный уют. Инфракрасные диоды в каминной решетке излучали тепло.

– Здравствуй, моя лапочка, – я чмокнул жену во влажную щеку и чуть поморщился: щека была едко-солёной.

– Извини, ты не возражаешь, если я буду мыться? – она, не дожидаясь моего согласия, разделась и нырнула под душ.

С одной стороны, это было не очень хорошо, – её внимание отвлечено от разговора. А с другой стороны, она не так внимательно будет следить за своей речью, разговор может получиться откровеннее.

– Натача, – начал я, разглядывая её стройную фигуру под струями воды. – Ты можешь, всё-таки, объяснить, что у нас происходит? Чем-то Хелена тебе очень не нравится. Настолько не нравится, что ты…

– Али! Я же извинилась перед ней. И тебе обещала…

– Я это слышал! Но это поверхностное. То, что видно невооружённым глазом. Вершина айсберга. А что же под водой? Тебя задели слова Хелены о русской литературе? Или о характерах её главных героев?

Я вдруг увидел, как лицо Натачи передёрнулось. Вот тебе и литература!… Конечно, не в литературе дело.

Натача махнула рукой, окатив меня градом брызг через верх кабинки.

– Что за глупости? – она немного натянуто рассмеялась.

Я подождал, но она ничего не говорила.

– У меня сложилось впечатление, что причина в картошке, – вдруг произнёс я.

Она остановилась и удивлённо на меня посмотрела.

– В какой ещё картошке? – на этот раз её смех был более откровенный. Натача закрыла глаза и подставила лицо под упругие струйки.

– Я слышал от…, – тут я замялся. Я не мог вспомнить, от кого я мог слышать такую историю. – Ну, это неважно… В сельской местности купила семья имение. Стали приводить его в порядок. Стали знакомиться с соседями. Соседи через несколько дней и говорят, мол, вы – нормальные люди, а до вас здесь жили какие-то идиоты. Оказалось, что эти "идиоты" никому вреда не делали, в колодцы не плевали, ничего не крали и никого не избивали. Их никто не видел на улице пьяными до посинения, ни с кем не ругались. Они, всего лишь, "не так картошку сажали"!

Натача фыркнула, провела руками по лицу и открыла глаза.

– Не пойму я что-то… На что ты намекаешь?

– Я хочу понять, какую картошку Хелена сажает не так как ты!

– Ты глупости какие-то говоришь! – рассердилась Натача. – Это яйца выеденного не стоит! Мы вчера просто перепились.

– Из-за этого выеденного яйца вы вчера готовы были убить друг друга! Это, по-твоему, глупости? Так что – колись! Что тебе в Хелене не нравится больше всего? Когда ты это расскажешь словами, очень подробно, возможно нам всем станет весело, мы рассмеёмся и забудем обо всём, как о глупости. А пока что, оно сидит в тебе, как заноза.

Я выждал немного, но Натача, похоже, не была расположена к откровениям.

– Может быть, ты считаешь её умнее себя? – Натача молчит. – Ты мечтала стать физиком-теоретиком? Хелена заняла твоё законное место? – Натача по-прежнему молча плескалась под душем. – Ты завидуешь её успеху у мужчин, в смысле – у меня. Ты ревнуешь её к своему мужу?

– Что за чушь! – она, наконец, нарушила молчание, хоть и не надолго.

– А-а-а! Тогда что же? Тебя беспокоит результат военного конфликта тысячелетней давности? Или результат торговой войны за европейские квоты конца двадцать первого века? Или тебе не нравится, что первопроходцем Эребуса оказался немец, а не русский?

– Он был наполовину турок, – поправила меня Натача. – Кстати, Хелена тоже интернационал, как и мы все. И, если ты помнишь, у неё прусская фамилия Лаукин, или по-нашему, Лавкин, Лавкина.

– Да? Ну, тогда – что же? Хелена бросает мусор в коридоре? Жуёт бутерброды за пультом и роняет крошки в клавиатуру? Разливает кофе на сидения кресел? – я вдруг заметил какое-то напряжение на лице Натачи.

