Текст книги "Десантник № 1 генерал армии Маргелов"

Автор книги: Александр Маргелов

Соавторы: Василий Маргелов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)

Глава 15
Легенды и анекдоты о командующем

Командующий Маргелов любил свои войска, любил и лелеял своих десантников во всех званиях, исходя из его, порой суровых, отцовских принципов. Но больше всех любил Маргелов солдата, простого труженика. «Победу кует именно он, солдат, говорил Василий Филиппович, – и чем лучше мы его подготовим, тем с меньшими потерями и с большим уроном для противника победим». Командующий всегда шел к солдатам – в казарму, столовую, на полигон, посещал их в госпиталях, запросто разговаривал с ними вне строя. Он верил в солдата, за их промахи ругал офицеров, которые плохо подготовили подчиненных. И солдаты отвечали преданностью и любовью к своим войскам. О Бате слагали легенды, сочиняли анекдоты, что нисколько не умаляло его авторитета, поелику рассказывалось все это как о самом близком человеке, с почтением и восхищением за его неординарность и, в то же время, простоту в обращении с людьми.

Приезд Командующего в войска всегда был праздником, к этому событию готовились особенно тщательно. Любой десантник, умеющий метко стрелять, водить БМД, смело и грамотно совершать прыжки с парашютом, знающий оружие врага и другие десантные премудрости, в общем, любой настоящий воин знал, что у него появился дополнительный шанс отличиться перед Дядей Васей, а достойная награда из его рук не заставит себя ждать.

Обладая великолепным чувством юмора, генерал Маргелов даже во время серьезного разговора мог ввернуть «соленое» словечко или рассказать анекдот. С удовольствием слушал десантные байки о себе, заразительно смеясь при этом. Правда, если при этом очень перегибали палку, говорил, что это уж слишком. Известно, легенды и анекдоты носят собирательный характер, так что во всех таких народных произведениях всегда есть хоть капля правды.

Авторы предупреждают: далее приводится лишь небольшая часть того, что существует и рассказывается в войсках и на «гражданке»!

Очередная кляуза.

Как-то (в 70-х годах) Командующий Маргелов В.Ф. летел в очередную командировку в Псков в «родную» Черниговскую воздушно-десантную дивизию. С ним на борту самолета Ан-26 находились офицеры Управления ВДВ. Примерно через час полета на высоте около трех тысяч метров в самолете распахнулась дверь. Волна холодного воздуха ворвалась в салон, мгновенно очистив воздух от дыма папирос.

Каждый, кто слышал о подобных ситуациях, хорошо знает, что они заканчиваются весьма печально. Генералу Маргелову за время службы в десантных войсках не раз приходилось разбираться с подобными «ЧП». Однако он не потерял самообладания, хотя некоторые офицеры находились в состоянии близком к панике.

– Братцы, – обратился к спутникам Маргелов. – если уж и суждено нам погибнуть, то встретим «костлявую» с достоинством, как положено настоящим десантникам. Предлагаю принять по сто «боевых» и спеть мою любимую песню «Варяг».

Офицеры одобрительно загудели, забыв на какое-то время о грозящей им смертельной опасности, а принятые немедленно сто грамм, предложенные Командующим, подняли их боевой дух и придали уверенности в благополучном исходе.

Вышедший через пару минут из кабины пилота штурман с удовлетворением отметил про себя, что паники на борту нет, а песня о легендарном крейсере полностью захватила сопровождавших Командующего офицеров. Штурман проникся важностью момента и, приложив неимоверные усилия, сумел таки сделать невозможное и заблокировал непокорную дверь.

Полет завершился благополучно. Приземлившийся на военном аэродроме самолет встречали офицеры дивизии и машины «скорой помощи». Поздоровавшись с встречающими, Командующий спросил, указывая на санитарные машины, для чего их так много пригнали. Замявшись, комдив доложил, что они здесь для страховки, так как радист Ан-26 сообщил по рации о происшествии в полете. Маргелов похвалил командира дивизии за предусмотрительность и шутливо добавил, что «больных и обмороженных» на борту нет – так он обычно докладывал своему руководству после описанного в книге лыжного пробега Минск – Москва в 1931 году. После этого он подозвал отличившегося штурмана и, сняв со своей руки командирские часы, торжественно вручил их герою дня, а командира экипажа лишь слегка пожурил за случившееся.

