Текст книги "Узники власти (СИ)"
Автор книги: Александр Ялтыченко
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
В Академии юноша провел больше четырех лет. Через несколько недель он должен был праздновать свой двадцать первый день рождения. В день коронации наследного принца Адорта, он вместе с остальными студентами был отправлен в город, дабы принять участие в торжественной церемонии.
Лишь потерявши все былое,
Свою судьбу ты обретешь
Лишь отвергая все иное,
Тропу сокрытую найдешь.
Нежданная встреча
На смену зловещему ночному мраку пришло солнечное утро. Элиффин проспал чуть меньше суток. Проснулся он от заплясавших на его лице солнечных зайчиков, пробившихся сквозь густую завесу не опавшей листвы. Юноша невольно поморщился, приподнялся и отряхнулся. К своему удивлению, Элиффин обнаружил, что не помнит, в какой стороне тракт. Все его попытки определить свой вчерашний маршрут оказались тщетными. Сколько он ни кружил, вглядываясь в пучки пожелтевшей осенней травы, прикрытые желтыми листьями, ничего припомнить ему так и не удалось. Положившись на свою удачу, он выбрал направление и двинулся в путь.
Под кронами лесных деревьев дышалось легко и свободно. Под сенью леса царили свежесть и прохлада. Элиффин старался идти осторожно. Время от времени он останавливался и прислушивался. Тревожную лесную тишину нарушал лишь легкий шелест листвы на деревьях, макушки которых едва заметно раскачивались в порывах слабого ветра. Ясени, дубы, клены, липы стройными рядами возвышались над головой Элиффина. Чем дальше он шел, тем меньше становились просветы между толстыми древесными стволами.
–Я бреду в самую чащу, – догадался Элиффин. Легкий лесной ветерок, пропитанный благоуханным древесным ароматом, освежил его рассудок. Внезапно до него донесся тихий шорох травы. Он насторожился: все стихло. Решив взобраться на одно из деревьев и получше осмотреться, Элиффин сделал несколько шагов назад и тотчас же вскрикнул от испуга: его спина наткнулась на препятствие. Неведомая преграда ответила ему таким же испуганным возгласом. Элиффин отпрыгнул и обернулся: прямо перед ним, вытаращив и без того выпученные глаза стоял юноша его лет. Незнакомец был пониже ростом, да и покоренастее, увесистый нос и высоко посаженные глаза придавали его округлому лицу необычайную выразительность.
–Тадрин! – воскликнул Элиффин, признав в нем своего неприятеля по Академии.
–Эл, дегтярная проныра! – завопил Тадрин и бросился к нему. На миг Элиффину показалось, что его старый знакомый решил затеять драку, но тот, едва подоспев, принялся его обнимать:
–Как же я рад, я думал пришел мой конец, думал никого уже не увижу...– жаловался Тадрин.
–Я тоже рад – признался Элиффин, наслаждаясь тем, как отступает прочь страх одиночества.
–Что будем делать? Кто-нибудь еще спасся? Не видел мою сестру? – обрушил на него Тадрин целый ворох вопросов.
–Я не знаю, никого со вчерашнего дня не видел, – с грустью в голосе ответил Элиффин.
–О, вчера был тихий ужас, меня схватила за ногу зеленая рука из тумана...ну, думаю, вспоминайте, как звали. Я уж сознания почти лишился, а она взяла, да отпустила, ну а я пустился прочь со всех ног – рассказал Тадрин, – а ты как вырвался?
–Также, – не стал вдаваться в подробности Элиффин, припоминая весь творившийся кошмар.
Спутник Элиффина заявил, что знает, где тракт. Друзья немного отдохнули и решили двинуться назад в сторону дороги. Тадрин шел медленно, оглядываясь по сторонам и не оставляя надежду найти свою сестру. Элиффин силился помочь ему в поисках. Внезапно лесную тишину прорезал отчаянный крик. На помощь звал молодой девичий голос.
–Нирана! Я бегу! – прокричал в ответ Тадрин. Пренебрегая всеми опасностями, он кинулся навстречу звуку. Приятный мелодичный голос показался знакомым и Элиффину, который тотчас же поспешил следом.
