Текст книги "Инквизитор"
Автор книги: Александр Золотько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 08
Тепа умеет задавать вопросы. Просто молодец. Раскаленным до бела пальцем прямо в открытую рану. Хреново, говорит? Не то слово.
Иван до боли сжал зубы. Только не закричать, не завыть по-бабьи от безысходного ужаса, не упасть на пол в истерике. Удержаться.
Удержаться-удержаться-удержаться-удержаться…
Автобус трясло на колдобинах, раскачивало, как корабль в шторм, и было непонятно, отчего тошнота подступает к горлу, от качки этой сухопутной или от осознания того, что ничего уже не поделаешь. Если раньше была еще иллюзия у Ивана – проскочить мимо уготованной участи, найти способ избавиться от грехов, принятых на себя в полуразвалившемся доме возле Сионских ворот, – призрачная, но была, то сейчас…
Был ты, Ванька, просто дурак, а стал дураком, одержимым демоном. Раньше сказали бы – дьяволом, но сам Князь тьмы никогда не занимался такими мелочами. Демоны для этого существуют. И сам Дьявол, как поговаривали, не так чтобы ими повелевает. Нет, он может заставить их выполнять свои приказы, только вот они каждую секунду готовы сбежать, при малейшей возможности рвутся из Бездны наружу… Вон тот же Круль врал по этому поводу.
А снаружи их перехватывают и отправляют обратно. Люди отправляют с ведома и при одобрении Дьявола. Проще всего, если демон захватил человеческое тело, изничтожить это самое тело до такой степени, что не за что будет демону удержаться. Проще – конечно, по сравнению с попыткой изгнать.
Легко это получалось у Иисуса. Если верить книгам, то и святые неплохо с этим справлялись. Только где сейчас взять святого? Негде его взять. За последние семьдесят лет никто не был канонизирован, будто отрезало. Не происходят чудеса в мире, те, что от Бога. От Дьявола – сколько угодно.
И получается, что следует обращаться к Службе Спасения, просить, чтобы надавили там по своей адской линии или выманили демона каким-то хитрым способом… Должны же они иметь управу на порождение Ада, в конце концов… Только с чего это они станут для Инквизитора стараться? Нет, если сперва Иван подпишет Договор, если согласится продлить свои годы путем отказа от надежды на Рай, то, может быть…
Хотя…
Они ведь сами с одержимыми не борются. В Иерусалиме и на Святой Земле эта почетная обязанность возложена на специальные отряды Объединенной Церкви. А те парни изгнанием не занимаются. Крупный калибр, плотный огонь, напалм с гранатами и никаких экзорцизмов.
Круг замкнулся, сказал себе Иван. И выхода нет.
А Тепа – молодец, глазастый и смекалистый сукин сын. Если бы он не заметил фокус с кровью, то Крыс влепил бы пулю в голову Ивана, и демон, не сдерживаемый ничем, вначале изничтожил бы этих двоих, а потом принялся бы за всех, до кого дотянулся бы. Дня два у него было бы, как минимум. Это если бы Иван умер, и тело начало разлагаться. А если бы демон успел рану в голове залечить, то, пока не взялись бы за него всем миром, куражился бы долго-долго…
Иван скрипнул зубами.
Нет, все-таки есть в нынешнем положении Ивана и хорошие стороны. При любом другом раскладе он бы уже умер. Так что нужно сказать спасибо. Быть честным и поблагодарить демона за то, что он залечивал раны, спас от смерти… Какого ляда он прячется, ведь может подчинить себе тело Ивана. Может?
Когда он, кстати, появился?
В Конюшне? Отпадает, там его учуяли бы сразу и сразу же приняли бы меры. По дороге до этого самого Тер Мегиддо? Может быть, пока Иван был без сознания? Круль вырубил, мог заодно и демона вызвать. Мог? Нет, не мог. У Круля с этим тоже не все просто. Как он там говорил – некромантия? Связь с Адом через покойника, не иначе.
Получается, что до разборки с демонами на холме Иван был чист…
Точно.
