Текст книги "Тело сдал - тело принял 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Шорников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Босые ножки вновь зашлёпали сзади него. Тифа подошла к нему почти вплотную. Никитин закинул голову и посмотрел на неё снизу вверх. На женщине было только полотенце, небрежно переброшенное через плечо, одна оголённая грудь вызывающе торчала не прикрытая ничем.

– О господин уже скоро ночь, а мне так одиноко в моей постели одной. Не сможет ли господин согреть меня этой холодной ночью?.

Её глаза призывно улыбались, Сергей улыбнулся ей в ответ:

– Запросто!.

Своё поражение Тифа признала только далеко за полночь, когда и сам Сергей стал уже уставать. Женщина прижалась к нему тёплой грудью и вскоре, её дыхание стало спокойным и глубоким, а вот к нему сон никак не шел, несмотря на бурную ночь.

Поняв, что на такой жёсткой кровати он не уснёт. Сергей аккуратно высвободился из её объятий и осторожно спустился вниз, стараясь, на что-нибудь не наступить в темноте.

Нашарив внизу своё ложе, он скатал свою подстилку вместе с одеялом и вновь начал подниматься по слегка поскрипывающим ступенькам наверх. Дойдя до кровати, он начал раскладывать свою подстилку на самом дальнем конце кровати.

Здесь надо отметить, что это кроватка была шириной метра в три, на таких кроватях обычно располагалось всё семейство и родители и дети, так что им двоим, здесь было довольно просторно.

Плохо было только то, что набитые травой матрасы, оказались для него несколько жестковаты, да и подушки, по его мнению, были набиты стружками. Пусть на них Тифа спит!. Растянувшись, на своём уже привычном матрасе и подложив мягкую подушку под голову, он быстро погрузился в сон.

На следующий день они встали далеко за полдень. Подкрепившись вчерашним ужином Тифа, вновь потащила его в постель. Кратковременный опыт супружеской жизни только раззадорил девку, и Никитин теперь пришлось отдуваться по полной программе медового месяца.

Впрочем, это не особенно напрягало его, тело его к этому времени вполне пришло в норму нарастило мышцы и массу и теперь он был достойным соперником в любовном единоборстве. К тому же за его спиной был уже солидный опыт, который помогал ему экономно контролировать и расходовать энергию в таких интимных делах.

Любовные безумства задержали их здесь на целую неделю, они немного его прерывали лишь, для того чтобы пойти пару раз поохотится на озеро.

Но всё имеет своё начало и конец, пора было двигаться в путь и вновь, дорожная пыль подымалась и опадала под их сапогами. Несколько раз они проходили мимо вымерших деревень, к счастью то тут, то там неподалеку от дороги попадались одинокие заброшенные хижины, где они и ночевали.

Один раз им пришлось заночевать в лесу, деревня и хижины, предназначенные для путешественников, были, кем-то сожжены. Правда, сохранился один, самый дальний небольшой домик, но когда он подступил к двери поближе, в нос ему ударил сладковатый запах разложения. Больше кроме этого дома ничего вокруг не было, и они были вынуждены ночевать в лесу.

Заснуть оба они смогли только на рассвете, правда, гормоны здесь были не при чём, в лесу постоянно радовались резкие, звериные крики и рычание и Никитин только крепче сжимал свой топор, и время от времени подкидывал в костёр сучья.

В тот день у них случилась одна интересная встреча. До моста через реку Соли им осталось пройти совсем немного, судя по его карте, километров двадцать и миновать последнюю деревню.

Прежде чем пройти мимо неё, Никитин внимательно оглядел деревню с безопасного расстояния. Деревня явно была обитаема, то тут, то там, в небо поднимались столбы дыма, но никакой вакханалии как в городе, он не заметил, люди довольно спокойно ходили туда-сюда, иногда останавливаясь, что бы поговорить друг с другом.

Никитин, наблюдал за деревенской жизнью часа два. Тифа, тем временем, отдыхала в тени, на его латексной подстилке. Понаблюдав за жизнью деревни, Сергей решил идти по дороге мимо неё. Он бы с удовольствием обогнул эту деревню, но неподалеку от дороги, как обычно в этих болотистых краях, начиналось небольшое болото, и идти по нему было опасно.

