Текст книги "Десантник № 1 генерал армии Маргелов"

Автор книги: Александр Маргелов

Соавторы: Василий Маргелов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

«Как мало надо нашему солдату, – произнес совсем седой ветеран Н.А. Шевченко, – чтобы он поверил в твою порядочность. Хороший пример дал нам Батя.»

Эта глава также написана по воспоминаниям Николая Арсентьевича Шевченко, ветерана маргеловского полка.

Молодую женщину, военврача 3 ранга Анну Александровну Куракину в 13-м гвардейском стрелковом полку называли Матушкой. Все началось с прибытием в полк подполковника Маргелова Василия Филипповича, начальника штаба артиллерии полка капитана Дацко Виктора Михайловича и доктора Анны – так нам ее представил начальник медслужбы полка. Она должна была присматривать за пищеблоком, старшинами и другими служащими «котелка». Никто еще не знал, что она – жена командира полка.

Первое совещание руководства полка – представление прибывшего командования полка… Командир всем понравился. Строг, но, видимо, справедлив. Начал с разноса своего заместителя – подполковника Степанова за плохую заботу о солдатах. Хотя полк тогда стоял на отдыхе, бойцы были разуты, оборваны. Питались по второй норме, и это при наличии личных поваров вплоть до командира роты. Мало что доставалось солдатам из мясного…

После «разноса» своего зама принялся командир полка за личные кухни. Без особых упреков попросил он с завтрашнего дня сдать паек на солдатскую кухню и питаться всем с общего котла, на виду у солдат, а не по землянкам и хатам. Многие закрутили носом, загрустили… А чтобы улучшить качество пищи, командир представил доктора Аннушку, специалиста по лесной зелени, весьма полезной для повышения качества блюд и для здоровья.

Так Аннушка взялась за дело, и как впоследствии оказалось, она и вправду была специалистом высокого класса. Уже вечером того же дня она провела семинар со старшинами и поварами, а утром с большой группой бойцов пошла в лес собирать травы. Чеснок, щавель, крапива – все пошло в котел. На утро все комбаты были приглашены на завтрак в полковую роту. Пришли, увидели длинный стол из свежесрубленных жердей (досок не было). С одной стороны стола – офицеры, с другой – солдаты. Все встали в очередь со своими котелками, командир полка – тоже, не то пятым, не то шестым. Всем налили суп-кашу с зеленью. Отведали и удивились – вроде бы обычная пшенная каша с мясом, но зелень (крапива) придала ей необыкновенно аппетитный вкус, даже не прочь были попросить добавки. «Никогда до этого я понятия не имел, – вспоминал Николай Арсентьевич, – чтобы крапива так улучшила вкус». Видя изумление бойцов, командир полка рассмеялся и показал на Анну Александровну – благодарите повара Аннушку. Так в полку появился консультант по витаминизации пищеблока и прекращению воровства из солдатского пайка бессовестными офицерами, старшинами и их челядью.

И – о чудо! – выражение «путь к сердцу солдата лежит именно через его желудок» оказалось истиной, которая в течение недели сделала солдат и офицеров единомышленниками вновь прибывшего командира полка. О командире полка – кавалеристе в пехоте – заговорили уважительно. Это прибыл Батя…

– Это наш гвардейский командир, даже доппайка не пожалел солдатам, – говорили бойцы.

С той поры непоседливую Аннушку стали величать «Матушка-кормилица», а при ее появлении в ротах шумные матерные перебранки, неприличные анекдоты утихали без всякой команды. И если при приближении каких-либо женщин обычно подавалась шутливая команда «Рама!», как при появлении фашистского истребителя, то при ее появлении почтительно извещали «Матушка Аня!», все стихало и почти «во фронт» становились солдаты. Так забота о желудке солдата сделала ее уважаемым, любимым во всем полку, а может и в дивизии, человеком. Ее опыт осветила дивизионная газета. «Давно это было, – закончил воспоминания Николай Арсентьевич, – но до сих пор с большим удовольствием вспоминаю, что я имел честь знать чету Маргеловых – Василия Филипповича и Анну Александровну. Всю работу с подчиненными я строил по принципу, усвоенному от Матушки и Бати».

