Текст книги "Узники власти (СИ)"
Автор книги: Александр Ялтыченко
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
–Да, море бесконечно, – восторженно проговорил Рам.
–Не то слово, – охотно согласился маг, – сегодня я впервые смотрю на море, но у меня такое чувство, что я знаю его всю жизнь.
–Если ты владеешь водной магией, то почему бы и нет? Это очень редкий дар, я полагаю. Мне довелось прочитать много историй и сказаний о величественных магах, обуздывавших огонь. Во время моего путешествия в окружении преподавателей, нанятых отцом, я даже смог познакомиться с несколькими повелителями огненной стихии, но никто никогда не рассказывал мне о водной магии.
–Я был магом огня, как и все, но Ладрозар забрал мой дар, полагаю, ты видел вместе со всеми бартфорцами, как это произошло. С тех пор, мне больше не подвластен огонь, взамен я обрел власть над водой.
–Да, я помню то жуткое утро. Ладрозар был очень силен, но ты не отступал до самого конца, возможно, тогда ты и обрел нечто большее, – попытался взбодрить глубоко задумавшегося мага Рам.
–Если честно, с каждым днем я и сам в этом убеждаюсь. Огонь несет разрушение, страдание и смерть. Вода дарует силу, но, вместе с ней исцеление и жизнь. Это очень разные стихии, такие же чуждые друг другу, как и их прародители.
–Увы, первозданный властитель водной стихии канул в небытие, а он ведь смог бы нам помочь, – посетовал Рам.
На смену яркому дневному свету пришли вечерние сумерки. Элиффин и Рам продолжали, изредка обмениваясь короткими фразами, вглядываться в бескрайний простор океана, наслаждаясь пением птиц и мысленно благодаря судьбу за то, что она закинула их на этот дивный остров.
Молчаливое и задумчивое созерцание южного моря прервал голос юного гламарина, отправленного на их поиски:
–Добрый вечер и да прибудет с вами мудрость и величье луны и океана в этот особый день! Празднование уже началось, правитель ожидает своих гостей.
С этими словами присланный стражник проводил Элиффина и Рама во дворец, где уже играл на прекрасных арфах чудный оркестр. Галерея, ведущая к каскаду Сапиена, была битком набита самыми юными и любознательными гламаринами. Сам правитель восседал за столом вместе со своими приближенными на небольшой площадке у водопада. Далеко внизу на сотнях небольших лодочек в узком заливе разместились, предвкушая празднование, жители Ансапиена. Гостей провели на одно из самых почетных мест по правую руку от правителя. Приветливо улыбнувшись друзьям и подметив, что все уже собрались, Гаувдардис торжественно поднялся из-за стола на пьедестал близ низвергавшегося в море водопада и произнес:
–Приветствую вас в эти трудные времена! Наш народ всегда отличался мудростью, унаследованной от великого Сапиена. Вот уже больше шестнадцати сотен лет в пятый день ноября мы отмечаем великий праздник океана, поскольку именно сегодня наш прародитель даровал жизнь морским пучинам и каждому из нас. Пусть же мудрость и сила великого океана и светлой Луны, озаряющей в ночи его необъятные просторы, сопровождают наш народ вовеки!
С этими словами правитель повернулся к каскаду Сапиена и встал на колени. Все сидевшие за столом гламарины последовали его примеру. Не смея нарушать сложившиеся традиции его примеру последовали и путники. На одну минуту весь остров погрузился в тишину, нарушаемую лишь шумом ниспадавшего с одинокой горы водопада. Правитель повернулся к Элиффину и жестом попросил его подойти:
–Мой друг, теперь вы можете открыться каскаду Сапиена, однако, прежде, прошу, скажите, какое намерение отправило вас в столь далекий путь?
–Я – маг водной стихии, я прибыл на остров к каскаду Сапиена, дабы узнать, наконец, откуда у меня сей дар, – честно признался Элиффин.
–Маг воды? – переспросил пораженный правитель.
–Да, – ответил Элиффин и в подтверждение своих слов, слегка взмахнув рукой, извлек из водопада водяной шар, заискрившийся в свете факелов.
