Текст книги "Смертельный азарт"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Часть вторая
ВСЕ НА СВОИХ МЕСТАХ

Глава 1

Май, в котором праздников и выходных дней едва ли не больше, чем рядовых будней, пролетел незаметно и быстро. Отпраздновали 50-летие Великой Победы над фашизмом, отметив ее двумя парадами – на Красной площади и на Поклонной горе. Смысл такого раздвоения заключался в столь высокой политике, что простому человеку происходящее было невдомек.

В середине июня на Москву навалилась неожиданная жара – сухая, удушающая, с застоявшимся выхлопным газом автомобилей в узких переулках. Кроме того, почти всех жителей столицы, даже в центре – по ночам мучили комары, кусачие и злющие, спасу от них не было. Жара привела к тому, что чуть ли не впервые на улицах Москвы мужчины появились в шортах – соотечественники, а не иностранцы. Времена менялись – в коротких штанишках, правда, щеголяли только модники до 30 лет, а те, кто постарше, продолжали возмущенно фыркать, глядя на голоногих, стоически парясь в шерстяных брюках.

Вечером, во вторую пятницу июня, Илья собрал в большую сумку дорожные вещи, освеженный и отглаженный в химчистке смокинг, кинул туда же с полдюжины чистых сорочек и решил, что багажа и белья на несколько дней праздника в Сычевске ему хватит. Хватит и компаньонов. Но тут ему пришла в голову шалая мысль, которая поначалу показалась несуразной и дикой, а потом уж не такой, чтоб вовсе сумасшедшей.

Он взял трубку телефона, и, когда Мария спокойно сказала: «Я вас слушаю», он на радостях залепетал быстро и маловразумительно:

– Мария, это, попытайтесь вспомнить, если забыли, Илья Пересветов. Я давно не звонил потому, что был очень занят, но все время не могу забыть вас, потому что не могу! Вы чем заняты в эти выходные?

Пауза затянулась настолько, что Илья решил – оборвалась связь.

– Алло, Мария!

– Я слышу. Просто думаю, чем я занята. И прихожу к выводу, что ничем особенно. Но это вовсе не значит, что мое свободное время – ваше.

– А все-таки попробуем так! – обрадовался Илья. – Завтра утром я уезжаю в некий город Сычевск, где будет проводиться «Славянская ярмарка», быть может, слышали. Я думаю, что там будет весело. Праздник в национальном стиле! Если хотите, я вас приглашаю. Обязуюсь через три-четыре дня доставить домой в полном здравии! – Он боялся остановиться, чтобы не напороться на отказ, и потому выпаливал все соблазны разом. – Там будут известные артисты, шоумены, в общем, много представителей московского высшего света. Очень интересная программа! Я буду ждать вас завтра утром в восемь часов, скажем у гостиницы «Метрополь». Буду ждать ровно час. Ну, плюс еще тридцать минут.

Она ответила сразу:

– Я никогда не опаздываю больше, чем на три минуты. Когда прихожу. До завтра.

И положила трубку. Сначала Илья ничего не понял, потом – не поверил, что это «завтра» будет. Скорее всего, его, как и прежде, небрежно, словно прилипчивого и не в меру надоедливого щенка, отбрасывали пинком в сторону. Но к «Метрополю» следовало подъехать, раз обещал. Да и чем черт не шутит?!

Как будет, так и будет – решил Илья, не обольщаясь особыми надеждами.

Корвет с Риммой с неделю как уже были в Сычевске, присматривались и устраивались, и, кажется, там же уже суетился Куприянов.

Илья решил как следует выспаться перед дорогой и предстоящими трудами и уже выключил свет, как зазвонил телефон.

– Илья, это Алла Череда… Вы меня помните?

– Да. Конечно! – ответил Илья и сразу непроизвольно напрягся.

– Не знаю почему… Мне показалось, что вам будет интересно…

– Что?

– Алексей, мой муж бывший, в общем, Алексей Череда – здесь. Моя подруга видела его в Москве. Вас это интересует?

– Конечно, – живо ответил Илья, хотя и не знал, насколько эта информация могла быть интересной и полезной.

– Ну вот, пожалуй, и все.