Через год, 30 декабря 1943 года, накануне форсирования Днепра, Цюрупинским РО НКВД был зарегистрирован брак Василия Филипповича Маргелова с Куракиной Анной Александровной…

Глава 4
В боях под Сталинградом

^{13-й гвардейский стрелковый полк. Подготовка к бою на Мышковой. «Мышковское сражение». Гвардия переходит в наступление.}

Потерпев поражение под стенами Москвы, остановленный на Севере и на подступах к Ленинграду, гитлеровский вермахт стремился во что бы то ни стало добиться решающей победы на южном крыле советско-германского фронта. Немецко-фашистским войскам в ходе наступления удалось выйти к Главному Кавказскому хребту и подойти к стенам Сталинграда. Только на Сталинградском направлении противник сосредоточил 50 дивизий. Здесь действовали отборные фашистские армии: 6-я полевая и 4-я танковая, которые являлись острием гигантского клина, нацеленного на Сталинград. Советское командование, в свою очередь, принимало решительные меры не только по сковыванию противника на подступах к Сталинграду, но и готовило резервы для проведения стратегического наступления.

Практическим мероприятием Ставки по реализации этого замысла явилось формирование в конце 1942 года 2-й гвардейской армии – мощного оперативного объединения, способного решать сложные боевые задачи. Укомплектовывалась 2-я гвардейская армия в основном гвардейскими стрелковыми дивизиями, бойцы и командиры которых закалились в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Эти гвардейские дивизии и составили основной костяк армии, организационно влившись в 1-й, 13-й гвардейские стрелковые корпуса и во 2-й гвардейский мехкорпус.

Поистине легендарным соединением 13-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора П.Г. Чанчибадзе была 3-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора К.А. Цаликова. За мужество и героизм в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами еще в сентябре 1941 года она была в числе первых четырех дивизий преобразована в гвардейскую. И вновь гвардейцы 3-й стрелковой дивизии отличились на Волховском и Ленинградском фронтах.

Головной полк этой дивизии – 13-й гвардейский стрелковый было приказано возглавить гвардии подполковнику Маргелову В.Ф.

В описании боевых действий полка использованы материалы из очерка ветерана полка Стебунова Владимира Тихоновича, присланные по просьбе автора книги. «Очерк описывает один из «звездных часов» полка в сражении под Сталинградом – на реке Мышкова. В очерке герои – командир полка, солдаты, офицеры», – написал в письме боевой офицер. Владимир Тихонович стал впоследствии командиром 13-го гвардейского Севастопольского (Приказ ВГК от 10.5.44) Краснознаменного (1945) стрелкового полка, ныне он полковник в отставке.

В октябре 1942 года, когда батальоны стали ротами, а роты – горстками людей, полк был выведен на доукомплектование на Тамбовщину. Возле небольшого городка Раненбург (ныне город Чаплыгин) в село Кривополянье в течение двух месяцев прибывали новобранцы. По несколько раз в день бойцы атаковали «противника», вгрызались в земля, ползая по-пластунски, отрабатывали ружейные приемы. Жили в крестьянских избах и в землянках, что было не сравнимо с укрытиями в Синявинских болотах.