Последовавшая реакция окружающих ошеломила юношу. Правитель пал ниц, его примеру тотчас же последовали почтенные гламарины, восседавшие за столом.
–Мой повелитель, вы вернулись, – промолвил властитель гламаринов перепуганному таким неожиданным поворотом Элиффину.
–Повелитель? Прошу вас, объясните мне, я ничего не понимаю – попросил маг.
–Мага воды не может существовать! – радостно провозгласил на весь остров Гаувдардис. – Великий океан подчиняется лишь одному господину, имя ему – Сапиен. Мой народ! В этот трудный для нас миг, когда возродился черный властелин ужасного пламени, исполнилось и древнее пророчество: властитель морских пучин и творец источников первозданной мудрости также явил себя миру, слава великому прародителю океана, себрину Сапиену! Алан морер Сапиен фортер алюмиум попорул!
Тысячи гламаринов, ожидавших празднование в небольших лодочках у подножия пали также ниц, повторяя произнесенную правителем фразу: Алан морер Сапиен, фортер алюмиум попорул!
У Элиффина помутнело в глазах. Рам удивленный не меньше Элиффина в первое мгновение оторопел, затем последовав примеру гламаринов пал ниц и рассмеялся:
–Так значит, я ему вчера два щелчка по лбу отвесил, а он, как выяснилось, этот как его...Анам шлам Сапиен...поворот так поворот.
–Ему по лбу? – переспросил не смеющий встать с колен правитель, – да вы наглец, однако, друг мой.
–Он мне проспорил, я же не знал про амама Сапиена, – весело отшутился Рам, не переставая подмигивать Элиффину.
–Нет справедливее и милосерднее духа воды, в нем сокрыты источники искренней доброты, – молвил правитель, не смея посмотреть в глаза Элиффину.
Новоявленный Сапиен застыл на месте, не в силах даже совершить глубокий вздох. Откровение из уст правителя архипелага подтвердило его прежние догадки, от которых он еще совсем недавно отмахивался, как от нелепой выдумки.
–Вот почему Ладрозар испугался водного щита в Бартфорте, вот почему он так стремился меня уничтожить, стараясь при этом не подавать виду, вот почему я не погиб в зеленом озере и вот откуда все эти видения... – проносилась в его голове быстрая вереница мыслей.
–Ваше Величество, прошу же, скорее взойти на престол, какой я самым недостойным образом занимал все эти годы, – пролепетал Гаувдардис, подползая на коленях к Элиффину, – молю также простить мою грубость и осторожность, проявленную к Вам по дивному прибытию на остров.
–Дорогой друг, боюсь, Вы ошиблись, я не могу быть себрином, я родился в обычной семье и у меня были родители, – наклонился к нему Элиффин.
–Дружище, у тебя же сегодня день рождения! – напомнил неугомонный Рам.
–Ваши разум и тело молоды, но ваш дух обитал вечно, Вы возродились, дабы уберечь и спасти наш мир, подобно тому, что написано в древнем пророчестве, – проговорил Гаувдардис, обрадованный подтверждением своих слов от Рама.
–Прошу вас все же встать и праздновать так, словно ничего и не произошло, мне сейчас очень непросто, я должен подумать, – попросил Элиффин.
–Да, Ваше Величество, – радостно подчинился Гаувдардис, призывая собравшихся начать торжество.
Ноги у Элиффина подкашивались, дойдя до своего места, он почти рухнул на невысокий стул.
–Приятель, как же тебя теперь называть? Тоже Ваше Величество или можно в счет дружбы немного покороче? – весело спросил Рам.
–Называй меня запутавшимся в себе самом глупцом и никак иначе, – промолвил стиснувший виски от нависших дум Элиффин.
–Не переживай, все к лучшему, теперь мы знаем, что ты равен по духу Ладрозару, а значит сможешь победить его. Как же интересно, наверное, ощущать себя всемогущим себрином! Вот так повезло...
