Текст книги "15-кратный зум (СИ)"

Автор книги: Александр Бахмет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

– Он сейчас занят своим костюмом. В 14.30 мы уже должны быть возле Собора. Сразу после регистрации мы направляемся к Самойловым, где проводим всю остальную церемонию.

Я хмыкнул.

– Может быть правильнее говорить "царе-номию"?

Натача не поняла моих литературных изысканий.

– Ты слетай в первое тысячелетие и проследи, чтобы слова не искажали. – Она продолжала: – Самойлов предложил интересный вариант: мы вешаем Корабль над их домом и обеспечиваем охрану, а заодно освещение… Хотя, наёмная охрана тоже не помешает.

– Хорошо! Я согласен! – махнул я рукой.

Натача озабоченно придвинулась ко мне.

– Али! Ты знаешь, что меня во всём этом больше всего беспокоит? Не слишком ли поспешно мы всё делаем?

– Радость моя! Мне кажется, что так никто не успеет испугаться.

– И ты тоже?

Я кивнул головой и вздохнул:

– А я в первую очередь.

– Ну, тогда хорошо, что я начала рассылать приглашения по Сети ещё позавчера, – Натача вздохнула.

– Моя ты умница! – сказал я. – Я только не пойму, если бы не Фостер, эта процедура у нас прошла бы неспешно, как в лучших традициях.

– Фостер просто хочет вытолкать тебя поскорее в полёт! – высказалась Натача. – И президент Ротштейн ему в этом с радостью помог.

Наш полдник прошёл почти так же, как и завтрак. Ели на ходу, на бегу, за пультами, экранами, лекальными столами и станками. Замученная Лейла уже имела великолепную причёску. Делала её Девика по подсказкам Роксаны. Зульфия прямо на невесте подгоняла строчки платья, аккуратно водя ручной машинкой, а Джень придерживала ткань на весу.

В четырнадцать ровно подлетел флайер с женихом. Маркова сопровождал Коля Самойлов. Они подошли к трапу Корабля и встретили там меня с толпой моих жён и детей. Олег был немного растерянным. Натача сказала, что по канонам сватать невесту должны родители жениха. К сожалению, родители опаздывали… Да и вобще, всё шло не по правилам. Сватать следовало гораздо раньше.

Николай вынес из машины ящик с какими-то подарками и отдал моим жёнам, чтобы они пропустили жениха ко мне. Я стиснул Олега в объятиях.

– Лейла ждёт тебя! Она так волновалась.

– Али! – вдруг загадочно сказал Марков. – Я знаю, что у мусульман до сих пор принято выкупать невесту, пусть и символически. Я хочу преподнести тебе подарок.

Он мне сунул в руки бумагу. Это была красиво распечатанная квитанция об уплате залоговой суммы за Корабль. Я ощутил, что мой язык мне не повинуется. Я стиснул Олега и что-то невразумительное промычал. Не представляю, откуда он мог наскрести такую сумму?

– Ты с ума сошёл, – наконец с трудом выдавил я. – Сколько сот лет ты должен был копить эту сумму?

– Я зарабатываю не только как гид. Мои комиссионные гораздо больше зарплаты. Так что не беспокойся.

– Ты хочешь сказать, что твои доходы сравнимы с бюджетом маленького государства на Земле?

– Ну, не совсем… Как говорят математики: "С точностью до порядка". Но моя будущая семья бедной не будет.

В церковь мы успели вовремя. У меня была возможность поучаствовать в обряде и увидеть его во всей красе. К моему удивлению, венчанием занимался уже знакомый мне отец Зенобий. Я довёл свою драгоценную дочь до самого алтаря, где её встретил жених. Священник обвенчал их пред ликами Четырёх Святых, но обращался к Всевышнему, царящему над всем сущим. Двое святых, похоже, представляли Будду и Христа. Возможно, что два других святых были Моисеем и Мухаммедом, но в Исламе запрещено изображать людей, поэтому в этом соответствии я не был уверен. Лица же у всех четверых были очень похожи. Мне в голову, почему-то, пришла мысль, что сыновья Бога и должны быть похожи, как-никак братья. Правда, между их рождениями пролегала пропасть в сотни, а то и тысячи лет, но это неважно.

