Текст книги "Смертельный азарт"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 20

Около полудня в субботу Илью разбудил телефонный звонок, и, еще не проснувшись, он со злостью подумал, что едва занимается утро, как тут же внешние силы тащат его, Илью, в нервотрепку, бесконечность суеты и всяческих дурацких дел, вместо того, чтоб в свободный день подумать о бессмертии души и сделать что-нибудь для вечности.

Собеседник представился Игорем Сергеевичем и сказал укоризненно:

– Илья Иванович, я вас еле-еле нашел! Ваш секретарь на телефоне меня до истерики довел. Работает ваша фирма конфиденциальных услуг или нет?

– Работает, – сонно проворчал Илья, не припоминая, какими делами озабочен незнакомый ему Игорь Сергеевич.

– Так вы возьметесь помочь мне приобрести «мерседес-500»?

– А-а! – вспомнил Илья. – Это тот, который ворованный?

– Ох, как вы круто выражаетесь. Но – пусть так.

– Как вы себе представляете эту операцию?

– Достаточно просто. Вы покупаете машину на себя, оформляете все чин чинарем, а через недельку продаете мне.

– Ага. Понятно. В случае прокола вы чисты, как ангел в белых одеждах, а я горю синим пламенем. Так?

– Так это уже ваши заботы! Для того и существуют конфиденциальные услуги! Я вам плачу за операцию десять процентов от стоимости товара.

Если принимать за товар чудовищно дорогой «мерседес-500», то комиссионные получались более чем соблазнительными. Но Илья уже проснулся.

– К сожалению, дела не сладим.

– Почему? Десять процентов вам мало?

Илья решил похулиганить. Что-то в голосе Игоря Сергеевича его настораживало.

– Да. Мало. Риск велик. Где украли машину, здесь или за рубежом?

Игорь Сергеевич засмеялся, но ответил сердито:

– А вам не все равно?

– Разумеется. Одно дело кража на родине, другое дело – международное воровство.

– Пятнадцать процентов! – решительно сказал невидимый собеседник.

По заминкам и колебаниям в разговоре Илья вдруг четко почувствовал, что его настойчивый партнер с кем-то советуется по ходу разговора, кто-то стоит с ним рядом. Илья уселся на диване и сказал ясным голосом:

– Вы меня неправильно поняли. Я не торгуюсь. Фирма прекратила свое существование!

– Окончательно?!

– Да. Окончательно. Мы банкроты и не собираемся бороться. До свидания.

– Двадцать процентов! – прокричала трубка, но Илья прервал разговор.

Когда он уже стоял под горячим душем, то утвердился в своем решении окончательно – фирма «Конфиденциальные услуги» закрывает свою нерентабельную деятельность.

И вообще – с неожиданным ожесточением подумал Илья – пора упорядочить свою жизнь, отделить главное от пустяков, определить, в конце концов, основную задачу, потому что путаница последних дней превратила ее в сплошную нервотрепку.

Через полчаса, за чашкой кофе, он определил, что главных дел на сегодня только два – остальные заботы он отринул как мелочные и суетные. Первое – совершенно необходимая неотложная встреча с Куприяновым, чтоб полностью, на любых условиях, разрешить затянувшийся конфликт, а второе, не менее важное дело, должно было открыть светлые горизонты, совсем другие ощущения и переживания. И начать надо было с телефонного звонка.

Илья покопался в своей куртке, нашел бумажку, которую в свое время передал ему услужливый Альберт, на бумажке значился номер телефона, и Илья его тут же, не медля ни секунды, набрал.

Старческий женский, чуть дрожащий голос очень вежливо произнес в трубку:

– Здравствуйте… Это квартира Афанасьевых.

– Добрый день, – с такой же предельной вежливостью ответил Илья. – Если можно, я бы хотел поговорить с Марией.

– К сожалению, она здесь уже не живет… Но навещает. У нее своя квартира… А сколько вам лет, простите?

От неожиданности вопроса Илья замешкался и даже глуповато переспросил:

– Мне?

– Вам, молодой человек, вам.

– Двадцать семь. Меня зовут Илья Пересветов.

– Это хорошо, Илья… С вами говорит Вера Федоровна. Вы, наверное, хотите узнать телефон Мариночки?

