Текст книги "Смертельный азарт"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

Отправив Корвета в Сычевск за поисками истины, Илья собрался было домой, хотя и ощущал смутно некоторую незавершенность намеченного на сегодняшний день какого-то нужного дела. Но пока он вспоминал, что же еще нужно было выполнить, пришла Римма и объявила, что проголодалась, как два сириусианских носорога, а потому не мешало бы съездить в ресторан.

– На ночь гладя? – засомневался Илья.

– Ночь только начинается, – решительно объявила инопланетянка. – А именно ночью как у нас, так и здесь бурлит настоящая жизнь.

Подобная точка зрения показалась Илье спорной, но, убоявшись того, что решительно настроенная Римма примется искать развлечений в одиночку, влетит в какую-нибудь историю, он согласился – да, конечно же, именно ночью человек раскрывает полностью все свои духовные возможности.

– Физические тоже, – заметила Римма и тут же предложила поехать в центр столицы, в ночное заведение «Арлекино», где сегодня, по ее сведениям, выступает какая-то заезжая знаменитость. Сверхшумных и сверхэлитарных заведений типа «Арлекино» Илья не любил, но возражать сразу не стал, прикинув, что по дороге ненавязчиво изменит намерения Риммы.

И действительно, пока они докатились по освещенным улицам до центра, он вспомнил, что сегодня тревожило его с утра и какие заботы не давали считать день законченным.

– На Маросейке открыли чудный подвал в арабском стиле, – сказал он рассеянно. – Эдакий, говорят, гарем с восточной негой.

Римма купилась сразу.

– Едем туда! «Арлекино» я уже освоила.

Илья мельком подумал, что той жажды жизни, с которой существует Римма, хватило бы на двух, а то и на трех человек. Может, действительно выполняет свою программу по максимальному сбору информации о Земле? Он засмеялся и сказал, чуть отвернувшись от руля:

– Но до этого я заскочу в одно место на пять минут. Ты подождешь меня в машине.

– Хорошо, – согласилась она.

Повернув около Политехнического института, Илья выехал на Маросейку и почти сразу же остановил машину.

– Никому не открывай. Чуть что – жми на сигнал. Я буду рядом, услышу.

– Не боись! – самоуверенно ответила Римма.

Сквозь низкую полукруглую арку Илья прошел во двор и на всякий случай глянул на окна третьего этажа – светились. Значит, неугомонный издатель бульварного листка «Ночной досуг» Альберт Сурков готовил к выходу в свет свой очередной скандальный номер. Газетенка Альберта пользовалась шумным успехом среди людей непритязательных и без повышенных эстетических запросов, а приличная публика ее не читала или, точнее, не признавалась в том, что читает. Потому что всякая грязь, едва успев всплыть со дна на поверхность московской жизни, тут же находила себе место на страничках «Ночного досуга», да еще в такой аранжировке, что детям до шестнадцати лет читать не позволяли.

Самого же издателя, Альберта Суркова, Илья знал давно, со времен своих увлечений большим спортом, и знал, что Альберт в газетном деле числится мастером высокой пробы и давно бы блистал на страницах солидных изданий, да, к сожалению, грешил тяжелой и преданной дружбой с «зеленым змием». Как в таких случаях на Руси водится – в трезвом виде его обожала вся его многочисленная семья, а в период разгульных запоев его страстно любили бессчетные друзья. Так он и жил – окруженный всеобщей любовью. Но в мире тайн спортивной журналистики ему не было равных до сих пор, хотя теперь он большей частью специализировался на альковных секретах звезд эстрады, кино, телевидения и театра. И за свои знания, точнее – за их обнародование в «Ночном досуге», был неоднократно бит, чем очень гордился, объявляя нападения на свою личность «политическим террором».

По обшарпанной лестнице Илья поднялся на третий этаж, нажал на кнопку звонка около черных стальных дверей и по мельканию света в дверном глазке понял, что изнутри его рассматривают. Продолжался досмотр недолго.

Альберт – в белой сорочке, жилетке, с шикарной дымящейся трубкой в зубах – широко распахнул дверь. Все его круглое лицо и блестящая лысина (он с ней и родился) выражали искреннюю радость.

