Текст книги "Инквизитор"
Автор книги: Александр Золотько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 02
Глупо получилось. Нелепо и совсем по-детски. Так подставиться! И дважды. Дважды!
Пуля из пистолета Круля ударила галата на заднем сиденье «дромадера» в лоб. Иван заорал что-то, сам толком не соображая, что именно кричит.
Зачем? Какого рожна нужно было убивать этого беднягу, вместо того чтобы допросить его? Зачем?
Иван чуть не выстрелил в предавшегося. В последнюю секунду, уже выбирая пальцем люфт на спуске «умиротворителя», перевел ствол на пару сантиметров в сторону и четыре раза продырявил помятый багажник «дромадера».
– Дурак ненормальный! – прорычал Круль, откатившись в сторону и сообразив, что это не в него палил Александров. – А если бы попал?
– Что же ты делаешь, урод? – Иван присел, заглянул в салон и сплюнул. – Ты же его убил…
– А ты что собирался с ним делать? – спросил Круль. – Оказать первую помощь? Действительно полез бы в машину, чтобы вытащить веселого парня, который несколько минут назад убил двоих из вашей Конюшни и собирался грохнуть еще и тебя? Ладно меня он тоже хотел убить, но для тебя это не так важно. Но ведь он тебя убить хотел…
– Не убил же! – заорал в ответ Иван. – Он мог что-то сказать…
– Ага, – кивнул Круль. – Мог. Сказать – прощай, парень, и подорвать свой пояс. Сколько они обычно носят с собой пластиковой взрывчатки? Если не ошибаюсь, полкило? Тебе бы хватило? Я спрашиваю – тебе бы хватило?
Круль подскочил к Ивану и кричал теперь ему прямо в лицо.
– Ты такой хотел эксперимент поставить? С риском для жизни? Или все еще не отказался от мысли умереть красиво и без греха самоубийства?
– Не твое дело! – крикнул в ответ Иван. – Не твое собачье дело! Я мог его допросить!
– Да? Галата, взятого во время акции? Он бы язык себе откусил да в рожу тебе плюнул! Ты и сам это знаешь, Ваня! Он ведь в себя приходить стал, а это значило…
– Ни хрена это не значило! Понял! Ни хрена!
– Не значило? – внезапно успокоившись, спросил Круль. – Точно – не значило? Может, сам глянешь в машину? Он ведь потянулся к взрывателю, когда ты пошел на ту сторону. Он потянулся к своему гребаному взрывателю, чтобы разнести в клочья и себя, и тебя. Я бы с этим, пожалуй, смирился, но ведь он и меня угробил бы. А к себе я отношусь очень бережно. Заботливо отношусь и планирую пережить тебя лет так на шестьдесят. У меня в роду все жили долго, наследственность хорошая.
– Засунь себе в задницу свою наследственность. – Иван вложил пистолет в кобуру, от греха подальше. – Не мог ты видеть, как он потянулся к взрывателю, козел!
– Серьезно? А это что? – Круль указал рукой. – Это, значит, хрен собачий?
Вот тут Иван допустил вторую ошибку за последнюю минуту. Он присел и посмотрел туда, куда ткнул пальцем Круль. Ничего там нельзя было рассмотреть, понятно было изначально. Но Иван был зол и соображал плохо.
А Круль… Эта сволочь все просчитал и действовал четко и эффективно. Хотя, сколько той четкости и эффективности нужно для того, чтобы вырубить расслабившегося и подставившего шею дурачка? Одно резкое движение руки.
Иван рухнул на раскаленную землю без звука.
– Вот такие дела, Ваня, – сказал Круль, подхватывая оперативника под мышки. – Никому сейчас верить нельзя. Никому. Я даже себе иногда не верю…
Оттащив Ивана к «номаду», защелкнув на его руках и ногах наручники и уложив на заднее сиденье, Круль постоял несколько секунд, зажмурившись.
– Ладно, – сказал он и сел за руль. – Будем решать проблемы по мере их поступления.
Иван пришел в себя минут через сорок.
Машину трясло и бросало, Иван приложился головой к спинке переднего сиденья и застонал.
– Очнулся? – спросил Круль.