Вместе со штабом полка и командирами подразделений командир полка горячо взялся за боевую подготовку 13-го гвардейского полка к грядущим сражениям. Надо отметить, что в процессе формирования 2-й гвардейской армии в ее части и соединения влилось много моряков Тихоокеанского флота, курсантов военных училищ. Внимание командование полка старалось уделять индивидуальной ратной выучке каждого автоматчика, пулеметчика, минометчика, артиллериста и в особенности – истребителям танков. По богатому опыту предыдущих боев командир полка В.Ф. Маргелов хорошо знал, какое огромное значение для успеха в бою имеют стойкость, выдержка и высокое боевое мастерство бронебойщиков-истребителей танков. Эти простые парни с длинными, похожими на копья былинных богатырей, ружьями могли творить чудеса. Это они метким огнем из противотанковых ружей, точным броском гранаты или бутылки с горючей смесью крушили вражеские танки – становой хребет фашистских частей и подразделений. Отцу не раз приходилось вступать в единоборство с фашистскими танками еще в боях под Ленинградом, и он, учитывая личный опыт предыдущих боев, стремился подготовить истребителей танков прежде всего в морально-психологическом отношении.

Нередко командир полка сам показывал бронебойщикам, как отрыть индивидуальный окоп, как лучше «работать» с противотанковым ружьем, как метать гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Полк учился действовать в любое время суток и в любую погоду. Не забывали в полку и о физической подготовке бойцов. Каждый день проводили пешие марш-броски с полной выкладкой на расстояние 10–15 километров, а раз в неделю совершали суточные переходы на 30–40 километров и обязательно с боевой стрельбой. Порой боевая учеба продолжалась по 15–20 часов в сутки, причем треть времени отводилась на ночную подготовку.

Отличная боевая выучка 13-го гвардейского стрелкового полка впоследствии позволила ему с честью выйти победителем в жестоких и кровопролитных боях на подступах к волжской твердыне – Сталинграду.

По «солдатскому телефону» стало известно, что полк входит в состав гвардейской армии. Да это и было видно по вооружению, обмундированию и пайку. Солдаты часто задавались вопросом, откуда страна берет все это для армии. Командиры и бойцы по учебной карте с полушариями земли строили разные догадки, куда же их направляют. Шло Сталинградское сражение, и все предположения строились вокруг этого города на Волге. Вскоре полк посадили в пульмановские вагоны, приспособленные под теплушки, и состав тронулся в путь навстречу неизвестности. Однако бойцам и офицерам после бесконечных учений, ночных маршей, бросков и кроссов эти вагоны показались домом отдыха – кухня по расписанию варит и кормит, агитаторы проводят беседы и читают газеты. В каждой теплушке по гармонике, звучат песни от чапаевского «Черного ворона» до последних, услышанных от солдат, побывавших в госпиталях. В каждой теплушке споры, дискуссии по всем вопросам, начиная от все не открываемого второго фронта до тактики старшин рот и батарей по сохранению рукавиц и портянок.

В теплушке командира батальона гвардии капитана Ивана Кудинова спорили о Горлове и Огневе. В ту пору среди командного состава шли горячие споры о пьесе Александра Корнейчука «Фронт», напечатанной в «Правде». Газету с пьесой рвали из рук. Пьеса ставила вопрос – как же воевать, чтобы победить? Спорили о двух военачальниках, руководивших боевыми действиями войск: Горлове, имевшем в прошлом большие боевые заслуги, крепко державшемся за отжившие формы и методы управления войсками, и Огневе – с новыми взглядами на ведение войны. Такая открытая критика некоторой части военного руководства в тяжелые для страны годы, да еще в «Правде», вызывала разные суждения: не повредят ли открыто высказанные народу недостатки и ошибки крупных военачальников в ведении боевых действий, нужно ли говорить об этом открыто в печати? Назывались конкретные лица, которые якобы были изображены в пьесе. Споры сводились к одному: командовать должны такие военачальники, как Огнев. Ротные и взводные, в подчинении которых были не фронты и армии, пытались говорить и действовать по-огневски.

– А наш командир под Огнева подходит? – начал разговор молоденький старший лейтенант.

– Наш Батя – командир крупного калибра!

