355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Шорников » Тело сдал - тело принял 2 (СИ) » Текст книги (страница 16)
Тело сдал - тело принял 2 (СИ)
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 16:38

Текст книги "Тело сдал - тело принял 2 (СИ)"


Автор книги: Александр Шорников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Все удивлённо рассматривали топор, пытаясь найти место сварки металла, но это изделие казалось, было сделано из одного, цельного куска металла.

Подобные технологии здесь были неизвестны, и народ поворачивал топор, так и эдак стараясь, углядеть сварной шов, но так его и не нашли.

– Н-да – не удержался Большерукий от восхищения – никогда не видел ничего подобного!. Точно демоны делали!.

Все вокруг подтвердили, что им тоже не встречалось такое оружие. Немного поспорив о том, из чего оно сделано, и не придя не к чему, воины решили испытать его в деле.

– Эй, Волк!. – вдруг дурашливо закричал Фитул – Ты здесь сомневался, что я этим топором шлем развалил на части, давай ставь свой!. Мы его сейчас попробуем.

Народ вокруг одобрительно закричал, несколько рук протянулись было к нему, что бы содрать с головы Волка роскошный шлем, но тот крепко держался за него обеими руками и орал что, он заплатил за него триста монет и такой шлем не отдаст.

Поняв, что от Волка им шлем не получить, стали искать, где им раздобыть шлем попроще для испытания топора.

Кто-то стащил свой простой кожаный шлем с головы, но кожаный шлем не подходил и, так было ясно, что он развалится на части, а жертвовать хорошим шлемом с медными или бронзовыми накладками никто не хотел.

Большерукий уже совсем было, собрался посылать к себе домой за старым шлемом, как вдруг к удивлению Никитин, ворота открылись, и Линда вынесла им старый шлем. Все вокруг радостно заорали, выхватили шлем у неё из рук, несколько человек быстро прикатили, откуда-то ствол дерева.

Положив шлем на ствол, все отступили. Зонтер быстро вскинул топор и, коротко выдохнув, нанес сильный удар. Шлем распался на две половинку от удара, лезвие топора глубоко ушло в ствол дерева. Все ахнули, одни кинулись осматривать разрубленный шлем, другие столпились около тысячника, разглядывая лезвие топора на предмет заусенца или щербинки, но на лезвии ничего не было.

– Да – изумлённо протянул кто-то – за такой топор никаких денег не жалко. Чудо, а не топор!.

– Точно!. – согласился другой.

Линду тем временем обступили, уже порядком, подвыпившие мужики и старались ущипнуть, Никитин раздвинул их плечом и встал рядом с ней, обхватил её стан рукой. Ловеласы, бросили несколько солёных шуток и, поняв, что здесь им делать нечего разошлись.

– Эй Смышлёный!. – раздвигая толпу к нему пробирался Большерукий – Слышь продай топор а?. В его голосе послышались просящие нотки. – "Мешок" золотых дам! – воскликнул он. "Мешком" здесь называлось девятьсот золотых.

– Ты мне лучше продай парень! – возник рядом с ним Волк – Я тебе "мешок" и ещё две сотни дам.

Тысячник ожёг его свирепым взглядом, но тот только усмехнулся.

– "Мешок" и ещё "полмешка" золотых – поднял ставки Зонтер.

Может быть, мне аукцион устроить – подумал Никитин. – Растрезвонить по всему городу, кера позвать, глядишь, тысячи на три и раскрутил бы.

С другой стороны он не особо нуждался в деньгах, да и топор ему уже сослужил хорошую службу когда он пробирался через джунгли, и как знать может ещё серьезно пригодится в будущем.

– Нет, не продаётся – отрубил он. – Он мне самому нужен!.

Отобрав у Большерукого из рук свой топор, который тот выпустил с большой неохотой, Сергей театральным жестом поднял его вверх, и изрёк нечто в стиле Конана-варвара.