Она колебалась, и Илья чувствовал, что ей хочется сказать что-то еще из того, что трудно говорится. На миг мелькнула мысль, что вот ее-то и надо было бы взять с сыном на праздник в Сычевск, но он тут же сообразил, что это никак невозможно. Он и сам не знал, чем мог кончиться для него этот так называемый «праздник».

– Алла, я завтра уезжаю ненадолго, а как вернусь – позвоню. Хорошо?

– Да. Если Череда встретится мне… Или придет. Мне говорить, что вы его ищете?

– Лучше не надо.

– Я поняла. Спокойной ночи.

Положив трубку, он заснул сразу, не думая более ни о чем.

Поутру Илья вывел из гаража свой почти новенький «мерседес». Автомобиль он купил в рассрочку, значительную часть суммы покрыл за счет того, что продал старый «форд», а остаток новоиспеченный закадычный друг Куприянов милостиво разрешил отдать до Рождества – без процентной накидки. После Рождества – включал счетчик. С учетом грядущих заработков Илью подобное не по сегодняшним возможностям приобретение не пугало! Все-таки «мерс» – это «мерс» – машина дипломатов и бизнесменов высокого полета.

К восьми часам он подкатил к «Метрополю», нашел свободное место у тротуара, выключил мотор, вышел из автомобиля и даже не успел еще закурить, как неподалеку от него остановилась черная «волга», задняя дверца распахнулась, и оттуда появилась Мария.

Сердце у Ильи гулко ухнуло, замерло и провалилось в пятки. Но тут же вернулось на место уже без всякого радостного трепета.

Потому что из-за руля черной «волги» выбрался Лученков Леонид Митрофанович, собственной персоной.

Приехали, слегка ошалел Илья – дракой, что ли, дело запахло? Но предполагать Лученкова своим противником в рукопашной схватке было бы смешно, если б даже они были ровесниками. Лученков, конечно, и в юности был аккуратным и послушным мальчиком, из тех, кто драк чурался. Да и вообще – мы люди цивилизованные и хотя порой и в Госдуме устраиваем лихие кулачные побоища, но все-таки большей частью проблемы решаем говорильней.

Мария приостановилась у машины, поставив на тротуар сумку, а Лученков ровным шагом двинулся к Илье. Ни улыбки, ни подчеркнутой мрачности на лице его не было. От жары он спасался элегантной короткополой шляпой и светло-синим костюмом в талию. Если бы он «клеил» девочек в метро, то вполне мог бы выдавать себя за сорокапятилетнего.

Он остановился напротив Ильи и сказал сухо, не подавая руки:

– Здравствуйте, Пересветов.

– Добрый день, Леонид Митрофанович, – стеснительно ответил все еще не опомнившийся Илья, даже приблизительно не предполагая, на какую тему сейчас начнется разговор.

– Выбросьте сигарету, – ровно сказал Лученков. – Это неприлично – курить, когда разговариваете со старшим по возрасту, тем более что формально я остаюсь вашим начальником.

– Конечно, – машинально ответил Илья, уронил сигарету и прижал ее подошвой к тротуару.

– Не скажу, Пересветов, чтобы ваши действия приводили меня в восторг, но я не из тех, кто любит силовые методы выяснения отношений. Предпочитаю ясность и взаимную откровенность. Чего вы хотите от моей подруги?

– Видите ли, Леонид Митрофанович…

– Отвечайте честно и прямо, – поморщился Лученков.

Илья слегка разозлился.

– Я сам еще не знаю, чего хочу! Она мне нравится, вот и все! Вроде я уже вышел из того возраста, когда мальчики мечтают нырнуть под одеяло с любой девчонкой. Я хочу ее видеть, слышать, я хочу, чтоб между нами возникли ОТНОШЕНИЯ, а что из них получится – то и получится. Вот и все. Непонятно?

– Отнюдь. Весьма понятно, – одобрительно и невозмутимо кивнул Лученков.

– И уж поверьте, все это я делаю совсем не для того, чтобы нагадить своему начальнику!

– Тоже понятно, – согласился Лученков. – Кстати, вы знали, что я улетаю сегодня в полдень в Германию?

– Понятия не имел! – искренне воскликнул Илья.