– Илюха! Мой дорогой чемпион! Только вчера тебя вспоминал! Только вчера говорил этим дуракам из «Спорт-экспресса», что если бы не превратности судьбы, то в твоем лице Россия имела бы уникального чемпиона в полутяжелом весе! Ах, дорогой мой, ведь ты бы сейчас выступал на профессиональном ринге и греб деньгу лопатой!

Они крепко обнялись, и Илья уловил, как от дряблого, сырого тела Альберта приятно пахнет дорогим табаком, отличным одеколоном и добротным коньяком. Илья любил этого прохиндея, хотя был с ним всегда предельно осторожен – продаст в любой момент, как только почует в своем предательстве выгоду для любимой газеты. Подобную подлость натуры сам Альберт, ничуть не смущаясь, называл «профессиональной деформацией».

– Заходи! Сто лет тебя не видел! Ты, конечно, по каким-то делам, нет чтоб попросту забежать, но черт с тобой, поначалу выпьешь, а потом я решу все твои проблемы! Ты мой самый дорогой и долгожданный гость!

По узкому коридору он провел Илью в небольшой кабинет, и оказалось, что там уже сидел еще один не менее дорогой и долгожданный гость в лице невысокой, крепенькой, как пенек, девушки с курносым носом и гладкой, короткой стрижкой. Илья тут же подумал, что в школе ее звали скорее всего Кубышкой, Булкой, Колобком, что-то в этом роде.

– Познакомься! Аня Дронова, позавчера прилетела из Америки, где успешно гастролировала полтора года! И ты сработал сейчас по великому принципу «на ловца и зверь бежит». После твоих дел у нас с Аней будет к тебе некое предложение.

Ладошка у Ани оказалась жесткой, мозолистой, и в целом она бы производила приятное впечатление, если б не пыжилась изо всех сил, стараясь подчеркнуть свою инородность на родной земле, свое недавнее паломничество по «святым местам» Америки, свершение которого, по ее мнению, сразу приподнимает личность над всеми соотечественниками.

– Итак, мой дорогой, я тебя слушаю, – напористо проговорил Альберт, одновременно разливая по трем стаканчикам коньяк из бутылки с дивной наклейкой.

– Альберт… – Илья заколебался на миг. – Мне нужна одна бывшая чемпионка Москвы по плаванию. Была чемпионкой лет пять-семь назад. Ни имени, ни фамилии не знаю.

– Я тебе продам ВСЕХ чемпионок, но дай хоть какие-нибудь наводящие данные! Тогда если я не дам, то сейчас же позвоним в ночную редакцию «Спорт-экспресса» и все уладим. Хотя бы внешне ты ее можешь описать?

– Попробую… На сегодняшний день она ростом, на высоком каблуке, мне чуть выше бровей. Темно-русая, прическа на прямой пробор. Широкие плечи… Короткий прямой нос… Немного длинноватые руки…

– И секс у нее капает с кончиков пальцев, да?! – завизжал Альберт. – Ты еще говорить не начал, как я уже понял, о ком пойдет речь! Не ты один на нее запал! Она не чемпионка по плаванию, а чемпионка по прыжкам в воду! Мария Афанасьева! Но, дорогой мой, твоя задача соблазнения Марии представляет из себя смертоубийственное преодоление дистанции стипль-чеза! С барьерами, ямами, оградами и прочими тяжелыми препятствиями. Девушка высокой котировки!

– Шлюха? – дернул щекой Илья.

– Ни боже мой! От точных определений воздержусь, но к твоему хамскому эпитету Мария отношения не имеет. На данный момент, по моей информации, ее поит, кормит, развлекает, вывозит на Канарские острова и все такое прочее какой-то очень крупный босс из системы то ли атомной промышленности, то ли космической. Уже около года на дешевых тусовках ее не видно.

– Она, – кивнул Илья. – Ты просто архив.

– Ошибаешься, мой друг! Архив – это благородно! А я – сточная помойная яма, в которую стекают все самые грязные помои любимой столицы. Все по твоим делам?

– Все. Давай свои.

– Посмотри еще раз на девушку Аню.

– Посмотрел.

– Как по-твоему, кого ты видишь?

– Милую даму юного возраста.

Альберт самодовольно захохотал.

– Ты видишь перед собой чемпионку штата Алабама по женской БОРЬБЕ В ГРЯЗИ!

