Текст книги "Инквизитор"
Автор книги: Александр Золотько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
– Они говорят правду? Они…
Выстрел прозвучал негромко – ствол «вальтера» был прижат к животу майора. Тело осело на землю.
– Сволочи вы, – с укоризной в голосе сказал Крыс. – Хорошего человека заставили убить…
– А он бы все равно погиб. – Иван перестал чувствовать руки и ноги, было больно и неудобно. И унизительно. А еще – страшно. Настолько страшно, что Иван даже ощущал к себе нечто вроде брезгливости. – Ты забыл, что демоны и портал…
– А это неправда! – Крыс наклонился, обыскал тело майора, достал сигареты и зажигалку. Закурил. – Неправда это! Будет вызвано пять демонов…
– А майор, наверное, уже в аду, – задумчиво сказал Круль. – Вчера была пятница, сегодня – суббота, Божий мир, никуда не денешься. Из этого следует, что майор, который убил в субботу и не получил отпущения, отправляется в ад. И рассказывает дьяволу свою нехитрую историю.
– Сволочи! – выкрикнул Крыс. – Ублюдки!
Он даже ударил ногой Круля, но попал в бронежилет и закряхтел от боли.
– Это вы его довели до такого… Вы специально!
– А если да, то что из этого? – спросил Круль. – Время идет, срок уже близенько. Что бы ты ни планировал: пять демонов, миллион, одну штуку – информация уже пошла. А дьявол, ты уж мне поверь, сможет все просчитать. Он-то знает все обряды.
– Твою мать! – Старик отбросил сигарету. – Ладно, будем действовать.
Крыс бросился к телефону, крутанул ручку.
– Я сейчас пойду в здание. Со мной будет три единицы багажа. До блокпоста я их доставлю, а там ты вышли своих. Да. И быстрее…
Крыс окликнул солдат, стоявших вдалеке, приказал поднять Ивана и Круля и нести к интернату.
Солдаты бросали быстрые взгляды на тело своего комбата, но спорить не стали, по четыре человека взяли Круля и Ивана. Тепа встал и пошел сам.
Возле остатков блокпоста их ждали другие солдаты.
В свете уцелевшего фонаря Иван увидел струйку крови, вытекающую из-под разбитой бетонной плиты. Солдаты, несшие его и предавшегося, аккуратно переступили через кровь.
Окна первого этажа интерната были забраны массивными решетками. Иван как-то не обратил внимания на это в первый свой визит в интернат. Получалось, что любая атака все равно захлебывалась здесь. Значит, шансов у них все равно не было. Коридоры были освещены, в дверях стояли солдаты, молодые ребята, одетые в камуфляж и вооруженные автоматами. Недавние выпускники интерната. С ними рядом были ребята и девушки помладше. И тоже с оружием.
Их лица имели одно и то же выражение – восторженная озабоченность, подумав, сформулировал Иван. Им что-то сказали, как-то объяснили то, что возле интерната гремят взрывы и выстрелы. И объяснение было очень правильным, ребята чувствовали свою ответственность и доверие. Верили в то, что им рассказали. И рассказали им по вере.
Дверь в актовый зал была открыта, оттуда доносился гул голосов.
Иван хотел посмотреть, что там происходит среди ночи, но его проволокли дальше.
– Тепа, глянь! – успел крикнуть Иван.
Тепа плечом оттолкнул конвоира, бросился к двери в зал. Его нагнали, солдат ударил прикладом в бок, Тепа согнулся от боли, но заглянуть в зал успел.
– Там все, – выпалил Тепа, догнав солдат, несших Ивана. – Все, кроме самых младших.
– В безопасном месте? – спросил Иван Крыса, тот пожал плечами и не ответил.
– Так кто из нас сволочь?
Их внесли в приемную директора интерната. Ивана сильно приложили плечом о дверь, но боли он не почувствовал. Собственно, он и плеча не чувствовал.
Их по очереди внесли в кабинет, бросили на ковер, покрывавший пол. Кроваво-красный ковер. Втолкнули Тепу.
– Так, говоришь, все дети в зале? – спросил Иван, безуспешно пытаясь лечь хоть чуть-чуть удобнее.