Иван вспомнил, как что-то страшное скользило вокруг него в темноте, словно приглядываясь, принюхиваясь, выискивая слабину, лазейку в душу к Ивану. Но Иван почуял, Иван держался до того самого момента, пока не побежал, не ударился о камни… Он ведь тогда потерял контроль над своим телом на несколько минут. Вот демону и хватило. Хватило, мать его так…
Влез, затаился… Чего, спрашивается? Обычно, вырвавшись из Ада и дорвавшись до человеческой плоти, демон словно теряет над собой контроль. А тут…
Не просто так он пришел. Не просто так выбрал именно Ивана. Привет от Дьявола? Почувствовал повелитель Бездны, что Круль – охрана для Ивана ненадежная, вот и послал демона.
Что-то задумал эдакое и послал. И никто не заметил.
Ладно, Иван был не в том состоянии, чтобы сразу понять. Сразу не учуял, а потом уже демон мог если не управлять, то, по крайней мере, корректировать мысли своего соседа по туловищу. Санитары, оказывающие Ивану первую помощь, не поняли – а с чего им это понимать и замечать? Они о теле заботились, а сколько там сознаний в нем, это не их епархия.
А вот иезуиты… Они должны были срисовать демона еще возле Морвокзала в Одессе. А уж в офисе и во время осмотра – так с гарантией. И не заметили. Не заметили?
Вот в это Иван поверить не мог. Никак не мог, в Инквизиции парни работают жесткие, неприятные, но очень умелые и профессиональные. Там демона определяют с ходу, прячется он или нет. Но Ивана пропустили.
Мать, мать и еще раз мать!
Значит, они знали и ничего не сделали? Значит, они знали и о том, что демон, так или иначе, вселится в Ивана. И им это было нужно. Зачем? Таким тонким образом отомстить убийцам Пабло Астуриаса? Те, окрыленные первым успехом, решат и следующего Инквизитора убить, выстрелят в спину, а он ка-ак повернется, как вспыхнет глазами, да и давай виноватых в клочья рвать…
Очень сильный план. Действенный такой! Вроде Иван головой и не слишком приложился об пол, а такие смешные варианты в голову лезут…
Просто наперегонки, толкаются, шумят. Так шумят, что ничего другого и не расслышишь толком. Вот Тепа что-то спросил, а Иван и не расслышал.
Тепа оглянулся, кричит, рот вон открывает вовсю, а Иван не слышит. Ивану наплевать на это. Или послушать?
– Что? – спросил Иван.
– Тебя в крепость везти или сразу на постой? – спросил Тепа. – К Малининой Катерине.
– Ты точно уверен, что ей нужна земля из Иерусалима? Возьмет в оплату?
– Если честно, она молодого симпатичного постояльца и так бы взяла, а с землицей – на руках в дом внесет, как жених невесту. – Тепа широко улыбнулся. – Потому как выгоды своей Катька никогда не упускает.
– Ну на хрена вам эта земля? Ведь точно известно, что даже хоть сожри ее, хоть всю могилу засыпь, а в рай попадешь только на общих основаниях. Или не попадешь. Думаешь, если бы было по-другому, то кому-нибудь позволили бы в Ад идти?
Тепа привычно почесал в затылке, поцокал языком.
– Наверное, ты прав, Иван. Но ведь приятно верить, что есть такая возможность. Грешил – грешил, а потом бросил кто горсть святой земли тебе в могилу, и ты в Раю. Вот надежда и греет. Люди за надежду знаешь чего могут сделать?
– Чего?
– А всего! И, кроме того, добавляешь крупинку земли в лекарство, так оно лучше действует. Под порог насыплешь, так нечистая сила в дом не пройдет…
– Хочешь проверить? – спросил Иван. – Давай ты землю насыплешь, а я пройду через нее, несмотря ни на что. Ты еще про соль расскажи да про серебро.
– Но ведь святая вода действует! – Тепа указал взглядом на флягу. – Сам убедился.
– Вода – да, особенно если неожиданно. Только второй раз у тебя с моим напарником это не пройдет, сам знаешь. Креста он не любит, но, боюсь, отреагирует, только если я сам вдруг креститься начну. А так – наплевать ему на это. Наверное, – добавил Иван, подумав. – Хотя воду ведь святили крестом… Не знаю, короче.
– Колокольный звон, – сказал Тепа. – Говорят, очень нечисть его не любит. Ведьмы всякие…
– Выясню – скажу. – Иван посмотрел в окно.
Автобус стоял на опушке леса. Метрах в пятидесяти от околицы Нового Иерусалима.
