Текст книги "Три года в Соединённых Штатах Америки"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 60 страниц)

Глава 18
Драгоценный подарок Тэурии

Посмотрев, как гоняет Витька Батрак, я искренне порадовался за своего друга. Благодаря ежедневным тренировкам, которые проходили здесь же на базе под руководством отца, он окреп физически, раздался в плечах и сделался предметом сердечных увлечений многих девушек. Ну, тут уж ничего не поделаешь, дело молодое и к тому же у парня под задницей имелся свой собственный гоночный супербайк «Метеор» с новым, ещё более мощным мотором и на этот раз уже фирменной, мотоциклетной гоночной резиной, изготовленной по последнему слову науки. Собственным супербайк был не в том смысле, что он принадлежал Витьке, а в том, что этот мотоцикл носил на борту его фамилию. Батрак часто приезжал на нём в школу и потом, с разрешения директора, запирал байк в школьном гараже рядом с новеньким «Газ-66» с пассажирской будкой и шел на уроки. Этот автомобиль – наш с Витькой подарок родной школе. «Шишига» только выглядела новенькой и по сути была ею, но по документам и своей истории являлась восстановленными руинами Сталинграда. Как и Тонечка, хорошевшая день ото дня, Витька Батрак тоже стал круглым отличником, но в отличие от неё ещё и завзятым ловеласом. Он часто сажал к себе за спину девушек и уезжал с ними за город и даже сам изготовил для байка съёмный багажник-кофр.

Как только тренировка закончилась, завтра гонщикам предстояло ехать в Москву на первую крупную гонку, где с ними будут сражаться пилоты, оседлавшие точно такие же супербайки, я надел тенниску, светло серые слаксы, ветровку и настоящие кроссовки, изготовленные по моим эскизам и предложенному технологическому процессу на местной обувной фабрике. Их выпускали уже почти два месяца и почти все они шли на экспорт, хотя я и дико возмущался. Однако, Георгий Иванович быстро указал мне на то, что обувной фабрике нужны новые станки, а лишней валюты у него на их покупку нет, так что пусть зарабатывают сами. Тем более, что на них есть спрос во многих странах Западной Европы. Ну, точно такой же спрос был там на интегралы, кожаные гоночные комбинезоны для мотогонщиков и мотобутсы. Даже больший и очень многие дилеры ждали, когда же завод «Метеор», наконец, выбросит на рынок супербайки и спортивные суперкары, которые уже показывали на трёх автосалонах и они произвели совершенно невероятный по своей значимости эффект. Европа просто офигела как от заявления нового министра советского автопрома, так и от того, что в Советском Союзе создана особая экономическая зона, как полигон для наработки опыта и подготовки экономических реформ.

Хотя мы выставили всего лишь концепт «Метеора», оснащённый V-образной, двухсотпятидесятисильной шестёркой, ссылка на то, что под него строится совершенно новый, особый, пятисотдвадцатисильный, восьмицилиндровый, четырёхлитровый, тридцатидвухклапанный оппозитный двигатель-плита с инжектором и мозгами, заставила европейские СМИ буквально взорваться. Как и последний итальянский шедевр – «Ламборгини-Каунтач» – мой «Метеор-Альфа» был родстером с задним расположением двигателя и двумя дверями, с салоном, изготовленным по формуле два плюс два. Концепт тоже был неплох. Он разгонялся до скорости в сто километров в час всего за шесть и три десятые секунды, развивал скорость в двести восемьдесят километров в час, но вовсе не в этом была его главная изюминка, а в том, что он был почти полностью изготовлен из совершенно нового материала – поликарбона, имевшего просто удивительную прочность и износостойкость. Ни о каком активно деформирующемся кузове тут не шло и речи, машина была пуленепробиваемой, хотя поликарбоновый корпус имел толщину всего три миллиметра.