Это о командире полка Василии Филипповиче Маргелове. Его хорошо знали по Волховскому фронту, в разгар боев под Ленинградом. Бойцы чувствовали железную силу воли, решительность и смелость командира. Его видели в передовых цепях наступающей пехоты, на огневых позициях артиллеристов, на командных и наблюдательных пунктах. Уже тогда о его бесстрашии, мужестве и любви к солдатам ходили легенды.

В полку он стал уважаемым и авторитетным командиром. Что недолюбливал, так это штабные бумаги. Офицерам штаба не давал засиживаться в землянках:

– Каждый, кто воюет, должен испытать на себе то, что испытывает рядовой пехоты. Неплохо бы сходить и в атаку.

Солдатская психология такова: каждому хотелось, чтобы его командир был выдающимся, ну, хотя бы похожим на Чапаева, Котовского… Маргелова в полку ни с кем не сравнивали. Он пришелся по душе солдату и был просто Маргелов.

Начало нового военного 1943 года ознаменовалось выдающейся победой доблестной Красной Армии – разгромом трехсоттысячной группировки фашистских войск под Сталинградом. Однако немецкое командование предприняло все меры к деблокированию своих окруженных войск. С этой целью фашистские стратеги разработали операцию, которой было присвоено кодовое название «Зимняя гроза». По приказу Гитлера спешно была образованна группа армий «Дон» под командованием фельдмаршала фон Манштейна. Роль танкового тарана по замыслу фашистов должна была сыграть сводная армейская группа «Гот». На нее и возлагалась задача по деблокированию окруженных войск Паулюса. Непосредственное руководство операцией возлагалось на командующего 4-й танковой армией генерала Гота.

К началу контрудара в эту группировку входили 3 танковые, 1 моторизованная, 5 пехотных, 2 авиаполевые, 2 кавалерийские дивизии, ряд подразделений и частей из резерва главного командования, в том числе отдельный танковый батальон, вооруженный новейшими тяжелыми танками Т-V «Тигр», имевшими 100-миллиметровую броню и мощную 88 мм пушку. Эти танки применялись на советско-германском фронте впервые. Двойной перевес в людях и артиллерии, шестикратный в танках на направлении главного удара как будто бы гарантировал фашистским воякам успех «Зимней грозы». По замыслу командующего группой армий «Дон» фон Манштейна ударная деблокирующая группировка «Гот» должна была форсировать реку Аксай, мощным ударом прорвать оборонительные рубежи на реке Мышкова и в районе Ерико-Крепинского встретиться с частями группы прорыва 6-й армии Паулюса.

Рано утром 12 декабря 1942 года после мощной авиационной и артиллерийской подготовки противник из района Котельниковского всей своей мощью ринулся на Сталинград. Несмотря на героическое сопротивление наших соединений, в основном стрелковых и кавалерийских, танковая лавина Манштейна форсировала реку Аксай и вышла в район хутора Верхне-Кумский. Далее на направлении главного удара фашистских войск к Сталинграду единственным подходящим естественным рубежом, на котором советские войска могли организовать мощную оборону, способную выдержать удар танкового тарана, была река Мышкова, пересекающая с востока на запад подступы к Сталинграду со стороны Котельниковского. По боевому приказу командующего 2-й гвардейской армией генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского войска армии должны были к утру 13 декабря выйти на рубеж реки Мышкова, упредить противника в развертывании, занять прочную оборону и не допустить его прорыва к Сталинграду по этому кратчайшему направлению.

Здесь хочется заметить, что в советской военной истории всю операцию по уничтожению деблокирующей группировки «Гот» принято называть Котельниковской. О сражении на берегу реки Мышкова, где фактически был разгромлен танковый таран немцев, в «Военном энциклопедическом словаре» 1983 года, например, всего восемь строк: «Мышкова, река в Волгоградской области, левый приток Дона, на рубеже которой во время Сталинградской битвы с 19 по 24 декабря в ходе Котельниковской операции 1942 года войска 2-й и 51-й гвардейских армий отразили удар сильной группировки немецко-фашистских войск и сорвали планы немецко-фашистского командования по деблокаде окруженных под Сталинградом войск противника».