– Я тоже думаю, что вы не могли этого знать. И все же, коль скоро вы воспитанный человек, то начинать надо не с Марии, а лучше было бы поговорить со мной. В конце концов, даже в ресторане, если вам так уж невтерпеж потанцевать с чужой дамой, вы ведь спрашиваете разрешения у ее спутника.

– Да. Конечно. Извините.

Лученков будто бы его и не слышал.

– Я ничего не имею против того, чтобы в мое отсутствие Мария достаточно интересно проводила время. Я, так сказать, «не сторож брату своему». Тот, кто сторожит, не свободен сам. А потом, – он улыбнулся тонко и иронично. – Чем усиленней сторожишь, тем больше шансов на потерю. Итак, какая у вас программа развлечений? Ведь я, надеюсь, имею право знать это?

– Конечно, Леонид Митрофанович. Мы поедем в Сычевск, это рядом со Смоленском. Там проводится «Славянская ярмарка», состоится спортивный праздник и прочие развлекательные мероприятия в провинциальном стиле. Думаю, будет достаточно интересно, поскольку я один из организаторов развлечений «Русские потехи».

Лученков невесело улыбнулся.

– Значит, вот чем теперь приходится заниматься русскому ученому?

– Что поделаешь, Леонид Митрофанович.

– Я не собираюсь вам пакостить, – еще раз заверил его Илья. – И я рад, что мы оба откровенны друг с другом.

Лученков мягко тронул Илью за локоть и сказал негромко:

– Тебя ждут большие разочарования, малыш… Но такие вещи только закаляют настоящего мужчину. – Лученков оглянулся и жестом подозвал Марию. – Это твой «мерседес»?

– Мой.

– Молодец. Бриллиант требует достойной оправы.

Фраза была непонятной, в том смысле, кого Лученков числил бриллиантом, но уточнять Илья не стал.

– У вас там приличные бытовые условия, в этом Сычевске? – озабоченно поинтересовался Лученков.

– Да. Для Марии уже сняли номер-люкс в лучшей гостинице.

Мария подошла к мужчинам, опять поставила свою сумку на тротуар, открыла заднюю дверь машины и нырнула в салон.

– Она всегда сидит сзади, – пояснил Лученков.

Илья поднял сумку и положил в багажник.

Лученков нагнулся, сказал Марии несколько неразборчивых фраз, закончив громко, чтобы расслышал Илья:

– Хорошо, Маша, через неделю я вернусь, и мы подумаем, куда нам съездить на отдых. Турецкие курорты мне надоели. Дешевка и скука. Поищем что-нибудь повеселей. Всего доброго, Илья Иванович.

– До встречи, Леонид Митрофанович.

Не оглядываясь, Лученков пошел к своей машине и через миг уехал.

Надо бы осмыслить этот разговор, осмыслить неожиданно возникшие новые отношения со своим шефом, понять хотя бы – о чем они говорили и о чем, в конце концов, договорились? Илья сел за руль, тронул машину и тут же услышал, как Мария насмешливо спросила:

– Ну как, твое место под солнцем уже определили?

– Получается так, – кивнул он, на миг оглянувшись. – Хотя и твои действия несколько – как бы это сказать – странные…

– Я разве тебя не предупреждала, что никогда ничего не делаю за спиной у ближнего? Не люблю дешевых скандалов.

– Меня это вполне устраивает. Все прекрасно! – Он весело засмеялся. – Но честно говоря, чувствую, что делаю какую-то глупость, только еще не знаю – какую! Кстати, там в баре, в спинке кресла – шампанское, виски, пиво.

– Пока ничего не хочу. Я хочу вести эту машину.

– У тебя права есть? – подавил легкое удивление Илья.

– Хорошо, проедем Москву и поменяемся.

Он приостановился на красный свет светофора, тронулся на желтый, и в этот миг Мария неожиданно перемахнула через спинку кресла на переднее сиденье. На Илью пахнуло густым запахом горячего женского тела, тонкими духами, во рту у него пересохло, и он с трудом пролепетал:

– Я мог бы остановиться.

– Незачем терять темпа. – Она поудобнее устраивалась в кресле.

– Ты же, кажется, любишь сидеть сзади.