Вот это действительно был скоростной русский танк, а потому он оснащался мощным спикетбампером и имел капсулу безопасности, установленную на пружинящих элементах, утапливаемый при лобовом ударе руль. За жизнь и здоровье водителя и пассажиров отвечали восемь воздушных подушек безопасности и надёжно прикреплённые к полу капсулы, элегантные, но очень прочные, автоматически регулируемые по фигуре, кресла с совершенно иной системой ремней безопасности. Они мягко, но прочно пристёгивали водителя и пассажиров к комфортабельному креслу, являющемуся одним целым с капсулой безопасности и я лично испытал их в конце апреля, разогнав машину до скорости в сто восемьдесят километров в час и насквозь пробив на ней кирпичную стенку полуметровой толщины. Сработали все воздушные подушки стразу и меня зажало ими так, что я даже толком и не видел, куда лечу по крутому склону холма, но чувствовал, что кувыркаюсь. Машина оказалась цела и невредима, если не считать поцарапанной краски, искорёженной планки стеклоочистителя и порванной резины, но я, как только отбился от подушек безопасности, смог выехать наверх и на дисках.

Поликарбон оказался воистину удивительным, сверхпрочным и очень лёгким конструкционным материалом, обладающим такими свойствами, которые чуть было не свели с ума всех моих друзей, имевших отношение к проекту «Метеор». Мы могли бы изготовить автомобиль полностью из этого материала, но всё же решили оставить в нём некоторое количество металла – преимущественно алюминия, латуни, листовой стали и стальных труб, но мне всё же кажется, что в дальнейшем нужно будет именно так и поступать. Поликарбон намного дешевле стали и к тому же с ним гораздо удобнее работать, а ещё он может иметь различные цвета от песочно-желтого до фиолетового. По своей прочности поликарбон раза в три превосходит самые лучшие сорта стали и он удивительно лёгок, так это по своей сути самый обычный углерод, но всё же не совсем обычный. Атомы в нём были уложены так, что образовывали не фуллереновые трубки, а фуллереновые шестигранные призмы размером в сорок микрон, прочно соединённые между собой, образуя материал, который мы назвали в конечном итоге поликарбоном, чтобы потребителю было всё понятно без дальнейших объяснений.

Вообще-то твёрдость отдельных видов поликарбона достигала твёрдости алмаза, но в отличие от него он не был хрупким и от него отскакивали пули любого калибра и даже снаряды авиационной пушки не причиняли ему особого вреда. Взять его можно было только бронебойным снарядом противотанковой пушки и ещё кумулятивной ракетой, выпущенной из «Фагота». Как только я выехал на дисках наверх, то заехал в лужу бензин, а Жорка, жадно затянувшись сигаретой, бросил её в горючую жидкость и я целых семнадцать секунд грелся, прежде чем пламя погасло. Вся краска сгорела и зрителям, присутствовавшим на испытаниях и самое главное съёмочной группе предстал сверкающий на солнце золотисто-алый, до этого он был зелёным, как огурец, новый спортивный суперкар-концепт «Метеор-Альфа-П». Буква «П» означала прототип.

Ничуть не меньшую, а даже намного большую прочность имели стёкла, зеркала и фары «Метеора», ведь они были изготовлены из лонсдейлита – совершенно прозрачного материала в полтора раза более прочного, чем алмаз, но это был всего лишь одно из агрегатных состояний поликарбона. Этот конструкционный материал нам, землянам, подарили тэурийцы, и не только он в один миг сделал мои планы ещё более грандиозными. Даром тэурийцев явилось также водородное топливо с небольшим количеством алкана, который сгорал полностью и превращался в углекислый газ. При этом расход топлива в литрах на километр пробега понизился впятеро, а мощность двигателя выросла на четверть с гаком. В общем земляне получили просто удивительный подарок и не дай Бог он попадёт в плохие руки. Произошло же это следующим образом. Вернувшись от Георгия Ивановича, я закрылся в своём кабинете, чтобы спокойно поработать. Тем более, что Ирочка с мамой поехали показывать деду Вене и Оле наш город, а отец ушел на работу пораньше. Пару часов я перепечатывал очередной текст, который скомпилировал на своём призрачном компьютере из различных источников, а затем отодвинул пишущую машинку в сторону и набрал строчку:

– Здравствуйте, друзья. Вы не откажетесь побеседовать со мной? Мне хочется просто пообщаться с вами. Если это, конечно, не оскорбит и не обидит вас. Ответ появился с некоторым запозданием:

– В твоей просьбе нет ничего оскорбительного, Борис… – И после ещё одной паузы я прочитал – Ты хочешь увидеть нас обоих на экране или предпочитаешь переписку?