– Зачем воину продавать своё оружие?. Если у воина будет хорошее оружие, деньги он всегда себе добудет, правильно братья!.

Толпа радостным рёвом поддержала его слова, такие понятные этим бесхитростным солдатам удачи.

– Молодец брат хорошо сказал!. Давай выпьем брат!. – раздались отовсюду пьяные крики. Его хлопали по плечам и тянули бурдюки с пивом. Дальше – больше, посыпались предложение вступить в тот или иной отряд, дело чуть не дошло до драки между капитанами.

Наконец страсти, немного, поутихли, тем более что начался мелкий дождь, который напомнил всем, что уже темно и пора домой. Первым ушел тысячник со своими людьми, успев шепнуть ему, что если он передумает, то он готов и ещё набавить. С тем он и отбыл, за ним потихоньку потянулись остальные.

Дождь потихоньку набирал силу, Никитин дёрнул Линду за руку и потащил домой, где их уже с нетерпением поджидали дети, наблюдающие за всем происходящим с крыльца. Стоило им только приблизиться, как они забросали их градом вопросов.

В доме было темно, только горели, потрескивая, две небольшие плошки с жиром. Линда уже успевшая изучить его привычки быстро зажгла ещё несколько штук, зная, что Никитин не любит когда в доме темно.

После чего начала подавать было подавать ужин, но Никитин уже успел сытно поесть у Зонтера, поэтому выпил только несколько кружек парного козьего молока.

Сегодня землянин был немного рассеян, он заранее прикидывал, что ему нужно взять с собой в дорогу и не расслышал вопрос Линды. Лёгкое касание женской руки заставило его очнуться от своих мыслей. Линда вопросительно взглянула на него.

– Наверное, мы все вместе с тысячником вскоре уйдём в Тину – немного погодя сказал он.

Она печально кивнула головой и пошла, мыть посуду. Никитин потянулся, с лёгким хрустом разминая суставы и только сейчас, почувствовал, как он устал. Общение с такой мало предсказуемой публикой как наёмники, порядком утомило его, к тому же от запаха кислого пива у него немного болела голова.

Поцеловав Линду, он захватил одну из плошек с горящим жиром и отправился в свою комнату и, прежде всего, вновь спрятал топор в тайник. За стеной дети укладывались спать, девочки дразнили мальчика, который под конец разревелся.

Линда сердито прикрикнула на них, шлёпнула по голой попке Сва, что бы та не безобразничала и дала Бету кусочек меда, после чего тот перестал плакать и вскоре улёгся спать.

Дождавшись пока дети уснут, в его комнату тихо вошла Линда и, скинув одежду, уже привычно нырнула под своё одеяло. Немного полежав и поняв, что сегодня ничего не будет, женщина не стала его будить и тихо заснула.

На следующий день его как обычно разбудил деловитый стук топоров и крики мастеров. В городе деловая жизнь начиналась с первыми лучами солнца, и когда началось строительство нового дома, то ему волей-неволей приходилось вставать довольно рано.

– Скорей бы они закончили!. Не люблю вставать рано!.– подумал он угрюмо глядя в затянутое тканью окно..

Как бы подзадоривая его, со стороны строителей послышался, предостерегающий крик потом глухой удар бревна о землю. Вслед за этим, кто-то гулким басом принялся выговаривать нерадивым работникам, что он о них думает. Несколько голосов вразнобой принялись оправдываться, потом все дружно принялись, вновь тащить непослушное бревно наверх.

Линда уже встала и что-то, напевая на кухне, готовила завтрак, по дому ползли запахи мяса и дыма. Никитин припомнил, что сегодня мастера обещали закончить его дом.

Он потянулся, не вставая с кровати, покачал брюшной пресс. Натянул кожаные штаны, мельком подумав при этом, что надо заказать нечто вроде шорт и быстро закончил процедуру одевания.

Погладив по головам детей и чмокнув Линду в щечку, он вышел во двор посмотреть, как строители заканчивают строить дом, дети увязались за ним.