А вот немецкие военные историки под впечатлением от тех кровавых потерь, которые фашистские войска понесли в ходе бесплодных штурмов оборонительных рубежей советской гвардии на Мышковой, высказывались более пространно и категорично. Например, немецкий военный историк генерал Ф. Меллентин, никогда не симпатизировавший Красной Армии, в своей фундаментальной работе «Танковые сражения 1939–1945 годов» (Москва, Изд-во иностр. литературы, 1957 г., стр. 173) относительно боев на реке Мышкова оценил поражение манштейновской группировки «Гот» на рубеже этой реки весьма категорично: «Не будет преувеличением сказать, что битва на берегах этой безвестной речки привела к кризису Третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии».

Впрочем, в истории Второй Мировой войны много «белых пятен»… Следует отметить, что отец всегда гнал от себя корреспондентов и фотографов. Может это также добавило тех самых «белых пятен», в том числе – и в его богатую боевую биографию.

Вышеприведенные соображения, как и последующие в этой главе, принадлежат генералу армии Маргелову В.Ф. Он также считал, что в этом вопросе нужна серьезная работа историков. Как участник тех невиданных по жестокости боев, он с полным основанием заявлял, что основную тяжесть ударов вражеских танковых дивизий в героической обороне на реке Мышкова, где были остановлены и разгромлены основные силы манштейновской «Зимней грозы», вынесли на своих плечах части гвардейских стрелковых дивизий 2-й гвардейской армии и 2-го гвардейского мехкорпуса. Именно здесь, на рубежах Мышковой, наши солдаты, проявляя чудеса храбрости и героизма, огнем противотанковых пушек, меткими выстрелами противотанковых ружей, гранатами и бутылками с горючей смесью сожгли и подбили почти все танки манштейновского деблокирующего тарана. Поэтому, может быть, было бы правомерным назвать эту выдающуюся операцию советских войск, эту грандиозную битву «Мышковской» – по имени безвестной доселе степной речушки Мышкова, оборонительные рубежи на которой гитлеровцам пройти не удалось даже ценой колоссальных потерь.

Но вернемся к событиям той огневой поры…

К берегам этой малоизвестной речки вместе с другими частями 13-го гвардейского стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии по тревоге в срочном порядке был направлен и 13-й гвардейский стрелковый полк.

На четвертые сутки полк распрощался с теплушками на маленькой железнодорожной станции Большие Липки в ста километрах юго-западнее Сталинграда. Это совсем озадачило полковых «стратегов». Вновь появились учебные карты и началось по ранее отработанной схеме: оценка обстановки, предполагаемое решение начальства и решение «я бы сделал вот так». Последних было больше, так как в полку было много выпускников училищ и курсов.

Ночью из теплушек – в походную колонну и «шагом марш!» Командир полка то там, то здесь, торопил бойцов, всячески их подбадривал.

Ночь морозная с колючим ветром. Дорога завьюжена снегом. Холод бойцам не страшен – на них полушубки, валенки, рукавицы. Идти трудно. Как-никак, солдаты навьючены кроме обычной выкладки станинами станковых пулеметов, минометными стволами, лафетами, плитами, рациями, катушками с проводом, противотанковыми ружьями.

Для своевременного достижения рубежа реки Мышкова, гвардейцам полка после выгрузки пришлось совершить 100-километровый марш.

Маргелов поставил задачи подразделениям, приказал собрать сани и передать их 1-му батальону – передовом отряду. Им же была поставлена задача найти человека, который в июле-августе воевал южнее Сталинграда.

Маршрут перехода проходил по местности, только что освобожденной от немецко-фашистских захватчиков. Все населенные пункты фашисты разрушили или сожгли при отступлении. Поэтому даже на больших привалах гвардейцы не имели возможности ни обогреться, ни обсушиться, ни укрыться хотя бы за какой-то стеной или крышей.

