Текст книги "12 историй о любви"

Автор книги: Александр Дюма

Улица.

Входят Капулетти, Парис и слуга.

Капулетти

 
Такой же штраф наложен на Монтекки,
Как на меня; и нам, двум старикам,
Я думаю, не трудно бы жить в мире.
 

Парис

 
Обоих вас глубоко уважают,
И очень жаль, что длится ваш раздор.
Но что же вы на сватовство мое
Мне скажете?
 

Капулетти

 
То, что сказал уж прежде:
Что дочь моя едва вступила в свет,
Ей нет еще четырнадцати лет;
Когда краса еще двух лет увянет —
Для ней пора невестой быть настанет.
 

Парис

 
Есть матери моложе, чем она.
 

Капулетти

 
За то они и блекнут слишком рано.
Я все мои надежды схоронил,
Она – одна моя надежда в мире.
Но, милый мой Парис, понравьтесь ей,
Ее любви добиться постарайтесь:
Согласие мое заключено
В согласии и выборе Джульетты.
Сегодня пир вечерний я даю,
По старому обычаю семейства,
И множество гостей я пригласил
Из тех, кого люблю я; в том числе
Вы будете моим желанным гостем.
И я вас жду; придите в эту ночь
В мой скромный дом, чтоб на земные звезды
Там посмотреть, которых яркий блеск
Сиянье звезд небесных затмевает.
Вас у меня то наслажденье ждет,
Что юноши так чувствуют весною,
Когда она, цветущая, идет
За скучною медлительной зимою.
Там в цветнике из почек молодых
Вы видом их прекрасным насладитесь;
Прислушайтесь ко всем и присмотритесь —
И выберите лучшую из них.
И дочь моя там будет меж другими
Для счета лишь: она – ничто пред ними.
Пойдемте, граф;
(слуге) а ты скорей ступай
По городу; ищи и приглашай
Всех, кто вот здесь записан в списке этом;
(Отдавая записку.)
Скажи, что жду их с лаской и приветом.
 

(Уходит с Парисом.)

Слуга

Отыскать тех, чьи имена здесь записаны? А тут написано, чтобы башмачник принимался за аршин, а портной за шило; чтобы рыбак орудовал кистью, а живописец – неводом. Меня послали найти тех, чьи имена здесь записаны; но мне не отыскать – кто же именно записан тут. Я должен обратиться к ученым людям. А, вот они кстати!

Входят Ромео и Бенволио.

Бенволио

 
Один огонь теряется в другом,
Страдание страданьем уменьшится;
Коль голова твоя идет кругом,
Заставь ее обратно закружиться;
Одна печаль другою исцелится:
Пусть новый яд в глаза твои войдет —
И прежняя зараза пропадет.
 

Ромео

 
Пользителен тут подорожник твой.
 

Бенволио

 
Где? для чего?
 

Ромео

 
Для поврежденной кости
Твоей ноги.
 

Бенволио

 
Да ты сошел с ума?
 

Ромео

 
Нет, не сошел, а хуже чем сошел:
Я заключен в тюрьму, лишен я пищи,
Истерзан я, измучен.
(Подходящему слуге.) Здравствуй, милый.
 

Слуга

Здравствуйте, синьор. Скажите, пожалуйста, вы читать умеете?

Ромео

Мою судьбу в несчастии моем.

Слуга

Вы могли выучиться этому без книг, а я спрашиваю – умеете ли вы читать то, что написано.

Ромео

Да, если знаю буквы и язык.

Слуга

Вы отвечаете честно. Счастливо оставаться. (Хочет уйти).

Ромео

Постой, любезный, я читать умею. (Читает). «Синьор Мартино с женою и дочерьми; граф Ансельмо и его прекрасные сестры; вдова синьора Витрувио; синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио и его брат Валентин; мой дядя Капулетти, его жена и дочери; моя прекрасная Розалина; Ливия; синьор Валенцио и его кузен Тибальдо; Лючио и веселая Елена». Прекрасное общество. А куда оно приглашено?

Слуга

Наверх.

Ромео

Куда?