Иван не ответил. Нечего тут тратить цветы своей селезенки на эту сволочь. Не убил, и ладно. Значит, не входило это в задачу предавшегося – убить Ивана Александрова. Значит, что-то другое входило в эту долбаную задачу. Значит, нужно только подождать немного, и все станет понятно.
Или не все. И не понятно. И…
– Я ведь слышу, что ты очнулся, – сказал Круль. – Очнулся и сопишь обиженно. Хочешь, помогу сесть поудобнее.
– Расстегни наручники и отойди… – предложил Иван.
– Отойти к ближайшему дереву? – уточнил Круль. – И подождать, пока ты меня будешь расстреливать?
– Да я тебя голыми руками порву!
– Верю. Ты вообще производишь впечатление очень опасного человека. Я прямо до дрожи тебя боюсь, честное слово. Вообще, ты сам виноват, что я тебя вырубил и спеленал. Сам. Я просто испугался. Господа трибунал – прошу зачесть мой испуг как смягчающее обстоятельство.
– Пошел ты…
– Однообразно, – сказал с укоризной Круль. – При всем богатстве русского языка – и такая убогость в выражении сильных эмоций. Я перечитывал как-то на днях словарь Даля – так там же да! Таки есть из чего выбрать. А еще словарь русского мата. Не доводилось читать? Вот что нужно учить и заучивать. А ты зацепился за это «пошел ты…», меняя только адрес посыла. Да и адрес, если честно, несколько однообразный… Все как-то в задний проход. Зациклен ты на нем что-то, господин инквизитор. С другой стороны, к черту меня тоже не пошлешь. Вернее, пошлешь, но это уже будет не оскорбление, а констатация, так сказать. Вот смотрел я старые фильмы, еще до Возвращения, красиво там говорили в последнюю секунду – до встречи в Аду! Тогда это звучало! А сейчас? Да, до встречи. И что? Что дальше? Мы-то в Аду, конечно, встретимся, но тебе же от этого легче не станет. В смысле этому красиво высказавшемуся персонажу. Нет, не согласен, Ваня?
– Пошел ты… – ответил Иван и осекся – уел его предавшийся.
– Вот и я о том же, – засмеялся Круль. – Да ты не волнуйся, не долго осталось. Еще минут двадцать, если ничего не помешает.
– Куда ты меня везешь? – спросил Иван.
– По маршруту, Ваня, по установленному маршруту. Мы совсем чуть-чуть уклонимся.
– Куда ты меня везешь? – повторил свой вопрос Иван.
Он лежал на полу, неудобно зажатый между сиденьем заднего кресла и спинкой переднего. Было жарко, руки и ноги затекли, в горле пересохло, а виски пульсировали болью.
По днищу машины грохотали мелкие камешки.
– Только что проскочили то, что раньше называлось Афулой. Приближаемся к соединению долины Ирон с долиной Израэль. Тебе стало легче?
– Какого хрена?
– В смысле, зачем мы едем в такое странное место? – уточнил Круль. – У нас здесь есть дело. Я должен тебя сюда доставить, хочешь ты этого или нет. Что ты сказал?
Иван повторил свои ругательства громче.
– Вот, – одобрил Круль. – Уже значительно лучше. Богаче и ярче. Вот этот оборот по поводу самки бабуина я раньше не слышал, честное слово. Можно я его тоже буду использовать?
– Я рук не чувствую, – сказал Иван. – Сколько я уже в браслетах?
– Инструкция по применению не нарушена, не переживай. Совсем чуть-чуть осталось… Мать твою… – Машина резко остановилась, Иван ударился головой и снова выругался. – Ты здесь никогда не был?
– На полу машины?
– Нет, здесь…
Круль вышел из машины, открыл дверцу и посадил Ивана на заднее сиденье.
Было чертовски неудобно сидеть со скованными сзади руками, от сильного рывка боль резанула от локтей куда-то к сердцу, но очередная обойма ругательств застряла у Ивана в горле.
Мать твою? Это слишком слабо сказано. Похоже, Круль был настолько изумлен и потрясен, что содержание всех прочитанных словарей разом вылетело из его головы при виде…
Иван и раньше видел танки. В армии, в срочную, довелось даже пару раз побегать за ними, крича «ура», матерясь и наглотавшись копоти от этих чудищ. Ивану даже пришлось видеть много танков одновременно. Целую бригаду.