Внезапно стволы деревьев расступились. Путники вынырнули на дорогу. Над головой шумели ветви деревьев. Высоко в чистом небе, едва прикрытом кронами придорожных дубов, блистал ослепительный диск солнца. Элиффин невольно прищурился от яркого света. В десяти шагах от них проглядывались очертания захудалой избушки, откуда разносился отчаянный крик.
Дверь оказалась распахнутой. В центре небольшой комнатки с покосившимся обугленным потолком стояла девушка в праздничном платье. Юная воспитанница женского пансионата отчаянно орудовала огромной деревянной палкой, в конец который был вбит здоровенный гвоздь. Она была не одна. С двух сторон к ней подступали воистину ужасные существа: трехногие воины, в человеческий рост высотой, облаченные в черную кольчугу с широкими стальными мечами в руках. На рукоятях был отлит таинственный оранжевый треугольник в зеленом ободке, обращенный вершиной вверх. На обнаженных конечностях, покрытых толстой кожей, сухой и красной, как кровь, проступали зеленые вены. Услыхав, как вошел Тадрин, один из них резко обернулся. На лице чудовища, испещренном тысячами мелких трещин и царапин, не было ни рта, ни носа. Лишь огромные огненно-красные глаза, лишенные век и ресниц, сверлили насквозь незваного гостя. Тадрин застыл на месте от неожиданности.
Чудовище бросилось на него с мечом. Поспешивший на помощь Элиффин схватил стоявшее у порога деревянное ведро и выплеснул мутную, протухшую воду на врага. Треногий воин кинул меч и ухватился за лицо. Спустя мгновение он упал замертво. На том месте, куда выплеснулась вода, виднелись черные ожоги. Тадрин пришел в себя и поспешил к сестре. Дорогу ему преградило второе чудище. По примеру Элиффина схватил он с деревянного стола большой глиняный горшок, заполненный, видно, неудавшейся стряпней и выплеснул его содержимое прямо на голову треногому воину. На сей раз ничего не произошло. Левой трехпалой рукой чудище стряхнуло с лица прокисшую стряпню, а правой замахнулось мечом на Тадрина, но не успело. Толстый длинный гвоздь с деревянной палки пробил его череп. Чудовище бессильно рухнуло наземь. Тадрин поспешил обнять сестру, спасшую его от верной гибели:
–Нирана, хвала духам, ты жива?
–Да, вроде жива и даже цела. Как ты, не ранен? Что произошло? – взволнованно спросила она, внимательно глядя на брата.
–Все в порядке, теперь ты будешь под моим присмотром. Я сам мало, что понял. Наследный принц наш оказался черным колдуном, – протараторил Тадрин, попутно отряхивая сестру. Ее прекрасное платье было испачкано древесными опилками и сажей, а в нескольких местах даже разорвано.
–Да не думаю, что он в одиночку мог все это натворить. Силенок у Адорта маловато, – задумчиво проговорил Элиффин. Убедившись, что брат ее цел, девушка обратила взор на незнакомца. Их взгляды встретились.
–Постой, да я тебя знаю, Элиффин, правильно? – рассмеялась Нирана, – мы с подругами из пруда тебя этим летом вытащили. Мяч тот, кстати, лопнул на следующий день.
–Верно. Я тебя тоже помню, благодарю еще раз за спасение, а мячик... что поделаешь, он ведь тоже не вечный, – раскраснелся Элиффин. Он был искренне рад этой встрече.
–Что за мяч? – поинтересовался Тадрин, – почему я не в курсе?
–Я за мячом в пруд...-начал было Элиффин.
–Позволь мне, я лучше помню, – попросила Нирана, – как я уже говорила, дело было этим летом. Мы с Джольрой и Мальей играли в мяч в главном парке у пруда. Мяч мы уронили в пруд. Как раз в это время мимо проходил один юноша. Он за ним полез в воду, а потом уже вспомнил, что плавать не умеет. Пришлось нам его оттуда доставать, буквально за волосы вытащили. Мяч тоже спасли, но на следующий день он лопнул.
–Грустная история, особенно мяч жалко, – рассмеялся от души Тадрин, – а ты оказывается дамский угодник, Элиффин.