Солнце уже клонилось к горизонту, тени были длинными и густыми.
– Тепа, – сказал Иван задумчиво, – а не хочешь ли ты выйти, прогуляться?
– Это с каких таких?
– С обычных. Мы же с тобой оба понимаем, что Крыс должен был меры принять. Ты ж его специально вперед отправил и ехал не торопясь, чтобы он успел.
– Крыс сейчас ни хрена сам принять не сможет. – Тепа потянулся и зевнул. – Он и так начудил достаточно, теперь он к патриарху, а тот…
– А тот не решит перехватить одержимого и, на всякий случай, его уконтрапупить? Или хотя бы попытаться?
– В том-то и дело, что попытаться. Как же тебя убьешь, если он… – Тепа сделал многозначительную паузу, решив не называть демона демоном вслух, – в тебе живом находится, если он раны на твоем теле заживляет и силу может дать нечеловеческую. Пули там на лету хватать, или уворачиваться… Если пробовать, то такую засаду нужно ставить, чтобы уж наверняка, с гарантией. А где ее тут, гарантию, найдешь? И вообще, патриарх у нас человек мирный, спокойный, это Сигизмунду дергаться нужно, должность у него такая. Может, патриарх захочет с тобой поговорить, поближе познакомиться с чудом – демон и человек в одной упаковке, и демон не пытается тело захватить. Ездит только, наблюдает… Может, патриарх еще какую книгу напишет. – Тепа оживился, в глазах появился азарт. – А если это новый соблазн? Типа, пусти к себе демона – и будешь жить долго и без болезней. Красиво? И заметь, для демонов неплохо, можно в Ад не возвращаться, и людям хорошо, ведь они и Договор со Службой Спасения не заключают, и силу какую приобретают… Нет, согласись, красиво.
– Ага, – кивнул Иван. – Красиво травишь байки, девки млеют, и, наверное, молодухи просто тают. Если бы ты, Тепа, еще по сторонам не зыркал опасливо и машину остановил бы в каком другом месте, а не напротив долговременной огневой точки…
– Какой точки? – всполошился Тепа. – Какой такой? Где?
– А во-он, – указал пальцем Иван, – под забором, между кустами. Из бревен сложена, но, тем не менее, вполне приличный сектор обстрела. И мы в самом центре этого сектора. Не удивлюсь, что и сзади нас или с фланга такая же хреновина имеется.
Тепа кашлянул.
– Что? – спросил Иван.
– Зрение у тебя хорошее. – Тепа застегнул пуговицу на рубашке. – Даже я не могу разобрать, где у него амбразура, а ты сразу засек… Нечеловеческое такое зрение.
– Может, все-таки выйдешь? Сходишь к дзоту, посмотришь, заодно и с директрисы огня уйдешь и постоишь, пока стрелять будут. Там небось крупнокалиберное что-то стоит?
– А ты прямо тут сидеть останешься? И демон тебя не погонит?
– Не знаю. Пока я спокоен. И не хочется никого убивать. – Иван задумчиво посмотрел на свои руки, на пистолет, лежащий на сиденье рядом. – Все под контролем. Но я не обещаю, что это будет продолжаться бесконечно. Иди, глянь, можно дальше ехать или убивать меня все-таки будут? Ты ж, Тепа, конечно, герой, но если я не возражаю, то чего со мной вместе под пули лезть?
– Резонно. – Тепа открыл рычагом дверь автобуса, оглянулся на Ивана: – Как?
– Нормально, – сказал Иван. – Пока все нормально.
Тепа встал и подошел к двери. Снова оглянулся.
– Да иди ты уже, в конце концов, – начал злиться Иван. – То молодуху сулишь, то дергаешься неприлично.
– Ну я пошел… – предупредил Тепа и вышел из автобуса.
Не выпрыгнул, не побежал, пригнувшись, а медленно спустился по ступенькам, медленно пошел к огневой точке, держась, впрочем, чуть в стороне от линии возможного огня. Скрылся за кустом.
– Страшно? – вслух спросил себя Иван.
Или не себя, а того, кто прятался в его мозгу… Или где там помещаются демоны, проникнув в человеческое тело.
Слишком ты спокоен, Ваня, сказал Иван. Надо бы бояться. Или, хотя бы, опасаться, а ты сидишь, рассуждаешь…
– A-а… – протянул Иван. – Это не наше спокойствие, это демон спокоен и нам того же желает. Точно?