– Все. Младшие – в центре, те, что постарше, – по краям. Самые взрослые – у дверей с оружием.
– У вас детям доверяют оружие?
– У нас детей готовят сражаться во имя Бога! – сказал Тепа.
– Сдается мне, что их больше готовят умирать за Бога. Или, в крайнем случае, убивать, – буркнул Круль. – Слышь, Иван, я не поверю, что у тебя нет ключа от наручников.
– Остались в сгоревшей машине. – Иван кое-как прислонился плечом к стене. – Обидно, да?
– У меня есть, – сказал Тепа. – Мне только доставать его неудобно. Он у меня в нагрудном кармане, а руки сзади…
– Деревня… – с презрением произнес Круль. – Кто же ключ от наручников в нагрудном кармане носит? Подойди ко мне, я попытаюсь своей больной рукой все-таки достать его…
Тепа шагнул к предавшемуся, но тут в кабинет вошел Крыс и бесцеремонно оттолкнул Тепу. Тот сел на один из стульев вдоль стены.
– Здравствуйте, – прозвучало от двери.
– Привет! – быстро ответил Круль. – А я все думал, кого это не хватает в мизансцене. А оказалось – самого главного и не хватает. Ты, Ваня, так и не успел познакомиться с тутошним патриархом? Разреши представить – Иона Лазаревич Симеонов, собственной персоной.
В кабинет вошел старик.
Крыс тоже был стариком, но по сравнению с вошедшим как-то сразу потерял в возрасте. Если Крысу было около семидесяти, то вошедший прожил не меньше девяноста лет. И каждый из этих годов отпечатался на внешности патриарха.
Череп был абсолютно гол, кости лица – обтянуты сухой кожей, глаза, лишенные ресниц и бровей, были лишены также и цвета. Пустые стеклянные шарики с черной точкой посредине.
– Значит, это и есть тот самый Круль? – спросил патриарх, усаживаясь в директорское кресло. – Знаменитый внук знаменитого деда?
– Вы знакомы с моим дедом? – оживился Круль. – Он честно уверен, что является самым старым человеком Земли. Но тут, похоже, он ошибается…
– Может быть, – ответил патриарх. – Очень может быть. Я знаю точно, что на момент Возвращения мне было двадцать лет. И был я сержантом, командиром танка. Значит, сейчас мне девяносто один. Почти. Это что-то меняет?
– Ну… Мой дед теперь почти юноша по сравнению с вами, я бы с удовольствием поболтал на эту тему, но мне жутко неудобно, спина болит, нога и рука затекли… Можно что-нибудь предпринять по этому поводу? – Круль даже застонал, демонстрируя, насколько ему плохо.
– Сигизмунд Петрович, – тихим, чуть хрипловатым голосом попросил патриарх. – Если не трудно, подтащите, пожалуйста, нашего гостя к батарее и пристегните его – не очень строго – к трубе.
Крыс выполнил распоряжение, запыхался, но все равно остался стоять возле двери.
– Вы идите, Сигизмунд Петрович, – сказал патриарх. – Идите, проследите за всем… А я тут поговорю. Полагаю, что и у меня, и у наших гостей накопилось много вопросов. Особенно в свете последних событий.
– Давай, барон, греби отсюда! – развязным тоном приказал Круль.
– И Степана Ефимовича тоже заберите с собой. – Патриарх провел ладонями по столу перед собой, словно разглаживая невидимые складки.
Крыс тихо закрыл за собой дверь.
– Вы извините меня, Иван, что я не могу снять с вас наручники, – ровным бесцветным голосом произнес патриарх. – Мне сказал Сигизмунд Петрович, что демон, которым вы одержимы, сдался очень демонстративно…
Патриарх замолчал, его бесцветные сухие губы раздвинулись в усмешке.
– Вот проскакивают такие забавности в самый серьезный момент моей жизни… Демон – демонстративно. Но мы не об этом. Я хотел спросить у вас – зачем вы прибыли. Вначале – у предавшегося. Он наверняка получил хоть какие-то инструкции. Ведь так, Ярослав? Извините, не знаю, как вас по батюшке. Нигде не нашел его имени.
– Я тоже не знаю, – спокойно ответил Круль. – Его имя мне неизвестно. Это что-то меняет?
