Текст книги "За други своя. Добровольцы (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Но в армии их, вроде, не жалуют? – Балуха опирался на свои источники.

– Вот это и удивило. Позже стало понятным, почему. Рисковать своей головой они не собираются, а нас подставить – купят за сотню монет и продадут за триста. Так что, у командования свои мерки для зачисления в наёмники.

Имя рыжего – Раффин, тоже происхождение непонятное, но рассказчик из него достойный. А пошли описания будней – впору за голову хвататься. В офицерах – сплошь какие-то мутанты, инородцы, как минимум, и где таких только находят? И именно разность в происхождении поставлена во главу угла для издевательств. Унижать при всех, наказывать, донимать – хлебом не корми. Повесился на ремнях один солдат – офицеры следующую жертву присматривают…

– И как нам выживать в таких условиях, скажи? Только объединяться. Собрали группу, подловили удобный момент и повесили самого злостного. Подбросили записку, как его рукой написанную: «Надоело жить так, уйду, другого способа не вижу». Что тут началось, они озверели до крайности, сразу добились разрешения иметь при себе оружие постоянно. Мы второго повесили, и ситуация мигом изменилась. Допросы, посулы – ты же знаешь или догадываешься, подскажи, кто, и мы наградим, в отпуск отправим… А когда всех пропустили через такое сито, кто-то высказал догадку, и одного из группы повесили, при полном построении. Доказательств всё равно не нашли, но решили запугать. Ужесточили контроль за каждым, объявили военное положение и отправили на фронт. Как такого, нет фронта, обе армии давно разошлись и соблюдают паритет. А вот заказы на разорение планет изредка поступают; современная армия для исполнения заказов пока только и годится.

– Считаешь, снова черношляпники? – Балуха чертил что-то в блокноте, следом вносил поправки в планшет.

– Полная уверенность. Мы долгое время занимались сбором информации. Заказчики – именно они, но за их спинами стоит некто, кого обычным способом не вычислить. Мощная защита от проникновения стоит, дублированная многократно. Если кому-то удавалось, он пытался дать пищу и работу журналистам. А там – на кого нарвёшься. Честный человек начинает бить тревогу, да хозяева издательств тут же уничтожают экземпляры и весь тираж, терпя убытки. Только они не сравнимы с последствиями, какие могли бы призвать народы ко всеобщему восстанию. – Раффин промочил горло, отхлебнул их фляги.

– Говоришь, явное «мировое зло» – черношляпники, их же и подставят, прижмут к стенке обстоятельства. А главный зачинщик снова уйдёт от ответа. Но ваших офицеров никак к злу не пришьёшь. Они дежурные винтики этой системы.

– Корпус держится на винтах, вот их и нужно удалять. А наши офицеры, в большинстве своём, заслужили смерть.

– В большинстве, ты сказал. Как же мы отделим одних от других?

– Для того и опросим стрелков. Им лгать не к чему. Ржавые винтики уничтожим, надёжные сохраним…

– Всё-таки, смерть гадам, другого способа не поищем? – подал голос командир. Я и не заметил, как он подошёл. Внимательно изучил лица заговорщиков. – Пока не убивал – не ведаешь, чем этот хлебушек намазан.

– Разве враг не заслуживает смерти?

– То – явный враг. Скажем, он направил оружие на тебя, с предохранителя снял. Действуй! Ты в ответе за собственную жизнь, и цена вопроса иная совершенно. А эти, – командир указал кивком за спину, – скорей даны для укрепления смыслов и понятий. Ты сам бывал таким, ответка наверстала. В шкуре отдающего приказы, палку перегибал не раз. Вселенная запомнила – и ныне наградила тем же. И, скорей всего, средь офицеров этих, есть те, кому ты крепко задолжал.

– Так что, наградить теперь их, что ли?

– Уймись. Это я говорю тебе, Уймистер. Совпадения смыслов не находишь? С первого раза может не дойти, согласен. Вот с врагами нынешними как быть? Просто отпустить. Судьба сама распорядится, сделает ли он ещё десяток шагов и уцелеет, или одного не успеет сделать. А хорошенько разобраться – так и не враги. Серые твари, подобные на рептилий и летучих гадов – стопроцентные враги, им один наш вид неприятен, как и их нам. Зато они умеют претворят планы нашими руками. Даже реки полноводные перекрывать.