Никто не ответил.
– Значит, ты у нас молчаливый демон? Хорошо, хотя, конечно, хотелось бы знать, чего тебе нужно от меня. Как бы поболтать?
Иван прислушался к своим ощущениям. Ничего особенного. Нигде не болит, не дергается, пульс спокойный, даже в висках уже не стучит.
Вот Тепы не видно, а беспокойства нет. Ведь наверняка Ивана рассматривают в прицел, а он понимает это, но не боится. Совсем не боится. А ведь никогда героем не был. Под пули лез, в драку встревал, но внутри всегда дергался. А тут…
Из кустов вышел Тепа. И не один. Вместе с ним шел Крыс собственной персоной, так и не переодевшийся во что-нибудь приличное возрасту и положению.
В автобус Крыс поднялся один.
Сел напротив Ивана. Мизансцена почти такая же, как и перед началом разборки с применением огнестрельного оружия. Действие второе, те же и пулемет в кустах.
– Я говорил с патриархом, – сказал Крыс.
– И как его здоровье? – вежливо осведомился Иван.
– Нашими молитвами.
– Я счастлив. А вы?
– Мы? Мы тебя вывели бы в расход, несмотря на возможные потери и убытки, но патриарх решил, что тебе можно разрешить остаться в живых. Пока.
– Это он сказал «пока» или это вы от себя добавили? От врожденной, так сказать, доброты?
– От себя. Но никто не вечен, сам понимаешь. – Крыс пристально посмотрел в глаза Ивану, покачал головой. – И как же это я проморгал? Хотя не светятся глазки, зрачки видны четко, реакция на свет – естественная. Если честно, я слышал о том, что демон может быть в человеке, но не подчинять его себе. Слышал, но не верил. Демон – это ведь концентрированная ярость. Ненависть и смерть. Он даже Дьявола ненавидит…
– А кто Дьявола любит? – спросил Иван. – Его никто не любит. Может, оттого он такой недобрый? Сидит, бедняга, в Аду, его ведь туда заключили, между прочим, не сам он себе его построил. Правила Дьявол соблюдает, не может своей волей никого выпустить наружу, даже если захочет. И ведь, что показательно, его ведь каждый… почти каждый может попытаться оттуда вызвать. Там обряды, черная месса, требования и все такое… Я читал наставления с грифом «Для служебного пользования», очень живо написано. Но даже там нет описания обрядов. Но некоторые находят. А потом мы их находим… Находили… Бедняги искренне думали, что имеют дело с Дьяволом, что это он приходит к ним по вызову, а это не он, сам он обречен находиться в Аду. Это выходят демоны, их еще бесами называют. Вот они смертных идиотиков и наказывают за гордыню. И Дьявола люди начинают любить еще меньше. Прикиньте, ваше благородие! Получается, что вызывать Дьявола выгодно для Церкви. Там принесенные в жертву дети, поедание плоти, пентаграммы – очень поучительно и зрелищно. А еще – отвратительно от слова «отвращать». Дьявол ведь всем не может объяснить, что это не он, не его волей, а по старому закону, по правилам, установленным не им… Попущением Божьим…
Иван осекся и замолчал.
Если честно, испуганно замолчал. Как-то не по-хорошему его понесло с этим выступлением. Нет, все правильно он говорил, все верно, но какого хрена он устроил лекцию перед Крысом? И он ли ее устроил?
– Все? – спросил Крыс.
Иван медленно кивнул.
– Болтливый у тебя бес, брат Старший Исследователь, – сказал Крыс. – Ты следи за ним, как бы чего не случилось с вами обоими…
– Постараюсь, – искренне ответил Иван.
– Вот постарайся. Не хочешь жить в крепости – пожалуйста. Тепа тебя собрался к Малининой пристроить – не возражаю. Землей с ней расплатишься или еще чем – ваши дела. Седьмую заповедь у нас тут не особо блюдут, так уж вышло. Мы будем к тебе относиться словно ничего и не произошло, словно ты просто брат Инквизитор и все такое. Обязанности выполняй. Или хотя бы делай вид, что выполняешь. По вопросам официальным я тебя буду вызывать, все, что нужно тебе сообщать, – сообщу. О тебе подробности знаю я, ты, патриарх и Тепа. И все. Намек понял?