– Да… Мы в одной школе учились.

– Может быть… Но если вам двадцать семь, то я дам вам телефон… Это ее мама говорит.

– Очень приятно, но при чем тут мой возраст? – спросил он, хотя уже догадался, в чем дело.

– Видите ли… У вас интеллигентный голос, и потому я рискну пооткровенничать… Мне не нравится, что увлечения Мариночки несколько… меркантильны. И связаны с… С немолодыми, скажем так, людьми… Ведь вы не сделаете ей ничего плохого?

– Что вы, клянусь вам в этом! – искренне ответил Илья.

– Запишите телефон, только не говорите ей, что это я дала его вам, и звоните сразу, она через полчаса уйдет в бассейн.

Каждая мама борется за счастье своего чада как может. Сердце Веры Федоровны явно разрывалось от того, что красавица-дочь встречается со стариками, быть может, она мечтала о внуках, но, во всяком случае, о иной судьбе дочери. Илья записал телефон, простился, положил трубку и, не давая себе времени на раздумья и колебания, тут же перезвонил.

Трубку подняли не сразу, и на этот раз голос был глуховатый, сильный и спокойный.

– Слушаю.

– Мария… С вами говорит некто Илья Пересветов, и вы меня не знаете, – начал Илья вдохновенно, но она сразу же оборвала его.

– Знаю. На той неделе в паршивом балагане вы судили драку в грязи.

– Я хотел бы вас увидеть, – бухнул Илья. – На минуту, на две. Просто так – увидеть.

Она помолчала и спросила отстраненно:

– Зачем?

– Не знаю, – сознался Илья. – Пока просто не знаю.

И это ее ничуть не удивило.

– Тогда я не вижу смысла во встрече.

– Сделайте один раз что-нибудь без смысла, – заторопился Илья. – Вы какие цветы любите?

Он услышал, как она глубоко вздохнула, с откровенным усталым разочарованием.

– Никакие. Особенно от незнакомых людей. Вы отвяжетесь, если я вас пошлю к черту?

– Нет, – серьезно ответил Илья. – Я уже просто не могу от вас отвязаться.

– Хорошо. В два тридцать у меня сеанс в бассейне… Я приду на десять минут пораньше.

– Десять минут – это громадное время! – радостно крикнул Илья. – Я заранее вам благодарен за то, что вы его мне подарили? Какой бассейн?

– На Мироновской.

Илья мгновенно оделся и бегом слетел с лестницы. Обиженная ночью злоумышленниками машина стояла на месте и сразу послушно завелась.

Илья вырулил на улицу, чувствуя в груди легкий, нетерпеливый озноб. С чего он начнет знакомство, что скажет и что предложит – он не думал. Он не был бабником и тем более – профессиональным охотником за женщинами. Потому и не имел в запасе ни продуманной теории подхода к дамам, ни отработанных практических приемов. Вот у институтского дружка Петьки Корякина имелся непробиваемый метод, который он успешно использовал года два подряд. Он покупал у цыган дешевые медные (под золото) обручальные кольца – сразу дюжину – и одно натягивал на палец, изображая женатого человека. После этого выходил на Тверскую или попросту начинал сексуальную охоту в метро, а когда умудрялся прилипнуть к незнакомой понравившейся ему девушке, то вел ее проторенной дорожкой в ближайшее кафе. Поначалу сообщал новой подруге, что она очень похожа на его маму – трюк старый и до бесстыдства позорный. Через час с горечью признавался, что уже полтора года как женат, но счастья в семейной жизни не находит по причине отсутствия духовного единения со своей супругой. После этого смотрел на девушку повлажневшими глазами, а затем – эффектно, отчаянно срывал с пальца обручальное кольцо и зашвыривал его в угол! При этом произносился заготовленный текст: «Ну ее к черту, мою прошлую жизнь и все, что с ней связано! Сегодня, увидев вас, я заново родился и все начну сначала!» «Золотое» кольцо укатывалось под столики, девушка (если была юной и неопытной) приходила в состояние беспомощного изумления, а дальше ситуация выстраивалась по принципу – как повезет. Везло Петьке часто. Или – «по потребностям», как он выражался.

У Ильи подобного рода системы не было, как не было никакой. И он даже не думал, что будет говорить, что обещать и что предлагать.