Кивком, поздоровавшись с народом, и раскланявшись с седобородыми мастерами, он вошёл в свой новый дом. Стоило ему только войти, как от печки отпрянуло сразу несколько человек, подобная конструкция была здесь в диковинку, и народ с интересом знакомился с ней, сняв бронзовую плиту.

Увидев, его они аккуратно положили её на место и торопливо разбежались по своим местам. Никитин пожал плечами, он не делал секрета, да и весь процесс изготовления печи прошёл на их глазах.

Он подошёл к печке и провёл рукой по её шершавому боку, печка, к этому времени, уже достаточно подсохла и сегодня её можно будет испытать в деле. Поднявшись на второй этаж, он внимательно оглядел всё вокруг, вчерашние недоделки были исправлены.

Дом получился достаточно просторный. На первом этаже разместилась большая кухня с печкой, далее следовали две небольшие комнаты и одна большая. На втором этаже, было, пять комнат. На первом этаже должны были обитать дети, а весь второй этаж предназначался для взрослых.

Детей пока было только трое, но как знать может быть, ещё появятся. Линда очень хотела заиметь от него ребёнка, но он пока не хотел.

Сергей всё никак не мог привыкнуть к здешним, большим семьям, где шесть и более детей были нормой, в нем всё ещё были сильны стереотипы его мира, где трое детей было уже много. Дети вслед за ним проникли в дом и теперь осваивали новую для них территорию, весело бегая по лестнице на второй этаж и обратно.

Ближе к полудню приехало несколько подвод с мебелью, которую он заказал по своему дизайну. Народ долго дивился их непривычным очертаниям, но более всего их удивили двери, входные двери это ещё было понятно, но зачем ставить двери в комнаты – этого они так и не смогли понять.

Здесь функцию дверей в самом доме выполняли или шкуры или ткань, но как бы, то не было, платил Никитин щедро и, мастера вовсю старались угодить необычному заказчику. Ближе к вечеру все работы были закончены, мебель, с помощью грузчиков, была расставлена по местам. Разобранный частокол, сквозь который подвозили материалы и мебель, аккуратно вкопали обратно и Сергей, расплатился с мастерами.

Призвав на его голову благословение местных богов и, пожелав ему много детей, они довольные удалились. Сегодня у них намечалась большая гулянка.

Никитин уже хотел, было переносить сюда свои вещи, но этому неожиданно воспротивилась Линда. Прежде чем перетаскивать вещи в дом, по здешнему обычаю, было необходимо пригласить жрицу, что бы она совершила некий ритуал.

Здесь она принялась объяснять, что нужно купить, но единственно, что он понял, что нужен непременно белый баран, остальные ингредиенты нужные для свершения этого таинства он не знал.

Махнув на него рукой и взяв немного денег, она ненадолго отлучилась к соседке, которая быстро убежала. Через некоторое время соседка появилась со всем необходимым – с недовольно блеющим бараном на верёвке и небольшим мешком на плече. Эту ночь им пришлось ночевать в старом доме.

На следующее утро пожаловала и жрица – толстая женщина средних лет вместе с двумя молодыми послушницами, которые с любопытством оглядывались вокруг. Взгляды девушек частенько останавливались на фигуре Никитина и его светлых волосах, заставляя Линду сердито кусать губы, но, увидев, что тот не обращает на них никакого внимания, она успокоилась.

Вытащив из мешочка немного серого порошка, жрица подожгла его в медной чаше и что-то, монотонно напевая низким голосом, она шесть раз обошла по часовой стрелке новый дом, послушницы тащили за ней упиравшегося барана.

Обойдя дом, жрица скрылась вместе с Линдой и послушницами внутри жилища. Его как мужчину внутрь на эту церемонию не допустили, да, он и не жаждал, особо на нёй присутствовать.

Его только немного беспокоило присутствие барана, он боялся, что его заставят резать бедное животное, но к счастью всё обошлось, жрица просто забрала его с собой в капище. Такая церемония означала, что дух животного, будет охранять этот дом, после того как его принесут в жертву.