– Понял. А Тепа? Его же треплом доктор называл…
– Можешь и ты называть. Но если кто узнает о твоей… особенности, то это только от тебя. Со всеми вытекающими. Еще я батюшку нашего предупрежу, а ты уж к церкви не ходи, не нужно. Мало ли что… Если приступ одержимости случится при свидетелях, сам понимаешь, придется принять меры.
– Хорошо, – кивнул Иван.
– Завтра повезем младенца в интернат. Можешь не ехать.
– Поеду. Хочу разобраться в ваших моделях нового общества. – Иван взял Библию и протянул ее Крысу. – Вот, Тепа говорил, что она у вас всегда с собой.
Крыс взял книгу в руки.
– Я прочитал Откровение, – сказал Иван.
– И что?
– Да нет, ничего такого… Просто мне недавно показывали Библию, изданную более семидесяти лет назад.
– Большая редкость.
– Да, большая. Двое погибли из-за нее.
– И что?
– Там Откровение было, – Иван еле заметно улыбнулся. – Я не читал всего, не могу сравнить, но текст с таким заглавием – был. И начинался так же. И так же заканчивался. И град Божий квадратной формы там тоже был.
Крыс посмотрел на книгу в своих руках. Медленно перевел взгляд на Ивана.
– Я не вру, – сказал Иван. – Побожиться не смогу, но не вру.
Крыс сглотнул, кадык дернулся, как затвор, досылающий новый заряд.
– Это написано патриархом двадцать лет назад, – выдохнул Крыс. – Двадцать лет назад.
– Хорошо, пусть двадцать лет назад.
– И если ты начнешь об этом говорить…
– А кто мне поверит?
Крыс встал.
– Значит, отправляешься к Малининой… Хорошо. Тогда – до завтра.
Крыс вышел. Что-то бросил на ходу Тепе, тот глянул через окно на Ивана и пожал плечами. Плюнул на ладонь, погасил о нее окурок.
Вошел в автобус и сел за руль.
– Сразу к Катерине или за вещами поедем? Я могу вещи и потом завезти… Вечером.
– Там же все закрыто. Я перепрограммировал замок…
– Ага, не ты первый, – отмахнулся Тепа. – Замок он, видите ли, перепрограммировал! Интересно, а как мы открыли крепость после смерти Астуриаса? Понавыдумывали игрушек.
– Значит, к Катерине. У нее душ есть?
– На улице. Вода за день нагрелась, не переживай… – Тепа тронул автобус с места.
– Сигизмунд говорил, что у вас с седьмой заповедью просто?
– Ну, с одной стороны – просто, – рассудительно ответил Тепа. – Смертным грехом это у нас не считается… У нас почти ничего смертным грехом не считается, но если ты не к той девке или бабе подкатишься, то тебе и без епитимьи ноги переломают. И упаси тебя боже силу применять в этих вопросах. Сказала баба «да», будь счастлив. Сказала «нет» – огорчайся молча.
Автобус остановился возле небольшого дома на окраине.
– Я сейчас, – сказал Тепа и вышел.
Калитка в высоком дощатом заборе оказалась незапертой, водитель вошел во двор.
Такие дела, сказал Иван сам себе.
Интересно, сказал Иван, а зачем это демон рассказывал о том, что Дьяволу не нравятся черные мессы?
Демон не ответил. Может, не успел, потому что из калитки появился Тепа и стал махать обеими руками.
Иван взял пистолет, сунул его за пояс брюк. Незачем женщину пугать оружием, окровавленных рваных штанов вполне хватит.
– Не дрейфь, – сказал Тепа.
– А я и не дрейф… – Иван кашлянул. – В общем, я не боюсь.
– Тем более, – одобрил Тепа. – Катерина сейчас на летней кухне, иди, знакомься, а я за твоими вещами смотаюсь.
Иван пошел знакомиться.
И не мог не признать, что Катерина Малинина – женщина видная. Еще какая! Спокойно протянула руку, рукопожатие получилось крепкое, уверенное. Только вот взгляд ее, брошенный на Ивана, оценивающий взгляд, таким парикмахеры окидывают клиента перед тем, как приступить к стрижке…
Вот будто это не Ивана поселили к бойкой безотказной бабенке, а ей, спокойной и уверенной, привели свежего мужика. Иван даже поежился под этим взглядом.
