Текст книги "Ходок 6 (СИ)"

Автор книги: Александр Тув

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Своих людей в Гильдии Магов у "Союза" было немного, по правде говоря – очень мало, поэтому даже такой кадр, весьма сомнительный ценности, как Карст Итал, ценился крайне высоко и потерять его было нельзя ни в коем случае! Поэтому, надо было обязательно подстелить соломки туда, где проще всего было упасть. И такое место было известно. Главной проблемой у разведчиков всех времен и народов, до появления мобильников и Интернета, была связь. Шпиона проще всего сцапать во время закладки тайника, встречи со связником, или выхода в эфир. В связи с этим, чтобы избежать возможной компрометации крота, специалистами Ночной Гильдии был разработан простой, но в то же время, надежный алгоритм.

Предполагалось, что инициатором встречи, чаще всего, будет являться Ночная Гильдия. В противном случае, которого, кстати говоря, никогда еще не случалось, когда Карсту могло что-нибудь срочно понадобиться от "Союза", он просто мог подать милостыню любому нищему, которых везде хватало, и сказать, что это дар лисицы – такой хитрый псевдоним ему присвоили аналитики "Союза", чтобы сбить с толку контрразведку вероятного противников. И все! – эти слова через десять минут были бы переданы бригадиру, еще через десять начальнику Цеха Нищих, а еще через десять были бы доведены до сведения главы "Союза".

Такая связь была абсолютно безопасна и защищена. И этот факт несомненно являлся бочкой меда. Безопасность связи обуславливалась тем, что опознать человека, подавшего милостыню, нищий не смог бы даже под пыткой – простейший морок, наведенный с помощью личной силы, или же при помощи соответствующего артефакта, надежно искажал черты филантропа. А защищенность состояла в том, что никто, кроме Гистаса Грине, не имел понятия о том, какую информацию несло закодированное послание.

Вероятность же того, что нищий забудет услышанное, или поленится искать бригадира, чтобы доложить, или не захочет расставаться с милостыней – в некоторых случаях непомерно большой, была равна нулю. Слишком много ушей и глаз вокруг и слишком жестоко наказание за данную провинность. То, что это смерть, не стоит даже говорить, но вот какая...

Теперь о ложке дегтя – абсолюта в физическом, трехмерном, вещественном мире не существует. К счастью, или наоборот – это большой вопрос, ответ на который неизвестен. Так и связь через нищих – она была почти что абсолютно безопасной и защищенной. Ключевое выражение: "почти что". Дело в том, что если бы ею заинтересовалась Гильдия Магов, она быстро бы докопалась до сути. Все эти конспирологические фокусы были хороши только для бездарных. К счастью, обе стороны, участвующие в процессе – и Гистас и Итал, прекрасно это понимали и четко осознавали границы, выходить за которые было смертельно опасно.

Срочность и место встречи зависели от величины поданной милостыни: медяк – рандеву не срочное, никакого форс-мажора. В этом случае посланец Ночной Гильдии должен быть вечером в ресторане "Попутный ветер". Эта точка общепита ничего выдающегося из себя не представляла – ни архитектурой, ни географическим положением, ни высокой кухней, не выделялась. "Попутный ветер" располагался неподалеку от Королевской Горки, в нем любили проводить время капитаны и старшие офицеры судов, стоящих в порту – публика достаточно "чистая" и к эксцессам не склонная. Заведение конечно же нисколько не фешенебельное, но достаточно благопристойное, куда, вполне мотивированно, мог заглянуть маг мелкой руки, чтобы пропустить стаканчик-другой и скоротать вечерок в компании хорошеньких девиц, имевшихся в заведении в достаточном количестве.

Если же у Карста возникала необходимость в более срочной встрече, то он должен был вручить невольному связнику серебряную монетку. В этом случае свидание должно было произойти в течение одной склянки – трех часов, по нашему, и местом встречи являлся ресторан "Адмирал" на Королевской набережной.