– Подожди-ка, – опешил Илья. – Это когда две дамы залезают в яму с грязью и лупят друг друга до полусмерти? А публика бьет в ладоши?

– Не совсем так, – снисходительно бросила Аня. – Бой в грязи – такой же благородный спорт в Америке, как и все остальные. Достойная профессия и хорошо оплачивается.

Илья попытался было возразить, но, пока он искал аргументы, Альберт остро глянул ему в глаза и спросил:

– Ну, так как?

– Что – как?

– Неужели сразу не усек?! Ты же человек азарта! Азартен сам и знаешь, как и чем завести других! Я же помню, как ты организовал собачьи бои!

– Подожди. Ты что, хочешь устроить здесь женский бой в грязи?

– А чего тут такого?! Надо идти в ногу с зарубежной индустрией азарта! Мой дорогой, это же золотая жила, из которой первооткрыватели черпают миллионы! В чем сомнения? Азарт – это бизнес! Уже полтораста лет существует Монте-Карло, уже построена великая столица азарта Лас-Вегас! Чем хуже Москва?

– Тем, что за такое зрелище здесь мы можем крупно погореть!

– А где написано, что оно запрещено?!

– Да понимаешь, отечественные этика и эстетика этого дела у нас как-то…

– Кто это говорит?! – От наигранного удивления Альберт пал на стул. – Настоятель Донского монастыря? Горничная отеля «Только для холостяков»? Илюха – это свеженькое дело, на котором мы классно заработаем! О котором я дам забойный материал в три-четыре номера газеты! С фотографиями! Кровь и секс! Деньги и мясо! Вот чего алкает и жаждет мой дорогой читатель! Ты что, сейчас при больших деньгах?

– Да нет, не очень…

– Так запомни: деньги надо зарабатывать тогда, когда они есть, а не тогда, когда их уже нет! В чем дело? Организуем схватку чемпионки Алабамы и чемпионки Москвы! Рекламу я тебе обеспечу, остальное – за тобой.

Илья глянул на чемпионку Алабамы:

– Как вы к этой идее?

Аня усмехнулась свысока:

– Это моя профессия. К тому же я сейчас здесь на мели. Не хочется перечислять деньги со своего счета в Рокфеллеровском банке.

– Хорошо, – все еще колебался Илья. – Допустим, чемпионку Москвы мы как-нибудь родим. Найдем партнершу из секций каратисток или бодибилдинга, их сейчас полно. Но остальные правила, условия…

– Они в разных штатах отличаются друг от друга, – деловито сказала Аня.

– Да не будет в этом проблем! – успокоил Альберт. – Анна тебе сейчас все расскажет о технологии дела, и на той неделе крутанем, Илюха!

Илья пододвинул стул к креслу Ани и четверть часа старался понять правила и антураж грязевого побоища – ничего сложного там не оказалось, а чемпионка Алабамы свое дело знала досконально..

Альберт между тем висел на телефоне, иногда бегло комментировал слова Ани, но к коньяку более не прикладывался, из чего было ясно, что на данный момент он в «рабочем запое» и, следовательно, дела с ним крутить можно.

– Ничего не обещаю, но попробую. Ответ дам завтра, – сказал Илья на прощанье.

– Очень хорошо! – весело похвалил Альберт и протянул листок бумаги. – Вот тебе домашний телефон Марии Афанасьевой, но это, как я понял своих информаторов, дом, где она живет с мамой. Совсем не обязательно, что ты ее там обнаружишь.

– Обнаружу, – сказал Илья. – Кстати, какие финансовые условия этой битвы в грязи? Мне же надо чем-то соблазнять соперницу чемпионки Алабамы.

– Мы уже подсчитали возможности, – начал было Альберт.

Но Аня перебила резко:

– Обычно я получаю процент с зала. Но вы тут как были нищие, так и остались. Так что много народу не наберете. Но все равно. Гарантировано – десять тысяч баксов победителю, две тысячи – проигравшему.

– Тоже деньги, – не стал спорить Илья, простился и ушел из редакции.

Он добрался до своей машины и обнаружил, что Римма мирно спит на откинутых креслах машины. Ополовиненная бутылка виски валялась у нее под ногами, однако инопланетянка не забыла плотно завернуть винтовую пробку, дабы не понести потерь, разлив божественную влагу.

