Текст книги "Инквизитор"

Автор книги: Александр Золотько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Сука-сука-сука… – прокричал Иван, понимая, что поступает неправильно, что нельзя перед смертью вот так выть и паниковать, ведь всегда относился с брезгливостью к тем, кто не умел переносить боль.

А вот сам…

Пуля ведь, наверное, кость перебила. Твою…

– Ты что, дед, охренел совсем? – В автобус влетел Тепа и потрясенно замер в дверях. – Это же инквизитор!

Не человек, не христианин, а инквизитор, даже сквозь боль оценил Иван. Инквизитора, значит, нельзя, а кого другого – Тепа бы и не удивился, и не возражал бы.

– Перевяжи его, – приказал Крыс, – орет как баба!

– Сам ты… – Иван закусил губу. – Я бы тебя… Ты где ствол прятал?

– Молодежь… Все вы знаете, все умеете… Я рубашку поднимал, мог и шорты спустить, если бы пришлось. А пистолет на сиденье лежал. Возле книги моей. – Старик с нежностью посмотрел на свой «вальтер». – Умели раньше делать вещи.

– Точно, кость перебил, – сказал Тепа, разрезав штанину на ноге Ивана. – Вот, шелестит…

Иван дернулся и завыл.

– Спокойно. – Тепа метнулся к водительскому месту, достал из-под сиденья коробку, вытащил из нее шприц-тюбик и резиновый жгут. – Это сейчас, быстро. Значит, снимем шок, остановим кровь, а потом…

Тепа зубами снял колпачок со шприца, всадил иглу в ногу Ивану повыше раны.

– Вот так. Теперь – жгут.

Действовал Тепа уверенно и ловко, что свидетельствовало о немалом опыте. Похоже, водитель частенько оказывал первую помощь при огнестрельных ранениях.

– Сейчас подействует, – пообещал Тепа. – Буквально через пару секунд. А я пойду, палку найду.

– Давай-давай, – кивнул Иван. – Можешь особо не торопиться…

Боль действительно вдруг исчезла, вот только что была и вдруг испарилась. Остались только злость и… И, пожалуй, некоторое благодушие. Вот что значит правильное лекарство.

– Я же… – сказал Иван и облизал губы. – Я же вас, господин Сигизмунд, выверну. Вот только нога заживет, так я и…

Крыс улыбнулся.

– А ты молодец, – сказал старик. – Оптимист. Ты искренне веришь, что сможешь исполнить свою угрозу? Я ведь могу через пару недель еще раз тебе в ногу пулю всадить. Или даже вдруг окажется, что у тебя заражение, и ногу нужно отрезать…

– Нападение на Инквизитора, – напомнил Иван, прикидывая, нет ли чего в пределах досягаемости тяжелого.

Аптечка была рядом, но по весу явно не годилась на роль смертельного оружия.

– А мне… Мне все равно, – засмеялся Крыс.

Ему явно было хорошо, как бывает хорошо человеку, который, наконец, сделал то, что давно уже нужно было сделать.

– Это там у вас… – взмах «умиротворителем». – У вас там дергаются по всякому поводу – грех не грех. Все можно отмолить. За все можно получить прощение. За все, кроме отказа от Бога. Это вопрос веры, сам понимаешь… Вы верите, что можно так нагрешить, что точно в ад попадешь, а мы верим, что нет такого греха… В Библии про то не написано. Там всякий может спасение получить. Всякий! В Ветхом Завете чего только не творили ангелы Божьи!

– Один доигрался, – сказал Иван. – Люцифером его звали…

– Да, так он не заповеди нарушал, не прелюбодействовал и не убивал. Он на Бога восстал, за это и был повержен. Понял? За это! А Иисус Навин сколько народу порешил? И что, от этого стал Богу неугоден? Даже если я тебя убью…

– Вы же говорили, что не можете меня убивать… – напомнил Иван.

– Мало ли что я говорил… Какой тут грех?

– Смертоубийство… Не убий и так далее… – Ну ничего подходящего не было рядом.

Ну ведь говорили же Ивану неоднократно, что нужно носить с собой запасное оружие. Говорили и что толку?