–Еще какой, – подтвердила Нирана, широко улыбаясь. Элиффину еще с лета запечатлелись в памяти прекрасные черты ее лица: маленький, аккуратный носик, большие и выразительные голубые глаза, волнистые темные волосы. Совсем недавно Ниране исполнилось восемнадцать. Вскоре она должна была окончить пансионат и выйти замуж. Так уже решил ее отец, но судьба распорядилась иначе.
–Ну что, идем дальше? – поинтересовался невзначай Элиффин, пожелавший сменить тему.
–Давайте немного отдохнем, ноги не держат, – взмолилась Нирана.
С этими словами она присела в углу, облокотившись об стену, подальше от жутких трупов. Тадрин и Элиффин принялись искать провиант. Избушка, служившая некогда сторожкой, хоть и не была заброшенной, обжитой назвать ее можно было лишь с большой натяжкой. После долгих поисков из съестного им удалось найти лишь полупустой мешок сухарей, который все втроем тотчас же и опустошили. Время шло, день давно перевалил за полдень.
–Какое сегодня число? – поинтересовался Тадрин.
–Скорее всего, утро двадцать седьмого октября. Нагнанный Адортом мрак, думаю, развеялся этой ночью, – предположил Элиффин.
–Выходит, мы в лесу уже сутки? Что же будем делать? – вмешалась Нирана.
–Знаю одно: оставаться здесь дальше опасно, избушка выходит прямо на дорогу, – предостерег друзей Элиффин. – Придется идти, только вот в какую сторону?
Нирана предложила осторожно вернуться назад и посмотреть, что случилось с Монтлодом. Запротестовал против этого Тадрин:
–Нирана, что с тобой? Назад кошке в лапы я не пойду!
–Тадрин, тебя не интересует, что случилось с нашим домом, семьей? Никогда бы не подумала, что ты такой черствый и трусливый! – рассердилась сестра.
–Я не черствый и не трусливый, просто пожить еще хочу, – обиделся Тадрин. – Теперь я за тебя в ответе перед родителями. Будь я один, хоть сейчас пошел бы прямо в гости к Адорту!
–Не надо ссориться. Мне кажется, что Нирана права. В это время года в лесу есть нечего, а деревень в округе нет. Останемся здесь – попросту умрем от голода. Вдруг в Монтлоде мы сможем пополнить наши припасы, – заступился за нее Элиффин.
Не зная, что на это ответить, Тадрин молча пожал плечами и двинулся к двери. В шаге от трупа он внезапно остановился:
–Не удивлюсь, если по дороге нам встретится таких целый взвод...
–Мы можем идти лесом, так медленнее, но надежнее, главное – двигаться вдоль тракта, – предложил Элиффин. С этими словами путники один за другим сперва выбрели на дорогу, а затем вновь углубились в чащу.
Впереди тащился Тадрин, частенько цеплявшийся за ветки деревьев и кусты. В его сюртуке зияли дыры, с плеч и колен свисали чудовищные многоцветные лохмотья, одного рукава почти не было. Его черные негустые волосы от пребывания в мешке сплелись в плотные комки и теперь свисали неровными гроздьями.
За ним следовала Нирана, искренне обрадованная тому, что теперь она не одна в этом зловещем лесу. Перепачканное платье нисколько не испортило ее превосходную стройную фигуру и узкую талию. Элиффин замыкал отряд: его черный сюртук был в лучшем состоянии, чем у Тадрина, а туфли и вовсе не пострадали от недавних приключений. Только на левой штанине, чуть пониже колена отвисал здоровый лоскут, над которым зияла приличная дыра. Для путников их потрёпанный внешний вид не имел уже никакого значения, главное – им удалось спастись и собраться вместе.
***
Тадрин, сверстник Элиффина, родился в небогатой семье кузнеца на северной окраине Монтлода. Дела у его отца всегда шли неважно. Бедная семья Тадрина едва сводила концы с концами. Двумя годами позже Тадрина на свет появилась его сестренка – Нирана. Мать семейства работала долгое время при дворе юного принца Адорта. Она души не чаяла в своих детях и поэтому при любой возможности старалась незаметно урвать для них лакомый кусочек с королевского стола, всегда заполненного изысканными яствами.