Он остановил машину около метро «Измайловский парк», в шумной неразберихе торговых рядов торопливо купил у горбоносого кавказца букет роз и быстро доехал до бассейна на Мироновской.

В четверть третьего появилась Мария.

Она неторопливо шла по тротуару в легком светлом платье, шла – как плыла. Тяжелые бедра и при этом сильные стройные ноги, широкие покатые плечи пловчихи, прямая шея – шла и ни на кого не глядела, словно не было встречных-поперечных, а если таковые и были, то они решительно не стоили ее царственного внимания. Если бы Илья со своим букетом в руках не загородил ей дорогу, она бы даже не запнулась, даже не оглянулась, чтоб посмотреть, здесь ли он, а так и прошествовала бы в здание бассейна.

– Это я, – поклонился Илья и подал цветы.

Очень неторопливо и с предельным равнодушием она посмотрела ему в лицо, потом на букет и снова окинула его взглядом по вертикали – от макушки до начищенных туфель, будто прикидывая, какой размер одежды и обуви он носит.

– Я вижу, что это вы. А где ваша лысая подруга, которую вы опекали в ночь этой битвы двух дур в грязи?

– Это моя сестра. Ее недавно выпустили из заключения, – Илья плохо соображал, что говорит. Горячая волна возбуждения, исходившая от женщины, уже накрыла его с головой, и он мог сейчас оплевать не только безвинную Валерию, но и собственную родную мать объявить людоедкой.

– Хорошо, что дальше? – спросила она, не меняя выражения гладкого, скульптурно застывшего лица.

– Может быть, вместо бассейна пообедаем где-нибудь, – безнадежно промямлил Илья. – Или куда-нибудь съездим. У меня тут машина, – он махнул рукой в сторону своей тачки, вспомнив тут же, что она три дня не мыта и выглядит довольно убого.

Мария перевела спокойный взгляд на машину, потом снова посмотрела в лицо Ильи и спросила с неожиданной озабоченностью:

– Послушай, ты отстанешь от меня просто так, или мне тебя с грязью перемешать придется? Чтоб ты знал себе цену, а потому и свои возможности?

– Да уж лучше с грязью…

– Ты, Илья Пересветов, личность никчемная. В прошлом тебя толкал и поддерживал какой-то академик, а ты у него был в холуях и строил амуры его дочке, на чем и держался. Это академик и подарил тебе этот старый проржавевший «форд». Сейчас ты – безработный и потому занимаешься всякими грязными делишками. Так что подругу себе ищи где-нибудь на дешевых базарах. На дискотеку сходи. Лимитчицу закадри.

Илья почувствовал, что густо краснеет, и спросил с трудом:

– Это Лученков дал мне такую характеристику?

– Главное, что характеристика соответствует истине. Хватит с тебя? Оставишь меня в покое?

– Я не хочу делать вам ничего плохого, – сдавленно сказал Илья. – Я увидел вас еще тогда, на Таганке. И решил, что буду за вами ухаживать. Дарить розы и гулять под луной. Мне ничего и не надо большего. Я просто хочу вас видеть. Часто. Вот и все.

– Под луной? – ее сросшиеся на переносице брови надломились в удивленной дуге. – Вот значит как… А не опоздали мы для таких прогулок?

– Никто никогда не опаздывает. Мы можем попробовать.

Она засмеялась с легкой горечью.

– Все равно. Ты изрядно припоздал со своим детским предложением. Луна меня уже давно не интересует. А больше у тебя ничего нет.

– Возьми мою машину, – твердо предложил Илья. – Хоть сейчас.

Она снова неторопливо повернулась к автомобилю, потом ровно проговорила:

– Сейчас я иду в бассейн. Куда также придет твой шеф – Леонид Митрофанович Лученков. И пока я с ним, то с тобой не поеду ни в машине, ни в самолете. Даже если ты будешь предлагать мне слетать в Париж.

– Я понял, – уныло ответил Илья. – Значит, мне надо согласовать свои действия с Лученковым? Так, что ли?

– Попробуй, – она кивнула, неторопливо обошла Илью, поднялась по ступенькам к стеклянным дверям входа в бассейн и исчезла за ними.

