Текст книги "Десантник № 1 генерал армии Маргелов"

Автор книги: Александр Маргелов

Соавторы: Василий Маргелов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)

Начальник артиллерии полка гвардии старший лейтенант Николай Шевченко, быстрый, влюбленный в артиллерию, всю свою душу отдавал обеспечению живучести каждого орудия. Решив все задачи, он доставал записную книжку и читал каждому орудийному расчету приказ генерал-майора русской артиллерии А.И. Кутайсова из далекого 1812 года: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Артиллерия должна жертвовать собой… Последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».

Станковые пулеметчики примерялись к основным и запасным гнездам, тренировали дублеров из музыкантов полкового духового оркестра. Совсем недавно эти ребята показывали свое искусство на вечерах самодеятельности, а днем учились стрельбе из «максима». В бою они стали дублерами в пулеметных расчетах.

Начальник штаба полка гвардии капитан В. Дацко, четкий, требовательный, волевой, умело организовал работу штаба полка.

А между тем танковые дивизии армейской группы «Гот» рвались к Сталинграду. 19 декабря, введя в бой свежую 17-ю танковую дивизию и создав этим самым громадное превосходство в танках на главном направлении удара, немцам ценой огромных потерь удалось захватить хутор Верхне-Кумский и прорваться к реке Мышкова. Здесь неожиданно для себя, они встретили мощное сопротивление передовых частей и прежде всего 13-го гвардейского полка 3-й гвардейской стрелковой дивизии, которые упредили противника не только с выходом к реке, но и в развертывании и в создании оборонительных рубежей. Хотя наши воины опередили врага всего на несколько часов, но и за это короткое время бойцы сумели как следует подготовиться к встрече с врагом. И встретили фашистов, как обещали, по-гвардейски!

Всех сражающихся на берегах Мышковой облетела весть о бессмертном подвиге бронебойщика Ильи Каплунова. Находясь на огневой позиции северо-восточнее хутора Нижне-Кумский, комсомолец Каплунов вступил в единоборство с несколькими танками противника. Пять фашистских танков подбил из противотанкового ружья отважный воин, но и сам был тяжело ранен. С перебитой рукой и оторванной ступней, истекая кровью, гвардеец продолжал беспримерный поединок с танками и подбил еще три. А когда на отважного воина пошел девятый танк, то он зубами сорвал чеку противотанковой гранаты, пополз навстречу надвигающейся громаде и уничтожил ее ценой своей жизни.

Указом Президиума Верховного Совета СССР Илье Макаровичу Каплунову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Его имя навечно занесено в списки полка.

Гвардейцы роты, в которой служил отважный бронебойщик, написали письмо матери героя Марии Семеновне Каплуновой: «Мы будем такими, как Илья, – писали бойцы, – За смерть Ильи дорого заплатят нам фашистские изверги». Ответ убитой горем, но гордой подвигом сына Марии Семеновны, размноженный в сотнях экземпляров, зачитывался потом на передовой. «Мне становится легче, – говорилось в нем – когда читаю, что мой Илюша в одном бою уничтожил девять немецких танков и погиб как герой, не осрамив себя перед Родиной».

Гвардейцы, воодушевленные подвигом Ильи Каплунова, стояли насмерть и отбили все атаки фашистов.

Ранним утром 19 декабря немцы произвели артиллерийский налет и атаковали танками и мотопехотой 2-й стрелковый батальон, находившийся на южном берегу реки. Встреченные дружным огнем артиллерии и бронебойщиков, танки остановились перед батальоном, так и не сумев подойти к реке.

– Прощупывают, сволочи, – сделал заключение комбат-2.

Новички, впервые увидевшие вблизи танки со зловещими крестами, с интересом пытались подняться из окопов, чтобы увидеть, как горит броня.