Получалось, что все это время Иван себя обманывал – МНОГО танков он еще не видел. Даже не сотни – тысячи бронированных остовов покрывали холмы справа и слева от дороги. Краска слезла с брони, песок засыпал некоторые из них до самых башен, стволы большинства пушек были повернуты в глубину долины, вдоль дороги, некоторые – смотрели в небо, словно танкисты в последний момент пытались выцелить кого-то среди облаков, но большинство – бессильно опустились к земле.
Танки-танки-танки-танки…
Круль присел на капот «номада», вскочил и оглянулся вокруг со странным выражением на лице, словно ожидая какого-то подвоха, будто подозревал, что вот сейчас, через секунду, все это железо исчезнет, рассыплется в пыль и ржавчину.
– Сколько лет оно тут стоит? – спросил Круль тихо. – С последней Нефтяной?
– Дурак? На Святой Земле не воевали, – так же тихо ответил Иван. – И откуда могли нагнать столько танков?
– Так сколько они тут стоят? Десять лет? Двадцать? Семьдесят?
– Полагаешь, их сюда пригнали в связи с Возвращением? – Иван хотел пошутить, только пошутить, но фраза вдруг оказалась не смешной.
– Нет подбитых, – сказал Круль. – Не вижу…
– Гусеницы рваные…
– Гусеницы… Они и от времени могли порваться. Броня… Броня без дыр…
Круль подбежал к ближайшему танку, вскочил на броню и заглянул в открытый люк.
– Танкист сейчас ка-ак выскочит! – предупредил Иван.
– На стопоре стоит люк, – сказал Круль. – И второй тоже. На всех танках открыты люки… И нет дыр. Нет дыр.
– А ты глазастый, – похвалил Иван. – Молодец. Ты обратил внимание, что танки не стоят на дороге. Вон некоторые у обочин стоят тесно, будто их туда отогнали по-быстрому, чтобы дорогу не загромождали.
– Ты посиди. – Круль оглянулся на Ивана немного растерянно. – А я сейчас вернусь…
– Руки расстегни мне! – крикнул Иван, но Круль даже не оглянулся, а быстрым шагом двинулся к вершине ближайшего холма, поднимая облачка пыли. – Козел!
Иван попытался пошевелить пальцами рук – не получилось.
Какого хрена? Он ничего не слышал об этих краях, хотя, казалось бы, народ должен был трепаться о таком замечательном месте обильно и радостно. Сколько тут до Иерусалима или Хайфы? Ерунда.
Правда, Круль сворачивал с останков шоссе. Наверное, сюда не ездят. Кому ездить, по здравом размышлении, если демографическая экспансия в Святую Землю не одобряется, а в момент Возвращения тут обитали иудеи и мусульмане. И это значит, что в момент Возвращения все эти места разом опустели.
Чик – не стало никого.
Иван так и не выспросил у Крулева деда, как это все происходило. Как выглядело на самом деле, когда Земля перестала быть круглой, а стала плоской, небо превратилось в небесный купол, а Господь явил себя миру в славе своей? Хотя дед Круля говорил, что не помнит самого момента Возвращения, был пьян и по этой причине многое пропустил. Самое важное – пропустил.
Не могли танки случайно оказаться в Святой Земле, да еще в таком количестве. Не могли. Кто-то их сюда пригнал и привез через моря…
Плохо, что Иван не был специалистом по старинной бронетанковой технике. Хотя, чтобы понять, что танки вокруг стоят разные, – особо много знаний не требуется. Справа стоят танки с округлыми башнями, чуть дальше, по обе стороны дороги – с массивными квадратными. Похоже, дальние родственники нынешних штатовских.
Раскаленный воздух дрожал над танками, ветер гнал пыль и какие-то колючки. И ни звука, не считая свиста ветра и шороха песка.
Танки ехали сюда, ехали… Это они, наверное, превратили дорогу в крошево. Приехали сюда, развернулись, насколько это получилось в эдакой тесноте, навели пушки… И вдруг…
А ведь был у Ивана ключ от наручников, но, переодеваясь в форму Объединенной Инквизиции, Иван ключик не достал из джинсов, даже не подумал это сделать. Наверное, рассчитывал после визита в канцелярию Объединенной Инквизиции переодеться в свое, родное. Придурок.
