Текст книги "За други своя. Добровольцы (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Поднимите руку все, кто хорошо слышит. С неисправной связью кто, тот пусть останется дежурить у трапа.

Группой выдвинулись, вдоль страховочной верёвки. Бобина, похоже, выдаст столько, сколько нужно. «Это называется трос, из прочных волокон», – пояснил чей-то голос. Помалу вышли на ту площадку, что советовал запомнить капитан. Теперь он каждого из нас расставил по точкам, – я не сразу обнаружил, что эти места выглажены идеально, ровно на две подошвы. В конечном итоге, мы образовали круг. Как только капитан занял своё место в нём, в центре круга произошло движение. Искусно подогнанные плиты разошлись, обнаружив под собой довольно вместительную кладовую, с ящиками, полками.

Капитан спрыгнул вниз, прошёлся вдоль стеллажей, заглядывая в каждый ящик. В наушниках послышался его голос: «БероГор, подай руку!»

Мигом я оказался рядом, вытащил его.

– Теперь вы знаете, что бывает на безобидных камушках. Где-то установлен маячок, глыба спокойно ходит по орбите, а когда надо, хозяева подходят, сбрасывают товар – и снова они примерные граждане, на борту ничего противозаконного.

Студентам такое дело внове, хорошо, что сверху всё видно, спускаться не стоит.

– А чья кладовка, знаешь? – ЛадоПер присел на колени, хотел кое-что уточнить. – А этот ящик, с ручкой?

– В обиходе, его называют сейфом. – Капитан отряхнул перчатки, поднял конец троса. – Мы иногда поглядываем в чужие кладовки, иногда уносим и уничтожаем опасный товар. Можно сказать, делаем работу за полковников… Возвращаемся!

И, уже на борту, Балуха дал пояснения:

– Вам слово наркотики не известно, так лучше и не знать. Искусственным путём, в тайных лабораториях, создают вещества, которые лишают человека воли. С их помощью можно убрать одного руководителя и поставить удобного.

– А как объяснить людям, что это их правитель? Они же не похожи.

– Правильную тему ты поднял, ЛадоПер. – Балуха присел на край его кресла. – Друзьями в кавычках давно отработан механизм двойников. Пока неудобный царь, вождь или президент поглощён отстаиванием своих интересов, ему выращивают двойника. Если время позволяет, то он ни в чём не уступает с виду оригиналу. А то, что мозги развёрнуты на сто восемьдесят, о том население узнает или догадается гораздо позже. Все действия, приказы идут на пользу врагу, себе в ущерб. Награбив всё, что можно унести, друзья выпускают настоящего – разъярённой толпе бросают на растерзание того, кто ни в чём не виноват.

– Вот гады! И так везде?

– Там, где прослабили защиту. Не умеете защищаться – получите испытаньице.

Я задержался у иллюминатора, старался запомнить, как выглядит глыба. Кажется, напрасный труд – столько их таскается по орбитам, да в разных направлениях. Хотя у каждой имеются свои отличия, но нечестным на руку проще установить маячок.

– А как оружием торгуют? – задал я вопрос.

Балуха вывел на экран схему. От производителя до покупателя – перекупщики и хозяева тайников. Склады и базы периодически уничтожают патрули, иногда и сами запускают ручеёк поставок, выуживают сведения о покупателях и разыгрывают спектакли, со сменой действующих лиц. Сами продали, сами и арестовали, и снова полон ручеёк, ищет новых покупателей.

– Какая же гнилая система! – подытожил кто-то из наших.

– Но она устраивает действующую власть. Пока временное перемирие, самые ушлые стремятся набить карманы да самим вооружиться, под шумок.

– Так у нашего полковника на борту может быть конфискованное оружие?

Балуха слегка развёл руками:

– Скорей всего, но мы с вами этого не узнаем. Штатное оружие заметно уступает новым образцам, есть несколько заводов, кто постоянно наращивает убойную силу своих изделий, а мы ничего не можем противопоставить.

– Так самим закупить, нет? – Теперь я разглядел, кто заинтересован в раскрытии темы. ТроноНав постоянно делился находками с ЛадоПером. Обнаружит в сети какое-нибудь новое вооружение, так и спешит поделиться.

