Текст книги "Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой"

Автор книги: Александр Рар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10. ЧТО ДУМАЮТ РУССКИЕ?

Симпатичная Рита – Задумчивый ветеран – Протестующие автомобилисты – В пентхаусе строительного магната – Воительница – Деревенский солдат – Удручённый таксист – Вечный идеалист – Девушка у бассейна – Журналист, сам себе цензор – Забота о родителях – Черный инок – Честный полицейский – Топ-менеджер – Ничего нет важнее, чем свобода передвижения – Уродливый оскал капитализма – Политик с социальной совестью – Неисправимый националист – Главный идеолог Кремля – Поколение наследников

Настойчивые трели дверного звонка невозможно не услышать. Собака лает, а дети несутся в радостном возбуждении, ожидая визита. Снова приехала Рита. В воздухе разносится приятный аромат духов. Мальчик спрашивает: «Ты прямо из Москвы?» – «Нет, – смеется в ответ красивая женщина, – я была два дня во Флоренции, а перед этим посетила Афины». Дети вырывают из рук гостьи многочисленные пакеты с подарками. В гостиной открывается шампанское. Рита регулярно навещает своих лучших подружек в Берлине. 33-летняя женщина живет в Подмосковье и работает директором большой стоматологической клиники. Она принадлежит к первому поколению самодостаточных и независимых российских женщин. Рита живет в собственной, со вкусом обставленной, двукомнатной квартире и зарабатывает 2000 евро в месяц. Большую часть заработка она тратит на путешествия. С годовой шенгенской визой она по несколько раз в год ездит в Италию, Францию, Австрию и другие страны Южной Европы. Рита была еще ребенком, когда развалился Советский Союз. Ее отец работал инженером – как и миллионы других советских граждан. В то время, когда большинство его [земляков не могло найти своё место в новом мире капитализма, он отважился окунуться в частный бизнес. Обе его дочери получили приличное образование. На сегодняшний день Риту можно отнести к победителям перестройки, к тем 30 % граждан, вполне довольных своим жизненным уровнем. Изящная блондинка искрится жизнерадостностью, но сразу морщится, если разговор заходит о российских буднях. По этому поводу у нее всегда найдется критика. Больше всего ее раздражает грубость земляков, произвол бюрократов, грязный облик городов. В отличие от Запада, российское государство не проявляет заботу о своих гражданах. Рита уже давно перестала смотреть российское телевидение, по ее мнению, оно выставляет людей дураками. Она не участвует в выборах. В то же время она прекрасно понимает, что на Западе у нее вряд ли есть шанс вести такой роскошный образ жизни. Да и где, кроме Москвы, есть такая активная культурная жизнь?

88-летний Лев Григорьевич сидит в своей квартире в доме старой постройки в Санкт-Петербурге. Он уже очень дряхлый человек, каждое движение дается ему с трудом. Он страдает бессонницей, а потому располагает достаточным количеством времени для размышлений. Ветеран войны не жалуется на проблемы со здоровьем. Иногда на него наваливаются воспоминания об ужасах войны. Он провел долгое время в немецком плену. После трех неудавшихся попыток побега, когда его каждый раз до полусмерти избивали фашисты, пересечь линию фронта обратно в Россию ему помог немецкий солдат Вермахта. Помимо своей жалкой пенсии, Лев Григорьевич получает деньги из фонда компенсации за принудительные работы в Германии, которые помогают ему и его жене свести концы с концами. Как заслуженный ветеран Советской армии он не жалеет о развале советской империи, так как теперь открыто может говорить обо всем, не испытывая страха перед репрессиями. Старик делает большой глоток чая из чашки. «Мои ровесники – потерянное поколение, – говорит он, – они пожертвовали своей жизнью ради государства, из-за ложной идеологии которого лишились жизни миллионы людей». К сожалению, многие из его друзей не пережили развала Советского Союза – процесс освобождения от коммунизма должен был начаться намного раньше, сразу после смерти Сталина. Тогда удалось бы избежать последующих 35 лет цинизма, лицемерия и экономического застоя. Лев Григорьевич понимает, насколько сложно в одночасье ввести демократию. Его сердит, что многие из его сограждан пассивно реагируют на перемены. Дают взятки, вместо того чтобы взять на себя ответственность и продемонстрировать гражданское мужество, и скорее призывают к политике «твердой руки». Все равно у России нет другого выбора, кроме как сделать ставку на молодое поколение. Ветеран войны не понимает, почему поколение русских, которые в конце 80-х годов толпами устремлялись на улицы с требованием отмены коммунистического строя, теперь стыдится этого. Когда-нибудь новое поколение должно понять, что их родители привнесли в историю России нечто воистину историческое. Они завоевали для своего отечества свободу.