– А чем ты лучше остальных? – Крыс немного наклонился, но не настолько, чтобы можно было дотянуться до его горла. – Это не Бог вам сказал, что нельзя Инквизиторов убивать, – люди придумали. И, между прочим, Дьявол это подтвердил. Дьявол. А он что, станет о хорошем беспокоиться? Вы поверили, вам так удобно. Им так удобно. Дьяволу… А мы тут по-другому думаем. Ну пусть тебе гарантирован рай…

– He-а, – мотнул головой Иван. – Мне рай как раз не грозит. Наоборот.

– Как это? – Крыс на мгновение потерял бдительность и наклонился чуть ниже. – Что значит…

Рука Ивана чуть-чуть не дотянулась. Ногти прочертили три красных линии на морщинистой шее, немного выше кадыка. Крыс дернулся, палец нажал на спуск «вальтера», грохнуло, и стекло из окна осыпалось в салон. Гильза ударилась о спинку сиденья и упала в проход.

– Вот я поэтому и делаю люфты на спуске у пистолета, – как ни в чем не бывало сказал Иван. – Из своего ты выстрелил с перепугу, а из моего – нет.

– Что там у вас? – крикнул снаружи Тепа.

– У нас здесь дедушка психует, – ответил Иван. – Скоро совсем с ума сойдет.

Крыс посмотрел на «вальтер», опер руку с ним о колено. Несколько раз вздохнул.

– Молодец, – одобрил Иван.

Он тоже дернулся во время выстрела, очень уж все получилось внезапно. Дернулся всем телом, раненая нога уперлась в ножку сиденья, мышцы – разорванные пулей мышцы – напряглись, а Иван не почувствовал боли. То ли Тепа ввел какое-то уж очень мощное снадобье, то ли не так все плохо, как показалось вначале.

Оба ствола смотрели Ивану в голову, примеряясь. Палец на спуске «умиротворителя» напрягся, нащупывая слабину, проверяя тот самый люфт.

– Так почему ты не попадешь в рай? – спросил Крыс, возвращаясь к прерванному разговору. – Всегда можно покаяться.

– Конечно, если знаешь грехи свои… – Иван отвел взгляд от пистолетов и смотрел в потолок.

– А ты не знаешь? Это как?

– А вы про пожирание грехов слышали? – спокойным тоном спросил Иван. – Берешь, значит, хлебушек, солишь его, кладешь на грудь умирающего, произносишь…

– И ты хлеб съел?

– Само собой. С тех пор пришлось убить несколько человек, ни разу не покаявшись и не получив отпущения.

– И твои об этом знали?

– Догадывались. Сами понимаете: и это тоже – вопрос веры. Одно дело – они верят, что я это сделал, а другое – знать это наверняка. – Иван снова напряг мышцы ноги, чуть согнул ее в колене.

Боли почти не было. Ну самая малость. Как напоминание.

– Не повезло тебе, – сказал Крыс. – То есть, если я сейчас тебя убью, то прямиком отправлю в Ад?

– А этого никто не знает. – Иван снова посмотрел Крысу в лицо. – С одной стороны – как пожравшему грехи и не покаявшемуся – Ад. Как инквизитору – хренушки. Не нагрешил я в этом звании настолько, чтобы перевесили грехи мои права и полномочия. Вопрос веры, сами понимаете.

– Вот, нашел! – сообщил Тепа.

– Иди погуляй, – приказал Крыс, и водитель исчез.

– Не хочешь, чтобы он знал? – Иван указал взглядом на дверь. – Не знал, что ты меня отправляешь прямиком в преисподнюю?

– А зачем ему это знать? – вопросом на вопрос ответил старик. – Пусть думает, что ты, как и положено инквизитору, защитнику душ человеческих, прямиком в райские кущи. Я еще немного сомневался, но ты, спасибо, подсказал – времени терять нельзя. Время, оно против нас работает в этом случае…

– Ковчег не получится?

– Да получится, получится, не переживай…

– Ему так говорили «не переживай», что он взял да и не пережил, – сказал Иван. – Но логика мне понятна. Если после смерти я гарантированно попадаю в ад, то, значит, все расскажу дьяволу И если я пока знаю немного….