–Поверь, в этом нет ничего интересного, я бы многое отдал за то, чтобы подобная удача прошла стороной. Надо мной висит проклятье. Нет, я не себрин, подобный Ладрозару, я простой юнец, как и тысячи других, но при этом обреченный самой судьбой на борьбу и скитания. Нет, мне не хочется ни власти, ни силы, только оказаться с той, кого люблю, а вернее любил, и чтобы Ладрозар, кардрарки, погибший Калмонд, море огня и лавы оказались лишь очень жутким и страшным сном. Еще месяц назад, сидя в своей комнате, я мечтал о приключениях, теперь я лишь чувствую, как тяжкое бремя давит на меня, прижимая к земле. Я лишен всякой свободы и права на выбор, за меня все решено и в моей власти лишь идти уготованной тропой... – грустно поразмыслив, тихо проговорил Элиффин, высказывая все то, что накипело на душе за долгие дни скитаний.
На далеком от континента острове, в городе узких башен, у подножия великого каскада мудрости до глубокой ночи тысячи гламаринов воспевали на арфах предвечного Сапиена, великий океан и прекрасную Луну, заливавшую ночное небо над погруженным в торжества островом мягким бледно-желтым сиянием.
Сквозь толщу прежних лет
Эпоха тянет нить,
Былых времен завет,
Не властен ты забыть.
Оракул
К середине ночи бурное празднование постепенно пошло на убыль. Веселые и радостные гламарины, всегда полные бурлящей энергии, немного подустали и теперь лишь мерно общались друг с другом. Немалое внимание было уделено дорогому гостю, который, впрочем, не отличался особой приветливостью. Молодые гламарины не переставали подниматься к нему из галереи с красивыми портретами, книгами и свитками, протягивая перо для автографа.
–Ваше Превосходительство, простите за нехитрый вопрос, но какой подписи от меня ждут? – обратился немного потрясенный юноша к правителю. Нет, Элиффин не был аскетом, он любил мечтать и о путешествиях и об удивительных приключениях и даже о славе и почете, но последние дни сильно переменили его.
Все его прежние мысли и убеждения много раз переворачивались с ног на голову, запутавшись, он уже не помышлял больше о легендарных подвигах, желая лишь мирного и доброго окончания своих злоключений.
–Ваше Величество, если они досаждают вам, то это можно вмиг прекратить, сами знаете творенные вашей мудростью гламарины всегда были искренны, но чрезмерно любознательны. Наверняка они ждут автограф Сапиена Премудрого.
Нет, гламарины не видели в нем юнца, которому поздним вечером исполнился двадцать один год. Для них он стал воплощением прародителя народа, мудрого духа из глубокой древности, воспетой в легендах и сказаниях, но расписываться великим именем сам Элиффин не желал, поскольку не чувствовал в себе его.
–Никого прогонять не следует, я обязан ответить должной благодарностью за проявленное народом Ансапиена гостеприимство, но расписываться именем Сапиена я не могу.
–Почему? – грустно в один голос переспросили правитель и выстроившаяся к Элиффину живая очередь гламаринов.
–Происхождение моей власти над водой, как и премудрого духа, для моего разума окутано мраком неизвестности...прежде чем я получу ответы на эти вопросы, я не могу быть искренен, расписываясь даже на книгах и сувенирах именем величайшего властителя морской пучины.
–Ваше Величество, для меня и моих подданных нет сомнений в вашем происхождении, ведь вы вживую нам явили свои силы. Однако мой долг – помочь вашему юному разуму узреть суть вещей, поэтому прошу следовать за мной.
Оставив шумную толпу, Элиффин последовал за правителем к водопаду.
В нескольких шагах от ниспадавших вниз бурных потоков Гаувдардис замер на месте:
–За стеной каскада святилище, в котором обитает самый просветленный из жителей острова, старейший из ныне живущих гламаринов, даже я не имею права проследовать туда, однако, вы, Ваше Величество, властны войти.
Поблагодарив правителя кивком головы, Элиффин вплотную приблизился к водопаду и, чтобы не намокнуть, руками раздвинул водяную завесу, пройдя сухим сквозь ниспадавший с горной вершины широкий поток. За водопадом оказалась небольшая пещера. Самый мудрый из ныне живущих гламаринов восседал в ветхом одеянии бирюзового цвета спиной к вошедшему Элиффину. Его длинные волосы ниспадали с плеч и вились по бугристому полу, вечно влажному от водопадных брызг.