– Конечно же я хочу увидеть вас! – Буквально вырвался из меня громкий возглас, после чего я напечатал – У меня ведь установлена на компьютере видеокамера, но я думаю, что вы пользуетесь совсем другой формой связи. Не думаю, что это какая-то форма электросвязи. Очень уж велики расстояния, а скорость света, как я полагаю, даже вы не смогли отменить.

Прошло минуты две и я увидел очаровательную, обнаженную, темноволосую, загорелую молодую женщину с короткой стрижкой, которую видел по грудь, она у неё была очень красивой, как и сама женщина, а позади неё улыбающегося мужчину лет тридцати на вид. Мужчина слегка кивнул и представился мне:

– Меня зовут Дейр, Борис, а это моя жена Вилиэн. Мы оба с планеты Тэурия, она находится хотя и в одной галактике с Землёй, но расположена очень далеко, на расстоянии в пять с половиной тысяч световых лет и ты прав, мы общаемся с тобой и вообще, наблюдаем за твоей планетой, не с помощью радиоволн. Интересно, что ты думаешь об этом? У тебя есть догадки? Усмехнувшись, я сказал:

– Есть одна, но мне она кажется слишком фантастической, хотя как знать, может быть для вас это не фантастика. Мне кажется, что вы применяете для этого телепатию или какие-то иные психокинетические способности.

Дейр и Вилиэн закивали и женщина сказала удивительно красивым, певучим голосом:

– Ты прав, Борис, как и в своей догадке относительно машины времени. Мы два года наблюдали за вашей планетой и потом остановили свой выбор на тебе только потому, что ты понравился нам, как человек, а ещё Дейру было гораздо легче установить контакт именно с тобой. Мы сами не телепаты, Борис, и поэтому твоих мыслей не читаем, но мы находимся внутри большой установки, а вот она действительно является психокинетическим генератором, излучающим пси-волны узким пучком. Вот как раз для них понятия скорость света не существует, ведь это своего рода концентрированная мысль, желание, эмоция. Именно поэтому мы можем заглядывать так далеко, но не можем сдвинуть в твоём мире с места даже пылинку. Всё, что мы можем, это считывать информацию с любого компьютера на Земле. Раньше мы работали не одни, а вместе с целой группой коллег, но в прошлое отправились вдвоём и всё время находимся на связи с тобой. У нас есть спутник, это сверхмощный компьютер со свободным интеллектом. Мы называем его Бойлом. Именно он снял с нашей помощью информацию со всех компьютеров в твоём будущем и теперь ты можешь ею пользоваться в любое время. Вилиэн умолкла и я сказал:

– Попробую угадать, как всё происходит. По всей видимости то, что я вижу свой компьютер, это всего лишь телепатическая проекция, направленная Бойлом в моё сознание. В таком случае вы, а скорее всё-таки один Дейр, является своего рода антенной. Дейр кивнул и подтвердил мою догадку:

– Да, это именно так. Вздохнув, я сказал:

– Что же, Дейр, я очень счастлив, что мы с тобой схожи. Ты не будешь против, если я стану обращаться к тебе и Вилиэн на ты? Думаю, ребята, что вы находимся в одной лодке и плывём на ней по штормовому морю. Меня почему-то ни на секунду не покидает чувство тревоги в первую очередь за вас. Да, вы наверное и сами это давно уже почувствовали, ведь я очень часто гляжу тот рисунок, который перерисовал в свой альбом с экрана компьютера. Скажите мне, какая опасность может вам угрожать и что я должен сделать, что отвести её.