Она выключила воду и начала вытираться.

– Нет! Конечно же, она этого не делает! – буркнула Натача, а меня как током ударило.

– Конечно! Она не делает. Она единственная, кто этого не делает! – я вдруг вспылил. – О, Аллах! За что мне это наказание?

Больше можно ни о чём не расспрашивать.

– Солнышко моё! – я обнял Натачу за влажные плечи и провёл рукой по мокрым волосам. – У каждой из вас свои глупости в голове. Ты как-то давненько сказала, что Хелена слишком правильная. Ты анализировала когда-нибудь это? Нации и народы имеют накопленные правила поведения, которые помогли их предкам выжить за тысячи лет развития. Огонь избавил людей от ряда инфекций, которые они могли получить от мяса животных или через воду. То же сделали правила гигиены. Не может быть понятия "слишком правильный". Я знаю, почему Мухаммед запретил есть свинину. И я понимаю, почему у многих народов спиртные напитки занимают важное место. У египтян и индусов культовым растением был лотос, благодаря которому эти народы вообще уцелели в борьбе с паразитарными инфекциями. У французов таким растением была лилия, которая даже стала гербом королевского дома. Кстати, от этой лилии, возможно, появилась Звезда Давида. Греки же боготворили вино, которое спасало от жажды и инфекций. Нужно только понимать границы правил. И бессмысленно нарушать правила просто так. Особенно это опасно в наших условиях.

Я сделал небольшую паузу и продолжил:

– Только дети могут дуться на кого-то, за то, что он умнее, умелее, сноровистее. Разве не так? Кроме того, разве ты не видишь у Хелены кучи недостатков? Да, она с ними более-менее успешно борется. Она унаследовала чрезмерную пунктуальность во всём. Ну, вот и представь, что эта чрезмерность и есть один из её недостатков. А вчера вы обе были хороши! А ты, кстати, не задумывалась, что подтвердила теорию Хелены? Настоящее неадекватное поведение! Известно же, если что-то делать неправильно, то только тогда всё и получается! Если сильно накачаться водкой, то проходят все проблемы, налаживаются отношения в семье, появляется много денег, уважение у коллег по работе. А если набьёшь человеку морду, то он тебя ой как уважать будет!… О, Аллах! И Изабель туда же… И Саль-яла, и Зульфия. Какие же вы ещё дети!

Мне вдруг стало так легко. Я отошёл от Натачи, кружил по комнате, смеялся сам себе и бормотал: "картошку не так сажает". Жена не выдержала и тоже рассмеялась:

– Ну, чего ржёшь, как жеребец! Наверное, ты прав… Я думаю, мы решим эту проблему.

Глава 12

В коридоре перед входом в кают-компанию меня перехватила Дейла. Вид у неё был растерянный.

– Али! Погоди! Мне нужно тебе что-то сказать.

– Что случилось, моя рыбка?

– Я рано утром вошла в электронную биржу Аль-Канара…

– Надеюсь, что ты не много проиграла?

– Я выиграла, но не в этом дело…

– Так в чём же, моё солнышко?

– Я увидела большой лот акций Де-Брилл. По очень дешёвой цене.

– Сколько?

– Сорок процентов…

Я только присвистнул.

– Их уже купили, конечно…

– Да. Я и купила.

– Но, это же огромная сумма!

– Я вложила все свои деньги и взяла кредит.

Во мне зашевелились какие-то смутные подозрения.

– Надеюсь, ты его взяла не под залог…?

– … нашего Корабля. – Она кивнула головой.

Ноги у меня моментально стали ватными, и перед глазами всё поплыло.

– А как же ты…? – я замолчал, так как увидел в её руках брелок, мою электронную печать. Я вчера ей давал её для скрепления договоров. – Зачем ты это сделала?

Я почти не слышал, что она говорит. Что-то про контрольный пакет. Корпорация такая большая, что достаточно и тридцати процентов акций. Кредит очень выгодный, проценты очень маленькие… Она погасила задолженность Маркову, а после этого… заложила наш Корабль банкирам.