Отец Тадрина отличался прямотой и грубостью. Во многом таким же вырос и его сын. Юноша никогда не стеснялся говорить то, что приходило ему на ум. Если человек по какой-либо причине ему не нравился, он давал понять об этом сразу же, без всякого промедления. К своей сестренке Тадрин относился очень трепетно, свято следуя наставлениям отца и матери защищать ее, что бы ни стряслось. Когда сыну исполнилось шестнадцать, родители решились отправили Тадрина учиться в Академию при совете мудрецов. Его сестру двумя годами позже пристроили в женский пансионат.
Нирана выросла весьма своенравной. Перспективу многолетнего обучения в женском пансионате она встретила горячим протестом. Ее аргументов отец не принимал, продолжая настаивать на своем. Не смея идти против его воли, она в конце концов подчинилась. Со временем Нирана смирилась со своей участью и даже завела много новых друзей. Действовавшие в пансионате правила не были столь строгими, как в Академии. Она частенько проводила время на воздухе, предавалась отдыху и развлечениям. Азы наук ей давались легко и просто. Преподаватели почти сразу полюбили Нирану, ей прощали мелкие оплошности и с радостью помогали.
Свободолюбивому Тадрину повезло меньше. Академия с каждым днем раздражала его все больше. Он мечтал ее бросить и стать кузнецом. Каждый выходной навещал он родителей и сестру, в которой души не чаял. Отца всегда печалил его угрюмый настрой. В один из дней он признался Тадрину, что заплатил за его поступление. Тадрин пришел в негодование. Одна мысль, что в Академию философии принимают за бакшиш не давала ему долгое время покоя. Из уважения к тяжелому труду отца он решил учиться до самого конца, пусть и стиснув зубы. Со своими однокурсниками Тадрин общался неохотно. Поведение многих из них порождало в нем откровенное раздражение.
Начало вражды между ним и Элиффином положил совсем пустяковый случай. Неосторожный однокурсник поскользнулся на лестнице, потащив следом за собой и нагруженного Тадрина. Тот, по приказанию наставника, нес в главный зал драгоценную статуэтку. Тадрин не устоял на ногах. Изящная скульптура вдребезги разбилась на глазах у всей Академии.
Элиффин тотчас же поспешил искренне извиниться и даже попытался взять вину на себя, но это не помогло. Не желавший ничего слушать наставник жестко наказал Тадрина, потребовав у его семьи заплатить за разбитую драгоценность. Лишенный напрочь денег, провинившийся Элиффин даже при всем своем желании не мог помочь ему ни единой монетой. Все бремя долга легло на бедную семью Тадрина, который затаил на Элиффина глубокую обиду. С того самого дня Тадрин злобно дразнил своего однокурсника.
Долгое время Элиффин старался игнорировать грубые выпады. Он несколько раз искренне извинился перед Тадрином. В один из дней пришел конец и его вежливому терпению. Вечером, после разнятой драки он прокрался к нему в комнату и залил стащенный из подвала деготь прямо в его короб с зубным порошком.
Их ссора могла продолжаться долго. Тадрин уже вынашивал план мести, но судьба распорядилась иначе, обратив непримиримую вражду в крепкую дружбу.
Что впереди – то позади,
А что вдали – то у порога,
Совсем одни, и посреди
Витает жуткая тревога.
Ночь под дубом
Ясное голубое небо порозовело в ярких отблесках заката. Стремительно надвигалась ночь. Путники шли уже несколько часов.
–Что-то затянулся наш поход. Уж очень долго топаем. Неужто мы столько пробежали прошлой ночью... – заволновался Тадрин.
–Кто его знает, сколько времени мы неслись впопыхах. Когда следом за тобой стелется зеленая мгла, нет ни времени, ни желания мерять дорогу... – задумчиво проговорил Элиффин. Он стремился не подавать виду, но сам уже начинал нервничать вслед за Тадрином.
Угрюмо друзья побрели дальше. Благоуханные ароматы трав и деревьев больше не прельщали обитателей пыльного города. Казалось, зловещая чаща таит скрытую опасность. Каждый шорох заставлял их невольно озираться по сторонам и прислушиваться.
–Лес становится реже, – радостно подметила внимательная Нирана. Элиффин и Тадрин вздохнули с облегчением. Толстые древесные стволы расступались, лиственный покров над головой становился все реже. Путники сами того не заметили, как выбрели на опушку.