Вилиэн повернулась к мужу и посмотрела ему в глаза. Тот кивнул ей и она, повернувшись ко мне, со вздохом сказала:

– Борис, это пятая попытка вывести ваш мир из тупика, четыре предыдущие провалились и восемь человек… – Молодая женщина, если и вовсе не девушка, запнулась и с тягостным вздохом сказала – Нет, они не погибли, но из-за того, что всякий раз дело заканчивалось гибелью цивилизации на вашей планете, испытали просто чудовищное потрясение и теперь понадобятся годы, чтобы они смогли прийти в себя.

От такого известия мне тут же сделалось так дурно, как ещё никогда в жизни. Хорошо, что я занимался тэурийской гимнастикой и она научила меня контролировать себя, а то я точно завопил бы от ужаса. Ну, тут уже ничего не поделаешь. Как сказала бы моя пятая детишка, Маринка: – «Поздняк метаться.» Горестно вздохнув, я покивал и сказал грустным голосом:

– Я сочувствую вашим коллегам и думаю, что лучшим лекарством для них будет наш общий успех. Тогда они смогут относиться ко всему, как к дурному сну, к несбывшейся реальности. Скажите, почему четыре предыдущих попытки оказались неудачными? Ещё меня интересуют масштабы катастрофы. Поймите, даже после самой страшной термоядерной войны, кто-то обязательно должен остаться в живых и цивилизация, по идее, не должна погибнуть окончательно. Дейр печально улыбнулся и ответил:

– Всё не так просто, Борис. Если люди на твоей планете решат поставить на своём будущем крест и снова начнут тотальную войну, то как только она достигнет своего максимального накала, ваша планета будет уничтожена. Во Вселенной есть существа, которые гораздо древнее всех цивилизаций в нашей группе галактик. Мы называем их Старшими или Предтечами, а ещё иногда Сеятелями. Это они породили множество Звёздных рас разумных существ. Когда-то я сказал тебе, что мы почти такие же, как и вы. Борис, мы действительно точно такие же люди, как и вы, просто наша цивилизация развивалась в условиях другой планеты и только поэтому имеются некоторые отличия. Наша цивилизация немного моложе вашей, но она изначально пошла не по технологическому пути развития, а по несколько иному. Мы, тэурийцы, издревле сосредоточили все свои усилия на постижении не наук, а в первую очередь самих себя и природы вокруг нас. Поэтому войны у нас угасли ещё в далёком прошлом и мы, наверное, так бы и не вступили в Эру Межпланетного Общения, если бы Старшие не прибыли к нам и не заставили нас чуть ли не насильно освоить хотя бы азы современных технологий, это произошло немногим более трёхсот лет назад и тэурийцы, живущие в полной гармонии с природой, наверное покажутся вам самыми настоящими дикарями. Усмехнувшись, я сказал:

– Только не мне, Дейр. По настоящему счастлив я становлюсь только тогда, когда работаю на своём приусадебном участке, хотя и являюсь цивилизованным, так сказать, человеком. Ну, и как же нас уничтожали уже четыре раза после того, как мы начали стрелять друг в друга ядерными ракетами? Наверное Старшие просто взорвали наше Солнце? Вилиэн с грустью в голосе сказала:

– Да, именно так это и произошло. Первый контактёр был родом из Франции, Борис. Обретя те же возможности, что и ты, он создал политическую партию в свой стране, быстро пришел к власти и в итоге попытался, объединив всю Западную Европу, по сути дела завоевать весь мир, хотя не столько путём применения военной силы, сколько пользуясь своим техническим превосходством. Увы, но Советский Союз, Соединённые Штаты и Китай этому воспротивились и в две тысячи девятом году разразилась война. Сознание французского учёного Ксавье Ларуша было перенесено в тело тридцатипятилетнего человека и война разразилась уже через каких-то восемнадцать лет. Второй контактёр был китайцем, также очень старым и когда он вернулся в своё тело сорокалетнего мужчины, то очень быстро стал лидером своей страны и война разразилась уже через одиннадцать лет. Третий, американец, пошел совсем иным путём, он за каких-то двадцать пять лет стал богатейшим человеком планеты, попытался купить всё и вся, но в итоге разразилась просто страшнейшая термоядерная катастрофа. Четвёртый человек был русским. Он сразу же пошел на контакт с КГБ и руководство этой организации хотя и сумело избежать множество ошибок, всё же не сумело переломить ситуацию и потому пусть и в две тысячи восемнадцатом году, но война всё же разразилась. Всего на три года позже, чем в твоей, первой и самой главной реальности вашей планеты. Поэтому у нас Дейром есть повод для грусти, но твой путь кажется нам куда более перспективным. Ты не стремишься сам встать у руля и побуждаешь к правильным действиям других людей, обладающих властью и реальной силой. Покрутив головой, я с горечью сказал:

– Мне очень жаль, друзья мои, что вы оказались запертыми в стальной бочке и вынуждены наблюдать за моими телодвижениями. Вам нужно было сразу же поставить на нас крест и дать нам спокойно перебить друг друга, чтобы после этого Старшие просто почистили этот участок космоса. – Всё же я набрался мужества, громко рассмеялся и спросил – Наверное после того, как лажанулись старики, вы решили попробовать, а не получится ли что-либо путёвое у шестнадцатилетнего пацана? Шучу, шучу, друзья мои. Спасибо, что вы рассказали мне об этом. Ну, что же, лично я с самого начала составил совсем иной план и не хочу никого побеждать, а собираюсь сначала поставить весь мир на уши своими технологическими подарками и пророчествами, а уже потом хорошенько треснуть всех по башке и вы мне сделали просто шикарный подарок. Скажите, у вас имеется запись всех четырёх катастроф? Хотя я и не смогу её переснять, ничего страшного, кое-что можно будет сделать и средствами мультипликации. Думаю, что я смогу сделать это качественно. Дейр оживился и воскликнул:

– Да, Борис! Такие записи у нас есть и мы можем их предоставить. В целом мы уже знакомы с твоим планом и Бойл, а он побывал уже в ста сорока семи подобных экспедициях, находит твои действия правильными, хотя и слишком иезуитскими, ведь ты манипулируешь людьми и практически хотя и очень тонко, но шантажируешь их. Ну, и к тому же ты очень жестоко поступил с тем мужчиной, который хотел заняться сексом с твоей одноклассницей Тоней. Ты ведь фактически убил его, Борис. Глухо проворчав, я сказал вполголоса:

– Хотя мне и не очень приятно сознаваться в этом, но с куда большим удовольствием я убил бы его самым медленным и мучительным способом. Извините, ребята, но с такими ублюдками я и дальше буду поступать так, как они того заслуживают, хотя и понимаю, что это выглядит некрасиво. Да, что там некрасиво, просто мерзко. Зато я тем самым дал кое-кому понять, что со мной опасно связываться, а это тоже неплохо.

На несколько минут после этого установилось напряженное молчание, пока его не прервала Вилиэн:

– Дейр, Борис, как мне кажется, в этом плане имеет больший жизненный опыт, чем ты или я, и поэтому давай не будем воспринимать его поступок, как проявление дурных наклонностей. Её муж всё же вздохнул и сказал:

– Вилиэн, я всё же не думаю, что цель оправдывает средства. Подняв правую руку, я воскликнул:

– Стоп-стоп, ребята! У меня на тот момент не было никакой иной цели, кроме спасения Тони, а выгнать этого гада из их дома и вообще из нашего города, я мог только таким образом. Вы просто не представляете себе, из какой среды происходил Шнырь, какое место он занимал в воровской иерархии, и какими привилегиями обладал в нашем городе. Не опусти я его, а просто избей хоть до полусмерти, и на меня ополчилась бы вся уголовная шваль нашего города. Нет, друзья мои, я мог действовать только по их же собственным понятиям и раз они не понимают иного языка, то именно на нём я и буду с ними разговаривать впредь.