–Здравствуйте. Правитель Гаувдардис сказал мне, что я могу к Вам обратиться, – медленно произнес Элиффин.
Едва расслышав его голос, гламарин обернулся и упал ниц:
–Владыка, Вы вновь явили себя миру в столь трудный час, я готов смиренно служить властителю морской пучины, мудрейшему из себринов, – дрожащим голосом промолвил он.
–Прошу вас в таком случае помочь мне.
–Вы исполнены древнего могущества, открывшегося совсем недавно, но ваш юный разум не в силах осознать суть происходящего. У меня нет силы, открыть Вам истину, но эта власть сокрыта в вашей длани, – промолвил оракул и протянул Элиффину руку. Юноша покорно подал ему левую ладонь. Просветленный слегка дунул на нее и в тот же миг все вокруг накрыл ослепительно белый свет.
Через мгновение Элиффин с удивлением обнаружил себя и державшего его за запястье гламарина на песчаном берегу моря. К северу от них возвышалась громада гигантского вулкана. Взметнувшееся из жерла красное пламя внезапно опалило округу: загорелись немногочисленные пальмы, закипели ближайшие ручьи, весь дивный пляж покрылся толстым слоем сажи. Элиффин и оракул не двигались с места: само пространство изменялось и преображалось вокруг них. Спустя еще мгновение они стояли в одной из пещер вулкана, ярко освещенной брызгами закипавшей лавы. На расстоянии вытянутой руки, стоя на коленях, бегло произносил невнятные слова и фразы невысокий бородатый человек, облаченный в драгоценные наряды. Пред ним на огромном ложе загоралось невиданное зарево. Он не мог увидеть Элиффина и оракула, стоявших подобно стороннему наблюдателю, в то же время они прекрасно могли созерцать и осознавать всю суть происходящего: Болг, отец Адорта, призывал к жизни Ладрозара, который, наконец, явился израненным и изможденным чудовищем. Себрин слабо шипел неокрепшим голосом приказания своему новому слуге, убившему пред ним всех своих подданных, а вместе с ними и мудрого гламарина, осмелившегося полюбоваться закатом в прибрежных теплых водах. С каждой чашей крови, проливаемой в бездонное огненное ложе, полумертвый паук все крепчал и оживал. Потоки лавы устремлялись все выше в небо, грозясь разорвать сотрясавшийся вулкан.
–Болг, торопись, когда придет час, мы найдем и убьем его, – пророкотал Ладрозар.
Сжимавший в руке граненый самоцвет Болг взял за руку обретший тленную плоть дух пламени и растаял в воздухе. Элиффин и оракул вновь оказались за пределами времени: они лежали, словно вдавленные в берег моря и над их головами быстро прокатывались облака, а день за считанные мгновения сменяла ночь и все повторялось вновь и вновь. По количеству восходов и заходов солнца, Элиффин понял, что миновало ровно три долгих месяца, и на смену жаркому августу пришел холодный ноябрь. Перемещенные словно по волшебному мановению могучей воли, юноша и оракул стояли теперь в ночи при полной Луне у каскада Сапиена.
Когда пробил полуночный час, едва приметная искра осветила ту самую площадку, на которой нынешним вечером устроили празднество гламарины. Появившийся из пустоты человек в черном капюшоне сопровождал дряхлое подобие отвратного паука, едва ли способного самостоятельно передвигаться. Элиффин и его спутник следом за ними оказались в сокрытой пещере. Пред очами подоспевшего чудовища синие брызги воды слились в светящийся дым, собравшийся в небольшом углублении гранитного пола. Крохотное озерцо стало испускать все более яркие потоки света. Закашлявший Ладрозар, а это был именно он, разинул свою дряблую пасть и изверг на светящуюся воду сноп красно-зеленого пламени. Могучее колдовство пошатнуло монстра, раздался глухой, харкающий кашель. Огонь, проникнув в воду, стал жидким и сам перемешался с ней, обратив синее озерцо в зеленый цвет.