Слуга

На ужин, в наш дом.

Ромео

В чей это?

Слуга

В дом моего господина.

Ромео

Мне следовало бы спросить прежде всего, кто твой господин.

Слуга

Я отвечу вам и без вопроса. Мой господин – знатный и богатый Капулетти; и если вы не принадлежите к фамилии Монтекки, то я прошу вас, приходите осушить стаканчик вина. Счастливо оставаться. (Уходит.)

Бенволио

 
На вечере у Капулетти будут
И Розалина милая твоя,
И первые красавицы Вероны:
Иди туда и, беспристрастным взором
Сравни ее с другими, на кого
Я укажу, и белый лебедь твой
Окажется вороною простой.
 

Ромео

 
Коль ересью подобной заразятся
Мои глаза, то пусть они умрут;
Пускай в огонь их слезы превратятся,
Еретиков, отступников сожгут!
Чтобы была красавица другая
Прекраснее возлюбленной моей?
Нет, – солнце, все на свете созерцая,
Не видело другой, подобной ей.
 

Бенволио

 
Ты не видал еще других с ней рядом,
Она одна твоим владела взглядом;
На чашечках кристальных глаз твоих
Взвесь вид ее с наружностью других —
И красоты найдешь ты очень мало
В той, что твой взор доныне чаровала.
 

Ромео

 
Пойду туда, но только не за тем,
Чтоб на других красавиц любоваться:
Я буду там своею восторгаться.
 

Комната в доме Капулетти.

Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

 
Кормилица, где дочь моя? Зови
Ее ко мне.
 

Кормилица

 
Невинностью моей в двенадцать лет
Клянусь, что я уже звала ее.
Ягненочек, порхающая птичка!
О, Господи, да где ж она? – Джульетта!
 

Входит Джульетта.

Джульетта

 
Что там еще? кто кличет?
 

Кормилица

 
Ваша мать.
 

Джульетта

 
Я здесь. Что вам угодно?
 

Синьора Капулетти

 
Вот в чем дело…
Кормилица, оставь нас; нужно нам
Поговорить наедине. – Постой, вернись.
Я вспомнила, что следует тебе
Присутствовать при нашем разговоре.
Ты знаешь, что Джульетта подросла…
 

Кормилица

 
Ее года час в час я сосчитаю.
 

Синьора Капулетти

 
Ей нет еще четырнадцати лет.
 

Кормилица

 
Да, это верно. Я отдать готова
Четырнадцать зубов моих, что так.
(Четырнадцать тут только для прикрасы,
Их у меня всего четыре). Сколько
Осталось до Петрова дня?
 

Синьора Капулетти

 
Еще
Две с небольшим недели остается.
 

Кормилица

 
Ну, равно две, иль с небольшим, а только
Четырнадцать исполнится ей лет
В канун Петрова дня; моей Сусанне
Ровесница она, – да упокоит
Все души христианские Господь
Сусанна с Ним; была я недостойна
Иметь ее. Так вот, – я говорю,
Что в ночь перед Петровым днем Джульетте
Исполнится четырнадцать как раз.
Да, именно, я твердо это помню.
Теперь прошло одиннадцать годов
Со времени землетрясенья; мы
Тогда ее от груди отымали.
Век не забыть мне дня того; из всех
Он дней в году мне памятным остался.
Полынью я намазала соски —
И села с ней у стенки голубятни,
На солнышке. Вас не было в тот день:
Вы в Мантую уехали с супругом.
(Как хороша-то память у меня!)
Когда дитя попробовало груди,
С полынью, и почувствовало горечь, —
Бедняжечка, как сморщилась она!
Грудь бросила, и в этот самый миг
Вдруг зашаталась наша голубятня.
Я – прочь скорей, – давай Бог только ноги!
С тех пор прошло одиннадцать годов —
Она тогда стоять уже умела.
Нет, что я! уж ходить могла и бегать,
Цеплялся за что-нибудь. Она
Себе ушибла лобик накануне
Того же дня; а муж мой – весельчак
Покойник был – взял на руки ребенка
И говорит: «ты личиком упала,
А вот, когда ты будешь поумней,
То будешь падать навзничь. – Так ли, Джуля?»
И дурочка, божусь вам, перестала
Тотчас же плакать и сказала: «да».
Вот видите, как шутка помогает.
Хоть прожила б я тысячу годов,
Я этого б до гроба не забыла.
«Не так ли, Джуля?» он спросил; малютка
Сдержала слезы и сказала: «да».
 