Крикнув Тифу, он забросил подстилку на рюкзак и они, не скрываясь, пошли по дороге. Жители, увидев их, загалдели и стали показывать пальцем в их сторону, но никто из них не сделал попытки, приблизится к ним.

Около дороги, довольно далеко от первых домов стояло небольшое здание с четырёхгранной крышей. Крышу венчал посаженный на короткий шпиль небольшой деревянный шар.

– Это храм? – спросил Сергей у Тифы.

– Да. Это знак Лоса – бога солнца.

Дверь храма со скрипом отворилась, и из неё вышел мужчина лет тридцати, одетый в просторную синюю рясу. На груди у него был вышитый белый круг.

– Мир вам путники! – звучным голосом произнёс он на торговом и воздел руки над головой.

– И тебе служитель Лоса! – ответил Никитин.

Сергей остановился, не дойдя до жреца метров, пять, он не хотел подходить ближе, несмотря на то, что, на лице у жреца не было красных пятен. Болезнь на начальных стадиях могла не выделяться пятнами на теле, хотя человек был уже инфицирован.

Жрец был очень худ, его ряса висела на нём мешком, на измождённом лице его чёрные глаза казались огромными из-за черных теней под глазами.

– Меня зовут брат Балог, я скромный служитель солнечного Лоса – Жрец двумя пальцами описал круг перед собой. Я не заразен. – он немного отогнул верх своей рясы, показав свою грудь, на ней действительно не было пятен.

– Я был болен этой болезнью, насланную на нас демоном Мунсом. Она собрала обильную жатву с жителей этой деревни. – он обвел рукой деревню. – Солнечный Лос в своей доброте помог мне вылечиться и сейчас, я чем могу, помогаю тем несчастным, которые ожидают своей участи. В деревню вам лучше не ходить, время от времени там ещё пока болеют этой заразой.

– Много ли выздоровевших подобно тебе в деревне брат Балог?.

Брат Балог вскинул, было, голову, что бы отсчитать мальчишку, как казалось ему, за непочтительный тон но, взглянув в глаза Никитину, и немного помедлив, он отказался от этого намерения и миролюбиво, хотя и несколько ядовито ответил:

– Кроме меня выжило ещё трое, двое мужчин и женщина.

– А как протекает болезнь у заражённых.

Жрец с удивлением взглянул на него, не совсем понимая, зачем ему это надобно. Потом пятернёй с силой помассировал себе грудь, видимо вспоминания были достаточно неприятны для него.

– Я не знаю, с чего это началось. В тот день я почувствовал, что сильно устал, хотя ничего такого в тот день не делал. Потом, я лёг спать и на следующий день обнаружил у себя на груди красные пятна. Ещё я почувствовал, что моё тело горит, как, будто его поджаривают на огне.

– К этому времени в деревне были заражённые?.

– Да были десятка два. Мы их всех переселили в эти дома – он указал рукой на десяток небольших домов, которые были вынесены за частокол, ближе к лесу. – Раньше в этих домах останавливались путники, проходящие по тракту. Потом у меня еле хватило сил, что бы принести себе воды с родника. После этого я заперся в храме, предупредив прихожан, что я болен. – Я… – жрец не закончив фразы, закашлялся и быстро шагнул внутрь храма.

Немного погодя, жрец вернулся назад, вытирая рукавом рясы рот.

– Не могу!. Как начинаю рассказывать об этом, сразу пересыхает в горле. – немного виновато пояснил он.

Никитин понимающе покачал головой.

– Так вот, ещё дней пять эти пятна, становились всё более и более красными, а здесь… – он коснулся рукой подмышек, и его лицо болезненно искривилось.

– Там они эти пятна наиболее сильно набухали и еще, наверное, здесь – Никитин показал рукой на паховую область.

Жрец задумался вспоминая.

– Да ты прав чужеземец, всё так и было. Ты несмотря на свою молодость, наверное, ученик знахаря? – догадался жрец.

Сергей не стал его разубеждать, только склонил голову.