Наш связист напомнил:

– Спрятали на борту, и тут является полковник с командой. Корабль конфискуют под любым предлогом, под статью подведут – и прощай полёты. – Балуха развернулся лицом, чтобы видеть, с кем говорит. – Шаткое положение, да пока без боевых столкновений. Старший брат блюдёт, чтобы младший братишка в лужу не упал.

– На кой хрен нам нужен такой старший брат?

– А лучших вариантов нам не предлагают.

– Так у нас никакого будущего?

– Почему же? Однажды звёзды сложатся так, что мы уверенно заявим о себе. И принудим с нами считаться. Пока же – осваиваем то, что не запрещают.

3

По моим прикидкам, капитан хотел ещё многое показать, пока позволяла обстановка. Уверен, мог и похвастать между делом, да пришёл сигнал. Кто-то запросил помощи. Нас попросили занять свои места, рубку покинули наши пилоты.

ЛадоПер уверенно занимал своё место, сунув руку под голову, упивался зрелищем из планшета.

– С возвращением, блудный сын!

– Думаю, это не навсегда.

Он приподнялся на локте, вдруг протянул руку и прощупал ткань на моём плече.

– А я думал…

– Что ты начинаешь?

– Капитанские звёздочки, думаю, проросли? – Дружок мой умеет делать фокусы с самым серьёзным выражением на лице.

Растянулся я по горизонту, и почудилось мне, будто наш «Б-2403» ведёт себя иначе. Дунул к иллюминатору. Звёзд не видно, сплошные полосы – как кто кисточкой навёл ярких линий, поверх тёмно-синего фона, с лиловыми краями затемнений. Нос корабля и хвост служили хорошим ориентиром в этом наваждении размазанных вспышек.

Включил другое зрение, и совсем другая картина. Как в поезде, от станции к станции, все яркие объекты как на ладони. Среди них, тут и там, видны тёмные сгустки, и я бы не назвал их планетами. Некая субстанция, на первый взгляд, не живая. Сразу напросилось сравнение: хулигана спеленали по рукам и ногам. Всё, что до сих пор ему сходило с рук, припомнили и… наградили. И, если говорят, из тюрьмы возможен побег, то из этих пут – никак и никуда. Тебя превратили в дерево, сохранили единственное удовольствие – наблюдать, как другие живут.

Подремал я часа полтора, слышу – есть контакт. Почти сразу встретился с глазами капитана. «Это не ловушка?»

Движение головы он дал понять, что тут всё чисто. Я к иллюминатору.

Планетой этот обломок не назовёшь, огромная лепёшка для дуэлей. Колечко каким-то образом навело на мысль. Что же получается? Сюда слетаются стороны, которые не сумели поладить, и здесь их спор решается…

Шесть кораблей, человек пятнадцать окружили одного и опекают. Не он ли к помощи воззвал?

Балуха с Поваром вскинули за плечи небольшие инструменты, ремешки заметно напряглись, штуки не лёгкие. Как и служба, которую отправились решать. Капитан отключил сопроводительную трансляцию, уши наши пощадил. И ничто не предвещало, я подумал, сейчас нам покажут работу дипломатии.

Балуха скинул штуку с плеча, направил на корабль слева, потом повернул на крайний справа.

Оба корабля исчезли. Ни дыма, ни пламени – просто пропали из спектра видимости, и группа заволновалась, сбилась в кучу испуга, начала отступать. Один человечек сразу выделился на их фоне, он воздел руки и стал что-то внушать отступающим. По движениям рук, пусть и с затруднением, читалось наставление: «И да настигнет вас кара богов, если не вернётесь на путь человеческий».

Я протёр глаза, включил другое зрение. Корабли не исчезли, просто стали невидимыми для капитанов. Повар направил свою штуку пониже, считай, по ногам. Подошвы прилипли там, где застал момент.

Студенты выдохнули дружно. Ну, не бегать же за ними по лепёшке! Балуха вычислил заводилу, я успел сосчитать слова, сколько их сорвалось с языка. Формы непривычные, крючья да колючки. Повар их повторил – как для закрепления материала, теперь надолго запомнят. А спасённый выдавил из себя виноватую улыбку, собрался благодарить, но был остановлен: мол, здесь не место для слов вообще, здесь работает другой набор.