Синьора Капулетти

 
Довольно уж об этом, перестань,
Пожалуйста.
 

Кормилица

 
Перестаю, синьора.
Но не могу от смеха удержаться,
Лишь вспомню – как, оставивши свой плач,
Она сказала «да», а ведь у ней
Большущая на лбу вскочила шишка —
Она ушиблась больно и навзрыд
Заплакала. Он говорит: «на личко
Упала ты, – когда же подрастешь,
То будешь падать навзничь. Так ли, Джуяя?»
Она сдержалась и сказала: «да».
 

Джульетта

 
Сдержись и ты, прошу тебя.
 

Кормилица

 
Ну, ладно.
Не буду больше. Бог тебя храни!
Из тех детей, которых я кормила,
Ты у меня была красивей всех.
Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.
 

Синьора Капулетти

 
Об этом вот предмете и хочу я
Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,
Желаешь ли ты выйти замуж?
 

Джульетта

 
Мне
Не грезится об этой чести.
 

Кормилица

 
Чести!
Когда б не я кормилицей твоей
Единственной была, тогда б сказала,
Что разум ты всосала с молоком.
 

Синьора Капулетти

 
Ну, так теперь подумай о замужестве.
В Вероне есть почтенные синьоры,
Уж матери, которые моложе
Тебя, Джульетта; да и я сама
Давно была уж матерью в те лета,
В какие ты в девицах остаешься.
Вот дело в чем: граф молодой Парис
Твоей руки желает.
 

Кормилица

 
Ах, Джульетта,
Вот человек! такой-то человек,
Что равного нельзя найти на свете!
Картинка, воск!
 

Синьора Капулетти

 
В веронских цветниках
Цветка такого летом не бывает.
 

Кормилица

 
Да, истинно цветок, как есть цветок!
 

Синьора Капулетти

 
Что ж скажешь мне, Джульетта? Можешь ли
Ты полюбить его? У нас сегодня
На вечере увидишь ты Париса.
Внимательно прочти тогда всю книгу
Его лица, всмотрись в его черты,
Что вписаны рукою красоты,
И примечай – как все они согласны
Одна с другой; а если в чем неясны
Покажутся, его глаза прочтешь —
Тогда ты все неясное поймешь.
Для полноты той книги драгоценной,
Не связанной, обложка ей нужна
Так точно, как для рыбы глубина,
И красота наружная должна
Дать вид красе, от взоров сокровенной.
Для большинства становится ценней
Вся книга от богатства переплета;
Достоинства тут разделяют с ней,
В глазах толпы, застежки, позолота;
Так точно все, чем обладает граф,
Разделишь ты, в союзе с ним, нимало
Не потеряв того, чем обладала.
 

Кормилица

 
Не потеряв! прибыток тут один —
Ведь женщины толстеют от мужчин.
 

Синьора Капулетти

 
Ну, говори, Джульетта, поскорей,
Как, нравится тебе любовь Париса?
 

Джульетта

 
Я рассмотрю его, чтоб полюбить,
Когда любовь тем можно возбудить,
Причем, смотреть позволю я глазам,
Насколько лишь угодно это вам.
 

Входит слуга.

Слуга

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти прислуживать. Ради Бога, идите скорее. (Уходит.)

Синьора Капулетти

 
Сейчас идем. – Джульетта, граф уж там!
 

Кормилица

 
Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,
Ночей тебе счастливых я желаю.
 

Уходят.

Улица.

Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, несколько масок и слуг с факелами.

Ромео

 
Сказать ли нам при входе что нибудь,
Иль просто так войти, без предисловий?
 