Все бинокли, стереотрубы полка были обращены в сторону противника. Перед полком открывалась невиданная картина: в двух-трех километрах от реки все пространство от балки Рассыпная до балки Свиная было сплошь забито танками, бронетранспортерами и автофургонами. По полю на виду обороны сновали легковые автомобили, мотоциклы. Сразу бросается в глаза отсутствие всякой маскировки. Командир и штаб полка, оценивая действия противника, предположили, что, во-первых, немцы рассчитывают на психологический эффект, на устрашение. Такую демонстрацию сил они устраивали в начале войны, но сейчас не сорок первый год. Во-вторых, дивизия спешила, ее передовые части попытались столкнуть обороняющихся, но не смогли, а главные силы вместе со своими тылами, уверенные в успехе авангардов, двинулись к реке.

Полковые разведчики привели пленного. По его словам, в дивизии утверждают, что советские войска бегут. Вместе с главными силами дивизии, чтобы не отстать, прибыли танковые части.

Командир полка Маргелов доложил командиру дивизии генералу К.А. Цаликову, что налицо, скорее всего, второй вариант.

– Такая армада техники – хорошая цель для авиации и артиллерии, – подытожил командир полка. Командир дивизии согласился, и вот уже «илы» 206-й штурмовой авиадивизии под прикрытием «яков» 268-й истребительной авиадивизии наносят бомбо-штурмовые, а корпусная и дивизионная артиллерия – артиллерийские удары по скоплению вражеских войск. Поле между двумя балками стало похожим на растревоженный муравейник. Возникли многочисленные пожары. В окопах полка ликование, кто-то даже подбрасывал шапки.

Не успели уйти наши самолеты, как появился разведчик, прозванный солдатами «рамой», а за ним «юнкерсы» и «хейнкели». «Один… Пять… Двадцать… Сорок…», – считают в окопах, глядя на небо. Самолеты, выстроившись цепочкой, начинают «крутить колеса», пикируя, сбрасывают бомбовый груз на боевые порядки полка и соседей. Солдаты, не раз испытавшие на себе бомбежку, следят за траекторией полета бомб: «Это не сюда…». Спокойно скручивают цигарки, закуривают. «А вот это к нам…». солдаты, видевшие бомбежку только в кино, жмутся к стенкам и ко дну окопа, нещадно ругают Гитлера, и всех фрицев, вопросительно поглядывают на курящих. Их можно понять, действительно, при первой бомбежке у страха глаза велики. Молодые солдаты еще не научились преодолевать чувство страха усилием воли. Может быть, и после первых бомбежек это труднопреодолимое чувство не пройдет, но затем в поединке с робостью и страхом человек обычно выходит победителем.

Вражеские самолеты, сделав последнее «колесо», растянулись в цепочку и начали ходить прямо над головами, поливая пулеметным огнем оборону полка. Все небо было покрыто клубочками разрывов зенитных снарядов, частыми нитями трассирующих пуль зенитно-пулеметных установок. Дважды немцы повторяли бомбовые удары. На огонь артиллерии противника ответила мощными налетами корпусная и дивизионная артиллерия. Полковая артиллерия молчала – готовилась к встрече танков.

Описывать состояние оборонительных сооружений после бомбежки трудно. Недаром в нашей речи есть такое образное определение: как после бомбежки. Многие окопы, огневые позиции разрушены, разбиты орудия, пулеметы, порваны и разметаны в разные стороны телефонные провода. Горчичный запах тола лезет в нос и горло. Все заняты приведением в порядок обороны. Бегают санитары, медсестры, уносят раненых и убирают до ночи в укромные места убитых. На наблюдательных пунктах крик, беготня. Все запрашивают, что осталось живым, где нужно срочно латать оборону, кому и чем помочь. Начальник связи полка неутомимый гвардии капитан А.О. Затолока в одной телогрейке, мокрой от бега, посылает на проверку проводов линейщиков, резервных радистов. Он опытен, изобретателен, и это выручает его в любой обстановке.