Еще пуще разгневался огненный дух, гордо распрямился, и изверг в изменившую цвет, но продолжавшую свечение воду, новый сноп пламени сильнее и ярче прежнего. Не в силах бороться с огнем, собравшаяся в углублении пещерного пола вода испарилась. Измученный, но самодовольный Ладрозар вместе со своим молчаливым спутником, поспешившим его поддержать, вновь растворился во мраке так, будто бы его и вовсе не было. Озадаченные оракул и Элиффин продолжали безмолвно стоять над испарившимся озерцом, созерцая едва приметный дымок, устремившийся сквозь водопадную завесу в небесную высь.
Они быстро неслись по небу, повторяя каждый изгиб его неровного полета. Внизу мелькали поля, реки, озера и леса. По воле ветра иль судьбы дымок залетел в узкое окно одноэтажного каменного дома, близ рыночной площади Монтлода. В небольшой комнатке, в бледном свете полного лунного диска, пробившегося сквозь завесу черных туч и желтых отблесках восковых свечей, Элиза дарила своему мужу Горфинду долгожданного первенца. Принимающие роды пожилые женщины почти выбились из сил, когда, наконец, миру явился новорожденный. Но младенец не подал признаков жизни: он не плакал и даже не пытался открыть свои крохотные глаза. В тот миг, когда родителям должны были сообщить прискорбную весть, дымок, заметный лишь Элиффину и оракулу, безмолвно наблюдавшим все происходящее сквозь непроницаемую пелену пространства и времени, вошел в бездыханное тело мертворожденного младенца, и растворился в нем. Мальчик раскрыл глаза и громко закричал.
Яркие потоки белого света вновь ослепили Элиффина:
он снова сидел в той самой пещере рядом с оракулом в настоящем времени.
–Благодарю вас, теперь мне все стало ясно... – грустно и задумчиво промолвил Элиффин. Ошеломленный видением не меньше юноши, оракул прошептал:
–Удивительная история...никто из нас, гламаринов, не имел даже понятия о том, что случилось здесь, при полной Луне, пятого числа одиннадцатого месяца двадцать и один год назад, но видно, такую волю изъявила сама судьба.
Элиффин собирался уже идти, но оракул задержал его:
–Прошу вас, подождите одну минуточку, я должен передать его вам, – спохватился мудрый гламарин и кинулся в дальний угол своей пещеры. Достав из сундука прекрасный лазурный жезл, он встал на колени и протянул его Элиффину.
–Мне неловко его брать... – замялся Элиффин.
–Этот жезл принадлежал вам шестнадцать сотен лет назад, мы сохранили его, прошу возьмите его, – взмолился оракул.
Не смея перечить такому тону, Элиффин принял подарок, поблагодарил гламарина, закрепил на макушке жезла прекрасные силоны и вышел к ожидавшей его толпе. Взяв в руки один из протянутых свитков, уже опущенным в чернильницу пером он вывел: "доброму другу от духа морей". Обрадованный подобным автографом юный гламарин низко поклонился и уступил место правителю, также жаждавшему росписи властителя морей. Прочитав надпись и с удовлетворением заметив в руке Элиффина новый жезл, Гаувдардис, не скрывая радости, посмотрел прямо ему в глаза и спросил:
–Ваше Величество, наш оракул помог вам понять себя?
–Да, он открыл мне сокрытое прошлое. Вы были правы, Ваше превосходительство, во мне действительно живет дух себрина. Элиффин же, которым я всю жизнь себя считал, погиб в ночь моего рождения, прежде чем сотворил свой первый вздох, ровно двадцать один год назад.
Зажглось светило над морями,
Но властелину луч покорный
Бросает в берег якорями
И зажигает город сонный.
Зеленый рассвет
Далеко на востоке забрезжил рассвет. Зеленый диск солнца, пораженного диковинной болезнью, поднимался из бескрайней морской пучины, отправляя потоки тепла и света блистательному граду узких башен.