– Никто не знает, что я люблю, а что нет, – с неожиданным раздражением ответила она. – Не лезь мне в душу, уж это я не люблю наверняка. Лученков нанял тебя своим холуем, а следовательно, ты и мой холуй. Крути баранку и держи курс на свой вонючий Сычевск.

– Я могу отвезти тебя домой.

– Не можешь. Это тебе только кажется.

– Это еще почему?!

– Потому что и я, и ты, и Лученков только пешки в руках тех, кто делает настоящее дело.

– Чьих руках? – Илья уже ничего не понимал.

– Как чьих?! – Она резко засмеялась. – Господа Бога, конечно! Мы ничего по своей воле не делаем. Что написано в Книге Судеб, то и происходит.

Он вдруг почувствовал и понял, что его спутница напряжена до холодной ярости, что она ненавидит его, Илью, лютой злобой, а причины происходящего совершенно неясны. Лучше всего в такой ситуации – молчать. Не давать раздражению зафиксироваться в сознании и чувствах. И в себе тоже не надо было накапливать ни злости, ни раздражения. Как бы там ни было, а рядом сидит женщина мечты, и пусть поначалу отношения с ней складываются нелепо до дикости.

Он замолчал, и Мария тоже словно забыла, что собиралась пересесть за руль.

Километры накатывались на колеса с легким шипением, мягко и стремительно. Тяжелая мощная машина словно парила над дорогой, не касаясь шинами асфальта.

На сто двадцатом километре от Москвы Илья пришел к выводу, что вся затея взять с собой на праздник в Сычевск Марию – оказалась пустопорожней и попросту лишней. И без нее мероприятие сулило быть суетным, рискованным, требующим предельной концентрации и абсолютного внимания.

Итак, Корвет и Римма уже действуют. Корвет звонил накануне и сказал, что вся затея настолько подозрительна, что совсем ему не нравится. Он высказался в том смысле, что это «чужая игра», в которой у них с Ильей роли подчиненные, так что они не знают ни смысла, ни конечной цели всего дела. Все это, по мнению Корвета, очень напоминает апрельскую «стрельбу по живому зайцу» – тем более что опять же дело происходит почему-то в Сычевске!

Илья несколько успокоил его, но сам отчетливо понял, что они действительно влезают в какую-то опасную историю при совершенно непредсказуемом конце. А тут его дернула нелегкая пригласить на этот праздник Марию, что, как выясняется теперь, было совершенно лишним.

Нельзя смешивать работу и чувственные увлечения – доброе старое правило, и от сознания совершенной ошибки у Ильи даже заныло сердце.

Но он несколько успокоился, едва они после полудня въехали в Сычевск. Город активно готовился к празднику и ждал именитых гостей. Уже на непрезентабельной окраине мелькнули афиши, сообщающие о концертах идолов современной отечественной эстрады. Перед въездом же в центр висел яркий транспарант, просто вопиющий своей нелепой безапелляционностью: «ВОЗРОДИМ СЫЧЕВСК – ВОЗРОДИМ РОССИЮ!» В двух-трех местах Илья приметил легкие новенькие павильончики под пестрыми шатрами. Около стадиона гарцевала на вылощенных до блеска конях дюжина казаков. Такого размаха Илья даже не ожидал.

Едва он остановился около гостиницы «Днепр», как к машине подскочил невысокий крепыш с копной жестких волос, блеснул яркими птичьими глазками и затараторил.

– Господин Пересветов? Имею честь встречать вас! Местный абориген-адвокат Арсентьев Петр Николаевич! Весь к вашим услугам, прошу любить и жаловать. Я весь в ожидании ваших распоряжений, вашей даме приготовлен лучший номер в лучшей гостинице нашего богоспасаемого города!

Илья и без того относился к адвокатскому сословию с подозрением, держа их сплошняком за отъявленных взяточников и мошенников, а уж этот юркий, нахрапистый, бесцеремонный человечек тем более никаких симпатий к себе не вызывал. Хотя и очень старался – Марии поцеловал руку, подхватил багаж и, беспрерывно рассыпаясь в дробной скороговорке, проводил их к стойке администратора гостиницы, где за три минуты ей оформили номер-«люкс».

– Отдыхайте до вечера! – улыбнулся ей Арсентьев. – А затем мы предложим вам наши скромные провинциальные развлечения! А нам, Илья Иванович, придется поработать! Но все на радость женщинам, все только для них!

