Текст книги "Звёздочка (СИ)"

Автор книги: Александр Шавкунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

Истребитель поднимается вертикальной вверх, плавно прокручиваясь. Лёгкие жжёт гелем, но перегрузка едва ощущается. Вероника сдавливает контрольные рукояти и выжимает из двигателя всё, на что тот способен в атмосфере. Вокруг корпуса образуется «юбка» из спрессованного воздуха. Эфир разрывают крики диспетчера и команды из рубки полигона. Кто-то пытается перехватить управление удалённо, но Вероника летит слишком быстро.

Пронзила первый слой облаков и оказалась над безграничным океаном водяного пара. Солнце похоже на точку, и во все стороны над ней раскинулась бездонная синева, медленно чернеющая и расползающаяся в стороны.

Сигнал тревоги лишь подзадоривает, впереди сверкают нити планетарных сетей. Лёгкие и тонкие, они образуют лабиринт, через которые не может пролететь незваный гость. Прочные нити если не прорежут корпус, то собьются одна за другой, облепив корпус на манер паутины. Вот только рассчитаны они на огромные корабли, – Светлана осклабилась и подалась вперёд.

Истребитель танцует на огромной скорости, закладывая виражи меж хаотичного сплетения нитей. Рвётся на свободу. Перегрузка покачивает в кабине, в глазах по краю темнеет. Боль ушла, и осталась одна эйфория.

Впереди из пелены облаков прорвался грузовой корабль, Света вывернула истребитель и понеслась вдоль обшивки, прежде чем даже увидела его. Реактивная струя из сопел оставляет на металле красную полосу сожжённой краски. Разойдясь, нырнула в коридор среди нитей, оставшийся после грузолёта.

Сопротивление атмосферы падает, и скорость увеличивается. Гель перестал ощущаться вовсе. Света-Вероника вырвалась из сетей и выровняла истребитель, отключила двигатель, позволяя инерции нести в сторону луны, мимо спутников и платформ ПКО. Интерфейс фонаря поблек и отключился, позволяя девочке насладиться видами открытого космоса.

В стороне пролетают грузовые и пассажирские корабли. Под ней прокручивается планета, прикрывается облаками и кокетливо показывает то кусок суши, то океана. А впереди сверкают россыпи звёзд, холодная алмазная пыль на чёрном бархате.

Светлана протянула левую руку к стеклу, гель слегка замедляет движение, делая танцующе плавным. Космос изображают как абсолютно чёрную среду, вот только темноты здесь нет. Каждый микрон пространства пронизан светом от бесконечного количества звёзд. Истребитель буквально купается в океане из чистейшего света.

Идиллию прервал тревожный сигнал. Вернулся интерфейс и сообщил о недостатке топлива. Вероника откинулась в кресле, пытаясь засмеяться, но в геле это попросту невозможно и она спазматически дёргается, запрокидывая голову. Чудо, что в истребителе вообще было топливо. Видимо, техники оставили тот минимум, чтобы внутренние системы функционировали для учеников.

Время принимать наказание. Прошлась пальцами по приборной панели и запустила сигнал бедствия.

***

Ректор быстрым шагом вошёл в ангар, где всё ещё царит паника. Слышно, как сержант отдаёт вышедшей на связь Веронике команды по подготовке к эвакуации с орбиты. В стороне стоит Грай и остальные кадеты, слишком сбитые с толку произошедшим, чтобы испугаться. При виде Велизария все вытянулись по струнке, отдали честь, да так и застыли с ладонью у виска. Ректор откашлялся в кулак и сказал спокойной:

– Инструктор Грай, пожалуйста, пройдёмте в кабинет, нужно обсудить детали.

– Конечно, – с улыбкой ответил Грай и указал на сторожку техников в дальнем углу ангара. – Пройдёмте.

Когда дверь за ними закрылась, Велизарий развернулся и без замаха впечатал кулак в солнечное сплетение. Грай согнулся пополам, закашлялся, отплёвываясь, по подбородку потекла мутная слюна. Ладонь вцепилась в плечо, распрямила до хруста в позвонках, и кулак ударил в то же место. Уже с замахом. Инструктор упал на колени, задыхаясь и едва сдерживая рвоту. Велизарий нависает над ним, скрипя зубами.