Большинство русских не интересуется политикой. Только малая толика отстаивает свои убеждения. Исключением являются водители. Между собой они солидарны. Показательной стала трагическая авария, произошедшая с губернатором Алтайской области. Его служебная машина на всей скорости врезалась в медленно едущий автомобиль. Местный суд свалил всю вину за смерть известного губернатора на водителя «тихохода». Но совершенно неожиданно этот процесс вызвал спонтанную волну протестов по всей стране.

В отличие от судебного процесса над олигархом Ходорковским, оставившего большую часть населения равнодушным, тысячи участников дорожного движения требовали освобождения незаконно осужденного. Люди были в ярости от произвола государственной власти на дорогах страны. В то время, когда пробки в городах становились все длиннее, чиновники с «голубыми мигалками» носились на бешеной скорости по встречной полосе, пренебрегая всеми правилами дорожного движения, создавая хаос и провоцируя бесчисленные аварии. Судебное производство было возобновлено, последовал оправдательный приговор. Впервые гражданское общество добилось победы. Вследствие массовых протестов «мигалки» на машинах средних чиновников были запрещены. Спустя несколько лет, когда правительство запретило импорт японских машин, оборудованных правосторонним рулем, российские водители вышли на демонстрацию во второй раз. Эти массовые протесты на Дальнем Востоке России, где японские машины давно стали частью облика городов, принудили правительство отступить. Вследствие их политических побед водители становились все более организованными. Следующий акт протеста был направлен против коррупции в автоинспекции. Любой, кто в России сидит за рулем, хорошо знаком с этой проблемой. На каждом углу стоит автоинспектор, собирающий мзду. Благодаря новому закону водители имеют право защищаться от коррумпированных чиновников, записывая беседу на мобильный телефон, чтобы позже предъявить ее в качестве доказательств в суде. Со времени политических демонстраций 80-х годов протестное движение водителей стало единственным национальным выражением гражданской позиции и борьбы за справедливость в России. Как будет развиваться это движение дальше?

Прохожие, гуляющие по проспекту Мира в центре Москвы, с любопытством останавливаются перед необычным высотным зданием. Они недоверчиво разглядывают пентхауз, венчающий крышу новостройки. В последнее время в Москве появилось большое количество роскошных квартир на крышах домов, которые по своей архитектуре – многие назвали бы это «китчем» – разительно отличаются друг от друга. В таких «орлиных гнездах» живут богатые люди страны. В России насчитывается почти 100 миллиардеров, и это несмотря на то, что недавно над страной, как торнадо, пронесся финансовый кризис.

Железные ворота открываются автоматически, и длинный лимузин протискивается в узкий внутренний двор. Охранник встречает и провожает гостя к лифту. Шестидесятилетний Ефим, владелец международных авиазаводов и строительных компаний, встречает своего друга из Берлина крепким рукопожатием. Подобной роскошной квартиры больше не сыскать во всей Москве. Стены облицованы огромными зеркалами, потолок украшен пестрым орнаментом изысканного исламского искусства – все это плод многодневной ручной работы. Пол устлан плитами бесценного мрамора, доставленного в Москву специальным грузом из Бразилии. На камине стоит статуэтка, подаренная российскому предпринимателю в парижском Лувре. Техническое оснащение рабочего кабинета можно сравнить разве что с Центром управления полетами НАСА в Хьюстоне. Отсюда Ефим, имеющий особый статус при ООН, общается с внешним миром. Только что он выступил в роли организатора космического конгресса в Вашингтоне с российской стороны. Совесть Ефима, некогда самого молодого советского министра военного машиностроения, совершенно чиста: из собственных средств он финансирует гражданское общество страны, спонсирует собственный университет и образовательные центры на постсоветском пространстве. Посредством видеосвязи студенты в постоянном контакте с элитными университетами Америки. Рослый русский держится подальше от политики, безопасность его обеспечена в любом случае: под его пентхаузом живут высокопоставленные чиновники спецслужб и прокуратуры. Чтобы им спокойно спалось, пришлось перенести пролегавшую поблизости трамвайную линию. «Когда ты в следующий раз соберешься провести конференцию, обращайся ко мне», – говорит Ефим. Он только что купил «с молотка» старый сталинский бункер и перестраивает его под аудиторию для проведения семинаров.