В случае же наступления настоящих форс-мажорных обстоятельств, Карст должен был подать золотую монету. Это означало, что ему срочно требуется контакт с представителем "Союза" и лучше бы, чтобы этим человеком был сам Гистас Грине. Встреча должна была произойти как можно скорее в трактире с незамысловатым названием "У Густава", владельцем которого вышеупомянутый Густав и являлся. Расположен трактир был неподалеку от банка, где служил Карст. То, что все три заведения принадлежали мафии упоминать, наверное, излишне.

В случае же, когда маг требовался мафии – что было гораздо чаще, вызов тоже проистекал по апробированной схеме, только в роли нищего выступал сам Карст Итал, а в роли жертвователя – какой-нибудь человек Гистаса Грине. Он вручал магу кошелек, сообщал, что в нем ровно сто золотых и просил положить деньги на счет Гистаса.

Озвученная сумма в сто золотых и то обстоятельство, что клиентом, вносящим деньги на его счет, являлся не сам руководитель "Союза", являлось паролем. В реальности же – если можно так выразиться, все финансовые операции со своими деньгами глава Ночной Гильдии совершал лично, не передоверяя никому.

Срочность вызова зависела от содержимого кошелька. Если в нем было меньше двухсот монет, но, естественно, больше ста, вызов был несрочный, аналогичный медной монетке, и рандеву происходило вечером в "Попутном ветре". Если в кошельке было больше двухсот золотых, но меньше трехсот, то вызов был среднесрочный – в течение склянки, и рандеву происходило в "Адмирале". Если же в кошельке было больше трехсот золотых, маг должен был мухой, очертя голову, мчаться к Густаву.

Никакой сложности в покидании места службы, в разгар рабочего дня, для Карста Итала не существовало. Обычно в банке работало десять-двенадцать "операционистов" и отсутствие одного-двух на пропускной способности системы не сказывалось. Чаще всего рядовыми кассирами были хотя и лицензированные, но начинающие маги, случались даже ученики. Присматривал за порядком начальник смены, как правило – полный маг. Работа в банке, если называть вещи своими именами была синекурой – не тяжелой, не сложной и приносящей постоянный доход.

Правда не очень большой, но, при желании, можно было что-нибудь придумать, что и доказывал собственный опыт Карста Итала. Начальник на отлучки своих подчиненных смотрел сквозь пальцы – все вместе они никогда не сматывались, всегда кто-то был на месте и нежелательных очередей на обслуживание, как правило, не образовывалось. Нужно было просто доложить старому хрычу, что ты идешь перекусить, или тебе надо ненадолго отлучится, чтобы встретиться с приятелем, или еще как-то залегендировать свое отсутствие, и пожалуйста – вперед.

По настоятельному совету своих кураторов из Ночной Гильдии, Карст регулярно бегал в рабочее время попить кофейку к Густаву. Причем делал это совершенно хаотически: он мог отпроситься как после обслуживания очередного клиента в час пик, так и в разгар утренних дремотных часов, мог в середине дня, когда случалось окно в череде посетителей, а мог и в конце. Короче говоря – никакой системы. Заподозрить его в порочащих связях, а тем более отследить, было практически невозможно. Гистас Грине очень трепетно относился к своему кроту в Гильдии Магов, берег его и подвергать ненужному риску провала не собирался. Он чувствовал, что когда-нибудь этот агент с лихвой окупит все вложенные в него – очень немаленькие, деньги. И похоже этот день настал.

Между тем, завершив транзакцию – положив на счет предводителя организованной преступности славного города Бакара сто золотых, ну, в смысле, конечно же – девяносто, а десять, согласно должностной инструкции, отчудив в пользу банка Гильдии Магов, Карст Итал, с помощью "мясорубки", подсчитал остаток, чтобы уточнить срочность вызова. На глазок там было явно больше двухсот золотых и машинка для подсчета денег это подтвердила – в кошеле было четыреста семьдесят три риала. Сумма была странная. Обычно, когда следовал срочный вызов, в кошельке было триста десять монет, ну... – триста двадцать. Один раз, правда было триста восемьдесят, но, с учетом оприходованной сотни получалось, что на сей раз, изначально, было пятьсот семьдесят три золотых – во-первых, явный перебор, а во-вторых, какая-то странная сумма.