– Какого хрена ты творишь? Думаешь, я поверю, что она сама умудрилась?! Это, мать твою, твоя вина! А если бы кадет погиб или бы другие погибли бы?! О чём ты думал?!

Не дожидаясь ответа вздёрнул на ноги и ударил в живот с такой силой, что почти выбил кусок хребта. Замахнулся влепить в челюсть, но опустил руку и Грая, что мешком рухнул под ноги. Задёргался, сипло смеясь и выплёвывая кровавую слюну.

– Не поверишь... действительно недосмотрел...

– Ага, и топливо залилось случайно!

– Ну... там был минимум... иначе машина в негодность придёт. Сам же знаешь, эти движки и батареи не терпят простоя...

– А блокиратор кто снял?!

– Я не думал, что она действительно осмелится...

Велизарий поджал губы и медленно выдохнул, сжимая кулаки.

– Спасибо, хоть не по лицу. – Просипел Грай, садясь и утирая губы.

Его всё же стошнило желчью. Ректор швырнул платок на грудь и прорычал.

– Тебя по роже бить – только краше делать. Утрись, нельзя, чтобы курсанты видели тебя в таком виде.

– Знаю... знаю...

Поднялся, цепляясь за стену и прижимая ладонь к животу, хрипло хохотнул и указал на потолок.

– И всё же, Вел, у нас тут бриллиант.

– Такой псих, как и ты. – Выдохнул Велизарий, закатывая глаза, покачал головой и добавил. – Но да, талант есть.

***

Суд был громкий и быстрый. Веронику фон Эфер приговорили к десяти плетям и двум неделям одиночного заключения на гауптва́хте. Плети, как оказалось, были самой мягкой и даже милосердной частью. Едва живую Веронику, с забинтованным торсом и шеей, бросили в бетонный мешок с единственным окошком и койкой из цельного куска дерева.

Вместо еды, питательный гель, по текстуре и цвету похожий на цемент. По вкусу, наверное, цемент будет слаще. Днём Света шагает по камере, измеряя каждый сантиметр и соотнося с собой. От стены до стены восемь шагов до потолка – один прыжок. В окно падает свет, и по нему можно отслеживать течение времени. Она даже поставила из комочков геля точки, отмечающие часы. Ночью через него ей подмигивают звёзды и манят к себе. Странно, что её не отчислили после такой выходки.

***

Светлана проснулась среди ночи от шорохов за окном и сдавленного «пс-с-с». Открыла глаза и огляделась. В камере темно, а из окна бьёт узкий луч лунного света. Однако, по ту сторону кто-то явно пытается заявить о себе.

– Кто там? – Сонно пробормотала Света, садясь на койке и потирая глаза кулаками.

– Это я, Марлин...

В решётку вцепились девичьи пальцы, и, перекрывая свет, появилось лицо подруги.

– Ха! Как ты забралась туда? – Вероника подошла к окну, гадая, неужели Марлин притащила стремянку.

– Ну, мне помогает... да стой ты спокойной! – Громко прошептала Марлин, глянула вниз. – Мордред.

– Угу... – Пропыхтело снизу. – В добровольно-принудительном порядке, ты бы хоть обувь сняла, больно же...

– Скажи спасибо, что я не на каблуках.

Марлин подмигнула и протянула Веронике пачку сигарет и тонкую зажигалку.

– Вот, поможет скоротать время.

– А может, лучше книгу?

– Книгу у тебя найдут сразу, а это можно спрятать там, где искать не станут.

Продолжая улыбаться, Марлин прикурила и села, передав сигарету Мордреду в губы. Выпрямилась и прикурила по новой, улыбнулась Веронике.

– Ну, думаю, это лучше, чем пялиться в потолок... – Пробормотала Света, вспоминая выражение лица Вика, когда попросила у того сигарету.

– Это особый состав. – Подмигнула Марлин. – Без никотина, но успокоительным, почти снотворным. Слегка смажет тебе чувство времени.

Вероника вновь посмотрела на пачку и спрятала в карман.

– Спасибо.

Глава 30

Освобождение с губы пришлось на окончание первичного курса обучения: Вероника, едва успевшая помыться, получила диплом. Под красной обложкой с удивлением обнаружила «Отлично» по всем пунктам. Лишь с коротким минусом в графе «пилотирование» и «командная работа». Марлин и Мордред получили золотые корочки, как лучшие на потоке. Вероника на неделю вернулась к коту, который, кажется, совсем не скучал, ведь встретил, возлежа на диванчике и под запись пения птиц. Однако, выдержав паузу, всё же ткнулся лбом в ногу и замурчал.