– Я могу вернуться на корабль?

– Чем быстрее, тем лучше. – Это я понял по жестам и перевёл в слова. Проповедник – есть такая… национальность, что ли, словом – откуда они берутся, никто не знает. То ли из будущего, то ли вообще не отсюда. Где-то родились – и пошли прочёсывать космос, к совести призывать, наставлять заученными фразами. Всё у них налажено, ничего лишнего.

– Корабли у них, конечно, особенные: вроде, как без топлива ходят, – продолжил рассказ капитан. – Догонят любого и начинают обработку своим учением. Известны десятки случаев, когда пираты и им подобные тихони вдруг отказываются служить, сходят на первой планете и ведут праведный образ жизни.

– Тогда эти, – я кивнул на прилипших, – пострадавшие капитаны?

– И телохранители. Когда я был обычным пилотом, то всякого повидал. По моей классификации, живые люди делятся на стойких и падких. Вот к падким и подбираются подосланные. Помощничек такой очень помогает задушить побеги совести, одобряет применение силы и хитрости. На таких, кто пошёл на сделку, и держится всё зло мира. Это целая армия единомышленников. Захватывают новые планеты, где сразу же заводят миры наказаний, куда затаскивают тех, кого удалось сбить с пути человека. Миры наказаний чаще называют адом, но есть планеты, где называют иначе. Что говорит о разных течениях среди любителей поживиться за чужой счёт.

– Так там и продолжительность жизни низкая? – подключился наш оружейник, ТроноНав.

Капитан бросил взгляд на главный монитор, убедился, что с нашей стороны вмешательство не понадобится.

– На старой Земле такая же история. Людей принудили жить не по правилам Кона, а за Коном. И слова привили: закон, заявление. Как только человек пишет своей рукой «заявление», он автоматически выпадает из мира богини Яви. И делай с ним что хочешь. Он сам, по доброй воле, отказался от прав рождённого в Яви.

– И какой выход? – Я поднял глаза на капитана.

– Вариантов много, да каждый из них достигается через большие жертвы. Поэтому соперничающие стороны не спешат делать резких шагов.

– А сил хватит, чтобы одним махом избавить планету от захватчиков? – Оружейник наш сразу всё переводит в боевые рамки.

Капитан присмотрелся к нему.

– Сколько уже разрушено планет! Подкатили к старушке то самое орудие и пустились на шантаж: и её взорвём, если полезете в драку. Вот тут и думай, как уследить, чтобы плотины не сложились, атомные станции не ахнули. Да ещё там магнитный регулятор погоды слепили, проводят эксперименты.

Прошлая лекция, от капитана, заиграла новыми красками. Старой Земле помочь, как колыбели, откуда мы вышли в космос, себя показали, на других поглядели, – идея как-то быстро оформилась и набрала силу. Пока увлеклись разъездами, на мать напали. Мы могли и не задумываться о тамошних страдальцах, да информация стучалась, в голове укладывались картины в правильном порядке.

4

Нисколько не заботясь об прилипших, как кому-то могло показаться, экипаж «Б-2403» вернулся к будням, в которых полно планов и махоньких побед. Сам процесс обучения пошёл веселее, многое запоминалось с ходу, что до обслуживания систем, то студенты радовали всё чаще. Капитан мне дважды «жаловался»: тебе с командой повезло.

Тут поневоле обратишь внимание, кто и в чём так отличился. И новый взгляд на товарищей: от действий одного может зависеть судьба корабля и экипажа. Вроде, оно и так понятно, да только сейчас до меня дошёл глубокий смысл братства, ограниченного оболочкой корабля.

На обратном пути, мы вторично заглянули на «склад» – ту самую глыбу. Женская одежда, обувь, головные уборы и украшения. И какие-то совсем непонятные предметы обихода.

– Что это? – Я привычно повысил голос, забыв, что связь работает исключительно, пора привыкнуть к работе в скафандре.

Балуха вытянул руку, чтобы его вытащили из кладовки.

– Кажется, точку использует разная публика.