–Пришли... – промолвил Элиффин.
–Здесь жутковато... – прошептала Нирана.
–Гиблое место, сразу видно, – подытожил Тадрин.
Затаив дыхание, путники созерцали открывшуюся перед ними картину. В лучах заходящего солнца блистали снежные пики горной цепи. По небу стремительно неслись на запад стаи встревоженных воронов. Сам город, лежавший у подножья неприступной горной гряды, казался вымершим. Высокий силуэт черной башни возвышался над мраморными постройками. Внезапно ее окна осветила яркая ядовито-зеленая вспышка света. Путники невольно отпрянули. Спустя мгновение ослепительный зеленый свет померк.
–Творит что-то, – прокомментировал Тадрин.
–Кофе заваривает, – попытался пошутить Элиффин, но его юмор остался без внимания.
–Гляньте на стены, клянусь, по ним движется караул, – воскликнул зоркий Тадрин, который, не теряя времени, принялся внимательно изучать преобразившийся Монтлод.
Приглядевшись, Элиффин заметил черные точки, сновавшие вдоль грозных крепостных фортификаций.
–Неужели кто-то смог выжить и одолеть Адорта? – в надежде спросила Нирана, которая вслед за остальными пригляделась и увидела странные силуэты.
–Не думаю, скорее всего, днем мы столкнулись именно с караулом – ответил Элиффин.
–Адорт слишком силен...-согласился Тадрин. – Но одного я все же не пойму: каким чертовским колдовством он поменял местами черную и белую башни? Я хорошо помню историю. В последней войне победила белая башня, разве нет?
–Да ничего он не менял, Тадрин! Наверняка Адорт вместе с папашей дурили все эти годы нам головы...
–И почему же они решили окончить спектакль именно вчера? – вмешалась Нирана.
–Без понятия... – не нашел ответа Элиффин.
На минуту воцарилось молчание. Путники вновь с содроганием окунулись в еще свежие воспоминания.
–Пойдем? – нарушила тишину Нирана.
–Куда? – хором спросили Тадрин и Элиффин.
–В город, куда и собирались...
–Идти в город – безумие! Я тебя не пущу! – воскликнул Тадрин и тут же замер от испуга. Его крик вспугнул стаю затаившихся в дубовой роще черных воронов. Трусливые птицы, точно предчувствуя опасность, с протяжным карканьем поднялись в вечернее небо.
–Тише...давайте вернемся в лес и переночуем, – попытался утихомирить его Элиффин. – А утром решим.
–Я не хочу назад в лес, – запротестовала Нирана.
–Мы переночевали там однажды, и ничего не стряслось. Переночуем и еще раз, – заступился за него Тадрин, грезивший отговорить Элиффина и Нирану идти в Монтлод.
Лучи заходящего солнца терялись в темных лесных дебрях, куда им предстояло вернуться. Зловещими казались узкие просветы между толстыми стволами дубов и кленов. Преломленные остатки яркого дневного света уже не могли развеять мрак ночи, воцарившейся в глухой чаще. Под густыми кронами деревьев их могла поджидать угроза, но еще опаснее было оставаться на равнине.
С высоких крепостных стен Монтлода открывался широкий обзор. В чистом поле их могли легко заметить. С унылым видом путники побрели назад с опушки под лиственный покров Синего леса.
Вернувшись в чащу, друзья приняли подбирать место для ночлега. Сперва решили выспаться на деревьях. Ловкий Тадрин мощными рывками начал карабкаться на ближайший дуб. Не успел его силуэт раствориться в гуще листвы, как раздался испуганный крик, и ошеломленный юноша повалился наземь.
–Тадрин! Ты цел? Что случилось? – поспешила к нему Нирана.
–Все в порядке, почти цел, – с досадой пробормотал он, потирая заработанные ушибы.
–Зачем же было так истошно орать? – с упреком набросился на него Элиффин. – Уже во второй раз.
–Взбираюсь я на дуб, а на ветках сидят штук двадцать здоровенных сов с вот такими-вот глазищами, – попытался он оправдаться. -Я, как увидел тучу глаз светящихся, так и полетел вниз головой, а закричал от боли...
Тадрин, имевший репутацию силача, чувствовал себя неловко.