На время отпуска часть кадетов разлетелась по родовым гнёздам, а Марлин и Мордред остались. Первая аргументировала тем, что не горит желанием общаться с родными. В конце концов она для них инструмент, а не дочь. Мордред же пробурчал, что предпочёл быть инструментом, чем сыночкой. Вероника сослалась, что далеко, но перед глазами встал горящий дом, с глайдером, пробившим крышу. Вик, лежащий у забора, и красная от крови трава...

Марлин, в честь отпуска потащила их по Великому Кольцу ресторанов. Экваториальной ветке вакуумного поезда, со станциями в самых живописных местах столичного мира.

Особым местом стал музей Тишины.

Вероника остановилась у гранитных ступеней и задрала голову, разглядывая колонны. Архитектор явно вдохновлялся не то храмом Юпитера, не то Парфеноном. Что, по сути одно и то же, ведь римляне украли всю греческую культуру. Разве что кроме мужеложества, но и это переняли в конечном счёте. Потому и сгинули, оставшись только в историях и мечтах правителей о величии и, возможно, мужеложестве.

У входа трепещут полотнища чёрной ткани, покрытые белыми точками, что собираются в галактический узор. Ярко выделяются красные и синие точки. Марлин ухватила друзей и потянула ко входу, восторженно сверкая глазами. Внутри огромный зал поделён на секции, на которых воссозданы виды множества планет. Пустые секторы, в которых зациклено транслируется причудливый шум. Голос экскурсовода возвышенно вещает:

– Великая Тишина, величайшая загадка в истории человечества. Почему мы одни в галактике?

Друзья остановились у первого стенда, отображающего виды горного массива со странными, геометрически выверенными склонами. Сощурившись, Вероника разглядела руины настолько древние, что невозможно даже осмыслить бездну эпох.

– Вергилий-Пронт. – Провозгласил невидимый экскурсовод. – Планета на окраине заселённого Рукава. Первый возможный отголосок чужого разума. Хотя учёные до сих пор спорят о природе явления, есть версии, что это иллюзия и продукт деятельности беспозвоночных, что процветали в океанах Вергилия-Пронт до их высыхания.

– Зачем забивать голову бессмыслицей? – Буркнул Мордред, наконец высвободившись из хватки и потирая побелевшее запястье.

– Мы не можем быть одни! – Ответила Марлин, пока Вероника молча разглядывает причудливые «руины».

Кажется, она уже видела такие, когда смотрела на кристаллы висмута. Только эти выточены в камне...

– Да даже если и так, то что нам с того? – Ответил Мордред, шагая к следующему стенду. – Этот рукав принадлежит людям! А точнее, Империи! Если пришельцы не согласны, то и их территория станет нашей.

– Они могут превосходить нас технологически!

– Невозможно! Да и не зря же мы постоянно оттачиваем воинское мастерство. – Фыркнул Мордред.

Вероника кивнул и добавила:

– Люди тем и уникальны, что сражаются не только с природой, но и сами с собой, даже вне периода размножения.

– Вот! – Победно провозгласил Мордред. – Пусть только сунутся, всем наваляем!

– Иногда я задаюсь вопросом, почему я вообще решила с вами общаться? – Сказала Марлин, закатывая глаза. – Вам бы лишь о войне талдычить...

Следующий стенд, голограмма орбиты каменистой планеты с кольцами изо льда и камней. Меж которых изображён мчащийся сигнал. При приближении людей проигрался протяжный, вибрирующий звук, который бывает в толще плотного льда при ударе о поверхность.

– Орбита Цереры, мира-шахты, и с которого питается большая часть имперской промышленности. – Загадочно провозгласил экскурсовод, воображение Вероники нарисовало усталого мужчину с сигаретой в зубах и листком перед глазами. – Среди его колец проскакивает отчётливый сигнал, сохраняющий стабильность и частоту на протяжении всего времени с момента открытия. Сами же кольца образовались всего два миллиарда лет назад. Кто-то считает, что это эхо древних машин чужой цивилизации, а кто-то – что специфический феномен из-за комбинации элементов в составе породы. Увы, точного ответа пока мы не знаем.