–Солнце! Солнце! – не переставали восклицать перепуганные гламарины.
–Что с ним? – обратился Рам к Элиффину, такому же, как и все, удивленному произошедшими за ночь изменениями с дневным светилом.
–Не могу судить наверняка, но догадываюсь, что это проделки Ладрозара, – ответил он.
–Вы совершенно правы, я сам почувствовал неладное еще вчера, о чем и пытался предупредить. Боюсь, однако, что близится час развязки, какой же она будет неведомо никому, – задумчиво промолвил Гаувдардис.
Тем временем, к ужасу и изумлению толпы, собравшейся на площадке близ каскада, на северном горизонте обозначились силуэты сотен кораблей. Светящиеся парусники, подгоняемые попутным ветром, держали курс на столицу архипелага, Ансапиен.
–Эти парусники следуют из Монтлода, я видел их пару ночей назад, они плыли вниз по течению Калдура, – промолвил Элиффин.
–Выходит, что в таком случае, нам угрожает страшная опасность. Архипелаг никогда прежде не был атакован, зачем же Ладрозарово войско направилось на завоевание мирного острова? – стараясь не поддаваться нахлынувшему испугу, обратился правитель к Элиффину.
–Я не знаю, но, навряд ли, он замышляет что-либо доброе, поэтому лучше всего быть готовыми к битве, – задумчиво и устало ответил кудесник, не сомкнувший ни на минуту глаз за всю долгую ночь.
Гаувдардис отдал приказ перепуганным гламаринам готовиться к сражению, собрать способных держать оружие и разместиться в башенных укреплениях Ансапиена. Тем временем из-за горизонта показывались все новые и новые силуэты парусных кораблей.
–Их десятки, сотни...– прошептал на ухо Элиффину Рам.
–Если не тысячи... – также едва слышно промолвил в ответ премудрый чародей воды, сокрытый в образе двадцатиоднолетнего юноши.
–Что ж, мы примем бой! – с напускной бодростью громко проговорил лучник.
–Готовьтесь обороняться, а я перемещусь к кораблям, возможно, мне удастся раздобыть больше сведений, – проговорил Элиффин. С этими словами молодой волшебник двинулся к краю площадки, простер свой жезл и растаял в ядовито-зеленых лучах восходящего солнца.
Через мгновение яркая синяя вспышка блеснула в позеленевшем от ядовитой зари небе: в сотне шагов от ближайшего из кораблей, над бескрайним и величественным морским простором, безмятежно рассекаемым флотом Ладрозара, парил Элиффин.
Тысячи гигантских парусников, испускавших слабое свечение, подгоняемые сильным попутным ветром, дувшим с моря, плыли на завоевание архипелага Гламарин. Пятипарусный флагман возглавлял развернутый строй боевых кораблей. Огромные катапульты, готовые в любой момент метнуть свой смертоносный заряд, плотными рядами занимали его палубу. Были метательные машины и на других судах огненного флота. Бледно святящиеся кардрарки, исполненные кровавого ожидания скорой расправы над мирной обителью мудрых гламаринов, нетерпеливо подгоняли свои корабли быстрыми взмахами весел.
Едва заметив переместившегося мага, лучники открыли огонь такими же диковинными, как и сами войны, ядовито-зелеными стрелами. Элиффин, не дожидаясь прилета смертоносной тучи, переместился на палубу флагмана.
В тот же миг мощная волна накрыла корабль, смыв катапульты и экипаж. Кудесник направил жезл вверх и тотчас же на зеленую флотилию обрушились гигантские ледяные снаряды. Несмотря на все старания, Элиффин не мог потопить даже одно судно. На заколдованных Ладрозаром обшивках пробоины зарастали в мгновение ока. Тем временем, флот из тысячи двухсот кораблей, построенных с одной единственной целью – уничтожить архипелаг Гламарин, истребив всех его обитателей и сравняв с землей все постройки, стремительно приближался к берегу.