Землянин принюхался к аромату благовоний, которыми пользовалась жрица, одними из компонентов был явно ладан. После окончания церемонии Никитин на ушко шепнул Линде о том, что он хотел бы приобрести мешочек такой смеси, она быстро пошепталась с жрицей. За пару золотых она легко согласилась продать им такой мешочек и ближе к вечеру одна из послушниц принесла его.

Наконец когда вся эта суматоха закончилась, Сергей набил давно заготовленными дровами печку и поджёг их. В комнату потянуло дымом, Никитин, крякнув, быстро открыл заслонку и дым начал выходить в трубу.

Щелей и трещин в печки не обнаружилось и вскоре, она уже довольно хорошо разогрела комнату. Никитин придвинул к себе лавку и сел поближе к печке, рядом с ним бесшумно опустилась Линда, и они вместе стали наблюдать за игрой пламени в печи.

Дети весело носились мимо них то, забираясь на второй этаж, то быстро сбегая по лестнице вниз. Линда неожиданно спохватилась, что она забыла приготовить обед и убежала в старый дом, где и занялась приготовлением пищи. Сергей тем временем, вместе с детьми, занялся переносом вещей из старого дома в новый.

Особенно долго им пришлось повозиться, что бы перетащить его широкую тяжёлую кровать, в суматохе он как-то забыл о ней. Кровать была сделана из больших отшлифованных брусьев, дерева на неё не жалели, вес этого монументального сооружения был центнера под полтора, так что всему семейству пришлось изрядно повозиться, что бы перетащить её в их новую спальню на второй этаж.

Переезд его изрядно вымотал, но спокойно заснуть ему сегодня не дали, по здешнему обычаю супруги, на новом месте, должны были заниматься любовью как можно дольше. Только с первыми лучами зари Линда, наконец, отстала от него.

– Хорошо хоть строители меня спозаранку теперь не разбудят, – успел подумать изрядно утомлённый Никитин и сразу провалился в сон.

******

Сергей глядел на жёлтые волны, которые лениво накатывались на покрытый песком и крупной галькой пляж и вновь откатывались обратно. Хотелось спать. Переход вышел очень тяжелым, и он хронически недосыпал, впрочем, не он один клевал носом.

Все вокруг громко зевали. Большая часть отряда храпела везде, где была хоть небольшая тень. Неподалёку от него в тени большого камня басовито всхрапывал Фитул, которого с его людьми, Зонтер неожиданно для всех вдруг решил тоже нанять.

Никитин помассировал растянутую лодыжку и поморщился. Переход оказался не таким простым, как расписывал им тысячник, этой дорогой давно не пользовались и некоторые участки дороги уже успели зарасти молодыми деревцами. Всю эту поросль приходилось вырубать, что бы прошли телеги, вот на одном из таких колышков оставшихся от срубленных деревьев он и растянул лодыжку. Больше не о чём особо вспоминать не хотелось.

Тяжёлый и нудный переход и даже не посидишь на телеге тряска там такая, когда телега ехала по ухабам и корням деревьев… в общем никаких приятных эмоций.

В этой небольшой скрытой бухточке их отряд, стоял уже целый день и, весь этот день купцы до хрипоты спорили между собой, что им делать дальше.

С одной стороны новости были очень радостные, войско вторжения сгинуло, с другой стороны в город было не войти, в нём теперь свирепствовала эпидемия, напоминавшая ему эпидемию чумы на Земле.

Этой информацией с ними поделились беженцы, которых полным-полно сидело в здешних лесах, они шарахались друг от друга и от них, поэтому переговоры велись издали, но основные новости они им сообщили.

Всё началось с того, что войско ханатов вместе с мохначами, прошлось огнём и мечом по Шестиградью, правда, успехи их были весьма скромны. Войско смогло захватить и сжечь только один город – Турун, по этому случаю, ещё бы разорён их конкурент, в их караване даже закатили пирушку.