Маг, справедливо рассудил, что объяснить ее могло только то обстоятельство, что вызывая его на встречу, Гистас Грине был в большом душевном волнении. Поэтому он немедленно отпросился у старшего смены на кофепой – благо отсутствие наплыва клиентов в утренние часы это вполне позволяло, и направил стопы к Густаву.

В трактире, помимо общего зала, имелось несколько кабинетов, позволяющих проводить конфиденциальные рандеву, не опасаясь ненужных встреч и чужих внимательных взглядов с прищуром. Кроме того, один из кабинетов был с небольшим секретом – в нем имелась потайная дверь, совершенно незаметная на фоне стены, ведущая в длинный коридор, сообщающийся с подземельем.

Все, по-настоящему старые города, причем во всех мирах, имеют обширные подземные коммуникации – это видимо какой-то еще не открытый закон природы, согласно которому место устойчивого проживания большого количества людей обязательно обзаведется глубокими подземными ходами, норами, рукотворными пещерами, туннелями и прочими подобными сооружениями. За примерами далеко ходить не надо: Москва, Рим, Париж...

Природные полости – всяческие пещеры и гроты, дополняются рукотворными сооружениями и получается весьма протяженные коммуникационные системы, позволяющие преодолевать обширные городские пространства не показываясь на поверхности. Их появление вполне логично и закономерно – ведь в большом скоплении людей всегда имеется потребность от кого-то спрятаться, или что-то спрятать, на кого-то неожиданно напасть, или же сбежать из окружения. И именно из подземелья, никогда не показываясь на глаза посетителям "У Густава", являлся на встречи со своим агентом Гистас Грине.

Маг, зайдя в трактир, привычно огляделся. Не обнаружив ничего подозрительного, он двинулся к стойке, где хозяин заведения с хмурым и сосредоточенным видом полировал чистые бокалы – занятие типическое, но совершенно непонятное непосвященным и, не исключено, что имеющее какой-то тайный, сакральный, смысл, вроде вылизывания котами яиц.

Дождавшись, когда Густав оторвется от своего архиважного занятия и соизволит взглянуть на него – и кстати, как только трактирщик увидел, кого принесла нелегкая, как вся его хмурость куда-то исчезла и он стал любезен и приятен в общении до чрезвычайности – будто другой человек возник за стойкой, Карст, негромко, но так, что был услышан всеми немногочисленными посетителями, сказал:

– Привет. Кофе, перо и бумагу. – Всем посетителям сразу стало понятно, что уважаемый человек собирается написать какое-то важное письмо, а может быть, даже – документ!, потягивая крепкий кофе, чтобы лучше работали мозги. Для занятия таким высокоинтеллектуальным трудом несомненно требовался отдельный кабинет – во-первых, чтобы никто не помешал, а во-вторых, чтобы никто не подсмотрел – так что всем было предельно ясно, почему новый гость не собирается оставаться в общем зале.

А для трактирщика кодовая фраза означала, что клиенту требуется кабинет с потайной дверью. Кроме того, для Густава кодовые слова являлись категорическим приказом о безусловном недопущении посторонних в тайную комнату, пока маг ее не покинет. И в том, что никто не сможет в нее проникнуть, можно было не сомневаться. Ну, разве что через труп хозяина заведения и трупы его трех здоровенных вышибал. Но, пока будет жив хоть один из них – граница будет на замке. Персонал Ночной Гильдии работал и за страх и за совесть. У Гистаса не забалуешь. Никаких условных сроков, домашних арестов и УДО – все по-взрослому.