– Похоже на бубонную чуму – подумал он, – правда у классической бубонной чумы всё протекает быстрее, и всё заканчивается за несколько дней.

– Я пил только воду и ничего не ел. – продолжил свой рассказ жрец – Как только в голове немного прояснялось, я начал молиться Лосу и он внял моим молитвам. Я боялся, что очередной день окажется моим последним днём, но светлое божество услышало мои молитвы. Красные пятна потихоньку начали светлеть, а те, что набухли, начали рассасываться.

– А сколько дней прошло с начала болезни до выздоровления.

Жрец начал медленно загибать пальцы на руках, загнул все десять и вновь начал медленно загибать пальца. Загнув четыре пальца, он, наконец, остановился.

– Четырнадцать дней. На четырнадцатый день я впервые вышел из храма, и лучи Лоса упали на моё лицо, приветствуя моё новое рождение. – тут голос жреца зазвучал особенно проникновенно, – Я приветствовал его молитвой, ибо он дал мне вторую жизнь. Но, надо сказать, я ещё был очень слаб и ещё два дня набирался сил.

Тифа с жалостью смотрела на его тощую фигуру.

– Потом я стал помогать этим несчастным – он кивнул головой в сторону деревни. – Умерших мы сжигаем, а за заболевшими ухаживаю я, и трое других выживших.

– Сколько ещё осталось не заразившихся людей в деревне?.

– Сорок пять человек, если не считать тех, кто выздоровел, и ещё двенадцать лежат, там – он кивнул головой в сторону хижин – и их жизнь в руках Лоса. Я каждый день молюсь о том, что бы эта болезнь прекратилась, и эти несчастные выздоровели.

Жрец воздел руки к небу.

– Прими пресветлый Лос, души несчастных в свои чертоги и будь снисходительным к ним в зале Последнего Суда.

Жрец несколько раз провел рукой перед грудью, описывая круг, Тифа в ответ сделала плавное движение рукой, а Никитин перекрестился.

Жрец удивлённо посмотрел на него

– Какому Богу ты поклоняешься?. Я никогда не видел такого знака, каким ты осеняешь себя, знахарь.

– Я поклоняюсь Единому. – коротко ответил Никитин, не желая ввязываться в теологические дебаты с этим жрецом.

– Никогда не слышал о нем, – признался жрец – впрочем, мир велик и в нём много чудес и много разных обычаев. Я чувствую, что твоя дорога ещё далека от завершения?.

– Да брат Балог мой путь ещё не закончен, но прежде чем уйти я дам тебе несколько советов. У меня на родине знахари советуют собирать плесень, которая образуется на зачерствевшем белом хлебе и понемногу её есть. Только будьте осторожны, сразу много её есть не надо, вот столько – Никитин показал жрецу, на кончик ногтя – два-три раза в день, можно вместе с мёдом. То, что больные у вас лежат отдельно от здоровых – это правильно, мы называем это карантином. Как только человек почувствует себя плохо, сразу отводите его туда, иначе он начнёт заражать окружающих.

Никитин, вкратце рассказал жрецу о том, что он знал об инфекционных болезнях из медицинской литературы.

Брат Балог внимательно слушал его наставления.

– Если твоё средство поможет нам, то ты всегда можешь рассчитывать на, то, что здесь тебя встретят с распростёртыми объятиями, знахарь.

Теперь он произносил это слову уважительно.

– Да поможет тебе Лос в своих странствиях, я буду молиться о тебе и твоей спутнице – жрец на прощание благословил его, святым кругом.

– Спасибо тебе брат Балог, за добрые слова. Да поможет тебе Бог в твоих делах – повинуясь внутреннему импульсу, он в свою очередь перекрестил жреца и, развернувшись, пошел дальше по дороге.

Жрец окликнул его в спину.

– Эй, парень если ты будешь когда-нибудь идти этой дорогой, зайди ко мне, я хочу расспросить тебя о твоём Боге. У него очень сильный знак, а это говорит о многом. – он рукой повторил знак креста.

– Хорошо!. – Сергей на прощание махнул рукой.

Балог махнул рукой в ответ и махал им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.