– Кровушки пролито здесь много: мы отступали, фриц наступал – кровь лилась, фриц драпал – кровь лилась. Весной вырастет красная трава.

– Теперь, братцы-славяне, пора кончать отступать. Приказ Сталина № 227 слышал?

– Мурашки по спине бегали, когда читали. Доотступались до Волги и загранотрядов.

Черные трубы, оставшиеся от редких населенных пунктов, напоминали, что здесь жили люди. Но на всем пути полк не встретил ни одной живой души.

Морозы иной раз сменялись оттепелью, и промокшие за день валенки солдат ночью превращались в ледовые колоды, которые при ходьбе причиняли нестерпимую боль. Из лыж мастерили санки для пулеметов и минометов. По дороге бросали противогазы. Противогазные сумки заполняли сухарями и гранатами. На коротких привалах люди засыпали мгновенно, многие пытались продолжить сон на ходу. Заключали договор: вначале один спал, держась за плечи впередиидущего, затем менялись местами. Но гвардейцы упорно продвигались вперед, совершая переходы по 40–50 километров в сутки.

Чем ближе полк подходил к реке Мышкова, тем чаще стали встречаться трупы убитых и замерзших. Многие из новичков не видели так близко следов войны:

– Если бы не увидел, не поверил…

– Жутко смотреть…

– Гунны прошли…

– Вот вам и воспитание ненависти к фашистам.

Когда бойцы узнали, что идут навстречу Манштейну, среди солдат состоялся такой разговор:

– Старый знакомый. Встречались под Ленинградом…

– Потрепали его здорово там…

– Не пришлось ему гулять по Невскому…

– Будет эта Мышкова ему мышеловкой.

Командиры и политработники показывали личному составу пример мужественного выполнения воинского долга. Они проводили летучие митинги и организовывали выступления активных участников боев перед необстрелянными молодыми воинами.

В ходе марша росли ряды партийных и комсомольских организаций. Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов, в ту пору начальник штаба 2-й гвардейской армии, в своих мемуарах описывает такой эпизод: «На дороге остановилось подразделение бронебойщиков. На плечах у солдат длинные, похожие на жерди противотанковые ружья. Остановка непродолжительная – всего 10–15 минут. Только бы успеть пообедать! Но пока старшина возится с термосами, от роты отделяется небольшая группа и располагается возле сарая, в котором оказался и я с несколькими офицерами. Стены сарая все в щелях и мне не только слышно, но и видно, что происходит снаружи. Вот бронебойщики бросили на снег патронный ящик, на него встал молодой лейтенант и объявил партийное собрание роты открытым. Собрание это длилось не более пяти минут. Решение было вынесено короткое: «Коммунистам на марше и в бою быть впереди!».

Чем ближе к Мышковой, тем больше шло небольших групп пехотинцев, повозок с ранеными – остатки частей, отошедших под напором танковых дивизий противника. Из строя к раненым подбегали солдаты и совали табак, сухари, банки с консервами, все то, чем могли поделиться. Вот подбегает бывший моряк и укрывает бушлатом ноги раненому бойцу. Бушлат – ничего дороже его в вещевых мешках бывших моряков не было. Ветераны полка помнили бушлаты, сохраненные через многие сотни верст фронтовых дорог у Днепра и в Литве!

Вспоминая марш полка, генерал армии Маргелов не переставал восхищаться выносливостью бойцов и командиров. Это был поистине первый боевой подвиг полка на пути к встрече с вражеским танковым тараном врага. Марш, решивший последующие победы над врагом.

Недаром и Военный совет армии также рассматривал этот переход к берегам Мышковой как боевой подвиг гвардейцев.