Он вдруг ощутил себя совершенно разбитым, слабым, не способным ни к каким поступкам. Доплелся до своего автомобиля, оперся задницей о крыло, закурил и стоял – лишенный мыслей и чувств. Очнулся, лишь когда рядом с ним прозвучало:

– Здравствуйте, Пересветов. Вы тоже посещаете бассейн?

Илья вздрогнул и увидел перед собой Лученкова. Тот насмешливо глядел ему в глаза – в добротном костюме и элегантной широкополой шляпе.

– Нет, – слегка растерялся Илья. – Я здесь по своим делам.

– Понятно, – Лученков смыл с лица улыбку, нахмурился, спросил негромко: – Вы были в Крыму, я знаю. Как произошло это несчастье с Валей Всесвятской?

– Утонула… Был шторм и вода еще холодная…

– Жаль… Институт возьмет на себя ее похороны, предупредите ее близких.

– Дядя, как я понял, хочет все сделать тихо. Кремируют, привезут сюда урну и все. К чему шумиха? Она не успела ни званий заслужить, ни подвигов совершить.

– Не надо цинизма, – досадливо поморщился Лученков. – Кстати, на той неделе я случайно оказался на одном неофициальном соревновании… Сомнительного свойства. У вас, Пересветов, действительно так плохи дела, что вы участвуете в подобного рода непристойностях?

– Не лицемерьте, Леонид Митрофанович, – взорвался Илья. – У всех у нас сейчас в институте дела плохи. И вам это прекрасно известно.

– Да… К сожалению. Извините меня… И вот что я вам скажу, Пересветов. Скажу лично для вас. Если у вас есть идеи, или вы родите идеи, которые могут спасти институт, если есть неожиданные темы, под которые мы можем где-то получить деньги, скажите мне. Я продолжаю борьбу и призываю к этому вас.

– У меня нет никаких идей, – твердо отрезал Илья.

– У нас сохраняются возможности выжить, пока еще не разбежались кадры… Нам нужны только деньги! Пусть иностранных фирм, даже государств, но надо пережить это лихолетье, Пересветов!

– Сочувствую, но помочь ничем не могу. Никакой стоящей идеи у меня нет.

– Жаль. Очень жаль. – Он посмотрел на часы. – Ну, мне пора идти плавать. Держитесь, Пересветов, я верю, что мы еще увидим небо в алмазах.

– Увидим, – вяло согласился Илья.

Он смотрел вслед Лученкову, видел, как тот поднялся по ступенькам и исчез внутри бассейна. С острой, горькой ревностью он представил себе, как Лученков войдет сейчас в какой-нибудь отдельный кабинет, где его уже поджидает голая Мария, и перед тем, как заняться оздоровлением на водной глади бассейна, они примутся за дела тоже, конечно, укрепляющие здоровье, но совсем в ином стиле. Илья был уверен, что у Лученкова имеется здесь этакий отдельный кабинет, что он не плавает с Марией в открытой общей ванне бассейна под чистым небом, а пользуется той, что внутри здания, закрыта, обогревается со всех сторон и куда в субботний день допускаются лишь избранные.

И только эта разрывающая душу ревность заставила его через пять минут пройти следом за Лученковым в бассейн, найти вход в мужскую раздевалку и заглянуть внутрь. Ему упрямо хотелось ковырять и ковырять свое сердце такой занозой. Чтобы боль исчезла, ее нужно довести до предельной силы. Как зубы – когда уж вовсе невтерпеж, то набираешься духу и идешь к врачу рвать боль с корнем.

В раздевалке, между высоких шкафчиков, куда посетители убирали одежду, сновали полуодетые и вовсе голые мужчины. В ближайшем от дверей углу Илья увидел Лученкова – в каком-то чудном, очень ярком халате он уже стоял на весах и озабоченно следил за стрелкой, волновался, видать, – не потолстел ли, не набрал ли лишнего веса?

Илья отошел от дверей, ощутив внезапную радость, словно то, что Лученков с Марией раздевались каждый в своем отделении, что-то меняло в характере их отношений.

Илья вернулся в машине, сел за руль и через минуту невеселых размышлений пришел к выводу, что первое из намеченных на сегодня дел завершилось с печальным результатом. Теперь следовало ехать на разборки с Куприяновым. Илья завел машину, но вспомнил, что в ресторан «Белый дракон» его приглашали к вечеру, в то время, когда хозяин, судя по всему, появлялся там и наблюдал за функционированием заведения.

