Текст книги "За други своя. Добровольцы (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Я прикинул в уме: а ведь не отстанет.

– Где же вы возьмёте столько денег для нас? Не из своего же кармана. Да и в текущей операции возможностей уйти с добычей не густо, давайте признаем.

– Само собой. Я просто отнесусь к подготовке следующей операции посерьёзней, и мы свой шанс не упустим, вот посмотришь! Тут я дал маху, признаю.

– Как жаль, что отсутствует капитан. Он очень хотел услышать именно эти слова.

– Да и хрен с ним! Поверь: никто лучше меня не разбирается в людях, и лучшим я готов платить соответственно.

– Это те лучшие, которые сейчас на коридоре?

– Не напоминай мне о них. Я разочарован. Как они могли даже не попытаться задержать банду, с конкретным планом? А если я с дамой, ни о чём другом не помышляю? Берите! Берите голыми руками! Разгоню, при первой возможности!

– В банде, если я верно подсчитал, было восемьдесят четыре крепыша. На штурм отправились самые сильные.

– Это не меняет дела! Могли грудью заслонить дверь и принять бой. Это же рядовая драка, вы, что, никогда не дрались?

– Боролся только, кулаки мне отец велел не распускать.

– Я заменю тебе отца!

– Это вряд ли. Вы же мне братьев не нарожаете.

Полковник помолчал, подбирая другие пути для переманивания на свою сторону.

– Ты ещё слишком молод, многого не понимаешь.

– Я стараюсь.

– Не понял…

– Я стремлюсь постареть, но постепенно. Или нужно к завтрашнему?

Полковник как-то умудрялся жить двумя жизнями. В одной – уговаривать меня, в другой – потрошил подчинённых; бил изредка кулаком в ладонь и поскрипывал зубами.

– Я их сдам мамочкам на руки живыми, если доживут. Но путь домой неблизкий, всяко может случиться.

– Я вас совсем не понимаю. Человек может раз-другой оступиться, так что – крест на нём ставить.

Уиль Штирль сдержался, не выпустил слов, какие набежали. Что-то серое, с чёрными вкраплениями я заметил у него на языке.

Проглотил.

– Чтобы меня поучать, ты не дорос. Однако, никто другой не знает тебе подлинную цену. Вас у капитана тридцать три, ты думаешь, если двоих потеряет, то очень расстроится? Нет! Поверь мне, я в людях разбираюсь.

Разговор принял такой оборот, что продолжать его я не видел смысла.

– Ты думай, думай! Я пока отлучусь и проведаю своих мерзавцев. Даже спрашивать ни о чём не буду. Просто посмотрю каждому в глаза. Вырастил, на свою голову. – Уиль Штирль с трудом поднялся на ноги и подался на выход. Приоткрыл дверь, выглянул. Видно, всё ещё надеялся меня уломать, поставил в известность: – Полюбуйся, иди, они дрыхнут на полу.

– Так ночь, вроде.

– Когда операция повернула к финишу, осталось несколько решительных шагов, то сутки потерпеть – они не могут. Ни одному в голову не пришло, что отоспимся после.

И как бы не хотелось идти, да я понимал: моё присутствие там сейчас необходимо.

Я вышел следом, не снимая наблюдения с мешка. За дверную ручку цеплялся, стреляя глазами на оба фронта.

Полковник почти приблизился вплотную, один из солдат вытянулся и шёпотом доложил – всё в порядке, готовы отразить любые поползновения.

Потоптался около них командир, решил не мешать отдыху, вернулся в номер, дверь мягко притворил.

– Святые! Как ничего не случилось! Наотражали уже! Меня это выбешивает, но я не из таких, кого можно… Святые! И даже глаз не отвёл! Вот это обучил премудростям!.. Тебя, кстати, не смущают местные законы?

– Что именно в них?

– Ну, как? Не слышал разве? Банда ворвалась в номер и не тронула мешок, на котором я уснул. Дурацкие законы! Я бы просто скинул на пол спящего и утащил мешок, нет – такое положение: не будить, если спит. Придурки! И я собирался здесь обосноваться! Кажется, уже передумал окончательно. Я же расстреляю всех плутарей, до последнего чиновника, как только кто-то хоть заикнётся, что я в чём-то не прав. Как считаешь, я имею право на собственное мнение?