Благодаря стремительному маршу гвардейцы 13-го гвардейского полка одними из первых в армии вышли на рубеж реки Мышкова. Другие соединения и части армии еще продолжали марш и передвижение по железной дороге, а 13-й гвардейский полк уже разворачивался и готовил оборонительные рубежи.

Трудно, очень трудно приходилось бойцам при оборудовании оборонительных линий. Местность здесь была равнинная, безлесая. Грунт промерз настолько, что его с трудом брали не то что саперные лопатки, а кирки и ломы. Снежного покрова почти не было, а поэтому замаскировать окопы и блиндажи тоже было нелегким делом. А ведь надо было не только маскироваться как следует, но и думать о прочности блиндажей и окопов, которые за отсутствием леса укреплять было просто нечем.

Вот тут-то на помощь бойцам пришли жители Васильевки и Капкинского. Днем и ночью вместе с бойцами старики, женщины, подростки рыли окопы, строили блиндажи и дзоты. Патриотизм жителей был настолько велик, что многие из низ жертвовали своими домами, сараями, бревна и доски от которых шли на постройку оборонительных сооружений. Отец с глубокой благодарностью вспоминал эту героическую помощь простых советских людей. Под ураганными порывами пронизывающих ветров долбили они кирками, ломами, лопатами промороженную сильными морозами твердую, как бетон, землю. Без их самоотверженной помощи вряд ли удалось бы гвардейцам в кратчайшие сроки создать прочный оборонительный рубеж на реке Мышковой.

Отец считал, что в романе Юрия Бондарева «Горячий снег» правдиво отражена драматическая картина тех боев на Мышковой. Ветераны войны – участники тех боев полностью соглашались с его мнением.

Советские воины готовились встретить врага по-гвардейски – стремительным огнем всех видов оружия. Зная об огромном количестве танков у противника, командир полка подполковник Маргелов В.Ф. самое большое внимание уделил оборудованию обороны в противотанковом отношении. Батальоны зарывались в землю и готовились к смертельному поединку с танковыми подразделениями врага. Систему обороны Василий Филиппович построил так, чтобы в случае прорыва противника через первые эшелоны обороняющихся батальонов, он мог быть уничтожен в глубине батальонных районов обороны. Противотанковые средства сосредоточились на танкоопасных направлениях. По приказу командира полка бойцы-истребители танков отрывали для себя глубокие индивидуальные окопы с таким расчетом, чтобы наехавший на окоп танк не смог раздавить гвардейца, а тот, в свою очередь, пропустив танк через окоп, мог поразить стальное чудовище в самое уязвимое место – в моторное отделение.

Кроме того, командир полка требовал от бронебойщиков, чтобы они стреляли по танкам только с дистанции действительного огня, а автоматчики и пулеметчики своим огнем должны отсекать пехоту от танков. «У Манштейна много танков, – выступал на одном из митингов Маргелов, – Его расчет на силу танкового удара. Главное – выбить танки. Каждый из нас должен подбить по одному танку. Пехоту отсекать, заставлять прижиматься к земле и уничтожать».

Двое суток, 17 и 18 декабря, командир полка с командирами подразделений работали на местности. Много времени пришлось затратить на выбор основных и запасных позиций для каждого орудия, противотанкового ружья, станковых и ручных пулеметов, особенно с фланговым и перекрестным огнем. Никто толком не знал, даже командиры батальонов, как лучше организовать сосредоточенный огонь одной или нескольких рот. Маргелов говорил с хрипотцой, будто застужен, а здесь совершенно охрип, рассказывая и показывая, бегая впереди всех. Не скажешь, что ему 34 года, а ведь командирам подразделений, еле успевающим за командиром полка, лет намного меньше. Облазили все ранее оборудованные окопы и огневые позиции. Их расположение замыслам командирам подразделений не отвечало. Оборудование было примитивным: неглубокие окопы, в которых от танков не спасешься, нет запасных позиций и «лисьих нор» для отдыха.

– И это – божий дар, как говорят у нас в деревне, – сказал комбат-3 капитан Лукашов.