Помощник Зенобия в это время ввёл данные в коммуникатор и распечатал кучу свидетельств, согласно которым Лейла уже стала женой Олега Маркова. В принципе, если эти бумаги уничтожить и послать соответствующий запрос в архив, то брак мог бы быть аннулированным. Юридически он ещё не совершился. Марков, с каким-то обалделым лицом подвёл Лейлу к своим родителям. Его отец радушно улыбался, но мать, властного вида женщина, имела на лице непроницаемую маску показного спокойствия.

После церкви мы все проехали к дому Самойлова, где я, запинаясь почти на каждом слове, объявил брак Олега и Лейлы свершившимся. Натача смотрела на мои потуги расширенными глазами, а меня к концу окончательно развезло: обняв дочку, я буквально заревел.

– Али! Перестань! Ну, что ты? Мы же не на кладбище! – Натача похлопала меня по спине, что вызвало у меня новые спазмы.

Я, пользуясь тем, что ещё нахожусь в здравом уме, подошёл к Олегу и показал на экране коммуникатора свой подарок – пакет акций КЭС. Сейчас их цена уже перевалила за пять миллиардов и продолжала медленно расти. Я обнял молодых.

– Олежек! И ты, Лейла! Любите друг друга! Держитесь один за другого! И да пошлёт вам Аллах счастья!

Когда распорядители попросили нас усаживаться за стол, я оказался окружён своими жёнами. С левой стороны от меня сидела Натача, прямо возле невесты, а справа от меня оказалась Изабель. Сразу за ней, почему-то, Катя Кошкина. На противоположной стороне стола, напротив меня, сидели родителя Маркова. Его отец исподтишка зыркал на моих женщин. Мать Олега вела себя немного агрессивно, видимо будучи готовой с боем оборонять своего мужа от всяческих соблазнов. Тем не менее, они сразу предприняли шаги к знакомству.

– Пётр Леонтьевич! Можно просто Петя, – представлялся нам отец жениха, не обращая внимания на недовольство своей супруги.

– Надежда Валерьевна! – немного высокомерно назвала себя сваха. – А вы? – Она вопросительно глянула на меня и моих жён.

Я назвал себя, причём кратко. Европейцы просто не поняли бы смысла в моём длинном имени. Потом стали представляться мои жёны:

– Натача! Старшая жена Али.

– О? Наташа? Русское имя! – воскликнула Надежда Валерьевна.

– На-та-ча! – медленно и чётко произнесла моя первая, она же старшая и главная жена. – Меня все зовут На-та-ча!

В зале воцарила могильная тишина. Даже бегающие кругом официанты на мгновение замерли, умолкли голоса охранников у входа и перестали звенеть столовые приборы.

– Х-х-х-орошо! На-та-ча! – Надежда Валерьевна потупила взгляд и вжала голову в плечи.

Опять зазвенели столовые приборы, зашуршали подошвы по полу, загудели голоса. А я вспомнил события всего двухнедельной давности и то, какое ощущение на меня произвела эта фраза.

Представление моих жён продолжилось:

– Изабель, десятая жена Али!

– Кошкина, Катя. Женой Али не являюсь. Пока…

– Саль-яла! Вторая жена Али. Старший Помощник…

Журчали голоса моих женщин, а в моей голове билась сказанная Катей фраза "Женой Али не являюсь. Пока…"

Я первое время держался нормально. Выпил за молодых совсем немного, поскольку трезвая как стёклышко Натача не спускала с меня глаз. Пётр Леонтьевич пикнул только один раз, что, мол, по такому поводу можно себя не ограничивать, но под взглядом Натачи сник, а Надежда одарила мою жену благодарной улыбкой.

Потом начались танцы. Я весело скакал по залу, завлекая в хоровод жён и гостей. Танцевал вальс с Аней Самойловой, с Ниной, которую потом забрал осмелевший Фархад. Потом попросил у Олега разрешения потанцевать со своей дочерью, и тут меня смяло. Я даже не помню, как это получилось. Я зарыдал, прижав к себе Лейлу и причитал:

– Как же мы будем без тебя, доченька? Я не буду теперь каждый день слышать твой голос и твой смех… Ты уже не будешь дразнить мальчишек… Ты не будешь помогать маме в управлении Кораблём… О-о-о! Горе мне-е-е! Прости меня Аллах! Хвала тебе, посылающему забвение. О, горе мне! О, горе!

Подбежал Марков.