– Ты понимаешь, что мы привязаны теперь к этой планете? Нас не выпустят с неё! А наши продажи едва покроют половину этого кредита!..

– Но мы становимся владельцами…

– Ты понимаешь, женщина, что мы зарабатываем, только когда летаем между мирами, а не тогда, когда сидим на одном из них? Кроме того, что за странное предпочтение!? Почему… Почему ты выбрала не высокие технологии? Будущее за ними! А камешки… Это так… Маленькая, хоть и устойчивая экономическая ниша.

– Погоди, Али, – Дейла почему-то зашептала мне на ухо. Наверное, мы стали привлекать внимание. – Мы продаём компании технологию выращивания алмазов…

– То есть, теперь – самим себе. Ты это понимаешь?

Я думал, что этот довод подействует на неё, но Дейла легко отмела его:

– Ну да. Можем прикрыть шахты, переквалифицировать часть людей на новую технологию обработки. Раскрутим производство, акции полезут вверх, и мы их продадим. Я всё просчитала.

– Ты сперва сделала глупость, а потом начала считать!

– Али! Ну не сердись! Я тебе покажу все расчёты. Удача гарантирована!

– Лапочка моя! Ты знаешь, что во всём мире, куда мы привозили технологию выращивания искусственных алмазов, они постепенно становились чем-то вроде бижутерии? Тот, кто продавал свои акции, спешил заработать хотя бы что-то. Они знали, что делают…

– То есть, ты хочешь сказать, что фирма, сама не понимая что делает, покупала за деньги технологию своего разорения? И, что ты, нисколько не смущаясь, сдираешь с них огромную сумму за гарантию этого разорения?

– Ну-у-у, что-то вроде этого… Мне не нравятся слишком высокие цены. Хотя, я уверен, что совет акционеров просто надеялся монопольно удерживать цены. Насколько долго это может продолжаться, ты можешь выяснить в нашем архиве. В некоторых мирах всё закончилось за год, а рекорд – десять лет. Это зависит от антимонопольного законодательства и от усердия лоббистов в законодательных органах. Тебе ли этого не знать?

Я ощущал, что давление постепенно входит в норму, сердце перестало трепыхаться. Ничего! И не в таких переделках бывал. Что-то придумаю.

– Так-так, – у Дейлы в голове тоже крутилась какая-то комбинация. – Я уже знаю, как с этим разобраться. Только уточню кое-какие детали. Через месяц мы будем иметь устойчивый положительный результат. И, если они сами ничего не развалят…

Мы, наконец, вошли в помещение. Все уже сидели на местах и ждали нас. Марков задумчиво смотрел на Лейлу, опершись локтями на стол.

Как ни странно, Хафиза тоже сидела за столом, чистенькая, с аккуратным макияжем и причёской. Она выставила перед собой книгу с бортовым журналом и начала доклад:

– Габэ на вахте, Хелена и Натача под арестом, Зульфия дежурит по кухне, Назира с младшими детьми. Происшествий никаких…

Это называется "никаких", возможно, что где-то висит ещё с десяток таких же происшествий. Я обернулся к Роксане.

– У тебя что-то есть?

– Всё нормально, – её глаза чуть более резко дёрнулись. Ладно, не буду портить аппетит ни себе, ни жёнам. Чуть позже.

Ушла на вахту Саль-яла, а Габэ пришла. Я "забросил удочку", как говорят аль-канарцы.

– Всё в порядке, Габи?

– Да, господин! – она кивнула головой и расширенными глазами глянула на Роксану.

Вот. Роксана ведёт какую-то игру. Или что-то другое?

В конце завтрака я спросил у Роксаны прямо:

– Козочка моя! Ты мне сказала не все новости. Я жду!

– Я так и думала, что кто-то настучит, – раздражённо ответила Старший Помощник и глянула в сторону Габриэлы.

– Ты лучше на себя посмотри, – я рассмеялся. – У тебя на лице написано, что ты знаешь нечто важное, но никому не говоришь. Так что там у нас?