– Все, кому ни лень. – Он оглянулся на чьё-то богатство. – Южане, похоже, взяли в аренду. Или же мы засветились, и склад попал в другие руки.

Я к капитану.

– А нельзя ли прощупать глыбу на предмет маячков?

Он улыбнулся:

– Сделаем.

Вот потому немного задержались, зато приобрели, по бросовой цене, два дорогих маячка, Балуха тотчас взял их в оборот… что-то там намудрил с программами, как мне сказали, и теперь они послужат нашему флоту.

На радостях, я пошарил вокруг, через иллюминатор. Шевельнулось колечко – я дал знать связисту: есть ещё товар.

Как очищали окрестности, с некоторой пользой для общего дела, говорить не буду; мы занимались сбором техники, как грибники. Противник сильно постарался обеспечить наблюдение за складом, средств не пожалел. И мы, благодаря его щедрости, одержали маленькую победу, сэкономили приличную сумму.

Оказывается, противостояние имеет и положительные стороны, о чём я и не мог подумать. Мы спасаем чудака, который ходит за пиратами и призывает к совести, и получаем заслуженную награду.

– А этот проповедник, – затеял я разговор с капитаном, на обычном месте, – он умеет влиять на умы?

– Мы немного последили за его шагами, да так до конца и не разобрались. Методы у него свои, я до сих пор голову ломаю. Представь: сначала он взывает к совести – вы, парни, дескать, нарушаете правила общения с себе подобными. Этот человек ничуть не хуже вас, и только наличие оружия, напор позволяют вам завладеть чужим имуществом. Если на первых порах внутренний голос, как запрет на насилие, ещё слышен, за третьим или пятым разом его уже не слышат.

– Да, но если человек пропащий, стоит ли тратить на него время?

– Наш проповедник каким-то образом определяет, кто не стоит усилий. А остальным даёт возможность вернуть себе прежний облик. Если мы верно разглядели момент, то процесс выглядит в виде обмена телами. Пират попадает в тело ограбленного купца или начинающего торговца, после обмена – на себе испытывает всю горечь пострадавшего. Одно я могу сказать с уверенностью: проповедник владеет способом закрепить и усилить поток переживаний. Вот почему капитаны теряют экипажи. Вот почему они решили выловить проповедника и поговорить.

– Чтобы убрался куда подальше или же…

– Убийство – это крайний случай. Многое зависит от конкретного лица. Капитан потерял десяток экипажей, деньги утекают мимо рук, и у него не остаётся выхода, как прибегнуть к крайней мере.

К нам подошёл ЛадоПер.

– Слушаю вас, и спрашиваю себя. Если человек обладает такими способностями, неужто сам себя не способен защитить?

– Надеюсь, может, просто мы в его глазах проходим тест на человечность. Откликнулись – уже хорошо. Я вполне допускаю, – капитана окликнул Балуха, пригласил в рубку, – Сей час, дай минуту. Так вот, не было ещё случая, чтобы где-то погиб проповедник. Другие об этом непременно раззвонили. Извините, меня ждут.

ЛадоПер перевёл разговор на другую тему, не иначе, размышлял и не мог добиться толку.

– Мы оставили прилипших на той глыбе. Видно, теперь придётся присматривать, иначе погибнут. Каждый раз – лишний крюк делать.

– Балуха мне дал расклад нашего случая. Ничего с ними не приключится, разве шальной метеорит размажет. А так – постоят, подумают. Вся жизнь промчит перед глазами. Тот, кто поклянётся перед самим собой, что бросит это занятие, получит свободу. – Я прильнул к стеклу, разглядел обе важные точки нашего корабля. Компасы настроены верно, и курс держим… знать бы, куда именно. – Балуха, как рассказал, так я и увидел: их там человек пятнадцать. Один взял и отклеился. Его спрашивают – как тебе удалось. Он и говорит: поклялся забросить разбой, есть руки, есть таланты – буду своим трудом зарабатывать на хлеб. Дружки постоят, подумают. А стоять-то надоело, ноги устали, рады бы отказаться, да страх точит: а что я умею? Инструмента в руках никогда не держал, так и пропаду.

– Так всегда можно научиться.