– Ничего ты не знаешь!

– И пока я ничего не знаю, – не стал спорить Иван, – то лучше меня убить сейчас, чем потом. Так?

– А если так?

– Нет, с точки зрения эффективности и функциональности – самое оно. Молодец, фон Розенштайн. Умница. Если и вправду сможешь отмолить этот грех – вдвойне молодец. Почему до сих пор не выстрелил? Хочешь поболтать с покойником? Передать что-то дьяволу? Личное, так сказать. Давай говори, я передам.

На мгновение Ивану показалось, что вот сейчас старик и выстрелит. Тому, наверное, тоже. Но Крыс сдержался. Крыс даже отвел дула пистолетов в сторону, от греха подальше.

– Я не знаю, – сказал Крыс. – Я не знаю, как ты попал сюда. Знаю, что тебя собирались списать и почти в самый последний момент пожалели… Но не понимаю, почему именно сюда. Я ведь хотел убить тебя еще там, на вокзале. Потому и вместо дежурного сел.

– И пистолет приготовил, – подсказал Иван.

– И пистолет, – кивнул Крыс. – Но ты не один прибыл. С мальчишкой.

– А вы мальчишек не убиваете?

– Убиваем, если нужно, но тут… Что-то меня остановило. Даже нет, не что-то, точно знаю что – куртка пацана. Убить инквизитора – отправить его в рай. Убить такого вот мальчишку – отправить его в ад. И он бы рассказал, что погиб инквизитор не просто так, а от моей руки. Твоему начальству я мог бы еще долго рассказывать, что ты жив. А потом, что ты погиб от руки неизвестного… Может быть, даже предавшегося…

– Как Астуриас?

– Рот закрой. Я еще не все рассказал. Раз уж действительно выпало отправить тебя к дьяволу, так хоть воспользуюсь моментом. Он думал, что все решено, что он выиграл. Как же, выиграл! Ничего у него не получится. Не получится! Так или иначе, но он проиграет. И мы сделаем так, что он проиграет. И я доживу до того момента, когда станет понятно, что дьявол…

– Проиграет, – кивнул Иван. – У вас несколько однообразная лексика. Понимаю, село, простые люди… Вы не стесняйтесь, продолжайте.

Крыс помолчал пару секунд с закрытыми глазами, вздохнул и продолжил.

Вернее, попытался продолжить. Честно напряг связки, на шее проступили жилы – тяжело давался старику разговор, но прекращать его он не собирался. Вот только Тепа на это внимания не обратил, снова влез в автобус и, аккуратно переступив Ивана, полез под водительское сиденье.

– Что ты там забыл? – хриплым голосом спросил Крыс.

– Да так, – дернул плечом Тепа, легший животом на сиденье и засунув голову куда-то под руль. – Была тут у меня одна штука… И мысль появилась…

– А у дедушки – пистолет, – сказал Иван. – И даже два. А нервы у дедушки – ни к черту. Вот ты будешь думать, что он, максимум, обидится, а он просто нажмет на спуск моего «умиротворителя». Потом стрельнет мне в голову, а всем скажет, что это я тебя убил, а он уж потом, из самозащиты…

– Какой ужас! – испугался Тепа, продолжая копаться в своем загашнике. – Прямо в голову! С другой стороны, это и не больно вовсе. Я, Ваня, боли боюсь, сил нет. Однажды палец молотком прибил, так сознание потерял. Упал, головой треснулся об стену, сотрясение мозга… У меня тогда еще мозг был. Ага, вот…

Тепа с довольным выражением на лице выпрямился, держа в руках металлическую армейскую флягу, тряхнул ее, прислушавшись к бульканью.

– За рулем пьешь? – спросил Иван, прикидывая, не получится ли хоть водителя сбить с ног, опрокинуть на Крыса и попытаться вывалиться из автобуса.