Элиффин, стараясь не поддаваться отчаянию, вновь воспарил над сотнями заколдованных судов и высоко простер руку, пытаясь встречной волной откатить флотилию назад к берегу материка, от которого они, должно быть, совсем не так давно отчалили. Море сильно поднялось, не меньше десятка кораблей откатилось вместе с гребнем волны на север, но сотни других продолжили двигаться к архипелагу.
–Нет, такая волна не сможет остановить их, – размыслил вслух Элиффин, – их слишком много... впрочем, попытаться я обязан. Юноша вновь простер свой жезл к океану, стараясь поднять пучину, способную откатить назад сотни тяжелых боевых парусников, но несильная волна, высотой в сажень, быстро захлебнувшаяся о прочные обшивки кораблей, задержала продвижение флотилии лишь на несколько мгновений. В этот призыв к океану Элиффин вложил все свои силы и умения. Силоны, питавшие его магические способности на миг засиявшие ослепительным небесно-голубым цветом, но вскоре поблекли.
Паривший на небольшой высоте, в сотне шагов от флотилии Элиффин почувствовал небывалую усталость: он едва ли мог держаться в воздухе и не был в силах совершать все новые и новые попытки откатить назад могучую флотилию. Синяя вспышка пронзила утреннее небо и едва державшийся на ногах юный кудесник явился на площадку у каскада Сапиена, где его уже заждались правитель, гламарины и Рам.
–Их слишком много...я попытался, но не смог, – немного отдышавшись, промолвил он трепетно внимавшей толпе.
Воцарилось грустное молчание. Гаувдардис потупил свой взгляд, в глазах других гламаринов читался сильный испуг.
Тем временем быстро приближавшийся к скалистому берегу Ансапиена флот Ладрозара начал вести огонь. Десятки пылающих зеленым пламенем снарядов смертоносными шарами взметнулись в утреннее небо с палуб кораблей, подгоняемых северным ветром.
Спустя всего пару мгновений остров сотрясся от оглушающих взрывов. Многие снаряды попали в прибрежные постройки, повредив колоннам, расколов на части мраморные башни и прекрасные галереи. Ансапиен запылал тем же ядовито-зеленым пламенем, каким переливалось уже поднявшееся над горизонтом солнце и сама флотилия монтлодских кораблей, построенных тысячами кардраркских рук из ныне вырубленного Синего леса.
Едва заметив первые огни на улицах и площадях города, Элиффин тотчас же поспешил вниз. Встревоженному правителю, торопливо отдававшему приказания бежавшим во дворец приближенным, и стоявшему рядом Раму было отлично видно, как выбивавшийся из сил кудесник мчался быстрее ветра от одного разгоравшегося очага пожарищ к другому, гася их потоками воды, извергавшимися прямо из лазурного жезла, инкрустированного двумя древними самоцветами.
Однако в это время в небо взметнулись новые снаряды. На этот раз обстрел вели не десять передовых кораблей флотилии, а сотни зеленых парусников, стремительно приближавшихся к берегу острова.
Лавина огненных шаров накрыла Ансапиен: повсюду горели дома, рушились каменные и деревянные постройки, пылал прибрежный пальмовый лес. Один из снарядов попал в купол дворца, расколов зеркальный свод на множество мелких и острых осколков.
Обессиленный еще морской битвой Элиффин, стремясь не поддаваться усталости, мчался над островом, пытаясь затушить разгоравшиеся пожары, помочь тем, кто был ранен или завален камнями. Флот неумолимо приближался к скалистому берегу. Нетерпеливый Рам поспешил в город, чтобы помочь готовившимся к обороне гламаринам. Молодой лучник не мог равнодушно следить за стараниями своего друга, боровшегося из последних сил с безраздельно господствовавшим пламенем и рушащимися под тяжкими ударами огненных шаров постройками.
Гламарины были очень напуганы. Мудрый морской народ всегда славился своим миролюбием и гостеприимством. Армии у островного государства попросту не было. Правитель держал в городе немногочисленную стражу для организации церемоний и поддержания порядка. Две сотни испуганных синих глаз глядели из-под бирюзовых шлемов, исполненные любовью к своей прародине, но в то же время скованные и жутким страхом, навеваемым светящейся зеленой громадой огненной флотилии. Юные гламарины были готовы отдать свою жизнь в борьбе за родную землю, ныне охваченную ядовито-зеленым пламенем, но вместе с тем переживали и за своих близких.