– Что это меняет?

– Знаешь, я не привык, чтобы так со мной разговаривали. – Полковник развернулся к выходу. – Пойду-ка я, подышу воздухом. Нужно немного привести себя в порядок.

5

С мешком у меня случилось свидание – я и он. Делай со мной, что хочешь – где-то я уже слышал эту фразу. За окно – нельзя, будем ждать капитана. А он и воротился, совсем чуток прошло времени от начала свидания.

– Где наш драгоценный компаньон?

– Вышел подышать.

– Чтобы не уснул там опять, – напомнил о себе Повар. Человек, борющийся со свалками, с таким колючим именем Шурупий, сиял. Значит, всё у них получилось. Или нашли выход.

– План таков, – начал капитан. – В пять утра, по местному времени, господин Шурупий запускает юрпи-тоннель в тестовом режиме. Дополнительное оборудование установлено, осталось перенаправить мусор из стояков в тоннель. Мусор превратится в пыль, которая удобрит газоны Плин-Пирнеца, растения получат минеральные вещества, и растительность…

– Одну минуту, – вмешался Повар, – БероГору интересней другой вариант использования юрпи-тоннеля.

– Ах, да! Этот мешочек мы пропустим по тоннелю первым. На одном участке предусмотрен клапан. Как только мешок провалится под него, процесс перемалывания мусора пройдёт первую фазу измельчения. Господин Шурупий лично проследит за величиной фракции, отрегулирует мельницы, и крепость навсегда избавится…

– Капитан! – вновь подал голос Повар.

Капитан задумался, сосредоточился на потолке, как объекте для чистых, как сам потолок, размышлений.

– И самое главное. У клапана будет ждать помощник господина Шурупия. Полковнику придётся иметь разговор с ним: или мешок вернётся в тоннель, или сотрудник получит треть содержимого мешка.

Я присел на диван, почти механически. Мы дружно разоряем компаньона, и каждый хотел бы внести свою долю в мероприятие.

– А вот и наш компаньон! – Шурупий бросился к дверям, с единственной целью – пожать руку благодетелю. Для развития технологий нужны приличные средства, и этот человек может внести солидную часть в приобретение оборудования. Пусть, и против желания, но жизнь устроена так, что нас не всегда спрашивают.

Без четверти пять, в полном составе, по очереди волоча за собой мешок, мы загрузились в лифт. Подбежавший солдат успел спросить, не нужна ли помощь.

– Охраняйте коридор, что с вас взять. И чтобы мышь не проскочила!

На техническом этаже, мы всё так же бережно транспортировали ношу до известного Шурупию люка. Подняли втроём, – сил как будто накопилось, Шурупий дал отмашку – отпускай!

И ушёл, родимый, освободив нас перед законом, пикетами и прочими превратностями, какие имели цель уравновесить чаши весов хотя бы в этом секторе вселенной.

Вот теперь можно возвращаться на корабль и хорошенечко отоспаться.

Полковник преследовал по пятам господина Шурупия, уточнял детали, к какому сектору подойти снаружи, просил хоть фонариком просигналить. А нас эти мелочи не интересовали. В фойе часы показывали четверть шестого, мы что-то замешкались. Нам не привыкать: каждое новое дело на первых порах преследуют трудности и разногласия…

Скорей бы на своё кресло!

Около четырёх часов нам всё же дали поспать. «Б-2403» отошёл недалече от крепости, – кажется, что-то ещё мы должны увидеть или получить. Оружейник не стеснялся – развил свою версию: «Теперь мы полковника увидим не скоро. Крепко задолжал, а теми деньгами, что взял, делиться не захочет».

Вот и посмотрим. Если это и было целью нашей авантюры, чтобы раз и навсегда с ним распрощаться, то мы заплатили (хохочу про себя) немалую цену.

Жизнь налаживалась, в гости никого не ждали. Учебный процесс вернулся в прежнее русло, и я засел за теорию управления кораблём. Повар подходил разок, уточнял, о чём мы побеседовали с полковником, пока они с Шурупием осматривали юрпи-тоннель.

– А как ты его усыпил? – этот вопрос меня волновал не меньше, чем учёба.