Проводив взглядом молоденькую, миловидную официантку, принесшую все, что было заказано, маг сделал маленький глоток ароматного, крепкого, сладкого, обжигающе горячего, напитка. Буквально в ту же секунду потайная дверь открылась и в помещении появился Гистас Грине. Начал он без раскачки, еще раз подтвердив предположение Карста Итала о том, что в момент отправки кошелька, был слегка на взводе. А может и не слегка. Обычно глава Ночной Гильдии очень вежливо здоровался со своим тайным агентом и начинал беседу за жизнь, которую потом весьма ловко сворачивал на, по-настоящему, интересующую его тему. Сейчас же все было не так.

– Карст! Мне нужна "Пирамида Света"... – Гистас сделал паузу, глядя на мага лихорадочно блестевшими, красными от недосыпа глазами. – Добудь ее!.. или, на худой конец, узнай где она. – С этими словами он положил на стол кошелек. – Принесешь – получишь столько же. Связной будет в "Адмирале" постоянно. – Глава Ночной Гильдии снова замолчал, будто провалился в трясину своих мрачных мыслей, потом, с видимым усилием, вынырнул из нее и заговорил, причем с какой-то нервической импульсивностью, никогда ему раньше не свойственной: – Карст! Я тебя очень прошу – поспеши! Это вопрос жизни и смерти! Как только, что-то выяснишь – сразу в "Адмирал".

Маг не успел и слова вымолвить в ответ, как глава "Союза" поднялся из-за стола и стремительно скрылся за потайной дверью. Оставшись в одиночестве, Карст Итал некоторое время пробыл в некоторой оторопи, пытаясь осознать произошедшее и прийти в себя от неожиданного задания, затем, для прояснения мыслей, в три больших глотка, обжигаясь, допил слегка подостывший кофе и высыпал содержимое кошелька на стол. От увиденного он даже присвистнул. На чистой полотняной скатерти весело поблескивали желтым десять металлических пластинок, каждая из которых являлась векселем банка Гильдии Магов на тысячу золотых. Как ни странно, особой радости, эта картина у мага не вызвала. Слишком отчетливо веяло опасностью от этих бешенных денег. За неисполнение поручения, за которое было заплачено так много, могли и спросить. Причем строго. А если быть честным с самим собой – очень строго. Додумывать до конца эту неприятную мысль Карст Итал не стал, а собрал векселя в кошелек и направился к месту службы.

Как уже отмечалось, титаном мысли, он не был, но не был, отнюдь, и дураком. В плане интеллектуального развития, Карст был обычным, среднестатистическим индивидуумом, которых девять на десяток – ни рыба, ни мясо. Поэтому делать откровенные глупости, типа немедленного испрашивания отпуска за свой счет, что несомненно вызвало бы нездоровый интерес начальства, он не стал, как не стал делать прочие скоропалительные телодвижения, могущие вызвать тот же эффект, а сел за стол в своем кабинете и призадумался. Думать вообще полезно, а уж когда не знаешь что делать – тем более.

Начал он с того, что провел тщательную ревизию своих знаний о предмете поиска. Ревизия показала, что знаний этих немного. В активе было общее представление о том, что "Пирамида Света" умет накапливать рассеянную магическую энергию, и что артефакторы используют это свойство Пирамиды, используя ее, как Источник, при создании артефактов длительного и постоянного использования, вроде защитного плетения "Купол", позволяющего надежно защищать охраняемую территорию.

Еще Карст знал, что Пирамиду можно использовать в научных изысканиях, но так как ни он сам, ни все его многочисленные знакомые, отродясь такими делами не занимались, да и магов-исследователей в Бакаре, в принципе, не было, то в его голове на том месте, где должна была быть информация об этом аспекте использования артефакта, присутствовало большое белое пятно, как на старинных картах.

Так, что еще? Пирамида очень дорогая – ну, это и так понятно. А еще что? Вроде все... Нет, не все. По слухам, "Пирамида Света" имелась у Свэрта Бигланда. Теперь действительно все?.. Нет, Карст Итал припомнил еще один факт, который знал – "Пирамида Света" не являлась запрещенным артефактом. Официально не являлась. Но... хранение ее, а тем более использование, не приветствовалось высшими иерархами Гильдии Магов, занятыми своей подковерной борьбой в столице Империи. Они считали этот артефакт потенциально опасным. И кто его знает, может правильно делали. Все? Вот теперь действительно все. Негусто.