Неожиданно пришло решение заглянуть к Спартаку Дубину. В последнюю встречу коллега был таинственно многозначителен, в жизни его явно что-то менялось, и интересно было бы понять – что?

Илья не стал звонить из автомата и предупреждать о своем внезапном визите – Спартак должен быть дома, при своей инвалидной семье, со своими отчаянными заботами. К тому же, поймал себя на мысли Илья, ему захотелось вдруг взглянуть на Валерию.

Илья проскочил через центр и вскоре добрался до квартиры Дубиных.

Глава 21

Едва Спартак открыл двери, Илья сразу почувствовал, что в нем произошли какие-то решительные перемены. Дело было даже не в том, что сегодня Спартак даже дома расхаживал в глаженых брюках и чистой белой сорочке. Конечно, приличный вид обычно занюханного и небрежного в одежде Спартака мог слегка поразить и сам по себе, но сильнее всего поразило и насторожило Илью уверенное сияние, исходящее из глаз Дубина, неизвестно откуда появившаяся спесивая независимость, с какой он сказал:

– А, ваша светлость! Ждем, ждем, знали, что явитесь.

– Откуда и что ты мог знать? Я сам еще час назад к тебе не собирался.

– Да так уж, – уклончиво ответил Спартак. – Когда у человека дела налаживаются, вокруг него тут же… Это…

– Паразиты вьются, – закончил Илья и обнаружил, что в квартире тоже что-то неуловимо изменилось. Пожалуй – исчез тошнотворный запах.

– Входи в мой кабинет, – небрежно бросил Спартак, а потом крикнул: – Валерия, сделай нам по чашке кофе! Илья заскочил.

И в кресло у стола он уселся с видом чванливым, вальяжно развалился, перекинул ногу на ногу.

– Хорошо, что забежал, Илья. Мне надо с тобой кое о чем потолковать, с условием, что ты будешь держать язык за зубами.

Ему не надо было с кем-то толковать. Просто требовался свидетель триумфа. Ему надо было похвастаться своей удачей. Еще затаенное бахвальство перло у него через уши, именно оно вызывало незнакомое свечение глаз. Илья тут же пожалел, что приехал. Он не любил Спартака в пору его каждодневных унижений, но заносчиво-торжествующий вид коллеги был и того непереносимей. Мелкая вошь, возомнившая себя крокодилом. Илья сказал насмешливо:

– Когда я видел тебя в последний раз, ты сказал, что тебя покупают. Как я понял – за валюту?

– Последний раз? Да, конечно. С той поры изменилось кое-что. – И вдруг свет в его глазах приутих, болезненная судорога свела лицо, и он заговорил с привычной, плаксивой гримасой: – Ведь я – подлец и подонок, Илья. Я свою матушку в дом призрения сдал. И брата тоже. Мерзавец я, все это на том свете мне зачтется.

Вот в чем дело. Конечно. Но вряд ли – только в этом.

– Это твои дела, – неопределенно ответил Илья. – Я никого ни за что не сужу.

– Ну да, тебе-то переступить через труп ради собственного счастья – раз плюнуть! – настроение Спартака тут же вернулось в первоначальное состояние, миг раскаяния испарился. – Тебе на все начихать, и это – правильно! Ну, ладно. Жизнь теперь пошла иная, иные будут и разговоры. На меня, Илья, вышел один тип. Скользкий, хитрый и непонятный.

– Чего хочет?

– То-то и оно. Говорили мы с ним часа два, вилял он из стороны в сторону и наконец сознался, что он – «охотник за мозгами».

– Подпольный врач, что ли? – свалял дурака Илья, а Спартак обиделся.

– Не кривляйся! Иностранный охотник за нашими научными мозгами!

– А ты-то тут при чем?

Спартак глянул искоса, напрягся и сказал свирепо:

– Илья! Хватит издеваться надо мной! Хватит! Дело серьезное. И мужик этот – серьезный. За ним мощная фирма, большие деньги! Если б у нас было что продать, поверь мне, мы бы не знали забот до гробовой доски. И внуки наши – тоже.