К лучшему. Илья очень осторожно тронул автомобиль с места и в кошачьем, мягком стиле покатился по улицам так, что Римма и не просыпалась, а только мурлыкала что-то, едва приоткрывая глаза. Илья подвез ее к своему дому, решил не ставить машину в гараж, выключил мотор, осторожно взял Римму на руки и понес по лестнице на третий этаж.

Она очнулась лишь тогда, когда он отмыкал двери.

– Мы уже дома? – удивленно спросила она.

– Дома, дома.

– А как же ресторан? Танцы-пляски-дамы-кавалеры?

– Ты что – забыла?! Только что из ресторана! Ну и пьешь же ты в последнее время! Такого шороху в «Арлекино» навела, что только милиция с тобой и справилась.

– Правда? О Господи…

Он уложил ее на диван, прикрыл толстым ватным одеялом, а сам улегся в маленькой комнате и заснул не сразу – день миновал суетный, и, строго говоря, события его не мешало бы рассортировать, чтобы в дальнейшем не запутаться. Но заснул в тот момент, когда попытался определить для начала – что было главным, а что второстепенным.

Глава 11

Весь следующий день в стенах Института специального приборостроения прошел под знаком судорожных поисков младшего научного сотрудника Спартака Дубина. Заботливый завлаб Шершов даже съездил к нему домой и вернулся на работу, несколько ошарашенный. Невнятно промямлил, что толку от семьи Дубина – никакого, они сами не знают, куда Спартак пропал, и вообще – семья малоконтактна.

Около полудня Дубин неожиданно самолично вышел на связь. И виновато сообщил Шершову, что звонит из Твери, что застрял там, потому что надо устроить в специальную больницу брата, дело это сложное, формализма много, но завтра он обязательно вернется.

Шершов успокоился, а Илья понял, что положение сохраняется прежним и этим звонком заложник Спартак подает ему, Илье, знак, что следует поторопиться. До телефона Спартака допустили, но вряд ли он звонил из Твери. Его содержали где-то поближе, и это еще предстояло узнать – где.

Завлаба Шершова этот звонок успокоил. А если бы и не было звонка Дубина, Шершов про него после обеденного перерыва все равно забыл бы, поскольку на завлаба свалилось негаданное счастье. На доске приказов вывесили подписанное директором института сообщение, что образована комиссия по творческому наследию академика Всесвятского-Лады и он – Шершов – зампредседателя этой комиссии, то есть тот человек, который и должен вести всю работу.

– Пересветов! – тут же заявил Шершов. – Хотите вы того или нет, но я вас назначаю своим помощником, да?

– Нет.

– Как нет? Мы же составим сборник трудов твоего учителя! Возведем ему достойный памятник творческого труда!

– При чем тут я?

– При том, что при том, – очень логично пояснил Шершов. – Многое из деяний Бориса Сергеевича известно, а многое неизвестно! И мы будем по крохам собирать ему этот обелиск. На память и в назидание потомкам. Кстати сказать, надо прояснить ситуацию с этим проектом «КРД-Дельта». Надо найти его концы, если они есть. Следовательно, надо идти к Харламову, требовать разрешения работать с архивом.

– Не хочу идти к Харламову, – заупрямился Илья.

– Это еще почему, Илья-джан?

– Не люблю работников КГБ. Ни бывших, ни ныне перекрасившихся.

– КГБ как такового давно нет, Илья-джан, – терпеливо пояснил Шершов. – А Станислав Васильевич Харламов и раньше не допекал нас особенно своим режимом. На моей памяти за десять лет работы поймал в стенах института всего лишь трех шпионов! Наверное, расстрелял их собственноручно. А может быть, и нет. Во всяком случае, крови на руках Харламова не наблюдается. Идем в архив, Илья-джан.

– А платить за работу в комиссии будут? – продолжал ломаться Илья.

– О, Боже! – застонал Шершов. – Ну ты, Пересветов, не просишь денег хотя бы за то, что писаешь в туалете? Можешь что-нибудь сделать по велению души?

– Могу, – легко согласился Илья. – Если платить за душу будут.