– Али! Что случилось?

– И ты ещё спрашиваешь? Негодный мальчишка! Ты забрал мою доченьку, мою кровиночку! Мою жемчужинку… И ты ещё спрашиваешь, что случилось?

Нас обступили мои жёны и принялись наперебой успокаивать. Однако, успокоить меня было нелегко.

– Ничего мне не говорите! Я ничего не хочу слышать! Я ненавижу эту планету! Она забрала Фазиля, она забрала Вайнону. А теперь она забирает Лейлу, мою первую доченьку! Вы помните, как я мыл ей попку? А она висела на моей руке, как маленькая обезьянка и спрашивала, почему от ванны эхо… Моя птичка… Мой цветочек… Ненавижу Аль-Канар! Мы до сих пор никого не теряли. Ни на Крихоне, ни на Регеде, ни на Акрахаре. Даже в перестрелке с пиратами мы все остались живы. И вот теперь, здесь, в этом благополучном мире мы потеряли троих. Троих! Мы их больше можем никогда не увидеть. Если всё будет благополучно, мы встретимся только через полгода-год. Целый год! Вы представляете, что может случиться за целый год? О, Аллах! Помоги мне!

Я опять зарыдал и не сразу заметил, как у Натачи задрожал подбородок, губы. Она развернулась и куда-то исчезла, а я плакался на груди то у одной жены, то у другой, опять причитал за своей доченькой… Спохватился я только тогда, когда поблизости не оказалось груди, на которой можно было бы поплакаться. Все мои жёны исчезли.

Такая ситуация позволила мне выпить с Петром за молодых. Потом появились откуда-то Вайнона и Фазиль, и я выпил с ними. Потом выпил с Гришей Самойловым. Потом с Фостером.

Егор поинтересовался:

– Ты, действительно, мыл попки своим детям? А где были твои жёны?

– Ну, во-первых, когда Лейла была маленькой, у меня было только три жены. Одна крутится на кухне, заодно ремонтирует краны, водопровод, моет всё. Другая сидит на вахте. Её трогать нельзя. Третья налаживает что-нибудь в дальних отсеках… Я, правда, тоже не сидел без дела. Но мы всегда могли заменить один другого…

Я замолчал, потому что почувствовал, как меня начинает заносить.

Потом я, кажется, пил с Беней Ротштейном. Подробностей не помню, но Беня сказал, что все документы на груз подготовлены, и я могу уже приступить к их изучению и подписанию.

Я оглянулся в поисках своей секретарши. Естественно, секретарша отсутствовала, Старший Помощник – тоже. И вообще рядом никого не было. Даже Вайнона исчезла. И вдруг:

– Али! Я могу чем-то помочь? – рядом, как по волшебству, оказалась Катя Кошкина.

– Да-да! Надо занести в журнал то, что сказал Президент, – я в этот момент прицелился на одинокий свободный стул и рассчитывал траекторию посадки. – Угол глиссады, крен и азимут в норме! – пробормотал я, шлёпнувшись на него.

– Али! Вам, наверное, уже следует отдохнуть, – сказала Катя.

– Ах, Катюша! До отдыха ли сейчас? – я привстал и мягко обнял её за плечо. – А давайте-ка выпьем на брудершафт?

Она согласилась, но проявила твёрдость, когда я решил выпить на брудершафт ещё раз.

– Давай ещё чуть-чуть, и будем мы на "ты"! – импровизировал я, держа её за руку.

– Домой, Али! Домой! Мы и так уже на "ты", – она вздохнула, пытаясь мягко забрать у меня свою руку и заодно бокал. – А Натача меня убьёт, если узнает, что я тебя не остановила.

– Она не имеет права тебе ничего сделать! – я опёрся на её плечо, чтобы не потерять равновесие.

– Мне кажется, что она может тебя подвергнуть домашнему аресту, – хмыкнула Катя. – А я пойду как соучастница.

– Нет! – твёрдо сказал я. – Этого она сделать не сможет! Мы это уже проходили. – Я попытался обнять Катю за талию.

Катя удивлённо приподняла брови, ловко выскользнула из объятий, подхватила меня под руку и повела на Корабль.

Добравшись до кровати, я быстро заснул. И не потому, что выпил. Просто очень сильно устал.