– Ничуть. Все-таки, зачем вы тут? И в сопровождении охотников на демонов. Очень жаль, что пришлось… Сигизмунд Петрович немного погорячился…
– Трындеть не нужно, – мило улыбаясь, сказал Круль. – Он без вашего разрешения, досточтимый патриарх, и в сортир бы не пошел. Это же вы отдали приказ на уничтожение.
Патриарх побарабанил пальцами по столу, глядя на Круля, но тот взгляда не отвел.
– Да, я приказал. Я решил, что одновременно справиться с одержимым и тремя «призраками» солдатам майора Зайцева… покойного майора Зайцева…
– А на это я бы на вашем месте не рассчитывал, – грубо оборвал патриарха Круль. – Не покойный. Боюсь, что покой ему даже и не снится. Он сейчас говорит-говорит-говорит, потом кричит-кричит-кричит и снова говорит-говорит-говорит… Что знает и что не знает – все говорит. И о том, что это не самодеятельность правильно воспитанных девчонок, и что даже директриса интерната здесь не самая главная.
– Очень жаль майора, – ровным голосом сказал патриарх. – Но тут ничего не поделаешь. Вернемся к моему вопросу. С каким заданием вас направили сюда? Вы же понимаете, что я могу позвать Сигизмунда Петровича, и он так или иначе…
– Слышь, Иван, а тебе это ничего не напоминает? – оживился Круль. – Помнишь, в прошлый раз нас тоже пытали… И все равно…
– На этот раз все будет немного иначе, – услышал Иван свой собственный голос. – Ярослав Круль прибыл сюда с охотниками на демонов, чтобы обеспечить вам гарантии при разговоре со мной.
– Твою мать… – пробормотал Круль.
Патриарх скрестил руки на груди.
– Подразумевалось, что вы откажетесь встречаться со мной без гарантий. Мы думали, что охотников будет достаточно, и планировали все по-другому. Но вышло как вышло. – Голос Ивана звучал ровно и спокойно, не было в нем ничего демонического.
Правда, звучал он независимо от воли своего владельца. И это было неприятно. Даже то, что лежать на полу было неудобно, что дико болели руки и ноги, можно было терпеть, а вот бесцеремонность, с которой порождение ада пользовалось его телом, злила Ивана безмерно.
Он честно попытался перехватить управление своим речевым аппаратом. Безуспешно.
– То есть вы хотели со мной поговорить? – Патриарх чуть наклонил голову, чтобы лучше видеть лицо Ивана. – Вот так – поболтать? О чем?
– Мы хотели просить вас остановиться, – сказал Иван. – Пока не поздно.
– Даже так? – На лице патриарха снова появилась улыбка, делая его похожим на веселящийся череп. – Это угроза?
– Это – последнее предупреждение.
– И что после этого? Вынужден вам напомнить, что уже родили три из пяти женщин. Можно было бы уже начать, но в книгах не совсем точно с количеством детей, приносимых в жертву. В одном месте – достаточно одного, в другом – троих. Больше пяти, правда, нет нигде. Так что лучше мы чуть-чуть повременим…
Зазвонил телефон на столе, патриарх взял трубку, послушал, сказал «Да» и положил трубку.
– Четыре ребенка. Два мальчика и две девочки. Пятый на подходе. Буквально с минуты на минуту. Он родится, мы дадим матери с полчаса, чтобы она пришла в себя, а потом…
– И вам не жалко их? – спросил Иван.
Не демон внутри него, а именно Иван.