Сорокапятилетний Станислав Васильевич Харламов, начальник режима, «секретчик», в силу своей суровой профессии мужик перманентно угрюмый, сказал весело:

– Ишь ты! Архив Всесвятского! Да у него что ни работа, так с грифом секретности на пятьдесят, а то и на сто лет вперед! Вы что, мужики? Не-е-ет! Для работы с полным архивом академика даже сегодня нужно особое разрешение! Хоть времена наступили и бардачные, но я свое дело знаю. От винта!

– Да ты что, Станислав?! – взъерошился Шершов. – Во-первых, комиссия – государственная, а во-вторых, выгляни в окошко! Времена демократии на дворе! Все твои коллеги от генерала и выше только и знают, что в зарубежной прессе выдают секреты КГБ! Всех бывших и настоящих шпионов, всех своих Штирлицев уже давно продали и предали!

– Они – пусть продают! А я свой долг знаю, – уперся Харламов. – Стоит гриф секретности, так взломать я его позволю только с высокого разрешения.

– Будет тебе разрешение, – в сердцах пообещал Шершов. – Пока дай нам, что можешь. Кстати сказать, есть у вас что-нибудь по проекту «КРД-Дельта»?

– Это насчет защиты документов, денег и всякого такого, что ли? – насмешливо спросил Харламов. – Сказки все это. Не было такого и нет на свете. Борис Сергеевич был режимным человеком, знал, что к чему. Что этой «Дельты» касаемо, так это кто-то дезинформацию запустил с целью провокации, чтобы опорочить советского академика. Он всякими фальшивыми деньгами не занимался. Я проверял. – Он вздохнул, набычился, глянул на Илью пронзительно и сказал без веселости: – Надо бы еще пощупать, кто эту «дезу» про фальшивые деньги запустил и зачем. Я с Лученковым поговорю по этому поводу. Рановато кое-кто начал перед иностранными службами оголяться и наши государственные и военные секреты выдавать, рановато.

Но рассекреченные работы покойного академика Харламов выдал безоговорочно – от первых, еще довоенных, публикаций, когда молодой ученый ступил на тернистый путь к будущей славе. Правда, следует оговориться – славе узковедомственной, славе, которую признавала, быть может, лишь сотня человек во всем бывшем СССР да пара десятков ученых за границей, знавших Всесвятского и кое-что могущих представить себе о характере его работ.

Черновой сортировкой трудов Всесвятского-Лады Илья с Шершовым занимались до вечера, увлеклись, и только в сумерках Илья опамятовался, обнаружил, что время и другие дела его подгоняют, а официальный рабочий день уже окончен.

Корвет уже должен был вернуться из своей поездки. Спартака надо было выручать сегодня же, завтра было бы уже поздно.

Илья сел в машину, доехал до ближайшей бензозаправки, налил полный бак и канистру, после чего покатил на персональную фирму Корвета, где и намеревался застать его и Римму – как договаривались.

Глава 12

Корвет оказался настолько пьян, что свалился с ног, когда попытался подняться с узкого топчана.

Римма весело засмеялась, а Илья произнес удивленно:

– Хор-рош! Я тебя таким никогда не видел!

– Ты, Илюха… ты много чего не видывал из моей жизни. – Он заполз на диван и с трудом принял сидячее положение. – Ты в гимназиях, в академиях учился… а я в колонии для малолеток сидел… Круто сидел… Но не за убийства!.. Нет, не за убийства, вот что главное!.. Никого я пока не убивал, вот так. Римуля, дай воды.

Римма открыла тумбочку, стоявшую в углу сторожевой вышки автостоянки Корвета, и достала бутылку минеральной воды.

– Хорошо, – терпеливо сказал Илья. – Ты штуцер привез?

– Привез… Откопал… Это ерунда.

– Что узнал?

Корвет взял бутылку и принялся пить, будто только что выбрался из пекла пустыни Калахари, избежав гибели в долине Смерти, потом оторвался от бутылки и сказал, захлебываясь и икая:

– Все, узнал… Парень… на мотоцикле – утонул. Объявлен во всероссийский розыск. Неизвестно кто… но я в него из штуцера не попал.

– Но – стрелял? – с нажимом спросил Илья.