Однако понятно, что поиски надо начинать с посещения главы бакарского отделения Гильдии Магов Свэрта Бигланда. Надо прийти, записаться на прием и сказать: "Здравствуйте дядюшка Свэрт, – в детстве Карст Итал не раз сиживал у него на коленях, потому что глава Гильдии и его отец были хорошими приятелями и такое обращение, правда наедине и не в рабочей обстановке было бы вполне уместно. Так вот... прийти и сказать: – Дядюшка Свэрт, я знаю, у тебя есть "Пирамида Света", не продашь? Нет? А можно взять в аренду, ненадолго? Тоже нет... А зачем мне? Так это... Гистас Грине просил... А какое он имеет к тебе отношение?.. Так это... – никакого... А поточнее?! Ну-у... он мне иногда денежки дает... А за что? Так это... – просто так...". Совершенно очевидно, что результатом такого подхода к Свэрту станет отзыв лицензии – это в лучшем случае, а в худшем – внутреннее расследование, с непредсказуемыми последствиями.

"Так, а если не к Свэрту. Кто еще может что-то знать про Пирамиду? Да многие могут, тот же Карвах может, да мало ли кто еще... Но, в любом случае все эти сведенья будут из вторых рук, а что-то достоверное можно узнать только от "дядюшки". Так стоит ли посвящать лишних людей в свои проблемы? Не стоит. Однозначно. Если что-то пойдет сильно не так, а знать об этом будет только Свэрт Бигланд, наказание наверняка будет полегче, чем если бы знало много народа. Это даже не обсуждается. Значит что? Значит надо идти к главе Гильдии и что-то ему врать зачем мне "Пирамида Света". Надо что-то придумать".

От тяжелых дум голова Карста Итала, не сильно привычная к такой интенсивной работе, начал побаливать, но он не сдавался – продолжал размышлять. А куда денешься? – "Жить захочешь – не так раскорячишься!" Эта фраза своей универсальностью, точностью, лаконичностью и отточенностью явно выбивается из нескончаемого ряда цитат из любимых кинофильмов, и претендует на место в элитном строю формулировок законов природы, типа: "Сила действия равна силе противодействия", или же: "Угол падения равен углу отражения". Вот Карст и корячился. А, "если долго мучиться – что-нибудь получиться!" – тоже вроде какой-то закон природы... Или не закон? Короче говоря, закон, не закон, а мысль очень правильная. Вот и у мага-недоучки Карста Итала мелькнула какая-то ускользающая мысль, которую он попытался поймать на удочку осознания.

Попытка оказалась безуспешной – мысль с крючка внимания сорвалась, и это так огорчило бедного операциониста банка Гильдии Магов, что он, от расстройства, на долю секунды прекратил думать. Здесь следует сделать небольшое уточнение. Карсту казалось, что он думает, хотя, на самом деле, он просто жевал мыслежвачку. Но, и этого краткого мгновения хватило, чтобы весть, поданная подсознанием, просочилась наверх и стала доступна сознанию. Как только Карст понял, что именно он придумал, то чуть не завопил от восторга. И, прямо скажем – было от чего! Он понял, как замотивировать свой интерес к "Пирамиде Света". Наверняка Свэрт ему не поверит, но, это дело десятое – поверит... не поверит – сомнения к делу не пришьешь! Даже если будет дело. А в том, что оно будет, Карст Итал, практически, не сомневался – интуиция мага, знаете ли.

Небольшое лирическое отступление. Какое-то время тому назад, по ящику крутили рекламный ролик, где человек сидел на скамейке пригородного перрона и напряженно о чем-то думал. Рекламный слоган звучал приблизительно так: "Не трудно что-то сделать. Трудно придумать, что сделать". На первый взгляд какая-то белиберда, а вот на второй, третий и последующие, начинает открываться глубокий смысл этой сентенции. Как только Карст поставил перед собой четкую и конкретную задачу, ее решение было предрешено – ведь главное придумать, что сделать!