Казалось, инцидент был исчерпан, но нашлась одна тварь, которая, вероятно, во время того полета сильно загадила свои новые брюки, после чего сразу же доложила о происшествии в Инстанцию. Через некоторое время Василий Филиппович был вызван в соответствующий отдел ЦК, где куратор ВДВ ознакомил его с очередной кляузой. Маргелов внимательно прочитал ту бумажонку и, не говоря ни слова, взглянул вопрошающе в глаза куратора. История не сохранила его имени, но человеком он оказался весьма достойным.

Уловив чуть насмешливый взгляд Десантника № 1 (слава Богу, это был не 1958 год), цековский куратор молча выдвинул полку письменного стола, за которым работал, и достал более 50-ти пакостных донесений «доброжелателей» без указания имен авторов. Командующий брезгливо просмотрел их и спросил, не пора ли ему после этого подавать в отставку. Куратор, улыбнувшись в ответ, напомнил, что у Командующего ВДВ казенную дачу никто не отбирал.

– При чем здесь дача? – нахмурился Маргелов.

– А при том, что партия знает, что у Вас на даче имеется специально оборудованное местечко для приготовления ухи. Лично я с удовольствием бы принял приглашение на Вашу уху, если на растопку пойдут эти бумажонки.

С этими словами он отдал Маргелову все «подметные» письма, а уже в ближайшую субботу они вместе разжигали костер для ухи, используя те поистине «исторические документы». При этом куратор заявил, что «уже никакая мразь не сможет очернить легендарного полководца, создавшего самые боеготовные войска в стране, которые еще при жизни генерала армии Маргелова В.Ф. стали называться в честь их создателя «Войска Дяди Васи».

Урок по биографии (Краев В.С.)

В декабре 1971 года, когда Краев был уже командиром 108-го бронедесантного полка, взлелеянного детища Командующего. Полк был признан по итогам года отличным и лучшим в ВДВ, командир полка – награжден орденом «Красная Звезда».

Командир полка был предупрежден по телефону командиром дивизии генерал-майором Кулишевым О.Ф. о том, что в полк через час прибудет Командующий, в штатской форме, так как находится в отпуске. Действительно, примерно через час подошла вишневая «Волга» комдива, из которой вышел Командующий. Одет он был в меховой летный комбинезон, меховую шапку, на ногах – меховые унты. Выглядел бодрым и энергичным, хотя шел ему уже седьмой десяток.

После доклада Краева В.С. о том, чем занимается полк, Василий Филиппович сказал, что приехал неофициально, будучи в отпуске, так как давно не был в полку и хочет посмотреть, что же в полку изменилось к лучшему после отстранения от должности предыдущего командира полка.

– А то, понимаешь, мои подхалимы надавали тебе орденов и званий. Хочу убедиться, за дело ли? Пойдем к разведчикам, там у тебя ротой лейтенант литовец командует».

– Лейтенант Освальд Пикаускас», – подсказал командир полка.

– Правильно, – подтвердил Командующий, – я его еще с училища помню, старшиной роты был. Там у меня еще один лейтенант есть, тоже из 108-го полка, Грачев фамилия, заядлый картежник, но десантник неплохой».

– Так это же хорошо, что картежник, – поддержал тему Владимир Степанович, – Вы же не назначите офицера на должность командира полка, если он не умеет играть в преферанс.

Улыбнулся Командующий и пошли в разведроту. Личный состав роты и ее командир были на месте. Поговорив с десантниками и офицерами роты, он при всех спросил у командира полка, а почему ротный до сих пор лейтенант, ведь рота – одна из лучших в ВДВ.

Командир полка ответил, что по итогам года рота добилась отличных результатов, и ее командир представлен к присвоению очередного воинского звания досрочно, к февралю ожидается приказ Министра обороны.