Нога шевелилась почти без боли. Если это только иллюзия, порожденная уколом, то попробовать все равно можно. Даже нужно. В крайнем случае, упадет Иван Александров на землю возле автобуса, а разъяренный до последней степени Крыс выскочит следом и продырявит почти не ношенный еще организм инквизитора в самых ответственных местах. Голову, там, сердце, почку какую-нибудь…

– Нашел – проваливай, – сказал Крыс, махнув пистолетом. – Там подожди…

– Да сейчас я, сейчас… – Тепа открутил пробку, та повисла на цепочке, еле слышно звякнув. – Уже прямо исчез, испарился…

Тепа шагнул вперед, Иван напрягся, уперся ногами, понимая, что это последний шанс, что если он сейчас просто так пропустит водителя, то, скорее всего, тут, на давно не мытом полу автобуса, и примет свою безвременную смерть.

– Уже… – сказал Тепа.

Иван закричал. Боль вывернула его наизнанку, выгнула, сломала каждую косточку и взорвала каждый сосуд, каждую клетку. Даже кричать было больно. Весь мир разом превратился в боль, в огонь, в кислоту…

Только темнота, боль да Иван. И нет больше ничего. И нет места больше ни для чего, кроме этих троих. Ни для чего.

Боль длилась вечно. Потом вдруг исчезла, уступив место пустоте и слабости.

Нет, все тело ныло, ладони, разодранные ногтями, саднили, в висках пульсировало что-то острое, но все это было ерундой в сравнении с тем, что мгновение назад испытал Иван.

– …я и подумал, – донеслось до Ивана сверху, из серебристого марева пылинок, танцующих в солнечном луче. – Что-то тут не так. А у меня во фляге всегда есть… Вот и плеснул.

Это Тепа, узнал, наконец, Иван. Что-то он плеснул из своей фляги на лежащего инквизитора. Безжалостный водитель нынче пошел, но средства с собой возит забавные… Узнать, что именно, и для себя отобрать. Прежде чем придушить ласкового Тепу самым безжалостным образом. Самого этой фигней обработать, а потом все-таки придушить.

– Он, полагаешь, знает? – спросил Крыс.

– Не-а! – ответил Тепа. – Если бы знал, нас бы давно уже порешил. И не стал бы в игры с тобой играть.

– Не стал бы, – прошептал Иван. – И вы лучше не играйте… Пристрелите лучше, вам это дешевле выйдет, честное слово… Я ведь, если встану, то вы у меня… не просто ляжете… вы у меня смерти просить будете… я такое с вами сделаю, что вам Ад курортом покажется…

– То есть убивать его смысла нет… – несколько даже разочарованно протянул Крыс.

– А ты сам прикинь, Сигизмунд Батькович. – Тепа вздохнул. – Это он по первому разу так отреагировал, а второй раз уже не получится. Ты же сам занятия проводил, без шансов, говорил, абсолютно без шансов.

– И что теперь, – заскрипело сиденье, Крыс, похоже не сел – рухнул на него. – Что теперь делать будем?

– Молиться, суки, – подсказал Иван с пола. – И грехи друг другу отпускать. Я вот сейчас встану… Как-ак встану…

– Только дернись, в морду получишь, – сказал Тепа. – Только попытайся, прямо в морду ногой и получишь.

– Давай! – Иван попытался крикнуть, но тело все еще не совсем его слушалось, получилось какое-то сипение, не страшное и даже жалкое.

– Давай так, барон. – Тепа шмыгнул носом. – Ты сейчас отдаешь мне пистоль и идешь себе потихоньку в резиденцию к патриарху. Все ему расскажешь, объяснишь и получишь указания с разъяснениями. И заодно объясни ему, зачем решил, не спросясь, Инквизитора мочить. Это ж ты сам решил, от боли сердечной?

– Не твое дело!

– Конечно, не мое, – быстро согласился Тепа. – Только и не твое это дело. Не только твое. Ты Пашку проморгал, так теперь решил, что совсем уж…

– Не умничай…

– Нет, почему же… – Иван попытался поднять голову, но сил не хватило, голова откинулась назад, затылок стукнулся об пол. – В общем, я поддерживаю точку зрения технического интеллигента с мотором.