Для начала, он, используя служебное положение, разменял один из десяти, имевшихся в его распоряжении, тысячных векселей на десять сотенных. Затем разменял один сотенный вексель на сто полновесных риалов, после чего поменял двадцать золотых на серебро. В результате этих хитрых операций, в распоряжении молодого мага оказалось четыре кошелька. Первый – с девятью тысячными векселями, второй – с девятью сотенными, третий – с восьмьюдесятью золотыми риалами и четвертый – с двадцатью риалами серебром. Причем, что характерно, самым тяжелым был кошелек с серебром, затем шел кошелек с золотыми монетами, а замыкали турнирную таблицу кошельки с векселями. Частенько такое встречается и в жизни – чем меньше из себя представляет человек, тем больше пыли в глаза он пытается пустить и, зачастую, ему это удается.

Покончив с конвертированием, Карст снова отправился к старшему смены и отпросился у него не только на остаток сегодняшнего дня, но и на завтра, мотивируя свою просьбу пошатнувшимся здоровьем и необходимостью его поправить, путем длительного сна и обильного питания вкусной и здоровой пищей. Индульгенцию он получил без лишних расспросов – куда, мол и зачем – руководителю было параллельно – дежурных операционистов хватало, можно даже сказать наблюдался избыток, а если у тебя есть лишние деньги и ты можешь обойтись без своего процента – дело твое.

Вырвавшись на оперативный простор, Карст Итал направил колеса своей двуколки, которой он пользовался для поездок на работу, в сторону бакарского блошиного рынка, имевшего затейливое название – Радужный, на котором только черта можно было не найти, а впрочем, при определенной настойчивости и доли везения, и его. Он оставил экипаж на "платной стоянке", поручив заботы о нем банде малолетних преступников. В случае успешного выполнения задания, Карст пообещал им баснословное вознаграждение, которое перевернет все их представления о щедрости, в случае же какого-либо ущерба охраняемому объекту, он пообещал, что кара его будет жестока до невероятности! Чтобы не быть голословным, он продемонстрировал толпе босяков, окруживших его, небольшой файербол, чем поднял свой авторитет на недосягаемую высоту.

На рынке он провел больше времени, чем рассчитывал. Уже начало смеркаться и большинство торговцев и покупателей потянулось к многочисленным воротам и калиткам, запираемым на ночь, когда удача улыбнулась ему и Карст в груде разнообразного барахла углядел искомое. Владелец товара торговался недолго – время поджимало, и вместо пяти серебренников, запрошенных изначально, удовольствовался двумя. И, кстати, остался очень доволен, ибо никогда больше одной серебряной монеты выручить за эту штуку не рассчитывал. Остались довольны и малолетние преступники, получившие полновесный серебренник за свои охранные услуги. А уж то, что Карст Итал остался доволен и говорить не приходиться.

*****

Свэрт Бигланд любил звук своего серебряного колокольчика, и прекратил трезвонить не сразу. Ну, что поделаешь, не бывает человека без маленьких слабостей, именно они и делают нас людьми, а то были бы какие-нибудь киборги, наподобие Терминатора, или еще кто похуже. Вот такой маленькой слабостью для главы бакарского отделения Гильдии Магов и был его колокольчик, точнее – его мелодичный звон. Поэтому главный бакарский маг прекратил звонить не тогда, когда секретарь пулей влетел в кабинет – Свэрт Бигланд не любил наличия неторопливости и вальяжности у подчиненных, а только когда тот уже стоял у стола, преданно заглядывая в глаза руководству.