На наблюдательном пункте командира полка вместе с командиром у стереотрубы – командиры артиллеристов. Через стереотрубу хорошо видно, как танки выстраиваются в три колонны и начинают движение в сторону нашей обороны. Идут на большой скорости, выдерживая равнение в колоннах. «Обычно в атаку ходили россыпью, – говорит Маргелов, – а тут углом вперед и в колоннах. А этот командир дивизии хитрец: хочет протаранить оборону танками и для уверенности построил их так, чтобы таран был наиболее мощным. Ну, братцы-бомбардиры, сейчас надежда только на вас!»

По радио, по телефону надрывные голоса кричали: «Танки! Танки! К бою!»

Оборона, изуродованная, разбитая бомбовыми ударами и артиллерийским огнем противника, была готова встретить вражеские танки и в этих условиях.

Громада танков подходит к реке. Наша артиллерия с закрытых позиций открывает огонь. В окопах кричат: «Горят! Горят!» Два факела в головной и три – в правой колоннах-треугольниках. Танки, как бы раздумывая, останавливаются у берега, а затем скатываются к реке. Немецкая артиллерия открывает шквальный огонь. Противно воют мины-«скрипухи». Танки поднимаются на северный берег реки, ведя огонь с коротких остановок. За третьей линией в колоннах мелькают пехотинцы. Полковая артиллерия прямой наводкой открывает огонь по танкам противника. Еще несколько факелов. Полк впервые отражает такую массированную танковую атаку, и можно понять командиров батальонов и рот, которые хотя и отдали все необходимые команды, а личный состав знает, что нужно делать, но все же сейчас необходим для ободрения твердый и спокойный голос командира:

– Танки бить гранатами по днищу и в гусеницы.

– Пехоту отсеивать огнем пулеметов и автоматов

– Залповый огонь вести поротно.

Трудно такую армаду остановить перед передним краем. Большей части танков удается перевалить через первую траншею. На них скрещиваются трассы снарядов и пэтээровских пуль, летят гранаты, бутылки с горючей смесью. Несколько танков загорается, но остальные рвутся в глубину обороны. Головная колонна-треугольник попадает под фланговый огонь артиллерийской и зенитной батарей. Взрывы снарядов. Скрежет разрываемого железа. Башни танков поворачиваются то влево, то вправо, нащупывая артиллеристов. Сейчас самая тяжелая работа у артиллеристов-истребителей танков. «Первый выстрел – главный выстрел. Не попал в танк – он может раздавить орудие. Да если и подбил гусеницу, танк может принести горе и орудию и расчету. Нужно танк сжечь!» – так учили, и так делают артиллеристы.

Пехотинцы бесстрашно отсекают пехоту противника от танков, не допуская их к первой траншее.

Артиллеристы, черные от копоти и грязи, сбросили полушубки. На позициях сплошные крики: «Снарядов! Снарядов!» Из засад неожиданно для противника бьют орудия. Взрываются танки на минных полях. Сколько же нужно мужества, самоотверженности и труда, чтобы установить столько мин! Отважно действует подвижной отряд заграждения. Маневр танков во много со многом сокращен работой саперов под командованием полкового инженера гвардии капитана Белокоскова. Расстроились колонны танков, горят танки среди огневых позиций артиллерии, минных полей и окопов. В это время в узкой траншее, протянувшейся с изгибами и изломами на всю ширину обороны полка, идет ожесточенный бой с немецкой пехотой. Противник пытался трижды сбить подразделения 1-го и 2-го батальонов, но все его атаки захлебнулись. На левом фланге наши бойцы гранатами и в рукопашную ведут бой с автоматчиками противника. Пехотинцы батальона и немецкие автоматчики дерутся жестоко, отчаянно. Рукопашный бой в кино изображается театрально. На самом же деле это обычная драка, и побеждает в ней наиболее сильный и изобретательный. Бывшие моряки сбросили полушубки и дерутся в бушлатах и бескозырках, наводя страх на врага одним только своим видом. В критические моменты они в таком виде бросались с гранатами на немецкие танки.

Успеху в рукопашных схватках помогли занятия по самбо или, как называли их солдаты, «уроки драки», которые проводились в Кривополянье. Эти занятия были далеки от классического самбо, но в рукопашном бое гвардейцы поднаторели. «Уроки» помогли значительно снизить количество жертв в полку.