– Вайнона и Фазиль венчаются, – тихой скороговоркой произнесла Роксана.

– Что?! – я аж подпрыгнул на месте. – Как это Вайнона может венчаться? И Фазиль ещё совсем мальчишка. Ему же только шестнадцать недавно стукнуло? Где это будет?

– Собор Прозрения святого Йована, городок Сан-Клер. Сегодня, в полдень по местному времени. Это наш меридиан.

– И ты молчала!? – Роксана, чуть испуганная, уже привычно выдержала волну моего гнева. – Ты не выполняешь своих обязанностей! – зарычал я, но она только склонила голову. – Летим туда!

– Али! Это же двенадцать часов лёту на флайере!

– Гораздо меньше! – поправил я, глядя на часы. – Ты забыла, что можно воспользоваться суборбитальным манёвром. Мы полетим как баллистическая ракета.

– А нас не собьют?

– Здесь нет территориальных государств и наземных систем противовоздушной обороны. Нам только надо предупредить диспетчеров воздушного движения. Да! Оденься как на праздник! А то нас могут не пустить! Так-так… Корасон! Ты мне нужна! Олег!…

Мы взяли четырёхместный разведывательный флайер. Пока готовились к полёту, Саль-яла договорилась с диспетчерской службой и согласовала с ними наш маршрут. Роксана, уже усаживаясь в кабину, вздохнула:

– Без Натачи и Хелены как без рук.

– Это ты им скажи! – буркнул я, втупившись в свой коммуникатор. После покупки акций их курс на бирже стабилизировался. Эти ребята из Де-Брилл нам должны спасибо сказать.

Я вёл флайер сам. Надо же и мне иногда практиковаться. Хотя, чего там практиковаться, – система полностью автоматизирована. От меня требуется только умение пользоваться клавиатурой и понимать надписи на экране. Ну, ещё плюс навыки обычного вождения.

После ввода параметров полёта я откинулся на спинку и расслабился. Марков выглядел хмуро. Роксана ему рассказала, куда мы летим, и, поэтому, он не питал иллюзий относительно дальнейших событий и его собственной роли.

– Али! – он, кажется, собрался со мной вести переговоры. – Ты же не имеешь ещё кандидатуры на роль жены Фазиля?

– Давно имею! – отрезал я. – И этот вопрос я обсуждать не намерен.

– И ты даже не спросил его согласия?

– Он не посмеет мне возражать! – всё так же категорично ответил я и поправил галстук-бабочку. Проклятый пиджак чуть давил подмышками. Кажется, я капельку поправился…

– А невеста согласна?

– Разумеется!

– Али! – вдруг встряла Роксана. – Тебе следовало бы…

– А ты, женщина, вообще не лезь в мужской разговор! Я уже предупредил тебя о халатном отношении к обязанностям!

Роксана потупила взгляд и стала поправлять кружева на своём платье. Корасон молча смотрела сквозь фонарь на тёмно-фиолетовое небо. На её лице пробегали тени внутренней борьбы чувств. Она глянула на наши праздничные наряды, потом вспомнила, похоже, о цели поездки, и тяжело вздохнула.

Я тем временем погрузился в работу. Просмотрел в коммуникаторе курсы акций на бирже. Чуть побаловался куплей-продажей. О, Аллах! Сегодня мне, должно быть, повезёт. Выбросив на рынок свои акции, я вызвал новый обвал цен и тут же прикупил ещё чуть ли не десяток процентов! Цены снова взлетели вверх. Я повторил операцию. Ещё пять! Кто-то в этом мире захочет мне надрать задницу за такие дела? Возможно, что я разорил не одну тысячу… Нет-нет! – успокаивал я себя. С бриллиантами бедняки дела не имеют. Впрочем, хватит баловаться. Я всё равно не буду заниматься этой отраслью. Разве что кто-то из… А неплохая идейка!