– Хороший человек этот брат Балог, – думал Сергей на ходу – и уровень у него хороший, средний, жаль, что мало ещё таких людей в этом мире. С удовольствием остановился бы с ним поболтать, но, увы, надо спешить, да ещё эта чума, будь она неладна, приходится шарахаться от всех…

Пройдя немного по дороге, они набрели на плантацию плодовых деревьев – яблони и нечто напоминавшее грецкий орех. Тифа сказала, что этот плод зовут тоги, и он очень вкусен, когда его отварить или испечь в костре.

При их приближении масса птиц взлетела с деревьев, пронзительно чирикая, много плодов валялось на земле, было видно, что люди уже давно не ходили сюда. Сергей сбросил рюкзак и быстро залез на самую верхушку дерева, там яблоки был наиболее крупными и румяными. Тифа внизу ловко ловила их и аккуратно складывала в мешок, потом они набрали ещё и этих синих орехов.

К берегу реки, они вышли под вечеру и остановились. Дальше путь был закрыт. Преграждая проход на длинный мост, перед ними высился частокол, за ним виднелось несколько палаток и, откуда-то оттуда раздавались резкие, тревожные голоса – их появление заметили.

Сергей задумчиво оглядел реку. Река была довольно широка – метров сто не меньше, такую водную преграду переплыть без лодки было довольно сложно.

Слева лента реки текла дальше за горизонт, а справа река, километра через два, впадала в большое озеро, зеркало которого искрилось в лучах заходящего светила. Было ясно, что никакой другой переправы кроме этого моста поблизости нет.

Никитин запрокинул голову и посмотрел на небо, где уже начали проступать первые робкие звёзды, Тифа стояла рядом, покорно ожидая, что он предпримет дальше.

– О Боже, когда это всё закончится!?. – мысленно пробормотал он.

Небеса молчали. Сергей вздохнул, поправил мешок и решительно зашагал к частоколу. Женщина двинулась за ним.

Глава 10

Им приказали остановиться, когда до частокола, перегораживающего мост, осталось шагов тридцать. Десяток лучников в кожаных куртках с медными пластинами, сильно натянув короткие луки, и приложив стрелы к лицу, хмуро глядели в их сторону, цепко ловя взглядом каждое их движение.

– Дальше нельзя!. – громко сказал один из них на торговом – Стой здесь юнец!. И баба твоя пусть смирно стоит. Сейчас придёт сотник и будет с вами разбираться.

– Хорошо, мы подождём.

Никитин незаметно потянул Тифу назад, и они медленно отошли назад метров на пятнадцать. Сергею была нужно пространство для манёвра, он не был уверен, что их примут здесь с распростёртыми объятиями. Вдруг этому офицеру что-нибудь не понравится, или возится, с ними не захочется.

Один незаметный жест и их тут же истыкают стрелами. Сергей не исключал подобного развития событий. Болен, не болен – на небесах разберутся!. Очень часто человеческая раса поступала именно так.

Солдаты, удовлетворившись их поведением, опустили луки и стали переговариваться между собой, бросая временами в их сторону ленивые взгляды. Один из них кивнул подбородком в их направлении, и что-то сказал, его сослуживцы засмеялись, глядя на них.

Никитин снял с плеч рюкзак, что бы использовать его в качестве щита для Тифы, на нём самом под курткой был уже ставший привычным бронежилет, и стал ждать начальство. Начальство пожаловало спустя полчаса. Толстый человек с помощью солдат влез на настил за частоколом и сразу начал задавать вопросы.

Никитин подробно отвечал на них, что они не больны, пятен у них на лице и теле нет, что он сам из Шестиградья и идут они дальше в Ка-Ато. Вкратце рассказал о том, что они видели по дороге. Добавил он и то, что разговаривал с братом Балогом и тот благословил его в дорогу.

– Ладно, значит так!. – в конце концов, изрёк сотник – Вон там дома, можете занимать любой из них. Утром решим, что с вами делать, да и целитель будет здесь только завтра, он и примет окончательное решение, куда мне вас девать. Если решит, что вы заразны, то не обижайтесь ребята, здесь вы и останетесь. На тот берег только здоровые могут перейти. Понятно?.