Из только что разрушенного танковым снарядом пулеметного гнезда, заваленного комьями промерзшей земли, вылетают два солдата. Белые, без кровинки, лица, огненные глаза, дышат тяжело, осматриваются, ищут пулемет. А командир взвода уже кричит им:

– Вперед, на запасную!

«Юнкерсы» в третий раз сбросили бомбы перед головными танками, которые еще раз попытались прорваться вперед. Но не пропустили их гвардейцы-артиллеристы батарей Н. Сумина, И. Кудрявцева, а также полковые бронебойщики.

Вновь создалось угрожающее положение в районе обороны 2-го батальона. Он уже раз был в танковых клещах, а теперь ему грозила опасность быть разрезанным на две части и окруженным вражескими танками. Комбат-2 своими силами ничего не смог сделать. Командир полка отдает распоряжение своему штабу, артиллеристам, саперам и увлекает их за собой к командному пункту 2-го батальона. Когда угроза окружения 2-го батальона вражескими танками была ликвидирована, состоялся разговор по телефону командира корпуса генерал-майора П.Г. Чанчибадзе с командиром полка:

– Маргэлов, сколько вас нужно искать? Гдэ вы сейчас сидите?

– Не сижу, а командую с КП комбата-2.

– Почему нэ на своем мэсте?

– Мое место сейчас здесь, товарищ командир корпуса.

– Спрашиваю, гдэ ваше мэсто?

– Товарищ командир корпуса, командую полком я. Мое место там, где я нужен полку.

– Ну-ну… Как дэла?

– Полк стоит на своем месте.

Командир полка был исполнительным офицером, но разговаривать с начальством умел, за что был уважаем всеми, но не всегда начальством.

К вечеру повалил снег. Бой начал затихать. Пользуясь непогодой, немецкие танки и пехота отошли за реку. Первый батальон, зажатый танковыми клещами, продолжал вести бой с наседающими автоматчиками противника. Даже по прошествии многих лет можно удивляться гвардейцам батальона, их упорству, терпению, отваге и мужеству – сидеть в осаде и подбить пять танков! Это настоящий подвиг.

На НП полка смелый и отважный разведчик гвардии сержант Иван Аненков привел пятерых пленных. Эти пленные не говорили «Гитлер – капут». Они были уверены в своей победе. Из боя – в бой, из боя – в бой проходили фронтовые дороги Ивана. Будучи в разведке в Васильевке, он встретился в подвале один на один с немецким офицером. У того в руках «парабеллум», а у Ивана, как назло, вылетел из рук автомат. Вся надежда на нож за голенищем. Но не дрогнул сержант-гвардеец – долго дрался с офицером и, наконец, одолел его и доставил в штаб полка. В одном из боев был Аненков тяжело ранен. Нашли его на поле боя мальчишки из Большого Лога. И Иван Петрович опять стойко продолжил бой – за жизнь. Победил и на сей раз. Остался он без обеих ног и рук, научился ходить на протезах. Тем не менее, не потерял гвардеец силы духа и жажды к жизни, веры в людей. Там, где был ранен, жил и работал, жена ему родила трех дочек, а потом стал дедом, и радостью наполнялось его сердце при виде шести внучек и внука. Такие гвардейцы были в разведке полка!

Ночью командир полка, его заместители, политработники и офицеры штаба полка обходили позиции. Воинам, получившим боевое крещение, вручались нагрудные знаки «Гвардия». Похожий на орден Красного Знамени, он вызывал общее уважение. В то время мало кто имел ордена и медали. И гвардейский знак, полученный после первого тяжелого боя, носился солдатами как самая высокая награда.

Разговаривая с командирами подразделений, командир полка терпеть не мог, если кто-то из командиров читал список своих подчиненных по бумажке:

– Товарищ командир! Суворов знал всех солдат полка не только по фамилии, но и по имени. Через много лет он узнавал и называл имя солдат, служивших при нем в полку. При «бумажном» знании личного состава и не предугадаешь, как поведет солдат во время боя.