– Сдашь вождение – поговорим. А кратко если, то есть на темени человека точка. Научишься воздействовать на неё – любого усыпишь.

6

К вождению меня допустили к концу второй недели. Сначала мы садились на мягкие грунты, потом на объекты потвёрже. Капитан, как оказалось, готовил сразу шестнадцать пилотов. Подумалось: у него в запасе точно десяток кораблей.

Заход на глыбу – человек пять наблюдают за последовательностью действий пилота. Потом за управление садится следующий. Уже ходят разговоры, на следующей неделе будем осваивать скоростные режимы. РодоПрав нам показал отрывки фильма «Звёздные войны», – там, среди опасных ландшафтов, скорости запредельные.

– Разве это возможно? – усомнился я.

– В кино всё возможно. Они эти эмоции называют… «драйв» и ещё как-то, но не это главное. Опасность в том, что зритель верит, поэтому готов рисковать головой.

– Там же по приборам, вроде, – не сдавался я.

– А в чьих руках они? Того, кто подсунул технологии. Зрители и доверяются, как дети малые. Количество смертей в авариях зашкаливает, да статистику тщательно скрывают – мол, давай, рискни! Кто следующий?

Словом, завязался разговор, подключились пилоты. Так уж вышло, что наши кресла рядом.

– В Зоне Поражения, где нет Великих Воинов, нас используют настолько, насколько мы позволяем. Страшно даже подумать, как разнятся условия, от планеты к планете. Чем ближе к старой Земле, тем хуже.

– А на новой не так.

– Ну, её можно считать исключением. И те несколько планет, которые умеют защищаться. Думаете, Главное Око не ищет путей проникновения?

– Против Гармонии вибраций у него нет вариантов. – ЛадоПер на миг оторвался от планшета. – А где-то есть и жрецы, несущие звуковую службу. К ним тоже хотят ключики подобрать.

– Так и к добровольцам хотят войти в доверие. Думаете, наша группа, все четыреста человек, не повстречала «доброжелателей» всяких? – РодоПрав напомнил про фильм «Аватар»: – А ведь режиссёр фильма был допущен на спецпросмотр, просто чудом угодил в число допущенных. Документальные съёмки старой Земли, до штурма её союзными войсками. Руссов самих не снимали, просто запечатлели растительный и животный мир.

– Это где про Родовое дерево?

– Каждый род оберегал своё. Люди черпали от него силы и не ведали проблем с питанием. Оно и кормило, и оберегало, предупреждало об угрозах. Приближался захватчик – птица поднималась на крыло и атаковала, в меру своих навыков. Люди подключались следом.

В наших рядах появился свой историк, кто посвятил себя подробному изучению порабощения старой Земли. Спорить с ним если кто и пытался, то ЖелоТрон разбивал все разночтения. Лживых источников масса, да есть у него надёжный, откуда черпает, эпизод за эпизодом… Капитан как-то намекнул – наблюдай за ним: на него вышел кто-то из Великих и снабжает верными данными.

– Так он и учебник по истории сможет написать?

– Похоже на то.

Сказать, что очень сильно интересуюсь прошлым – так нет: мне бы свою жизнь прожить – имя не запятнать да своим помогать, если сбились с пути. ЖелоТрон настораживал своей молчаливостью, как губка, впитывал мнения, сам искал правильные ответы, и находил. Шла настройка его организма на здоровые вибрации, и ложь, качественные фальшивки он научился распознавать с первого раза. По крайней мере, дважды ошибался сам, уточнял, потом подходил к спорщику и сообщал правильный ход событий.

После той лекции капитана, и ЖелоТрон взял за привычку устраивать малые доклады по той или иной теме. Я уже подумывал его отговорить – дескать, учёба движется такими темпами, нам бы современные данные усвоить. Он очень интересно возразил:

– Не зная прошлого, ты безоружен, ибо не ведаешь, на что способен враг. Десять тысяч лет русы воевали за свои земли родовые, доходило до того, что четырежды выбивали с планеты врага, думали – всё, избавились. Союз захватчиков пополнился свежими силами, и пятая попытка обернулась полным поражением русов. Затем, отвоёвывая территории, враг переписывал историю, выращивал подневольное население под свои нужды. Древнюю веру подменил христианством, и пошло-поехало. Язык, обряды, службы – всё исказили, вплоть до подмены понятий. Сегодня земляне не ведают, что живут на положении рабов.