Этот стенд прошли без остановок, привлечённые следующим. Тоже голография, но планет красуется исполинским шрамом через всё полушарие. Будто по ней ударили мечом, но не разрубили, а рассекли ядро. Мордред застыл, распахнув рот и оторопело взирая на открытую рану, где видны слои пород и остатки ядра.

– Это... – Пробормотал он, оглядываясь на подруг. – Похоже на Седьмой Ганимед, в той битве Викториус аль-Амад пожертвовал червоточником, настроив так, что переход совершился на сверхкороткой дистанции. Взрыв расколол планету! Именно тогда ПКО начали укомплектовываться полями Фиерма.

– Бессмыслица. – Фыркнула Марлин. – Только психопаты будут тратить червоточник на уничтожение планеты, да что там, только конченные будут уничтожать планету! Это ведь бессмысленно.

– Да... – Протянула Светлана, едва удерживая эмоции в узде. – Никакого смысла нет.

Поля Фиерма блокируют всплески туннеля червоточины в ограниченном радиусе, но потребляют такое количество энергии, что для постоянной работы нужно записывать от сферы Дайсона. Так что, включают на доли секунды и в крайнем случае, ведь перегрузка сети выключает ПКО и всё неавтономное.

Остаток экскурсии отвечала невпопад, мысленно возвращаясь к словам Мордреда и образу Вика. Добрый, пусть и суровый, дедушка теперь выглядит... иначе. Конечно, империя может очернять человека, но такие «заслуги» на пустом месте не берутся. Неужели Вик действительно совершал ВСЁ это? Во имя чего, раз бросил всё и сбежал с ней? Тем более, насколько она может судить, Аркан превосходит корабли аналогичного класса по боевой мощи и манёвренности, к тому же оснащён ИИ, которого империя боится, как мышь кота. Как такой тандем мог проиграть?

– С тобой всё нормально?

Локоть ткнулся в рёбра, и Вероника встрепенулась, посмотрела на друзей. Обнаружила себя на лестнице у входа в музей. Солнце перевалило через зенит и прячется за кронами исполинских секвой, а город утопает в густой тени. На части улиц уже горит освещение и вывески баров, кафе и ресторанов. Над крышами домов и меж ветвей мелькают дворянские глайдеры и корабли.

– Да, просто задумалась. – Почёсывая затылок на манер Вика, ответила Светлана, натянуто улыбнулась. – Действительно, странно, что в рукаве мы одни. Мы ведь находили простейшую жизнь в старых мирах и даже растения... но никого разумного. Ну, по-настоящему разумного. Кажется, рощу на Велакорисе кто-то называл разумной...

– Если она разумная, то явно не считает нужным общаться. – Фыркнул Мордред и указал в сторону аллеи ресторанов. – Пошли, я есть хочу.

– Что, маменька не прислала покушать? – С хитрой улыбкой сказала Марлин.

Парень потупился, опустил руку и пробормотал:

– Вообще, то прислала... но я зае... устал есть овощи и вареную курицу.

– О как, – Вероника вцепилась за стороннюю тему, стараясь убежать от мыслей о прошлом деда и увести от них друзей, – тогда давайте закажем самое вкусное и вредное, что найдём!

– Вредное – это синоним вкусного! – С улыбкой ответил Мордред и поспешил вниз, увлекая Светлану за собой.

Марлин задержалась, доставая сигарету и прикуривая, оглядываясь на музей Тишины. Во взгляде не состоявшейся наложницы мелькнула грусть, но скрылась за табачной дымкой.

Глава 31

Часть II

Гель хлынул в лёгкие, Вероника «вдохнула» полной грудью и медленно «выдохнула» через нос. Зрение исказилось из-за эффекта линзы, созданного изгибом фонаря и жидкостью. По краям мир смазался и вытянулся, как при ускорении. Истребитель проверяет системы, и девочка ощущает это, как приятные мурашки. Машине неймётся вырваться на свободу и разогнаться до предельной скорости. Сопла основного двигателя сдвигаются по движению ступней, большими пальцами контролируется диаметр выхлопа.

Вероника пробежала взглядом по отчёту, коснулась ларингофона и сказала, не раскрывая рта:

– Седьмой юнит, к взлёту готов.