– Само собой. Но штуцер у меня был не пристрелян. Я думал, что МОГ, мог в него, гада, попасть и убить!.. Но я стрелял, чтоб его пугнуть. Под колеса… Отнял у него кейс с нашими башлями, отпустил… и пугнул. Три раза выстрелил, а он по газам и деру. Видать, потом со страху в озеро и свалился. Я – простой парень, людей не убиваю… Когда не надо.

– Хорошо, что хоть так, – облегченно сказал Илья. – А откуда ты все узнал?

– Узнал. Сам читал протоколы… экспертизы… В Сычевске. Никаких ранений, никаких следов пуль на теле нет. Ничего нет… Я ему в пузо один разик вдарил, он с копыт и слетел. Нет следов. Я тебе говорю, Илюха, я человек простой… Помнишь, ты меня пять лет назад в ресторан повел? В «Пекин»? Так ведь это я впервые в такой ресторан попал! Темный я был, по пивным вонючим в городе Арзамасе мальчишкой кирял, одеколон пил, а тут такой ресторан!.. О-ох, трепетно вспомнить. Первый раз – «Пекин»!..

– Я это знал, – улыбнулся Илья.

– Ага! Ты все-о… все-о-о знаешь! И ты меня тогда с этой телкой познакомил… Для меня такая красота бабская была впервой… Я таких только в кино видел… Может быть, только через полгода догадался, что ты ей, телке этой, денег дал, чтоб она со мной спала. Но я с того ресторана, после той телки, почуял, что и я, Корвет– Омлет, могу жить как человек… В лагерях мне кликуху дали – Омлет. Но теперь уж некому так звать… И не будут звать. Потому что теперь я всю жизнь насквозь прочувствовал.

– Как ты получил протоколы экспертизы?

– Дали в руки подержать. Деньги, Илюха… За деньги Христа продали, а ты – про-то-ок-олы!.. Тьфу!

– Жаль, что ты пьян, – огорченно покачал головой Илья. – Хоть и уважительный повод имел надраться, но жаль. Я намечал сегодня ночью одно дело.

– Я надратый? – с гонором упившегося в лоскуты человека вскочил Корвет с дивана. – Я никогда не бываю пьян!.. Нет, бываю… но потом – блюю, два литра воды в брюхо, душ, горячего молока пол-литра, пососать лимон и могу таблицу умножения вспомнить… Если очень постараюсь.

Пошатнувшись, он прошел к небольшому пульту управления, щелкнул тумблером, и вспыхнувшие по углам стоянки прожектора осветили всю площадку с автомобилями. Затем он рванул рычаг на пульте и заорал дико:

– Волкодавы – вперед!

Илья глянул вниз. Лязгнули запоры в решетке вольеров, дверцы пошли вверх, и четыре вылощенных, блестящих добермана мощными прыжками выскочили на площадку.

– А если кто-нибудь внизу есть? – испуганно спросила Римма.

– Р-разорвут в клочки! – с беспечностью пьяного идиота заржал Корвет. – Я их как крокодилов воспитал! Челюсти, как у экскаватора, хрясь – и руку оторвут! Боевая порода!

На лестнице послышался топот сапог, и перепуганный охранник стоянки вбежал в кабинет.

– Корвет Васильевич, это вы кобелей выпустили?! Хорошо, я поблизости от лестницы стоял, ведь в мочало бы меня изжевали, нельзя так, Корвет Васильевич.

– Пшел вон, трус поганый! – заорал Корвет. – Сиди внизу, пока я здесь с белыми людьми разговариваю!

Охранник укоризненно покачал головой, но исчез без возражений.

– Сейчас одиннадцатый час, – взглянул на часы Илья. – Если ты проведешь свои отрезвительные процедуры, то, допустим, через час ты способен будешь вспомнить, как тебя зовут?

– Александр Булатович Корвет!.. Этот дурак со страху меня «Васильевичем» обозвал… Полчаса – и я в строю!.. Хотя… Хотя на кой хрен это надо?

– Будем выдергивать Спартака Дубина.

– А ты знаешь, где он кукует?

– Нет, но до полуночи узнаем. Иди, делай свои процедуры. Может быть, нам предстоит тяжелая ночь.