Главной целью вторжения, конечно, был самый крупный город Шестиградья – Тина. Вот только после захвата Туруна, полоса удачи для завоевателей закончилась. Ханаты и их мохнатые союзники не стали отвлекаться на осаду более мелких городов, и если им не удавалось овладеть ими с ходу, то они не оставались его осаждать, а шли вперёд.

Правда, их план внезапным штурмом овладеть Тиной провалился, клубы дыма известили горожан о нашествии, и те были начеку. А дальше всё пошло наперекосяк и у тех и у других, как будто местные боги одномоментно лишили их всех разума. Никитин только крутил головой, слушая все здешние несуразности с той и другой стороны.

У города была сильная дружина, и если бы горожане заперлись за крепостными стенами, то захватчики волей-неволей вынуждены были бы штурмовать эту крепость. Правда крепость эта была так себе.

Сложенная из песчаника, который добывался в местных каменоломнях, стена была не особенно высокой, высотой примерно в три человеческих роста – она не являлась серьёзной преградой для нормальной земной армии древности, взять хотя бы римлян.

Ханаты не имели опыта штурма крепостей, об этом ему стало ясно, после того как они не сумели захватить Линт, да к тому же стоило учесть, что большинство его защитников драпануло со стен после ментального удара. Два десятка людей, которые в силу тех или иных причин оказались, не столь чувствительны к воздействию на психику, сумели отстоять свой город.

Если бы военное командование решило бы сесть в осаду, то нападающим пришлось бы очень туго. Начать хотя бы с того, что им уже не хватало продовольствия, что бы прокормить свою армию. Гонцы успели предупредить людей в деревнях, и они сумели быстро вывести или спрятать всё продовольствие. Кроме того, захватчики, вели себя очень неосмотрительно – они сжигали всё на своём пути, лишая сами себя продовольственной базы, которой они могли бы воспользоваться в будущем.

К сожалению, городская верхушка приняла решение встретить врага в открытом поле, справедливо рассудив, что вместе с дружинами других городов к этому времени уже прибывших в Тину, численность их войска превышало войско кочевников раза в два как минимум.

Ханаты как воины были не особенно сильны, дружина Тины и дружины их сателлитов были лучше вооружены и не без основания рассчитывали быстро разбить войско захватчиков.

Расчёт их был, безусловно, правильный, если бы не одно но. Этим неучтённым фактором стал относительно небольшой отряд мохначей, и особенно их командиров-магов. Кто они были на самом дели, чужая раса – дело тонкое, просто Никитин для простоты окрестил их магами

Здесь надо заметить, что кочевники не стали применять свою обычную тактику. Сперва метальный удар, потом попытка вышибить городские ворота, здесь войско захватчиков просто остановилось около стен города, как бы вызывая их на поединок.

Горожане, видящие только то, что их войско превосходит противника, как минимум, раза в два, пропустило мимо ушей сообщение о колдунах с их оглушающим ментальным ударом, а может быть, они просто не поверили тем, кто это ощутил на своей шкуре. Как бы то ни было, горожане решили сразиться с ханатами за пределами города.

В коротком сражении, вблизи города, войско Тины было наголову разбито, волны ужаса вогнали людей в ступор, воины превращались в панически бегущее стадо или покорно подставляли свои головы под топоры мохначей.

Островки сопротивления, по словам выживших, их тоже немало скрывалось по лесам, были очень редки, так что боя не было, было, избиение. Спастись удалось только каждому пятому. Горожане захлопнули ворота, иначе нападавшие ворвались бы в город на плечах отступающих, уцелевших воинов втаскивали на стену с помощью ремней, но в тот день захватчикам не удалось ворваться в город. Город сел в глухую осаду.

На следующий день мохначи после очередного ментального удара пошли на приступ ворот, но несколько десятков людей, психика которых оказалась более устойчива к такому воздействию, закидали их большими камнями. Мохначи с небольшими потерями были вынуждены отступить.