– Тепа сказал, ты о душе спрашивал? – спросила Катерина.
– Ну… да, а что? – Иван обвел взглядом кухню, чистую и светлую, случайно глянул Катерине в глаза и торопливо отвернулся.
Как девка, честное слово!
– Так это во двор дальше, за домом. – Катерина указала рукой, повернувшись и потянувшись так, чтобы продемонстрировать грудь в профиль. – Там же и мыло с полотенцем, я, как знала, что постоялец будет. И есть, наверное, хотите?
– Наверное… – Иван вышел из кухни и двинулся в указанном направлении.
– А зовут-то вас как, постоялец? – крикнула вдогонку Катерина.
– Иван. Александров Иван.
– Вот и познакомились, – констатировала хозяйка дома.
Вот и познакомились, сказал Иван, раздеваясь в душе. Стащив штаны, сел на табурет и внимательно осмотрел ногу.
Нету раны, как не бывало. И ребра, которые еще утром ныли, сейчас никак не реагировали на движения. Демон перестал скрывать свои действия. А чего там? Все и так всё знают.
Вода в баке действительно была почти горячей. Только встав под душ, Иван понял, как ему хотелось обмыться, смыть с себя кровь и страх.
Пол в душе был дощатый, гулял под ногами, норовя прищемить кожу на ступнях, но купаться было все равно приятно. Несмотря ни на что. Ни на демона, ни на деловой взгляд хозяйки дома, ни на то, что ничего не соображает Иван Александров в происходящем, несмотря на то что в голову лезут всякие мысли по поводу того, что используют Ивана Александрова все кому не лень, гнусно используют, втемную, для достижения своей цели.
И закончится Ивана жизнь сразу после того, как цели своей они достигнут.
Они достигнут.
Иван хмыкнул, даже чуть не рассмеялся. То есть у Дьявола, Церкви, Инквизиции общая цель? Или только средство у них общее, Иван Александров?
И тогда, в зависимости от того, чья цель будет достигнута раньше, тот Ивана и выведет в расход. Демон уверенно возьмет управление в свои руки, бросит Ваньку-Каина в бой, последний и решительный. Или Инквизиция позвонит Крысу и намекнет, что можно уже, что исключен Иван из списков Канцелярии, стал простым смертным…
Часы тикают, время идет, а в случае с Иваном – истекает.
Иван закрутил вентиль на душе, постоял минуту с закрытыми глазами, потом взял махровое полотенце с вешалки и вытерся. С сомнением посмотрел на свои рваные окровавленные брюки.
В конце концов, если на него и так смотрят как на расходный материал, то чего стесняться? Тут вообще – природа, нравы должны быть простыми. Прикрыть чресла – и все.
Иван обмотал бедра полотенцем, сунул ноги в туфли и вышел.
Солнце уже спряталось за лесом, но было еще светло. Комары живо заинтересовались Иваном, пришлось ускорить шаг.
На кухне за столом сидел Тепа.
– А, – обрадовался он, увидев Ивана. – Я уж хотел тебе сумку с чистой одеждой в душ относить. Или Катю вон послать…
– А я сам пришел. – Иван торопливо присел над сумкой, достал белье и спортивный костюм. – Я выйду, переоденусь.
– Ага, правильно, пусть соседи посмотрят, особенно соседки. – Тепа показал большой палец. – Пусть позавидуют Катерине.
– Да тут переодевайтесь, – отмахнулась Катерина, – я отвернусь.
Ладно, подумал Иван. Чего, в самом деле?
Он снял полотенце, бросил его на стул, быстро, но стараясь не суетиться, стал одеваться.
– Шрамы у тебя забавные, – сказал Тепа. – Давно тебя так?
– Зимой, – ответил Иван.
– Душевно! – оценил Тепа. – Глянь, Катя!
Иван торопливо натянул штаны, но Катерина не оглянулась от печки.
– Ну вот, – разочарованно протянул Тепа, – прозевала…
– Я еще успею. – Катерина сняла крышку со сковороды, запах жареной картошки заполнил кухню. – Сейчас уже будем кушать. Выпьете?
– А и выпьем! – ответил за всех Тепа. – Твоего самогона и не выпить?
– Ты ж за рулем, – напомнил Иван, присаживаясь к столу на свободный стул.