– Слушаюсь, мой генерал! – Корвет отдал честь на французский манер (ладонью правой руки наружу), зашатался, попытался удержать равновесие и, падая, плечом выбил дверь. Но по лестнице, судя по звуку, спустился на ногах, а не скатился.

Самое забавное, что через сорок минут он действительно вернулся во вполне приемлемом состоянии. Во всяком случае, когда ему предложили сложить в уме 239 и 187 – результат выдал с погрешностью в одну единицу – 427 вместо 426.

– К прохождению службы годен, – вынужден был признать Илья. – Поехали. Ты, Римма, на сегодня свободна.

Римма умела возражать круто, так что сразу убедительных аргументов и не подберешь.

– Ах вот как? Прогоняете? Сами удовольствия получать, а меня побоку? Хорошо, пойду на панель, подхвачу сифилис или того хуже – СПИД и посмотрю, каковы вы у меня через недельку-другую оба будете! Все свои деньги на врачей потратите! Сейчас каждый хороший укол в задницу чуть не миллион стоит!

– Римма! – обозлился Илья. – Там дело может кончиться поножовщиной, а то и стрельбой! Ты что, не можешь жить без поисков приключений на свою сириусскую задницу?

– У нас на Сириусе, – сказала она, томно поглядев сквозь стекло на небо, – я охотилась на бронтохида.

– На кого?! – взвыл Илья.

– Бронтохида. Это вроде помеси слона и гориллы. Я брала его голыми руками.

– Голыми ногами – это я еще поверю, – буркнул Илья и пошел к выходу.

Собственно говоря, пара лишних рук (или ног) в эту ночь могут и не помешать, потому что в будущих действиях своих он имел лишь грубо очерченный план – без конкретных деталей. Да и сам план был зыбок, имея лишь единственную четкую конечную цель – выдернуть Спартака.

Они втроем спустились по лестнице на площадку и тут же увидели, что между машин на них летят четыре гибких тени – только сверкают клыки и стальные ошейники на гладких шеях. Доберманы молча шли в смертельную атаку.

– Стоять! – рявкнул Корвет, и псы врылись лапами в землю, прокатившись на задах добрый метр. Натренированное зверье покорялось только Корвету да еще старику-кормильцу, который давал им пожрать два раза в сутки и был профессиональным кинологом.

– Едем на моей «альфа-ромео»? – спросил Корвет.

– Нет, слишком приметная, на моей. А ты сходи и принеси из «альфы» штуцер.

Корвет кликнул собак и исчез во тьме площадки. Илья с Риммой вышли за ворота, и она спросила:

– Ты видел, как я остановила этих бешеных псов?

– По-моему, это Корвет на них гаркнул.

– Вот уж нет, они его команды и не услышали. Это я их остановила телепатическим приказом.

– Слушай, знай меру, – буркнул Илья.

– В чем и зачем? – живо спросила она.

Илья засмеялся.

– Ты права. Пока не ограничивают, ни в чем не надо знать меры, поскольку это никому не требуется.

Они сели в машину, через минуту пришел Корвет, кинул умотанный в тряпье штуцер на заднее сиденье и сам нырнул туда же, спросив:

– Куда едем?

– В «Голубой клуб».

Илья тронул машину.

– Погоди! – опешил Корвет. – Да это же берлога гомосеков! Пидоров этих стовонючих! Я вылажу, тормози тачку!

– Не торопись. Помнишь, я тебе говорил, что письмо от Куприянова мне передал противный мальчик?

– Ну, помню.

– Так вот, я вспомнил, где видел его. Он работает в «Голубом клубе».

– И ты ходишь в такие места? – В голосе Корвета было столько ненавидящей брезгливости, что Илья несколько смутился.

– Заходил разок. Из любопытства.

– Ну, найдем мы этого пидора, дальше что? – сердито спросил Корвет.

– Он нас выведет на господина Куприянова.

– А если нет?

– Тогда… Тогда придется искать ресторан восточной кухни, где шеф-поваром работает мистер Чанг.

– А я знаю мистера Чанга, – беззаботно сказала Римма. – Он маленький, худой, а пиписька до колен. Работает конюхом на ипподроме во Владикавказе.

– Я сказал – повар! Из ресторана! – вышел из себя Илья. – Или ты сейчас спустишься со своего Юпитера на землю, или я отвезу тебя домой.