Бенволио

 
Они теперь не в моде; Купидон,
С повязкой на глазах, с татарским луком
Раскрашенным, пред нами не идет,
Пугая дам, как пугало воронье.
Не нужно никаких прологов нам
С запинками, подсказанных суфлером.
Пусть нас они считают, чем хотят;
Мы только в такт пройтися их заставим
Да и уйдем оттуда.
 

Ромео

 
Дайте факел —
Не до прыжков теперь мне; на душе
Так тяжело; нести я факел буду.
 

Меркуцио

 
Нет, милый мой, ты должен танцевать.
 

Ромео

 
Я не могу: вы в бальных башмаках,
На тоненьких подошвах; у меня же
Тоска лежит на сердце, как свинец;
Она меня приковывает к полу,
Я двинуться не в силах.
 

Меркуцио

 
Ты влюблен —
Ну так займи ты крылья у Амура
И воспари высоко над землей.
 

Ромео

 
Его стрелой я ранен слишком тяжко,
Чтобы парить на этих легких крыльях.
Оцепенев от горя, не могу
Подняться я над цепенящим горем,
И падаю под бременем его.
 

Меркуцио

 
Упавши с этим бременем, ты сам
Обременишь любовь: она нежна,
Не вынесет подобного давленья.
 

Ромео

 
Любовь нежна? Нет, чересчур сурова,
Груба, буйна и колется, как терн.
 

Меркуцио

 
Когда любовь с тобою так сурова,
То сам ты будь с любовию суров;
Коли ее, когда она колюча,
И с ног собьешь, и победишь любовь.
Давайте-ка футляр мне на лицо,
(Надевает маску.)
На маску – маску. Вот так образина!
Пусть надо мной смеются, – мне-то что?
Пусть за меня краснеет этой хари
Нависший лоб.
 

Бенволио

 
Ну, что же? Постучимся,
Да и войдем.
 

Ромео

 
Подайте факел мне.
Пусть шалуны с веселым, легким сердцем
Ногой тростник бездушный шевелят,
А я, держась пословицы старинной,
Светить вам буду и смотреть: забава
Веселая, а я – совсем пропал.
 

Меркуцио

 
Когда попал ты в тину, то тебя
Мы вытащим из этого болота,
Из этой, с позволения сказать,
Любви, где ты увяз по горло. Ну же,
Мы ходим днем с огнем.
 

Ромео

 
Ты вздор городишь.
 

Меркуцио

 
Я говорю, что понапрасну жжем
Мы факелы свои, как лампы днем,
Не двигаясь вперед; пойми, Ромео,
Намерение доброе у нас,
А в этом смысла более в пять раз,
Чем в наших всех способностях душевных.
 

Ромео

 
С намерением добрым мы идем
На маскарад, – но нет в том вовсе смысла.
 

Меркуцио

 
А почему? позволено спросить?
 

Ромео

 
В ночь прошлую мне снился сон.
 

Меркуцио

 
Мне – тоже.
 

Ромео

 
Что ж видел ты во сне?
 

Меркуцио

 
Что очень часто
Сновидцы лгут.
 

Ромео

 
Но истины им снятся.
 