– Вы снова участвуете в разговоре, господин Александров! Очень мило, что демон это позволяет. Итак, вы спросили меня, не жалко ли мне детей… Жаль. И не жаль. Я всю свою жизнь посвятил самой высокой миссии. Я убивал и жертвовал слишком часто, чтобы теперь испугаться еще капли крови на своих руках. Когда ставки так высоки, то дети перестают быть детьми – они оружие. Надежное, эффективное… Нужно только нацелить его правильно…
– Ну да, оружие! – патетически воскликнул Круль и взмахнул гипсом. – Послушное, вы еще не добавили. И борьба идет не просто так, а за души людей! За души, что может быть дороже, это я вам как опытный охотник за этим штучным товаром говорю. Что там у нас? Девочки соглашаются подписать Договор с Дьяволом. Для нас – отлично! А для них? А если они могли обрести рай? Вы не просто их лишили рая, вы еще обрекли их на адские муки, любезный! Они занялись черной магией, вызовом демонов и тому подобной ерундой, которая отнюдь не приветствуется в аду. И все, о чем говорилось в Договоре, идет на фиг. Это тоже ерунда? Душа майора – мелочь, мальчишек, которые на КПП убивали других мальчишек и умерли без отпущения: их души – всего лишь мелочь на игорном столе… Это вы так все видите, вам просто… А сами ради мелочной и несбыточной надежды готовы обречь сотни тысяч людей на смерть? Что вам даст портал, изрыгающий тьмы и тьмы демонов? Это подтолкнет людей к Богу? Это просто убьет.
Патриарх спокойно ждал, когда Круль замолчит.
И Круль замолчал.
– Кто вам сказал, что я собираюсь убивать сотни тысяч людей? Это вы только что придумали, любезный. Я не собирался даже устраивать резню, мысль о которой так возбудила Сигизмунда Петровича. Скажите, Ярослав, что заставило вашу службу заинтересоваться мной? Не слухи же и не интернат. Что-то конкретное. Что именно?
Круль не успел ответить, снова зазвонил телефон.
Патриарх молча поднес трубку к уху, послушал.
– Ничего страшного, – сказал патриарх и положил трубку.
– Что там? – спросил Иван.
– Небольшие проблемы с родами. Индивидуальные особенности плюс то, что у Зинаиды самый ранний срок беременности. Ничего, мне обещали, что минут через тридцать… У нас есть время. И у вас есть время ответить на мой вопрос. Отчего мною заинтересовались? Я имею в виду, больше, чем вытекает из моих социальных экспериментов?
– Службу – ничего, – сказал Круль. – Инквизицию. Инквизицию, да, заинтересовали ваши поиски. Изыскания в области старых книг. Вы же знаете, что за старыми книгами следят особо. И что за ними идет охота. Ваши люди вели себя чрезвычайно активно. Лондонская история произвела очень сильное впечатление даже на моего деда. Убивать ради старых книг по черной магии и некромантии… Вначале решили, что это кто-то из бешеных сатанистов. Принялись искать, выловили с десяток идиотов, но оказалось… В общем, потом вышли на вас.
– И решили проследить и выяснить, зачем мне все это. За мной вообще следили с интересом последние лет двадцать. Как только заполучили мою Библию…
– С апокалипсисом? – встрепенулся Иван, который не чувствовал уже всего своего тела.
– С апокалипсисом, – кивнул патриарх, и Ивану послышалось, как скрипнула, растягиваясь, кожа на шее старика. – Вы успели ознакомиться?
– Да. И мне показалось, что вы – плагиатор. Вы просто заполучили где-то текст старой Библии, вытащили оттуда последнюю часть…
– Именно, – снова кивнул патриарх. – Вы совершенно правы. И это связано с нашей сегодняшней встречей. В какой-то степени. Понимаете, мальчики, у меня хорошая память. И я помнил с юности, что входит в Библию. И я помнил, как стали исчезать старые, изданные до Возвращения Библии. И как впервые появились новоделы с изъятым Откровением. И я помнил, как мой танк ехал по дороге в бесконечной колонне бронетехники… В тот день. В день Возвращения.
За день до этого мы высадились в Хайфе. Докеры работали как проклятые, вытаскивая боеприпасы и машины из брюха нашего транспорта. А корабли все подходили и подходили, танкодесантные и обычные грузовые лайбы. Танки, пушки, ракеты, установки залпового огня. Одна за одной уходили колонны, казалось, что это одна колонна все никак не может закончиться. Ушли и мы.
Я сидел на башне, дороги, считайте, уже не было, только пыль, пыль, пыль… Мы шли за германской танковой бригадой, парни пили пиво и орали что-то людям, ошарашенно стоявшим вдоль дороги. Евреи, арабы… Я видел иудеев и мусульман, сейчас в это даже не верится. Мы шли почти без остановок, привалы делались только для заправок, если у танка или машины барахлил двигатель, их просто отгоняли на обочину и шли дальше. Мы ехали мимо них, а экипажи оставленных машин растерянно смотрели нам вслед. Потом мы подошли к Тер Мегиддо…
– Куда? – одновременно переспросили Иван и Круль.
