Текст книги "Настоящий покойник"

Автор книги: Александр Днепров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– К нам тут гости пожаловали, – обратился я одновременно к Дуче и дяде Толе. – Вы оставайтесь на месте – я сам разберусь.

Я выпрямился и повернулся к незваным гостям. Это был как раз тог случай, когда сказать – не значит сделать. Посмотрел внимательно на стоявших в рядок мальчиков. Они, молча изучая меня, старательно разминали кулаки. «Зачем таким амбалам бейсбольные биты, тем более против старика?» – подумал я.

Я осознал скоропалительность своего решения. Но отступать было поздно и глупо. Мне ничего не оставалось, как решительно направиться к ним. Коротко стриженным, широкоскулым, с выпиравшими из-под красных джинсовых рубашек мускулами. Им даже бить не надо – достаточно одновременно плюнуть в меня, и вот вам новый клиент для патологоанатома.

Приблизившись к ним на расстояние, которое позволяло мне не считать себя трусом и вместе с тем оставалось безопасным для моей многострадальной головы, я вежливо спросил:

– Выпить не хотите?

Обычно вежливые люди, услышав перед каким-либо словом предлог «не», отказываются. Эти пятеро были необычными. Они согласились…

– Только на твоих похоронах, – ответил стоявший крайним слева от меня громила.

Я судорожно сглотнул и натянул на лицо улыбку, надеясь, что она у меня получилась мужественной.

Внезапно сзади раздался щелчок, в котором я радостно узнал передергивание затвора, затем с присущим менту металлическим звучанием прогремел голос Дучи:

– Ну вот что, недоноски, быстренько руки за голову! – Великолепная пятерка стояла не шелохнувшись. – Вы что, опарыши, уши не вымыли? – Угроза в голосе Дучи приняла более яркие оттенки, а у «опарышей» брови сошлись к переносицам. Наверное, это означало, что они не согласны с тем, как он их назвал.

– Слушай, мусор, тебя мы не трогаем, так что вали отсюда, – снова заговорил левый крайний – похоже, он был капитаном этой сборной команды.

– Ты кого, сопля беременного таракана, мусором назвал?! – вскипел Дуча. – Жвачка ты коровья! Руки на затылки, или я стреляю!

– Хрен ты выс…

Договорить капитан не успел: рядом со мной громыхнуло, а между его ног щелкнула пуля. Руки предводителя, а вслед за ним и его подчиненных взлетели вверх и легли на затылки.

– Вот так-то лучше, – одобрительно произнес Дуча. – А теперь, гвардия или как вас там, слушай мою команду: на-але-эво!

Наверное, их обучали только с помощью свистка, потому что команды они не поняли. Тогда Дуча поднял пистолет и снова направил его на нарушителей армейской дисциплины.

– Второй раз повторять не буду, командовать будет мой заместитель.

Сжав кулаки и играя желваками, все нехотя повернулись, четверо налево, а один направо. Никто почему-то, как это бывает в армии, не засмеялся.

– Ты чего, – обратился к нему Дуча, – с перепугу лево с право спутал? А ну-у, кру-угом!

От злости физиономия допустившего ошибку стала пунцовой. Он молча повернулся на сто восемьдесят градусов, затем медленно повернул голову и посмотрел на Дучу. От этого взгляда мне стало не по себе.

– Все, падаль, ты покойник, выбирай себе место… – прошипел он.

Неожиданно у центрального входа на кладбище, находившегося от нас метрах в ста, показалась группа людей, человек пятнадцать, которые направлялись в нашу сторону.

– Фу-ух! – облегченно выдохнул дядя Толя. – Наши приихалы. Слава тоби боженьку, – радостно проговорил он. – А то я со страху чуть не помэр… Одно радувало, шо нэ трэба далэко визты – тут бы и поховалы. – От волнения он заговорил на украинском языке, чего в мои редкие приезды никогда не бывало.

– Рано тебя хоронить, дядь Толь. Мы еще с тобой с этими тварями повоюем. – Вспомнив о тварях, я перевел на них взгляд. Они стояли молча, потупив глаза в землю. – Дуча, ты что это? – обратился я к другу. – Взялся командовать, так давай, пусть двигают отсюда.

Тот, который перепутал лево с право, снова повернул голову, но теперь его взгляд был устремлен на меня.

– Его, – он кивнул в сторону Дучи, – мы быстро убьем, а ты-ы, ссу-ука, на быструю смерть не рассчитывай. Твой папашка на том свете зарыдает, когда увидит, что мы с тобой сделаем.

Больше я ничего не слышал. Не знаю точно, что со мной случилось, возможно, кровь в голову ударила, но в моих глазах резко потемнело и… Очнулся я только тогда, когда понял, что кто-то крепко держит меня за руки. Я тряхнул головой, чтобы окончательно прийти в себя, и осмотрелся. Меня держали сразу несколько человек. Двоими из них были Дуча и дядя Толя, остальные – это подоспевшие вовремя строители, работавшие под началом отца.

– Все. Я в порядке. Отпустите, – прошептал я, так как на большее сил у меня не было.

Крепкие рабочие руки ослабли. Мужики немного отступили, но один из них, невысокого роста, с широченными плечами, крутнув свой длинный казачий ус, положил мне на плечо ладонь. И мне сразу захотелось присесть. Этот мужичок не знает никаких кунг-фу и карате и даже с боксом, наверное, незнаком, но если врежет своим кулаком, который размером со старый чайник моей бабушки, то на земле одни туфли окажутся, а все остальное будет вместе со спутниками вокруг Земли вращаться.

– Ты вот что, хлопец, как там тебя?

– Влад, – подсказал я ему.

– Ага, Влад, значит. Так вот шо я тебе, Владик, скажу. – Он крутнул другой ус. – Мы твоего батьку все уважали, так шо можешь на нас рассчитывать. Если шо надо, только свистни, и мы все придем. Зро-зумил?

Я кивнул – говорить я не мог, меня душили слезы. Я наклонил голову, чтобы как-то скрьггь их, но мой новый знакомый встряхнул меня. Он, наверное, хотел слегка, но мои позвонки застучали, как десяток кастаньет одновременно.

– А ты не тушуйся. – Он снова ободряюще меня встряхнул. – Таких слез стыдиться нечего.

– Давайте отца помянем, – выдавил я из себя.

Все молча направились к могиле. Я придержал дядю Толю за руку.

– Откуда они взялись?

– Та я позвонил. Сразу, как ты мне сказал про кладбище, я нашим и позвонил.

Я с благодарностью обнял его рукой за плечи, и мы пошли догонять остальных.

Мне было приятно общаться с этими людьми и слушать их воспоминания о днях минувших, но принятые мной обязательства вынуждали меня действовать. Я, попрощавшись с мужиками, оставил их. Дуча последовал за мной. Мы подошли к припаркованной у ворот машине, но, прежде чем усесться в нее, подвергли ее тщательному осмотру: проверяли не только на наличие бомбы или еще чего-нибудь лишнего, но и наоборот: на целостность всех важных ее узлов. Пока все было в порядке.

– Похоже, наши «доброжелатели» решили не повторяться, так что нам с тобой следует ожидать чего-нибудь новенького, – усевшись рядом с Дучей, произнес я. – И вообще, мне думается, сейчас любой человек, находящийся в непосредственной близости ко мне, а особенно мои друзья подвергаются большой опасности… – Я повернул голову и посмотрел на Дучу. – Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь произошло по моей вине.

– Ты так говоришь, будто я телок на привязи – куда ты дернул, туда я и пошел, – возмутился он. – Я сам вызвался помогать тебе – это во-первых. А во-вторых, я двадцать лет не бумажки с места на место перекладывал. И вообще, Влад, теперь я с тобой как пальцы на одной руке – куда ты, туда и я. Так что давай закроем эту тему.

– Ладно. Слушай, Дуча, я одного не пойму: а куда ваша братва смотрит? Неужели им все эти дела по душе?

– Конечно, нет. – Дуча вывел машину на дорогу и направил ее в сторону левобережной части города. – Только вот, понимаешь, у нас за последние года полтора с братвой разные неприятные казусы случались… Феоктиста помнишь? – спросил он. Я утвердительно кивнул. – Так вот, его с дыркой во лбу нашли в канализации. А Бая? – Я снова кивнул. – Тоже дырка в башке. И так еще семь человек. В каждого был сделан только один выстрел, и с очень близкого расстояния. – Дуча замолчал.

– И что ты думаешь об этом?

– А зачем мозги напрягать? – На его лице появилось выражение безысходности. – Тут два варианта: или кто-то из своих всех положил…

– Или?..

– Или кто-то из наших.

– Это как? – удивился я.

– Слушай, – в голосе Дучи послышалось изумление. – Ты, блин, как не от мира сего. Да очень просто – взяли по какой-нибудь чухне, а потом в тихом месте пулю в лоб.

В этот момент мы пересекли мост через Днепр.

– Куда сейчас? – поинтересовался он.

Я достал из кармана джинсов свернутый лист бумаги, на котором делал выписки из документов, собранных отцом.

– Ближе всего к нам ювелирная фирма «Карат», – сделал я вывод, обозрев окрестности, по которым мы проезжали. – Давай с нее и начнем.

– А сколько всего фирм нам надо посетить?

– Вообще-то тут задействован весь город, но крупных фирм всего четыре и с десяток помельче, – ответил я, прикуривая сигарету.

* * *

Офис организации, которую мы искали, располагался в бывшей трехкомнатной квартире в самом центре города. По странному стечению обстоятельств в этом доме очень давно проживала девушка, в которую я был влюблен… Там, где когда-то были окна, прорубили двери и пристроили шикарное крыльцо, облицованное дорогой гранитной плиткой. Одна дверь вела в маленький ювелирный магазинчик, торгующий только турецким золотом, а другая в офис. Даже по столичным меркам офис выглядел до неприличия круто и вычурно. Скорее он напоминал антикварную лавку – столько здесь было необязательных для рабочей обстановки дорогих безделушек. В приемной за небольшим, но дорогим столом красного дерева восседала симпатичная брюнетка лет двадцати.

Когда мы вошли в кабинет, девушка сосредоточенно работала на компьютере. Справа от дверей, как неотъемлемая часть интерьера, в стоявших вдоль стены креслах сидели два накачанных красавца. Костюмы их были, на мой взгляд, самых больших размеров, но все же при каждом движении этих мордоворотов жалобно потрескивали. Не успел я переступить порог, как эти двое поднялись и тупо уставились сначала на меня, а затем и на появившегося в дверях Дучу.

Я подошел к столу, за которым работала брюнетка, и поздоровался.

– Я бы хотел переговорить с директором.

– Вам назначено? – спросила она.

– Нет.

– Тогда я ничем вам помочь не могу, у Арнольда Рувимовича сейчас длительное совещание.

– Придется его отменить, поскольку я ждать не намерен. – Я протянул ей свою визитку.

Сзади меня раздалось недовольное рычание и потрескивание костюмов, затем я услышал голос Дучи:

– Спокойней, спокойней, братцы. Мы не из налоговой, а по делу, так что расслабьтесь.

Я не обращал ни малейшего внимания на происходящее за моей спиной, прекрасно зная, что Дуча не выпустит ситуацию из-под контроля. Тем временем девушка прочла мою визитку и слегка побледнела.

«Похоже, о том, что я могу появиться, тут были предупреждены заранее», – мелькнула у меня мысль.

Дрожащей рукой она нажала кнопку селектора.

– Арнольд Рувимович, к вам Закриди. Из Москвы… – добавила она.

– Я занят, – огрызнулся в ответ селектор испуганно-раздраженным голосом.

Секретарша посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

– Вы сами все слышали.

– Уголовный розыск, – неожиданно прозвучало за моей спиной. Эта сказанная Дучей фраза меня удивила, правда, виду я не показал.

Я обернулся. Громилы, натянув на свои физиономии улыбки, медленно опустили телеса в кресла.

– Так бы сразу и сказали, – угодливо пробурчал один из них.

Мы с Дучей не стали выслушивать дальнейшие излияния и решительно направились к огромной, обтянутой натуральной кожей тяжелой двери, за которой и располагался кабинет директора.

Арнольд Рувимович Чертков производил неприятное впечатление, этому способствовали взлохмаченные кучерявые, с проседью, густые волосы, растрепанные баки, которые обрамляли лоснящееся от жира лицо. На Арнольде Рувимовиче был некогда, безусловно, дорогой, но уже поношенный костюм.

«Бьюсь об заклад, что у него рваные носки», пол у мал я и осмотрелся вокруг.

Мебель в кабинете являла собой полную противоположность своему хозяину: изготовленная из красного дерева, с разными резными штучками, инкрустированными позолотой…

Подняв от стола голову, Арнольд Рувимович посмотрел на нас тяжелым сонным взглядом, который тут же изменился, и я с полной уверенностью могу заявить, что приязни в нем было столько же, сколько воды в отключенном водопроводе.

Я прошел к столу и уселся на стоявший рядом стул. Дуча остался стоять у дверей, прислонившись плечом к косяку.

– Здравствуйте, – вежливо, но весомо произнес я.

Дуча также поздоровался.

– Вам, по-моему, сказали, что я занят, – не очень дружелюбно прокряхтел директор.

– Судя по реакции вашей секретарши, я тут личность известная.

Арнольд Рувимович прожигал меня взглядом.

Не обращая на это внимания, я продолжал:

– А из сего следует, что вы также знаете: я всегда добиваюсь своего…

– Только без моей помощи, – оборвал он.

– А кто вам сказал, что мне нужна ваша помощь? – Я располагающе улыбнулся. – Вы ответите только на два вопроса, и мы исчезнем.

Арнольд Рувимович пожевал губами. Что это означало, трудно сказать, но что-то мне подсказывало, что это не «да».

– Меня интересует следующее. – Стоявшая на столе пепельница молчаливо разрешала мне закурить, что я и сделал. Оставив сигареты и зажигалку на столе, намекая этим на то, что никуда не тороплюсь, я продолжил: – Сколько вы дали денег на строительство Песчаного города и кому? Можно добавить еще один вопрос: хотите ли вы вернуть их обратно?

– Нет, – с болью в голосе выдавил он.

– «Нет» – это ответ на все три вопроса или только на последний?

– На все три, – хмуро ответил директор. – И вот что еще, молодой человек… Мой вам совет: уезжайте отсюда. Своим приходом ко мне вы уже доставили мне массу неприятностей… – Он снова пошевелил губами. – У меня и без вас забот хватает. Кроме того, – он перешел на шепот, – если вы сегодня же не уедете, то завтра вас будут хоронить, как вашего отца.

Напоминание об отце болью отозвалось в моем сердце, но я взял себя в руки.

– Я так понимаю, вы не хотите говорить, потому что боитесь, я прав?

Арнольд Рувимович не мигая смотрел на меня.

– Значит, прав, – верно поняв его взгляд, решил я. – А в то, что мне удастся что-то изменить в вашем… в нашем городе, вы не верите? – Ответом мне был все тот же взгляд. – Хорошо, – задумчиво произнес я. – А если все же я, живой и здоровый, приду к вам завтра? – Я выдержал паузу, давая ему справиться с волнением и осознать мною сказанное. – Разговор будет?

Опять тот же пристальный взгляд немигающих глаз, которые через мгновение ожили и моргнули. Это движение я понял как знак согласия.

– Хорошо. – Я встал. – Пойдем, Дуча, – сказал я и направился к выходу. Дуча молча открыл дверь. В дверях я задержался: – До свидания, Арнольд Рувимович. До завтра.

Мы вышли из кабинета, неслышно прикрыв за собой дверь.

Усевшись в машину, я успел остановить руку Дучи, в которой был зажат ключ, прежде чем он вставил его в замок зажигания.

– Дружище, а ну-ка поведай мне, откуда у тебя ксива и ствол? Ты же сказал, что все сдал.

– Так оно и было. – Дуча посмотрел на меня так, словно я только что на свет народился. – Только у какого опера в наше время нет левого ствола. Ты ведь и сам знаешь, сколько сейчас «железа» на руках. Ну, а удостоверение – так это совсем просто. Перед разводом моя распрекрасная решила мне напакостить, собрала все нужные мне бумаги, в том числе и ксиву, фотографии и сожгла. Только она не знала одного: перед тем как она все это подожгла, я успел из этой кучи все самое ценное убрать. Ну, а вместо изъятого, чтобы ничего не заметила, сунул туда ее паспорт, диплом об окончании института и еще какие-то ее бумаги. – Дуча самодовольно усмехнулся. – Ну и побегала ж она – ей в загс заявление подавать на развод, а паспорта нет; надо на работу устраиваться, а диплома нет. – Дуча расхохотался, только в его хохоте особого веселья я не заметил. – Ну, а я, наверное, интуитивно решил использовать возникшую ситуацию и заявил, что удостоверение случайно уничтожено. Получив строгача за халатность, я восстановил удостоверение, и, как видишь, мой выстрел не был холостым.

– Ладно. – Я положил ему на плечо руку. – Поехали, нам еще надо попасть сегодня в несколько контор.

Было шесть вечера, когда мы, уставшие и голодные, направили колеса Дучиной «копейки» в сторону моего дома. Мотаясь целый день по городу, я все же успел дважды заехать в больницу к матери, но оба раза мне дали от ворот поворот. Как объяснил мне врач, состояние матери стабилизировалось, но пока от посещений придется воздержаться. Спорить было бесполезно.

День казался скучным и однообразным, потому что куда бы мы ни приехали – я имею в виду фирмы из списка, – результат был таким же, как и при посещении Арнольда Рувимовича: никто не хотел со мной разговаривать. Все эти люди, занимающиеся разным бизнесом, очевидно преуспевающие, были кем-то до смерти напуганы.

Такой массовый испуг заинтриговал меня еще больше. Пока мы наносили визиты, никто за нами не следил, никто на нас не нападал. И это очень меня обеспокоило. Я не настолько глуп, чтобы поверить, что меня оставили в покое. Отсутствие за нами «хвоста» говорило или о том, что наши противники знали о моем местонахождении в любой момент времени, или о том, что им было безразлично, где я нахожусь и что делаю. Возможно, конечно, и то и другое – они прекрасно знали, где я нахожусь и чем занимаюсь, но их это абсолютно не беспокоило, так как они были уверены, что говорить со мной никто не будет. Я также не сомневался, что мне готовился какой-то сюрприз. Только вот, где и когда нужно ждать «подарка», не мешало бы знать. Но мое любопытство вскоре было удовлетворено – не успели мы отъехать от последней на этот день фирмы, директора которой мы посетили, как к нам сзади пристроился серебристый «Фольксваген-Гольф».

– У нас эскорт, – оглядываясь назад, пробормотал я. Посте моих слов Дуча сосредоточился на дороге и постоянно бросал взгляд в зеркало заднего вида.

«Фольксваген» следовал за нами на расстоянии нескольких метров, не обгоняя нас, но и не отставая. Нечего даже было думать на Дучиной «копейке» уйти от преследования. Единственное, что нам оставалось, – положиться на удачу.

Мы ползли так медленно, что даже видавший виды грузовик набрался смелости и начал нас обгонять с правой, ближней к тротуару, стороны.

– Дерьмовая груда металла, – в сердцах выругался Дуча и, взглянув на обгонявший нас грузовик, со злостью стукнул руками по баранке.

– Не обижай старушку – сколько она бегает, столько не живут, – попытался я утихомирить Дучу.

– Да ты посмотри… – начал было он, но тут же замолчал, словно поперхнулся своими словами, – ехавший за нами «Фольксваген», рванув вперед, прошел мимо нас с левой стороны почти впритирку и вдруг резко свернул вправо, подставляя нам бок. Дуча успел нажать на тормоз и вывернуть руль вправо. Мы чудом избежали столкновения, но это было только начало… Я повернул голову направо, и мои глаза чуть не вылезли из орбит – прямо на меня, пыхтя и кашляя своим старым ржавым нутром, несся грузовик…

Как оказалось, Дуча тоже видел приближавшийся «ЗИЛ» и, переключив скорость, выворачивая руль влево, врезал по газам с такой силой, будто вбивал в землю какого-то гада. «Жигуленок» прыгнул в сторону, уклоняясь от удара, и… замер. Грузовик-убийца пронесся мимо нас, зацепив слегка, по касательной, правый подфарник.

Дрожащей рукой я достал пачку сигарет, другой, не менее дрожащей, извлек из нее сигарету, вынул из кармана джинсов зажигалку. Некоторое время не мог попасть кончиком сигареты в огонь. Прикурив, сделал несколько глубоких затяжек.

Дуча же, припарковав машину к тротуару, посидел несколько минут без движения, после чего, повернувшись, достал из кармана чехла сиденья бутылку водки. Скрутив винтовую крышку, он одним махом опустошил бутылку чуть ли не на половину.

– Как ты? – спросил он, протягивая мне бутылку.

– Сейчас будет хорошо, – ответил я и, приняв от него посудину, влил в себя изрядную порцию жидкости, совсем не почувствовав ее крепости.

– Ну что, – сказал Дуча, – продолжим наш путь?

– А сможем? – взглянул я на него.

– Попробуем, – ответил он, заводя движок. Тот закашлял, недовольно забурчал, но тем не менее мы медленно двинулись дальше. Медленно не потому, что не хотели ехать быстрее, просто боялись, что машина по дороге станет рассыпаться – сзади все гремело и стучало. Через минуту я уже ничего не слышал, меня беспокоила одна проблема – я перестал предчувствовать опасность. Волна холодного пота прошибла меня… Что-то случилось с моим индикатором. Еще на очевидную, как на кладбище, он реагирует, а вот как в случае с грузовиком… В том, что водитель «ЗИЛа» хотел нас протаранить, я ничуть не сомневался. Единственное вразумительное объяснение такому состоянию – это смерть отца и болезнь матери. Только это могло шарахнуть по мне так, что все остальные мои чувства словно онемели.

Уйдя полностью в свои размышления, я не заметил, как мы подъехали к моему дому.

– Приехали, – донесся до меня словно издалека Дучин голос.

Я осмотрелся и увидел, что мы остановились у моего подъезда, но из машины выходить не торопился – новая неожиданная мысль заставила меня остаться на месте.

– Ты знаешь, Дуча, мой внутренний индикатор опасности подсказывает мне, что вдвоем мы с этой толпой не справимся.

– Думаешь?

– К бабке ходить не надо.

– И как же нам быть? – Дуча задумался, но не прошло и минуты, как заговорил снова: – Влад, я мозгами пораскинул… Насчет того, кого из моих можно подтянуть к этому делу, но увы… Вроде бы все ребята толковые и не мудаки… кажется, – счел необходимым добавить он, – но как поведут себя в данной ситуации? Я ответить затрудняюсь.

– Раз есть сомнения, значит, и трогать их не будем – на проверку времени нет. Я думаю, эту проблему мне удастся решить. – Я посмотрел по сторонам в поисках телефона-автомата, но такового поблизости не оказалось. – Давай-ка немного прокатимся, – предложил я Дуче, – телефон найти надо.

– А что, из дома никак? – изумился он.

– Э-эх, деревня! Ты что, прикидываешься или серьезно не въезжаешь? Тоже мне мент!

– Ты о чем?

– Да все о том же. Если ваш «Союз» – организация, себя уважающая, а мне сдается, что уважающая, значит, и служба безопасности у нее на высоте. Эти уроды из «гвардии» так, мелюзга, пушечное мясо – настоящие спецы в красных рубашках расхаживать не будут. Так что, думаю, к моему телефону уши уже приделали. Да и к твоему скорее всего тоже. Усек? Поехали звонить.

Несколько раз мы останавливались у немногочисленных таксофонов и убеждались в их неисправности и в конце концов добрались до почтового отделения.

– Ты кому звонить собираешься? – поинтересовался Дуча.

– Человеку, с которым мы уже больше двадцати лет дружим.

– А почему я его не знаю? – удивленно буркнул он.

– Может, и знаешь. Дудка Стас, – пожал я плечами.

– Дудка по прозвищу Китаец?!

– Да, а чему ты удивляешься? – Я даже остановился, не дойдя до дверей почты.

– Да ты знаешь, что тут творилось, когда началась перестройка и всякая мразь стала бригады создавать?

– Нет, – искренне ответил я, чем заслужил презрительный Дучин взгляд.

– А еще говоришь – друг. Иди звони, потом расскажу.

Я зашел на почту и, подойдя к таксофону, набрал номер. Интересная у меня память на номера телефонов и цифры вообще – я запоминаю их с первого раза. Но вот потом, если человек, чей номер я запомнил, не особо мне нужен, то память вычеркивает его самостоятельно. Если же это друг или у нас есть какой-то общий интерес, то даже если я не буду звонить ему несколько лет – в нужный момент номер телефона всплывет сам по себе.

Так и сейчас пальцы сами набрали нужный номер.

– Здорово, бродяга, – поприветствовал я снявшего трубку Стаса.

– A-а, гость из столицы, – казалось бы, равнодушно ответил голос на другом конце провода. Но я знал своего друга и знал, что он рад моему звонку. – Когда приехал?

– Вчера.

– Когда зайдешь?

– Сегодня.

– Тогда и бутылочку прихвати.

– Само собой, – улыбнувшись, ответил я.

– Да, и с жратвой у меня напряги.

Я недовольно хмыкнул в трубку.

– Ты думаешь, если я давно не звонил, то все забыл?

– Мало ли, – как-то неопределенно ответил он.

– Ладно, – я оценивающе взглянул на часы, – к десяти подкатим, так что жди.

Стас не спросил, с кем я подъеду, – он четко знает, что плохого человека я к нему в дом не приведу.

Повесив трубку, я вышел на улицу. Дуча ждал меня у машины.

– Все, приехали, – печально сообщил он мне.

– Что случилось?

– Не вынесла старушка резких движений – движок гикнулся.

– Не грусти, ментура, если из этой передряги выберемся, купим тебе новую машину.

– А если нет? – грустно улыбнулся он.

– А если нет, то единственная машина, которая нам понадобится, – это катафалк… В лучшем случае – инвалидная коляска. Не дрейфь, для этого дела спонсоров найдем. Откроем модельное агентство для инвалидов… Поверь мне, дело нужное…

– Да ну тебя, – тяжело вздохнул Дуча. Он открыл багажник и достал из него зеленый брезентовый рюкзак, какими раньше пользовались в армии. Захлопнув багажник, нырнул в салон, выгреб все из «бардачка». Положив наполненный рюкзак на землю, Дуча скрутил номера. После этого взял бутылку с остатками водки. Захлопнув дверцы, он не стал запирать их, сказав, что все равно в машине ценного ничего нет, и, махнув рукой, отхлебнул из горлышка.

– Помянем… она была настоящей… подругой, – протягивая мне бутылку, предложил он.

Я уважил его, сделав пару глотков. Дуча забрал у меня бутылку и вылил остатки на «останки».

* * *

Дед был дома и чго-то готовил на плите.

– А, приехали, сорванцы, – обрадовался он, вытирая руки о фартук.

– Не приехали, а пришли, – поправил его Дуча.

– С машиной что-то? – участливо поинтересовался он, ставя на стол тарелки с едой.

– Да, – ответил Дуча и уселся к столу. – И вообще, я жрать хочу.

– Слушай, – Дед повернулся к нему, – у меня знакомый мастер по машинам. Давай я ему позвоню, и он все сделает. Инструмента у него всякого видимо-невидимо.

– Моей железяке только один инструмент нужен – кувалда называется.

– Ну што ж, тебе виднее.

Перед едой я привел себя в порядок и переоделся в спортивный костюм. Вещи свои бросил в корзину для грязного белья, чтобы постирать их, вернувшись от Стаса, и только после этого присоединился к Дуче и дяде Толе, которые молча двигали челюстями. Я же решил нарушить их безмолвие.

– Так что. ты хотел рассказать мне о Дудке? – обратился я к Дуче.

– A-a, – вспомнил он. – О твоем кореше по городу легенды слагают.

– Точно, – подтвердил дядя Толя. – Я тоже шось слыхав.

– Так вот, – продолжал Дуча, – ходят слухи, что он чуть ли не самый крутой боец в городе.

– Так оно и есть, – кивнул я головой. – По крайней мере в те времена, когда я еще тут жил, так и было.

– Его стали тянуть к себе все: и братва, и служба безопасности, и шестой отдел – это у нас отдел по борьбе с организованной преступностью, – пояснил Дуча. – Он ни к кому не пошел.

– Узнаю Китайца, – с усмешкой вставил я.

– А когда его достали окончательно, он тихонько собрал вещички и умотал куда-то в горы. Говорят, ему большие деньги предлагали – не согласился, хотя частенько без копейки сидит.

То, что рассказывал Дуча, не было легендой. Действительно, Стас был лучшим бойцом в городе. Хотя по его виду этого сказать невозможно. Он чуть выше меня, худощавый, слегка сутулый. Вдоль туловища свисают длинные руки, которые при ходьбе болтаются словно веревки. Да и весь он как пластилиновый. Некоторые, обманутые его внешней неказистостью, теряли в поединках осторожность. Ой и потом дорого платили за лекарства.

Лысоватый со лба, с косичкой на затылке, с постоянной улыбкой на вечно спокойном, умиротворенном лице с неизменно прищуренными глазами – таков Стас. За все время нашего знакомства я не помню случая, когда бы он повысил на кого-нибудь голос. Прц своей общительности Стас еще тогда, давно был очень одинок. Он не любил толпы, но если, по воле судьбы, попадал в такую, моментально занимал место лидера, и горе тому, кто пытался оспаривать у него это право. Единственным человеком, который мог взять роль лидера на себя, был я. Вынужден добавить, что такое могло произойти только в определенной ситуации и только с молчаливого согласия Китайца.

Любитель поговорить, он моментально замыкался, если разговор касался его личной жизни или секретов боевых искусств. В отношении последнего на любой вопрос у него всегда был стандартный ответ: «Думай – и все поймешь». Кое-какими знаниями он мог поделиться, но никогда не рассказывал до конца, всегда оставляя для себя то единственное, что знал только он.

Еще одной характерной особенностью Стаса было то, что он частенько, не говоря никому ни слова, отправлялся то в тайгу, то в горы, то еще куда-нибудь. У него было два прозвища – Китаец и Бродяга, правда, в глаза его так никто не называл. Единственный, кому это было позволено, и то не сразу, был я.

Мы вышли из такси рядом с домом, где жил Стас. Я не был здесь очень давно, казалось, много воды утекло, но двор старого четырехэтажного дома грязно-серого цвета остался прежним. Разумеется, мы сначала зашли в магазин. И только после того, как мы наполнили пластиковые пакеты всякой всячиной, я повел Дучу к заветному подъезду.

Стас открыл дверь сразу же, точно стоял и ждал, когда я позвоню.

– Ты непункгуален: сказал к десяти, а пришел раньше, – пробурчал он, пропуская нас в квартиру.

– Да пошел ты, – миролюбиво произнес я.

Я сказал – к десяти, а не в десять ровно. Познакомься – это Дуча… то есть Валентин, – поправился я.

– Ага, – только и сказал Стас, окинув Дучу вроде бы безразличным взглядом.

– Стас, – представил я его Дуче. – Будем считать, что познакомились. А теперь пойдем на кухню, пакеты разберем.

– Вы пока разбирайте, – предложил Дуча, – а я на работу звякну, узнаю, что там и как.

– Хохлову, что ли? – с некоторой брезгливостью брякнул я.

– Что я, больной? Начальнику розыска Стрижу, ты его должен помнить.

– Конечно, помню. Он же был толковым мужиком, неужели тоже скурвился?

– Нет, что ты. Стриж каким был, таким и остался, только вбил себе в голову, что исправить ничего нельзя. Замкнулся в себе и только преступления раскрывает… когда разрешают, конечно. – Дуча с безнадежным видом махнул рукой. – Стас, где у вас телефон? – обратился он к хозяину дома.

Прежде чем ответить, Стас с подозрением посмотрел на него, как бы мысленно спрашивая: «А телефон ли тебе нужен, мил друг?»

Меня достала эта пауза, и я вмешался:

– В комнате на столе, иди звони, – и взяв Стаса за руку, повел на кухню.

Только я в доме Стаса мог позволить себе подобную выходку.

Дуча прошел в комнату, а мы на кухне занялись продуктами. Через несколько минут стол был наспех накрьгт. Вот тогда на пороге кухни и появился Дуча.

Мне достаточно было взглянуть на него, чтобы понять: что-то произошло.