Меркуцио

 
О, вижу я, что у тебя была
Царица Мэб, волшебниц повитуха.
Она совсем малютка: вся она
Не более агатового камня
У старшины на пальце; разъезжает
На атомах, запряженных гуськом,
В своем возке воздушном, по носам
Людей, что спят. В его колесах спицы
Устроены из пауковых ног,
Из крылышек кузнечиков – покрышка,
Из паутинок тоненьких – постромки,
Из лунного сиянья – хомуты,
Хлыст – из сверчковой косточки для ручки
И пленочки тончайшей для бича.
Ее возница – крошечный комар
В кафтане сером; он гораздо меньше
Тех червячков, что ползают порой
По пальчику ленивому девицы.
Ее возок – пустой лесной орех;
Устроен он искусницею-белкой
Иль червяком, которые для фей
Работали издревле колесницы.
В таком-то вот параде, по ночам,
Царица Мэб в мозгу влюбленных мчится, —
Любовные тогда им снятся сны;
Иль скачет по коленям царедворцев —
И грезятся им низкие поклоны;
Иль у судьи по пальцам – и ему
Приснятся взятки; иль по губкам дам —
И грезятся тогда им поцелуи;
(Но эти губки часто злая Мэб
Прыщами покрывает за пристрастье
Их к лакомствам); иль по носу вельможи
Проедет – и во сне он чует запах
Благоволенья нового к нему;
А иногда заденет нос попа,
Щетинкой от хвоста свиньи – и тотчас
Другой приход пригрезится ему;
Порой она проедется по шее
У спящего солдата – и во сне
Он видит битвы, приступы, засады,
Испанские клинки, пиры и кубки
В пять футов глубиной; затем опять
Почудится ему гром барабанов, —
Он вздрогнет и с проклятием проснется
В испуге, и, молитву прочитав,
Опять заснет. Она же, эта Мэб,
В ночную пору гривы заплетает
У лошадей и в грязные комки
Их волосы сбивает; если ж их
Распутать, то беда грозит большая.
Она же, ведьма, давит тех девиц,
Что навзничь спят, заране приучая
Их к тяжести, и делает из них
Хороших жен.
 

Ромео

 
Да замолчишь ли ты,
Меркуцио? Ведь говоришь ты вздор.
 

Меркуцио

 
Да, верно: я о грезах говорю,
Исчадиях незанятого мозга,
Из ничего зачавшихся в пустой
Фантазии. Она эфира тоньше;
Изменчивей, чем ветер, что сперва
Холодную грудь севера ласкает,
И вдруг затем, разгневанный, летит
Оттуда прочь, поворотив лицо
К странам росой увлаженного юга.
 

Бенволио

 
И ветер тот сбивает с толку нас.
Чего мы ждем? Там, верно, кончен ужин.
И слишком поздно мы придем.
 

Ромео

 
А я
Боюсь, что слишком рано; душу мне
Какое-то предчувствие тревожит:
Мне кажется, что надо мной висит
В созвездиях какая-то угроза,
Что этот пир лишь горькое начало
Моей судьбы, и кончится она
Безвременной, насильственною смертью.
Но пусть моей ладьею правит Тот,
Кто держит руль ее в Своей деснице.
Вперед, синьоры.
 

Бенволио

Бейте в барабан.

Зала в доме Капулетти.

На сцене музыканты. Входят слуги.

1-й слуга

Где Потпан? Почему он не помогает убирать? Ведь его дело переменять тарелки и вытирать столы!

2-й слуга

Когда вся чистая работа лежит на руках только одного или двух человек и эти руки не умыты, выходит только грязь одна.

1-й слуга

Прочь эти складные стулья, отодвиньте этот буфет, да присматривайте за посудой. – Пожалуйста, прибереги мне кусочек марципана, да будь другом: вели привратнику пропустить сюда Сусанну и Ленору. – Антон! Потпан!

3-й и 4-й слуги

Здесь! Сейчас!

1-й слуга

Вас ищут, зовут, ждут, требуют в зале!

3-й слуга

Мы не можем быть и тут и там в одно время. Живо, ребята, пошевеливайтесь. Кто дольше проживет, тот все заберет.

Входят Капулетти, его дядя, синьора Капулетти,

Джульетта, кормилица, гости и Ромео, с масками.

Капулетти

 
Пожалуйте, привет вам, господа.
Все дамы, у которых на ногах
Мозолей нет, попляшут с вами. А,
Сударыни! посмотрим – кто из вас
Откажется от танцев; если станет
Жеманиться которая-нибудь,
То поклянусь, что есть у ней мозоли.
Не правда ли, я ловко вас поддел?
(Маскам.) Привет мой вам, синьоры! —
Было время,
Когда и я красавицам в ушко
Нашептывал пленительные речи,
Под маскою. Оно уже прошло,
Прошло, прошло…
(к Ромео и маскам:) Я рад вам, господа.
Ну, музыканты, начинать! – прошу
Раздвинуться; девицы, танцевать!
 

Музыка. Гости танцуют.

(Слугам.)