– Тер Мегиддо, – повторил патриарх. – Я бы произнес еще одно слово, Армагеддон, но вы его не поймете. Для вас это всего лишь набор звуков. А для нас… Мы не говорили об этом, избегали разговоров о втором пришествии и конце света. Мы шли сражаться с Антихристом и дьяволом, согласитесь, это могло произвести впечатление… Те, кто не был крещен, крестились. Те, кто грешил, пытался грехи отмолить. Потом нам приказали рассредоточиться… Не рыть капониры или окопы, а разъехаться по долине, стать как можно плотнее, чтобы места хватило всем. Там даже арабские танки были, египетские, сирийские. Израильтяне подтянулись. Отдали приказ готовиться. Пошел слух, что Антихрист уже здесь, что его армия скоро обрушится на нас, а там уж и дьявол… Много чего говорили… Антихриста каждый из нас знал в лицо, его показывали по телевизору каждый день. Призывали на последнюю битву с ним, обещали, что вот уже скоро… Что эпидемии закончатся, что… много чего говорили. А мы успели произвести один залп. Я о моем танке, конечно. Кто-то, наверное, успел выстрелить дважды и трижды… Установки залпового огня врезали, понятное дело… Кто-то, может быть, даже видел врага в прицеле… Хотя я сомневаюсь. Да… А потом рвануло. Такого грохота я не слышал никогда, не слышал ни до, ни после. Было такое чувство, что взорвалось не там, возле горизонта, а внутри меня. Вот тут, – старик приложил сморщенную руку к груди. – И крик. Крик ворвался в мою голову и метался там, заставляя вибрировать кости черепа и заставляя кричать меня от боли и ужаса. Я выскочил из танка и побежал… Мы все побежали, потому что невозможно было услышать этот крик и остаться на месте. Мы бежали, бежали, падали и снова вскакивали… Где-то в глубине сознания билась мысль о том, что нужно остановиться. Если нет сил вернуться, то хотя бы остановиться, но крик гнал и гнал. Я смог заставить себя оглянуться. Я оглянулся и увидел, как что-то неимоверно тяжелое рушится на землю… уже рухнуло, и земля, ставшая вдруг жидкой, взметнулась к небу, и круги побежали по высыхающей на глазах почве долины, раздвигая танки и машины, сбивая с ног людей и заставляя вскакивать и бежать все быстрее и быстрее… Тогда каждый из нас был уверен, что ничего более странного не может быть. Ничего. Я спрашивал у парней… А потом пришло Возвращение, над Иерусалимом возникла Игла, небо свернулось подобно свитку… И я стал ждать Страшного суда. И построения золотого города и Царства Божьего на Земле. И ничего этого не было. Не было, представляете? Вы не можете себе этого представить, не можете. Это несправедливо!
Патриарх замолчал, глядя перед собой. На скулах у него проступил лихорадочный румянец, пальцы дрожали, а по щеке сбежала слеза.
– Армагеддон, последняя битва началась, но не закончилась. Дьявол не был повержен, мертвые не восстали. Исчезли мусульмане, иудеи, буддисты, индуисты – многие исчезли, оставив только истинно верующих и безбожников. И жизнь пошла дальше, словно и не было ничего. Появилась Служба Спасения со своими Договорами… Я понял, что Армагеддон просто решили вычеркнуть из истории, будто его и не было. Переписывались книги, в которых мелькало запретное слово на букву «А», если не получалось переделывать – уничтожали. Инквизиция поработала тогда славно. Человечество снова вели по пустыне, ожидая, когда умрет последний из тех, кто помнил об Армагеддоне и апокалипсисе. Моисею понадобилось сорок лет, а нам… Я жив до сих пор. И я нашел… Нашел способ вырвать человечество из этого замкнутого круга. Дьявол каким-то непонятным образом сбежал с поля битвы, Антихрист погиб, но никому не известно, кто его убил. И как это произошло. Господь должен был явиться на Землю во второй раз для того, чтобы победить окончательно. Сразить Антихриста и повергнуть дьявола. Но не смог сделать этого. Правда, странно? Господь, всемогущий Господь не смог? – Старик смотрел на свои ладони, будто там было написано что-то важное, там объяснялось, как решить эту загадку, победить там, где господь ничего не смог сделать. – Я стал искать… Искать способ вывести дьявола на землю, заставить его предстать перед Господом и дать Господу осуществить пророчество. Пусть Антихрист погиб от неизвестной руки, но дьявол… дьявол прячется от гнева Господня, не выходит на свет… Он знает, что как только он выйдет, то будет уничтожен. И он прячется… Но я… Я нашел средство его вывести наружу. Я нашел описание обряда, расшифровал записи. Всего два года назад. Поначалу я действительно верил в проект «Ной», почти как Сигизмунд… Но потом, когда описания были расшифрованы… Обряд не откроет портал. Не вызовет даже демонов. Он призовет дьявола. И дьявол не сможет ни отказаться прийти, ни отказаться выполнить приказ. Сразиться с Господом.