Утром я проснулся гораздо раньше обычного. Будильник ещё не сработал. В голове быстро прояснилось, и я с удивлением обнаружил, что спал одетый. Безобразие! И где моя секретарша?

Тут я обнаружил, что моя щека лежит на моей ладони, но между ними находится ещё чья-то ладонь. По привычке я эту ладонь понюхал. Крем для рук и ещё какой-то незнакомый запах…

Я приподнял голову и принялся рассматривать эту ладонь. Ноготки коротко подпилены и покрыты лаком, но кожа не в лучшем состоянии: на сгибе указательного пальца свежие ссадины, тыльная сторона ладони исцарапана. Но рука интересная – крепенькая, и, в то же время, изящная.

– Что интересного ты нашёл на моей руке? – раздался сзади голос Кати.

– Пока только предварительный осмотр. Следы битв и лишений. – Я перевернулся на другой бок и оказался лицом к ней. – А что ты здесь делаешь?

Её лицо заливал румянец. Была она тоже одета и чуть прикрыта покрывалом.

– М-м-м… Моя каюта оказалась занятой. Но это были не молодожёны…

– А-а-а… Понятно. Вайнона и Фазиль. А я показался тебе безвредным.

– Что-то вроде того.

– И я не приставал к тебе ночью?

– Нет.

– Ужас! – воскликнул я. – Спать рядом с такой красивой женщиной и не попытаться даже завладеть ею! Ужас!

– Зато ты завладел моей рукой. Она была тебе вместо подушки.

– Тогда мне ничего не остаётся, как просить твоей руки, – я сжал её ладонь и взглянул в глаза.

Её ноздри шевельнулись от волнения. Не только лицо, но и нежные ушки, а также шея стали розовыми от прихлынувшей крови. Я ощутил, как подрагивают её пальцы. Уголки её губ изогнулись в улыбке, но взгляд заметался, как напуганный зверёк.

Катя не ответила. Она робко забрала у меня руку и неуверенно покачала головой.

– Я пока не могу дать ответ, – сказала она. – Это может выглядеть как расчёт с моей стороны. Конечно, этот брак очень выгоден для меня. Но у тебя ещё четырнадцать жён. Как они восприймут моё появление?

– А разве ты ещё не ощутила их отношения к себе? Они все "за". Без их общего согласия я не имею права даже просить тебя о замужестве.

– А Изабель?

– Ты её боишься?

– Я всех боюсь! – Катя поёжилась. – Правда, за эти два дня они мне уже кажутся родными.

Я опять взял её ладошку и начал целовать пальчики. Моя вторая рука поднялась до её плеча, нежно прошлась по шее, и я увидел, что Катя вытянулась в струнку и легла на спину. Её дыхание участилось. Я обнял её за талию, придвинулся ближе. Мои губы ощущали её дыхание, мои уши слышали шелест выдыхаемого ею воздуха. Она тихонько дрожала, и когда моя рука пробегала по её телу сверху вниз, я чувствовал вставший дыбом пушок её кожи. Я наклонился, намереваясь прикоснуться к её губам, и вздрогнул от резкого визга, наполнившего всё окружающее пространство.

– Тревога! – прорывался сквозь вой сирены голос Саль-ялы. – Атака на Корабль! Всем занять свои места!

Меня будто ветром сдуло. Когда я влетел в командную рубку, там были Дейла, Саль-яла и Натача. Натача была в шлёпанцах и пижаме. Мой костюм её ошарашил, но только на одну секунду. Она занялась изучением карты пространства. Почти сразу за мной в рубку вбежала Кошкина и застыла в стороне, наблюдая за происходящим.

– Всем постам! – крикнула в микрофон Натача. – Нейтронные заряды взвести!

– Мы на жилой планете! – остановил я её. – Гамма-пушки тоже нельзя.

– Отставить! – крикнула она в микрофон. – ВЧ-зеркала в готовность! Направленный импульс в сектор девять-двенадцать!

– Импульс прошёл! – доложила Дейла.

– Ещё одна волна! – прозвучал голос Саль-ялы. – Источник обстрела на сто десять градусов!

– Гравиторпеды взвести! – опять скомандовала Натача. – Внимание! Левый борт! Залп!

Я вцепился в край стола, и в следующую секунду пол качнуло, стены поплыли влево, а потом вернулись на место. Натача, похоже, развернула Корабль.

– Ой! – жалобно произнесла Катя, вставая с пола. – Это что было?