 
Эй вы, болваны, света больше! прочь
Столы! Огонь в камине погасить:
И без него тут стало слишком жарко.
Вот подлинно, что кстати подошла
Нежданная забава. (Дяде) Нет, сиди,
Сиди, мой добрый дядя; время танцев
Прошло для нас с тобою. Как давно
В последний раз мы надевали маски?
 

Дядя Капулетти

 
Наверное, лет тридцать.
 

Капулетти

 
Что ты, полно!
Не может быть, чтоб так давно; со свадьбы
Люченцио прошло лет двадцать пять,
Не более, когда б ни приходился
День Троицы. В последний раз тогда
Мы были в масках.
 

Дядя Капулетти

 
Больше; сын его
Гораздо старше: тридцать лет ему.
 

Капулетти

 
Толкуй! ведь, сын назад тому два года
Еще имел опекуна.
 

Ромео

 
(слуге) Кто эта дама,
Что подала тому мужчине руку?
 

Слуга

Не знаю, синьор.

Ромео

 
Светильники померкли перед нею;
Как на серьге нубианки алмаз,
Она во тьме блестит красой своею,
Бесценною, доступной лишь для глаз,
Не созданных для обладанья ею.
Красавица толпой окружена:
Как белая голубка там она,
Когда вокруг вороны соберутся.
Пусть лишь она окончит танец свой —
Я подойду, чтоб грубою рукой
Ее руки божественной коснуться.
Любил ли я когда до этих пор?
О, отрекись от этого, мой взор!
Ведь истинных красавиц эти очи
Не видели до настоящей ночи.
 

Тибальдо

(прислушиваясь)

 
По голосу, Монтекки это. – Мальчик!
Подай мой меч! Как! негодяй дерзнул
Войти сюда, под шутовскою маской,
Чтоб над семейным нашим празднеством
Нахально так и нагло издеваться!
Клянуся честью рода моего,
Я не сочту грехом – убить его!
 

Капулетти

 
Из-за чего бушуешь ты, племянник?
В чем дело?
 

Тибальдо

 
Дядя, это вот – Монтекки,
Наш враг, подлец, забравшийся сюда,
Чтобы над нашим праздником глумиться.
 

Капулетти

 
Ромео – этот юноша?
 

Тибальдо

 
Да, он,
Он, негодяй Ромео.
 

Капулетти

 
Успокойся,
Оставь его, не задевай; ведь, он
Ведет себя, как должно дворянину;
И, говоря по правде, вся Верона
Гордится им, как юношею честным
И хорошо воспитанным, – и я
За все богатства города Вероны
Не допущу, чтоб в доме у меня
Нанесена ему была обида.
Итак, сдержись, не замечай его:
Я так хочу. Когда ты уважаешь
Желания мои, то вид веселый
Прими, не хмурься, – это неуместно
На празднике.
 

Тибальдо

 
Как раз уместно, если,
В числе гостей, забрался негодяй,
И выносить его я не желаю.
 

Капулетти

 
Перенесешь! Заносчивый мальчишка!
Я говорю, перенесешь. – Ступай,
Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!
Переносить его ты не желаешь!
О, Господи! переполох ты хочешь
Произвести среди моих гостей?
Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.
 

Тибальдо

 
Но, дядя, это стыд.
 

Капулетти

 
Ступай, ступай
Ты – дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?
Не доведет задор твой до добра.
Перечить мне! Как раз нашел ты время.
(Обращаясь к гостям.)
Отлично вы сказали. (к Тибальдо) Ну, ступай,
Молокосос, да не шуми, иначе…
(Слугам.) Прибавьте свеч! (к Тибальдо) Ну как тебе не стыдно!
Я усмирю тебя! (гостям) Ну, веселее,
Мои друзья!
 

Тибальдо

 
Невольное терпенье
И вольный гнев приходят в столкновенье,
И тело все мое от них дрожит.
Приветливый принять я должен вид —
И с наглостью на время примириться;
Но в желчь мое терпенье превратится!
 

Ромео

(Джульетте)

 
Когда моей рукою недостойной
Я мог твою святыню оскорбить,
Позволь губам моим, двум пилигримам,
Мой сладкий грех лобзаньем искупить.
 