Снова скрипнуло сиденье, Крыс встал, переступил через Ивана и вышел из автобуса.

– Только смотри, не расслабляйся особенно, – предупредил Крыс уже снаружи. – Мало ли что он может выкинуть.

– А вторую часть он после паузы произнес… – сказал Иван. – Для маскировки. А первую, про то, чтобы ты не расслаблялся, он тебе сказал. С угрозой…

– Не учи склочника интригам. – Тепа сел на пол возле Ивана. – И повернись, чтобы я ногу посмотрел.

– Развлечение нашел? Я… – Иван почувствовал, как Тепа безжалостно схватил его за ногу. – Ты что ж это делаешь?

Иван вскрикнул и замолчал – боли не было. Совсем не было.

Тепа цыкнул зубом.

– Что там?

– И кость целая, и раны, считай, нету, – сказал Тепа. – Как я и предполагал…

Иван согнул ногу в колене, пальцами правой руки нащупал рану. Нет, не рану, он нащупал рваную штанину, засохшую кровь и целую, неповрежденную кожу.

– Промазал дед? – растерянно, понимая, что говорит глупость, спросил Иван. – Но ведь он попал? Ты же рану осматривал, сказал – кость перебита… Сказал?

– Сказал, – кивнул Тепа.

– Ошибся?

– Да нет, чего там ошибаться? Что я, перебитых костей не видел? – Тепа снова шмыгнул носом. – Ты лежать будешь или встанешь? Я помогу.

Иван подумал. Попытался сесть и точно грохнулся бы навзничь, если бы не Тепа. Поймал, подхватил, удержал. Помог встать, медленно, без рывков. Посадил на сиденье, руку с плеча убрал не сразу – только убедившись, что Иван может самостоятельно удерживать равновесие, сел на другое кресло, через проход.

– И? – после паузы спросил Иван.

– Что? – сделал удивленное лицо Тепа.

– И что это было? И что это было за снадобье во фляге?

– В этой? – Тепа взял с переднего сиденья флягу и медленно стал свинчивать с нее пробку.

Иван, закаменев, смотрел на нее. Тело напряглось, все внутри сковал лед, кровь бросилась в лицо.

– Спокойно, Ваня. – Водитель медленно поднес флягу к губам. – Ничего страшного. Вода.

Тепа сделал глоток. Еще один. Медленно закрутил пробку и положил флягу.

– Вода? – спросил Иван дрогнувшим голосом. – Просто вода?

– С химической точки зрения – вода. Самая обыкновенная. С точки зрения человека верующего – необыкновенная. Святая вода. Наш батюшка святил на прошлой неделе.

– А почему тогда?.. – Иван вопрос не закончил, замер с приоткрытым ртом.

Ничего страшного не было, на него просто плеснули святой водой. И на него обрушилась боль. Всего лишь вода. А еще у него за считаные минуты срослась кость. А еще прошлым вечером он пытался перекреститься и не смог. Нужно сложить два и два, чтобы получилось четыре.

– Хреново? – спросил Тепа, и в голосе его прозвучало искреннее участие.

– А ты как думаешь?

– Я об таком и думать не хочу. – Тепа помотал головой, демонстрируя, насколько он не хочет «об таком» думать. – Я такого и не видел раньше. Слышал, вон, Белый кролик рассказывал… И не думал такое увидеть. Не предполагал даже. И чтобы я заметил, а барон нет… Он ведь тебя и на самом деле убить мог.

– Злой он у вас?

– Можно и так сказать. А можно сказать – плохо ему, так плохо, что не дай бог себе такое представить.

– Отчеты не сходятся?

– Дурак. Жизнь не сходится. Не сходится, мать ее так! Ведь казалось, что все, что получается, что еще немного – и дело всей его жизни, ради которого он отказался от всего… даже от семьи… дело всей его жизни подойдет к финалу. К триумфу. А вышло… Апокалипсис получился. Или даже не апокалипсис, а всего лишь пшик. Все ушло собаке под хвост… Девять месяцев…

– Стой, – Иван пристально посмотрел в глаза Тепы. – Ты что сказал?