– Ладно, поостынь, ЖелоТрон, – сказал я в ответ. – Я подумаю, но тебя лучше не трогать. Ты заводишься с пол-оборота, и тормозов, похоже, не имеешь.

– Подскажи, где купить.

– Буду иметь в виду, заглянем на какой базар – обязательно узнаю.

И надо признать, товарищ меня заинтересовал. Если даже представить, что наш полковник тоже не в курсе, что исполняет чужую волю, то… Надо разбираться, как Главному Оку удаётся внушать, что мы проживаем свои жизни, не навязанные его ограничениями. Тогда, волшебная культура руссов – как кость в глотке ему. Потому и насыщают быт всякими устройствами, действие которых можно объяснить полудетскими, примитивными законами «вижу – значит, это существует».

Наш капитан иногда любуется издали, чем занимается оружейник. Похоже, его предсказания имеют свойство исполняться. Если это не дар формировать грядущее. Уиль Штирль не кажет носа, и отговорку себе, поди, давно придумал, на случай встречи: я вам маячки подбирал, искал, где дешевле.

Кивнул мне – заходи!

В рубке царит торжественное настроение. Мы готовимся к серьёзному делу, не афишируя и не выдавая способностей. Школьники в зоопарке. Свои преимущества мы покажем в должный час, а удивим – готовьтесь.

– Наш знакомый прислал сообщение. – Капитан зачитал с монитора: – «Уиль Штирль, ваш друг, никуда не пропал. Я в поиске современной модели маячков, на главных рынках слишком дорого. До встречи».

– На двух стульях надеется усидеть. Вдруг мы ещё когда пригодимся.

Капитан указал на кресло пилота.

– Попробуем выжать из двигателей максимум. Как ты?

– Если с малым нарастанием, попробуем.

На новой Земле, помню, я носом приклеился к огромному аквариуму. Всякие твари, числом, не поддающимся учёту, страдали, нападали, выращивали потомство и отходили на покой. Свойства аквариума позволяли проследить полный цикл любой зверушки, достаточно сосредоточиться на ней. На несколько минут – вся жизнь, от малька до колючего скелета, который доедают специалисты по скелетам.

Космос – тот же аквариум, с той лишь разницей, что процессы растянуты в такой же пропорции, как разнятся размеры. Я уже подметил момент: когда выбран маршрут, глазам предстаёт пространство, сравнимое с притяжением глубины колодца. Тебя манит погрузиться до самого дна, а там ожидает подарок – планета, не нанесённая на карты. Жители не хотят, чтобы всякие нарушали их спокойствие и размеренный образ жизни: вы там у себя воюете без конца? И на здоровье!

Полковнику она точно не откроется, как бы ни старался. Все знают о наличии неуловимых планет, все хотели бы пошарить по тамошним сусекам или хотя бы побывать. Не каждому повезёт, возможно, везение зависит и от того, кто капитан.

Уверенность – вот что движет пилотом. «Б-2403» сделан настолько добротно, что никаких сомнений. Препятствий, можно сказать, для такого корабля не существует. И отсюда следует вывод: эта модель сотворена не под присмотром Главного ока.

Колодец набегал мелкими ориентирами, мы падали с нарастанием, и оно никак не сказывалось на изображении. Сама планета, куда мы держим путь, ещё не видна, приборы сами вносят поправки. Мы лишь пересекаем солнечные ветра, и скорость явно выше, чем летали до сих пор, я кожей чувствую, душа поёт. Ей такое по нраву, это её стихия – брать расстояния одним глотком.

Боковым зрением заметил, капитан пошевелился.

Теперь и я вижу крохотную точку. Она растёт на глазах, небольшие помехи мелькают облаками, картинка всё яснее.

– Сбрасывай скорость.

А так хотелось продолжить, так хотелось… Для простаков придуманы расстояния и скорости света. Для твоего фонарика – оно, может, и годится.

Хлопком разошлись стены колодца. Мы ворвались в ярко освещённое пространство, где грязь видна всякому.

Мой взгляд упал на безымянный палец. Под ногтём скопилось нечто, и где это я влез?

Вчера с ЛадоПером обслуживали системы шлюза. Первый пост на корабле, где скапливается грязь. Наверное, немного смазки загнал под ноготь, к ней и налипло.

Но мы с вами наблюдаем планету людей, уставших от треволнений вселенной. У каждого своя, а те миры, где топчутся стада разумных и не очень, давно их не интересуют.

Однако, местная охрана на чеку, подрулил кораблик. Есть некоторое сходство с «Б-2403», остаётся гадать: это ранняя модель или более поздняя.

Охрана нам не мешала, провела свои мероприятия, убедилась, что опасности не представляем. Может, и за своим приняла. Свободны от внимания, двигаемся дальше.

На саму планету садиться не пришлось. Тут, справа, организована стоянка.

– Посадишь сам, уверен? – Капитан уже замер рядом, высматривая помехи.

Он меня подзуживал, понятно. Конечно, сам. С краю два места заняты, за ними целый пятак для трёх кораблей.

– Осталось для двух, – мы никому не мешаем, – подал голос ТроноНав, второй пилот.

Получается, тоже мысли читает.

Я наблюдаю за капитаном. Он ничуть не волнуется за сохранность корабля. В этих местах угоны невозможны.

Спуск на планету в миниатюрных, открытых вагончиках, на четыре места. Розовые облака обволакивают голову, лезут в глаза. Пахнет маслом, его добывают здесь, очевидно, – очень редкое растение, мне однажды попадалось на базаре.

Против желания, руками стал натирать лицо, шею. Смотрю – наши занялись тем же, как приказали. Я обратил внимание на кожу рук. До старости мне ещё далековато, а она помолодела на глазах. И лёгкий голод, напоминавший, что пора чего-нибудь перекусить, сам собой растворился, упал в желудок и подавил восстание.

7

Капитан рядом, тоже вертит головой по сторонам.

– Ты здесь впервые?

– Даже не надеялся. Этот маршрут не многим открывают. – Он даже привстал, держась за поручень. Кого высматривал на стоянке, сам скажет.

Я жду, а он молчит.

– Ладно, так и быть, скажу. Ваши здесь, с Тобола. Тоже чем-то заслужили.

Вот как он разглядел в ряду одинаковых кораблей моих земляков? Номерами на борту, да, отличаются. Но как удержать в памяти, что именно эти корабли брали на борт добровольцев Тобола? Под две сотни кораблей, есть, о чём подумать. Но моё внимание всё же притягивала планета. Имени её, кажется, нам не откроют, просто покажут, каким бывает будущее у тех, кто завершил стадию человека по всем вариантам.

Боги?

Если такая мысль находит отклик внутри, почему бы и нет?

Уже как пилот, я брал привычные ориентиры: где условный Север, Восток и Запад. Южные ворота выглядели, как два каменных великана.

– Нас в них не пустят, рановато. – Капитан ловил подсказки из воздуха, не иначе. Да мы и не станет жаловаться, покажите то, до чего доросли.

Ещё один защитный портал, мы прошли его насквозь, как через сито из магнитных линий. Я случайно бросил взгляд на пальцы. Грязь под ногтем испарилась.

И вот под нами, как пропасть – двенадцать огромных тоннелей, стены из молний и вспышек, до каменных сооружений здешние не додумались. Или давно передумали.

И не стекло, а нечто среднее, между ним и водой. Причудливые изгибы и повороты, за каждым поворотом свой запах. Лёгкая морось ложится на лицо, отдельные приметы обретают явь. Или это зрение настраивается, до постукивания в висках. Глаза иногда слезятся, проморгаешься – и видишь чётче и яснее.

И мысли посещают забавные. Они тут всё выстроили под свои запросы. О, я стал понимать момент! Мы с капитаном смотрим на дворец, но видим его по-разному. Дворец ублажает его глаза одним видом, мои – другим. Мои углы по богам – тридцать шесть и двадцать один и две десятых, дворец подгоняет линии под моё восприятие.

У капитана свои боги.

А вдруг у нас одни и те же?

– Твоё имя настоящее – БероГор?

Капитан не ответил, лишь улыбнулся. И улыбка подсказала мне, что я не ошибся. То есть, разница в возрасте может достигать и двадцать четыре, и сорок восемь, и… Сколько же тебе лет, дружище?

Вагончики изящно заходили на посадку, заполняли пустующие ячейки стоянки. Если дальше пешком, то я согласен. Совсем отвыкнешь от ходьбы.

Хотел сказать, что было бы неплохо пообщаться с земляками, да эпизод вынудил прикусить язык. Только что, в ста шагах от стоянки, появился город. Вот не было его, секунду назад. Так и музеи, зрелищные места будут появляться… А, дошло: мы все запланировали посмотреть город, он и возник. Заказали бы пустыню – тут как тут была бы.

То есть, своими мыслями, мы создаём то, что будет окружать в ближайшие минуты и часы.

Рядом оказался РодоПрав. На планшете застыло изображение хищника – зубы и когти неестественно огромны.

А если подумать о таком?

Я оглянулся – и тотчас такой же померещился, у входа в магазинчик.

Я быстро разогнал картинку, – нет, только этого не хватало.

– Выключи планшет, посадишь батарею, – бросил я на ходу, присоединяясь к хвосту наших. Здесь, как бы ещё один фильтр для прибывших. Живые люди, в форме, строгие лица.

– Отключите планшет, – охранник обратился к РодоПраву. – Или оставьте у нас, на обратном пути заберёте.

Материализация хищника послужила мне предупреждением. Лучше прогуляться по магазинам и присмотреть что, – у меня одна беда: некому дарить. На Тобол посылку отправить, маменьке какое утешение, сёстрам.

– Капитан, – я пока не рискнул называть по имени, – а почтовое ведомство здесь есть? Или мы станем пионерами в этой области, удивим предложением создать структуру.

– А вот давай зайдём и посмотрим, что предлагают прилавки.

Битый час мы провели в лавке украшений. Продавцы опекали каждого покупателя… хотя денег никто не просил. Даже ценников нет на товарах.

Я брал в руки бусы из синих каменьев, рассматривал на свет и понимал, кому из сестёр больше пойдёт. Стоило представить лицо старшей, продавец кивнул: «Отправляем?»

– А можно? Вот прямо сию минуту?

Продавец поместил бусы в контейнер. Стенки из зеркального металла, крышка с ручкой. Немного опешив, я ждал ещё каких-то действий. Наконец, смущаясь, уточнил: «Всё?»

– Товар доставлен. Остальным сёстрам подберите тоже, пусть порадуются.

Капитан гораздо быстрее порадовал своих, терпеливо ждал меня. С младшими сёстрами оказалось немного сложнее. Я брал в руки украшение, мысленно представлял одну из не получивших подарка, примерял ей. Если она кивала, я передавал предметы в руки продавца. Хоть и не правильно это, но на автомате следил, чтобы изделие попало в контейнер, не укатилось под прилавок… Намучился, одним словом, но результатом был доволен.

Капитан многозначительно вздохнул.

– Идём дальше, нам ещё много чего нужно увидеть.

В книжном мы наткнулись на ЖелоТрона. Он вцепился в стопку книг, на корешках которых, золотым тиснением, читалось: «События нашей вселенной». Тома под номерами, и сложное обозначение секторов. Земля-старушка, интересно, за каким сектором закреплена?

ЖелоТрон задавал продавцу вопросы, помалкивал время, словно заглатывал информацию, пережёвывал и задавал следующий, исходя из суммы имеющихся.

Мы уже хотели покинуть товарища – в океане информации, одного, нас выручил продавец, сказав:

– Так и скажите: Старая Земля. Сорок солнц, как я угадаю, откуда вы? Том двадцать четвёртый, пятнадцатый раздел. Это там, где население находится в рабстве.

– Оно! – обрадовался ЖелоТрон, подождал, пока упакуют книгу.

Как пробка, вылетел из магазинчика, волнуясь, как бы не передумали.

– Ну, ты доволен? – спросил я.

Он просто обнял меня, да так, что воздуху стало не хватать.

– Дети! Чистые дети! – капитан оторвал дружка, предложил: – Если впереди ждёт магазинчик, где в наличии маяки, то я немного злоупотреблю вашим временем.

– А сколько у нас осталось? – ЖелоТрон уточнил механически. Кажется, его больше ничто не интересовало.

– Если подадут сигнал к возвращению, то я один останусь без подарка.

Они тут волшебники, никак не меньше. Нам пройти каких сорок шагов – навстречу мчит озабоченный товарищ с тележкой, прямиком к капитану:

– Тебе маячки нужны? Самая удачная модель, на рынке у вас таких нет ещё. – В тележке штук сорок упаковок, не меньше. Но наш капитан не промах, к делу подошёл ответственно:

– А какова вероятность, что кто-то чужой обнаружит маячок и положит в карман?

– Он не увидит маячок. Есть в этой модели функция опознавания «свой-чужой». Идея, в принципе, не нова, производитель взял на вооружение запросы покупателей. Один покупает, другой крадёт.

Мы с капитаном переглянулись.

– Но на фронте эти варианты допустимы, как вы считаете?

– Вполне, сам Создатель велел. Забирайте – и не задерживайте. Новый покупатель меня разыскивает, я его чувствую на расстоянии.

– Во как! – только и сумел я выдавить из себя. То есть, у наших поступков оправдание есть. Так и жить легче, а то уже во снах снятся обиженные: прибыли на глыбу на пиратском судне, осмотрелись – и вопрошают пространство: маячки кому-то нужнее?

Пространство кивнуло головой.

Хозяин маячков пошёл на хитрость:

– Имя корабля не подскажешь?

– С бандитами не общаюсь.

И уходит страдалец – прилично одет, культурный, под ноги не плюёт, а его раскусили.

Меня капитан загрузил под самый подбородок, ЖелоТрон попробовал избежать роли грузчика: «У меня ценнейшая книга!»

– Ничего ей не сделается! Подставляй! Или оставлю без ужина…

Ну, хорошо, загрузились, а как ходить? Мы же могли и в другие магазинчики заглянуть.

Торчим посреди улицы, боимся лишнее движение сделать.

Рикша навстречу (и хотел бы я попытать затылок почёсыванием – откуда слово-то взялось, это мы не проходили). Весёлый парень попался, озорной, тележка с приличной по размеру корзиной:

– Может, я могу оказаться полезным? Борт «Б-2403», если не ошибаюсь?

Историк наш и не ждал согласия капитана – выгрузил всё лишнее, расцеловал книгу.

– Так и книгу доставлю! – сказал рикша.

– Ни в коем случае! Я сам!

Мы с капитаном разгрузились, он прикинул вариант:

– Сами не донесли бы. Вот и отлично, пойдём – ещё что посмотрим.

Не успели и десяти шагов сделать – рикша с пустой корзиной, чуть задержался около нас:

– Могу я быть вам ещё чем-нибудь полезен?

Я немного испугался, не знал, какие слова пустить в ход. Но капитан не промах:

– Серебро или вообще металлы есть?

– Есть гораздо лучше серебра. – Рикша спустил ноги с педалей, огляделся. – Надо вернуться, по левой стороне лавка. Колокол над входом. Ступайте, а я здесь подожду.

Лавка только снаружи походила на торговую точку. Внутри – горизонтальные печи, железные руки помешивали в ваннах составы, но ожидаемой жары мы не ощутили. Мастер похаживал вдоль ванн, напевал мелодию… Я могу поклясться: металл бушевал в ваннах – в такт мелодии.

Капитан обратился в столб, только губами шевелил – в надежде поймать и повторить эту незатейливую песенку.

Мастер услышал фальшь, развернулся в нашу сторону и пропел гораздо громче.

Капитан поймал порядок нот, несмело воспроизвёл ряд.

Мастер ободрительно кивнул:

– Только на три порядка тише. Металлы следует убаюкивать, иначе расплещутся через край.

Капитан тронул за локоть, кивнул на выход:

– Оставь нас, я попал туда, куда давно мечтал попасть!

Я, конечно же, подчинился. Местное солнце вело себя довольно странно. Стоило подумать, что нужно укрыться в тени, как тень брала меня в окружение. Рядом лица – все освещены, и лишь я изгой, как солнышко меня не любит.

Рикша подкатил, как к старому знакомому:

– Издалека?

– Два часа с половиной лёту.

– Далеко! – Он улыбнулся, протянул ладонь. – Фигаро-Миг, можно Мигом, для краткости.

– БероГор, – механически ответил я.

– Сразу два – в одном месте? Мне сегодня крупно повезло. Надо постоять рядом с вами десять мигов, буду отходить ко сну с улыбкой переполняющей радости.

– Весело тут… у вас.

– Я всю жизнь сюда стремился. Радовать себе подобных, – ради этого стоит жить.

Мудро у них тут устроено. Вот бы и нам научиться.

Мы помолчали, как вдруг грянул колокол. Мастер дёргал за шнурок и хотел сообщить соседям что-то важное. Капитан мялся рядом.

– Друзья мои! Я тысячу лет ждал ученика, и вот он, явился! Поздравьте нас!

– У-у-Ра-а! – помчалось по улочке, из лавок высовывали носы другие мастера своего дела и трудоустраивались в хор.

Я только сейчас заметил на руках капитана железные рукавицы, он старался привыкнуть к ним, изучал незнакомый инструмент. То палец вылезет наружу, то искры брызнут во все стороны. И тут до меня дошёл смысл сказанных слов: мастер собирался уйти на покой, передав дело в надёжные руки ученика.

От такой новости и солнце забыло об обещании, я оказался под прямыми лучами. Мало – прямыми, так ещё и с нагрузкой. Крышу цеха сотрясали удары, и подумалось: так и крыша провалится.

Рикша успокоил:

– Это солнце, на радостях, подкидывает мастерам материала.

Я прикинул: сквозь крышу прилетают болванки – белого, красного, жёлтого металла. Или так: на окне, под лучами, хорохорятся горшки, к вечеру они будут полнёхоньки, и добыча ограничена лишь объёмами горшков.

Невольно ноги мои потянулись к эпицентру события, в пяти шагах от ликующего колокола я им сказал «стоп». Из цеха доносились звуки, никак не связанные с деятельностью человека. Некие силы производили разгрузку руды, вспомогательных материалов. И если не позволено никому быть свидетелями волшебства, то никому, если бы и хотел.

Мастер тянул свою неприхотливую песенку, капитан подпевал всё уверенней, и сердце сжималось от предчувствия чего-то непоправимого.

Корабль! Если «Б-2403» останется без капитана, экипаж… Сами увидим, куда потащит проверочка каждого из нас. А вот не хотелось бы, чтобы это случилось именно сегодня. Мы не готовы, полагаю, с такой потерей не так просто смириться.

Капитан шагнул к рикше, что-то прошептал. Почтальон исчез, и я засёк время.

Ровно через семь секунд он оказался здесь, с тем самым шаром-сферой из серебра. Капитан кивком показал, кому вручить.

Мастер бережно принял подношение, зорким оком оценил достоинства и замысел. Поднял шар над головой, к солнцу. Тут мы и ахнули! В руках мастер удерживал маленькое солнце, голыми руками, от которого извергались серебряные лучи. Они покрывали лица, одежды, – волосы впитывали их, насыщаясь… Эдак мы все, присутствующие, одним махом превратимся в чужаков, кто тяготеет к серебряным костюмам. Уже раз повстречались на базаре, я просто для памяти заметил.

«Начестев!» – пролетел шепоток. По улице, в нашу сторону, шагал местный деятель, с виду – лет под сорок пять, и свиты при нём неисчислимо. Вот это колокол, всех созвал!

Почему-то его называют старцем, как мудрость его не оспаривается никем. На Тоболе, наши, выглядят постарше, – наблюдающим в утешенье. Мы стареем, как все, чего вам ещё? Отстаньте!

Я долго не соглашался с их позицией. Почему мы должны делать то, что нужно наблюдающим, по какому праву? Дети Тобола не должны даже в играх показывать врождённые способности, всякий раз кувыркаться и исчезать – с оглядкой.

Я порвал бы их своими руками… да лет в десять посмотрел, что случается с теми, кто не внял голосу старцев.

8

Нечестев… Неищев… Нащепив – настоящее имя старца ускользало, первое, что померещилось слуху, оказалось жалким отголоском. Да и вряд ли мы узнаем настоящее имя, оно открыто местным.