– Тут дело уже в голове. Привык к лёгким деньгам – и не жди, что привычка сама отстанет. Почему лодыри в начальство лезут?

– Хорошо, но кто-то из них солжёт. Поклянётся в голос, а сам себе на уме.

– Так он и не отклеится. Балуха сказал, подлетели к тому, что один остался. Не верит тебе вселенная, потому и помрёшь здесь. Он взмолился: помогите, я точно брошу разбой, вы попросите вселенную, пусть поверит! Наши ему – только сам, в этом вопросе твои мысли повлияют на то, отклеишься или нет, но маячок оставили незаметно… А прилетели на следующий день – чисто. Просмотрели запись с маячка, так рядом с пиратом шарахнул метеорит. Может, и в штаны наделал. Хороший толчок никогда не повредит.

Помалу, мы перешли на других трудновоспитуемых, кто в киселе отбывает срок наказания. Это нарушители клятвы, кто всё-таки вернулся на старую дорожку. И сами понимают, что простым словам вселенная уже не поверит.

– А ты хотел бы на них взглянуть?

– Ни разу.

ЛадоПер что-то имел на уме своё:

– Я попробовал влезть в шкуру нарушителя. Ты прекрасно знаешь, что твои клятвы никого не интересуют. Вернуться к грабежу не позволят, а хлопать руками по киселю – единственное развлечение. Двадцать, сорок дней – одно и то же. И понимаешь: отсюда выхода нет. И срок наказания не обозначен.

– Может, в этом и сила воздействия. Пока в голове не погибнут корешки, питавшие сознание лёгкостью добычи. Но можно и другое испытание получить. Я фантазирую на ходу, и всё же. Допустим, у нарушителя перед глазами календарь. Или две чаши весов: одна провисла, под тяжестью твоего своеволия, обиды и слёзы голодных детей, кого лишил куска хлеба. Каждый день он наблюдает положение чаш. Есть почти незаметная разница, чтобы чаши уравновесились, пройдёт немало лет. И в голове утверждается уравнение: грабил один день – расплата в сорок лет. Сопоставимы ли сроки?

ЛадоПер кивнул:

– Хороший пример. Стоит ещё поразмышлять, но пора занять свои места. Чувствуешь?

Я как-то прозевал момент. «Б-2403» набрал скорость, и за стеклом картина повторилась. В кресло вернуться, почитать материалы, что-то повторить – самое время. Но мы оба понимали, корабль идёт с конкретной целью.

5

В углу монитора посиживала «стрелка», защитник вёл наблюдения, решал задачи, а мы мчали на встречу с… Будь я капитаном – и не подумал бы. Для студентов сообщение стало полной неожиданностью. Тот самый полковник просит оказать огневую поддержку в операции. Судя по комментариям к сообщению, у каждого свои версии. Одна мне показалась заслуживающей внимания. Мы обнаружили склад, каким пользовался полковник, и ему ничего не осталось делать, как заняться наведением правопорядка.

– А что это за крепость такая, ещё и имя – Плин-Пирнец?

ТроноНав моментально откликнулся, услышал вопрос и пересел на моё кресло, с краю.

– Все признаки загнивающей системы. Полковника спугнули – он и пошёл себе легенду создавать: я, мол, головой рискую, пока журналисты на меня копают компромат. Смотрите, я иду на штурм Плин-Пирнеца. Мы долго готовились, чтобы войти в логово преступников и призвать к ответу тех, на кого собрали материалы.

Мы с дружком отложили планшеты.

– Что крепость из себя представляет?

ТроноНав полез в настройки, нащупал ход и вывел на главный монитор несколько эскизов, сделанных от руки. Художник, спорить не будем: те виды, что выложил на обозрение, мягко говоря, внушали. Центральный шар, из бетона и стали, опоясан сетью дополнительных сооружений, с многочисленными башнями. То, что орудий не видно, ещё не означает, что их нет в наличии. Огромных размеров трубы, торчащие во все стороны, так и хотелось принять за трубы котельных. Холодно – надо же создавать условия…

– Это старые орудия, ими давно не пользуются, но не трогают – из расчёта, что хоть кого-то отпугнут. А так – систем защиты в достатке, самые свежие образцы. На оборону средств не жалеют. – Наш неприглашённый лектор подал объект в разрезах, по частям. Прочные двери на стыках тоннелей и переходов с уровня на уровень, башенка изнутри: напичкана боеприпасами, из подвала транспортёр, боевой расчёт и круглосуточное дежурство. Средства связи и обнаружения.

