Текст книги "Три года в Соединённых Штатах Америки"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 60 страниц)

Последние полгода во всех странах СЭВ, даже на Кубе, прошли под лозунгом поликарбоновой революции в производстве, не говоря уже о том, что новую социалистическую экономику в этих странах начали внедрять ещё начиная с семьдесят второго года и это очень быстро дало свои положительные результаты. ГДР была самой проблемной страной и советское руководство двинуло поликарбон и асфальтеновую смолу в эту страну ещё до моего бегства из СССР, а заодно чуть ли не приказало Эриху Хонекеру снести берлинскую стену и убрать колючую проволоку с границы. Одновременно с этим крупному бизнесу в Западной Германии было предложено заказывать комплектующие изделия, изготовленные из поликарбона и различных асфальтеновых резин и пластиков, в Восточной Германии. Восточные немцы дёрнулись было в Западную Германию, но поскольку их никто не останавливал на границе, то многие задумались, а пустят ли их обратно? Вскоре выяснилось, что пустят и даже не станут спрашивать, что они там делали. Ну, а вскоре уже западные немцы повалили в ГДР чуть ли не толпами, так как там водородное топливо на заправках стоило втрое дешевле. Ну, а через какое-то время, когда новые автомобили «Трабант» стали конкурировать по цене и качеству с «Опелями» и «Фольксвагенами», ещё бы ведь они из микролитражек превратились в полноценные автомобили двадцать первого и тридцать первого классов, западные немцы волей неволей завопили во весь голос «Капитализм капут!»

В общем Восточная Германия, открыв границы и разрешив своим гражданам ехать куда угодно, подложила большую свинью Западной Германии, граждан которой пускали в ГДР без визы, по паспорту или даже просто водительскому удостоверению. Однако, сильнее всего на западногерманский бизнес давил тяжелый поликабоно-асфальтеновый пресс. Ну, а в семьдесят третьем Советский Союз, никого не предупредив, принялся ещё и выводить из Восточной Германии, да, и из всех остальных стран, свои войска, отчего блоку НАТО почему-то сделалось дурно. Более того, все страны Социалистического строя почему-то тоже стали сокращать свои армии и единственное, чего в них не стали делать, это ослаблять идеологический натиск. Телевидение, радио и печатная пресса чуть ли не половину информационного пространства отводили рассказам об экономических успехах Советского Союза и его посланца во Францию – товарища Картузова с его инвестиционными проектами для стран третьего мира, а также тому, что то же самое Советский Союз делал в странах СЭВ, строя новые предприятия и передавая свои новейшие технологии. В общем людям было над чем задуматься, а немного подумав, они приходили к выводу, что новая социалистическая идеология с рыночным уклоном будет всё же получше капитализма. Тем более, что люди имели возможность сравнить цены на те же новые автомобили и водородное топливо у себя и у западных соседей, что было самым серьёзным аргументом.

Едва я вернулся в Париж, то меня сразу же попросили явиться в Елисейский дворец и Жорж Помпиду долго пытал меня, чем же это его собираются поразить в СССР. Я отмалчивался, как партизан на допросе в гестапо и только улыбался в ответ. Как об этом и было сказано ранее, в Советский Союз я поехал в составе французской делегации и представлял вместе с ещё двумя десятками господ элиту французского бизнеса. Вот только по прилёту в Москву, встретившую нас чуть ли не полуметровым снегом и морозами, я поехал не в заново отстроенную гостиницу «Россия», а к своим друзьям, на их новую дачу. Согласно программе переговоров мне только двадцать третьего ноября следовало прибыть в Кремль, чтобы присутствовать во время беседы президента Франции с генеральным секретарём КПСС и потому мы с Ирочкой могли провести два дня с Наташей и Денисом. Мы с ними не виделись уже давно и очень соскучились. Наташа пошла на повышение. Она уже была членом Политбюро и возглавляла отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС. В этой должности она даже посетила Сенегал и вместе с президентом Сенгором редактировала негритюд, смягчая и развивая его, но не об Африке у нас зашел разговор в первую очередь, а о семье и о детях.