– Что ты имеешь в виду?

– Если бы, Илья, та самая «КРД-Дельта», которую мы как-то на даче у Всесвятского по пьянке раскручивали – существовала, в нашей жизни кончились бы все проблемы. Мы бы этот метод маркировки денег, акций и облигаций продали фирмачам со свистом за несколько секунд.

– Не дрогнув ни рукой, ни сердцем? А Родина, Отечество? – выспренне спросил Илья. – Интересы государства? Ты же был комсомольцем и еще совсем недавно коммунистом!

– Опять ты кривляешься! – разозлился Спартак. – Родина нас с тобой продала! За что нам ее любить? За то, что больше семидесяти лет держался режим уголовников? За то, что бездарно проиграли третью мировую войну доллару? Или за то, что сегодня честные люди обнищали и дохнут с голоду, а все богатства страны захватывает наглая шваль, закладывает основу будущих состояний, будущего господства своих отпрысков над нашими детьми и внуками? За что мне любить Отечество? В общем, Илья, если у тебя есть что продать, я тебе помогу.

– Нетути ничего! – с преувеличенным смаком ответил Илья. – Ровно сорок минут назад с меня также требовал продажного товару господин Лученков! И тоже, по-моему, имел в виду этот несчастный миф о «Дельте»! Вы что, сговорились? Он, правда, как несломленный коммунист, намеревается любыми путями спасать институт.

– Плевал он на институт! – крикнул Спартак. – Плохо ты его знаешь! Он сам готов что угодно своровать и сбежать за рубеж со своей толстозадой красоткой! Я его с ней на нашем грязевом матче видел! Шампанское у меня пил, так даже меня не узнал! Ядреная у него девка, а сам он сволочь! И в Америку он тоже сбежит при первом же удобном случае. Там таким и место.

– Подожди-ка, – удивился Илья. – Тебе и Америка не нравится?

– Американцы не нация, а сброд. Вся шваль мира, весь мусор Европы и Азии там собирался и собирается. Они географические счастливчики. Ни одной настоящей войны, ни одного серьезного испытания для страны за всю ее историю! Да они рухнут со всей своей хваленой системой при первом же серьезном катаклизме! Как крысы разбегутся по своим щелям, едва им ударят в зубы по-настоящему.

– Подожди, – поразился Илья. – Хоть кто-то в мире тебя устраивает?

– Конечно! Есть испытанные, сильные народы. Германия, Англия, Франция. Япония в Азии – тоже страна. А все остальное – племена, а не нации! Но это все ерунда! Короче говоря, Илья, если у тебя будет что ПРОДАТЬ – то я смогу тебе помочь. Но, скажу прямо, – не за просто так.

– Хочешь войти в долю?

– Да уж называй как тебе угодно.

Дверь в комнату распахнулась, и Валерия весело сообщила.

– Господа, кофий подан!

И эта заметно изменилась. Казалась уверенней, свободней в поведении – без парика, в коротеньком платьице, на подносе кофейный сервиз.

– Поставь и выйди, пожалуйста, – строго приказал Спартак. – У нас мужской разговор.

– Уйду, уйду, мне ваши сплетни неинтересны. Илья, я приглашаю тебя на обед в ресторан! Лады?

Силы небесные! Что случилось с семьей?! Отправили мамашу умирать в богадельню и обнаружили в ее протухшем тюфяке бриллианты? Ничего другого и предположить было нельзя.

– Посмотрим, – пожал плечами Илья.

Валерия вышла, вызывающе постукивая каблучками. Спартак отхлебнул кофе и сказал многозначительно:

– Я повторяю, мы можем создать совместную фирму. Мозги у нас есть, а теперь есть и связи.

– Значит, – неторопливо подхватил Илья, – ты предлагаешь создать фирму, где займешь пост президента?

– Примерно так! – подтвердил Спартак.

Илья подавил приступ смеха и секунду размышлял – бить распухшего от глупости до слоновьих габаритов карлика или не бить?

– А ты не думаешь, что я с этими проблемами справлюсь самостоятельно? – озабоченно спросил Илья.

– Как это понимать?

– Твой охотник за мозгами у меня в кармане. – Илья залез в бумажник и вытащил визитку. – Его зовут Рихард Зонне, так?