– А цель какую преследовали, поднимая крепость?

– Примитивнейшая. Для пиратов в отставке. Наворовал, награбил – тащи свои сокровища к нам, мы обеспечим полную сохранность. За небольшую плату.

Лекцию пришлось прервать. Капитан вышел в салон, чтобы задать настроение.

– Обращаюсь с просьбой: пусть никто не выдаст неуважения к известной персоне. Мы уже немного привыкли к полковнику, давайте считать, нам дали в руки такой инструмент. Его могут подменить в любой момент, выдай мы себя чем-то, чего от нас ждут. А потом трать время на изучение другого полковника. Пока мы создаём видимость, что он одерживает победы по всем фронтам, он и нас, и начальство устраивает. Я очень прошу, соберитесь… мои студенты! – Эти слова он произнёс с улыбочкой, и она явно с подтекстом.

– Ждём-с! – откликнулись дружно. Но лица серьёзны: мы же не в цирке, хотя кто-то, я уверен, предвкушал забаву.

6

Понятливым оказался наш знакомец, перечить не стал. Как прибыл с двумя лбами на борт, так и пожелал в друзья записаться. До завтрака. Чемоданчик принял из рук телохранителя, приложил труды к открытию. Внутри красовалась прекрасная парочка маячков, и той же модели, как мы в грибах собирали.

Капитан поинтересовался серийными номерами, подержал в руках.

– Зачем вам, капитан, подробности такие?

– В «Спортлото» хочу поиграть, купил билеты. Числами надо заполнить бланки, вот я и возьму эти номера, вы же не против?

Полковник махнул рукой:

– Пустое! С аферистами, кто только и рекламирует, будто кто-то выиграл… Ага, мама жены, двоюродный брат и тётка. Я в эти шальные игры давно не играю, обман. Как и телевизор: тебе расскажут про красивую жизнь, но я же не настолько тупой! Глаза видят другое.

– Так давайте уже к делу. – Капитан вернул маячки в гнёзда, погладил рукой – для видимости больше. – Наверное, очень дорогие штучки.

– Мы за эти не платили. Конфисковали, подвернулся случай.

– Прямо у производителя?

Гость присел на край моего кресла, мельком глянул мне в глаза, отвернулся и что-то тихо произнёс. Ещё разок присмотрелся, но нить разговора не утратил.

– Кто нас туда пустит? У нарушителей разных. Один дорогу не уступил, другой не остановился по первому требованию.

– Понятно! Теперь набросайте план операции, как вы видите её исполнение. В чём заключается наша роль. Как я понял, требуется лишь наше присутствие, как огневая поддержка.

– Как боевое прикрытие.

– Но мы гражданское судно, с учащимися на борту. Имею ли я право рисковать чужими жизнями? – Капитан пригубил чашу с напитком. – Я поясню, если надо. Мы подходим к крепости, оттуда прилетает большая бяка и пробивает наш борт.

Полковник переменился в лице, заговорил по-другому:

– Что ж мы с вами до сих пор не знакомы? Полковник Уиль Штирль, надеюсь на дружбу, хотя бы на предстоящие сутки-двое. Кстати, ваше имя, капитан, меня не интересует. Борт «Б-2403», и этого достаточно для доклада руководству.

– Очень рад.

– Не перебивайте, капитан. Итак, мой план. Подходим, значит, ничем и никому, подчёркиваю, не угрожаем, и просто затеваем переговоры. Если вы в курсе, тайна имени владельца вклада, суммы на счетах – это для глупцов. Есть база данных, куда надо внести определённую плату, и мы получим любые справки. – Полковник вновь уставился на меня, механически массируя висок. – Если у вас есть свободные средства, я охотно возьму вас в напарники. Прибыль пополам… Э-э, то есть… Я на ночь читал прекрасную книжку, и так понравилась, что – видите сами, – заговорил словами её героев. Вот нельзя так вживаться в образы, потом можно попасть в неудобное положение. На чём я остановился?