– Вас понял, седьмой взлёт разрешаем. – Отозвался диспетчер.

Истребитель тронулся с места, едва сдерживаясь от желания сорваться ввысь. По обе стороны идёт подготовка эскадрильи к погрузке на червоточник. Курсанты занимают места, а техники поспешно исправляют мелкие огрехи. Военные истребители удивительная вещь: стоят чудовищно дорого, а ломаются даже от лунного света. При этом в бою на удивление живучие машины.

За Вероникой на взлётную выехали корабли Мордреда и Марлин, двенадцатый и третий юнит. Истребители могут взлетать вертикально, но взлётная полоса – дань традиции атмосферного флота. Эфер разогнала корабль и плавно подняла в воздух, перебарывая желание стартовать в зенит. Полигон стремительно удаляется и превращается в ровно расчерченное поле с казармами, ангарами и посадочными площадками. В стороне вздымает исполинский лес-город, горизонт, плавно загибается, открывая прячущийся горный хребет и далёкую полосу океана.

Истребитель набирает высоту, пронзает слои облаков, оставляя в них вихревые дыры. Следом поднимаются корабли друзей, а небо темнеет и проступает блеск взлётного коридора из нитей сети. В эфире тишина, и Света может «услышать», как потоки воздуха разбиваются о нос и свистят вдоль крыльев. Хочется откинуть фонарь и подставить лицо ветру...

Синева исчезла, корабль покинул верхние слои атмосферы, а вместе с этим пропала какая-либо тряска. На стекло наложилась карта системы и маршрут до червоточника. Боевой транспортник затаился у луны, вдали от гражданских маршрутов. Корпус окрашен в тёмно-синий, красуется белой эмблемой академии. При приближении на связь вышел пункт управления и направил Веронику в посадочный ангар, дожидаться команды на старт.

С этого дня начинает недельные учения, отрабатывающие затяжное сражение. В программе «развлечений»: отработка манёвров от ПКО и ПИО, их преодоление и подавление. Завершают программу танцы на минных полях и самое любимое для всех курсантов, «поиск выживших». Корабль на удалённом управлении отправляют по случайным координатам и тебя катапультируют. Запаса системы жизнеобеспечения хватит на семь часов. Вторая группа должна найти всех в срок до пяти часов. Затем группы меняются ролями.

Вероника припарковалась в глубине стартовой шахты. Дождалась щелчка пусковой катапульты и откинулась в кресле, насколько позволяет гель. На приборной панели мигает фея-ученика. Коробок, подключённый ко всем системам и непрерывно передающий все действия пилота инструктору. Филонить не получится.

Системы ПКО будут охранять четыре звена истребителей условного противника. Вместо вооружения – учебные «лазеры» и «ракеты». При поражении истребитель будет имитировать последствия, вплоть до полного отключения.

Нужно очистить сознание от мыслей, настроиться на приём и исполнение приказов без лишних раздумий. Вероника закрыла глаза, сосредоточилась на биение сердца и ощущениях от сенсоров корабля. Во время боя все пять чувств могут пострадать, а курсант впасть в ступор. Нужно настроиться, превратить себя в деталь истребителя. Самую важную...

– Эй, Эфер! – Загремел голос инструктора. – Не спать!

– Я не сплю, – ответила Светлана, слегка сконфуженная, – ведь и правда задремала. – Медитирую перед боем!

– Тогда медитируй активнее, пульс снизился. Нам не нужен ещё один курсант с инфарктом.

«Ещё один?»

– До прыжка полчаса, будь готова.

– Так точно...

По внутренней связи передаются сообщения о стыковке и готовности. Вероника постукивает пальцами по рукояткам, отчего по фонарю пробегают статические волны. Хоть какое-то развлечение. Часы безжалостно отсчитывают секунды, давление нарастает.

Червоточник за секунду до прыжка «отстрелит» все истребители, переход совершится во время полёта по стартовой шахте. Они вступят в бой в то же мгновение, как червоточник появится в реальном пространстве, не давая врагу опомниться. Таймер начал обратный отсчёт, и Вероника сжала рукояти. Время будто ускорилось, за секунду уходит пять. Девочка подалась вперёд, подвигала плечами, распределяя гель.