–Чего уж там...давайте устраиваться на земле. Главное, что цел, – пожалела брата Нирана.
Друзья легли прямо на сухой ковер осенней травы и листьев, благо конец октября выдался на удивление теплым. Едва успел Элиффин коснуться лицом шероховатой перины, как его тотчас же накрыл с головой уже знакомый пряный аромат осенней листвы. Сладко зевнув, он собирался крепко заснуть, как тишину вновь нарушил голос Тадрина:
–Курочку бы сейчас, печеную на вертеле, политую маслицем. В желудке аж печет...
–От того, что ты будешь вслух воображать, она не появится, только есть еще больше захочется, – возмутилась Нирана. – Лучше закрой рот и спи, как все нормальные люди. Бери пример с Элиффина.
Она не меньше брата мечтала о чем-то вареном, тушеном или жареном, но в присутствии Элиффина ей было неловко говорить о еде. На Тадрина сестра рассердилась за и без того лишнее напоминание.
–Что мне Элиффин? Он всегда мало ел, вот и ходит тощий.
–Кто тощий? – вмешался в их разговор третий заспанный голос.
–Никто, Тадрин бредит уже... – попыталась утихомирить их Нирана.
–Я тебя на четверть пуда толще! – не на шутку рассердился Элиффин. Сон как рукой сняло. Он не мог позволить, чтобы в присутствии Нираны его называли тощим.
–Так ты меня и на голову выше... – не сдавался Тадрин. – Значит по любому худее.
–Если ты такой упитанный, чего ж простую сову испугался? – попытался съязвить Элиффин.
–Я испугался? Это я испугался?! – взревел Тадрин, позабыв обо всем на свете. – Да ты...да ты бы даже не взобрался бы на самую нижнюю ветку...
–Вам по сколько лет? По двадцать или по пятнадцать? – попыталась утихомирить их Нирана.
–Да я могу взобраться на этот дуб прямо сейчас, – вскочил на ноги Элиффин.
–Значит по двенадцать! Так вот, раз я самая старшая немедленно прекратите! – потребовала она. Но Нирану уже мало, кто слушал. Элиффин подбежал к дубу, разгоряченный Тадрин последовал за ним. Не теряя времени Элиффин принялся взбираться. Он карабкался медленнее, осторожно ощупывая весь ствол и прислушиваясь в ожидании уханья совы. К тому моменту, когда подоспела Нирана, Элиффин уже скрылся в листве. Время шло, сверху не доносилось ни звука.
–Это ты, ты во всем виноват, – начала было Нирана на брата. – Элиффин все в порядке, ты цел?
–Эл, слезай, я не прав, не стоило... – виновато проговорил Тадрин, который уже и сам начал всерьез переживать.
Послышался шорох и скрип, вся листва на дереве пришла в движение. Спустя минуту на землю спустился Элиффин. На руке у него сидела сова.
–Ну и кто из нас лучший древолаз? – гордо выговорил он, ожидая похвалы.
–Ты, ты, молодец, но не стоило...давайте уже спать...– взмолилась Нирана.
–Давайте сперва ее съедим, а потом уже на сытый желудок – спать, – оживился Тадрин.
–Сов нельзя есть! – запротестовал Элиффин. – Она сама мне села на руку, я не дам ее обижать.
Не успел он отстранить рукой Тадрина, как сова, словно догадавшись об их намерениях, взмахнула крыльями, ухнула и улетела.
–Да кончится это или нет. О, Сапиен премудрый, видал ли ты такую глупость... Во имя всех четырех, немедленно прекратите, – рассердилась Нирана. – Вы оба, два дурня, погубить всех нас решили.
–Прости... – извинился Элиффин. От ее упрека он почувствовал себя неловко и, не смея больше перечить, тотчас же послушно лег на землю.
–Подлиза... – легонько ткнул его ногой Тадрин.
–Спать! – гаркнула Нирана.
От удивления Тадрин, еще не знававший свою сестру в таком состоянии, вслед за Элиффином распластался на траве. Дождавшись пока они оба затихнут, Нирана осторожно легла в сторонке на ворох листьев, стараясь не издавать лишний шорох. Глаза ее сами закрылись, и она крепко заснула.
Велик и беспощаден мрак,
Таят пучины подземелья
Того, кто сотворя лишь шаг,
Ждет вечно призрак избавленья.