Глава бакарских магов вполне справедливо полагал, что, во-первых – доброе слово и кошке приятно, а во-вторых – ничто не дается нам так дешево, и не ценится так дорого, как вежливость, поэтому с подчиненным всегда общался вежливо и доброжелательно. Естественно, с теми, кто этого заслуживал. Правда, с другой стороны те, кто не заслуживал, в штате задерживался ненадолго. Их, в лучшем случае, увольняли. Имеется в виду – вышвыривали на улицу. В прямом и переносном смысле. Причем, что касается термина "в прямом", то процесс отстранения от должности, если смотреть на него со стороны, выглядел весьма эффектно – вышвыривание производилось на достаточно высокой скорости, километров так – пятьдесят в час, не меньше.

– Голубчик, – ласково обратился к секретарю Свэрт. – Найди, пожалуйста, Индиса Карваха. Он мне срочно нужен.

Маг-эмпат был где-то во Дворце, поэтому не прошло и пяти минут, как Свэрт приветствовал своего старого товарища:

– Здравствуй, Инди. – Они знали друг друга много лет и наедине всемогущий главный маг Бакара мог позволить себе такое обращение. Он наверняка разрешил бы и Карваху называть себя уменьшительным именем, но "Свэрт" такового не имел. Свэрт и Свэрт, Свэрти было бы длиннее, а Свэ вообще ни к селу, ни к городу. Так что, как мама, много лет назад, обратилась к младенцу по имени, так и до сих пор, только "Свэрт" и никак иначе. – Присаживайся. Надо поговорить. – Карвах уселся в гостевое кресло, сцепил пальцы, переплел ноги, сжал губы и приготовился слушать. – Ко мне с утра заявился, – неторопливо начал глава Гильдии Магов, – Карст Итал. – Услышав имя, эмпат поднял брови, показывая, что не припоминает такого. – Ну-у... – пощелкал пальцами Свэрт, – сын Эрфана Итравана, я его еще в банк устраивал, такой балбес смазливый.

– А-а-а... – покивал Индис Карвах, показывая, что понял, о ком идет речь. – А почему фамилии разные?

– Бастард, – коротко пояснил Свэрт, – но отец его любит, всю жизнь помогает и сейчас продолжает заботиться. – Индис снова покивал. Стало понятно, почему глава Гильдии устроил никому неизвестного новичка на хлебную должность. Сын старого приятеля, пусть и незаконнорожденный, но все-таки сын! – "А как не порадеть родному человечку". – Так вот... Вваливается он с самого утра, я даже кофе не допил и начинает рассказывать сказки: мол гулял он по блошиному рынку и наткнулся на прелюбопытнейшую вещицу, и показывает медный, на вид старинный, пенальчик – весь в окислах. Потом извлекает оттуда не менее старый кусок пергамента, явно траченный мышами – прорех много, и начинает, с пеной у рта, мне доказывать, что там написано, как выйти на Длинные Дороги. – Услышанное произвело должное впечатление. Индис расплел ноги и расцепил пальцы, в глазах его загорелся нешуточный азарт:

– Серьезно!? Надеюсь ты все проверил!?!

– Успокойся, – устало махнул рукой Свэрт, – конечно же я все проверил. Наверняка, он сам этой ночью все и начертил.

– Смысл?

– Смысл есть... – задумчиво протянул глава Гильдии Магов. – Смысл в том, что для выхода на Дорогу нужна "Пирамида Света"!

– Ну-у... – разочаровано протянул эмпат, – если он так написал – значит мальчишка просто глуп.

– Не надо принижать моего протеже, – усмехнулся главный бакарский маг, – у него в тексте говорится, что ключом является камень идеальной формы, каждая из сторон которого представляет собой равносторонний треугольник и, что камень этот сияет разным цветом: от зеленого до красного. Он мне тут целое представление устроил: дядя Свэрт, говорит... – заметив удивленный взгляд Индиса, Бигланд пояснил: – я паршивца с пеленок знаю. Так вот... Глаза горят, уши шевелятся – прямо кот камышовый на охоте, а не начинающий банкир. Я говорит, готов жизнью рискнуть во славу бакарской Гильдии Магов, только мне "Пирамида Света" нужна! Это она описана в старинном манускрипте! Я сразу догадался! Талантливо излагал, шельма – я даже заслушался.