– Ты сошел с ума, – сказал Иван.
– Я? Я совершенно нормален. Совершенно нормален. Совершенно. Через несколько минут…
Телефон зазвонил.
– Да? – сказал патриарх. – Хорошо. Как только она сможет – начинайте.
Осторожно, будто стеклянную, старик положил трубку на телефон.
– Меня никто не остановил, – улыбнулся патриарх. – Никто. И вы не сможете меня остановить. Люди… каждый из тех, кого я использовал, искренне верили в свое. Каждый в свое… А в результате… в результате получилось то, что решил я… И мое место будет в первом ряду перед рингом. Если бы стало точно известно, что именно я задумал, меня бы уничтожили. Дьявол, Инквизиция, Орден Охранителей объединились бы…
Старик замер, глядя на Ивана и Круля.
– Вот и я говорю, – тихо сказал Круль, – мы с Иваном – очень странная пара. Мы неизбежно должны были привлечь внимание. Одержимый Инквизитор, бывший оперативник Ордена Охранителей, и Старший Администратор, прикидывающийся телевизионщиком. Любой бы подумал, что наша главная задача – вывести демона на позицию удара, уничтожить того, кто готовится посягнуть на дьявола. Вон даже Ваня так подумал. Правда, Ваня?
– Еще как, – сказал Иван сквозь зубы.
Он уже не мог терпеть боль, ловил себя на том, что скулит сквозь зубы, и ничего не мог с этим поделать. Иван лег щекой на ковер и закрыл глаза. Звуки долетали до него, но нужно было приложить усилия, чтобы понять их смысл.
Иван действительно подумал, что должен был доставить демона к главному, к тому, кто стоит за всем происходящим. Доставить и расслабиться, чтобы не мешать. Но оказалось, что это не так. Демон отказался драться, демон позволил себя сковать. Теперь, даже если он по-пытается вырваться, наручники не выпустят. Или задержат достаточно долго, чтобы тело Ивана успели расстрелять. И дело тут не в силах демона, проблема в слабости человеческого тела. Он скорее сломает кости, чем разорвет наручники.
Если дьявол планировал нечто подобное, то ничего у него не вышло. Демон переиграл своего шефа. И обряд будет проведен, хочет этого Иван или нет. И дьявол явится из своего уютного ада, чтобы выполнить нелепый приказ вступить в единоборство с Богом… И проиграет.
Ивану было плохо. Он не понимал, что происходит, все его тело болело и горело, словно в огне.
– Случайности, – сказал Круль. – Здесь слишком много случайностей произошло. Не находите?
– Что вы имеете в виду? – Голос патриарха чуть-чуть дрожал. Дребезжал, как надтреснутая чашка.