Они отошли от стойки администратора на несколько шагов, и манера общения Арсентьева вдруг совершенно неожиданно изменилась, пропала суетливость, словно «визит королевы» уже закончился, а в зале остались одни лакеи. Он спросил Илью с небрежной требовательностью большого начальника.

– Так ты привез своих гладиаторов?

Интонация Илье весьма не понравилась, но поначалу он спокойно ответил:

– Будут вечером.

– Учти, народ собирается серьезный, деньги крупные, тотализатор запускаем на полную катушку. Если твои бобики устроят нам дешевый балаган, не дадут крупного зрелища да настоящего азарта, то сам ответишь. Достойные бойцы?

Илья отвернулся в сторону, зевнул, огляделся, словно его очень заинтересовала бригада рабочих, засыпающих к празднику свежим горячим асфальтом дыры в тротуаре, потом двинулся к пивному ларьку.

– Слушай, ты! – Арсентьев грубо схватил его за руку. – Я тебе, кажется, задал вопрос!

Илья медленно повернулся, ухватил адвоката за галстук и пригнул к земле.

– Ты с кем это разговариваешь, сопля вонючая? – пинком ноги он подтолкнул его к куче дымящегося асфальта. – Хочешь, я твою рожу сейчас сюда окуну? Ты на тотализаторе куш жирный сорвать хочешь, а люди на смерть идут, жизнь свою на кон ставят! Кости друг другу ломать будут, кишки выпускать!

– Тише, тише, не надо так! Кругом же народ, меня здесь все знают! – заверещал Арсентьев. – Мы с вами в одной связке!

Илья отпустил адвоката и брезгливо вытер руки о его галстук.

– Вот именно. Так что знай свое место.

Но тот оправился очень быстро, профессионально нашел нужный тон, хотя жесткий урок, кажется, усвоил. Сказал, уже не на равных:

– Вы, Илья Иванович, ввели меня в заблуждение. Впрочем, я сам виноват. Думал, что вы эту королеву Марию привезли кому-то. Ну, вроде шофера-исполнителя.

– Куприянов здесь? – оборвал его Илья.

– Так точно.

– Скажи ему, чтоб зашел ко мне в гостиницу «Центральная» вечером. И можете быть свободны.

– Но я же должен с вами… – попытался что-то возразить адвокат, но Илья уже сел в машину и захлопнул дверцу. Ему не нужны были соглядатаи и свидетели его действий.

Он осмотрел зал, где предполагался смертельный бой, убедился, что его гладиаторы прибыли на место, провел с каждым из них последний инструктаж, перекусил в кафе, заехал к Корвету, но дома того не оказалось. Хозяйка квартиры не могла объяснить, куда он исчез.

В ранних сумерках Илья прибыл в гостиницу и получил тот же номер, который занимал в мае, когда приезжал сюда для разведки.

Глава 2

Куприянов явился через час. Как всегда подчеркнуто элегантный, он небрежно бросил в кресло зонт и шляпу и требовательно спросил:

– У тебя все готово?

– Все. А у тебя?

– Тоже! Зрителей будет больше, чем предполагалось! Помимо тех, кто набежал сюда на ярмарку, и моих друзей, здесь проходит еще одно мероприятие. Очень уважаемые люди собрались.

Илья засмеялся.

– Воровской круг, что ли, на свое толковище слетелся? Съезд мафии?

– Сменил бы ты свою терминологию, Илья, – поморщился Куприянов. – Все-то у тебя воры да мафиозники! Помалкивай. Делай, что тебя касается, и проживешь долго и сытно.

– А члены твоего клуба «Белый дракон» прибыли?

– Частично.

Длинно зазвонил телефон. Илья взял трубку, и Мария протянула вызывающе-капризно:

– Мне скучно, дорогуша. Где же обещанные радости?

– Зайду через час. – Илья постарался говорить весело и непринужденно. – Впереди целая ночь развлечений и радостей.

– Как мне одеваться?

– Ну, как будто мы приглашены на коронацию английской королевы.

– Что ж… Жду тебя через час.

Илья положил трубку и напоролся на ехидную улыбку Куприянова.