– Я много чего сказал. Я вообще болтлив…

– Что вместо триумфа вышло? Какое слово?

– А… Апокалипсис вышел, а что? – Тепа посмотрел удивленно на Ивана, потом, сообразив, улыбнулся облегченно. – Я все забываю, что ты у нас только второй день. Апокалипсис – греческое слово, означает откровение…

– Я знаю, что оно обозначает. – Иван хлопнул ладонью по колену. – Ты это откуда знаешь?

– А у нас все это знают, с малолетства. – Тепа почесал в затылке. – Мы не так чтобы об этом распространяемся, но наш патриарх немного это… Как бы это помягче… Дописал Библию. Еще одну главу… или как там это называется. В самом конце. Там о конце света. О дьяволе, об Антихристе, о том, что, прежде чем Царство Божье на земле возникнет, должен конец света произойти… Написано, если честно, непонятно, ему пришлось много чего объяснять и пояснять. Батюшка наш, говорят, поначалу очень возмущался тем, что Библию испортили, но потом перестал и ругаться и сам разъясняет, что зачем, кто какие печати срывает, куда звезды падают и что все это обозначает…

– Ваш патриарх написал? – растерянно спросил Иван.

– Сам. То есть написал сам, а потом уж в нашей типографии книгу напечатали. Лет двадцать назад. Теперь у нас старых, без Откровения Библий и не найдешь…

– Двадцать лет назад, – повторил Иван.

– Двадцать лет, а что?

– Ничего, – Иван потер лоб. – Я могу где-то книгу найти?

– Можешь. Да в любом доме есть. Да вот, кстати. – Тепа потянулся и взял с сиденья книгу, обернутую в серую бумагу. – С ней Сигизмунд, считай, никогда и не расстается. Вот, можешь посмотреть.

Иван осторожно взял книгу. Подержал в руках, не раскрывая, словно прикидывая, сколько в ней веса.

– Там, – сказал Тепа, – в конце.

Иван осторожно коснулся пальцами обложки.

Вот сейчас руки откажутся служить, подумал Иван. Как тогда, в доме, когда он хотел перекреститься. Это ведь все-таки святая книга. Священная.

Обложка открылась.

Иван открыл оглавление, нашел Откровение Ионна Богослова. Хотел сразу найти его в тексте, но остановился. Открыл первую страницу.

Вначале сотворил Бог небо и землю. Так же, как и в обычной, правильной Библии.

Но, с другой стороны, если хочешь что-то изменить незаметно, то зачем трогать то, что все, даже непроходимо тупые и сомневающиеся помнят наверняка. Можно попытаться проверить что-то другое, какую-нибудь притчу из Евангелия, но ведь и там можно не править. Вот добавить новую главу в конце книги – да.

Иван закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям.

Ничего. Кровь пульсирует в висках. И все.

Марк медленно идет к горящей машине. Пуля бьет его в грудь, пробивает тело насквозь, алые брызги вылетают из спины…

Он идет к машине за книгой, за тем, ради чего погиб Фома, ради чего он сам пожертвовал жизнью. Это такая тайна, такая редкость. За нее убили Фому и пытались убить Ивана, а на самом деле – все это придумал местный патриарх, лидер секты, которая видит главный смысл своей жизни в обуздании предавшихся и создании нового порядка на Земле.

Да, и при этом секту никто не гнобит, не объявляет еретиками. За одни только правки текста нужно было вызвать сюда спецгруппу Инквизиции при поддержке оперативных групп Ордена Охранителей и чистить-чистить-чистить…

Но никто этим не занимается.

И даже то, что здесь погиб Инквизитор… Не погиб, а был убит, поправил себя Иван, никого не удивило и не разозлило.

Все это странно. Очень странно.

– Тебе плохо? – спросил Тепа.

– Нет, нормально. А что, боишься, что я умру и натворю глупостей? – Иван усмехнулся недобро, оскалил зубы. – Как-то так?

Тепа молча постучал пальцем себя по лбу.

– Согласен, – кивнул Иван, – глупая шутка получилась.

Значит, на святую книгу ничего внутри Ивана не отреагировало? И это значит, что ничего святого в этом варианте книги нет?