– Хорошо, – сказал Командующий, – вернусь в Москву, проверю, ушло ли представление в ГУК (Главное управление кадров – Прим. авторов).

В расположении разведроты группа направилась в парк боевых машин, затем на комплекс воздушно-десантной подготовки, многоцелевой физкультурно-спортивный комплекс, в солдатскую столовую. Везде шли плановые занятия, в столовой завершалась подготовка к обеду. Вроде все было в порядке, но Командующий все время ворчал: «Развел в полку румынский бардак, за что только тебя хвалят мои подхалимы». Командир полка, естественно, помалкивал, мысленно ставя себя на место проверяющего.

В конце обхода полка Командующий говорит: «Может ты меня на обед пригласишь, или торопишься побыстрее избавиться от моего стариковского брюзжания?»

– В офицерской столовой уже идет обед, и Вас там ждут.

– А официантка у тебя все та же? Кажется, Ирой зовут, не то полячка, не то литовка. Она еще при моем Генке работала, когда он командовал этим полком.

Комполка подтвердил, что действительно официантка Ирина работает в столовой более пяти лет.

Зашли в обеденный зал, Командующий поговорил с офицерами и прапорщиками, посмотрел на цены в меню, на выбор блюд, поблагодарил заведующего столовой и прошел в отдельную комнату, где был подготовлен для него обед на одну персону. Оглядев стол, он попросил официантку принести еще один прибор для командира полка. Однако официантка сказала, что командир полка не обедает. Генерал Маргелов крайне удивился и попросил командира полка уточнить, так ли это. Командир полка Краев подтвердил, что с вступлением в эту должность в возрасте 30 лет, не обедает. Вначале не хватало времени, а потом просто отвык, но здоровье от этого не только не пошатнулось, стало еще лучше – стал чувствовать себя значительно бодрее, да и в сон после обеда не тянет.

Выслушав его, Василий Филиппович хмыкнул, но все же подтвердил свою просьбу принести для комполка столовый прибор и грамм 300 водки в графине. Пока мыли руки, все было исполнено. Сели за стол. На правах хозяина Владимир Степанович налил 100 грамм водки в стопку Командующему и на донышко плеснул себе. Увидев такую несправедливость, Командующий отнял у него графин, заменил стопки на стаканы и разлил в них водку поровну. На попытку командира полка воспротивиться такому дележу ввиду того, что гость в отпуске и ему можно, а комполка – на службе и ему категорически нельзя, Василий Филиппович отреагировал для собеседника совершенно неожиданно:

– Пей, – сказал он, – а то, если я выпью один, ты же меня после заложишь, а если нас заложит кто-то другой, я сошлюсь на то, что был в отпуске, а ты на службе, поэтому весь спрос с тебя.

После этого вступления он произнес тост: «За первый бронедесантный полк в ВДВ, за здоровье его солдат и офицеров во славу Воздушно-десантных войск!» Владимир Степанович, естественно, также опрокинул свой стакан. Хотя у него был крепкий организм, занимался спортом, имел звание кандидата в мастера спорта по офицерскому многоборью. Позже, уже став генералом, выступал на первенстве Вооруженных Сил за сборную команду ВДВ, и даже в своей возрастной категории стал призером. Но тогда водка ударила ему в голову и, осмелев, он решился задать Командующему вопрос:

– Товарищ Командующий, почему у Вас такое странное ругательство – «румынский бардак»?

Василий Филиппович удивленно посмотрел на него и сказал:

– А ты, что, не знаешь? Все ВДВ знают, а ты не знаешь. Плохо изучаете биографию своего Командующего. Ну, что ж, тогда слушай. В августе 1944 года я командовал дивизией в ходе Ясско-Кишиневской операции. Хотя дивизия не имела задачи участвовать в наступательной операции по прорыву сильно укрепленной обороны группы армий «Южная Украина», но эти десять дней запомнились мне больше всего. Дивизия должна была воспретить отход вражеских войск в свой тыл. Обстановка менялась ежечасно, если не ежеминутно – то мы окружаем, то сами в окружении. Поставленная задача была выполнена, но дивизия была сильно потрепана. Поэтому после выхода на территорию Румынии, была выведена на отдых и доукомплектование. Через три недели полдивизии триппером заболело… и я вместе с ними – самые грязные бардаки в Румынии. Вот такие легенды ходят обо мне в ВДВ, и все гордятся, что я не бросил свою дивизию в беде, а разделил ее беды вместе с подчиненными. А то, что это действительно легенда, можешь убедиться у Анны Александровны, моей жены. Не было у меня необходимости по бардакам шляться, да и некогда было. Пора бы знать, соплячок, биографию своего Командующего, – закончил Василий Филиппович.

Искренне рассмеявшись, он спросил:

– А ты поступил бы так, если бы твой полк оказался в подобной беде?

Комполка нашелся не сразу, и ответ его прозвучал, по его воспоминанию, достаточно глупо:

– Мой полк стоит в достаточно цивилизованной Литве…

Выслушав его ответ, Командующий пристально посмотрел на него и спросил:

– А если Родина пошлет во Вьетнам?

Из записок генерал-лейтенанта Краева В.С.: «На этом он прекратил урок по своей биографии. А я же еще раз убедился, насколько он остроумен, ироничен и прост. Как не хватало в те годы у наших военачальников этих качеств и умения даже грязные сплетни превращать в достоинство и не обижаться на тех злопыхателей, которые выискивали в биографии генерала армии Маргелова соринки, таща в своих биографических обозах не только трофеи и мзду их Групп войск за границей, но и грязное белье.

Василий Филиппович был чист не только своим скромным бытом, но и прекрасной женой, Анной Александровной, и своими сыновьями».

В ВДВ свои законы… (Краев В.С.)

В июне 1978 года Командующий позвонил командиру 7-й воздушно-десантной дивизии генерал-майору Краеву В.С. и сказал, что завтра он прилетает в Каунас с очередной комиссией. «Готовься серьезно, это опаснее, чем комиссия по анонимке полтора года назад». Сказал и положил трубку. Комдив, естественно, не спал всю ночь, терзаясь в догадках, с чего бы вдруг взялась эта очередная комиссия.

Самолет приземлился в первой половине дня. Встречая прибывших у трапа самолета, генерал Краев обратил внимание, что вслед за Командующим из самолета выходит невысокого роста мужчина в гражданском костюме, возрастом лет за 50. Командующий доклад командира дивизии о состоянии дел прервал словами: «Я тебе заместителя редактора газеты «Правда» привез, чтобы написать о «румынском бардаке», который ты здесь развел. Вот ему и докладывай». Владимир Степанович представился этому человеку по всей форме, а тот в ответ протянул руку и сказал только одно слово – Гайдар. Комдив сразу понял, что перед ним капитан 1-го ранга Тимур Аркадьевич Гайдар, работавший в то время редактором «Правды» по военному отделу. (Прим. авторов для молодого поколения – газета «Правда» являлась ежедневным общеполитическим, весьма авторитетным и, конечно же, контролируемым изданием, печатным органом ЦК КПСС). Когда комдив и Гайдар обменялись рукопожатиями, Василий Филиппович объявил о своем отъезде в учебную 44-ю дивизию в Гайжюнай, а Гайдар до пятницы остается у Краева. «Сегодня вторник, вот вам четыре дня. Покажи ему все гарнизоны и обязательно сбрось его с парашютом, а то он подводник – нырял только в подводную пучину, а вот в бездну пятого океана не прыгал, хотя собирается писать о десантниках. В пятницу доложить мне в твоем учебном центре. Не теряйте времени», – с этими словами Командующий уехал.

Генерал Краев, зная характер Командующего, не исключал, что тот приготовил какой-либо сюрприз, например, мог в отсутствие комдива поднять штаб дивизии или часть полков по тревоге с целью внезапной проверки боевой готовности.