Побывали у командира роты гвардии лейтенанта И.П. Фролова:

– Как вели себя в бою новички? – спросил заместитель командира полка по политчасти.

– Бой выдержали. Практику получили по сокращенной программе за целый месяц.

– Так, можно считать, что солдаты рождаются. А почему это вы сделали отделения по пять человек? – спросил командир полка.

– Это по опыту древних греков.

– Откуда это взяли?

– Первый номер ручного пулемета – учитель истории. Он утверждает, что древние греки считали: каждый командир может руководить в бою не более, чем пятью подчиненными. И я с ним согласен.

– Хорошо, пусть будет так, как вы решили с историком. Тем более, что на большее число у вас и людей нет.

Кто-то правильно сказал: «Лейтенанты военного времени – каждый тактик себе и стратег». Вот и этот командир роты – двадцатилетний лейтенант, недавно пришедший из военного училища, залез в далекую историю, чтобы обеспечить роте победу в бою.

Этой же ночью были представлены и подписаны наградные листы на отличившихся командиров и бойцов.

Главным испытание для солдата является бой. Первый бой солдаты полка выиграли, вышли победителями. А согласно определению Петра I, солдатом называется известный генерал и последний рядовой.

Успех боя помогает быстрее восстановить психические и физические силы, подзарядить «аккумулятор» боевого духа солдата. Вот и сейчас, после боя, солдаты делятся впечатлениями, рассказывают запомнившиеся эпизоды, шутят. Солдаты, получившие боевое крещение, пытаются взглянуть на свое поведение со стороны, тем более, что некоторые из них вели себя далеко не героически. Нет такого солдата, который не хотел бы узнать, что думает о нем командир и его товарищи. Разговоры по душам очень интересны, тем более, что в ротах были учителя, студенты, колхозники, рабочие… Люди разные по крепости духа, с разными характерами и другими человеческими достоинствами.

В 5-й стрелковой роте делился впечатлениями о дневном бое сержант Давыдушкин с молодым солдатом:

– Во время бомбежки прыгнул к нам в ячейку замполит батальона. «Ну, как гвардейцы, – говорит он, – не страшновато?». «Оно, конечно, страшновато, – отвечаю ему, – не хочется погибнуть, еще не убив ни одного немца. А у меня к ним счет личный. Тут замполит признался, что и ему страшновато. Тогда у меня отлегло от души: значит не во мне одном бывает страх. А замполит подождал, когда от «юнкерсов» оторвутся бомбы, проследил, куда они полетели, и продолжал: Тут главное перебороть страх, не показать его другим. Мне, например, помогает чувство ненависти к фашистам. Запомнил я одно выражение: ненависть всегда мы несем на кончиках штыков».

Расчет орудия полковой батареи менял огневую позицию. Поругивал фрицев. Война не только смертельная опасность, но и адский труд. Чтобы окопать сорокапятимиллиметровую пушку расчету нужно вынуть около 30 кубометров земли, а его соседу – расчету пушки 76 миллиметров – более 50 кубометров. И это зимой, да еще за ночь, к утру. Тяжело, но надо.

Между артиллеристами и пехотинцами-пулеметчиками завязался разговор:

– Скажите, откуда столько пулеметчиц у пехоты? Слышали ваши разговоры: «Вот «Клавка» лупит», «Анка» помогла мне здорово».

Пришлось разочаровать артиллеристов:

– Пулеметчиц в полку нет. На щитках «максимов» наклеены фотографии жен, невест, снимки девчат из газет. По их имени солдаты и называют пулеметы. Это привезли «старики» с Волховского фронта. Вот и строчат «Клавки», «Анки»…

Разговор перешел к сегодняшнему бою. Командир расчета 76 мм пушек сержант Кутайсов подвел итог боя пословицей: «Пошел фриц за шерстью, а вернулся стриженым».