Прямо с их дачи я и поехал утром двадцать третьего ноября семьдесят четвёртого года в Кремль. В нём я бывал в своей прежней жизни, но только на экскурсии. На этот раз я въехал в Кремль на правительственном лимузине и это был первый раз, когда мне довелось здесь побывать. Жорж Помпиду уже находился в Кремле и беседовал с Леонидом Ильичом чуть ли не с глазу на глаз, так как в роли переводчика выступал генерал Паскаль, хорошо знавший русский язык. Весь вчерашний день президент Франции провёл в Верховном совете, потом вёл переговоры в составе делегации с Брежневы и вот теперь настал тот самый момент, о котором его предупредили заранее. Когда я вошел в большой кабинет, где он беседовал с Брежневым, то Леонид Ильич, с которым я встречался всего один раз, поднялся из кресла, пожал мне руку и весёлым голосом сказал:

– Ну, здравствуй, Кулибин. Рад тебя видеть, Борис Викторович. Как продвигаются твои дела на Западе? – Я коротко ответил, что нормально и Брежнев сказал своим гостям – Этого человека вы хорошо знаете, вот он-то вам всё и покажет, а я не стану мешать вашему общению с ним.

Президент Франции и шеф Сюрте Женераль поднялись из кресел и посмотрели на меня с удивлением, а я сказал:

– Ваше превосходительство, мой генерал, руководство Советского Союза поручило мне ознакомить вас с тем, что вселяет во всех советских людей такую уверенность, хотя далеко не все из них знают, с чем это связано. Пройдёмте пожалуйста, нам нужно будет спуститься вниз на лифте.

Мы вышли из кремлёвского кабинета Брежнева и прошли несколько десятков метров по коридору, чтобы войти в комнату без окон, но с лифтом. На лифте мы спустились глубоко под землю и очутились на небольшом перроне скоростного метро. Там нас уже ждал небольшой поезд, состоящий всего из двух вагонов и как только мы вошли передний и сели в кресла, он тут же тронулся и вскоре понёсся с огромной скоростью. Президент Помпиду, который отнёсся ко всему с некоторой толикой настороженности, поинтересовался у меня:

– Борис, куда мы едем?

– На подземный космодром, ваше превосходительство. Это недалеко, всего двести километров от Москвы к востоку. Потерпите буквально несколько минут. Этот поезд мчится со скоростью семьсот километров в час, так что мы доедем быстро.

Действительно, уже очень скоро поезд плавно затормозил и мы вышли на таком же перроне, с которого отправились в путь. За дверями нас ждал небольшой электромобиль и четверо офицеров, которые немедленно взяли под козырёк. Мы сели в поданный нам экипаж без водителя и он сам повёз нас в здоровенный подземный ангар, где стояли два космических самолёта с опущенными траппами. Увидев их, Жан-Жак спросил:

– Борис, что это? Я с улыбкой ответил:

– Это космические корабли, мой генерал. Вообще-то это исследовательские корабли, но до тех пор, пока существует угроза третьей мировой войны с применением термоядерного оружия, они стоят на боевом дежурстве. – К нам сразу же подошли два пилота, одетые тёмно-синие комбинезоны, один в звании майора, а второй – полковник и я спросил – Товарищ полковник, на борту космолётов имеются ракеты с термоядерными боеголовками?

Оба приблизились, встали по стойке смирно, отдали честь и полковник доложил чин по чину:

– Никак нет, Борис Викторович. Оба космолёта оснащены только лазерными и электромагнитными пушками для поражения баллистических ракет потенциального противника. Переведя его слова президенту Франции, я прибавил:

– Простите, ваше превосходительство, но на атомные бомбы нам, оказывается, не удастся посмотреть, а жаль. Я ни разу в жизни не видел ни одной. Давайте поднимемся на борт и хотя бы осмотрим оба космических корабля и пустые бомбовые отсеки.

Вместе я полковником Соловьёвым, командиром космолёта «Москва», второй назывался «Ленинград», мы поднялись на борт и я, оттеснив полковника, сам принялся рассказывать о том, как сначала конструировал сам, а затем соглашался с изменениями, внесёнными куда более опытными конструкторами, и как потом принимал посильное участие в строительстве космического щита своей родины. Мы даже посидели в пилотской кабине и полковник Соловьёв, подняв космоплан на три метра над полом, прокатил нас, но совсем немного. Бомболюк и в самом деле был пуст, из него даже убрали установку сброса ракет, но зато командир космоплана пару раз выстрелил из лазерной пушки, превратив в пар два оцинкованных ведра с водой. Из электромагнитной пушки, стреляющей вольфрамовыми снарядами, он палить не стал, очень уж потом снаряд долго летал по ангару, рикошетируя от стен. Президент Помпиду и генерал Паскаль хотя и рассматривали новую советскую космическую технику с очень большим интересом, всё же явно недоумевали и в конце концов президент спросил меня напряженным голосом:

– Борис, зачем вы всё это мне показываете? Мой ответ был таким:

– Затем, ваше превосходительство, чтобы вы знали, если между Францией и Советским Союзом будет заключён полномасштабный союзнический договор, то мало того, что ваши офицеры будут ежедневно заступать на боевое дежурство на точно таких же советских подземных космодромах, а всего их в Советском Союзе двадцать шесть, так ещё и получите с десяток таких птичек, чтобы поставить их на боевое дежурство там, где военные сочтут это необходимым. Полагаю, что если Франция также будет нести ответственность вместе с Советским Союзом за мир и безопасность всего Человечества, это будет правильно. Генерал Паскаль удивлённо воскликнул:

– Вы передадите нам десять таких космических кораблей? Но как это можно сделать, ведь они же весьма большие? Ему ответил полковник Соловьёв:

– Товарищ генерал, в этом нет ничего сложного. Под прикрытием плотной облачности, на высоте в полтора, два километра, мы их куда угодно перегнать можем. Они же летают, как простые самолёты, но я лично уже дважды летал тайком на Луну и даже высаживался на обратной стороне вместе со своим экипажем. Пройдёмте в кают-компанию, я покажу вам снимки. Пока я переводил его слова, Жан-Жак спросил:

– Полковник, но почему вас тогда не заметили ни американские, ни французские средства наблюдения? Полковник Соловьёв ухмыльнулся и ответил:

– А нас и советские локатора, хотя они и получше ваших будут, тоже не заметили. Корпус у космоплана, как вы видите, почти чёрный, света почти не отражает, так он же ещё и радиоволны не отражает, но мы всё равно в космос выходили над Южным полюсом. Как говорится, береженого Бог бережет.

Мы поднялись в кают-компанию и полковник Соловьёв показал французам фотоснимки, сделанные на Луне. После этого, получив в качестве сувенира по паре лунных камешков, мы поднялись на борт второго космоплана и убедись в том, что и его бомбовый отсек совершенно пуст. Когда мы сели в вагончик скоростного метро, я сказал:

– А теперь, ваше превосходительство, мы отправимся туда, где уже побывал однажды генерал Паскаль и вы побеседуете с Геей, моими давними друзьями и ещё одним суперкомпьютером по имени Бойл. Полагаю, что эта беседа будет вам интересна.

Когда мы прибыли в тот подземный бункер, в котором находилась Гея, уже Жан-Жак стал рассказывать президенту Франции, где тот находится, а когда мы вошли в просторный зал, он сказал взволнованным голосом:

– Мсье президент, это Гея, самое мудрое существо на Земле. Я подошел к своей дочери и устало поприветствовал её:

– Привет, малышка. Выкати нам три кресла и обеспечь связь с Дейром, Вилиэн и Бойлом.

Вспыхнули сразу три больших экрана и Гея, первым делом поприветствовав французских гостей, ответила мне:

– Здравствуй, отец, ты выглядишь усталым. Махнув рукой, я насмешливо сказал:

– Ничего, мелочи жизни, малышка. – Как только на экране появилось изображение Дейра, Вилиэн и Бойла, что стало возможным благодаря некоторым усовершенствованиям, сделанным Бойлом и Геей, я представил их и сказал – Ваше превосходительство господин президент, мой генерал, сейчас вы узнаете, кто же такой на самом деле Борис Картузов и почему он сидит здесь, а это довольно долгая и очень непростая история.

Как я об этом и просил, Дейр сам рассказал Жоржу Помпиду и Жан-Жаку Паскалю всю мою историю, а я всё это время сидел молча и терпеливо слушал его рассказ, который продлился почти три часа и сопровождался множеством видеофильмов. Из бункера Геи оба француза вышли настолько потрясёнными, что пришли в себя и заговорили только тогда, когда мы, вернувшись в Кремль, сели за обеденный стол. Первым молчание нарушил президент Франции, который взволнованным голосом сказал:

– Леонид, я так до сих пор не могу поверить в то, что Борис вовсе не юноша, а зрелый мужчина, которому уже исполнилось шестьдесят четыре года. Теперь мне всё стало понятно. Леонид Ильич усмехнулся и спросил:

– Жорж, неужели ты мог подумать, что я доверю такое ответственное дело, заняться сближением наших стран и такими важными делами какому-то мальчишке? Нет, Борис Викторович уже давно не юноша, хотя и ведёт себя порой, как самый настоящий мальчишка. Взять хотя бы все эти гонки и трюки с пробиванием кирпичных стен. Правда, нужно отдать ему должное, самые опасные задания он выполняет сам и вместе с ним идут в бой наши самые лучшие бойцы. Как ты уже знаешь, самого опасного врага мы уже уничтожили, но множество недобитков ещё осталось. По наводке Бориса Викторовича генерал Паскаль арестовал тех, кто находился во Франции, но остальные находятся на свободе и с ними нам ещё предстоит бороться, но даже не это главное. Нам нужно довести дело до конца и сделать так, чтобы Третья мировая война никогда не началась. В одиночку Советский Союз этого не сможет сделать. Нам нужна помощь Франции и Германии на начальном этапе, а дальше нам нужно будет думать о том, как сблизиться с Америкой, Великобританией и Китаем.

Мне уже так осточертели политесы за этот день что я, резко положив ложку на край тарелки, воскликнул:

– Леонид Ильич, ну, хоть теперь-то мы можем говорить обо всём откровенно и без всех этих дипломатических ужимок! Вам же и так давно известно, что нужно делать. – Повернувшись к Андропову, присоединившемуся к нам, я с усмешкой попросил того об одолжении – Юрий Владимирович, скажи хоть ты, что после сегодняшней экскурсии, нам нужно от слов переходить к делу. Ты же знаешь, как я ненавижу всю эту пустую говорильню ни о чём. Тем более, что нам есть о чём поговорить. Андропов коротко рассмеялся и сказал:

– Да, друзья мои, давайте пощадим нервы Бориса. Ему пришлось очень много потрудиться, чтобы эта встреча состоялась, и, что самое главное, чтобы она проходила на фоне таких успехов. Они будут ещё более внушительными, если мы от слов действительно перейдём к делу. Тем более, что ничем другим, как борьбой за мир, мы не имеем права заниматься. Хотя я поспешу добавить, подъём экономики в странах третьего мира это ничуть не менее важная и ответственная задача.

Президент Франции, выслушав перевод генерала Паскаля, кивнул и сказал, беря в руки бокал вина:

– Что же, после того, что я сегодня увидел, мне уже ничего не остаётся делать, как принять действительность такой, какая она есть и присоединиться к вашей борьбе. Леонид, мы завтра же подпишем полномасштабный союзнический договор и уже на следующей неделе я встречусь с канцлером Западной Германии, чтобы привлечь его на нашу сторону. С таким советником, как Бойл, можно действовать и смелее, и решительнее.

Я перевёл слова президента Леониду Ильичу и тот, смеясь, погрозил пальцем и шутливо воскликнул:

– Э, нет! Так не пойдёт, не нужно преувеличивать заслуги Бойла и уменьшать роль Бориса. Бойл без него и шага не сделает, как и Гея. Они всего лишь великие мудрецы, но жизни-то они не знают, как и Дейр с Вилиэн. Ну, а Борису с его-то знанием жизни и истории, многие вещи видятся совсем по другому. – После этого Брежнев сделал паузу, во время которой генерал Паскаль перевёл сказанное им, Леонид Ильич повернулся ко мне и поинтересовался – Борис, что ты намерен предложить исламскому миру на твоих переговорах в Эр-Рияде? К ним готовятся главы практически всех мусульманских стран.

На этот раз Жан-Жак переводил его слова вдвое быстрее и я, кивнув, ответил просто и без затейства:

– Господа, в Эр-Рияде мне начнут выкручивать руки, чтобы я взял на себя роль генерального инвестора и распорядителя ещё и там, а то чрезвычайно опасное предприятие. Поэтому, как только мы полетим из Триполи в Эр-Рияд, я предложу Муаммару совершить промежуточную посадку в Тель-Авиве и взять туда с собой ещё и премьер-министра Израиля. Война Судного дня благодаря усилиям Советского Союза так и не состоялась, но вопрос всё ещё остался нерешенным. Ну, а чтобы он был решен к нашему всеобщему удовлетворению, я буду настаивать на том, что главными инвесторами в мусульманском мире будет не компания «Картузов Индустриаль», а Советский Союз и Франция рука об руку. Мы тоже не станем уклоняться от работы, но обойдёмся одними только консультациями. Поэтому я предлагаю направить в Эр-Рияд вместе со мной наших премьер-министров, но соло на скрипке на этой мирной конференции будет исполнять полковник Каддафи, а мы все будем ему только аккомпанировать. Вот тогда мы добьёмся куда большего. Что вы на это скажете? Брежнев усмехнулся и тут же спросил:

– Ну, что я тебе говорил, Жорж? Бойл, Бойл, да, твой Бойл сейчас сразу же стал бы придумывать, чем занять население этих стран и проектировать для них новые заводы и фабрики, а решение политических вопросов переложил бы на наши плечи. В этом плане Бойл самый настоящий засранец, как и все технари. Президент Франции улыбнулся и согласился:

– Да, Борис полностью прав. Если его компания займётся подъёмом экономики в мусульманских странах, то у их руководителей будут полностью развязаны руки и в исламском мири ничего не изменится. – Повернувшись ко мне, он спросил – Борис, как ты относишься к тому, чтобы как-то заставить исламский мир создать нечто вроде СЭВ или ЕЭС? Это пошло бы им на пользу.

– Это можно сделать только руками полковника Каддафи, Жорж. – Ответил я и пояснил – Правда, для этого ему понадобится самая непосредственная помощь и поддержка короля Марокко, но я постараюсь сделать так, чтобы они выступили с совместным заявлением и не противоречили друг другу, но при этом всё же стану настаивать, чтобы король Мулай не перетягивал одеяло на себя, как он очень любит дело. Хорошо бы сделать ещё и так, чтобы в Эр-Рияд прилетели председатель Мао и Индира Ганди. Леонид Ильич твёрдо сказал:

– Они прилетят, Борис, но может быть тогда и нам с Жоржем стоит отправиться в Эр-Рияд?

– Зачем? – Удивился я – Хвосты им заносить? Нет, Леонид Ильич, им нужно сразу же дать понять, кто есть кто в этом мире. Вы будете смотреть на всё это, как на детскую возню в песочнице. Вот тогда они будут сидеть за круглым столом и каждому из них даже не придётся гадать, зачем их там всех собрали. Более того, я сразу же постараюсь повернуть дело таким образом, чтобы это был саммит посвящённый решению исключительно экономических вопросов, а вся политика будет вынесена в кулуары.

Президент Помпиду, выслушав мою весьма резкую реплику, громко рассмеялся, покивал головой и с улыбкой сказал:

– Браво, Борис, ты полностью прав. Нужно свести всё дело к экономике, чтобы они как можно скорее поняли, отчего зависит их благополучие. К сожалению практически все руководители мусульманских стран живут только политическими интригами и совершенно не думают об экономике, а именно для этого они и хотят встретиться с тобой. После твоих африканских успехов на Ближнем Востоке все только и мечтают о том, чтобы к ним прилетел Борис Картузов и решил за них все проблемы. Особенно их всех впечатлило то, что ты принёс воду в Сахару.

Мы поговорили ещё около часа, обсудив другие, ничуть не менее важные вопросы и разошлись. Юрий Владимирович и генерал Паскаль чуть не разорвали меня надвое, когда каждый стал тащить к себе своего консультанта. В конце концов они рассмеялись и мы поехали втроём на квартиру Володиных, чтобы в приватной обстановке побеседовать о ещё более важных значимых делах. Теперь две спецслужбы могли сотрудничать по полной программе, но расшифровывать своих французских помощников я не стал бы ни в коем случае. Андропова очень волновало то, как будет решен израильский вопрос и я предложил положиться во всём на Муаммара Каддафи, который, благодаря моим «способностям» провидца, чуть ли не бредил Зелёной книгой и планом Изратина. Вместо столь одиозного названия нового государства я предлагал создать Федеративную Израильско-Палестинскую Республику и, наконец, закрыть еврейскую тему на Ближнем Востоке. Об этом я говорил раньше, а теперь собирался предложить ещё более грандиозное решение, содержащее в себе два компонента, мощное силовое давление и щедрый подарок, в общем с помощью кнута и пряника решить сей застарелый и очень болезненный вопрос, раз и навсегда. План, предложенный мною, понравился как Андропову, так и генералу Паскалю, тем более, что платить за всё придётся мне, а не Франции или Советскому Союзу, но я всё же надеялся получить с этого хотя бы дивиденды морально-политического плана.