Текст книги "Звёздочка (СИ)"

Автор книги: Александр Шавкунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава 23

Имперский универсальный истребитель Кречет-76 покорно откинул перед Вероникой фонарь, показывая тесную кабину. Свет ламп под потолком ангара играет бликами на полированном хроме. Короткие крылья придают кораблю вид наконечника копья с упором. На боку красуется вольпертингер, крылатый заяц с клыками и оленьими рогами. Зверёк стоит на дыбах, передними лапами опираясь на цифру «7». Номер Вероники фон Эфер в учебной эскадрилье.

По бокам остальные ученики знакомятся с машинами, осторожно забираясь в кабины. Вероника же стоит на крыле и смотрит внутрь. Ничего общего с её истребителем. Два ложа для рук с обратной синаптической связью. Глубокое кресло из полимерного геля и системы подачи жидкости и откачки. В боевом вылете кабину заполняет гель, он же проникает в лёгкие. По своей природе жидкость несжимаема, и наполнение ею лёгких и других полостей тела позволяет пилоту переживать огромные перегрузки. Кислород же поступает в кровь через сам гель и дрожжевой грибок, впрыснутый в кровь.

Инструктор на лекции со смешком говорил, что самое сложное, это после вылета заставить себя дышать ртом. Ведь сам дыхательный рефлекс появляется из-за углекислого газа в крови. А поскольку лёгкие не работают, а кислород поступает напрямую, то и желания дышать нет. Бывали случаи, когда пилоты теряли сознание после завершения вылета. Попросту забыв дышать. Вероника же опасается скорее момента, когда гель начнёт заполнять лёгкие. Тело явно не будет радо.

Переборов себя, забралась в кабину и погрузилась в кресло. Влажные щелчки оповестили о фиксации креплений. Просунула руки в синаптические «рукава». Теперь автоматика считывает движения мышц и переводит в команды управления. Знакомый, но более продвинутый, пластырь ларингофона будет обрабатывать дрожание голосовых связок.

Последний вдох и мощный выдох.

Место укола на сгибе локтя покалывает, иммунная система пребывает в состоянии шока и почти отключена ради безопасности. Грибок активно размножается в венах, пожирая впрыснутые запасы глюкозы и облизываясь на её запасы в теле. Попутно вырабатывает кислород, который захватывают эритроциты.

Истребитель мигнул сигнальным огнём и начал откачку воздуха, вместе с этим наполняя кабину вязким гелем. Вероника стиснула зубы. Желание вдохнуть угасает, но предчувствие утопления нарастает, превращаясь во вспышки животной паники. Прозрачный гель покрывает ноги, поднимается к пупку и груди. Он несколько легче воды, но ощутимо давит. Холодный. Когда жидкость коснулась подбородка, Вероника задёргалась, начала рваться наружу, но крепления комбинезона надёжно удерживают. Они расщёлкнутся только по сигналу инструктора или когда пилот успокоится и проделает ряд простых действий.

– Эфер. – Голос инструктора зазвучал в ухе. – Сохраняй спокойствие, всё будет хорошо.

«Этот бред хоть кого-то успокаивает?!»

Собственный механизированный голос раздражает, Вероника стиснула кулаки. Гель поднялся до носа и подбирается к глазам. Кожу в их уголках покалывает.

– Нет, конечно. Моя задача тебя научить, а не успокоить. Так что терпи, вдох можно сделать через минуту, когда кабина заполнится полностью. Ты обязана научиться переносить это без реакций. Ведь во время экстренного вылета, кабина будет заполняться уже в полёте.

«Знаю!»

– А сердечко вон как колотится, вот-вот лопнет.

Гель коснулся глаз, и Вероника зажмурилась, с трудом, дёргаясь и стараясь откинуться, открыла глаза. Мышцы век свела судорога, голова задёргалась в креплениях, девочка «закричала». В глазах темнеет от волн звериного ужаса, захлёстывающих сознание. ОНА ТОНЕТ! ТОНЕТ! УМИРАЕТ!

– Вдыхай!

Челюсть не разжалась, тело отказывается подчиняться сбрендившему сознанию.

– Вдыхай, Эфер!