– И что, мне теперь не пить? – резонно возразил Тепа. – Ты найди тут у нас хоть одного городового. Да я вслепую могу довести свой аппарат…
– Опять начал… – Катерина поставила тарелки, положила вилки, потемневшие от времени, миску с квашеной капустой.
Посреди стола на деревянную подставку водрузила черную заслуженную чугунную сковороду.
– Приятного аппетита.
– Так… – Тепа сделал неопределенный жест рукой.
На столе появились бутылка и три рюмки.
– Вот теперь – приятного аппетита, – Тепа разлил самогон в рюмки, по самый край, демонстрируя ловкость и глазомер. – Со знакомством!
Осторожно, чтобы не расплескать, чокнулись. Выпили.
Иван почувствовал, как огонь затлел в желудке.
Тепа снова налил.
– А теперь, – провозгласил он, – предлагаю за хозяйку!
Хозяйка спокойно, без жеманства взяла свою рюмку, Иван покачал головой, но к тосту присоединился. Выпили, так и не закусив после первой.
Тепа стал снова разливать.
– Ты куда-то спешишь? – спросил Иван. – Или спаиваешь кого? Уж не для меня ли стараешься?
– В смысле? – прикинулся Тепа. – А, думаешь, я тебе Катерину укатать хочу, чтобы сразу, так сказать, быка за рога? Катька тебя перепьет, Ваня! Точно тебе говорю. Правда, Катенька?
Тепа попытался обнять хозяйку дома, но та спокойно отвела его руку.
– Это он тебя напоить хочет, – Катерина улыбнулась Ивану. – Чтобы время зря не терять.
– В каком смысле – не терять время? – Нет, Иван мог, конечно, выдвинуть свою версию, но ничего приличного в голову не приходило.
– Ну мало ли что завтра будет… – пояснила хозяйка, раскладывая картошку в тарелки. – Может, вы уедете или заняты будете. А у меня тут всего пара дней на уверенное зачатие.
Иван замер. Тепа смущенно кашлянул и покосился на Катерину.
– А что ты на меня смотришь, Тепочка? Ты ж мне гостя дорогого не просто так привел, а по списку. Если бы к концу недели, то поселил бы у Анфисы, а у Наташки вообще эти дела только вчера начались… Так что – спешить нужно, правильно я говорю, Тепа?
Это казалось невероятным, но Тепа густо покраснел. Иван почувствовал, что и у него начали гореть щеки.
– А ты что, Тепа, гостя не предупредил? Не сказал, что с него налог? Не сказал он тебе, Иван Александров? – Катерина села за стол напротив Ивана. – Ты не знал, что у нас с этим строго? И не все у нас на самом деле такое, каким кажется. Вот смотри на меня – мне тридцать два. Одинокая. Замужем никогда не была. Знаешь сколько у меня детей? Угадай!
Иван почему-то оглянулся на дверь кухни.
– Нету их здесь, в интернате они, – сказала хозяйка. – Все дети в интернате, и мои, и другие. Так сколько у меня детей?
Иван попытался откашляться, убрать комок из горла, но ничего не получилось.
– Вот глянь, – Катерина встала, подняла руки. – Грудь без белья у меня, крепкая, высокая. А, как тебе?
Иван отвел взгляд.
– А бедра? Задница? Ни единой растяжки, между прочим. А детей у меня – семеро! – С каждой фразой Катерина повышала голос, последнее слово выкрикнула. – Семеро! А я даже не знаю, кто именно – мальчики или девочки. Я их и на руках ни разу не держала. Пять лет назад уговорила Сигизмунда меня в интернат пустить, все смотрела, смотрела, так никого и не признала. Там они все друг на друга похожи. Как братья и сестры… Я ходила, ходила между деток… – Катерина одним глотком осушила рюмку, зажала себе ладонью рот и сидела, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону.
– Катя, ты чего… – пробормотал Тепа, виновато поглядывая на Ивана. – Зачем ты так?