– Правый борт! – крикнула Натача. – Залп!

– Катя! Держись! – попытался предупредить я, но пол опять дёрнулся, и Катя снова шлёпнулась на него.

– Торпеды готовы! – доложила Саль-яла.

– Торпеды! Залп! – хриплый голос Натачи сорвался. Она закашлялась.

– Торпеды пошли! – крикнула Дейла.

Пол рванулся из-под ног с ещё большей силой.

– Атака по левому борту! – Саль-яла заметила опасность. – Импульс?

– Нет! По своим же торпедам попадём! – Натача задумалась на пару секунд. – Всем держаться! – она пробежалась пальцами по пульту.

Я снова ощутил убегающий пол. Потом он прижал нас к себе. Потом тяготение сильно упало и снова выросло. Система искуственной гравитации не справлялась с повышенными перегрузками. Интересно, что Натача выделывает?

– Всем постам! – крикнула Натача. – Излучатели вверх! Внимание! Залп!

Нас встряхнуло, как горошины в погремушке. Я плюхнулся на пол, едва не задев подбородком край стола. Наступила кратковременная тишина.

– Цель поражена! – довольным тоном заявила Саль-яла и пропела: – Оле! Оле, оле, оле-е-е!

Натача ещё минуту вглядывалась в экраны внешнего обзора.

– И правда! – она откинулась на спинку кресла. – Уф-ф-ф! В такой передряге мы с вами ещё ни разу не были!

– В отсеках! Все целы? – произнесла в микрофон Саль-яла.

Начался обмен сведениями. Дети перепугались, но не все. Некоторые попрыгали с кроватей, начали беситься и биться подушками. Дежурный воспитатель, Зульфия, с трудом их успокоила. На кухне никого не было, но я опасался, что там полно битой посуды. Может быть также разбито кое-какое оборудование. После завтрака сделаем ревизию.

– Ты не сильно ушиблась? – спросил я Кошкину, и она помахала головой.

Я связался со штабом местных Космических сил и объяснил ситуацию.

– Мы зарегистрировали атаку на вас. Сейчас разбираемся, – спокойно ответил дежурный офицер.

В рубке собрались все женщины. Пришли также Лейла с Олегом и Вайнона с Фазилем. Хелена гордо показывала ссадину на лбу, результат столкновения с колонной. Джень со смехом рассказывала, как она слетела с кресла во время третьего залпа. После обмена впечатлениями все разошлись по каютам. Дейла осталась на вахте.

Я взял Катю под руку.

– Вернёмся ко мне?

Она взволнованно задышала, и краска опять залила её лицо. Но я ощутил слабое сопротивление. Понятно! Я слишком тороплю события.

На пульте раздался звонок. Дейла нажала кнопку и почти сразу обратилась ко мне:

– Али! Натача просит вас обоих пройти к ней!

Катя испустила вздох облегчения. Идиот! Я идиот, конечно!

Провожая Катю к каюте Натачи, я не проронил ни слова. Мне было неудобно.

Натачу мы застали перед раскрытым шкафом.

– Я, пока шла, сообразила, что Вайнона оккупировала свою бывшую каюту, и Кате негде даже переодеться. И не во что, – добавила она в конце. – А он не приставал к тебе? – спросила Натача Кошкину.

– Нет! – ответила та и отвела глаза.

– Он так сильно напился? – Натача с подозрением оглянулась на меня. – Или ты его покрываешь? – старшая жена выложила перед Катей пачку новой одежды. – Вот! Это твой размер! Выбирай! Я помогу тебе. А ты, Али, можешь гулять! То есть, иди, приводи себя в порядок. Кстати, не вздумай подглядывать через камеры наблюдения.

– Что ты говоришь, бессовестная? – вспылил я. – Я когда-нибудь подглядывал за кем-то из вас?

– Иногда мне кажется, что нет! – высказалась Натача. – Иногда…

Когда я вышел, в коридоре стоял утренний шум: музыка, свист пылесоса, топот ног, голоса. Я вернулся к себе и занялся утренним туалетом.