– Понятно. А скажите уважаемый в этих домах уже жили больные люди?.

– Да жили. – после недолгого молчания, ответил тот – Недели две назад здесь было много таких и домов больше было. Никто не выжил, трупы мы сожгли вместе с домами – он кивнул головой на длинную череду больших черных проплешину около леса.

Тифа испуганно ойкнула у него за плечами. Никитин на мгновение задумался – ночевать в домах, где жили инфицированные люди, ему не хотелось.

– Скажите уважаемый а мы можем купить у вас палатку, с несколькими одеялами да и продовольствие нам не тоже помешает, а то в пути нам пришлось питаться всяким.. – Никитин развел руками.

– Палатку, одеял ему, продовольствия… – проворчал офицер и оценивающее поглядел на него – А, сколько дашь денег?.

– Ну, десять золотых дам.

– Десять мало, пятнадцать не меньше!. – сразу стал азартно торговаться толстый. – А какие у тебя монеты, не "пауки" случаем?.

– Нет "домики".

"Домиками" назывались монеты, которые чеканились в городах Шестиградья, на них часто изображали дома на холме за что их и прозвали "домиками".

– Ладно давай пятнадцать монет и палатка с одеялами твоя, ну и припасов вам ещё подкину. Договорились?

– Договорились!.

– Вот и хорошо. Эй, Пруст! – громко заорал он обернувшись к другому берегу. – Иди сюда бездельник!.

По мосту гулко загрохотали сапоги и вскоре вызванный солдат замер около офицера.

– Беги к Кату и возьми у него мешок с палаткой и пусть добавит к ним четыре одеяла, потом к повару, что бы набрал немного еды для этих, но хорошей. Понял?.

– Понял.

– Тогда бегом, олух!.

Солдатские сапоги вновь гулко застучали по мосту, но уже в обратном направлении.

– Эй ты, иди сюда, – офицер поманил Никитина пальцем – я хочу взглянуть на твои деньги.

Никитин подошёл к частоколу поближе, солдаты уже не смотрели на него так враждебно, их луки были повешены на спины, большинство лучников уже сошли с помоста вниз, рядом с офицером осталось только двое из них.

Один протянул в его сторону деревянную рогульку с закреплённой на ней глиняной миской.

– Давай, клади свои деньги сюда – сказал он.

Никитин послушно отсчитал деньги, стараясь особо не демонстрировать, сколько их у них и положил их в миску. Солдат втянул миску на помост, другой сноровисто сбрызнул на монеты жидкостью из кувшина. Ветер донёс до Сергея резкий запах уксуса.

Подождав некоторое время, офицер вытащил из уксуса деньги, тщательно осмотрел их, довольно кивнул головой, протёр их тряпицей и убрал монеты в небольшой мешок, который висел у него на шее.

Вскоре по мосту вновь затопали сапоги и солдат обвешанный одеялами и мешками, быстро взбежал на помост.

– Давай сбрасывай это, вниз – приказал ему офицер.

Тот быстро выполнил распоряжение начальства, Никитин торопливо хватал падающие вещи, последним ему скинули мешок с припасами.

– Ну, всё на сегодня. Ты парень ставь здесь где-нибудь палатку и жди целителя, а там посмотрим, что с вами делать – офицер с трудом подавил зевок и поддерживаемый солдатами слез с помоста.

Тифа быстро отыскала небольшой холмик, где они и установили палатку. Палатка оказалось маленькой и низкой, на два-три человека, низ и верх палатки был из выделанной кожи. Эта кожа вполне могла их защитить в случае дождя.

Никитину пришлось идти в лес и нарубить для палатки колышки и подпорки, наконец, они уже в темноте натянули палатку и, закинув в неё одеяла, быстро провалились в сон, едва успев снять обувь. Этот день так сильно вымотал их обоих, что даже любвеобильная Тифа не стала к нему в этот день приставать.

Утро встретило их частым стуком дождя по кожаной крыше. В первое мгновение ему показалось, что он вновь в деревне, а рядом с ним лежит Низа, но следующее мгновение всё расставило по местам. Эта была другая планета и женщина, лежащая рядом с ним тоже была другая. Землянин вздохнул.