Теперь вот сиди и наслаждайся видом танкового кладбища и жарой, залившей всю долину, будто расплавленной смолой. Ветер тоже горячий, как из печи.
– Здравствуйте, – сказал кто-то.
Иван оглянулся на голос и зашипел от боли в руках.
– Не нужно, не дергайтесь, я подойду так, чтобы вам было удобнее, – сказал мужчина. – В машину я, извините, садиться не стану. Вот так нормально? Вам удобно будет на меня смотреть?
Было бы на что смотреть, подумал Иван. Рост – чуть выше среднего, телосложение нормальное, волосы русые, глаза серо-голубые. Кожа обветрена, что указывает на частое и долгое нахождение на открытом воздухе. Одежда… Обычная одежда, не спецобмундирование, но явно выбрана для пребывания в полевых условиях.
На поясе – кобура, подсумок для гранат. За спиной – ранец. Армейский автомат висит на плече непринужденно, движениям хозяина не мешает. Правильно висит, уверенно. Рукава на куртке длинные, предплечий не разглядеть. И если там имеются симпатичные два-точка-девятнадцать, то жить Ивану не долго. Или, к сожалению, дольше, чем хотелось бы.
Чертов Круль! Он где-то слоняется, а Ивана сейчас, возможно, будут убивать.
Мужчина присел на камень у дороги напротив задней дверцы «номада», автомат положил на колени.
– Извините, что не сниму с вас наручники, – сказал мужчина и улыбнулся чуть виновато.
Засунь себе свои извинения, чуть не выпалил Иван, но решил не усугублять обстановку до разъяснения позиций сторон. И оставался шанс, что долбаный Круль насладится, наконец, созерцанием ржавой бронетехники, повернется лицом к машине и заметит, что не все так просто у его транспортного средства, что явился посетитель, причем вооруженный. И без приглашения.
Это ли не повод пострелять?
Вполне себе повод. От вершины холма до машины – метров сто. Для «призрака» нормальная дистанция. Предавшийся стрелять умеет, в этом ему не откажешь. Одна пуля решит все проблемы. Иван даже обижаться не будет…
– Здравствуйте, Иван Александров! – сказал незнакомец.
Вот это – плохо. Теперь – точно плохо. Иван понимал, что шансов случайно оказаться в этом месте в это время у совсем постороннего человека мало, но, пока тот не назвал Ивана по имени и фамилии, оставался, все-таки, шанс. Призрачный, крохотный, но оставался.
– Или вас лучше называть Петром Николаевым? – осведомился незнакомец.
А это ты откуда знаешь, подумал Иван. Сука, ведь Круль дал фальшивое удостоверение всего пару часов назад. Все настолько прогнило в Святой Земле?
– Меня зовут… – Незнакомец на мгновение задумался, будто забыл свое имя. – Называйте меня Марк.
– Ты меня ждал, Марк? – спросил Иван с ударением на «меня».
– Вас, – ответил Марк. – Именно вас. Вы немного опоздали, я даже начал волноваться. Что вас задержало?
– Вначале нас пытались убить. Потом убили мы. Потом мой попутчик вырубил меня, и дальше я не могу отвечать за скорость нашего передвижения.
Иван внимательно наблюдал за руками собеседника. Кто-то советует следить за глазами противника, кто-то указывает на плечевой пояс, как на индикатор намерений и настроения, а Иван наблюдал за руками.
В конце концов, если палец ложится на спусковой крючок, это значит, что обладатель этого пальца собирается стрелять. Верная примета.
Марк стрелять пока не собирался. Марк собирался поболтать, и ладонь его правой руки лежала на автомате далеко от спуска. Еще одна странность, он ведь не может не знать, что Круль только что отошел от машины. Но сидит спокойно, головой не крутит, а рассматривает Ивана с легкой даже усмешкой.
И правильно. Если Круль вез Ивана сюда, а он вез, то либо был в сговоре с Марком, либо Марк был не один. И Круля вполне могли уже порешить за холмом и засунуть в гостеприимно открытый люк какого-нибудь танка. Это чтобы не морочить голову с могилой.