Весь день был занят переговорами с военными, секретариатом Президента, Фостером. После полудня возникла небольшая пауза, во время которой я проведал Роксану, заглянул к детям и застал там Катю, которая помогала дежурной Натаче управляться с ними. Миша был полностью поглощён игрой в мяч с Джамалем и Камту. Женя наряжала с Заиной кукол. Заина, кажется, играла роль мамы, рассказывая Жене какие-то тонкости этого процесса. Джей что-то увлечённо рассказывал Хэри. Натача была права: Вайнона вернула дочку очень быстро.

Зульфия, которая была моей секретаршей, с каким-то недовольным видом шаталась за мной.

– Солнышко! – сказал я ей. – Ты тоже ревнуешь меня к Кате?

– А кто ещё ревнует? – быстро сориентировалась она.

– Натача.

– Понятно…, – Зульфия ненадолго задумалась. – Поэтому она держит Катю возле себя. Чтобы контролировать.

Я удивился причудливости женской логики. Впрочем, в этом есть рациональное зерно.

Почти до вечера я опять общался с военными. Они арестовали руководство одной корпорации, которая предлагала свои услуги по перевозке груза Ротштейну и, как и предполагал Фостер, оказалась замешана в нападении на нас. Они осмотрели мой Корабль снаружи, что-то нашли… Зульфия отправила следователю записи наших бортовых регистраторов и при этом позволила себе пококетничать с ним, за что чуть позже заработала замечание. Правда, когда она возмутилась несправедливостью жизни, я не стал к ней особенно цепляться, напомнил только, что она может выбрать себе другого мужа. Она моментально замолчала и стала как шёлковая.

Надо сказать, что её игра на мужских чувствах принесла хорошие плоды – военный следователь прислал ей один замечательный документ. Его я прочитал в присутствии всего экипажа и гостей. Оказалось, что наши противники применяли несколько раз какой-то хитрый психотронный генератор. Следователям удалось установить даты использования против нас этого оружия. Сверившись с нашим бортовым журналом, я с удивлением обнаружил, что именно в эти дни мои женщины дрались между собой, в один из этих дней я сместил Натачу с должности Старшего Помощника. Некоторые элементы системы стояли у нас прямо на корпусе снаружи.

Был и неприятный момент. Оказалось, что с первым применением этого генератора совпало моё первое "проникновение" в двадцатый век. Я ощутил, как сжалось сердце. Получается, что этих путешествий во сне больше не будет.

Изабель заметила:

– Выходит, они заранее знали, что этот груз предложат тебе? Мы же тогда были ещё в Космосе. Нас досматривали таможенники. Кто-то тайком и установил нам эти железки.

Натача, покусывая сустав большого пальца, спросила:

– Так что, мы паиньки на самом деле? Это генератор виноват? – она задумалась и засунула палец в рот. – А мне казалось, что мы и сами такое не раз вытворяли.

– Наверное, работа генератора вызывала принудительное наступление всех указанных событий, – заметила Девика. – Они произошли бы всё равно, но в другое время.

– А мы, похоже, вели себя не так, как ожидалось. Наши противники потеряли терпение и применили более грубые средства, – добавила Саль-яла.

Корасон заметила:

– А всё-таки… Сны Али про двадцатый век… В них есть правда? Или это полёт фантазии?

Ей никто не ответил. Катя нарушила молчание:

– А какой период в двадцатом веке?

– Распад Советской Империи, – ответил я.

– Ой! – произнесла Катя. – Кошмар! Это когда большевики царскую семью расстреляли?

Натача фыркнула, а Катя смущённо огляделась по сторонам. Я же подумал, что для меня тоже нет особой разницы между несколькими французскими революциями и я не помню, в каком веке была Столетняя война и когда сожгли Жанну д'Арк. Зато мне гораздо важнее не путать перицентр с апоцентром, вермут с висмутом, бафтинг с фиттингом, а нейтронное излучение с нейтринным.

После ужина я обходил Корабль. Зульфия куда-то исчезла, и я наведался в каюту к Натаче. Меня туда влекла Катя Кошкина.

Интересно было то, что Вайнона и Фазиль попрощались и улетели к себе домой, освободив, таким образом, каюту для Кати. Но Катя весь вечер провела у Натачи, хотя я всячески намекал, что могу её проводить и так далее. Может быть, именно мои навязчивые попытки и вели к этому. Уже все спали, а мы втроём сидели возле пылающего камина. Я рассказывал кучу историй из своей жизни в двадцатом веке. Потом я предложил послушать мою игру на гитаре и сыграл, несмотря на то, что было уже поздно. Опять я пел романсы. Катя слушала меня целый час, но потом начала сильно зевать, и Натача предложила ей идти спать, тут же остановив мою попытку уйти с ней.