– Случайно Ивана перевели в Инквизиторы. Исключительно для того, чтобы заслать его куда подальше и спасти его от наказания. Случайно мы заехали в Тер Мегиддо… Случайно Иваном овладел демон. Странный демон, не стремящийся убивать и разрушать, а тихонько притаившийся в глубине его тела и ждущий своего часа. Лишь иногда подталкивающий… очень осторожно подталкивающий Ивана к каким-то поступкам, незначительным и мелким. Подобрать мальчишку, которого били добрые христиане… Мальчишку, который носит такую вызывающую куртку, который так явно заигрывает с дьяволом, что никому и в голову не приходит заподозрить подвох. А то, что присутствие мальчишки спасло жизнь Ивану Александрову, – это списывается на совпадение. Кто серьезно относится к мальчишке? Ведь это только ваши дети – оружие, надежное и безотказное, только вы можете придумать страшный секретный план и осуществить его. Мальчишка ведет себя вызывающе, тырит у своего благодетеля несколько пакетов со Святой Землей и, кажется, готов расплачиваться ею за низменные земные удовольствия… И куртку он свою не отдает только из вредности и глупости характера, а не потому, что рисунок на ее спине выложен такими замечательными заклепками. Обычными заклепками, которые, понятное дело, просто заклепки и не могут оказаться, скажем, взрывателем… Откуда, скажите на милость, такие взрыватели у обычного мальчишки? Да и что ему этими взрывателями подрывать-детонировать? Что? Уж не Святую ли Землю из пакетов, опечатанных настоящей печатью Инквизиции? А то, что химия позволяет устраивать разные фокусы, делать, например, термит или взрывчатку внешне похожими на обычную глину, это может, конечно, прийти в голову, но ведь не у такого мальчишки в руках. Да еще из сумки Инквизитора. А тот, бродяга, оставляет свою сумочку с землей где попало, и каждый может убедиться, что это только земля. Ценная, безумно дорогая, но всего лишь земля. – Круль перевел дыхание. – Я вас не слишком утомил? Я мог бы еще продолжить, что мальчишка взял и из сугубо меркантильных соображений устроился работать в медицинском блоке интерната. По чистой случайности у него на сегодня выпало дежурство и, опять-таки, случайно, его не нашли, когда стали всех сгонять в зал. Куда он денется, простой пацан? Так ведь? Вы ведь всех молодых предавшихся мамаш сведете в одно помещение вместе с детьми. Им так проще будет работать ножом. И контролировать их легче, правда ведь? А если тот мальчишка, безголовый сатанист, уже успел то помещение заминировать теми самыми пакетами с землей? И установить в каждом заклепку из куртки. И ему остается только дождаться, когда последнюю женщину приведут на место обряда… И рвануть все это… – Голос Круля усиливался, становился громче, заполнял собой кабинет и заставлял вибрировать стекла. – Вначале – взорвать коридор, чтобы гарантировать себя от ненужных посетителей.
Над головой Ивана оглушительно рвануло. Вылетели стекла из окна, обрушились на пол, Круль заорал от боли – его, кажется, зацепило.
– Потом, – крикнул Круль, – взрывается распределительный щит, и свет в интернате гаснет…
Рвануло чуть глуше, чем первый раз. Но свет мигнул и погас.
– И телефон… – прокричал в темноте Круль.
Совсем негромкий взрыв, так, словно хлопушка по сравнению с первым и вторым.
– Нужно бежать! – кричал Круль. – Нужно торопиться, может, еще есть время, чтобы успеть остановить мальчишку… Не дать ему уничтожить матерей и деток, которых матери собираются убить.
Иван слышал, как патриарх вскочил с кресла, побежал к двери, как что-то щелкнуло, негромко, как выключатель. Раздался стон, и что-то тяжелое рухнуло рядом с Иваном, холодная рука ударила Ивана по лицу.
– Я быстро, – услышал Иван голос Круля. – Подожди секунду. Я быстро…
Иван услышал, как щелкнули наручники на Круле. Потом почувствовал, что Круль снимает наручники и с него.
– Встань и иди! – торжественно приказал Круль, Иван хотел послать предавшегося подальше, сказать, что не сможет не то что идти, даже стоять не сможет, но неожиданно для себя самого встал, легко вскочил па ноги.
Дверь в кабинет распахнулась, на пороге появился Крыс. Даже в темноте Иван рассмотрел его лицо, каждую черточку и морщину. В руке Крыс держал «вальтер», но был старик всего лишь человеком, не мог видеть в кромешной темноте, как Иван.
Круль поднял загипсованную руку, снова раздался щелчок, и на груди Крыса появилось пулевое отверстие. Иван бросился вперед и успел подхватить падающее тело. Осторожно положил его на пол. Обыскал карманы, вытащил свой «умиротворитель», передал через плечо «вальтер» Крулю.