Церковь Прозрения я нашёл довольно быстро. Довольно странное сооружение… Четыре минарета, посредине – купол. Одинаково хорошо выглядит и для иудеев, и для католиков, и для православных. Яркое полуденное солнце растопило снег на крыше и прилежащих дорожках.

– Что за странная архетектура? – спросил я у Маркова. – Это какой конфессии?

– Унитарная церковь, – кратко ответил он. – Осталась с самых первых дней колонизации.

– А кто был первооткрывателем планеты?

– Турки. Но они были частью Евросоюза. А потом сюда просочились русские.

– Понятно, – пробормотал я. – Типичная история. Подозреваю, что и название было другое?

– Кажется, да. Но я не помню, какое.

– Ну, да… Канары – это более знакомо.

Я опустил машину ниже. Лужайка перед храмом была заставлена машинами довольно густо. Это же надо! Вайнона и Фазиль уже обзавелись множеством знакомых?

– Роксана! Чем сейчас занимается Вайнона?

– Капитальным строительством! Взяла крупный подряд на возведение плотины в заливе… ну, это неподалёку от Южных Канар. Объём работ в полтора миллиарда…

– Ни фига…! – я больше ничего не смог сказать. – Хорошо пошла! А Фазиль при ней кто?

– На нём фирма "Бинотек". Обороты маленькие, но рост уже хороший. Он поставит Вайноне оборудования на триста баблонов.

– Где ты набралась этого вульгарного жаргона?! – возмутился я. – Это, по-твоему, маленький оборот?

– Контракт на год… – пояснила Роксана.

Интересная планета. Всю деловую жизнь можно отследить в Сети. Почти никаких тайн. Если есть тайна, то гарантия, что тут же афёра.

Я примостил машину на краю лужайки, выбрав кусок чистого от снега асфальта. К церкви мы подбежали уже почти в десять минут первого. Рослые охранники на входе нам не препятствовали.

– Мы ещё не опоздали? – спросил я.

– Всё почти закончилось, – ответил один из них. – Уже венчаются.

Мы вбежали в собор в тот самый момент, когда священник произносил:

– … или пусть молчит до конца дней своих!

– Стойте! – крикнул я.

В церкви находилась почти сотня народу. Нарядная невеста, в белом пышном платье. Красавец-жених. Фазиль уже не выглядел мальчишкой. Он отпустил небольшую бородку, правда, мягкую юношескую, совсем немного раздался в плечах. На нём был всё тот же классический чёрный костюм, как на большинстве присутствующих мужчин.

Вайнона чуть не упала, услышав мой возглас. Фазиль сделал шаг вперёд, будто пытаясь её заслонить.

– Отец!…

Он ничего не мог сделать и ничего не мог сказать.

Полицейский, присутствовавший в зале, сделал шаг в мою сторону.

– Госпожа Джексон! Нужна моя помощь?

Как давно Вайнону никто не называл по её настоящей фамилии.

– Нет-нет! – Вайнона, словно во сне, остановила его жестом. – Вы не сможете мне помочь.

– Постойте! – сказал я. – Эта женщина на данный момент не является свободной! Она связана со мной брачным контрактом, – я вынул бумагу из внутреннего кармана и показал всем.

Народ зашумел. А я заметил, что стою один, и вокруг меня образовалась мёртвая зона метров в пять. Правда, бегали по этому пространству любители жареного, то есть репортёры, но это их работа. Полисмен направил на меня сканер-"нос", глянул на экранчик, и его глаза округлились. После этого он сделал шаг назад. Интересно бы взглянуть, должно быть, у него там написано, что я – её муж, а она – моя жена, одна из пятнадцати?

Я приблизился к Вайноне, развернув листок с контрактом.

– Покуда существует эта бумага, твой брак с Фазилем, дорогая, не будет законным. Ты должна это хорошо понимать. Отсюда у тебя может получиться масса неприятностей, поскольку ты занимаешься бизнесом.

Она была бледной. Фазиль поддерживал её за талию, но более ничего не мог сделать.

– Отец! – умоляюще произнёс он.