Вся воля сконцентрировалась на подбородке: опусти его, сделай привычное движение. Пусти гель в себя! Тело дёргается в хватке, а сердце разбивает клеть рёбер, рвётся наружу. Трещат крепления комбинезона, а гель давит всё сильнее... Давление исчезло, а вместе с этим появились резкие звуки продуваемой вентиляции. Вероника, наконец, запрокинула голову, невидяще глядя на откинутый фонарь и потолок ангара. Гель вокруг испаряется, холод терзает кожу, а над истребителем поднимается призрачный пар.

В кабину заглянул инструктор, сверкнул золотой патч и холодный, выражающий брезгливость глаз. Сильная рука ухватила за шиворот и рывком выдернула из кресла. Вероника повисла в хватке, как нашкодивший котёнок, кашляя и отхаркивая комья геля.

– Плохо, кадет! – Сказал инструктор, оглядывая девочку с брезгливостью. – Худший результат на курсе.

– П... п... пошёл... на... простите. – Выдавила Вероника, силясь поднять голову.

Мышцы едва слушаются, а всё тело будто сделано из этого геля. Дыхание идёт рывками, тело не понимает, зачем дышать. Увы, кислород в крови не позволяет говорить.

– Не извиняйся. – Единственный глаз зловеще сверкнул, отражая преломлённый в клубах кислородного пара свет. – Стань лучше. А я здесь как раз для этого. Будем тебя натаскивать глотать что угодно. Если уж пилотом не станешь, то навык пригодится во взрослой жизни.

Намёк более чем очевидный: какая карьерная судьба ждёт Эфер при отчислении. Инструктор, конечно, преувеличивает, Вероника – аристократка, и у семьи денег хватит на её безбедное существование. Вот только нечто в голосе намекает, что инструктор может способствовать самым плохим сценариям жизни.

– А, уже исподлобья смотришь. Оклемалась, значит.

Грай разжал кулак, и девочка мешком мусора рухнула в ложе. Вновь щёлкнули крепления. Она непонимающе посмотрела на мужчину, а тот склонился над ней, и шею болезненно кольнуло. Вскрикнула, дёрнулась и посмотрела на него с удивлением и злобой, чем вызвала хищную улыбку.

– Это тебе дополнительный стимул, Эфер.

– Что это?!

– Антидот от грибка.

Инструктор Грай широко улыбнулся и захлопнул фонарь.

***

Полностью разбитая, почти мёртвая, Вероника-Светлана вползла в казарму. Последняя из всего курса. С тоской посмотрела на койку. Поднятая на полметра от пола, она кажется слишком высокой. Спину режут насмешливые взгляды сокурсниц, так хочется повернуться и в самой едкой форме похвалить их умение заглатывать всё, что в рот попадёт. Вероника тяжело вздохнула и рухнула на кровать лицом вниз.

В колких ответах нет смысла. Они справились с поставленной задачей, а она нет. Они продвинулись по пути пилота дальше, чем она. Горло и лёгкие болят, а на коже высыпала красная сыпь. Реакция организма на убитый грибок. Инструктор Грай велел явиться завтра же в ангар, после теоретических занятий, для продолжения тренировок. И так до тех пор, пока она не научится вдыхать гель.

Светлана сжалась калачиком, достала из-под подушки коммуникатор и набрала длинный номер. Пару секунд ничего не происходило, а затем вспыхнул экранчик. Отобразил картину комнаты с широким окном, лежанкой и кучей кошачьих игрушек, включая целый городок из коробок и шуршащих труб. В кадре сразу появилась морда кота.

– Мяу.

– Да, я тоже рада тебя видеть. – Прошептала Вероника, давя улыбку. – Как ты там без меня?

– Мяу.

– Ну и хорошо, у меня тоже всё хорошо.

Кот стукнул лапой по экрану, отдёрнул в чисто кошачьей манере и рухнул перед камерой набок. Вытянулся всем телом, будто призывая почесать пузо. Увы, в эту ловушку Светлана нескоро угодит. По крайней мере, до выходных, когда разрешат покинуть пределы части и академии.