Ночью солдаты выходили из траншей и окопов, довольные тем, что можно побегать в рост, потолкаться, погреться.

Выписка из журнала боевых действий полка за 19 декабря:

«Полк вел бой с танками 6-й танковой дивизией. В полку крепкое ядро коммунистов. Коммунисты и комсомольцы показывали пример ведения боя с фашистами. Это способствовало первому успеху полка. Авторитет командиров подразделений подкреплялся действиями политических работников и парторгов. В бою отличились: Аристов Г.Ф., Горинов В.Я., Муминов Г., Усачев И.С., Горчанов М.А., Роджабкулиев И., Черненко А.И., Власов В.А., Некрылов С.И., Сергеев В.С.Андреев К.А., Храмов В.А., Матвеев В.И…».

Всего 206 человек.

В книге «Утерянные победы» фельдмаршал Манштейн написал так: Если когда-либо с конца ноября… имелась возможность спасти 6-ю армию, то это было 19 декабря».

Не сумев с ходу прорвать оборону на рубежах реки Мышковой, противник подтянул резервы и на другой день – 20 декабря – вновь пошел в атаку. Танковые части и пехоту противника поддерживали сотни истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, обрушившие на гвардейцев тысячи бомб. «Рамы», «юнкерсы» и «хейнкели» пытались до начала танковой атаки сделать нашу оборону мертвой. В небе наши «яки» вели воздушный бой с «мессершмитами».

Берега Мышковой закипели от взрывов. Ревя моторами и лязгая гусеницами, эстафету смерти у авиации принимали надвигающиеся на оборонительные рубежи гвардейцев танковые части фашистов. Из-за пурги не видно, сколько танков ползет на полк, лишь мерцают огни зажженных фар. Заметает траншеи, окопы, огневые позиции, не видно солдат. В ожидании непосредственной схватки с врагом все волнуются. Здесь уместно вспомнить слова Д. Фурманова: «… Это одна рыцарская болтовня, будто есть совершенно спокойные в бою, под огнем – этаких пней в роду человеческом не имеется. Можно привыкнуть казаться спокойным, можно держаться с достоинством, можно сдерживать себя и не поддаться быстро воздействию внешних обстоятельств, – это вопрос иной. Но спокойных в бою и за минуты перед боем нет, не бывает и не может быть…».

Командующий 2-й гвардейской армией генерал-лейтенант Малиновский внимательно следил за развитием событий в районе Васильевки и Капкинского и, понимая, что 13-й гвардейский стрелковый полк принимал на себя всю тяжесть удара танков противника, немедленно оказал полку всемерную помощь.

Командир полка Маргелов отмечал, что помощь пришла вовремя. К этому времени полк, находясь в многодневных тяжелых боях, израсходовал практически все боеприпасы к противотанковым ружьям и орудиям. В подразделениях у бойцов остались считанные противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью. И какова была радость, когда в распоряжение командира полка поступило два отдельных противотанковых дивизиона! Кроме того, в полк было доставлено большое количество противотанковых гранат, патронов для ПТР, бутылок с горючей смесью. Все эти меры значительно повысили противотанковую оборону полка, позволили 13-му гвардейскому с честью вынести жестокие испытания грядущих боев.

13-й гвардейский полк занимал оборону в районе поселков Васильевка и Капкинский, от которых до Сталинграда было всего 35–40 километров. Здесь полк вел упорные бои против 6-й танковой дивизии немцев. Но неожиданно Манштейн с целью создания решающего превосходства в танках на самом кратчайшем направлении к Сталинграду перебросил из своего резерва к Васильевке 17-ю танковую дивизию.

6-я танковая дивизия была в срочном порядке переброшена прямо из Франции специально для усиления пробивной способности танкового тарана сводной армейской группы «Гот». Гитлеровские танкисты, отъевшись на французских харчах, избалованные мягким климатом, видимо, плохо себе представляли, что их ждет на берегах реки Мышковой. Одеты они были в легкие щегольские шинелишки и комбинезоны, а на ногах многих вояк красовались фасонные сапоги или ботинки. На всю заснеженную степь от них разило дорогими французскими духами «Коти». Надеясь на легкий успех, эти вояки с ходу ринулись в атаку. Более того, со свойственным эсэсовцам коварством они применили и жестокие, недозволенные приемы войны.