– М-нда что-то я начал немного врастать в этот мир. – подумал он, разглядывая низкий верх палатки – Раньше мне снились знакомые московские виды, цивилизация, лица знакомых и родных. А теперь я уже потихоньку воспринимаю эту реальность, так как будто я здесь родился и вырос. Или это не моя память, а шалит память мальчика Илио.

Рядом сонно, забормотала Тифа, Никитин обхватил её рукой и прижал к себе, женщина замолчала и вновь заснула. Дождь, тем временем усилился, капли сильнее и громче застучали по крыше палатки.

Сергей провел пальцем по шву соединявший шкуры верха палатки, но палец остался сухим, палатки, для вояк, судя по всему, делали на совесть, место прошивки было тщательно проклеено, так что вода не проникала сквозь стыки шкур.

Вдалеке раздалась сонная перекличка часовых, потом всё вновь затихло и вновь, в мире не было ничего кроме мерно падающих капель дождя. Под их монотонный стук он снова задремал.

После полудня дождь окончился и, вскоре до него донесся, чей-то хриплый голос на все лады проклинавший погоду. Никитин откинул полог палатки и огляделся, в их сторону со стороны частокола направлялся средних лет мужчина с котомкой за спиной.

Никитин изумлённо присвистнул, шедший в их сторону был тщательно выбрит!. Сергей уже привык, что во всех землях, которые он проходил, борода считалась непременным признаком мужского достоинства, а здесь на тебе – прямой вызов устоявшимся стереотипам.

Позже он узнал, что все здешние целители, были обязаны брить бороды – это считалось сделать так называемую малую жертву Лосу. Принёсший эту добровольную жертву, по версии местных культов, мог рассчитывать на то, что божество будет открывать ему тайные знания и помогать в его работе.

Откинув полог, Сергей выбрался из шатра и встретил прибывшего вежливым поклоном, тот остановился шагов за пять от него и хмуро произнёс.

– Я целитель Рехат. Это вы вчера прибыли?.

– Да уважаемый это мы?.

– Пускай твоя женщина выйдет из палатки – потребовал он.

Тифа быстро вылезла из палатки и встала рядом с Сергеем. Целитель внимательно оглядел их лица.

– Так на лицах пятен нет, теперь я хочу посмотреть, нет ли пятен у вас на груди.

Никитин послушно снял рубаху, Тифа глядя на него, приспустила с плеч своё платье. Целитель немного замешкался, разглядывая Тифу, потом махнул рукой – мол, всё достаточно.

– Значит так, пятен у вас сейчас нет. Сейчас нету. – добавил он. – Через три дня я вновь наведаюсь к вам, и если их не будет, я разрешу вам перейти на ту сторону.

– Благодарю вас уважаемый – поклонился ему Сергей и, достав из кармана золотую монету, протянул Рехату, тот не стал отказываться.

Вытащив из котомки глиняную чашку, он положил туда монету, облил её уксусом и с довольным видом положил её в карман. После этого настроение у местного эскулапа сразу улучшилось и он, уже доброжелательно распрощался с ними, пообещав быть через три дня.

Потянулись дни карантина, такие же медленные и неторопливые как вода в здешней реке. Часовые за частоколом лениво наблюдали за ними, пару раз, за это время, появлялся уже знакомый им офицер. Сергей и Тифа много времени проводили у реки, держась подальше от поста солдат. Сергей, сделав себе удочку и вечерами удил рыбу. Клевало неплохо.

За его успехами на этом поприще в такие моменты, с другого берега наблюдало много народу. Некоторые пытались с ним, было заговорить, но солдаты быстро пресекали все попытки общения. Землянин так и не смог понять, зачем это они делают. Позже ему объяснили, что по местным представления о природе болезни, она иногда передавалась посредством голоса больного.

Больше ничего интересного здесь не происходило. Кроме их двоих, из заражённых областей, больше никто не выходил. Никитин, терпеливо ждал, когда закончатся дни карантина и, частенько медитировал, пугая Тифу своей неподвижностью и безжизненностью.