Джульетта

 
Но, пилигрим, невелика вина
Твоей руки: в ней набожность видна;
Паломникам позволено руками
С молитвою касаться рук святых,
И жмут они друг другу руку сами,
Пожатие руки – лобзанье их.
 

Ромео

 
Но, кроме рук, даны и губы им.
 

Джульетта

 
Да, – чтоб читать молитвы, пилигрим.
 

Ромео

 
О, если так, то, милая святая,
Позволь губам молиться, подражая
Моей руке; даруй ей благодать,
Чтоб веры мне своей не потерять.
 

Джульетта

 
Недвижными святые пребывают,
Хоть милость за молитву посылают.
 

Ромео

 
Не двигайся ж, пока не испросил
Я милости молитвами своими…
(Целует ее.)
Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,
Соединив мои уста с твоими.
 

Джульетта

 
И на моих устах твой грех лежит.
 

Ромео

 
Как мило ты на это негодуешь!
Отдай его назад, коль тяготит.
(Целует ее снова.)
 

Джульетта

 
Ты, пилигрим, по требнику целуешь.
 

Кормилица

 
(подходя) Вас матушка зовет.
(Джульетта уходит.)
 

Ромео

 
А кто она?
 

Кормилица

 
Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;
И добрая, и умная такая
Синьора; я кормила дочь ее,
Ту самую, с которою сейчас
Вы говорили; и могу уверить,
Что тот, кому достанется она,
И денежки хорошие получит.
 

Ромео

 
Итак, она – дочь Капулетти? Плохо!
Теперь вся жизнь моя в руках врага.
 

Бенволио

 
(подходя)
Идем, идем, окончилась забава.
 

Ромео

 
Окончилась; я этого боюсь,
С спокойствием моим я расстаюсь.
 

Капулетти

 
Нет, господа, пока не уходите:
Кой чем еще вас надо угостить.
Нельзя? – Так я благодарю всех вас,
Благодарю вас от души, синьоры.
Спокойной ночи! – Факелы сюда!
Теперь – в постель: спать хочется. Уж поздно.
Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.
 

Джульетта

 
Поди сюда, кормилица. Скажи —
Кто господин вон тот?
 

Кормилица

 
Сын и наследник
Тиберио.
 

Джульетта

 
А тот, что в дверь выходит?
 

Кормилица

 
Мне кажется, Петрукьо молодой.
 

Джульетта

 
А тот, что вслед идет за ним, который
Не танцевал?
 

Кормилица

 
Не знаю.
 

Джульетта

 
Разузнай,
Кто он такой. (Кормилица уходит.) О, если он женат,
То гроб один мне будет брачным ложем.
Кормилица возвращается.
 

Кормилица

 
Он вашего врага Монтекки сын
Единственный; зовут его Ромео.
 

Джульетта

 
Среди моей единственной вражды
Любовь моя единая возникла.
Не вовремя узнала я, кто он;
Не вовремя его я увидала!
Не приведет к добру любовь моя:
В заклятого врага влюбилась я.
 

Кормилица

 
Что? что ты там?
 

Джульетта

 
Стихи припоминаю,
Которым научил меня один
Из кавалеров.
 

(За сценою зовут: «Джульетта!»)

Кормилица

 
Мы идем! сейчас! —
Пойдем, пора, все гости разошлись.
 

(Уходят.)

Входит Хор.

Хор

 
Страсть прежняя внезапно охладела,
И новая ее сменила страсть;
Та, что Ромео сердцем овладела,
Утратила над этим сердцем власть;
Ее краса красой быть перестала
В его глазах, – и полюбил он вновь.
Джульетта взор его очаровала,
Он сам любим, – опасная любовь!
Как враг семьи Джульетты, он не смеет
Войти к ней в дом с признанием своим;
И никакой надежды не имеет
Она на то, чтоб повстречаться с ним.
Но случаи им время посылает,
И пыл любви им мужество дает
Для встреч, – и миг блаженства утешает
И сладкую отраду в сердце льет.