– Вас пытались убить… – сказал Марк, и улыбка на его обветренном лице стала шире.
– Вас радует слово «убить» или «пытались»? – осведомился Иван.
– Меня радует то, что мы с вами все-таки встретились. Честно признаюсь, после того как объявили о вашем исчезновении в том самом рейде, я уж и не надеялся. Но потом… Потом мне сообщили, что все в порядке, что вы живы, и это значило, что план Фомы Свечина может сработать…
– Фомы? Это ты был с ним в той хибаре? Это из-за тебя его убили?
– Да. Да. Нет. Его убили не из-за меня. Его убили для того, чтобы тайна осталась тайной, – Марк улыбку с лица не убрал, но слова прозвучали жестко и спокойно. – А вы напрасно нервничаете, Иван. Фома очень высоко оценивал ваше самообладание. Он говорил, что вы – самый невозмутимый человек, которого он знал. А оказывается, что прав был Круль, когда предложил вас стреножить перед беседой. И не нужно дергаться – рукам больно, а толку – никакого. Абсолютно.
Спокойно, приказал себе Иван. Если ничего сделать не получается, то и не нужно ничего делать. Все само собой придет к какому-нибудь результату.
Нужно сосредоточиться и слушать. И пытаться понять… Блин.
Если это Марк разговаривал с Фомой в руинах того магазинчика, это, помимо всего прочего, означало, что Марк – мусульманин.
Иван недоверчиво усмехнулся. Нет, он слышал, что есть мусульмане. Не на его Земле, а на Земле, выделенной мусульманам Господом после Возвращения. Иван даже знал, что мусульмане иногда приходят через Угольное ушко в его мир, но видел одного из них впервые.
– Вы подобрали мой суббах, – сказал Марк. – Вот этот.
Марк протянул левую руку, разжал кулак, и четки повисли на его пальцах, покачиваясь под напором горячего ветра.
– Его у меня отобрали в изоляторе, – Иван даже и не удивился больше.
Либо этот мусульманин настолько хитер и изворотлив, что смог пробраться в Конюшню и украсть свою игрушку, или имел в Конюшне неплохие связи. Иван почему-то склонялся ко второму варианту.
– Я очень устал, – сказал Марк тихо, так тихо, что Иван еле расслышал его слова в шорохе песка. – И больше всего от того, что не могу молиться… Здесь больше нет наших святынь. Вам, христианам, проще, можете молиться где захотите и в какую угодно сторону.
– Ну так и не лазил бы у нас, – посоветовал Иван. – Какого хрена ты вообще оказался на нашей Земле? Как тебя проворонили? Ты же прибыл через Игольное ушко? Нет, что ты мог выйти из Темных домов, я понимаю, но то, что тебя не искали…
– Меня искали. Не нашли. А нашим людям пришлось заплатить за мое исчезновение. Полностью потерян залог плюс, насколько я знаю, передано много чего еще ценного для христиан.
– И зачем это?
– Вот, – сказал серьезно Марк. – Мы и подошли к сути нашего разговора…
– Может, снимешь наручники?
– Не сейчас. Сейчас – мы поговорим. У меня есть вопрос… Странный вопрос, но вы не удивляйтесь, а ответьте. Просто ответьте.
– Хорошо, – кивнул Иван, поморщился от головной боли и снова кивнул, стараясь продемонстрировать свою независимость хотя бы головной боли. – Я отвечу.
– Вы хорошо знаете Библию? – спросил Марк.
– Да лучше тебя, наверное…
– Правда? Это было бы здорово, – с сомнением в голосе произнес Марк. – Но мне отчего-то кажется, что это не так. Например, вы сможете воспроизвести для меня последнюю фразу Библии? Мне хватит одного предложения. Давайте, не стесняйтесь…
– Ты табурет не поставил, елочку не нарядил, подарок мне не приготовил, а хочешь выступление услышать… Да и на святого Николая ты не похож, уж извини… – Иван отвернулся и был наказан: ветер швырнул ему в лицо песок, больно ударило по глазам.
Марк молча смотрел на Ивана, улыбался еле заметно и спокойно ждал.