– Зачем? А ты ко мне зачем мужиков приводишь? Ты бы сам со мной хотел бы, я знаю, только нельзя, Белый кролик запретил, да патриарх, да батюшка не разрешил… Почему, Тепа? Я же знаю, ты ходил к ним, ко всем ходил, уговаривал… Знаю. Только все тебе отказали. Отчего, Тепа? Может, мы с тобой брат и сестра? И ты свою сестру под приезжих подкладываешь? Для улучшения породы и пополнения генофонда. Ты наливай, Тепа, и мне наливай, и себе… Это я не могла найти своих детей, а барон все это знает. И доктор наш знает, батюшка… Только не скажут они, нельзя. Иначе мы детей предавшихся спрятать не сможем. Ты, Иван, и про это не знал? – Хозяйка сама налила самогон в рюмку, выпила. – А у нас так повелось – забеременела баба, хоть наша, хоть из Циферовки, так ее на учет. Срок подойдет – ее в больницу. У нас хорошая больница, с охраной. Родился ребенок, его сразу от мамки забирают и увозят в интернат. И все. Пока детки не вырастут, образование и профессию не получат, в Новый Иерусалим не возвращаются. И сами они не знают, кто их родители. Фамилию наугад дают, по списку. Все это хорошо объясняют, чтобы, значит, грех родителей на детях не лежал, чтобы свобода воли была… Выбор чтобы дети без страха и оглядки делали. Тут разговор о спасении всего человечества идет, не просто так. Детки из интерната скоро большими начальниками станут, еще чуть-чуть, и мы будем их поставлять во все края… Двадцать лет эксперименту. Я в интернат от папки с мамкой попала, только третий год из интерната выходят те, кто родителей не знает. И кого родители узнать не могут…
Катерина протянула руку к бутылке, замерла и покачала головой.
– Нет, хватит. Нельзя детей по пьяному делу зачинать, это я тебе как дипломированный биолог говорю. Что, не веришь? Диплом показать? Я университет закончила, потом сюда вернулась, а мне говорят, у тебя хорошо родильный аппарат работает, будешь детей от приезжих рожать, чтобы мы тут совсем не выродились в близкородственных браках. У нас так все просто с прелюбодеяниями потому, что разрешения спрашивать нужно, чтобы на сестру не залезть… Правда, Тепа? Понравилась тебе деваха, ты с ней переговорил, потом к доктору сходи, он в свои бумаги посмотрит и скажет – можно или как. Близкие вы родственники или дальние? А вот с парнями из Циферовки можно без разрешения. И с девками можно, только потом нужно предупредить – с кем переспали. Для учета. Детки от предавшихся нормальные рождаются, без вони… – Катерина вздохнула. – Детки… Некоторые наши так влюбляются, что и сами Договор подписывают… Вон Сигизмундова дочь…
– Катька! – встрепенулся Тепа и хлопнул ладонью по столу. – Рот…
– А что – рот? – с вызовом усмехнулась Катерина. – Неправду говорю? Ты же сам рассказывал…
– Ну, тварь… – Тепа встал, вытащил из кармана пачку сигарет, прикурил от горящей печки и вышел из кухни.
– Иди-иди, покури! – крикнула ему вдогонку Катерина. – Психует он! А сам мне рассказывал с вот такими глазищами!
– Это вы про… – Иван почему-то ткнул большим пальцем правой руки себе за плечо. – Но у нее ведь фамилия, кажется… Хотя… да… Им же фамилии назначают, вы сказали.
– Назначают. Мне тяжело, когда я своих детей не знаю, а каково ему, Кролику? Он же все про всех знает и ничего поделать не может. Его жена померла как раз родами… Ребенка отправили в интернат, как положено. Ей исполнилось восемнадцать, она отказалась ехать учиться, вернулась сюда. Думали, что она будет как я… для приезжих. Но она выскочила за предавшегося, сама подписала Договор… Вот тут Тепа и узнал. И мне рассказал. Правда страшно? Ты в Бога веруешь, жизнь на это положил, свою и еще чужие… А твоя родная дочка, кровинушка, все взяла и перечеркнула. Белый кролик придумал схему, чтобы дьявола победить, она даже работает, схема эта, вон люди приезжали, смотрели, учились… Говорят, уже и в других местах начали так жить, без детей, с интернатами. Поговаривают, что бродячие проповедники не просто так появились, и погромы не пресекали для того, чтобы предавшиеся сами к нам пробирались… Не слышал?
– Нет, – тихо ответил Иван.
Голова была ясной и звонкой, словно и не пил он ничего. В горле зудело, как в детстве, когда он из последних сил сдерживал слезы, а отец говорил: держись, Иван, мужчины не плачут.