– А риск для жизни он где нашел? – искренне удивился артефактор.

– Как это где? – ехидно улыбнулся Свэрт Бигланд. – Там из текста выходило, что с Пирамидой нужно идти в Львиную пещеру, пройти по главному туннелю и свернуть в шестой отнорок по левую руку... Ну, и дальше там всякая ерунда. – Индис понятливо покивал. Среди жителей Бакара и его многочисленных гостей Львиная пещера пользовалась такой же славой, как у нас Бермудский треугольник. – Что скажешь?

– Что скажу?.. – маг-эмпат задумчиво потер подбородок. – Ты ему, конечно же, сказал, что у тебя Пирамиды нет и никогда не было?

– Ну, разумеется. А что, – ухмыльнулся Свэрт, – надо было сказать, что я продал артефакт "для служебного пользования" дожу Талиону?

– Конечно! – ухмыльнулся в ответ Карвах и оба довольно захихикали. Индису тоже кое-что перепало от той сделки и вспомнил он о ней с удовольствием. – Ладно! – оборвал Карвах веселье. – Итак, что я думаю? Я думаю, что мальчишка работает на Грине.

– Согласен, – ни секунды не раздумывая согласился глава Гильдии Магов.

Дела бездарных интересовали Гильдию Магов примерно так, как старшеклассников – имеются в виду нормальные юноши, не склонные ни к каким сексуальным извращениям и не занимающиеся отбором у малолеток мелочи, проблемы первоклашек – то есть маги их, чаще всего, попросту не замечали. Обычный юноша, проходя мимо песочницы, может обратить внимание только на молодых мамаш, да и то, если они умудрились сохранить форму после родов, но никак не на карапузов, обретающихся в этой самой песочнице. Такая вот примерная модель взаимоотношений между магами и бездарными. Однако, в случае с главой "Союза" все было несколько иначе, в каждом правиле бывают исключения. Иначе, какое же это правило?

Во-первых, что ни говори, Гистас Грине не был обычным человеком. Глава Ночной Гильдии, да еще получивший, вернее даже – захвативший этот пост, по определению не мог быть обычным человеком – он был, как ни крути, выдающимся человеком. И поэтому не был для магов одним из безликой толпы, а имел вполне узнаваемое лицо. Если продолжить школьные аналогии, то это как особо выдающийся хулиган из второго класса, который держит в руках не только младших и сверстников, а еще и месит без разбору третьеклассников и не пасует перед четвероклассниками. Обычно с такими индивидами старшеклассники ведут себя уважительно, признавая незаурядность личности, а зачастую даже угощают сигареткой, во время перекуров на школьном дворе.

Во-вторых, встреча Гистаса Грине с Витусом Иддером не могла остаться незамеченной. Как-никак Витус – маг. Пусть не лицензированный, но – маг, значит – свой. То, что он каким-то хитрым образом сумел найти источник средств к существованию, позволяющий ему безбедно проживать в благословенном Бакаре, Свэрта никак не интересовало. Глава Гильдии Магов жил сам и позволял другим. В этом была одна из причин его политического долголетия. Он не собирался инициировать никаких расследований, но, с другой стороны, если бы нелегал попался, то и помогать ему и как-то прикрывать, он бы не стал. Попался? – получай. Причем, по всей строгости закона. А для Витуса это было бы вторым разом, со всеми вытекающими отсюда последствиями...

Однако же, дело было не в таинственном источнике доходов Витуса Иддера. Дело было совсем в другом. О том, что портрет Витуса появился на платке морской ведьмы, Свэрту Бигланду стало известно в тот же день. Несмотря на то, что дела бездарных мало его волновали, информаторов у него хватало. Другое дело, что обычно такая информация проходила мимо внимания главы Гильдии Магов. Вот вас интересует, кто какой куличик сделал в той же, пресловутой, песочнице, или кто у кого отобрал лопатку и как при этом рыдал обиженный? Вот и его так же интересовали внутренние дела бездарных, не касающиеся интересов Гильдии Магов. Но, не в этот раз.