Когда Катя вышла, я отложил гитару и поинтересовался:

– У меня хорошо получилось?

– Хорошо! – ответила Натача печально. – Но ты прошлый раз пел только мне, а теперь – для неё!

Я обнял старшую жену и ласково погладил по голове.

– Ну-ну! Ласточка моя! Не ревнуй! Я же тебя всё равно люблю!

В моей каюте на кровати одиноко спала Зульфия. Я тихонько улёгся, стараясь не разбудить её, но она, всё-таки, проснулась. Обхватив меня за шею, Зульфия прошептала:

– Ну где ты был? Я так долго тебя жду.

Она была в тоненькой ночной рубашке, которая не только не скрывала тело, а даже наоборот, придавала ему больший соблазн. Я прижал Зульфию к себе, но думал о Кате.

– Али! – немного недовольно сказала Зульфия. – Я здесь! Что с тобой такое? Ты думаешь о ней?

– Извини! – я вздохнул. – Я тоже здесь! Моя ты радость!

Я поцеловал её в шею и провёл рукой по нежной коже. Затем моя рука пробежала по её спине. Зульфия прогнулась и прижалась ко мне всем телом. Она пахла чистым ароматом апельсинов и чем-то ещё. От этого запаха у меня закружилась голова и Кошкина отодвинулась куда-то на второй план. Временно…

Зульфия очень долго не давала мне уснуть, а я с радостью принимал её ласки и многократно возвращал их ей.

Утром я снова проснулся до того, как заиграл будильник. Зульфия не спала, и сразу притиснулась ко мне не только телом, но и всеми руками, ногами и лицом.

– Али! Как приятно, когда ты побрит. Мне так нравится прикасаться к твоему лицу.

Она тёрлась об меня щеками, губами, носом, лбом и смеялась. От прикосновения её рук у меня опять начало разгораться желание, но я притормозил эту страсть.

– Солнышко! Уже утро. Сейчас заиграет будильник…

Моя младшая жена надула губки.

– У-у-у! – недовольно заныла она.

Я потеребил её нижнюю губу пальцами, получилось: – Бу-бу-бу-бу!

– Ну что ты делаешь! – она рассмеялась, откинув голову назад.

– Вывожу тебя из надутого состояния, – я протянул к ней руку, и в этот момент заиграла мелодия будильника.

Зульфия вскочила, скорчила мне смешную рожицу и осмотрелась по сторонам. Убирать было практически нечего и она, одевшись, упорхнула к себе. Я привёл себя в порядок, помолился и вышел в коридор. Я всё делал автоматически, по давно заведенной привычке: осмотрел ближние отсеки, заглянул в дальние, проверил состояние шлюзов. Напоследок зашёл в командную рубку.

Хелена с платиновыми волосами, в шортах и курточке стального цвета встала и приветствовала меня жарким поцелуем. К сожалению, моё настроение не позволило мне адекватно ей ответить.

– Али! Что-то случилось? – озабоченно спросила она.

– Всё нормально, моя птичка! – пробормотал я. – А у тебя всё в порядке?

– Да! – она повертелась возле меня и со вздохом опустилась в кресло.

Я вышел в коридор, медленно добрёл до каюты Вайно…, то есть, Кати Кошкиной, остановился. За дверью была мёртвая тишина. Я всё стоял, прокручивая в голове, что я могу ей сказать. Вернее – что я хочу ей сказать… Нет – что я должен ей сказать!

Сзади раздались лёгкие шаги и прозвучал голос Натачи:

– Али! Зайди ко мне, пожалуйста!

Странно, если бы она не сказала "пожалуйста", фраза выглядела бы мягче.

– Доброе утро, милая! – я обнял её и чмокнул в щеку. И даже не возмутился её приказному тону.

– А-а-а! Да! Доброе утро! Так ты идёшь?

В каюте Натачи на одном из кресел, повернувшись лицом к камину, сидела Катя.

– Катюша! Ты здесь? – мой голос задрожал от волнения. Что она здесь делает?

– Присаживайся, Али! – мягким, но не терпящим возражения тоном произнесла Натача. – К тебе есть разговор.