Сумрачное лицо Дейра несколько прояснилось и он спросил меня, пусть и несколько напряженным тоном:

– Ты хочешь сказать, Борис, что этот человек являлся частью какой-то сложной общественной системы?

– Антиобщественной системы, Вилиэн, мерзкой, жестокой, до ужаса подлой и очень циничной системы, друзья мои! – Воскликнул я – Эти люди делят свой мир на избранных, то есть воров, и быдло, которое они имеют право грабить, избивать, насиловать и убивать, хотя у них и есть свой свод неписанных правил на этот счёт. Тем не менее они даже и не думают о том, что уже только за одно такое мировоззрение их всех нужно изолировать от общества и не перевоспитывать, как думают некоторые идиоты, а попросту уничтожать, если они не поднимут вверх лапы и не взмолятся: – «Начальник, я всё понял, завязываю!» Для них нет ничего святого и они живут по законам самых свирепых хищников и уважают только силу, способную сломать им хребет. Так что нет никакого смысла в том, чтобы их изучать и думать над тем, как можно перевоспитать преступника. Это самые злейшие враги общества, а если враг не сдаётся, его уничтожают. Дейр ошарашено пробормотал:

– Борис, ты говоришь с такой страстью и искренностью, что мне даже стало не по себе. Пойми, на Тэурии ничего подобного нет и в помине. – Рассмеявшись, он воскликнул – Знаешь, в твоём понимании мы все великолепные бойцы, но мы никогда не сражаемся друг с другом, как ты сражался с Игорем.

Вот тут-то мне и пришла в голову одна шальная мысль и я осторожно поинтересовался у тэурийца:

– Дейр, скажи мне, какими знаниями поделились с вами Старпёры и многому ли они вас научили? У вас, как я понял, триста лет назад не было никакой индустрии, одно только простейшее кустарное производство и вы были счастливы, словно дети, в общем жили в Раю. Что вы имеете сейчас? Мне ответила на этот вопрос Вилиэн:

– Боря, мой муж весьма далёк от техники и вряд ли даст тебе внятный ответ. Знаешь, те несколько сотен небольших заводов, которые имеются на нашей планете, вряд ли можно назвать индустрией и мы по-прежнему предпочитаем выращивать свои дома из дерева, воздействуя на него особым образом. Извини меня за любопытство, но ты хочешь взять что-то из знаний, переданных нами Старшими, на вооружение? Но ведь это самые простые технологии, построенные в основном на использовании биохимических процессов. Ваши технологии на порядок сложнее. Усмехнувшись, я сказал:

– Сомневаюсь, что они при этом намного эффективнее, Вилия. Поверь, эти старые пройдохи большие доки по части таких высоких технологий, которые нам даже и не снились. Понимаешь, тут вот ведь какая петрушка получается, если они научили им вас, людей страшно далёких от всяческих высоких технологий, и вы способны создавать сверхмощные компьютеры, то значит их знания просто запредельно гениальные. Всё гениальное просто, а простые технологии самые надёжные. Вилиэн отрицательно помотала головой и воскликнула:

– Боря, мы так и не научились изготавливать компьютеры, Бойла изготовили в каком-то другом мире. У нас производство не пошло дальше самых простых вещей. Если хочешь, то всегда сможешь запросить информацию у Бойла. Он тебе её предоставит немедленно, если она не будет касаться оружия массового уничтожения других не менее опасных вещей. От её ответа я опешил настолько, что даже воскликнул:

– Вы контактируете с другими мирами?

– Да, – ответила Вилиэн, – полёты в космосе на гигантские расстояния совершает небольшое число миров, а все остальные используют для этого гиперпространственную телепортацию. Мы народ целителей и потому много путешествуем по гуманоидным, как принято говорить у вас, мирам. Мы были очень удивлены, что ты тоже смог стать целителем. Увы, но очень многие люди не способны понять даже таких элементарных вещей. Лично меня поражает совсем другое, то, с какой быстротой ты достиг больших высот в деле изучения «Куэрн тэур-Дэйвана», так мы называем это высокое искусство, и стал куэрном где-то уже пятой, из двенадцати возможных ступеней развития. Продолжай в том же духе и ты даже сможешь трансформировать своё тело. Летать, как птица, ты не сможешь, но зато научишься плавать под водой, словно рыба, и тебе будет под силу изменять свою внешность.