– А ты что – ребёнок, что допускаешь такие глупости? – напустился я на него. – Впрочем, тебе только шестнадцать. По местным законам, ты должен спросить разрешения у родителей.

– Мама дала согласие…, – промямлил он.

Я подумал, что следовало бы увеличить Хелене срок ареста до месяца.

– По календарному времени стационарной Вселенной ему уже восемнадцать, с половиной, то есть, с юридической точки зрения… – вставила Вайнона.

– Ай, хитрецы! Ловко придумали, – оскалился я и тихо добавил, – а спереть бумагу ума не хватило?

Я развернул контракт и зачитал его:

– "Брачные отношения могут быть расторгнуты при наличии хотя бы одного из следующих условий…"

Условия, конечно, жутковатые. И последствия – тоже. В частности, в случае супружеской измены женщины… Ну, ладно, это отрыжки древних времён. Да и Вайнона, кажется, не предполагала, что на корабле, находящемся в Космосе, возможна измена. Глядя на её бледное лицо, я постарался часть текста пропустить.

– "… м-м-м… угу-угу… или по взаимному соглашению сторон", – наконец, закончил я и вздохнул. – Итак? Какой пункт вам наиболее подходит?

Вайнона, всё ещё в шоковом состоянии, недоумённо смотрела на меня.

– Радость моя, тебя устраивает последний пункт? – спросил я.

Она кивнула головой. Я подошёл, чуть отстранив сына, и поцеловал её.

– Будь счастлива! – я протянул ей ненужный контракт. – Уничтожишь сама. Надеюсь, в твоём офисе есть печь для таких документов. Раньше бумаги красиво рвали, разбрасывая обрывки. Но эта бумага уничтожается только в плазменной печи.

Я отошёл в сторонку.

– Святой отец! Теперь, когда необходимые формальности соблюдены, вы можете продолжать дальше.

Я стоял на улице, когда народ из церкви хлынул наружу. Было немного прохладно, но терпимо. К тому же Зульфия всем нам изготовила бельё из особой терморегулирующей ткани. Дул тёплый, почти весенний ветер, пахнущий прелой листвой, мокрой древесной корой и талым снегом. Удивительно, но во всех мирах этот запах почти одинаков.

Я ловил на себе заинтересованные взгляды и женщин, и мужчин. Роксана стояла чуть в сторонке и плакала.

– Что случилось, прелесть моя? Тебе хочется ещё раз замуж?

– Нет! – она рассмеялась сквозь слёзы. – Мне казалось, что ты её собираешься наказать. Вернуть и наказать…

– Значит, по-твоему, я тиран и самодур? – я вздохнул. А ведь мои жёны уверены, что я такой и есть. Неужели меня так изменил Алёша Шеремет из параллельной жизни?

Подошли Фазиль и Вайнона, сопровождаемые Олегом и Корасон. Вайнона несколько смущённо обняла меня за шею и поцеловала в щеку.

– Поздравляю вас! – сказал я, обхватив руками их обоих. – Вот только плохо, что вы остаётесь здесь, на Аль-Канаре. Фазиль должен был унаследовать мой Корабль…

– … и ждать твоей смерти? Или отправить тебя на необитаемую планету? – рассмеялся он.

– Насчёт планеты – мысль интересная. У меня присмотрена одна такая, но там работы – непочатый край. Насчёт смерти – не дождётесь. Ещё мой отец сделал генетическую коррекцию. А тебе я хочу подарить кое-что… Это не корабль, конечно. Хотя, при желании, корабль ты сможешь купить, – я показал на коммуникаторе сообщение о перечислении части акций Де-Брилл на его счёт. – Это мой свадебный подарок.

– Ой! Спасибо! – сказал смущённый Фазиль. – А фирма не просядет? Мы не вылетим в трубу?

– Контрольный пакет – у меня. Так что, не беспокойся. При желании можешь их продать. Но не продавай все акции сразу. Помни, чему я тебя учил. Да, Вайнона, прелесть моя, как ты умудрилась за месяц достичь таких успехов?

– Наверное, ты забыл, – она усмехнулась. – Напомню – планета Марина.