– С Сириуса, – педантично поправила Римма, но угомонилась.

Они вкатились в центр, повертелись в переулках Арбата и остановились у ничем не примечательных дверей, над которыми голубела вывеска, скромно и осторожно сообщавшая – «КЛУБ».

– Вы без меня не обойдетесь? – проворчал Корвет.

– Обойдусь. Сиди в машине, – махнул рукой Илья.

Корвет тяжело вздохнул, выругался и полез из машины. Римма выпорхнула следом, веселенькая, как зимняя синичка у кормушки.

Илья толкнул тяжелые двери, и навстречу гостям из глубины притененного холла с грацией медведя метнулся швейцар в галунах, безуспешно попытавшийся изобразить элегантную вежливость.

– Членский билет имеем, господа? – спросил он прокуренно-пропитым голосом.

Билет без долгих разговоров заменила мзда в широкую лапу швейцара. Правда, он подозрительно скользнул взглядом по Римме, но в тесных джинсах и свободной кофте она сошла за своего – неизвестно за кого.

Сквозь звенящий стеклярусом полог они прошли в полутемный зал, выдержанный в красно-золотистых тонах. Обычный кабак. По опыту посещения подобных заведений Илья знал, что наиболее пикантная часть производства функционирует в отдельных кабинетах или подвалах, но вход туда требовал знакомств – как везде.

Они нашли свободный столик и едва присели, как подскочил услужливый до приторности официант и положил на стол длинную и узкую карту меню.

Вокруг сидела вроде самая обычная публика. Пили, ели, посмеивались, курили – иногда странно одетые, иногда с диковатыми манерами, в неординарных туалетах, но маскарад и выпендреж – в пределах приличия.

– По-моему, – радостно оглядывалась Римма, – здесь полный набор инопланетян! От гомосеков и лесбы до гермафродитов.

– Все они кастраты, – буркнул Корвет. – Отсюда прямым ходом в баню надо бежать.

А когда он глянул в поданную официантом карту напитков, то и вовсе осатанел.

– Эти сволочи и стакан воды из-под крана подадут по цене коньяка!

Цены в клубе действительно были запредельными, но, судя по столам, и обжираловки здесь никто не устраивал. Другие интересы, другие задачи.

Внезапно вспыхнул свет прожекторов, вырывая из центра зала круглую эстраду, которую выскочивший под голубые лучи шут в костюме Арлекина тут же назвал подиумом.

– А теперь, – писклявым голосом завопил он в микрофон, – на нашем подиуме ударный номер! Космический стриптиз в исполнении звезды международного шоу – Мэрион! Аплодисменты, господа!

Аплодисменты он выпросил жиденькие. Фонограмма запрудила зал тягучей и ноющей музыкой, под которую на подиум скользящим шагом выплыл или выплыла – сам черт не разберет – Мэрион. Золотой парик на голове, пышная грудь, узкие мужские бедра.

– Повезло, – сказал Илья. – Как раз наш клиент.

В такт музыке Мэрион принялся раздеваться, отрабатывая номер стриптиза. Старый трюк – три четверти зала знала, что женщина превратится в мужчину. Как ни жеманился Мэрион на своем подиуме, но едва обнажил могучие плечи с хорошо проработанными бицепсами, как номер потерял всякую загадочность.

– И чего тут космического? – презрительно фыркнула Римма. – Попросили бы меня, я бы им показала, что такое настоящий космический стриптиз!

– Сиди, – все так же недовольно буркнул Корвет. – Дома покажешь.

Момент, когда стриптизер под гром фонограммы скинул последнюю одежонку и сквозь прозрачные трусики проявились все его мужские достоинства, – вызвал бурную реакцию зала.

Звезда космического стриптиза принялся облачаться – в обратном порядке, в чуть более ускоренном ритме.

– Передавил бы их всех, – прошипел Корвет. – Придурки ненормальные.

– А ты нормальный? – усмехнулся Илья.

– Нормальный.

– Перестань скрипеть. В каждом из нас что-то намешано. Нормы как таковой нет. Один пьет горькую, другой ширяется, третий рвется в президенты, а четвертый сутками сидит перед телевизором. Где тут норма? Все мы уроды, и не бросай ни в кого камней, а то сам получишь кирпичом по лбу.