От такого известия я чуть не подпрыгнул на стуле, восхищённо ахнул и спросил:

– То есть стану лицевым танцором, как это описано в романе Френка Херберта? Вот это здорово! Думаю, что мне такая способность в будущем не раз пригодится. Дейр повернулся в сторону, кивнул и с улыбкой сказал:

– Спасибо, Бойл, я понял. Обязательно прочту. – Повернувшись ко мне, он пояснил – Борис, Бойл сделал мне подсказку относительно романа «Дюна» и лицевых танцоров. Да, это вещи одного и того же порядка. Только Вилиэн слишком строга к тебе. Ты достиг уже седьмой ступени и скоро станешь мастером «Куэрн тэур-Дэйвана». Если ты этого захочешь, то я стану твоим куэрн-дейваном, учителем и наставником. Покрутив головой, я прошептал, вежливо кланяясь:

– Куэрн-дейван Дейр, прости, что я кланяюсь сидя в кресле, а не стоя перед тобой на коленях, как это подобает ученику. Ты окажешь мне великую честь и я клянусь, что передам знания «Куэрн тэур-Дэйвана» только самым достойным людям.

Вилиэн сильно отклонилась вбок, Дейр сложил ладони лодочкой и с поклоном ответил мне:

– Куэрн Борис, я принимаю твою клятву и обещаю, что помогу тебе подняться на двенадцатую, высшую ступень как можно быстрее. Доверяй высшие знания «Куэрн тэур-Дэйвана» только самым достойным людям и закрывай их от плохих людей. «Куэрн тэур-Дэйван» должен служить только добру. Снова поклонившись, я ответил:

– Дейр, даже тогда, когда мне придётся вступить в смертельную схватку, я убью своего противника просто ударом кулака, но не стану применять это величайшее достижение во всей Вселенной во вред хоть кому-либо.

Дейр отнёсся к моим словам с большим уважением и снова поклонился. Поговорив ещё около часа, в основном о том, как и чем живут люди на Тэурии мы попрощались, точнее это я вспомнил о том, что у меня ещё много работы и тут же попросил Бойла дать мне полный список технологий с кратким резюме и уже через несколько минут завопил от радости. Ну, а вопить мне действительно было из-за чего. С помощью особых микроорганизмов, которые легко вырастить из обычных дрожжей, по уникальной технологии Старших нефть, природный газ, графит, уголь любого вида и даже горючие сланцы, можно было быстро, буквально в считанные часы, превратить в специальную, тонкодисперсную, разбитую на отдельные атомы, аморфную форму углерода и практически в жидкий, но не сжиженный, водород, состоящий из длинных цепочек молекул алканов, содержащих двенадцать атомом углерода и поросших, словно гусеницы, цепочками молекул водорода, чуть ли не в самом обычном эмалированном ведре. Все примеси, содержащиеся в углеводородном сырье, оседали на дне и прочно связывались не слишком большим количеством твёрдой смолы из числа сложных асфальтенов и являлись отличным связующим для изготовления не только асфальта.

В общем если в исходное сырьё – нефть, угольный порошок, любой животный жир или растительное масло, к которым нужно добавить крепкий, предельный раствор обычной поваренной соли, ввести мутировавшие микроорганизмы и, освещая емкость сверху ультрафиолетом, начать продувать природным газом, причём годился любой – пропан, бутан, этилен или метан, происходило самое настоящее чудо – эта смесь превращалась в ярко-розовое водородное топливо, практически негорючее в обычном состоянии, золотисто-рыжий аморфный углерод в виде гранул и фиолетово-коричневую, стекловидную, тугоплавкую смолу. Она тоже являлась уникальным сырьём. Поначалу густая, как патока, асфальтеновая смола быстро густела, а потом твердела, но её можно было раздробить, смешать с небольшим количеством раствора поваренной соли и водородного топлива, а затем нагреть до ста двадцати градусов и превратить в густую жидкость наподобие гипоидной смазки. После этого в неё можно ввести любой наполнитель до нужной густоты и изготавливать из этого состава всё, что угодно. Через шесть часов, если не пропаривать, асфальтеновая смола снова схватывалась и превращалась в прочнейший, водонепроницаемый бетон или асфальтовое покрытие.