Рывок дёрнул, замелькали световые кольца шахты, у самого, чем ближе к выходу, тем сильнее они сливаются. Истребитель вырвался в космос, как вольфрамовый прут из дула рельсовой пушки. Вокруг неё, на расстоянии десятков метров, мчатся товарищи. Магнитные поля вокруг истребителей искрятся, отметая космическую пыль и заряженные частицы, порождённые выходом из червоточины. Впереди вращается планета, безводный кусок камня с бескислородной атмосферой. Ценность она представляет, только, если в недрах затаились редкие руды, дорогие настолько, что продажа перевесит расходы на добычу в несколько раз.

Тактическая карта на стекле фонаря указывает направление отряда Светланы, в котором четыре корабля. Номер семь, два, тринадцать и пятнадцать. Не повезло. Её истребитель пометили командирским, а значит, за ошибки остальных трёх отвечать ей. Начинает казаться, что инструктор Грай действительно ненавидит её.

Над южным полюсом отметилась цель, кольцевая батарея ПКО, дополнительно усиленная двумя боевыми платформами. Истребитель с готовностью выдал полную мощность и устремился к ним, повинуясь пилоту. Остальное звено последовало за ней

– Тринадцатый, – скомандовала Вероника, – поднимись выше и атакуй с фланга, пятнадцатый страхует. Двойка, за мной, прикрывай.

Отсюда видна боевая платформа, огромный прямоугольник, покрытый автоматическими пушками, ракетными шахтами и лазерными установками. Под ней, почти у самой границы атмосферы, вращает кольцо ПКО. Орудия оживают, одно за другим, сдвигаются, выбирая цели среди манёвренных истребителей. Пятнадцатый юнит сменил вектор атаки, увлекая за собой напарника, а Вероника ушла вниз. Собирается атаковать из слепой зоны. Простенько, как по учебнику... Слишком поздно заметила движение на радаре. С планеты поднимается крыло вражеских истребителей с оранжевыми крыльями.

– Скорость на максимум, мы должны успеть поразить платформу!

ПКО опасны для манёвренных целей, а вот боевые платформы могут задать жару и червоточнику и дредноуту. Враги будут защищать их под прикрытием ПКО, пока платформы занимают позицию для атаки. Так что, нужно поторопиться, пока у них ещё есть преимущество.

Двигатель заурчал, жадно заглатывая топливо и разгоняя истребитель до таких скоростей, что без геля пилота бы размазало тонким слоем по всей кабине. Вероника поймала в прицел лазерное орудие платформы и пометила дополнительную цель для прикрывающего. Ракета вырвалась из крыла и воткнулась в орудийную башню, когда истребитель пролетел над платформой. Метал покрыло голубой краской. Орудие дрогнуло и застыло. Другое пятно появилось на площадке с ракетными шахтами. Тринадцатый и Пятнадцатый отработали столь же чисто. Первая платформа получила значительный урон, так и не успев зарядить лазерное орудие или навести ракеты... Взвыл сигнал тревоги, Вероника бросила истребитель в сторону, закручивая штопором. Понеслась над платформой, сбрасывая скорость из-за перегрева и с холодком видя, как к ней поворачивают рельсовые пушки.

Пятнадцатый юнит застыл над платформой, мерцая боковыми двигателями и тормозным выхлопом. Фонарь и вся середина залиты белой краской. Прямое попадание. Вероника прикусила губу. Бой только начался, а у её крыла потери. На поверхности платформы появились юркие боты-ремонтники, вооружённые подобием швабры. Как только они очистят краску, орудие будет считать отремонтированным. А тем временем ПКО заканчивает накачку энергии, и на кольце мерцают вспышки условных залпов лазерных батарей. Поднимаются ракеты-охотники. Вероника бросила взгляд на тактическую карту и застонала.

Половина крыла сбита.

Истребители врага пронеслись через строй учеников без жалости. Когда они развернулись, неподвижными, осталось больше половины, и всего двух потерял враг. Вероника, сцепив зубы, увела корабль выше и бросила в атаку, скорее пытаясь избежать позора, чем победить. Удалось «сбить» один истребитель, но, будто в насмешку, её поймал залп ПКО.

Истребитель резко затормозил и встал в дрейф.

Атака провалилась с треском. Платформа повреждена, ПКО цело, а инструктор Грай, должно быть, полирует розги. За такой позор они все заслужили пару ударов поперёк хребта.