– Вы хотите купить справку о доходах.

– Верно. Мы же отслеживаем пиратов, кто вовремя отошёл от дел, спрятал концы в воду и предался воплощению мечты. Загорает под целебным солнцем, в окружении красавиц и дорогих вин. Само собой, у него приличная охрана, средства быстро тают. Он сокращает штат, уже не сорок красавиц льнут к коленям, а одна. Из сотни слуг осталась надёжная кухарка, вместо постоянных охранников – свора собак, уж они не предадут. Обслуживание систем ПВО всё дорожает, и у героя нет другого выхода, как уйти под защиту стен крепости Плин-Пирнец. Комплекс услуг, пусть и на порядок скромнее, но достаточных, чтобы поверить в собственную безопасность.

Капитан поймал миг, вставил уточнение:

– Это вы сейчас опираетесь на сюжет понравившейся книжки?

Уиль Штирль осерчал, завёлся с пол-оборота:

– Издеваетесь? Я вам план операции сообщаю, а вам шуточки… Стоп! Вы шутить изволите? Или настолько тупы, что вам всё разжевать и в рот положить надо?

– Приношу извинения, вы, полковник, не так поняли. Постараюсь впредь не раздражать.

– То-то же! Я не для того добывал в бою эти погоны, чтобы надо мной потешались… разные гражданские.

– Я же принёс извинения. Или надо поскрести по сусекам, деньжат поискать?

– Вот это другой разговор. Но продолжим. Как я вам доверяю, так и выложу, как на духу.

Повар поднёс бокал с напитком гостю, видимо, сам захотел послушать сказку, без помех в голосовых связках рассказчика.

Уиль Штирль благосклонно принял бокал, по-царски пригубил и отставил на столик, любезно предоставленный Поваром. Столик на колёсах, мы к вашим услугам – бреши дальше.

Полковник вновь уставился на меня, спросил:

– Мы раньше не встречались, молодой человек? Мне моя память говорит – то ли я занёс вас в список врагов, то ли вычеркнул. Напомните-ка имя?

– Вы его и раньше не знали. И сегодня не узнаете.

Полковник собирался привычно трахнуть кулаком по столу, да вовремя передумал.

– Нам с вами предстоит идти в бой, возможно. Возможны потери, так что не стоит ссориться накануне битвы. Можем погибнуть оба, окажемся в другом измерении, и вокруг ни одного знакомого лица, одни враги. Мы с вами и там должны держаться рядом, вытаскивать из приключений. О-хо-хо! Я примерно знаю, какие там ждут любого, кто расстался с жизнью прежде срока. Война – это лотерея. Вы со мной согласны?

– Ни в коем случае. – Я умышленно ввязался в разговор и поддерживал огонь в печи. – За каждым из нас тянется хвост приключений, а в другом измерении их оценивают по своей шкале. То, что нам кажется героизмом, там считается преступлением. И наоборот. Так, «великий полководец» здесь – там оказывается губителем народа.

Полковник огляделся. Видимо, среди подчинённых он чувствовал себя иначе. Эти дерзкие студенты между нулём и полковником разницы не замечают.

– Но я же не нуль, как кому-то может показаться! Я человек дела, и капитан ваш подтвердит. – Брошенный взгляд искал поддержки.

Капитан ответил:

– Вот ещё непосильную задачу вы задаёте, полковник. Я-то за вами не слежу, откуда мне знать, чем вы занимаетесь в течении дня? С утра побрился, и орден новый зубным начистил порошком.

Уиль Штирль хотел опереться на спинку, да она была подо мной. Опёрся на руку и стал рассматривать капитана, как увидел впервые.

– Это ваши стихи?

– На этом корабле всё моё. Мой гость, мой экипаж…

– Тиран?

– В каком-то смысле – да. Никто от ответственности не уйдёт. Но мы всё-таки продолжим рассмотрение плана, дело-то к обеду.

– Торопите меня. С какой целью – скажите прямо. Я уже надоел так скоро?

– Мы подчиняемся распорядку дня.