Под землей
Друзей разбудил страшный гул посреди ночи. Первым вскочил на ноги Элиффин. За ним поспешили подняться и остальные. Сквозь кроны деревьев виднелись повторявшиеся в ритме с нараставшим грохотом ярко-зеленые вспышки, озарявшие черное беззвездное небо. Спросонья друзьям показалось, что в возникшем гуле различается несколько спорящих голосов.
–Опять ему неймется! – воскликнул Тадрин.
–Шшш...научись контролировать свой голос, – вновь рассердилась Нирана.
–Да...лучше немного потише, Тадрин...теперь даже в окрестностях Монтлода оставаться опасно. Надо либо уходить, либо... – начал рассуждать Элиффин. На мгновение он задумался.
–Либо что? – с тревогой спросила Нирана.
–Либо идти в город, как ты и предлагала еще вчера.
–После всего того, что произошло ночью тащиться в город? – вмешался Тадрин.
–Я никого не заставляю, просто пытаюсь здраво рассуждать. У нас нет ни теплой одежды, ни припасов, впереди зима. Допустим, мы решимся отправиться в Бартфорт. Все это придется где-то достать, – заявил он. – Деревни к югу от Серебряного озера наверняка постигла участь самого города...так лучше сразу пробраться в Монтлод.
–Где мы сможем что-то разузнать про наших родителей...– тихо добавила Нирана.
–Я очень переживаю за маму и папу, но еще я должен думать и о тебе. Они не простили бы, если бы я разрешил тебе идти в город на верную смерть... – тихо проговорил Тадрин.
–Почему ты говоришь о них в прошедшем времени? – рассердилась Нирана. – Ты черствый! Ты всегда злился на отца за то, что он послал тебя учиться в Академию.
–Не смей так говорить, я любил...то есть люблю родителей не меньше тебя, – обиделся Тадрин.
Нирана расплакалась. Все это время ее терзали мысли о судьбе родителей. Нирана догадывалась об их страшной участи, но не желала верить в их погибель. Сейчас же ее с головой накрыло осознание всего ужаса, что произошел:
–Они погибли...бедненькие мои, мамочка, папочка, простите меня дурочку за все.
–Не надо отчаиваться, мы же спаслись, быть может, спаслись и они...– осторожно вмешался Элиффин.
–Нет, я чувствую...их нет больше, – горько проговорила Нирана. – Тадрин прав.
–Я видел их позавчера.... – промолвил Тадрин.
–Где? Где? – оживилась Нирана, не успевшая в день коронации встретиться с родителями.
–На площади, близ статуи.
–Это совсем рядом с помостом, – хрипло проговорила Нирана, не переставая тяжело всхлипывать. – Оттуда все началось...
Тадрин поспешил обнять ее. У него на плече Нирана разревелась с новой силой. Не выдержав, он поддался и заплакал вслед за ней. Элиффину тоже сделалось грустно. Он припомнил гибель своих родителей. Огненная горечь вновь обожгла его изнутри. Молча замер он в шаге от Тадрина и Нираны, не смея их прерывать.
Усыпанная яркими звездами темная гладь ночного неба начала розоветь. Близился рассвет. Густой полумрак сдавал бразды правления утренним сумеркам. Нирана понемногу начала приходить в себя. Взгляд ее упал на Элиффина, застывшего в грустном молчании.
–Твоих родителей не было в городе? – поинтересовалась она, решив, что его отец и мать остались живы, и поэтому он не горюет вместе с ними.
–Да, – грустно ответил Элиффин, не вдаваясь в подробности.
–Хвала великим духам. Главное не сдаваться, быть может уже скоро их увидишь.
–Очень может быть...-согласился Элиффин, уверенный в глубине души, что жить им всем осталось не так уж и много. Одного лишь он не мог понять: зачем зеленая мгла отпустила его, а не погубила сразу, был ли в том умысел или совпадение.
–Они, наверное, уехали в Бартфорт? -спросила она.
–Нет...они умерли, когда мне было шестнадцать. Отца зарезали ножом, а мать – сожгли заживо воры.
–Бедный мальчик, мне очень жаль, я ведь не знала... – грустно прошептала она. Их взгляды встретились. Нирана отстранилась от Тадрина и поспешила к нему.