Женщина никак не могла привыкнуть к этому и время от времени трогала его ладонью, что бы убедится, что он не умер, отвлекая его при этом.

Землянину никак не удавалось убедить ее, что бы она, не трогала его и не выводила из этого состояния, особенно на начальных этапах погружения в транс.

– Зачем ты это делаешь?. – жаловалась она ему – А вдруг ты умрёшь, и что я буду делать одна. Да и зачем тебе это, когда я с тобой, или я тебе уже разонравилась?.

– Ага, разонравилась, вон, сколько женщин на меня заглядываются!.

– Да я им сейчас..– она осёклась. – Опять твои глупые шутки!. Ну что ты за мужик такой!.

Тифа яростно набросилась на него, Никитин со смехом отбивался, спустя некоторое время они вновь мирились известным с незапамятных времён способом, и вновь тело Тифы трепетало в его руках. Так прошло три дня.

Наконец на третий день появился Рехат, осмотрев их, он удовлетворённо кивнул головой и констатировал, что они здоровы. Получив, за труды, от Никитина золотую монету, на этот раз он не стал плескать на неё уксусом, и велел им собираться.

Никитин и Тифа начали торопливо собирать свои вещи. Они споро в две руки собрали палатку и засунули её в мешок, Сергей закинул палатку поверх своёй подстилки. Целитель терпеливо ждал неподалёку, пока они будут готовы.

Тифа перекинула через плечо их одеяла и, все трое зашагали к частоколу. Солдаты при их приближении отодвинули в сторону часть частокола, и впустил их вовнутрь. Никитин, обвешанный как ишак недавно приобретённым имуществом, с трудом пролез в отверстие, вслед за ним скользнула Тифа, целитель замыкал их шествие. Солдаты подбадривали их, грубоватыми шутками

Никитин вынул из кармана золотой и со словами:

– Выпейте за наше здоровье ребята. – кинул его солдатам.

Служивые радостно загомонили, один из них с повадками сержанта ловко поймал монету в воздухе и довольно оскалился. Под их приветственные крики, Никитин двинулся по слегка раскачивающемуся под его ногами мосту. За мостом располагался военный лагерь с многочисленными, стоящими как попало разномастными палатками.

Тут и там бродили солдаты, бросая в их сторону любопытные взгляды. В нескольких местах лагеря горели костры, около которых сидели женщины и дети, рядом с ними вертелось несколько животных похожих на больших котов с фиолетовыми ушами. Никитин и Тина не стали здесь задерживаться и пошли дальше.

Наконец военный лагерь закончился, и они оказались на огромной поляне, людей там было раз в десять больше, чем в военном лагере, здесь тоже горели многочисленные костры, и женщины деловито варили пищу. Вокруг этого лагеря редким кольцом стояло множество больших и малых телег и фургонов. Детвора с визгом носилась взад-вперёд, ловко ныряя под днища повозок.

Заметив их лагерь, казалось, взорвался, Никитин от неожиданности, даже перехватил двумя свой посох, застыв в боевой стойке. Только спустя несколько мгновений, он разобрался в происходящем.

Все звали их к своему костру!. Мужчины и женщины энергично махали руками, стараясь своими криками и ужимками привлечь его внимание. Никитин растерянно оглядывался, не зная кому отдать предпочтение.

Неподалёку от него энергично махал руками, человек с огромным носом, зовя его к себе, Сергей, оглядевшись вокруг, отдал предпочтение ему и не прогадал. Вернее не ему, в костру, где на вертеле жарилась половина туши барана, распространяя вокруг дразнящие запахи.

Человек радостно похлопал ему по плечу и тут же унёсся в фургон, откуда тут же вылетел с кипой одеялами и стал сноровисто стелить их возле костра.

Никитин снял рюкзак и палатку, взял одно из одеял и, сложив его в несколько раз на манер тюфячка сел на него. Тифа стояла рядом, не зная, что ей делать, Никитин похлопал рукой по одеялу рядом с собой. Носатый скривился, он был явно недоволен этим и хотел, было видно, что-то сказать, но промолчал.