Стоя за кафедрой, Лидия ощущает симпатию европейских парламентариев, сидящих в переполненном конференц-зале. Лишь один сотрудник российского посольства, непрерывно записывая за ней, недовольно трясет головой. Лидия горько разочарована. 25 лет назад она с жаром поддержала горбачевскую перестройку и пришла к твердому убеждению, что Россия навсегда стряхнула с себя тоталитарное прошлое. В 90-е годы она с большим энтузиазмом работала над сближением России и Запада. Она твердо верила в то, что демократия в ее стране возможна точно так же, как в Польше или Германии. Лидия была восторженной почитательницей лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова, для которого на первом месте всегда стояли идеалы свободы. Сегодня, по словам Лидии, Россия опять стала полицейским государством, возродившим механизмы подавления, использованные бывшим КГБ, а высшая правящая элита, к тому же, полностью коррумпирована огромными доходами от экспорта энергоносителей. Лидию также возмущает, когда такие политики Запада, как бывший канцлер Германии Шредер, льстят Кремлю. Она призывает брюссельских парламентариев проявить больше солидарности с либералами на ее родине и выработать политику сдерживания неоимпериалистической России. За свои «воззвания» она срывает бурные аплодисменты балтийских депутатов. Внезапно слова просит: какой-то итальянец и спрашивает, не преувеличивает ли госпожа политолог. Лидия рисует образ России в еще более мрачных красках. Она опасается, что российская политика и общество могут принять черты фашизма, в конце концов её стране грозит повторный развал. Опираясь исключительно на экспорт сырья и примитивный национализм, невозможно построить ни дееспособную экономику, ни стабильную политическую систему. После этого Лидия снова обращается к итальянцу: в сегодняшней России не существует свободы мнения. Дали бы либералам возможность ежедневно выступать на государственном телевидении, утерянная демократия могла бы возродиться. Часто выдвигаемый Западом тезис, что Россия не способна к западной демократии, Лидия осуждает как расистский. Одна из эстонских женщин-парламентариев отмечает мужество Лидии. Какой-то русский из зала называет ее необольшевистской бойцовской курицей, стремящейся всеми способами вернуть себе власть.

32-летний Иван преподает в школе милиции в сибирской провинции. После реформы армии многих его коллег по «цеху» уволили, государство начало уделять больше внимания солдатам и офицерам, денежное довольствие Ивана за последние месяцы выросло втрое. Снабжение в армии значительно улучшилось, боевая подготовка проводится с использованием самого современного оружия. Отношение командиров к подчиненным, по сравнению с тем, что было раньше, стало корректнее. Во многих воинских частях молодые солдаты все еще подвергаются издевательствам со стороны старших по званию, но после того, как несколько подобных случаев были освещены СМИ и некоторых представителей командования строго наказали, эта позорная традиция начала постепенно исчезать из армейских буден. На это, по крайней мере, надеется Иван. Он вырос в деревне неподалеку отсюда. После перестройки его отец, раньше работавший в колхозе, решил попытать счастья в качестве фермера. Но никто не предоставил ему необходимый для этого кредит. Еще Иван с ужасом вспоминает время после захода солнца, когда на улицах можно было встретить одних пьяных. Впервые парень посетил современный туалет в 16 лет, когда поехал с родителями за покупками за 60 километров в большой город. В деревне он при любой погоде справлял нужду в туалете во дворе. Электричество в доме имелось, но не было канализации и водопровода, воду приходилось носить из колодца. По-настоящему помыться Ивану удавалось только по воскресеньям, когда дядя топил баню. Когда его призвали в армию, как раз разразилась вторая чеченская война. Как только новобранцы прибыли на Северный Кавказ, им показали ужасающий документальный фильм о том, как во время Первой чеченской войны мятежники и арабские наемники хладнокровно перерезали ножом горло российским солдатам. В последующие дни новички сражались с особой агрессией. Иван хотел бы навсегда искоренить из памяти эти воспоминания. Он убивал, сам был неоднократно ранен, но ни разу тяжело. Через год война завершилась победой, регулярные войска сменили особые подразделения МВД. Ивана наградили орденом. После года службы он решил продолжить ее в офицерском звании. В свою родную деревню он никогда не вернется.