Поэтому сопровождать Гайдара по отдельно стоящим гарнизонам дивизии он поручил своему заместителю, а сам остался в штабе дивизии. Что же касается требования Командующего бросить Гайдара с парашютом, то этому Краев серьезного значения не придал – решил, что Командующий просто пошутил, чтобы попугать Гайдара. Тем более, что Тимуру Аркадьевичу уже было за пятьдесят, и рисковать в таком возрасте, чтобы прыгать с парашютом, вряд ли кто решится.

Утром в пятницу Гайдар и заместитель комдива вернулись из ознакомительной поездки по частям дивизии. Тимур Аркадьевич был полон впечатлений и не переставая выражал восхищение десантниками. Время приближалось к 16 часам, отлет Командующего в Москву планировался на 17.00.

Генерал Краев с Гайдаром выехали в учебный центр для доклада Командующему. Василия Филипповича они нашли в кабинете начальника учебного центра, кроме него там находился заместитель начальника оперативного отдела штаба ВДВ полковник Булатников.

Войдя в кабинет и поздоровавшись, Тимур Аркадьевич начал рассказывать Командующему о своих впечатлениях. Выслушав его, Василий Филиппович сказал:

– Спасибо, подводник, за комплименты десантникам, я об этих войсках, как ты догадываешься, знаю не из уст журналистов. Ответь мне честно, сколько раз ты прыгнул с парашютом?

Гайдар смутился, генерал Краев насторожился. Тогда Командующий спросил Краева:

– Сколько раз он прыгнул с парашютом?

Пришлось ответить, что ни разу. Василий Филиппович рассвирепел, в гневе повернулся к полковнику Булатникову и приказал вылет самолета перенести на субботу на 12 часов. Затем повернулся к комдиву и сказал:

– В вашем распоряжении 20 часов времени. Уложить два парашюта, провести тщательную предпрыжковую подготовку и завтра с утра совершить с Гайдаром по два прыжка с парашютом. Не теряйте напрасно времени.

Владимир Степанович с Тимуром Аркадьевичем поняли, что шутки кончились. Выйдя из кабинета, генерал Краев спросил Гайдара, занимается ли он физзарядкой. Журналист ответил, что не только физзарядкой занимается, но и регулярно играет в большой теннис – на уровне 2-го взрослого разряда. У комдива отлегло от сердца – значит и сердце и ноги крепкие, а это очень важно для парашютиста. Он сразу же позвонил своему заместителю по воздушно-десантной подготовке полковнику Ляхову В.А. и поставил ему задачу: к 17 часам подготовить парашюты, собрать лучших спортсменов-парашютистов, провести укладку парашютов, и провести наземную предпрыжковую подготовку Гайдара и к исходу дня доложить о готовности к совершению прыжков; прыжки назначить на 8 часов утра.

Когда командир дивизии с Тимуром Аркадьевичем прибыли на парашютно-десантный комплекс, все уже было готово к практической работе. К 23 часам Гайдар был готов к совершению прыжков. Кроме него прыжки должны были совершить комдив, начальник штаба дивизии полковник Филатов Г.В., Ляхов. и три прапорщика – мастера парашютного спорта.

В шесть утра парашютисты выехали на Каунасский аэродром. Утро было ясное, у земли – ветерок до 3 метров в секунду – вполне нормально для новичка. Надели парашюты. Инструкторы провели предстартовый контроль готовности к прыжку, подогнали парашютные системы, заставили попрыгать в парашютах. После этого заняли места в самолете. В 8.00 Ан-2 пошел на взлет. Первый заход самолета был пристрелочным, на втором заходе первым прыгнул комдив, за ним Гайдар, подстраховывал его Филатов, за ним – Ляхов.

Краев прыгал на спортивном парашюте, с задержкой в раскрытии до 5 секунд, чтобы видеть, как Гайдар отделился от самолета, и что его парашют полностью – штатно – раскрылся. Убедившись, что все в порядке, комдив раскрыл свой парашют и, наблюдая за снижением Гайдара, приземлился в 70 метрах от него. Однако Гайдар после приземления оставался лежать на земле… Владимир Степанович быстро освободился от подвесной системы и, с замиранием сердца, бросился к перворазнику, совершившему первый в жизни прыжок. Тимур Аркадьевич полулежал на правом боку и держался за голеностоп левой ноги. «Что-то с ногой», – сказал он. Краев приподнял комбинезон, осмотрел и прощупал ногу – перелома не было, слегка были растянуты голеностопные связки. Подошла санитарная машина, врач внимательно осмотрел ногу, наложил тугую повязку и констатировал, что все в порядке, можно идти на второй прыжок.