– Многоплановый вы человек, Илья Иванович… И ученый, и бизнесмен, игрок, любитель роскошных женщин, и все – в одном лице.

Илья не успел достойно ответить. В номер ворвалась Римма, а следом за ней показался и приостановился в дверях Корвет.

– Какой будет праздник! – завизжала Римма, а увидев Куприянова, возрадовалась еще больше. – Какие люди собрались! Андрей Андреевич! Вы опять будете соблазнять меня на Большую Любовь?!

Куприянов непроизвольно приподнялся в кресле, и лицо его отобразило целый коктейль чувств – и радостное удивление, и мгновенно вспыхнувшее желание, и – страх. Но последнее скорее всего относилось к Корвету, который смотрел на него с насмешливой угрозой.

– Значит, все в сборе, – проговорил Куприянов неприязненно. – Но я не был об этом предупрежден, Илья Иванович.

– Это мои помощники, – пояснил Илья. – Я сам с ними расплачиваюсь.

– Чем мы тебе не нравимся, дорогой? – Римма всем телом прильнула к Куприянову. – Ты знаешь, какой у меня сегодня номер на ночном представлении? Я отдаюсь прекрасному мужчине прямо на эстраде! На подиуме! На том самом ринге, где сойдутся гладиаторы! Не хочешь быть на месте моего рыцаря?

– Откуда еще такой номер взялся в программе?! – взвыл Куприянов.

– Это ее личная инициатива, – пожал плечами Илья. – Если ей что-нибудь взбредет в голову, то нипочем не остановишь.

– Чего тут такого? – обидчиво надула губы Римма. – У нас на Сириусе этим номером заканчивается всякий праздник! Окровавленный победитель поединка получает посреди цирка самую красивую девушку! И что самое забавное – у него, победителя, не всегда получается! Ой! Какая идея, Андрей Андреевич! Присоединяйся к нам, будем любить друг друга на эстраде втроем! Ты же хочешь, я вижу!

Как ни был испытан Куприянов коловращениями своей жизни, в каких неимоверных передрягах ни побывал, но такое предложение даже его передернуло.

– Посреди зала? Любовь втроем?!

– А что?! Чего тут особенного? Такие сексуальные игрища очень горячат публику перед кровавым побоищем!! – уверенно убеждала его Римма, и глаза ее горели сумасшедшим огнем. – Кровь и любовь, как это прекрасно, как возвышенно! Вальпургиева ночь – это чудесно! Я обязательно доложу на Сириусе, что земляне совершенно не отстают от Всекосмической цивилизации!

– Еще немного, – неловко хохотнул Куприянов, – и я действительно поверю, что ты с Сириуса!

– Окончательно поверишь, когда познаешь любовь сириусиянки!

От всех этих сумасбродств у Ильи голова пошла кругом. Он глянул на Корвета и спросил глазами, все ли в порядке. Тот утвердительно кивнул и протянул Илье пачку листов с текстом, размноженным на компьютере.

Римма уже успела достигнуть высочайшей степени экстаза и, видимо, в качестве репетиции перед вечерним выступлением обняла Куприянова за плечи, подпрыгнула и обхватила его ногами вокруг бедер. Куприянов не удержался и вместе с ней грохнулся на пол. Но, как сказали бы китайцы, – «лица не потерял».

– Какая женщина! Да я о такой мечтал всю свою проклятую жизнь! – заорал он, катаясь в обнимку с Риммой по затертому и давно не чищенному ковру номера. – Все вон! Официант, шампанского!

– Подождите до ночи! – заорал Илья. – У нас еще полно дел! Римма, Корвет – топаете по своим делам! Андрей Андреевич, мы с вами не договорили! Если уж решили огрести миллионы, так их надо отработать.

Корвет подхватил Римму и вынес ее из номера.

Куприянов поднялся с ковра, в некотором смущении поправил прическу и галстук, бормотнул «зажигательная женщина» и тут же вновь стал сдержан, элегантен и независим – как всегда.

Илья протянул ему отпечатанные листы, которые принес Корвет, и сказал резко:

– Ознакомься. Это нечто вроде программы ночного действия. Чтобы избранная публика знала, с чем имеет дело. Арсентьев полагает, что это увеличит ставки тотализатора.