Павел сидит за рулем своей машины, служащей ему в качестве нелегального такси. За 300 рублей он готов отвезти гостя с вокзала в гостиницу. 55-летний физик не относится к тем, кто выиграл от реформ. Во время перестройки он закончил Курчатовский институт, но долго не мог устроиться на работу. «Просто я был слишком честным, – говорит он, – в России только вор может чего-нибудь добиться». Павел руководит собственным конструкторским бюро, которому, правда, не хватает хороших заказов. Он – вдовец, имеет взрослую дочь, так вдвоем они и перебиваются. В СССР не было частной собственности. «После развала Советского Союза люди, имевшие определенную жилплощадь, получали ее в подарок от государства, – бормочет Павел, умело ведя машину сквозь плотное московское движение, – но половина новых владельцев не в состоянии содержать свои квартиры в порядке». 60 % жилья в стране находится в аварийном состоянии. И хотя государство до сих пор субсидирует квартиры, именуемые коммуналками, правительство вот уже 20 лет ищет выход из положения. Сервисные коммунальные службы были приватизированы с целью обеспечения качественного технического обслуживания домов. Однако, как повсюду в России, жилищные конторы брали деньги, но не инвестировали их в новую инфраструктуру. «Я говорю не о провинции, я говорю о Москве, – кипятится Павел. – В некоторых жилых районах на окраинах месяцами нет воды, а летом, напротив, идет кипяток желтого цвета, пользоваться лифтом – риск для жизни, а на последних этажах протекает потолок. После приватизации национального энергетического сектора электричество стало дорогим. Во многих домах батареи не отключаются. Температура в квартирах регулируется открыванием и закрыванием окон. Сколько энергии расходуется при этом зря! Квар-; тиры в новых домах ничем не лучше, – возмущается мужчина за рулем. – Люди платят нереальные суммы, а потом замечают, что во время ремонтных работ были украдены строительные материалы. В итоге новые квартиры имеют те же недостатки, что и старые».

Договориться о встрече с Виктором в Москве непросто. 60-летний мужчина постоянно занят, пишет и публикует одну книгу за другой. Раньше книги печатали на плохой бумаге и таким мелким шрифтом, что их можно было читать только с лупой. Сегодня буквы крупные, в книгах размещены огромные картинки, и они весят – без преувеличения – пять килограмм. Они не вмещаются в чемодан, и Виктора просят послать их по почте. Во время перестройки Виктор был лидером одной консервативной партии. Ему не надо ломать голову над тем, как прокормить своих шестерых детей, свою бывшую и настоящую жену. В 90-е, благодаря контактам в армии, ему удалось продать в одну развивающуюся страну грузовое судно. С заработанного миллиона он может еще долго жить. Виктор неохотно покидает родину – стерильная и сытая жизнь в Европе ему не по нутру. В России он окружен многочисленными друзьями-философами, религиозными писателями и художниками, с которыми вот уже 20 лет он строит планы преобразования России в монархию. Проблема: продолжатели рода Романовых давным-давно вымерли в эмиграции, дальнему родственнику последних царей излома Гогенцоллернов, который регулярно посещает страну, но едва говорит по-русски, не хватает легитимации. Самозваным аристократам сегодняшней России место, скорее, в театре комедии, чем на троне. Россия – особенная цивилизация, на нее возложена святая миссия – изменить мир к лучшему. Виктор считает, что для этого ей необходим символический глава – монарх. Но сначала нужно победить коррупцию, которой заразила страну либеральная западная экономическая модель. Западные политики точно знают, в каких иностранных банках и на каких счетах сегодня правящая российская элита хранит украденные деньги. Запад должен закрыть эти счета, как он это сделал в случае с африканскими деспотами, а потом выставить политические условия. Таким шагом Запад смог бы развеять возникшее среди российского народа в 90-е годы недоверие. Для наших постсоветских руководителей нет ничего святого, – жалуется Виктор. После отказа от марксизма их единственная жизненная цель – достичь богатства, вывезти его за пределы страны и ни с кем не делить.