Тимур Аркадьевич посмотрел на врача с изумлением, но послушно сел в машину и поехал с Краевым к месту старта. Надев парашюты и ожидая, когда подрулит самолет, Гайдар сказал, что не хотел бы рисковать, и что, по его мнению, достаточно одного прыжка. С трудом убедили Тимура Аркадьевича сесть в самолет для второго прыжка. Когда самолет поднялся в воздух, Гайдар заявил, что ему трудно дышать, и попросил ослабить лямки крепления запасного парашюта. Краев слегка ослабил лямки и пытался разговорами отвлечь Гайдара от ненужных переживаний перед вторым прыжком. За разговорами самолет вышел на боевой курс, прошла команда «Приготовиться!» В спешке комдив забыл подтянуть лямки крепления «запаски» Гайдара. Прошла команда «Пошел!» Покидали самолет в том же порядке, как и при первом прыжке.

Парашют Гайдара раскрылся без помех, приземлился он на этот раз метрах в 50-ти от Краева. Быстро подбежав к нему, комдив увидел Гайдара, лежащим без движения на спине, глаза его были закрыты, под левым глазом образовалась большая ссадина, изо рта шла кровь. Владимир Степанович осторожно потряс его за плечо. Приоткрыв глаза и слегка разжав зубы, Гайдар пытался что-то сказать, но треть его языка беспомощно повисла на прожилке у подбородка. Врач с подъехавшей санитарной машины осмотрел травму и сказал, что нужна срочная хирургическая помощь по приживлению языка.

Командир дивизии направил полковника Филатова срочно позвонить в медсанбат и вызвать ведущего хирурга Кристального Леонида Семеновича, который во время войны оперировал Василия Филипповича по поводу осколочного ранения кисти правой руки.

Травмированного Гайдара посадили в «УАЗик» комдива и вместе с врачом погнали в медсанбат. К их приезду Кристальный был уже в операционной. Внимательно осмотрев рану, он сказал, что ничего серьезного нет – язык такой орган, который заживает в течение 3–5 дней, – и приступил к пришиванию языка. Через 15 минут операция была закончена. После чего Леонид Семенович помыл руки, взял две мензурки, в каждую из которых налил по 50 грамм спирта, одну подал Гайдару, другую оставил себе. Обращаясь к Тимуру Аркадьевичу, он сказал: «Тимур, по фронтовой традиции, когда пациент без наркоза выдержал операцию и при этом не потерял сознание, ему полагается 100 грамм «фронтовых». Но у нас нет водки, поэтому выпьем по полста спирта за то, чтобы язык был послушным, как и прежде».

Гайдар чокнулся и, с трудом разжав зубы, вылил содержимое мензурки в рот, сжал зубы и закрыл глаза. Примерно через минуту открыл глаза и довольно внятно произнес: «Как мне повезло, ведь я журналист, теперь буду меньше говорить, а больше писать». Все присутствующие в операционной зааплодировали мужеству и остроумию Тимура Аркадьевича. После этого комдив отвез Гайдара к себе домой под контроль «домашнего доктора» – супруги Лилии Павловны, а сам поехал на аэродром провожать Командующего.

По приезду Василия Филипповича Владимир Степанович доложил ему о случившемся. Как ни странно, но Командующий остался доволен происшедшим, выразив это следующими словами: «Хорошо, что он сам испытал, что с пятым океаном шутки плохи. Теперь эти писаки будут больше уважать наши войска, – и, обращаясь к Краеву, добавил – Напишите письмо Главному редактору «Правды» Афанасьеву, что его заместитель совершил журналистский подвиг, в 52 года совершил два парашютных прыжка, испытав на себе всю опасность нашей военной профессии. А Тимуру Аркадьевичу вручите голубой берет, десантную тельняшку и стропорез. Мы принимаем его в строй почетных десантников».