Куприянов сел в кресло и принялся читать. На веленевой бумаге хорошим шрифтом было отпечатано следующее:

БОЙ ЧЕСТИ

В далекие древние времена, когда честь мужчины считалась среди народов Кавказа его главным достоинством – позор смывался только кровью. Месть из-за угла, удар кинжалом в спину обидчика считались делом позорным и недостойным. Настоящий мужчина должен сходиться лицом к лицу со своим врагом. Однако совершенно ясно, что природное и потому случайное превосходство одного из противников в физической силе, ловкости или разница в возрасте – могут дать ему несправедливое преимущество. Для того чтобы поставить противников в равные условия, народы Кавказа разработали методику «боя чести», в которой оба единоборца оказываются в равных условиях. Иногда этот бой называют «боем слепых». Суть его заключается в том, что на головы каждого из бойцов надевается глухой капюшон, сквозь который ничего не видно. Противники сходятся один на один и ищут друг друга. Единственный ориентир – это хлопки в ладони свидетелей, секундантов и судей поединка. Принцип прост – чем ближе сходятся слепые противники, тем громче хлопки окружающих. Если сражающиеся разошлись на недосягаемую для разящего удара дистанцию – хлопки прекращаются вообще. И – достигают максимальной силы, когда оба находятся в зоне смертельного поражения друг друга.

Сегодня вы станете свидетелями боя чести. Один из бойцов нанес смертельное оскорбление другому, оскорбление, которое не терпит извинений, оскорбление Женщины. Вдвоем этим людям жить на Земле невозможно.

Данные.

Белый капюшон. Рост 182, вес 89, возраст 29 лет.

Черный капюшон. Рост 183, вес 80, возраст 27 лет.

Куприянов дочитал до конца, потом принялся читать по второму разу, затем поднял глаза на Илью и спросил тихо:

– Это все действительно так?

– Да. Так или иначе, оба джигита без этого боя все равно не обошлись бы. У меня близкий друг во Владикавказе, боксер в прошлом. Можешь мне поверить, это дорого стоило, зазвать их сюда и провести бой здесь.

– Что, они затребовали высокий гонорар победителю?

– Нет. Это же бой чести, а на Кавказе с этим строго. Те деньги, что выделены на гонорар победителю, пойдут семье погибшего.

Куприянов передернул плечами, словно ему стало холодно.

– Черт, я слышал, что все эти дела делаются проще. Существует нелегальная фирма, которая имеет свою схему.

– Я знаком с этой фирмой, но такой бой интересней. Ты же хочешь показать своим гостям, на что способен, не так ли?

– Да. Здесь хитрый трюк для разжигания азарта. Весь фокус в том, что в зрелище оказываются втянуты зрители. Эти хлопки в ладошки, словно сам участвуешь в побоище… Теперь я понял, почему Арсентьев сказал мне, что касса тотализатора уже трещит по швам от ставок.

– Так ты с ним уже побеседовал? – обидчиво спросил Илья.

– А то как же? Неужели ты решил, что если прогнал его, то останешься вовсе бесконтрольным? Доверяй, но проверяй, девиз достаточно разумный. Я всегда ему следую и потому до сих пор на свободе. А ты подумал, что будешь делать с трупом погибшего?

– А тебе и об этом информация нужна?

– Спокойней, конечно, если ничего не знать. Но все-таки ты – продумал?

– Все будет нормально. И с живыми, и с мертвыми.

– Я вынужден тебе верить. – Он взял свой зонт и шляпу и уже шагнул к дверям, но задержался. – Черт! Забыл! Коль скоро ты привез сюда Корвета, то у меня к нему будет одно предложение. Он где остановился?

– Улица Каштановая, дом три. Он не любит гостиниц.

– Разумно, кстати. Будь здоров. До вечера отдохну – и начнем. – Он вдруг лукаво улыбнулся. – Арсентьев сказал, между прочим, что ты явился сюда с шикарной дамой?! Ну-ну, приятно, конечно, но, смотри, чтобы она не помешала основному делу, – ехидно посмеиваясь, Куприянов вышел из номера.

Куприянов вышел из номера, но отдыхать он отнюдь не собирался. Неторопливо дошел до центра городка и на площади нашел небольшое кафе, хозяин которого вынес столики прямо на тротуар и даже установил над ними солнцезащитные зонты.