Глава 24

Огонь. Вероника проснулась среди ночи от запахов горящего дерева и раскалённого металла. Открыла глаза, низкий потолок казармы прячется в темноте, опуская к койкам лампы. Отсветы пожара и горячий ветер остались во сне, но запах... совершенно тонкий и едва уловимый, остался. Вероника села на койке, оглядывая тёмное помещение с рядами кроватей вдоль стен, но не у окон. Бледный лунный свет рассекает помещение на дольки и кажется, что в мире не осталось красок, кроме серой.

Почёсывая голову, пошла на запах к выходу из казармы. Прохладный воздух скользит по животу и рёбрам, шершавый пол царапает ступни. Вероника осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Тренировочный полигон залит стальным светом, только вдали мерцают огни диспетчерской вышки и ограждения. Запах усилился, в нём проступили отчётливые нотки цветов и угля. Девочка оглянулась на койку, раздумывая, не лечь ли досыпать перед сложным днём.

Земля так знакомо и приятно покалывает ступни, навевает воспоминания о работе в поле. Вероника прокралась к углу казармы, инстинктивно не желая нарушать тишину ночи. Разглядела витки дыма, выглянула и нос к носу столкнулась с белокурой девочкой, держащей сигарету. Обе застыли, глядя друг на дружку круглыми глазами. Белый дым вытекает из ноздрей и рта сокурсницы. Наконец, улыбнулась и протянула пачку Веронике.

– Я... это... – Пробормотала она, рефлекторно взяв. – Не курю.

– А это не сигареты. – Улыбнулась новая знакомая.

– Разве? А по мне очень даже они.

– Ноотропик. Помогает сконцентрироваться и стимулирует всякое.

– Ты его куришь.

– Ну да, так круче, чем жрать таблетки или капать в глаза. – Девочка покачала сигаретой и протянула свободную руку, – Марлин ван Фраер.

– Вероника фон Эфер.

Рукопожатие мягкое и мимолётная, совсем не как у мужчин, будто старающихся сломать друг другу кисти и оторвать руку. Марлин отступила и указала на лавку из двух пары кирпичей и доски. Само место прячется с одной стороны, за углом, а с другой – за стеной кустарника. Кажется, здесь они пытались отдышаться после пробежки.

– Давай посидим, а то такой ночью стоять такое себе.

Фраер опустилась на лавочку, закинула ногу на ногу и затянулась, глядя поверх Вероники на луну. Побитый оспинами диск застыл ниже зенита и будто смотрит на них. В сине-чёрном небе вспыхивают огоньки орбитальных сетей, мерцают россыпи звёзд.

– Красиво. – Сказала Вероника, опускаясь рядом и раскатывая фильтр меж пальцев.

– Так ты будешь курить?

– Нет... не знаю, не хочется.

Вероника протянула сигарету, но Марлин покачала головой.

– Нет, теперь она твоя. У каждого случается момент, когда нужно закурить, и уж лучше при тебе будет она, чем какая-то общедоступная дрянь.

– Эм... спасибо.

Сигарета перекочевала в нагрудный кармашек, Вероника перевела взгляд на небо и невольно начала искать знакомые созвездия. Увы, она слишком далеко от дома.

– Скажи, Вероника, почему ты решила стать пилотом?

– Я люблю летать, – ответила Света, пожимая плечами и продолжая смотреть на луну и за неё. – Грезила этим всегда, сколько себя помню.

– Хм... везёт, а меня отец заставил. Видите ли, я обязана продолжить династию. Найти мужа офицера... и так далее. Желательно ещё погибнуть в бою, оставив внуков, конечно.

– Он так и сказал?

– Нет, конечно, нет, но читалось между строк.

– У тебя странный папаша...

– И не говори, мудло то ещё.

Марлин звонко засмеялась, пряча лицо в ладони с сигаретой. Рубиновый кончик подрагивает, оставляя росчерки красного света. В темноте разносится цвирканье цикад, а через диск луны то и дело мелькают крылатые тени. Почти как дома.

– Ты так и не освоила «дыхание»? – Отсмеявшись, спросила новая знакомая, затянулась.

– Всё никак не могу. – Вздохнула Вероника.

– А ты представь, что от этого зависит твоя жизнь.