Что такое СЭВ? (генерал-лейтенант Щербаков Л.И.)

На итоговой проверке в Каунасской дивизии в один из полков на политзанятия в группу прапорщиков пришел Маргелов. Все шло нормально, но один из прапорщиков долго сидел над вопросом. Командующий спросил, что за вопрос. Тот слабым голосом ответил, что не знает, что такое СЭВ. Маргелов стал намекать, что это организация, у нее есть свой устав, задачи, взаимоотношения, руководство.

Прапорщик долго молчал, а потом выпалил: «Товарищ Командующий! Я не знаю, что такое СЭВ, но точно знаю, что у нас в полку такой организации нет!» Маргелов поздравил его с ответом, взял зачетную ведомость, поставил «отлично» и расписался.

Рецепт Командующего. (генерал-лейтенант Щербаков Л.И.)

В кабинете Маргелова проходит служебное совещание. Время года было такое, что многие болели традиционным гриппом. Подполковник Щербаков (автор, тогда начальник бронетанковой службы ВДВ) сидел, подперев лоб и записывал указания Командующего. Василий Филиппович медленно ходил по кабинету в рубашке без галстука, с засученными рукавами, под рубашкой видна тельняшка. Остановился и спрашивает» Щербаков, что ты на меня смотришь, как конь из-под дуги?» Щербаков вскочил и ответил, что у него высокая температура, кажется, заболел. Маргелов отпустил пару крепких слов и отправил прочь из кабинета, чтобы не разносил заразу. У двери остановил и дал на прощание последнее указание: «Вот тебе мой рецепт. Езжай домой, налей стакан водки, положи туда две ложки малины и ложку соли. Разболтай все, «дерни» и – под перину. Ночью проснешься, сменишь бельишко, еще раз «дерни». Завтра в восемь утра на работу».

В восемь в рабочем кабинете Щербакова звонит прямой телефон от Командующего: «Ты выздоровел? Помогло?» Последовал положительный ответ и благодарность за рецепт.

Госэкзамены у курсантов. (Полковник Скрынников Михаил Федорович)

Июль 1967 года. В Учебном центре РВДККУ в Сельцах идут Госэкзамены. В один из дней прибыл Командующий ВДВ, с ним – полковник-десантник из Коломны. Собрал весь выпускной курс на спортгородке и стал проверять физическую подготовку выпускников. Посмотрел он их выступления и говорит: «Вот мы с полковником по сто грамм водки выпьем и по самбо весь ваш курс разгоним!»

Командующий спрашивает: «Какие есть просьбы ко мне?» Курсанты вроде бы как пожаловались ему, что вот через три недели будут офицерами, а из пистолета приходится стрелять очень редко. Командующий обращается к комбату подполковнику Карпову: «Что, тебе патронов жалко?» «Да нет, товарищ Командующий, – заикается комбат, – поправим дело». И поправил – как суббота и воскресенье – у курсантов-выпускников стрельба из ПМ и метание гранат. Намекнули тогда курсанты комбату, что выходные в общем-то предназначены для отдыха и подготовки, и неужели в этом только Командующий может разобраться… Комбат криво улыбнулся, но последующие субботы и воскресенья стали свободными.

Офицер избил солдата. (Подполковник Исмаилов Агамехти Мамед оглы),

В 1972 г. лейтенант Исмаилов был командирован с подразделением в Рязань на тушение крупных лесных пожаров. Разместили роту на территории десантного училища. Как ответственный за подразделение вел бойцов в столовую на прием пищи. В это время мимо проходили два солдата из батальона обеспечения учебного процесса. Тот, что помоложе, отдал офицеру воинское приветствие. Второй, верзила, прослуживший побольше, одернул его: «Ты что делаешь? Нечего лейтенантам козырять!»

Исмаилов остановил роту и подозвал «бывалого» солдата. Верзила подошел к нему вразвалочку: «Ну, чего звал, лейтенант?»