Под одним из зонтов сидели двое мужчин, неприметно одетые, молчаливые, лениво жевали пиццу, и единственное, на что можно было обратить внимание – оба по характерным чертам лица были азиаты. Каковых уже немало толпилось на базаре Сычевска.

Куприянов остановился около их столика, присаживаться не стал, сказал весело:

– Привет, Мурат! Привет, Батыр!

Они посмотрели на него снизу вверх и ничего не ответили.

– Корвет здесь, – обронил Куприянов.

– Где? – напряженно спросил тот, что старше – Мурат.

– Скажу, где… Но только так, мужики. Делаете свое дело и туг же смываетесь. В Ташкент, Алма-Ату или куда там вам надо. Я с вами в расчете, и наше знакомство кончилось.

– Расчет будет, когда мы отомстим, – тихо процедил Мурат. – Отомстим за смерть нашего брата Рамазана.

– Это уже ваши дела. Я с вами в расчете. Корвет живет по улице Каштановой, дом три.

Он вскинул зонт словно ружье, развернулся и легкой походкой двинулся прочь. Куприянов не испытывал никаких угрызений совести. Ему надо было «сдать» Корвета, чтобы мстители за погибшего мотоциклиста не расправились с ним самим. Куприянов знал, что Мурат и Батыр провернут свое дело умело, незаметно и никаких неприятных последствий для него, Куприянова, не будет.

Мурат и Батыр молча доели пиццу и опорожнили бутылку минеральной воды. Они ни о чем не говорили, не разрабатывали и не обсуждали никаких планов, потому что все было давно оговорено, а приговор убийце двоюродного брата Рамазана давно вынесен на общем сборе всех родственников в далеком отсюда селе, прижавшемся к отрогам гор.

Они выследили Корвета еще в Москве, еще в столице прижатый к стенке Куприянов объяснил, что именно Корвет каким-то образом убил мальчишку-мотоциклиста – при обстоятельствах сомнительных, но все равно – убил. А он, Куприянов, тут ни при чем. Однако затем Корвет исчез и не появлялся на своей автостоянке. Теперь он всплыл здесь (как и предполагал Куприянов), и расправа над ним была лишь делом техники, которой оба мстителя владели в абсолютном совершенстве.

Они расплатились и пошли искать улицу Каштановую, дом номер три.

А самому Корвету настолько не повезло, что он был замечен в Сычевске и еще одним человеком, имевшим к нему тоже очень весомые претензии, правда, несколько иного свойства! Приметный облик Корвета настолько впечатался в мозг фельдшеру Воронкову, что тот его сразу узнал, встретив случайно на улице, в первый же день приезда Корвета в Сычевск. До этого – долгое время Воронков мучился, не зная, как подступить к рискованному делу своего быстрого обогащения путем элементарного шантажа. Все у него было уже на руках. По номеру автомобиля Воронков установил (специально ездил в Москву, специально хитрил в Центральном ГАИ), где живет Корвет и чем занимается – но как начать шантаж и, главное, как при этом самому не пострадать, все еще не мог придумать. А тут – такая удача! Корвет объявился в Сычевске! Воронков разумно объяснил появление Корвета открытием ярмарки и понял, что времени для достижения своей цели у него, Воронкова, не так чтобы очень много. Целую неделю Воронков отслеживал Корвета, кое-какой план у предприимчивого фельдшера уже созрел, и теперь требовалось формировать его исполнение. Придуманный план казался Воронкову очень тонким и безопасным в своей реализации.

В этот день он зашел на почту, купил конверт и листок бумаги, сел к столу и очень старательно – печатными буквами – написал.

«Я знаю, кто в апреле месяце около Лягушачьего озера убил мотоциклиста. Я буду молчать, если ты дашь мне 1000 (тысячу) долларов. Деньги положишь под крыльцо бани у Лягушачьего озера там, где закапывал винтовку. Сегодня вечером».

Воронкову эта схема вымогательства казалась верхом совершенства. Оставалось только подсунуть письмо адресату и ждать результатов. Он знал, что Корвет поздно просыпается и поздно приходит домой. И потому эти предвечерние часы вполне подходили для свершения его намерений.