– Ну не помню я, – не выдержал пытки молчанием Иван. – Не помню. Я и десять заповедей толком не воспроизведу с ходу. Нет, если подумаю, напрягусь, то, рано или поздно, вспомню. Работа у меня сложная, всего и не упомнишь…
– Особенно если это не нужно, – подхватил Марк самым доброжелательным тоном, настолько доброжелательным, что Иван чуть не кивнул, но спохватился – это ведь чертов мусульманин ему начал втирать, что Библия не входит в список самых нужных для человека знаний.
– Можешь лыбиться сколько влезет, – буркнул Иван. – Но это наш Бог вернулся, а не ваш Аллах, нам Землю оставил, а не вам…
– Насчет Земли – вопрос спорный. С нашей точки зрения, это мы остались на Земле, а вы исчезли…
– Да? Такой умный? Ладно, верующие, ладно, но у нас ведь остались и те, кто в Бога не верил, атеисты остались, просто безбожники. У нас они остались, понятно? И это значит, что наш Бог – истинный. Наша вера – истинна, и это в нашу веру должны были обратиться эти безбожники и атеисты! – Иван даже обрадовался, что так удачно вспомнил выступление офицера-воспитателя, прослушанное еще в первый месяц своей срочной службы. – А Бог…
– Никто и не спорит, что ваш Бог истинный, – сказал Марк. – Он у нас общий. Мы называем его Аллах, а вы…
– Ага, ты еще расскажи, как вы наших резали и убивали в Крестовых походах…
Марк немного удивленно приподнял бровь.
– Что уставился? Правда глаза колет? Или вам не рассказывают, как вы тут погуляли в христианских поселениях?
Марк кашлянул и похлопал ладонью по автомату.
– Что, не нравится?! – выкрикнул Иван, хотел еще добавить про обрезание и свинину, но вдруг обнаружил, что совершенно не хочется ругаться и кричать.
Марку настолько явно было неинтересно слушать оскорбления Александрова, что оскорблять тут же перехотелось.
– Значит, последнюю фразу Библии ты не помнишь… – как бы подводя черту, произнес Марк. – А как называется последняя часть Книги? Название, пусть не точно, но близко по смыслу.
– Послания апостола Павла, – сказал Иван.
В этих пределах даже он был грамотным. Еще в первом классе вместе с таблицей умножения им вбивали оглавление Библии. Когда вызывала учительница к доске и требовала воспроизвести, вот уж сколько смеха было в классе. Чего только дети не воспроизводили вместо Первой книги Паралипоменона или его же второй…
Доставалось, кстати, и фессалоникийцам.
Так что про послания Иван сказал уверенно и твердо. И спросил:
– Названия посланий воспроизвести? Могу все четырнадцать. Могу от римлян к евреям, могу наоборот…
– То есть всего в Библии – семь частей? – уточнил Марк.
– Как это семь? Четыре части Ветхого Завета, четыре Евангелия, Деяния плюс еще две части, Соборные послания и Послания апостола Павла… Хотя, если Евангелия с деяниями за одну часть считать, то да, семь. А что? Ты ради того, чтобы у меня это выяснить, все это затеял? Не мог все это уточнить у предавшегося? Круль, помнится, текст знает хорошо. Цитирует, сволочь, с ходу и по теме. Все? Теперь меня можно расковать и отпустить… Раскуешь?
– Раскую, – кивнул Марк. – Ты мне обещаешь, что не полезешь в драку до конца нашего разговора, а я…
– Придурок, я, даже если и захочу тебе в морду дать, не смогу. Я почти два часа в браслетах. Мне бы на ногах устоять…
– Вот и я о том же. – Марк достал из кармана куртки ключ, подошел к Ивану и снял с того наручники.
Ивану жутко захотелось плюнуть в самоуверенную рожу мусульманина, но сдержался. Во рту пересохло, на толковый плевок слюны было не набрать, а просто так дергаться, чтобы выразить свой протест, Иван не привык.
– Вы запястья разотрите, – посоветовал Марк, вернувшись на свое место. – И на ноги встаньте осторожно.
– Слушай, я тебя умоляю… – Иван взмахнул рукой и зашипел от боли. – Я как-нибудь уж сам. Ладно?
– Пожалуйста, – Марк полез во внутренний карман куртки и достал небольшой пакет. – Посмотрите, пожалуйста, это…
Похоже, Марк вначале собирался пакет перебросить, но потом спохватился, встал и положил его Ивану на колени. И снова вернулся на свое место.