– Не чего звал, а «товарищ лейтенант, рядовой такой-то, прибыл по вашему приказанию.»

– Еще чего, – ухмыльнулся верзила.

Офицер напомнил ему статью Устава внутренней службы о том, что командир должен добиваться восстановления порядка любым путем, вплоть до применения оружия.

– Какого еще оружия,? – удивился тот.

Лейтенант показал ему свои руки: «Вот мое оружие!» Телосложение у него было явно не «суперменское», но, еще будучи курсантом, занимался боксом, защищал честь училища на различных соревнованиях.

– Тогда пиши расписку, – засмеялся верзила.

– Расписка не понадобится, – кратко ответил лейтенант. Тогда ему в голову не пришло, что расписку следовало взять от солдата.

Кулак верзилы описал в воздухе дугу, но офицер ушел нырком в сторону. Второй раз солдат опять промахнулся. Тут его Исмаилов и отправил в нокаут. Под бурные и продолжительные аплодисменты личного состава роты, с любопытством наблюдавшего за исходом поединка, верзила распластался на асфальте. По команде лейтенанта его взяли под руки и унесли в санчасть.

По факту избиения рядового Игнатова офицером Исмаиловым в Рязань прибыла комиссия из политотдела ВДВ во главе с полковником Анисимовым. Решение комиссии складывалось не в пользу офицера. Возможно, полковник из Москвы, сам весьма хрупкого телосложения и небольшого росточка, очень живо представил себя на месте верзилы…

Для принятия окончательного решения лейтенанта представили Командующему Воздушно-десантными войсками генералу армии Маргелову В.Ф. В сопровождении начальника политотдела ВДВ генерал-лейтенанта Близнюка И.И. провинившийся вошел в кабинет Командующего.

– Это ты, черт кривоносый, солдатиков бьешь? – удивился Василий Филиппович, – Ну, садись.

– Спасибо, товарищ Командующий, – ответил молодой офицер, – потом.

– Докладывайте, товарищ лейтенант, что у вас произошло? – более серьезным тоном сказал Маргелов.

Выслушав доклад лейтенанта, Командующий его похвалил: «Молодец, лейтенант, правильно сделал. Я бы его на твоем месте убил.»

– Как – убил? – удивился присутствующий на беседе Близнюк.

– Убивать таких солдат надо! – продолжал Командующий. – Если он в мирное время такое себе позволяет, то на войне и пулю в спину всадить сможет.

Служить офицера оставили, но представление на вышестоящую должность «задвинули».

На прыжках.

Василий Филиппович считал главным в профессии десантника дерзость. Такую, когда человек готов сражаться против десяти врагов. В обыденной жизни он также ценил эти качества. Был у него случай, чуточку смешной. Вот его рассказ.

«Участвовал я, будучи командиром соединения, в прыжках с парашютом. Приземляюсь, гашу купол и вижу, как в пяти шагах от меня приземляется вытяжной парашют. Не сомневаюсь, что это мой, беру его, и в это время на меня буквально налетает солдат, огромный детина, глаза сверкают: «Не трогай, – кричит, – это мой, я за ним следил с воздуха!» И как рванет у меня парашют из рук. Я едва на ногах удержался. Сначала была мысль догнать нахала и наказать за неуважение к старшему. Потом понял: он не узнал меня. Одеты мы все одинаково: шлем, комбинезон… Потом я построил полк, рассказал, как было дело, и объявил этому десантнику благодарность: «Кто умеет драться за свой парашют, тот и оружие из своих рук не выпустит, и за землю свою будет сражаться на совесть».

Действительно, то время на парашютах ПД-47 применялась старая схема раскрытия купола – после отделения парашютиста снижение шло некоторое время на стабилизирующем парашюте, который поддерживал зачехленный купол, вышедший из ранца. Затем чехол отделялся от парашюта и десантник снижался под раскрывшемся куполе отдельно, а чехол – отдельно на стабилизирующем парашюте. Нередко десантники теряли свои чехлы, после приземления старались прихватить тот, что поближе.