На следующий день они вновь после ментального удара попытались разнести ворота своими знаменитыми топорами под прикрытием больших щитов. Ворота им удалось вынести, но здесь их ждал неприятный сюрприз, горожане за ночь притащили к воротам множество тяжёлых каменных блоков, создав за воротами, целую каменную стену. Не сумев преодолеть эту преграду, захватчики вновь отступили, потеряв при этом ещё десяток мохначей и сотни три кочевников.

Двое суток после этого противоборствующие стороны выжидали, зализывали раны и готовились к очередному сражению. Захватчики начали делать большое количество штурмовых лестниц, горожане, видя это, готовились к последней битве.

Изведав на себе пси-удар такой силы, они, наконец, поняли, что после таких ударов тот десяток-другой человек, которые будут в состоянии сражаться, чисто физически не смогут остановить прорыв такого большого числа людей и нелюдей.

Помощь пришла неожиданно. В город морем, каким то залётным ветром принесло несколько галер с наёмниками. Наёмники, которым сам чёрт не брат, за хорошую плату согласились помочь горожанам, правда, они поступили умнее и коварнее, чем городская дружина.

Они напали на войско ханатов ночью, в ночном сражении, где все перемешалось, захватчики не могли применить своё главное оружие – пси-удар который задел бы и своих и чужих. Пришельцы не ожидали от горожан такой наглости, что те сами нападут на них. Они были уверенны, что после того как они разбили их войско всякое сопротивление быстро пойдёт на спад, ещё немного и город будет взят.

В результате ожесточённого ночного боя мохначи потеряли почти треть своих бойцов, и даже двух телепатов, кочевники тоже понесли очень серьезные потери в этом ночном бою. Подумав, что на них напало свежее подошедшее войско, из других городов Шестиградья они стали в панике разбегаться.

Свою лепту здесь внесли и телепаты мохначей, которые, начали посылать беспорядочные импульсы, под которые попадали и свои и чужие. Наёмникам тоже серьёзно досталось, топоры мохначей серьёзно проредили их ряды, в город смогло вернуться только сотни полторы бойцов, которых втащили на стены с помощью ремней. Несмотря на то, что наёмники потеряли большую часть своих людей, свою задачу они выполнили.

Горожане ликовали, но они ликовали рано, предводитель кочевников сумел быстро собрать свою армию, кроме того, к нему подошло ещё одно небольшое войско, которое до этого грабило окрестности, и осада продолжилась.

Кочевники вновь стали готовиться к штурму, как вдруг вмешался фактор, который поставил на одну доску и тех и других – эпидемия.

Как выяснилось позже, эту заразу привезли наёмники, которые заразили и горожан и кочевников. Мохначи тоже оказались подвержены этой болезни. Теперь войско кочевников стремительно, катилось обратно в родные степи, оставляя за собой хвост больных и умирающих, и бросая захваченное добро.

Мохначи, тем, кому удалось уцелеть, отделились от войска кочевников и скрывались где-то неподалёку от Тины. Где не знал никто, одни говорили, что они вскоре ушли вслед за своими хозяевами, другие уверяли, что они подались дальше к Бартхешу.

Это заставляло всех нервничать, их оставалось не так много меньше сотни, но эта сотня со своими колдунами была способна обратить в бегство, многократно превосходящее их войско, это теперь все хорошо уяснили.

Теперь перед ними стоял непростой выбор, куда идти?.

Об этом уже целый день, спорили и купцы и капитаны отрядов, но так и не смогли пока придти, ни к какому мнению, судя по их хриплым голосам и многочисленным пустым бурдюкам с пивом.

Большинство наёмников за исключением тех, кто стоял на страже, лениво лежали на песке, греясь под ласковым солнышком, жёлтые воды моря были в это время года ещё холодными, так, что желающих искупаться не оказалось.

Никитин сидел, поджав ноги, на большом камне и задумчиво кидал камни в воду, прикидывая, что ему делать в такой ситуации.