Находясь в боевых порядках одной из противотанковых рот, отец своими глазами видел, как впереди танков они гнали пленных красноармейцев, стариков, женщин и даже детей. А командиры их танковых подразделений опустились до полного коварства и посадили на лобовую броню своих танков ни в чем не повинных русских женщин, некоторые из них были с детьми.

От этой жестокости и подлости фашистов темнело в глазах, кровь стучала в висках и хотелось лишь одного – бить, бить и бить фашистского зверя.

С глубоким волнением вспоминал отец эти мгновенья: «Посмотрев на замерзших в окопе бойцов, я понял, что они испытывают те же чувства, что и я. Многие из них, прильнув к прицелам ПТР и пулеметов, с яростью сжимая в руках до побеления пальцев противотанковые гранаты, были готовы растерзать фашистов.

– Внимание! – подал я команду бойцам. – Первый залп в воздух! Как люди попадают – стреляйте по зверям!

Гвардейцам не надо было пояснять, кто тут был кто. Они меня поняли сразу.

Когда первый наш залп в небо разорвал воздух над заснеженной степью, двигавшиеся впереди танков люди, словно поняв наш замысел, как по команде упали на землю. Словно ветром сдуло и женщин с брони головных машин. А еще через мгновение меткие выстрелы наших бронебойщиков превратили несколько танков в чадящие костры».

Озлобленный неудачами, разъяренный упорством и дерзостью советских пехотинцев и артиллеристов, противник шел напролом. Завязалась беспримерная по своему ожесточению битва гвардейцев-пехотинцев с танковыми подразделениями врага. И не зря командир полка еще при подготовке оборонительных рубежей основное внимание уделил противотанковой обороне. Как только танки разворачивались в боевые порядки и устремлялись на позиции полка, их встречал дружный огонь противотанковых ружей и полковой артиллерии с прямой наводки. И по всему предполью запылали дымные костры десятков подбитых танков. Но другие крестатые громадины, обходя своих собратьев, продолжали атаку. Некоторым из них удавалось прорываться через окопы передней линии. Огнем пулеметов и автоматов бойцы отсекали от танков пехоту и уничтожали ее. А оказавшиеся без прикрытия танки гвардейцы подбивали гранатами, жгли бутылками с горючей смесью. С каждой минутой ожесточалась борьба. Временами казалось, что в полку не хватает физических и моральных сил для этой борьбы, хотя гвардейцы сами навязывали ее противнику. Это был коллективный подвиг полка, когда героем становился каждый солдат.

Известно, что от дисциплины и исполнительности до геройства – один шаг. В этих боях солдаты показали себя настоящими чудо-богатырями.

На батарею капитана Николая Сумина направлялось до 20 танков. Еще до атаки батарея подверглась удару «юнкерсов». У двух орудий были повреждены обе станины, во всех расчетах были раненые и убитые. Казалось, стоит танкам пройти первую траншею, как они выйдут спокойно в глубину обороны – батарея не сможет открыть огонь. Танки противника в 400 метрах от батареи. Переносят огонь на другие цели. Внезапно для врага батарея открывает огонь. В течение нескольких минут пять танков остановились, начали чадить.

Несколько трассирующих снарядов попало в орудие сержанта Шестакова. Невероятно, но из этого орудия был подбит еще один танк. Огневая позиция орудия изрыта снарядами, его правая станина пробита насквозь, зияющая дыра на щитовом прикрытии, разбит привод поворотного механизма. Три человека из расчета ранены, один убит.

– Как же вы стреляли из такого орудия? – спросили у Шестакова.

– Наводили за люльку противооткатных устройств. Каждый работал за двоих, – ответил сержант.

– Хорошо, что фрицы били бронебойными, а не осколочно-фугасными, – дополнил Юрков.