Спартак привстал, сжал кулаки и, постояв, тяжело опустился. Слон испустил дух.

– Вот так, милый, – укоризненно заметил Илья. – Сейчас мы ему и позвоним.

Он потянулся к телефону, но Спартак схватил его за руки.

– О таких вещах говорят по автомату! Ты меня подставишь!

– Не трусь, Спартак. Трусливые никогда не выигрывают.

Заглядывая в визитку, Илья набрал номер, и после третьего гудка сняли трубку.

– Добрый день, Рихард Зонне здесь слушает.

Чужеземный акцент был. Фразы печатались с излишней четкостью.

– Здравствуйте. Это Илья Пересветов. Я звоню по вашей просьбе.

– О?! Пе-ре-светов! Очень, очень хорошо! Я есть ждать вашего звонка! Серьезное дело, большое будущее!

– Какое?

– Я не люблю телефонный разговор. Нам надо встретиться.

– Где и когда?

– Я плохо знаю Москву. Памятник Пушкина, да?

– Через час? – Илья решил прессовать время сложно разворачивающегося дня.

– Успею. Мой отель очень недалеко. Как мы будем узнавать друг друга? У меня в руках будет газета «Московская правда».

– Правильно, – одобрил Илья. – Там у всех шпионов в руках по «Московской правде». Но мы как-нибудь разберемся.

– О! Я нет шпион! Я бизнесмен! Крупная фирма.

– Я тоже крупная фирма. До встречи.

Илья положил трубку. Спартак отвернулся и сказал:

– Опять ты меня бортанул.

– Извини. Ты начал первым. – Илья встал и вышел из комнаты. Едва он ступил на лестничную площадку, как услышал, что за ним выбежала Валерия и крикнула обиженно:

– Илья! Так мы пойдем в ресторан? Я еще никогда не была в ночном ресторане!

– Пойдем. Но в другой раз.

Он вышел на улицу и разыскал телефон-автомат. Корвет оказался на месте. И свою задачу понял с полуслова – проследить за человеком, с которым Илья встретится через час у памятника Пушкину. Куда этот тип потом поедет, с кем встретится.

– Я захвачу с собой Римму, – решил Корвет. – Для подстраховки.

Через час Илья вышел к памятнику великому поэту, где царила обычная суета солнечного субботнего дня столицы. Илья оглянулся – Корвета не было видно, но на скамье за спиной Пушкина сидела Римма и небрежно курила.

Почти тотчас навстречу Илье из толпы вывернулся высокий, спортивного сложения альбинос лет тридцати, в кремовом костюме, почти безбровый, заранее улыбчивый, с желтым кейсом в правой руке и с газетой в левой. Альбинос шел прямо на Илью, и он понял, что Зонне знает его в лицо, хотя они ни разу не встречались. И все же Зонне вежливо осведомился:

– Илья Пересветов?

– Да, – он кивнул в ответ, всматриваясь в водянистые глаза и белесые дуги бровей над ними.

– Сядем на скамейку. Будем говорить? – предложил Зонне с улыбкой.

Они прошли мимо Риммы и уселись на пустую скамейку. Свой желтенький под цвет костюма кейс Зонне поставил к ногам.

– Значит, так, – начал Зонне неторопливо. – Разговор будет серьезный.

– Конечно, – весело ответил Илья и со всей силы ударил ногой по кейсу, так что тот, игриво кувыркаясь, взлетел в воздух и с треском хряпнулся о землю шагах в пятнадцати от своего хозяина.

Зонне быстро встал, подобрал свой кейс, вернулся и сказал:

– У меня нет там магнитофона! Честное слово!

– А если и есть, то уже не работает, – без улыбки ответил Илья. – Давайте, коллега, покороче. Я вам не Спартак Дубин. Кого вы представляете?

– О да! Вы не Дубин. Я представляю большую международную фирму. С большим транскапиталом. Не спрашивайте, как мы узнали про вас, – узнали.

Он допускал неправильности в русской речи, но Илье они показались деланными, словно он нарочно играл под иностранца, не шибко владеющего русской речью. При всей «иностранщине» своего облика и поведения он насквозь казался фальшивым, что-то в нем светилось «совковое», и было совершенно неясно – кого же он пытался сейчас изобразить?