– Какая-такая Марина? – удивился я, копаясь в памяти. – А-а-а! Эти… И что?

– Ты отказался купить их технологии…

– Ну, а что бы я с ними делал? Чуть ли не все остальные миры имеют сушу, и люди там живут на суше, им не нужны морские технологии. Тем более, что я не смог на Марине ничего продать. Мне не за что было покупать их прибабахи.

– А я купила некоторые их технологии. Теперь у меня контракты на ряд объектов в Южных Канарах. В перспективе – куча портов, мостов, прибрежных сооружений.

Верно я чувствовал, что Вайнона – себе на уме.

– Я слышал про плотину…

– Этот объект мы уже наполовину сдали. После публикации заключения комиссии к нам посыпались предложения, как из рога изобилия.

– Хм! – я с уважением посмотрел на свою бывшую жену. – Ну, что ж. Бог в помощь! А что же ты продала маринянам? Наши изобретения, фильмы и книги их мало интересуют…

– Я смогла им продать одну книгу.

– Библию? Коран? Тору?

– Нет, – она помахала головой. – Я им продала свой дневник.

– Что?! – я, кажется, был готов её убить, но меня держали четыре человека. – Ты мне больше не жена! – крикнул я. – Я не хочу тебя видеть, я не хочу о тебе слышать, и знать о тебе не хочу!

– Али… – Вайнона была растерянной. – Ты, наверное, не понял…

– Я ни о чём не хочу слышать! Как ты могла продать такое… Ты!… Это как меня бы ты продала!

Она была растерянной, но не смущённой. Кажется, что у этих американцев вообще нет ничего святого. Бизнес и ничего личного. Но я же прожил с нею столько лет и такого не замечал!

– Али! – она пыталась мне что-то объяснить, но я ничего не соображал. – Это был бизнес-дневник! Это не личный дневник! Ты слышишь меня?!

– Что? – я замер. – Повтори.

– Это мой бизнес-дневник. Я начинала несколько раз новое дело. В дневнике изложен мой анализ типичных ошибок бизнесменов и способы решения типичных проблем. Они тоже ведут бизнес, эти мариняне. Им это тоже интересно.

– А разве у нас в библиотеке не было книг других авторов?

– Были! Но… – Вайнона замялась. – Я очень серьёзно обработала всю литературу, свела в систему… Ну, а за результат запросила хорошую цену.

Я рассматривал её, как будто впервые видел, и не заметил, что меня уже никто не держит. Марков облегчённо поправил на себе пиджак, а Корасон с Роксаной занялись разглаживанием кружев.

– И сколько изобретений ты за эту книгу выторговала?

– Пять! Всего пять! Но – самые ключевые. – Она как будто оправдывалась, что продешевила.

– За книгу?! Пять ключевых изобретений? Опробованных в производстве?

Она кивнула.

Я привлёк её к себе.

– Молодец! Умница! А я уж, было, надумал себе всяких глупостей. Прости, прости…

Она всплакнула.

– Вы заедете к нам? Посмотрите наш дом.

– Нет-нет! Нам далеко возвращаться. Я хочу поговорить с сыном.

Я отвёл Фазиля в сторону.

– Мальчик мой! Мне кажется, что ты не у руля. Разве можно, чтобы тобой командовала женщина?

Он пожал плечами и рассмеялся.

– Но она очень хорошо командует, – смех у него был немного вынужденный. – Она много знает, у неё большой опыт.

– Это не значит, что ты можешь ничего не делать, ничего не пробовать, не ошибаться и не набивать свои шишки. Для женщин характерно опекать и детей, и мужчин. Если ты ей позволишь, она будет всё делать за тебя, и потом, когда-нибудь, скажет, что ты изуродовал ей жизнь, что она всем пожертвовала ради тебя, ради твоего спокойствия, твоей безопасности и так далее. Внимательно следи, чтобы её забота о тебе не лишила тебя способности всё делать самостоятельно. Одним словом – будь мужчиной! Учись решать проблемы сам. Твоя подруга тебе спасибо скажет. Хотя, может быть, что не сразу. Ей придётся привыкать. Постепенно, понемногу… Резких рывков делать не надо. Осторожно…

– Хорошо, отец! – кажется, Фазиль приободрился. Значит, проблема уже встала и напомнила о себе.