– Юрков, вы ранены?

– Немного. В руку и ногу. У нас все ранены. Не бросим же мы своих товарищей!

Батарея гвардии старшего лейтенанта Ивана Кудрявцева открыла огонь по танкам противника, когда они подошли на расстояние прямого выстрела. После боя Кудрявцев, бывший инженер уральского завода, спокойный, рассудительный, прекрасно знающий свое дело, рассказывал:

– Трудно выдержать, когда танки с большой скоростью подходят к переднему краю, палят из пушек, поливают из пулеметов, а батарея молчит. Сердце заходится от волнения у меня и у всех солдат. А нужно подпустить их как можно ближе. Тут еще иногда мысль проскальзывает: не пропустить бы танки.

Батарея подбила и сожгла девять танков. У орудий осталось по два-три человека. Артиллеристы выполнили свое обещание: танки в Васильевке и в Капкинском по-прежнему стояли на приколе.

Семь вражеских танков застыли неподвижно перед позицией роты противотанковых ружей Иосифа Готовипас, молодого, решительного и храброго лейтенанта. Два из подбитых танков были на его счету. Гвардейцы роты противотанковых ружей старшего лейтенанта Дреева подбили четыре танка. В роте не было солдата старше двадцати лет. Почти все попали в водоворот войны прямо со школьного порога. Бывалые солдаты, после первых же боев, изменили об этих школьниках свое мнение:

– А мы-то считали вас юнцами безусыми. А вы – настоящие мужчины, вровень с Сергеевым и Дуняшкиным (они подбили по два танка).

Рядовой Демьяненко из противотанкового ружья также подбил два танка и, когда к его окопу приблизился третий, гвардеец бросил в него бутылку с горючей смесью. Прикрывал Демьяненко огнем ручного пулемета рядовой Ф. Выпирайло. На фронте неуклонно исполнялся закон войскового братства. В единоборстве с танками победили бронебойщики-гвардейцы: сержанты Минаев, Семенов, Рапота, рядовые Замятин, Астафьев, Каминский, Зотов, Климовский. Они спасли жизни сотням солдат, сидящим в траншеях. Десять танков собирались пройти через их позиции и проутюжить окопы.

Минометчики провели, как они говорили, удар по психике вражеских танкистов. Они били по танкам минами, которые особого вреда танкам не причиняли, но удар и взрыв мины на броне действовали на танкистов удручающе.

Стойко и умело сражались пехотинцы полка с автоматчиками противника. На переднем крае обороны от Васильевки до Капкинского шел бой за каждый изгиб траншеи и каждый окоп. На отдельных участках обороны немцам удалось вывести из строя противотанковые средства. Часть танков с ходу преодолела первую траншею. Это очень неприятно, когда впереди тебя вражеская пехота с танками, да еще танки ползают в тылу. Против вражеской пехоты была проведена контратака: 8-я стрелковая и сводная рота резерва, при непрекращающихся огневых артналетах, атаках танков и бомбовых ударах авиации, вышли, вернее, выползли по-пластунски на рубеж развертывания и после минометного налета отбросили пехоту противника от переднего края. Это были злобные, беспощадные боевые схватки.

Танки противника с поля боя не уходили, делали попытки прорваться сквозь огонь артиллерии, противотанковых ружей, найти проходы в минных полях. Часа через два немцы ввели на участке полка еще около десяти танков. При отражении атаки этих танков орудие гвардии сержанта Александра Юрченко вело бой с пятью танками и три из них подбило. В сумерках танки противника отошли за реку.

В этих боях Маргелову все время приходилось находиться в боевых порядках сражающихся подразделений, личным примером вдохновлять бойцов. Да и понятия передовые и тыловые позиции полка в этом бою не существовали. Всюду бушевал огонь битвы, всюду рвались снаряды, свистели осколки. Смерть праздновала свою обильную жатву. Все больше и больше дымных костров чадило на священной земле Сталинграда. И враг не выдержал, откатился вспять.