–И ты все это время один-одинешенек? – точно не веря, переспросила она. Печальная история тронула Нирану до глубины души. Чувство жалости смешалось в ней с некоторым восхищением перед его стойкостью.
–Да, но я уже привык, – попытался изобразить безразличие Элиффин. Он не любил, когда его жалели.
–Мы тоже теперь одни... но я верю: все будет хорошо... и ты верь... – прошептала Нирана. С этими словами она осторожно протянула руки, чтобы обнять его. Их взгляды встретились вновь, и Элиффину стало неловко. Впервые ему захотелось, чтобы его пожалели тоже.
Горячие и нежные руки сомкнулись у Элиффина за спиной. Он поспешил обнять ее в ответ. Следом за ней подбежал и Тадрин, сдавивший их обоих в своих крепких объятиях. Миновало четыре года с того самого дня, когда Элиффин лишился отца и матери. Спустя столько времени только сейчас он впервые почувствовал себя не одиноким в огромном и страшном мире.
Солнечный диск перевалил за кромку Серых гор на востоке. Яркие лучи дневного светила окончательно развеяли таинственный полумрак. Пробившись сквозь густую осеннюю листву, потоки ослепительного света заиграли тысячами солнечных зайчиков на траве и деревьях.
–Я знаю, как мы проберемся в город... – обрадовался Тадрин. – Думал отговорю Вас, но раз не выходит, придется признаться...
–В чем это? – полюбопытствовала Нирана. – Раньше у тебя не было от меня секретов.
–В контрабанде, – засмеялся Тадрин. Спустя мгновение он вновь принял серьезный вид, и все поняли, что ему не до шуток. Дождавшись пока внимательный взгляд Нираны закончит его изучать, он продолжил:
–Под Монтлодом пролегает лабиринт туннелей, вырытых во время последней войны для защиты. Они соединяют ратушу, башню, казармы, участки крепостной стены и даже нашу Академию с потайными входами и выходами. После войны лабиринт пришел в запустение. Мой, то есть наш, отец должен был возвращать долг за разбитую статуэтку. По выходным мы переправляли тайком в город специи, приходившие из Номара. Вы ведь знаете, на специи четвертной налог...
–Тадрин, а я то все гадала, куда ты пропадал в последнее время...Со статуэткой вышел такой кошмар. Мы ведь думали, что тот, кто тебя толкнул заплатит хоть часть... – перебила его Нирана. – Кстати, как все же звали того чудака, про которого ты мне столько наговорил?
–Его звали Э...-начал было Тадрин, но поймав испуганный взгляд Элиффина передумал. – ...рморт, Эрморт его звали, да не все ли равно. На чем я остановился? А, так вот. Один из потайных проходов открывается в двух верстах к северу от Монтлода. У отца была карта. Сперва мы хотели воспользоваться туннелем, ведущим от озера, так было бы и легче и проще, но видно его завалили.
–Куда ведет проход? – оживился Элиффин. Перепугавшись не на шутку, он вздохнул с облегчением. Благородный поступок Тадрина его приятно удивил.
–В город. Там будет несколько поворотов, но я все помню хорошо. Думаю, не заблудимся.
–Тогда пошли, – поторопила всех Нирана.
–Пересекать равнину днем? Не лучше ли ночью? Можем пока затаиться и попытаться найти, что попить и чем перекусить, – перепугался Тадрин.
Его предложение выглядело разумно. Путники уже начали готовиться к еще одному дню в лесу, как внезапно их диалог прервал шорох листьев и тяжелый топот ног. Нирана, Элиффин и Тадрин застыли в испуге. Позади них, из самой чащи и со стороны дороги начали разноситься голоса.
–Это за нами, они нашли трупы тех двоих...– прошептал Элиффин. – В лесу нельзя больше оставаться, надо бежать в город. Тадрин веди...
Почти бегом все трое ринулись в сторону опушки. Созданный ими шум не остался незамеченным. Преследователи тотчас же бросились следом. Быстро мелькали толстые стволы деревьев, ветви цеплялись за одежду, невысокие кусты под ногами драли ноги и обувь. Элиффин, Тадрин и Нирана бежали из-за всех сил, не оглядываясь назад.