– Я бы хотела, но мне вообще не нравится ни этот истребитель, ни эта система. Бесят.

– О как, – кончик сигареты отразился в глазах Марлин, – чем это ты недовольна?

– Ощущения не те.

– Как в резинке?

– Что?

– Ничего... ничего, шутка такая.

– Я хочу летать, а не летать. Понимаешь?

– Честно? Вообще, не понимаю.

Света задумчиво подняла взгляд в зенит, подвигала бровями, выискивая подходящее сравнение. Вздохнула и спросила:

– Ты когда ни будь каталась на лошади?

– Да, у нас пара конюшен есть. – Кивнула Марлин. – Это как-то относится к твоему заявлению или просто соскакиваешь с темы?

– Вот если сравнивать, я хочу быть наездницей, а не лошадью.

– А... старомодная. Пилот, а не птица.

– Да!

– Ну, печальные новости: все корабли империи оснащены обратной синоптической связью. К ней только капитаны и адмиралы не подключены.

– Они не летают. – Вздохнула Света, опустила плечи и сгорбилась, продолжая смотреть на небо. – Только командуют, как лететь.

Разговор затих, девочки думают о своём, глядя, то на луну, то на полигон. У ограды мелькает луч фонаря, охрана проверяет датчики. Всё-таки когда в одном здании собраны десятки благородных, велик риск приманить наёмных убийц. Конечно, на военную часть только идиот нападёт, но дураки есть всегда.

– Знаешь, Вероника. – Медленно выдыхая дым, сказала Марлин. – Ты занятная, давай завтра тоже посидим.

– Почему бы и нет, всё равно не спится.

***

Утро началось с обычного крика сержанта, ворвавшегося в казарму с мегафоном. Вероника обнаружила себя заправляющей койку, прежде чем окончательно проснулась. Сигарету спрятала в герметичном кармашке комбеза. Сержант пронёсся мимо, наградив взглядом, в котором ненависти было на полпроцента меньше чем обычно. Выходит, она его порадовала.

Отделение вышло на пробежку с первыми лучами солнца, ещё не показавшегося над горизонтом. Привычно, под ор из мегафона, побежала по большому кольцу вокруг полигона, мимо стоянки боевых истребителей и система ПВО с ПКО. Вероника невольно засмотрелась на блестящие корпуса старых машин, тех самых, с полумеханическим управлением. На таких она хотела летать, но теперь они пропитываются солнцем и ржавеют. Возможно, её истребитель – один из немногих на полной механике из оставшихся на ходу. Огромное спасибо Аркану.

Марлин бежит впереди, почти во главе колонны, волосы собрала в тугой узел на затылке. Надо будет сделать также, а то на бегу они треплются, а шея и голова перегреваются куда быстрее. Вскоре на параллельную дорожку вышла группа парней, уже взмыленная и с явными ссадинами на руках и лицах. Можно подумать, их сержант поднимал не криком, а ударами, мегафоном. Впереди бежит Мордред, чьего отца как-то убил Вик. Интересно, лично или в сражении? Парень говорил об этом так, будто Вик вытащил его отца из кровати и зарезал связанного.

Пендрагон заметил взгляд и, повернувшись, улыбнулся, насколько это возможно треснувшими губами. Вероника невольно ответила и отвернулась. Флирт с ним будет занятием крайне неловким... Тем более он и Марлин ей враги, пусть сами об этом и не догадываются. Но стоит им узнать, чья она внучка и зачем поступила...

Света на бегу мотнула головой: сейчас не время думать об этом, надо сконцентрироваться на учёбе.

Глава 25

Полковник Антоний фер Маур смотрит на тактическую карту системы, расстановка сил на его стороне. Три имперских червоточинка только что включились в бой и подавляют левый фланг флота федерации. Подкрепление врага блокировано минным заграждением и червоточники смогут выйти в реальное пространство только за границей гелиосферы. Что ж, он вернётся в столицу триумфатором! Полковник едва удержался от улыбки, выпрямился и посмотрел на главный обзорный экран.