– Мы знаем, что вы работали с академиком Всесвятским-Ладой. Были его любимым ученик. Да?

– Возможно.

– Академик много начал, много не успел окончить. Его работы – это большой интерес, большой бизнес.

– Что вас конкретно интересует?

– О! Не надо так сразу откровенно.

– «КРД-Дельта»? – резко спросил Илья.

И увидел, что Зонне шифр работы ничего не сказал. Похоже, что он вел стрельбу вслепую, стрельбу по площадям.

– Нас интересуют передовые технологии и то, что делается для двадцать первого века. Мы думаем, что у вас есть идеи в этой сфере.

– Конечно. Чего там, дорогой коллега! Мне есть что продать, это уж будьте уверены. Поговорим о цене?

– Вы очень решительный человек, – заелозил на скамье Зонне. – Но это хорошо. Мы бы хотели иметь список ваших научных тем, которыми…

– Списка не будет. Я буду продавать штучно.

– Ваши условия будут…

– Условия – обговорим, – Илья не позволял себе останавливаться, чтобы не потерять свирепого душевною настроя. – Я их еще не продумал. Быть может, я сам уеду из этой страны. Быть может, как на рынке, продам на месте только товар. К следующей нашей встрече будьте любезны дать точные, документальные подтверждения ваших полномочий и объяснить, с какой фирмой и страной я имею дело.

– Вы очень… Круто берете, по-русски, да?

– А вы привыкли иметь дело с нищими просителями? Хватит, дорогой. У нас теперь демократия, и стоимость человека несколько приподнялась по отношению к прежним временам. За копейки вы меня не купите.

– Я все понял. – Зонне подхватил свой пострадавший кейс и поднялся. – Я посоветуюсь с фирмой и позвоню вам. Через неделю.

– А может, я позвоню?

– О, нет. Мы меняем этот телефон. Гуд бай.

– Гуд лак.

Илья продолжал сидеть неподвижно, наблюдая, как белобрысый охотник за мозгами (шпион ли? бизнесмен ли?) исчезает в толпе. Следом за ним с видом скучающей дамочки прошествовала Римма. Корвета не было видно. Так и должно быть. В ранней юности Корвет числился в агентурной связи милиции, потихоньку и благополучно стучал на своих братьев-хулиганов и кое-чему научился в делах слежки.

Следовало передохнуть, а потом, уж коль пошла сегодня такая беспрерывная мясорубка, ехать на встречу с Куприяновым, любителем живописи, не признававшим себя за мафиози. Всю дрянь накопившихся дел следовало решать в один день, в один заход. Ну и жизнь! – высокие материи благородной науки и ничтожные разборки с уголовниками – все в одной куче! Диапазон увлечений получался дикий и противоестественный, можно сказать – недостойный приличного человека, но уж так сложилось.

Илья нашел свою машину и отправился к Северному речному вокзалу, где-то рядом с ним должен находиться ресторан «Белый дракон». По дороге он попытался представить себе всю конструкцию своих отношений с А. А. Куприяновым, запутался вконец – кто из них прав, кто виноват, плюнул на это занятие и решил, что разберется в проблеме по ходу дела.

В районе речного вокзала оказалось, что о наличии ресторана на дебаркадере знали все, только никто толком не мог объяснить, как туда проехать. Наконец веселый парнишка студенческого вида переспросил весело:

– Это на дебардакере?

– На дебаркадере, – поправил Илья.

– Для кого как! – хохотнул студент. – Точнее все-таки – дебардакер! Бросьте здесь машину и топайте пешком, так быстрей.

Он точно указал дорогу, и через несколько минут пешего хода Илья увидел прижатый к берегу реки дебаркадер (или – дебардакер, в зависимости от точки зрения и знаний обстоятельств). Над черным корпусом бывшего теплохода, над переделанными надстройками, реял на ветерке черный шелковый флаг с изображенным на нем свирепым драконом.

По дневному времени (шел шестой час пополудни) народ в ресторан еще не ломился, да и неизвестно, ломился ли он сюда и вечерами. Но едва Илья ступил на трап, как навстречу ему выскочил маленький человечек (японец, кореец, китаец – их ведь не разберешь!), вежливо поклонился, что-то залопотал, как он считал – по-русски, но Илья его не понял.