Великая беда, как преступник, пришла внезапно на рассвете, когда безмятежный город готовился ко сну после затянувшегося ночного празднования. Рам бежал в пылающий Ансапиен, силясь помочь его жителям тушить разбушевавшийся огонь, но старания островитян были тщетны. Каждую минуту сотни новых ядер, подожжённых ядовито-зеленым пламенем ударяли по острову, неся разрушение и смерть. Адмирал Ладрозара, высокий воин так же, как и его подопечные, испускавший бледное свечение, перебиваемое яркими лучами зеленого солнца, злорадно наблюдал за картиной происходящего. Командующий огненным флотом оттягивал приказ о сухопутном вторжении, рассчитывая нанести, как можно больший урон, огнедышащими катапультами.
Элиффин чувствовал, как в неравном противостоянии происходил все более очевидный перелом не в его пользу. Он вновь попытался уничтожить катапульты градом ледяных стрел, однако, его отчаянная атака смогла серьезно повредить лишь нескольким машинам. Великим усилием молодой волшебник поднял новую волну, перевернувшую шесть громоздких парусных кораблей, на помощь которым тотчас же поспешили десятки других. По узким улочкам, между горящими и полуразрушенными зданиями испуганно сновали гламарины, стремившиеся из последних сил не поддаваться всеобщему отчаянию. Раненые усилием воли пытались сдерживать тяжкие стоны. Нет, больше нельзя было медлить. Ансапиен уже лежал в руинах. Все, что мог сейчас сделать Элиффин против такой свирепой злобы – это попытаться спасти, как можно больше жизней.
Ровно в полдень измученный кудесник, приняв, наконец, непростое решение, переместился в полуразрушенный дворец правителя, собираясь попросить Гаувдардиса отдать приказ об общем сборе в центре острова. Преобразившаяся за последние несколько часов обстановка ошеломила его: величественные статуи и колоннады были повалены ударами ядер и их осколков. Повсюду виднелись следы недавних разрушений. Мудрый Гаувдардис, тяжело раненый упавшим фрагментом горящей статуи, лежал, истекая кровью, на бархатной накидке в окружении нескольких слуг. Элиффин тотчас же поспешил к нему. Из рваной раны в боку, не переставая сочилась кровь, вся поврежденная сторона была обожжена зеленым пламенем и теперь издавала такое же слабое свечение, как и ожидавшие на кораблях своего часа прислужники Ладрозара.
В глубокой надежде юноша вынул из жезла силоны, пытаясь помочь раненому, но камни оказались бессильны против неизвестной хворобы. Сам огонь, как и причиняемые им бедствия, имели темную колдовскую природу, с которой неопытный Элиффин не знал, как бороться.
–Ваше Величество...я очень рад был увидеть вас перед кончиной...-прохрипел Гаувдардис, – прошу...прошу вас...принять от меня это...
Немеющей рукой из потайного кармана на груди правитель Ансапиена извлек и протянул Элиффину граненый самоцвет, испускавший бледное бирюзовое сияние.
–Я знаю, что должен был передать его вам раньше, простите, что делаю это лишь сейчас...его мне передал мой отец, а ему – мой дед...нет сомнений: этот дивный камень вам нужнее, чем кому-бы то ни было на этой славной земле, которую, по воле судьбы, я должен нынче покинуть...прощайте, мой добрый друг...
Правитель не дождался ответа от склонившегося над ним Элиффина, едва камень перешел из его леденеющей ладони в руку кудесника, Гаувдардис сомкнул глаза и сделал свой последний вздох.
Окружавшие своего повелителя гламарины, не сдерживая больше слез, горько расплакались. Элиффин получил от Гаувдардиса третий силон, но вместо радости он испытывал лишь горечь тяжкой утраты. Собрав волю в кулак и простившись с правителем гибнущего в ядовито-зеленой огненной пучине Ансапиена, измученный и обессиленный юноша переместился назад на улицы города.