Оксана предается лени на террасе своей испанской виллы. Середина недели, ее никто не посещает, потому что все должны работать. Оксана размышляет, не поехать ли на шопинг, но сразу же отвергает эту идею – слишком жарко. Ее отец был директором одной государственной фабрики на Урале. В советскую эпоху он управлял 5 тысячами рабочих. После развала Советского Союза каждый гражданин России получил так называемый ваучер – фабричную акцию – в подарок от государства. Ее можно было продать, чтобы сразу получить наличные или дополнительно купить акции, увеличив, таким образом, свою долю в предприятии. Оксанин дядя на первом же углу обменял свой ваучер на бутылку водки и остался ни с чем. Оксанин отец, напротив, с помощью ложных обещаний скупал ваучеры у своих рабочих, пока не сделался настоящим владельцем фабрики. Однако вместо того, чтобы взять кредиты, сохранить рабочие места и производство, он продавал дорогостоящее оборудование до тех пор, пока фабрика не стала банкротом. Не дожидаясь того, чтобы кто-нибудь привлек его к ответственности, он сел в самолет и улетел в Испанию – с чемоданом долларов. На солнечном побережье Средиземного моря он купил виллу, вызвал к себе свою семью и жил, пока хватало денег, в роскоши и довольствии. Ему никогда не было скучно в Коста Бланка, так как в окрестностях этого курорта поселились многочисленные «новые русские». Однако Оксанин отец умер от инфаркта, а его 32-летняя дочь, обеспеченная солидным банковским счетом, теперь сидела у бассейна, не зная, что делать со своей жизнью. Она уже сыта по горло кокаином и коктейлями на вечеринках, яхтами в открытом море. Постоянно меняющиеся любовники ей тоже смертельно надоели: в финансовом плане они были гораздо хуже обеспечены, чем она, и она таила в душе подозрение, что мужчины охотятся только за ее деньгами. Завязывать отношения с кем-нибудь из «новых русских» было небезопасно. Хотя они мотались между Россией и Испанией туда-сюда, всегда привозя домой огромные суммы денег, жизнь их была полна риска. Их часто шантажировали, их детей похищали, были случаи, когда убивали их жен или любовниц. Оксана решила стать бизнес-леди и продавать испанские виллы. А может, все же закадрить какого-нибудь миллионера?

Каждый русский знает ведущего телевидения Максима. Журналист ведет одно из популярнейших политических ток-шоу страны. Передача хоть и записывается заранее, однако никогда не подвергалась цензуре, заверяет он. Его профессиональная этика отличается от медийной работы его западных коллег. На Западе СМИ – «четвертая власть». Они так могущественны, критичны и независимы от правительства, как никогда прежде. Сегодня западные СМИ продвигают глав государств, правительства и парламенты, навязывают общественности определенные модные темы и испытывают удовлетворение, если удается «сбить» популярного министра. Политики гоняются за журналистами, дерутся за участие в ток-шоу, останавливаются у каждого протянутого к ним микрофона. Главное – профилировать, маловажное превратить в важное. В конце концов, это СМИ, которые поднятием большого пальца вверх утверждают правительство или, опустив его вниз, наказывают. В России все выглядит иначе. Хотя по сравнению с Советским Союзом уже нет прямой цензуры, и существует официальная свобода мнений, однако на критику государственной власти до сих пор наложено строгое табу. Гражданские приличия требуют поддерживать правительство в его деятельности. Во время политических прений между Медведевым и Путиным в российских редакциях царили страх и дезориентация. Один неправильный шаг мог стоить главному редактору его места. Причина самоцензуры СМИ лежит в их общественном восприятии. Опросы общественного мнения показывают, что большинство русских против независимого освещения событий, предпочитая ему журналистику, поддерживающую национальные интересы и стабильность государства. Слушатели и телезрители имеют возможность, не выходя из дома, дать оценку участникам дискуссий ток-шоу Максима и других передач посредством sms-голосования. При этом в меньшинстве всегда остаются выразители либеральных точек зрения. На российском телевидении царит больший плюрализм мнений, чем на Западе, – в темах, не касающихся политики. Обсуждение социальных и экологических вопросов проводится острее, чем на Западе. Максиму едва за 40. 90-е годы он вспоминает не как время освобождения от тоталитаризма, а как период анархии. Нет, во второй раз Россия не должна развалиться. На него, как манипулятора общественным мнением, возложена личная ответственность за стабильность в обществе.