– Эй, Смышленый!. – окликнул его подошедший воин – Тебя там кличут!. – он кивнул головой на круг где собралась вся верхушка их отряда.

Сергей поднялся и, высыпав оставшееся у него в руке камушки в море, зашагал к отцам-командирам. Отцы-командиры встретили его появление молчание, тысячник, молча, протянул ему бурдюк с пивом, от которого он так же молча, отказался. Зонтер хмыкнул, пожал плечами и опрокинул его себе в рот.

– Вот что Смышлёный, мы здесь все, – он указал рукой с зажатым в ней бурдюком, на собравшихся – никак не можем решить, что нам делать. Ты у нас парень умный, я тебя не зря взял в качестве советчика, вот скажи, что нам делать.

– А я говорю… – начал было один из капитанов, но на него тут, же заорали, и он замолк.

– Ну так что скажешь? – поторопил его Большерукий.

Никитин вздохнул и сказал:

– Я думаю надо идти в Бартхеш.

Все тут же разом зашумели, одни обрадовано, другие негодующе. Тысячник остался невозмутим.

– А почему ты принял такое решение?. – спросил он.

– Я думаю так!. Нам здесь делать нечего. – начал Никитин – Такие болезни затягиваются очень надолго, я слышал что они могут растянуться на целый сезон.

– А откуда ты… – попытались вновь его перебить, но Зонтер бросил на говорящего гневный взгляд, и тот замолк на полуслове.

– Я слышал о таких вещах. Мы называем их эпидемиями– последнее слово он выговорил по-русски. – Кроме того почему я хочу что бы мы ушли отсюда – он обвёл всех взглядом и поднял вверх палец что бы усилить эффект своих слов – если сюда забредёт тот кто уже заразился то вскоре заболеем и мы все. А заразится, мы можем быстро – дней пять-десять, и мы начнем умирать.

Его слова были восприняты гробовым молчанием, кое-кто принялся теребить защитные амулеты на груди.

– Ну что все согласны идти вперёд?. – Зонар обвел всех взглядом.

На этот раз возражавших не нашлось, только некоторые присутствующие ограничились сочными ругательствами.

На следующий день их караван выступил к Бартхешу.

*****

Полоска моря на горизонте постепенно становилось всё уже и уже, вот она исчезла совсем, теперь везде теперь были видны только травы, изредка попадались небольшие островки деревьев.

Отряд осторожно пробирался дальше, впереди скакали несколько легковооружённых всадников, за ними на некотором отдалении почти всё их войско. В самом хвосте шли в несколько рядов телеги и фургоны с товаром, колонну было решено не растягивать на марше. Несколько десятков человек замыкали колонну.

– Эх, скорей бы поменяться с теми, что впереди – мечтательно сказал молодой наёмник идущий рядом с ним.

Никитин с ним мысленно согласился, несмотря на то, что вечером был небольшой дождик и прибил пыль, копыта животных, поднимали пыль впереди и, это душное облако сопровождало их весь переход.

Лошадка, которую он вёл за уздечку, фыркнула, пыль ей тоже не нравилась. Никитин переменил руку, схватился за сбрую левой рукой, правая уже затекла, и потащил её дальше. Светило уже перевалило за полдень, часа через два должен быть привал, обед, после чего те счастливчики, что шли во главе колонны займут их место и начнут в свою очередь глотать пыль.

Им нужно было пройти ещё три дня, прежде чем степь закончится, и они выйдут на дорогу, ведущую к центральному городу почитателей пауков. Бартхеш переводился как город Детей Паука, культ которого издревле был доминирующим в этой местности.

Никитин уже встречался с одним достойным представителям этого культа, и жрец с его бредовыми рассуждениями и религиозной нетерпимостью, не вызывали у него особого восторга.

Много поколений назад владения Бартхеша простирались далеко отсюда. Шестиградье, большая часть земель Висс-ано, Ка-Ато и другие земли, тоже в своё время принадлежали им.