– Да где им такое удалось? – Раффин скорчил рожицу недоверия, – не шутишь?

– На старой Земле. Но пока не о том. Главный враг никогда не виден, он просто создаёт условия, чтобы мы убивали себе подобных.

И воин надолго замолчал. Кажется, проняли простые слова. Надеюсь, теперь пересматривал позиции. Гнев против офицеров – очень мощный стимул, чтобы оставаться в той же лодке и набирать баллы. Чем дальше плывёшь, тем труднее вернуться и выбрать другую реку.

В конце концов, Уймистер нас пригласил для беседы.

– К завтрашнему дню, пена возьмёт высокую прочность, и тогда понадобятся руки. Роботам не доверишь, самим придётся вырубать. Я уточнил: формой офицеры отличаются, это несколько облегчит задачу, да такое количество рядовых освободить – мало не покажется.

– А если сейчас приступим? – Балуха искал поддержки, кивнул мне. – Часть сегодня, и помощников прибудет. Своих же освобождать.

– Договорились!

Вооружились мы баллонами синего цвета, перешли на борт линкора. Как только я увидел, что пена по высоте заполнила главный коридор наполовину, то подивился расчётливости командира. Такую крупную цель он взял в оборот впервые, и сам доволен результатом.

– Правила просты: резаком проходим по четырём граням, освобождаем пространство для дверей. Затем внимательно открываем – не пугайтесь, если сразу встретите чьи-то глаза. И, первым делом, обратите внимание, что в вашу сторону не смотрит оружие.

По-ехали! Лада нарисовала квадрат, я прошёлся вертикально резаком. Подковырнули – есть свободное пространство. Потянул ручку на себя – не поддаётся, резаком помог.

В помещении, по пояс, «застряли» человек сорок, офицеров не видно. Минут за двадцать освободили этих, объяснили, как действовать. Воины разошлись не на шутку, поработать охота появилась не на пустом месте. Мы же с ладой, держа оружие наготове, просто отслеживали, как идёт освобождение пленных. Роботы обеспечили основным инструментом.

Нашей группе досталось восемь резаков, один из них угловой: им надо пройти до пола, обозначая границы фигуры, и уже обычными соединять разметку. Я показал, как резать, и работа закипела, парни трудились, сменяя друг друга. Набили руку – дело пошло быстрее. В следующем отсеке попался первый офицер, прежде, чем его отделить от прохода в следующую секцию, солдаты разоружили: резаком описали окружность вокруг тела, кусками выломали пены и сняли широкий ремень с карманами из кожи, пока руки были схвачены надёжно.

– Теперь полностью освобождать?

Я подошёл ближе.

– Думаю, пусть побудет на постаменте. Чтобы никуда не захотелось, без разрешения.

Воинам предложение пришлось по душе. Когда я отворачивался, никто не мешал погладить зверя, своим способом.

Полтора часа позади, группа проделала очередной проход, и мы соединились с группой Уймистера. Итог – шестнадцать офицеров, по словам наёмников, их больше сотни должно быть.

– Что-то не густо, – поддержал я командира, который присел на кубик из пены.

– У них было около часа, могли продвигаться к рубке или ещё куда. Командир корабля приказал всем собраться, кто был ближе, те и дошли.

– Столько пены уничтожаем, могла бы пригодиться ещё, – заметил я.

– Я почти решил задачу, до сих пор не удавалось испытать одно решение. – Уймистер по рации вызвал робота. Тот притащил устройство на колёсах, с длинным шлангом. – Приступай, авось получится, если не напутал с цифрами.

То, что оставалось на полу после применения синих баллонов, робот собрал за считанные минуты. Если я верно понял, собранный материал пройдёт переработку и станет пригодным для повторного употребления.

– Желаю, чтобы у тебя всё получилось! – БероГора уделила слишком много внимания устройству. В её чудесной головке родилась своя идея, куда можно применить устройство.

К ужину мы так и не пересеклись с группой Балухи, увлёкся, что ли?

В шлюзе повстречали часть воинов, спросили – не встревали ли где нашего связиста.

– А вы пройдите шагов двести. Там один из ваших резаком скульптуру режет.

Уймистер запретил шляться по коридорам, ужин ждёт. Добавил:

– Не мешайте человеку, может, он нашёл призвание своё.

Полосатый доложил при входе: триста воинов благополучно перешли на борт.

– И самое главное, с продуктами намечаются проблемы. Этих ещё накормим, но завтра надо мчать на базар.

Уймистер с гордостью кивнул нам:

– Есть у меня такой вот помощник. Могу дать адрес, где таких продают.

Группа Балухи подтвердила: трудится наш командир резаком, много кубиков испортил, но когда уходили, у него что-то стало получаться.

После ужина, Уймистер сам предложил:

– Сами видите, у нас не повернуться. Так что – в шлюпку и домой.

– Балуху дождёмся, и отчалим. Утром, во сколько нам быть?

– Я обещал подарок. На борту линкора пока ничего ценного не обнаружил. Доберёмся до командования, может, что-то отниму. Им всё равно уже не пользоваться вещами, какими окружили свой быт.

– Ты же их отпустить собирался, – напомнил я.

– Утро вечера мудренее. Жену береги, всё остальное пустяки.

Роботы помогали стеречь нам выход из шлюза. И голод Балухе не брат.

Полосатый подкатил с извинениями:

– Извините, но мне кажется, вам следует поторопить вашего связиста. Нам потребуется подзарядка, да и вам пора отдыхать.

Мы будто и ждали приглашения, пошли известным маршрутом. За нами потянулись воины, человек двадцать. Они шли выручать своих, два робота тащили резаки.

Балуха сидел уставший, любовался женским лицом, которое вырезал сам. Вырезал и удивлялся, что смог такое. БероГора включилась:

– Жена или невеста?

– Пока ни то, ни другое. Люблю я её, и всё тут, если не выскочила замуж.

– Как это, «выскочила»? Выскочить может слово… вы все на непонятном языке говорите. Придумать же такое! – Я поискал поддержки, и не нашёл:

– Смирись, яр, многого ты ещё не слышал. – Лада обратила взор к скульптору. – А что ж ты красавице не сообщил, что намерения серьёзные имеешь?

– В прошлый раз заглядывал к родителям. Так её дома не оказалось.

– Так оно и к лучшему! Родителей поставил в известность.

– Как! – Балуха коснулся головы – огромный, добродушный… трусишка. – Да я ей раз дорогу перекрыл, так она развернулась в обход. И всё на этом. Я так боялся спугнуть.

БероГора шагнула к нему, прильнула, поцеловала в лоб.

– Красавицы любят решительных. Вернёмся домой, заходи в каюту, я научу кое-чему.

– Да, Балуха! Нам велели вернуться на борт. – Сказал я, а сам любовался девичьим лицом из пены.

Часть 9

1

Балуха наотрез отказался покидать борт «охотника»: я должен присмотреть за поведением некоторых. Мы в шлюпку, на радостях, что отоспимся хорошенько, шли прямиком и резво. Рули чутко слушались моих движений, при стыковке, в заднем отсеке что-то громыхнуло. Закрепив шлюпку, заглянул в отсек. А там полосатый, при нём самописец и толстая тетрадь.

– Ты часом не заблудился? – Вот теперь я растерялся: случайность это или задача командира?

– Командир Уймистер обещал вам сделать подарок. Пока он не исполнил обещания, я побуду им, в качестве залога. – Робот рассуждал… ну, мне трудно с чем-то сравнивать: тот, учебный, на родине, такими возможностями не мог похвастать. С тем можно было соревноваться в умножении, извлечения корня, прочих расчётах, на скорость. Этот крепко отличался от собрата.

– Сам так решил или кто подучил? – Мне бы плюнуть, схватить ладу в охапку и мчать в каюту. Так и тут препятствие.

– Командир Уймистер частенько забывает, и нехитро, имея столько забот. Я, как могу, восполняю пробелы, делаю закупки, про которые он не помнит, уже дважды закрывал за ним кран – не то затопим «охотника». – Полосатый сделал попытку выбраться из отсека, я перегородил путь. – Что же вы, не примете на борт? Я же вас не прогонял со своего. Дайте же и у вас побывать, мало ли, в будущем когда-то и пригодится.

– У меня красивая жена…

– Это я запомнил сразу.

– И нам нужно успеть до отбоя…

– Только не надо подробностей. Кое-что я читал, и мне эти шуры-муры совсем не интересны.

Лада терпеливо жалась ко мне, шарила в области поясницы.

– Без разрешения капитана, я не могу пригласить в гости.

– Ты бы давно мог сделать запрос. Переговорным устройством забыл, как пользоваться?

Тут он прав. Я путался в количестве нажатий единственной кнопки, чтобы войти в меню и подтвердить верность выбора. Нажимаю огрызок неизвестного слова «ок», а попадаю в соседнюю строку.

Лада выручила, развернула мой переговорник, набрала. Голос капитана узнаешь с первого «слушаю».

– Мы вернулись на борт.

– Отлично.

– С сопровождающим.

– Вместо подушки? – Капитан тоже заразился желанием вести разговор в таком ключе.

– Это робот. Изъявил желание ознакомиться с внутренним расположением корабля, и я прошу разрешения пустить его, погостить.

– Первый раз слышу, чтобы робот напрашивался в гости. Его подослали с умыслом.

– Чего ради?

– Чтобы утром вы ещё разок побывали на «охотнике». Понравились вы Уймистеру, я так вижу.

– А он сможет у нас подзарядить батареи?

Полосатый почти фыркнул. Я развернулся к нему, потребовал повторить звук.

Он заартачился:

– Это лишний расход батарей.

Капитан всё слышал, поэтому принял решение:

– Веди его прямиком ко мне. Кажется, у нас найдётся, чем порадовать друг друга.

Самое верное решение! Пока лада отправилась на разведку в каюту, я доставил гостя в рубку и, слегка волнуясь, развернулся в обратную сторону.

Из каюты выглянула подруга лады, обрадовалась мне:

– Будь здрав, БероГор, ты-то мне и нужен. Хочу помечтать на твоём капитанском стуле, так парни предупредили: сяду без спроса – током ударит.

– Что?

– Так позволишь? Часика на два, я изучаю движение светил, сейчас прохожу раздел по глыбам с постоянными орбитами, и мне просто недостаёт визуального материала. Стульчик пустует, и это так обидно!

У меня не нашлось нужных слов, рукой как-то неуверенно разрешил – ступай, мол. Ума недостало пообещать времени побольше, всё равно пустует.

Глазами проводил до поворота, не веря собственному счастью. Крепкая рука любимой увлекла в каюту, заперла дверь. И вот мы одни. Мозги выключаются сразу. Что мы делаем, как – одним богам ведомо. Но если быть кратким, то мы танцевали. Сам-то я не великий танцор, да когда рядом такой учитель, – словом, всё у нас в порядке, когда два сердца рядом и бьются в унисон.

– Яр, тебе пора.

Пришёл в себя, стал ощущения проверять. Приятная, возбуждающая усталость в членах, и добрый сон уж караулит. Переставляю ноги, точно пьяный, тут бы попасть в створ своей каюты.

Перед моим носом выпорхнула девица, ЛадоПер расцеловал её и отпустил. Кажется, её настоящее имя… Потом, сейчас спать!

Койки скрипнули одновременно, утром этот звук повторился. До чего же ночь коротка, я бы ещё немного прихватил.

В дверь постучались. У капитана появились вопросы? – Я подскочил, взялся за ручку.

Полосатый выглядел очень довольным. По крайней мере, индикатор заряда сиял изумрудом.

– Может, я не вовремя?

– Сейчас оденусь и выйду. – Накинул на себя часть одежд, плечи накрыл полотенцем. – Я тебя внимательно слушаю.

– Я не очень помешал? – Полосатый вежливостью мог вывести из себя кого-то, но не меня.

– Ближе к делу.

Он с механической радостью согласился:

– Я провёл незабываемую ночь с капитаном. К утру, само собой, мы уже сильно надоели друг другу и не знали, как закончить разговор.

– Очень интересно. Продолжай.

– Мне срочно нужно вернуться на родной борт.

– Как срочно?

– В районе часа или двух.

– А-а, так я мог поспать часа полтора ещё?

– Прошу прощения, но я всего лишь хотел определиться. – На неподвижном лице вдруг обозначилось подобие виноватой улыбки. Я машинально протёр глаза – вроде, показалось. Вот и что прикажете с ним делать? У нас в гостях, капитану задурил голову, хотя он считает наоборот. Возможно, и так. Вежливый – до содрогания внутри.

– Погуляй в коридоре. Я разрешаю посидеть на моём стульчике.

– О, благодарю! Про ваш стульчик на борту ходят легенды. С вашего позволения, я буду ждать на стульчике. – Полосатый оставил про запас козырь. – А это правда, что через иллюминатор, одновременно, можно увидеть и нос, и хвост корабля?

– Такова легенда, и тебе дано право либо подтвердить её, либо опровергнуть.

– Это мы мигом! – Полосатый удалился, оставив меня в раздвоенных чувствах. Вроде, и парень стоящий, но, как собеседник – просто невыносимый.

Мельком бросил глаз на дверь знакомой каюты. Милая, ты уже проснулась?

Дверь приоткрылась, в проём выглянуло заспанное лицо её. Она кивнула, улыбнулась.

Это хорошо. Это просто здорово, что мы слышим друг друга, находясь по разные стороны коридора. Шаги Повара послышались именно в нужный момент. В двух контейнерах он нёс завтрак, и постучал в её каюту. Оттуда выглянула рука, приняла контейнер.

– А это твой. – Повар потеснил меня, прошёл к нам, уселся на край постели. – Капитан отдыхает, велел накормить и отправить на задание.

– На «охотнике» всё в порядке?

– Надеюсь, ты сумеешь навести порядок. Офицеры вроде зашевелились, кто-то сообразил, и пустили в ход ацетон. Пену разъедает медленно, она становится сверхлипучей, и отодрать от себя можно ценой подарка другому. На него накладываешь руки, если удалось разорвать массу, и вытираешь, вытираешь о подчинённого. Могу показать видео, Уймистер переслал.

– Выходит, наш знакомый не в курсе про ацетон?

– Теперь знает. Он иногда не в ту сторону соображает, так капитан заточил. – Пока я завтракал, Повар выдал новости, каких я не знал, отсутствуя на борту. Специальная комиссия прибыла к месту трагедии, какого-то крупного следователя подключили к делу. Скорей всего, наведаются и к нам. И вот как лучше сделать? Вы с двумя шлюпками должны переждать на «охотнике» или надо остаться на «Б-2403»?

ЛадоПер подал голос с кровати:

– Когда возникают такие развилки, надо действовать не стандартно.

– Так выдай идею.

– Вы должны быть одновременно и там, и здесь.

– Отлично! – Повар поднял глаза на меня. – Как тебе идея?

– Лучше не придумать, другое дело – как осуществить?

Когда с самого утра в дверь стучат и стучат, ты забываешь, что находишься на корабле. Идут все, кому не лень, по делу и без.

Я открыл. Лада выглядела лучше прежней, лицо сияло так, что обитатели каюты прикрыли очи ладонями. Из-под своих, Повар пустил гулять вопрос вслух: «Что это было? Ущипните меня, я ещё жив?»

Начинается день, подумалось мне. БероГора принесла тонкие тетрадки, принесла неспроста.

– На Тоболе нас учили копировать предметы. Смотрите, как удобно: была одна тетрадь, как оригинал для копирования, я создала вторую. Смотрите, ведь ничем не отличаются!

Я подумал: пусть жена умеет, нам на двоих хватит. Но что за этим умением стоит? Вдруг дошло:

– Не надо меня копировать! Я не предмет!

Повар тотчас подхватил:

– На старой Земле говорят – «предмет любви», в адрес любимого человека. Так что, если нужно для дела, то можно.

– Я против!

Лада перешла на сторону пищеблока.

– Хочешь поставить под угрозу экипаж и корабль? Это же не навсегда: проверка уберётся, и снова мы останемся вдвоём.

– А двойника?

– Сотру в порошок.

Лёгкая испарина выступила на лбу.

– А как ты отличишь, где я и где двойник?

– Вы же одинаковы, оставлю того, кто будет ближе. – Лада чуть прикусила губу, стрельнула глазами на кормильца и моего дружка. Те поддержали:

– А какая разница? – Повар сослался на горячий пример: – Сам смотри, две тетрадки ничем не отличаются!

– БероГор, ну, что ты, в самом деле? – ЛадоПер даже спустил ноги на пол. – Мне же всё равно с тобой дружить, кто останется, с тем и продолжу.

Они меня не хотели понимать! Я бросился на коридор, устремился на свой стульчик. Там обычно легче думается и дышится. Полосатого на месте не оказалось. Видимо, отправился будить капитана возникшим вопросом.

Они сговорились, и главное – когда успели?!

Поостыв, я понял: надо отправляться к Уймистеру. Он человек занятой, некогда ерундой заниматься. Надо забрать ладу, полосатого – и туда. И чем скорее, тем лучше.

С самым грозным видом, я вернулся, коснулся руки лады.

– Собирайся! Я за роботом. – Сразу пресёк все разговоры и уговоры – мол, оставайся, побудь ещё. У нас там вражеская армия ацетон употребила, надеется вернуть былую боеспособность! Хрен вам свежий, ядрёный! Вы у меня попляшете сего дня!

Робот висел на подзарядке, присосался к новой розетке. В рубке её прежде я не замечал.

– За мной!

– Мне бы часик, до полной подзарядки, – почти взмолился он.

– Ты слишком много тратишься на разговоры. Язык придержи за зубами.

Он даже не размышлял:

– Ни я зыка, ни зубов не имею, это к сведению.

– Хорошо! Там зарядишься.

– Там работать надо.

– Отставить разговоры! Ещё одно слово, и я потребую у Уймистера наказать тебя. Примерно.

Примерно через восемь минут мы стыковались с «охотником». Красоты открытого космоса что-то не радовали сего дня, я просто огляделся – на предмет близости бортов комиссии.

Лада послушно помалкивала, бросая косые взгляды.

– Что молчим?

– Ты не с той ноги встал.

– Перводница, с левой.

– На старой Земле сказали бы – понедельник.

Из заднего отсека послышался стук. Выпускайте, гады, мол, нечем дышать.

На площадке для ареста всё без изменений, почти. Уймистер восседал за складным столиком, колдовал с составами. Баночки, колбочки, индикаторы и опытные образцы. У нас на глазах, пена то сдувалась, то расползалась по площадке. Трудно пропорции подобрать, такова доля многих изобретателей.

Я заметил, вокруг его левой ноги, аккуратная такая, образовалась тонкая труба из пены. Видимо, пролил состав, и он мигом схватился. Некогда собой заниматься.

– О, я вас ждал! – командир отложил пинцет, сдул с чаши весов остатки эксперимента. Зато в контейнере ждала часа продукция нечеловеческих усилий. Шарики имели вид лояльный, никаких подозрений.

– Что с офицерами, командир?

– Восстание подняли. Про ацетон ты уже знаешь. – Уймистер извлёк из кармана пульт, сказал «держитесь» и отправил команду. Корабль тряхнуло основательно. – Они хорошо прилипают к перегородкам, когда неожиданно встряхнуть.

– Оружие у них есть?

– Не у всех. Бывшие подчинённые предпринимают усилия, караулят удобный случай. – Он кивнул в сторону шлюза. – Все там, при деле.

– Мы чем можем помочь?

– Просто побудьте рядом, мне веселее.

– Ты робота нам подкинул, чтобы самому отдохнуть?

– Какой тут отдых? Ты о чём, БероГор?.. – И снова свои жадные глаза запустил на очертания моей лады. – Рад видеть тебя, БероГора, снова. Вот честно признаюсь: хочу именно такую женщину. У тебя есть сестра?

– Там прибыла комиссия для расследования гибели «Карателя». Какого-то крупного специалиста привезли, и лишний раз светиться…

– Я в курсе. Сейчас с этой бандой разберёмся, займёмся специалистом.

– Ты хотел генераторов добавить, – напомнил я.

– Так уже всё на месте. Приятель один уступил, по хорошей цене.

– Что же не предупредил? Мы шли от корабля, могли бы оценить итог установки.

– Они не задействованы пока. Всё рук не хватает, а ещё восстание.

БероГора уточнила:

– Восставшие могут поддерживать связь со своими?

– Пусть попробуют. Посадят батареи – я заряжать не стану. Все сети под контролем, я им оставил только освещение.

– Чего ради?

Уймистер глянул на неё влюблёнными глазами:

– Действительно! Какая же ты умница! Они же в темноте скорей прилипнут к переборкам! Эй, помощник!

На его зов явился полосатый, получил приказ и исчез в горловине перехода.

Вспомнив что-то, командир спросил:

– Хочется думать, он вам не сильно докучал?

– Как-то не заметили, – я поддержал разговор, и поймал настроение. – Всю ночь просидел у иллюминатора и считал пролетающие глыбы.

– Странно, – Уймистер снова склонился над пробирками, – что-то пошло не так. Вот, тоже придётся посмотреть. Там регулировка не сложная, и школьник справится.

– Скажешь, что надо, и я займусь, как вернётся. – Сам сказал – дал косяка на любимую. Мужчина в доме должен уметь всё. Когда будем строить дом, я сделаю раздвижную крышу. Идёт дождь – раз! И влажная уборка. Излишки убрали, и воздух влажный. И краны не нужны. Боюсь я их чуток. Открыл однажды – а он реветь пошёл, как бешеный!

Новый эксперимент с пеной снова не получился. Шарики взрывались самопроизвольно, и причины мы не понимали.

– Кажется, при комнатной температуре, имеем такие отклонения. – Втроём, мы залегли за вертикальной панелью, приглашаемой на эксперименты. Выждали, пока вся партия не самоликвидируется, выглянули. Уймистер взял в руки баллон с надписью «холодильник», издали направил струю в центр скопления неразорвавшихся шариков.

Полосатый уже был на месте, караулил очередную задачу.

– Эти припасы надо доставить к офицерам. Сумеешь пробраться в тыл?

– Прошу прощения, но я давно собирался предложить этот вариант. То есть, пропорцию дизметпрокситалуолметара с добавкой (названия такие, что я уши закрыл, потому и не сообщаю подробностей)… – И полосатый, нисколько не смутившись, признал: – Просто не хотел отнимать пальму первенства. Хоть мы и коллеги, но я ни на что не претендую. Обслуживание и запитка батарей – что ещё нужно простому помощнику?

Собирали мы полосатого в дорогу – как родственника, полный рюкзак шариков, с местным охладителем. План маршрута он предложил сам, показал командиру на виртуальной карте, на личном планшете. И хотел я тоже глазком лизнуть, да Уймистер, вроде шутя, боднул бедром: «Это секретно, тебе нельзя видеть до окончания операции».

– По-твоему, я отправлюсь следом и предупрежу офицеров?

– Давай я тебе дам раскладку. Позавтракал, настроение приподнятое – вот и хочется где-нибудь приложить силёнку. Я же не против, но план «охотника» у тебя в голове ещё не зафиксирован, а тут, под боком, вражеский линкор. Выкрадут – и выставят условия, в обмен на твою голову.

– Да я не полезу туда!

– Ночь прошла – и всё забылось? На твоих ладонях потёртости от резака. Или они от обнимашек с красавицей-женой?

– «Обни… обнимаш…» А можно нашими словами пользоваться? Как все сговорились.

– Тут ты угадал. Мы все против тебя замыслили полноценный заговор. Извести со свету и сделать предложение вдове…

Я проглотил язык. Хотя понимал, изобретателей частенько заносит.

Поднял на него глаза.

– Извини, сболтнул лишнего. Ну, не каждый раз импровизации удаются.

2

Про себя я давно не обижался на шутников, делал вид обиженного, чтобы больше позлить. Нравились дружеские шуточки, и включал простака. Глумитесь! Они и БероГору уже задействовали трижды. Выдумает какую-нибудь головоломку – тут же подхватят.

Но про себя-то давно понимаю: скоро у них порох закончится, и что потом? Забудут, как донимать, делом займутся, я исчезну из поля видимости: есть предчувствие, что дорожки наши могут в скором времени разбежаться. Закину за плечи какое орудие и скажу на прощанье: с вами было хорошо, извините, если что не так… и уйдём с БероГорой, на свои хлеба. Если к тому времени не доверят корабль с экипажем и не отправят куда, поближе к старой Земле.

– Ну-с, что тут у нас? – я подсел к столику, на один из приготовленных стульчиков.

Уймистер колдовал над новым рецептом шариков, с такой головой надо в правительствах сидеть.

Он почувствовал моё нетерпение, отложил инструменты.

– Говори.

– У себя в голове не нахожу ответа…

– Бывает…

Мне бы остановиться, отложить разговор, да вопрос не терпел.

– Как так вышло, что мы погнались за «Карателем», а потом, вдруг, снова оказались рядом с «Б-2403»?Вполне допускаю, когда мы с гор мчали на колёсах. Долго поднимались на гору, чтобы оказаться внизу, за считанные минуты.

Командир взял в руки пульт. На мониторе побежали картинки – я не успевал разглядеть, но ему это не мешало.

– Вот ответ. – И снова на мониторе то самое окно, в углу общего полотна. Момент стыковки с кораблём противника, когда роботы занялись распределением пены по поверхности. В окне появилось малое окно – отслеживание выхлопа. – Мы не сразу заглушили его двигатели, десяти минут хватило, чтобы вернуться на пост. На двойной тяге.

– Тогда не понимаю смысла. Оттащи корабль куда подальше – и разбирай.

Уймистер покачал головой.

– У поста, наоборот, безопасней. Кто в здравом уме полезет в глухие края, где лишних глаз может быть стократ больше? Там ещё опасней, по причине шастающего сброда. Банды, кому нет указа. Года три назад, какой-то сорванец безголовый, взял и подстрелил военное судно. Возможностей у экипажа ответить было не густо, сухогруз с устаревшим оборудованием. Но на ту беду, в скоплении глыб, сидела крупная группировка. Сказали себе: что пропадать добру, и дружно накинулись. Когда поняли, что военный, а обратно не вернёшь, раздели экипаж, троих офицеров уложили, остальные сдались. И скинули живую силу подальше от точки захвата, а судно разобрали на запчасти. Каждый свою долю выставил на нелегальном базаре.

– И им дали уйти безнаказанно?

Уймистер, не отрываясь от эксперимента, продолжал разговор:

– На сей раз военные не оплошали, наняли специалиста, тот вычислил всю банду. Им пришлось заново выкупать те же детали и узлы, собрать и вернуть ведомству. А после – сесть за решётку. В укрытие! – Уймистер имел нюх на приключения, меня дёрнул за руку, чтобы не ошибся с направлением. БероГора уже там, за панелью, попросила в нашем присутствии эксперименты не проводить.

Лежим на полу, ждём чего-то. Уймистер перевернулся на спину и стал проверять формулу, взглядом рисуя на потолке вереницы букв и цифр.

– Что-то не так? – я привстал на локоть, выглянул с опаской. Над столиком играло сияние, как кто лампы разноцветные включал и выключал.

– Я проверяю, погоди. – Он шевелил губами, рисовал на потолке, сбивался, и тогда рывком головы удалял запись, начинал заново. БероГора, находясь между нами, уловила моё любопытство.

– Что там?

– Радуга. Живая радуга, без дождя.

До командира дошёл смысл моих слов, сам выглянул, тотчас вскочил на ноги и покинул укрытие.

– Надо же! Двадцать лет, даже больше, пытался повторить тот эксперимент! – в его голосе угадывались праздничные нотки. Мы тотчас последовали за ним.

Вместо шариков, на столе клубилась пузырящаяся масса, она-то и испускала цвета, булькала, росла и опадала, и удивительным образом удерживалась, не брызнула со стола, хотя должна была десять раз залить всё вокруг.

Нам нужны объяснения, без приглашения дать их.

– Мама моя! Уж не ты ли помогаешь?

Нам стало ещё интересней. Этот брак в эксперименте, если и хорош для созерцания в спокойной обстановке, то пришёлся не ко времени.

– Всё-таки, что это, как называется эта красота? – БероГора с трудом сдерживалась, чтобы не запустить руку в полученное вещество. Уймистер опередил её и сам погрузил обе руки в клокочущую пену, от удовольствия зажмурил глаза.