В Советском Союзе существовала свободная и качественная система всеобщего образования, действенная система здравоохранения, практически все граждане могли позволить себе отпуск на Черном море. Тогда гораздо большее число людей чувствовало себя счастливыми и было довольно жизнью, чем сейчас, уверяет Аня. Собственно, 45-летнюю женщину нельзя причислить к проигравшим от перестройки, так как сейчас она работает в крупной западной консалтинговой фирме. На ее бывшую зарплату доцента института было не прожить. Сейчас она ежедневно общается по телефону с Парижем, Лондоном и Берлином. Её мысли постоянно занимают родители, оба безработные, потерявшие все свои сбережения в 90-е годы. Они уже на пенсии, но не смогли бы прожить на мизерное пенсионное пособие. В советское время им вбивали в голову, что обладание имуществом и деньгами – предосудительно. Они посвятили себя строительству нового, более справедливого общественного устройства. А теперь они не только лишились всех иллюзий, но и оказались забытыми государством. Анин отец много лет проработал в Прибалтике, позже в Средней Азии, а потом на Украине, строя там электростанции. До этого, будучи юношей, он воевал плечом к плечу с украинцами, грузинами, чеченцами и казахами против гитлеровской Германии, защищая общую родину – СССР собственной жизнью. Сегодня он больше не посещает ставшие независимыми государства, окрещенный своими же бывшими соратниками «русским оккупантом». По мнению Ани, аргумент, что другие европейские страны в начале прошлого столетия так же болезненно расстались с империализмом, к России не применим. Да, Россия в 1918 году потеряла свой статус мировой державы, но, в отличие от Турции и Австрии, снова обрела его всего через четверть века – и даже в более значительных масштабах, чем раньше. Большинство русских мечтают о возрождении империи, уверена Аня, а чувство величия для них важнее, чем свобода, демократия и капитализм. Поэтому среди населения Сталин все еще возвеличивается, а его преступления по отношению к собственному народу замалчиваются. Поэтому старшее поколение русских проклинает перестройку и «дикие» 90-е. Для России потеря империи в 1991 году стала самой большой геополитической катастрофой и самым большим историческим унижением.

В часе езды от Москвы находится монастырь Троице-Сергиева лавра. Из дверей церкви выскальзывают укутанные в черные рясы фигуры. На монастырь опускается вечерний покой. Гости поднимаются по крутой деревянной лестнице наверх и оказываются в длинном коридоре, стены которого освещены маленькими лампадками. Они входят в монашескую келью и крестятся перед старой иконой святого Александра Невского, перед которой мерцает огонек свечи. Отец Николай, монах из Пантелеймоновского монастыря на горе Афон, приехал сюда с визитом. Уже много лет он пытается обратить Россию в истинную веру. Те, кто в 80-е годы слушал религиозные передачи по радио «Свобода», знают, в чем заключается его миссия. Тем временем россияне разных мастей совершают паломничество к его скиту на святой горе в Греции, просят его совершить молебен и испрашивают совета. Даже Путин посетил его там. Отец Николай, вопреки своим 55 годам, выглядит дряхлым, но его живые глаза искрятся энергией. Монах придает меньше значения высказанному слову, больше полагаясь на свою интуицию. Финансовый кризис – первое предупреждение человечеству XXI века, что пора перейти от материального к духовному, отречься от распространившегося повсюду тщеславия и предаться смирению. Смена систем оставила глубокие раны в душе тонко чувствующего российского народа. Русские одержимы желанием наверстать все, в чем их, якобы, превзошел Запад. Но возрождение Православной церкви вселяет надежду. Патриарх пользуется в стране большим авторитетом. Во времена духовного кризиса церковь должна указать человеку путь, а пропагандируемые западные ценности не столь универсальны, как христианские. Людям на Западе наскучила собственная религия и история. Некоторые интеллектуалы именно в Пасху регулярно шутят на тему воскресения Иисуса Христа. В России 90 лет назад пытались искоренить христианство. В последнее время, наоборот, не появляется ни одной атеистической публикации. На монастырь медленно опускается ночь. Монах наливает своим гостям горячий чай. Пространство кельи заполняется запахом ладана. Раздается колокольный звон. Сейчас начнется вечерня.