– Что это? – Иван посмотрел на пакет, не прекращая массировать запястья.
– Откройте, посмотрите, – сказал Марк. – Это – очень важно. Это мне принес Фома Свечин…
– Сам взял и принес?
– Нет, не сам. Я его попросил. Я указал ему место в Святом городе, где он смог это найти. Вы же в курсе, что все материальные предметы и на вашей Земле, и на нашей продублированы в момент Возвращения. Все месторождения, залежи, дома, картины – все имеется как у вас, так и у нас. Имелось. Что-то погибло в вашем мире, что-то в нашем. Кое-что уцелело и у вас, и у нас, так что имеется минимум по три экземпляра уникальных вещей. Например, три Туринских плащаницы… Не нужно так вскидываться, я без умысла на оскорбление. Просто вспомнилось. Я участвовал в спасении НАШЕЙ плащаницы от фанатика. Представьте себе, мы спасали христианскую реликвию. И не только эту. Тогда в моей группе погибло четыре человека. Четыре правоверных мусульманина. Вот и всплыло, уж извините. Да… – Марк на миг задумался. – Так вот, у нас это было найдено во время раскопок. Почти на поверхности в христианском квартале… в бывшем христианском квартале. Насколько мы знали, ваши у себя там еще не копали, поэтому я попросил Фому провести… как бы это сказать… частные раскопки. Он принес мне это на встречу недалеко от Сионских ворот… На ту самую встречу.
Иван осторожно прикоснулся к пакету – водонепроницаемая ткань, вроде как от армейского плаща. Перевязан крест-накрест синтетическим шпагатом.
Узел поддался легко, Иван снял ткань и положил рядом с собой на кресло. В руках его осталась книга. Небольшая книга ин-кварто. Потертая кожаная обложка. Сильно потертая. Настолько, что Иван не сразу сообразил, какого цвета она была изначально.
Иван осторожно провел рукой по корешку.
– Что это? – спросил он почему-то хриплым голосом.
Даже ветер стих, словно в ожидании ответа. Стало оглушительно тихо, только кровь продолжала стучать в висках.
– Это Библия, – сказал Марк. – Она пролежала в земле семьдесят лет. Не совсем в земле, иначе полностью истлела бы, но и так она в не самом лучшем состоянии.
Иван снова провел ладонью по обложке, пытаясь нащупать буквы названия… или крест.
– Книга издана за десять лет до Возвращения, – почти шепотом сказал Марк. – Вы когда-нибудь держали в руках такое старое издание Библии?
– А какая разница?
Действительно, подумал Иван, какая разница? Библия – это книга, в которой не может быть изменено даже слово.
– Откройте, – приказал Марк. – Там перед собственно текстом – оглавление. Посмотрите. Да не бойтесь, книга крепкая, выдержала семьдесят лет в земле, выдержит и знакомство с вами.
Иван осторожно открыл книгу.
Книга пахла пылью… или это весь окружающий мир пах пылью?
Страницы были ломкими на ощупь, покрытые рыжими пятнами там, куда попала вода. Четыре страницы без номеров. Иван помнил, что нумерация страниц начинается только с первой страницы Бытия.
Оглавление.
И что?
Иван хотел спросить с иронией в голосе, но не получилась ни ирония, ни, собственно, произнести хоть что-то вслух.
Марк молча встал с камня и отошел в сторону. Наверное, чтобы не видеть выражения лица Ивана. Или чтобы просто не мешать. Или…
Обычное оглавление. Привычное и заученное на память. Только между Посланиями апостола Павла и словарем была еще одна строчка.
Иван осторожно перевернул страницы, нашел конец Послания к евреям. Оглавление не врало – был еще кусок текста. Большой.
Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И он показал оное через ангела Своего рабу Своему Иоанну, прочитал Иван, беззвучно шевеля губами.
Налетел внезапный порыв горячего ветра, рванул страницу, и Иван торопливо захлопнул книгу.