В коридоре кричали, слышались детские крики и доносились отрывистые команды. Кто-то требовал выводить всех на улицу, кто-то орал, что клиника горит, что нужно бежать туда…
– Значит, так, Ваня, – сказал Круль. – Теперь твоя очередь. И твоего демона. Если через десять минут после первого взрыва ты за Всеславом не придешь, он подрывает основной заряд – он, женщины и дети. Мне плевать на женщин и их детей, мне нужен мой сын. Понял?
– Сын?
– Полагаешь, я мог доверять кому-нибудь чужому?
– Ты ведь меня подставил, Круль… – сказал Иван.
– Я знаю, – кивнул Круль.
– Ты мог все это предотвратить…
– Не мог, – ответил Круль. – Все шло так, как должно было идти. Мои ребята знали, что шансов выжить у них нет. Почти нет. А Всеслав был готов погибнуть, чтобы спасти тебя.
– Меня – ради чего? Я же только оболочка для демона…
– Ты должен был оказаться здесь.
– Кто так решил?
– Дьявол так решил. Дьявол! Понимаешь?
– Так это все – смерти, и смерти, и смерти только для того, чтобы не допустить обряда? Патриарх был прав, а мы сейчас помогли дьяволу уцелеть? – Иван сунул пистолет в карман, схватил Круля за горло, и демон даже не попытался ему помешать. Иван видел, как лицо Круля наливается кровью, чувствовал, как пальцы предавшегося беспомощно скользят по рукам Ивана и не могут их разжать.
Иван оттолкнул Круля.
Тот ударился спиной о стену, покачнулся, но удержался на ногах.
– Время, Иван! – хрипло сказал Круль. – Он может не дождаться.
– А я и не пойду! Не пойду! Пусть демон перехватывает управление и тащит мое тело за твоим сыном. Я не желаю, чтобы мной помыкали… Чтобы меня использовали вслепую, чтобы… мной командовал дьявол…
– Я тебя прошу, – сказал Круль так тихо, что только с помощью демона Иван разобрал слова. – Мой дед… Ты же его знаешь… И отец Серафим… Они знали о том, что здесь может произойти. И они пошли на сделку с дьяволом, они считают, что так нужно… Понимаешь? Так нужно…
Ивану могли соврать. Могли заставить действовать вслепую. Но его просили. И демон не вмешивался в их разговор с Крулем.
– Зачем я шел сюда? – спросил Иван. – Зачем меня вели? Только для того, чтобы вытащить Всеслава?
– Нет. Не только для этого. Вернее, мой дед и в Инквизиции, и в Ордене – все были уверены, что ради этого. Но я… я думаю, что ради чего-то еще… И я прошу тебя… Прошу…
Иван шагнул из кабинета.
Первый шаг был самым тяжелым. В груди клокотало, Ивана била злость и ненависть. К себе, к дьяволу, к Крулю, ко всему этому миру.
В коридоре метались люди. Для них в помещении царила кромешная темнота. Иван видел все ясно, словно днем. Он легко уклонялся от бегущих вслепую детей и взрослых, поднял и поставил мальчишку, который упал под ноги толпе.
Иван спохватился, что не знает, где именно клиника.
«Второй этаж, по коридору до перехода», – прозвучало в мозгу. Иван побежал.
На втором этаже все было затянуто дымом. Переход был обвален, бетонные плиты висели на арматуре, Иван прыгнул, получилось легко, даже с запасом.
«Направо», – Иван повернул.
Коридор горел, что-то горючее, видимо, разлилось по полу, голубоватые языки пламени танцевали на полу, огонь стекал по стене, летели искры. Дальше огонь стоял стеной.
«Там, в глубине». Иван замер.
Жар бил в лицо.
«Мы сможем».
Иван оглянулся – черный дым стелился по коридору.
«Осталось две минуты».
Иван шагнул вперед, закрывая лицо руками. Огонь лизнул кожу, стало очень больно. Так больно, что Иван закричал. Он шел сквозь огонь и кричал. Кожа на руках и лице пузырилась, сползала клочьями, заживала, и все повторялось снова.