Никита – житель одного крупного провинциального города – раньше занимал должность заместителя начальника отдела по борьбе с организованной преступностью. Честный милиционер. Как-то он раскрыл крупное наркопреступление, в котором были замешаны некоторые его коллеги. Таким образом Никита нажил себе множество врагов. Ему подсовывали фальшивый, якобы изобличающий его материал. Как-то ночью в него даже стреляли. Человек, проявивший такое гражданское мужество, должен был на несколько недель «залечь на дно». Однако ему удалось безоговорочно доказать свою невиновность. Несмотря на это, он уволился из органов милиции и поступил на службу в Международную Ассоциацию Полицейских (ІРА).

Он выучил несколько иностранных языков и занял место руководителя российского филиала этой структуры. В новой должности он постоянно ездил за границу и вместе со своими западными коллегами создал широкую организационную сеть. Международный статус этой ассоциации гарантировал ему необходимую в собственной стране защиту от посягательств врагов. Сейчас он почетный гражданин своего города и до сих пор делает много полезного для гражданского общества. ΙΡΑ наряду с профессиональным обменом также организует лыжные соревнования, турниры по гольфу и футболу, в которых Никита занимает призовые места. Никита считает, что хотя сегодняшние русские и аполитичны, нельзя утверждать, что в стране не существует гражданского общества. Многие граждане рады участвовать в социальных, экологических, спортивных и культурных негосударственных общественных организациях. Это касается и провинции. Выйдя на досрочную пенсию, еще вполне бодрый мужчина обеспечивает (что типично для многих состоятельных русских после перестройки) две семьи и воспитывает нескольких детей. Обе более молодые его жены не против делить Никиту на двоих, так как в провинции существует пугающий дефицит дееспособных и ответственных мужчин. Никита почти не пьет. Любитель спорта получает полицейскую пенсию и управляет преуспевающей консалтинговой фирмой – это хороший дополнительный заработок. С местным Джеймсом Бондом никто не сравнится. Никита, который давно мог бы сделать успешную карьеру на Западе, любит свою страну вопреки всей ее непредсказуемости. Не все его российские коллеги в состоянии это понять. Никита не выносит, когда органы безопасности используют власть для собственного обогащения. Многие русские в наши дни испытывают больший страх перед полицией, чем перед бандитами. Полиция слывет самой криминальной организацией России.

Сергей никогда не отключает три своих мобильных телефона. Его iPod постоянно находится под рукой. Все время поглядывать на монитор стало привычкой. На эту неделю уже заказано пять полетов. Разумеется, планы могут в любую минуту измениться. Завтра он летит самолетом «Аэрофлота» в Берлин. После короткого совещания едет в Цюрих, а оттуда должен сделать заезд в Сингапур. При этом недолеченная простуда все еще дает о себе знать. У него нет ни секунды покоя, в промежутках между делами он звонит своей жене. Сергей получил свою работу благодаря полезным знакомствам. Он быстро научился играть по правилам существующей бюрократии. Часто человека по другую сторону стола приходится располагать к себе. Это еще никогда не давалось Сергею так тяжело, как сегодня. Мужчина на другом конце стола разъясняет ему твердые «тарифы». Сергей работает в высшем менеджменте одной нефтяной компании. Ему уже не надо беспокоиться о своих доходах. Ежемесячно он получает зарплату в 7000 евро, плюс надбавки, составляющие еще одну пятикратную зарплату. С этого он платит 13 % подоходного налога. Сергей держит акции своей компании, дающие хорошие дивиденды. Сверх того, он постоянно получает комиссионные за деловое посредничество, многократно превышающие его зарплату. Важен доступ к нужной информации. Чем больше он знает, тем более влиятельным становится, как на предприятии, так и за его пределами. Несмотря на постоянный стресс, в котором он пребывает, качество жизни имеет для Сергея большое значение. Каждое лето и зиму он проводит дорогостоящий отпуск то в Италии, то в Гонконге, то на Мальдивах. Так, за двухнедельный отдых он вполне может выложить 40 тысяч евро. Сергей живет в самом престижном пригороде Москвы. Он владелец большой виллы за городом и городской квартиры. В гараже стоит «Mercedes» на каждый день, а также «Porsche Cayenne» его жены. По выходным Сергей еще ездит на «Porsche Cabrio». Но и у него есть общественная жилка. Частным образом он помогает детскому дому, в котором воспитываются 260 детей, а сейчас финансирует строительство православной часовни в своем районе. Сергей хочет, чтобы его сын по окончании университета в Лондоне вернулся домой. Корни нефтяного менеджера однозначно находятся в России.