Чего ты испугался, спросил у себя Иван с иронией. Во всяком случае, он надеялся, что с иронией. Потому что – действительно испугался. Так, как никогда раньше. Даже когда демон убивал в подземельях его друзей и готовился заняться им самим, когда одержимый ломился в дверь комнаты, из которой некуда было бежать, – Иван не испытывал такого ужаса, который навалился на него сейчас, обрушился вместе с огненным дыханием ветра.
И ведь Иван ничего такого не прочитал. Он просто видел Библию, в которой были ранее не известные ему слова. Фразы, которых там не могло быть. Просто не могло. Он должен был просто не поверить. Просмотреть, даже прочитать внимательно, но все равно – не поверить. Это могла быть подделка. Даже обязательно была подделка. Кто-то взял и напечатал Библию, вставив в нее что-то свое, недозволенное и греховное. Или наоборот – что-то идущее от чистой души, переполненной верой.
Столько поводов не поверить!
Он просто обязан не верить этой книге. Ее нашел Фома и оттого решил о чем-то договариваться с мусульманином? Так это Марк так сказал. Это он так сказал, а сколько там правды в его словах – кто знает? Может, он и Фоме врал? И Фома ему поверил? Недоверчивый Фома?
Иван снова открыл книгу – он не мог называть ее Библией. Он был не силен в религиозных вопросах, но если кто-то внес в Книгу изменения, то это было богохульство. Это был грех.
Это было просто невозможно, о такой возможности даже не упоминали ни в школе, ни в армии. И среди списка преступлений такой пункт просто не значился. Ведь если кто-то начинает править Книгу, то лишается вечной жизни и Рая, а если это начинает делать Дьявол, то… Дьявол не врет, между прочим.
Кто же мог такое сотворить?
Этот самый мусульманин? Чушь. Здесь он не нашел бы типографии. Отринувшие? Да, отринувшие могли. Могли, но зачем? Ерунда получается. Полная ерунда. Настолько полная, что ничего в голову толком не лезет.
И с чего это Иван так переполошился? Ну книга. Ну порченая Библия, которая в результате не стоит и бумаги, на которой напечатана. С чего переполох? Или это все вместе – перестрелка, внезапное нападение Круля, эти танки вокруг, – все вместе оказало такое воздействие на Ивана Александрова, на циничного, недоверчивого и грешного Ваньку-Каина?
Последняя фраза Библии… Этой Библии, торопливо добавил Иван. Этой поддельной Библии.
Стих двадцать первый. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь. И что?
Иван открыл последний стих послания к евреям. Стих двадцать пятый. Благодать со всеми вами. Аминь.
Почти не отличается. Почти все послания заканчиваются похожими словами, Иван торопливо перелистал страницы – стоп. Последняя фраза Послания к римлянам совпадает с последней фразой этой поддельной Библии дословно. И что это значит? Что это должно значить? И Второе послание к Фессалоникийцам, и Послание к Филиппийцам заканчивается точно так же. И ничего это не значит. Не меняет ничего. Ровным счетом.
Наверное, нужно просто прочитать эту вставку. Эту дописку к Святому Писанию. Или просто отбросить книгу прочь…
Звонкий щелчок.
Иван вздрогнул и оглянулся – Марк отошел от машины, что-то там рассматривал на дороге, Иван видел его через треснувшее лобовое стекло «номада».
Странный звук. Знакомый и неприятный. Снова щелчок. Даже не щелчок, а будто удар по жестяной банке. По большой жестяной банке кто-то резко ударил железным штырем. Хотя нет. Если бы штырем или ножом, то за ударом последовал бы шорох металла о жесть. А здесь…
Щелчок и резкий свист, пронзительное шипение выходящего воздуха.
Твою мать!
Иван вылетел из машины, приземлился на руки, кувыркнулся и больно врезался плечом в полузасыпанный песком каток ближайшего танка. Рот забит пылью, ныла подвернутая лодыжка, но «умиротворитель» был в руке. Совершенно, между прочим, бессмысленно.
Никто так и не появился.
Словно и не выпрыгнул Иван из машины – пули, одна за другой, дырявили задние крылья «номада», одна или две ударили в крышу, еще три подняли фонтанчики пыли возле багажника.
Хреновый снайпер. Ведь не издалека стреляет. Пушка у него с глушителем, это понятно, а с глушителем особо далеко палить нельзя. Метров двести. И так мажет…