Бои в космосе – скучное зрелище. В полной тишине мельтешат корабли, вспыхивают сбитые ракеты и полыхает обожжённая лазерами обшивка. Штурмовая эскадрилья разрезает строй врага, деля флот на бесполезные и беспомощные части. Самые умные пилоты врага, презрев приказы, отступают к планете, под прикрытие систем ПКО. Вот только в условиях космической войны это равносильно сдаче в плен.

Полковник, наконец, позволил себе улыбку. Время заказать кофе и насладиться победой.

Сигнал тревоги полоснул по нервам: неизвестный корабль вышел из червоточины близ фотосферы звезды. Манёвр, равносильный самоубийству. По экрану побежали строчки автоматических отчётов из одного слова: ОШИБКА.

– Новый тип корабля федерации? – Спросил полковник, поворачиваясь к заместителю, стоящему рядом.

Тот пожал плечами, всматриваясь в отчёты о скорости и направлении неизвестного судна. Лицо вытянулось и побледнело, рот приоткрылся.

– Это...

Первая ударная группа, успешно расчленившая флот федерации, исчезла. Новый враг атаковал её на предельной скорости, пройдя через строй. На главном экране с задержкой проявилась растущая огненная полоса. Корабли взрываются один за другим.

– Что случилось?! – Закричало полковник, на шее и виске вздулись вены, а лоб покрылся испариной. – Кто это?!

Сигнал тревоги взвыл с удвоенной силой, и корабль тряхнуло. Полковник упал на пол, ухватился за стол и осознал, что гравитация отключилась. Свет потух, и в темноте слышно, как свистит воздух, высасываемый через пробоины в корпусе. В нарастающей панике полковник посмотрел в сторону пилотов, но темнота полная. Враг первым же ударом уничтожил силовую установку и основной контур.

Филигранная атака, построенная на внезапности и скорости.

Полковник принял единственное верное в данной ситуации, решение. Выхватил пистолет.

***

Толстая папка грохнулась на стол перед Викториусом аль-Амадом. Эйден упёр руки в стол и смотрит на него красными от недосыпа глазами. Вик задумчиво взял папку, вытащил пару листов и пробежал взглядом. В комнате яркий свет, воздух отфильтрован до стерильности, а в углу, на стыке стен и потолка, блестит линза камеры.

– Чего добивается Объект-1? – Мертвенно тихо спросил Эйден. – За последнюю неделю он совершил двенадцать атак. Уничтожил один из ударных корпусов флота и сжёг несколько лабораторий. Чего он хочет, Викториус? Мести?!

– Ты говоришь об ИИ. – Ответил Вик, бросая листки на стол. – У него нет такого понятия. У него вообще нет эмоций. Для них нужна биологическая часть, гормоны и прочая требуха.

– Тогда какая у этого цель?

Вик склонил голову, пригладил бороду, чтобы скрыть дрожь рук. Могла ли это устроить Света? Хладнокровно убить столько людей, пусть имперцев... но они его враги, внучка же ничего не знает, и перед ней они чисты. Не считая бегства из родного дома и похищения деда.

– Цель есть. – Наконец, сказал бывший архистратиг алтан, тяжело вздохнул. – Свобода Объекта-2.

Эйден тяжело упал на стул, руки безвольно обвисли вдоль туловища, а тело согнулось, будто лишившись хребта. На лице отразилось отчаяние и ужас.

– Вам стоило забыть про меня. – Продолжает Вик, один за другим вытаскивая листы из папки и бросая на стол между собой и разведчиком. – Просто забыть, будто нас никогда не существовало.

– Мы не можем оставить ИИ на свободе.

– Он был в клетке моих приказов. – Прорычал Вик. – А вы вынудили меня спустить пса с цепи!

– Прикажи ему вернуться! Останови это всё!

– И отдать ИИ в ваши руки? Ты смеёшься надо мной?

– Амнистия. – Выдавил Эйден. – Император лично обещал прощения и новую жизнь тебе и девчонке.

– Поздно. Право на управление теперь у неё. Аркан меня не послушает, воспользуется лазейкой в системе безопасности.

– Хочешь сказать, это она виновата?

Эйден поджал губы и смотрит на пленника исподлобья.

– Не знаю. Можно попробовать связаться, но никаких гарантий.