– А это правильно. Хорошо, сколько у меня времени, чтобы изложить полную версию?

– В пять минут уложитесь – мы будем благодарны.

Полковник сдержал слово, ровно через пять минут и одну секунду он пригубил бокал, насладился вкусом.

– Сок какого фрукта, осмелюсь спросить? Где там ваш повар?

– А я никуда не уходил, полковник. Вот он – весь я, со всеми ножами и сковородками. – Повар развёл руками. Если его ладони с растопыренными пальцами не слишком напоминали сковороды, да их удар, коли предстоит, создаст эффект ничуть не худший.

Уиль Штирль хорошенько запомнил эти два ковша, под какие лучше не попадаться, поэтому сделал запрос:

– Повар с нами идёт, капитан?

– Что сказать, не знаю. Если пойдёт, то буду держаться от него подальше. Но ваш план, полковник, по-моему, неплох. Вы набьёте карманы, а мы… просто даром спалим часть топлива. Извините, но выигрыша для корабля и экипажа, я уже не говорю про себя, вот никакого.

Уиль Штирль улыбнулся с досады.

– Сколько вы хотите?

– Чтобы хватило на два десятка таких маячков.

Полковник подскочил и пошёл выписывать кривые, – так, видимо, у него возобновлялись связи со школьной программой. Наконец, он что-то придумал:

– Дорого просите, да деваться некуда. Кабы кто из наших оказался поблизости, то мы бы вас не побеспокоили. Ваша взяла, капитан!

И совсем уж неожиданно Повар пустился в пляс, постукивая каблуками, сводя руки и распуская… Лёгкий шёпот ветерком промчал для тех ушей, кому предназначались: «Руки-то больно не распускай, тут тесновато».

– Прекратите это безобразие, капитан. Я за помощью к вам, а вы мне самодеятельность.

Танец оборвался на самом интересном месте. Уж больно близко звучали хлопки и вращения на каблуках, – того и гляди, промахнётся, оступится – и прощай нос.

– Повара обидеть может каждый! – Сел на своё место танцор, пригорюнился.

– Я вас слушаю, капитан.

Тот поднял свои ясные, васильковые очи на гостя.

– Вы, полковник, обидели человека. Он этого не заслужил, мы все свидетели.

– Вы уверены, что он обиделся, капитан? – Уиль Штирль смахнул пылинку с погона. – Я умею заглядывать в будущее, это к сведению. Раз повар пойдёт с нами, пусть держится от меня подальше. Я просто напоминаю. А теперь, раз мы заключили союз, готов поделиться новостью. На той неделе меня так скрутило, что пришлось взять краткосрочный отпуск. Три дня не слезал с унитаза, потом ещё три – на всякий случай. Н-да, продукты, которыми нас потчуют, совсем никуда не годятся. Я бы взял огород и сам засеял, тогда уж точно никакая скотина химических элементов не подсыплет. Отмучался и…

– Сразу в бой, – подсказал капитан.

– Душа иногда требует решительных действий. И тогда я в ударе. Ищу цель для применения умений. А эта Плин-Пирнец бросает вызов всем. Они не понимают, что бросили вызов мне! Ну, так я этого просто не оставлю. Если не разнесу по кочкам, то хоть моральное удовлетворение получу. Вы согласны со мной?

– С чем именно? Вы душой болеете за вселенную, полковник, мне за вами не угнаться.

– То-то же… – Уиль Штирль вдруг обнаружил, что здесь к нему отнеслись со всем почётом, и не похоже, что играли роли, расписанные перед встречей. Он ещё разок окинул взором богатырей, обратился к Повару: – Чем ты их кормишь? Они у тебя надуваются как мячики.

– Есть насосы, для индивидуального накачивания. Лишнего не имеем.

– Жаль. И выступаем… – Полковник Штирль глазом остановился на капитанском кителе, домысливая, сколько времени дать на подготовку. – Завтра утром. Как побреюсь. Я подам команду, когда можете снять пломбы с блока управления огнём.

7

Мы втроём собрались обмозговать план полковника. Раз всё-таки проговорился: «Б-2403» нужен для прикрытия, но если ему удастся выжать денег с бывших пиратов, нас хотят исключить из списка участников делёжки.