– Придется поковыряться как следует в земле, – дополнил комбат-2 старший лейтенант Кондратьев.

Обитатели обороны смотрели на своих командиров ожидающими глазами. Они чувствовали свою слабость, но молчали, боясь осуждения гвардии. С большой охотой рассказывали о боях, угощались и с жадностью затягивались ядовито-зеленым дымом моршанской махорки.

Полковая разведка, работавшая в течение трех суток, доставила пленного унтер-офицера 6-й танковой дивизии. Пленный, огромного роста, после нелегкой дороги, трясся то ли от мороза, то ли глядя на скуластое со шрамом лицо Маргелова и на его маузер. По показаниям пленного, дивизия после разгрома под Москвой переформировывалась во Франции. В конце ноября прибыла по железной дороге и разгрузилась в Котельниковском, что в 70 километрах юго-западнее Васильевки. Дивизия считается лучшей в группе Гота.

– Когда дивизия должна наступать? – спросил пленного Маргелов.

– Утром. К вечеру встретимся с солдатами бесстрашной 6-й армии, – уверенно ответил пленный. Это был убежденный противник.

– Вот, сволочи, все уже подсчитали. Хотят повторить августовское наступление. Понравилась им эта Васильевка! А вот мы здесь упремся и никто нас не спихнет. Скажите унтеру, чтобы перестал трястись – противно смотреть, – на этом командир полка допрос закончил.

Ночью разыгралась поземка и усилился мороз. Солдаты, чертыхаясь на начальство, прогрызали мерзлую землю, углубляя окопы, оборудуя новые огневые позиции, пикировались между собой, деля кирко-мотыги и лопаты.

– Чего грызем землю, заняли бы старые окопы и баста! Выдумывает начальство: углубляй, расширяй, рой новые…

Солдатская психология сложная. Вряд ли кто докопался до ее глубин. Вот и здесь: окоп углублять для его же, солдата, спасения, а он ворчит, хотя приказ выполняет. Окоп после первой же танковой атаки спас жизнь солдату – хвалит командира: «Вот это командир! Все продумал, заставил нас, славян, поработать для себя же. Зря ругали».

Эти и другие мероприятия полностью оправдали себя первый же день ожесточеннейших боев на рубеже тогда еще неизвестной миру речушки.

В небо то и дело взлетали немецкие ракеты. Противник боялся разведчиков. Во второй половине ночи враг бил по участку обороны полка бесприцельным огнем артиллерии – самым неприятным в этом была невозможность угадать, куда прилетит снаряд. Наша оборона молчала, не производя ни одного выстрела. Командир не хотел раскрывать систему огня раньше времени. Своим артиллеристам он поставил задачу засекать огневые позиции противника.

Были проведены накоротке собрания коммунистов и комсомольцев, групп истребителей танков, рассмотрены заявления командиров и солдат с просьбами о вступлении в члены ВКП(б).

18 декабря передовой отряд полка и передовые подразделения 6-й танковой дивизии встретились на реке Мышкова. К этому времени немецкие танки были уже у Васильевки и Капкинского. Передовой отряд подбил два немецких танка. «Это первые две свечки, поставленные командиру 6-й дивизии», – сказал комбат—1.

К исходу дня полк с ходу занял оборону на четырехкилометровом фронте от Васильевки до Капкинского. Выход главных сил немецко-фашистских войск к реке Мышкова был упрежден полком на шесть часов.

В землянках штаба полка зуммерили телефоны. Дежурные отвечали: «Все в порядке». Политработники с офицерами штаба находились в окопах, на огневых позициях, готовили подразделения к бою. Основу обороны составляла артиллерия, поэтому ей уделялось особое внимание. По замыслу, пехотинцы переднего края могли пропустить часть танков через свои окопы, которые обязательно нужно было остановить и уничтожить. Эта задача и решалась всеми командирами и бойцами.