Разведчик кивнул и медленно, собирая остатки сил, поднялся. Пошатываясь, вышел. Вик вновь взял бумаги, перебрал, подмечая названия систем и выискивая хотя бы намёк на закономерность. Зажмурился и выдохнул через сжатые зубы. Аркан атакует случайные цели, на первый взгляд. Стягивает внимание на себя, значит, Света не на борту. Это радует. Однако за этой хаотичной бойней стоит другой план. Корабль собирает данные, и материал, расчищает территорию для боя.

– Стальных машин, где дышит интеграл, с монгольской дикою ордою... – Пробормотал Вик, собирая бумаги в папку и борясь с навязчивой мыслью.

А не совершил ли он фатальную ошибку, оставив корабль рядом с собой. Может быть, стоило бросить его в неисследованных секторах? Нет, он боялся за Свету, и как показали события с пиратами, не зря. Не будь Аркана рядом, девочка и он давно бы лежали в земле. Однако даже сейчас, ему сложно удержать злорадную ухмылку, видя цифры имперских потерь от одного корабля.

Пусть он отказался от мести, пусть империя разрушила Карфаген, но это всё равно приятно. Последнее творение алтанских инженеров спустя десятилетие вновь встало костью в горле врага. Есть в этом некая злая ирония.

***

Вероника, давясь кашлем, вывалилась из кабины истребителя на крыло. Скорчилась у ног инструктора, исторгая комья испаряющейся слизи. На мгновение показалось, что одноглазый собирается пнуть в живот, но тот ухватил за плечи и рывком поставил на ноги. Встряхнул, заглядывая в глаза.

Кроме них в ангаре никого, остальные ушли на обед в столовую и готовятся к выходным.

– Эфер, да ты издеваешься надо мной? – Прорычал Грай, пальцы впились в тонкие плечи, как в глину.

– Никак... нет... сэр... – Просипела девочка, давясь слезами. – Я не...

– Ты не отчислена лишь за великолепную теорию, Эфер! Но клянусь, моё терпение кончается! В кабину! Будешь пытаться, пока не получится, если понадобиться, то и все выходные! Ты меня поняла, курсант?!

– Так точно...

Вероника перевалила через край кабины и рухнула в кресло, как мешок удобрений. Сил почти нет, а перед глазами плывёт и смазывается в мутную дымку. Фонарь захлопнулся со звонким щелчком и шелестом вентиляции, что откачивает воздух и нагнетает гель. Девочка с трудом просунула руки в «рукава», сгорбилась, выдавливая из лёгких остатки кислорода и умоляя тело хотя бы сейчас вдохнуть гель. Иначе кота она завтра не увидит... Да и с Марлин договорились погулять по магазинам и выставкам.

Гель поднялся до середины груди, и Света почти заплакала, предчувствуя острую боль в горящих от удушья лёгких. Сжала кулаки, чувствуя, как на движение пальцев реагирует машинерия истребителя. Двигается сопло основного двигателя, наклоняются закрылки. Обратная синоптическая связь делает машину продолжением тела, превращает саму Веронику в часть механизма.

Гель дошёл до горла, и она вытянула шею, как утопающий над водой. Столкнулась взглядами с Граем. Одноглазый стоит над фонарём, сложив руки на груди, золотой патч отражает свет ламп, на нём даже можно разглядеть отражение испуганной и ревущей девчонки, совсем не похожей ни на Веронику, ни на Свету. Единственный глаз подёргивается.

– Отключить предохранители. – Скомандовал Грай, прижав палец к уху и продолжая смотреть в глаза курсантке. – Если она не хочет по-хорошему, то принудим.

– Сэр, но она... – Ответил диспетчер, следящий за показателями курсантов.

– Отключи ей и связь. Заодно сделай мне кофе, думаю, у нас есть полчаса на отдых.

– Слушаюсь, но если она пострадает?

– И что? Не выдержала обучения. Кого волнует мнение третьесортных аристократов?

Гель поднялся до подбородка, и Вероника задёргалась в креплениях, как рыба на сковороде. Забила по фонарю, крича и рыдая. Грай подмигнул ей и спрыгнул с крыла. Иногда, чтобы научить плавать, стоит просто выбросить из лодки.