Самым интересным и важным качеством этой асфальтеновой смолы было то, что она остекловывала собой любые токсичные вещества и они переставали быть ядовитыми и если учесть, что кроме пламени горелки на неё ничто не действовало, ни кислоты, ни щёлочи ни вода, то в качестве фундаментных блоков, которым не было сносу, отходы могли храниться тысячелетиями не причиняя никакого вреда окружающей природе. Ещё более удивительными свойствами обладало водородное топливо, похожее по своей консистенции на густое моторное масло. Если его начать нагревать в серебряном бачке-испарителе, то уже при температуре в восемьдесят семь градусов, оно превращалось в водород и пары алкана, который, при сгорании в цилиндре двигателя внутреннего сгорания, превращался в чистейший углекислый газ и пары воды. Это было идеальное топливо, ведь выброс углекислого газа, который тоже относится к числу парниковых, составляет всего три процента.

Однако, самый большой трепет я испытал, когда стал читать, что представляет из себя аморфный углерод с небольшой, связующей примесью водородного топлива. Первоначально он похож на икру минтая, только куда более яркого и красивого цвета, но с каждым часом его икринки всё увеличиваются и увеличиваются, достигая размера баскетбольного мяча, но стоит вставить в ёмкость с аморфным углеродом высокочастотный вибратор, как он очень быстро превращается в очень густую, золотисто-рыжую, тонкодисперсную пасту, а дальше начинаются сплошные чудеса. Если поместить эту пасту в экструдер и начать выдавливать из него через тончайшие фильеры при температуре в девяносто градусов нить и обдувать её воздухом или паром, имеющими температуру в сто шестьдесят градусов, то она мало того, что будет очень гибкой, так ещё и обретёт прочность намного выше, чем кевларовая или обычная углеродная нить. Из такой нити можно ткать ткани любой толщины и их прочность будет просто феноменальной, но окрашивать поликарбоновую нить нужно только термостойкими анилиновыми красителями во время закаливания паром, предварительно пропустив через кипящий раствор красителя. Из таких тканей можно было даже шить верхнюю одежду.

Из пасты же можно формовать под небольшим давлением практически любые изделия и, нагревая их прямо в форме до температуры не свыше ста градусов, то есть просто опуская их в кипящую воду. После этого полученную деталь, имеющую прочность бериллиевой бронзы, можно было обрабатывать различным инструментом, шлифовать, полировать, притирать и подгонять с микронной точностью. Сваривать вместе детали было нельзя, но их можно было склеивать между собой и в крутом кипятке они схватывались намертво, образуя монолит. Самое удивительное начиналось потом, когда готовое изделие, например блок двигателя внутреннего сгорания, ставили в муфельную печь и нагревали до определённой температуры с шагом в двадцать пять градусов. Так при прокалке в муфельной печи, нагретой до ста пятидесяти градусов, изделие из поликарбона почти не меняло цвета и лишь становилось ярче. Его прочность резко увеличивалась и уже превосходила лучшие сорта закалённой стали, но с повышением температуры прокалки поликарбон становился сначала светлее, затем начинал краснеть и при температуре в шестьсот градусов становился уже золотисто-алым, затем тёмно-багровым, красновато-фиолетовым и затем, при температуре в шестьсот семьдесят пять градусов – соломенно-желтым, а при температуре в семьсот градусов поликарбон превращался в совершенно прозрачный лонсдейлит, окрашенный в цвета от золотисто-желтого через зелёный до нежно сиреневого.