Тифа воспользовалась их собственными одеялами и уютно устроилась на них, их радушный хозяин вновь сел на своё одеяло, скрестив ноги.

– Меня зовут Гониш из Тампы, я как вы, наверное, уже догадались торговец.

Никитин в свою очередь назвал себя и сказал, что он наёмник и идёт в Ка-Ато. Торговец иронично усмехнулся. Никитин приподнял удивлённо бровь, за время своих скитаний ему ещё ни разу не попадались такие проницательные собеседники.

Гониш пояснил:

– У тебя парень слишком умный взгляд для наёмника, уж поверь мне, я достаточно пошатался по свету.

– Ладно, Гониш считай меня хоть переодетым кером, я был наёмником в Шестиградье, но так мне по душе больше профессия знахаря или целителя.

– Это более достойноё занятие!. – важно кивнул головой торговец – Гораздо лучшее, чем махать кинжалом и, в конце концов, подохнуть в грязной канаве.

Он вытащил из ножен, висящих на поясе кинжал и, потыкал в баранью тушу.

– Ещё немного терпения мои друзья и мы славно поужинаем!. А теперь я хочу задать вам несколько вопросов. Мы все здесь торчим уже прорву времени. – он обвел рукой вокруг. Неподалеку полукольцом обступая их костёр, тем временем, быстро собралось вся мужская половина лагеря. Женщины стояли позади и с любопытством глядели то на Тифу, то на него изредка среди них вспыхивал тихий смех.

– Сколько мы здесь ещё просидим одни боги знают!. Вы первые кого они за тридцать дней, пропустили сюда.

– Это ты здесь сидишь тридцать дней, а я уже все сорок… – проворчал тощий старик сидевший неподалёку от них.

– Народ к частоколу частенько прибегал, только так и помер там. Кого солдаты стрелами посекли, а кто от чумы сам умер. Вон сколько проплешин осталось!. Как сюда приехал так, поди каждую ночь солдаты мертвяков жгли. – добавил другой.

– Ладно вам!. – махнул рукой Гониш – Что было то было!. Мне сейчас нужно понять, что делать?. Сидеть здесь и ждать пока путь откроют, или поворачивать назад и ехать в объезд.

Народ вновь было, зашумел, но тут торговец вскочил и заорал на них.

– А ну тихо!. Это мой гость и сидит он у моего костра!. Понятно!. И я буду задавать ему вопросы, а не вы сборище баб по недомыслию надевшие штаны.

Его хобот-нос воинственно шевелился, руки сжались в два солидных размеров кулака. Мгновенно установилась тишина, лишь потрескивали дрова, да стреляли капельки жира на жарящейся бараньей тиши.

Тифа прыснула от смеха, нарушив установившуюся тишину, Сергей улыбнулся вместе с ней, немало сидящих мужчин, здесь носило кожаные юбки, из-под которых торчали волосатые ноги.

Сам Гониш носящий просторные шерстяные штаны, не обратил на это внимание. Впрочем, никто из мужчин не поправил его, кулаки у торговца были весьма внушительны.

– Вот так-то лучше! – проворчал торговец и вновь сел на место.

Он, немного повернув жарящуюся тушу, и вопросительно взглянул на Никитина.

– Так что ты мне посоветуешь парень?.

– Если откровенно, то я советую тебе ехать обратно и попытать счастья на Большом Тракте.

Торговец впился в него своими чёрными глазами.

– Какие у него странные глаза – поразился Никитин, и мгновение спустя, осознал эту странность.

У Гониша были щелеобразные зрачки, и он явно не принадлежал к человеческой расе. Представителя этой расы Сергей видел впервые, но кроме огромного мясистого носа и зрачков, ничем особым тот не выделялся от сидящих рядом, большинство из которых были, были..

М-нда. Большинство из них как раз не было людьми. У Сергея не было возможности поподробнее рассмотреть сидящих за его спиной существ, к тому же он опасался, что если он станет их разглядывать более пристально, то это может навлечь на него неприятности. Поэтому он, невзирая на любопытство, позволял себе время от времени только быстро скашивать глаза назад.