Мне стало тревожно. Что за разговор? Будет меня отчитывать за то, что приставал к чужой женщине? Фактически, поскольку Катя не является моей женой, то мои действия остальными жёнами расцениваются как "хождение налево".

Я сел в крайнее кресло, самое дальнее от Кати, и оказался с ней лицом к лицу. Она подняла глаза, всего на минуту, и я почувствовал, что падаю в глубокую пропасть. Голова закружилась, а в груди возникло щемящее оглушающее чувство. Я с трудом выдохнул, в ушах с грохотом кузнечного молота застучали удары сердца.

– Али! – начала Натача, усевшись между нами. – Катя переговорила со мной. Я ей объяснила все особенности нашей семьи, её преимущества и недостатки. Мы с ней рассмотрели также все плюсы и минусы для её личной жизни, для бизнеса, для будущего её нынешних детей. Катя…, – старшая жена запнулась на мгновение, – Катя отвечает на твоё предложение взять её в жёны согласием. Настаиваешь ли ты на своём желании жениться на ней?

Я был будто пьяный. Я не чувствовал своего тела. Я не замечал вокруг ничего. В моём мозгу билась только одна мысль "она согласна!!!".

– Да! – ответил я, подавшись вперёд.

Натача остановила меня движением руки.

– Согласно уставу нашей семьи, с этого момента ты считаешься мужем Катерины, несёшь за неё полную ответственность, заботишься о ней. Ты, Катерина, считаешься женой Али, оказываешь ему помощь во всех его делах и обязана быть рядом в радости и несчастьях, пока Всевышний не разлучит вас. Я делаю запись в бортовом журнале о вашем браке. Официальная церемония состоится завтра после полудня. Аминь!

Мы продолжали сидеть, как оглушённые. Старшая жена встала.

– Ну! Чего расселись? На завтрак! Ты сам объявишь? – обратилась она ко мне, – Или это сделать мне?

– Я сам! – выдохнул я и схватил Катю за руки.

– Стоять! – рявкнула Натача так, что я вздрогнул. – Официально вы ещё никто.

– Но ты же сама объявила нас мужем и женой, только что! – я смотрел в глаза Кате. – Этой части церемонии не хватает завершающего штриха – поцелуя.

– Ну ладно! – смилостивилась Натача.

Я обнял Катю за плечи и провёл рукой по волосам. Потом поцеловал в лоб. Она медленно подняла лицо и я увидел её губы. Ну, конечно, такие губы существуют только для того, чтобы их целовать. Долго и страстно…

– Гм! Сплошные нарушения! – проворчала Натача. – Кате обязательно сначала следует побывать в кабинете у Назиры. Полное медицинское сканирование. Ну да ладно! Надеюсь, что это не смертельно.

Натача имела право быть недовольной. Ей опять предстояли рассылка приглашений, переговоры насчёт регистрации брака в местных органах, организация банкета. Был ещё очень важный момент, который должна была решить Дейла, наш семейный юрист. Это был брачный контракт.

По нашим внутренним правилам Катя была уже моей женой, но меня к ней не подпускали. Назира просканировала её на предмет инфекций и хронических заболеваний, что-то незначительное нашла и тут же назначила курс лечения. Роксана, которая уже нормально двигала рукой, забрала Кошкину делать причёску. Зульфия сконструировала новое платье и спорила с Натачей, убеждая, что оно будет смотреться в достаточной степени традиционно, но имеет существенные элементы новизны.

Я шатался по кораблю неприкаянный, обалделый от вновь свалившегося на меня счастья, и вдруг почувствовал, как меня кто-то дёрнул за рукав. Это был Катин сын Миша.

– Видишь, я уговорил маму! Мы теперь будем летать везде вместе!

Я взял его за руку.

– Ну спасибо! Похоже, что твоё слово сыграло важную роль.

– Тебе понравится моя мама! – говорил Миша. – Она хорошая. Она нас с Женей никогда не ругала. А-а-а! Ругала один раз, меня…

– За что? – я удивился. Мать, которая видела детей чуть ли не раз в месяц, а то и в пол-года… Как она могла их ругать?

– Все дети дразнили Женю, а я постеснялся её защищать… – Миша насупился и его взгляд стал решительным. – Я теперь никому не разрешаю дразнить свою сестру и обижать её! Она маленькая и ещё не может защищаться сама.