Иван провел ладонью по странице. Бумага шершавая, и печать не так чтобы очень. Да и какая тут у них может быть типография.

– Я почитаю, – сказал Иван тихо. – Не возражаешь?

– Давай, – пожал плечами Тепа. – Я выйду, погуляю…

Тепа встал, подошел к двери.

– Слышь, – окликнул его Иван. – А как ты сообразил?

– О тебе? Просто. Я ж, когда тебя перевязывал, в крови испачкался. Вышел на улицу, глянул, а она уже черная, как угольный порошок. Высохла за пару минут. Мне в голову и пришло проверить… Еще вопросы будут?

– Нет, – ответил Иван и углубился в чтение.

Разочарование.

Нет, Иван не рассчитывал на озарение, на восторг или катарсис. Он просто хотел понять, что там написано, и попытаться себе представить, что это значит, и как это может относиться к нему, к предавшимся, отринувшим, галатам… Дьяволу, в конце концов.

И не испытал ничего, кроме разочарования.

Круль был прав. Ничего здесь нет такого, что могло бы потрясти воображение. И это настолько отличалось от языка Библии, Ветхого и Нового Завета… Ясно, что новодел.

Совершенно ясно, повторил мысленно Иван, но легче от этого не стало. И уверенности не прибавилось. Ведь зачем-то Марк хотел, чтобы Иван это прочел. Так хотел, что даже жизнью пожертвовал… И еще он говорил, что текст этот только в старых Библиях, до Возвращения изданных. А тут получается, что ничего подобного, что придумано это все двадцать лет назад…

Иван осторожно закрыл книгу и отложил в сторону.

Нет, можно взять и постучаться головой в стену. Можно даже выбить головой стекло. Можно даже попытаться перерезать себе горло или выстрелить в голову. Бац! И мозги красивым веером располагаются на стенах древнего транспортного средства.

Попытаться можно, только вряд ли что-то получится. Или он все равно выживет, или не сможет заставить свое тело подчиниться, ибо…

– Ты все? – спросил Тепа, заглянув в автобус. – Дочитал?

– Дочитал.

– И что дальше?

– Теперь нужно решать, что мне делать.

– В смысле?

– В смысле где жить и что есть. Ты не слышал, Крыс…

– Кто-кто?

– Кролик ваш белый меня предупредил, что или я буду выполнять его распоряжения, или буду сидеть голодным. Деньги у вас почти не ходят, а если бы и ходили, то они у меня на карточке, а карточки у вас…

– Тоже не ходят, – кивнул Тепа и поднялся в салон. – Я, конечно, дико извиняюсь… Твое нынешнее положение, проблемы… Я когда твои вещи в крепость отвозил, то случайно проверил сумку. Совершенно случайно, уж извини…

– Извиняю. И что там?

– Там земля из Святого города…

– Ну?

– Значит, одного пакетика, как я себе представляю, тебе хватит, чтобы любой житель Нового Иерусалима тебе сдал жилье, с кормом и стиркой, на год. Понятно?

– Понятно.

– Я, конечно, могу предложить и свою халабуду, но ни стиркой, ни питанием порадовать не смогу. Но, взяв с тебя вознаграждение, я смогу посоветовать нормальную хату с одинокой молодой хозяйкой…

– Идет. Только что скажет Крыс?

– А он тебе говорил про свободу совести и воли?

– Говорил.

– То-то и оно! – Тепа сел за руль. – Поехали, что ли?

– Поехали.

Тепа завел мотор, закрыл дверь автобуса. Посидел с полминуты, барабаня пальцами по рулю. Потом оглянулся на Ивана.

– А как это? – спросил Тепа.

– Что именно?

– Как это, когда в тебе демон? Страшно?

Иван не ответил.

Увидел свой «умиротворитель» на сиденье, взял, поставил на предохранитель. Положил рядом с собой.

Посмотрел на Тепу и обнаружил, что тот все еще ждет ответа.

– А ты сам как думаешь? – осведомился Иван.

– Думаю – хреново, – сказал Тепа, и автобус тронулся с места.