– Ну, ладно! Всего вам наилучшего! – я ещё раз обнял Фазиля, поцеловал Вайнону. В сторонке я приметил группу людей, переминающихся с ноги на ногу и поглядывающих на часы. Возможно, что мы уже вызвали сдвиг графика.

– Где мы можем перекусить? – спросил я у Маркова, занимая место за штурвалом.

– Нас же приглашали к столу, – недовольно проворчала Роксана.

– Нас приглашали, но не к столу. Да и то – мы сами напросились. Нас никто видеть не хотел, но раз явились, куда же нас девать! Проходите, гости дорогие, чтоб у вас еда не в то горло пошла! – выплеснул я своё недовольство.

– Али! Что ты такое говоришь? – Роксана изумлённо уставилась на меня.

– Я говорю то, что есть. Вы все меня выставляете дураком, даже мой сын. Хотя он и понимает, что сам стал марионеткой.

Я рванул рычаг вертикальной тяги на себя так, что всех вжало в сидения.

– Так здесь, в этом захолустье есть, где перекусить? – опять спросил я.

Марков показал мне в своей книжке прямоугольник на карте городка.

Через минуту я довольно резко плюхнул наш флайер на асфальт возле кабачка "Конотоп". Честно говоря, мне сначала захотелось быстро смотаться отсюда, но потом какой-то интерес вынудил остаться. Возле ресторанчика, ладно скроенного из тёмного до черноты дуба, стояла допотопная телега, на плетёном заборе висели перевёрнутые кувшины, под навесом стояло с десяток тяжёлых дубовых столов, за которыми сидело несколько людей странной наружности. Если бы я не догадался, что это ряженные, то поддался бы внутреннему голосу, который продолжал вопить "сматываемся отсюда поскорее!". Одни были в кудрявых папахах, другие – без головных уборов, с гладко выбритыми головами и длинными чубами. Они были в древних нарядах, широченных шароварах, в кожаных разноцветных сапогах, со старинными саблями, пистолетами и мушкетами.

Я поднялся по скрипучим ступеням мимо ряженных и прошёл вовнутрь. Не только мои женщины, но и Марков тоже, все вертели головами, разглядывая всё вокруг.

Внутри оказалось довольно аккуратное помещение, отделанное деревянными панелями, уставленное такими же дубовыми столами, как и под навесом. Сквозь панели пробивался свет кристаллических светильников, создавая имитацию полумрака. В зале сидели люди, одетые по-разному. Часть из них имела одежды, стилизованные под старину, у некоторых на самых современных одеждах был вышитый орнамент. Похоже, что этот кабачок был для них местом регулярных собраний и времяпровождения. Звякнула струна у одного из музыкантов, будто её оборвали. Все головы повернулись в нашу сторону.

К нам направился, как я догадался, официант. Он тоже был в соответствующем старинном наряде, в руках имел электронную книгу со стилом, через левое предплечье было перекинуто вышитое красными и чёрными нитками полотенце.

– День добрый, пановэ! Будь ласка, проходьтэ!

Я оглянулся на Маркова. Он растерянно пожал плечами. Глаза нашего официанта чуть насмешливо пришурились.

– Пановэ не бардзо розумеють муй езык? Предпочитаете русский?

– Мои товарищи плохо понимают, лучше по-русски, – сказал Олег.

За соседними столиками люди разглядывали нас. А я чувствовал себя как страховой агент, который пришёл в чужую квартиру, нарушив обычный распорядок жизни её обитателей, и от которого все поскорее хотят избавиться.

Официант раздал нам меню. Я сперва посмотрел на Маркова, потом на своих женщин. Роксана поводила пальцем по экрану и вздохнула:

– Это кириллица, но это же не русский язык.