Об этом напоминали многочисленные, разбросанные на огромной территории каменные и деревянные столбы, где в рукотворных домиках обитали пауки. Паучки пребывали под особым покровительством Куту и являлись объектом поклонения.

Многие из этих столбов пришли в негодность или покосились, но никто их без нужды не разрушал, считалось, что они помогают путникам в дороге.

Они шли уже второй день, Никитин потихоньку выспрашивал у бывалых людей о нравах и обычаях в тех землях. Когда он вместе с Хранителем рассматривал альтернативные варианты его маршрута, то не один из них не пролегал через этот город.

В случае если он по каким-нибудь причинам пошёл этим маршрутом, то предполагалось что он сядет на корабль в Тине и доберётся сразу в Басур, а там было не так далеко до Ка-Ато. В крайнем случае, можно было пойти вместе с караваном по Большому Тракту, хотя это и существенно удлиняло путь. Считалось, что это более безопасно, чем двигаться по Малому Тракту, где орудовало множество разбойничьих шаек.

Теперь из-за эпидемии пришлось двигаться по Малому Тракту и идти через Бартхеш. Об этом городе ходило много мрачных слухов. Почитателей этого культа особо нигде не жаловали, и они платили другим той же монетой, особенно в своём городе.

То, что ему рассказывали его попутчики, неоднократно бывавшие в этом городе, не особо ему нравилось.

Высшей властью в городе обладал Первожрец, сосредоточивший в своих руках светскую и духовную власть. Но это было ничего, вот только в этом городе существовал обычай, охотится на тех, кто не разделял их веру в бога-паука.

Охота эта проходила весьма своеобразно. Сперва провинившемуся чужеземцу предлагалась в искуплении своей вины принять их веру, если тот не хотел, то ему предлагалось пройти испытание на первый взгляд довольно простое – дожить до рассвета. Если чужак выживал, то считалось, что их бог его простил, и этот чужак с тех пор будет пользоваться его особым покровительством.

Тут его собеседники несколько сбивались – одни говорили, что жрецы должны были выполнить любое его желание, другие, что ему будет дано право на беспошлинную торговлю, никто из них не мог точно сказать по одной простой причине – пройти испытание и остаться в живых, до сих пор мало кому удавалось. Одни говорили что это было, другие что не было. Никто этих счастливчиков в глаза не видел, так что вопрос оставался открытым.

Чужеземец, как правило, ночью умирал от укусов пауков. Такие рассказы окутывали Бартхеш, который к этому времени, уже растерял своё былое величие и могущество, ореолом таинственности и ужаса.

Никитин не особенно верил этим басням, но те, кто бывал в этом городе, говорили, что так и есть, на жертве не было никаких признаков насилия, ни ран, ни следов удушения. В этом его клятвенно убеждали его спутники, которым случалось осматривать трупы, на всех них были только укусы паучков.

Если набиралось десяток таких укусов, то человек быстро и мучительно умирал от яда. Таинственности добавляло то, что паучки, почти никогда не нападали на местных жителей и чужеземцев. Жрецы важно кивали на бога Куту, а как там было на самом деле, никто так и не знал.

Рассказывали также и о том, что у них существовал ещё один дикий обычай, если умирал муж, то старшая жена должна была обязательно лечь с ним на погребальный костёр. Никитин только сплюнул, когда ему рассказали об этом, правда, и на Земле в Индии существовал подобный обычай.

Другим волновавший всех мужчин был обычай, заставлявший их, невзирая на опасность отправляться в этот город. Женщины, носящие серое одеяние не могли отказать любому мужчине, провести с ним ночь за чисто символическую плату. Кроме того, там можно было очень недорого купить рабынь, чем и пользовались купцы.

Эти несчастные были те, чей муж ушёл из жизни. Старшая жена должна была следовать за ним, а вот у других его жён была сомнительная альтернатива – или с ней на костёр, прислуживать мужу в загробном мире или надеть серые одежды.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю