Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

   Когда я планировал постройку собственного дома, то предусмотрел отбор питьевой воды от водопада через систему трубопроводов, которые снял со спасательной капсулы. Для семейного пользования был подготовлен большой бассейн с фонтаном во внутреннем дворе, мраморная ванна и туалетная комната, которые собирался оснастить демонтированным из капсулы оборудованием, как только строители закончат отделку и уйдут. Тогда-то и возникла мысль усовершенствовать методы помывки личного состава, тем более, что системы разводки медных водопроводных систем и на водяных часах, и на фонтанах, а так же запорная арматура, в виде клиновых кранов, здесь были известны уже несколько сотен лет. Так и появился настоящий душ. Правда, в холодное время года вода в баке никак не обогревалась, но новшество оценили не только курсанты, но и Лагос с компанией, которые либо уже купили у меня участок, либо собирались купить.

   Территория будущего посёлка ранее была неровной гранитной площадкой с нагромождением огромных булыг, теперь же на неё было любо посмотреть. Центральная дорога, дорожки к двадцати будущим участкам, а так же подворья под застройку так и остались каменными, при этом ровненько нивелированы плазменным резаком. Вся остальная территория была углублена на один метр и порезана на строительные камни, при этом территории под сады были углублены на полтора метра, а места для подвалов домов – всего на два метра, так как народ здесь не высокий и головой о потолок трескаться не будет. Кроме того, вырезали три водотока, один для питьевой воды – вдоль центральной дороги, а два прочих на задних дворах подворий – для канализации, соединив их за посёлком и организовав сброс в протекающий ниже по течению ручей. Накрыли их каменными блоками, лишь напротив домов оставили колодцы, закрывающиеся деревянными крышками.

   Привлекать к резке плазмой посторонних людей, при этом демонстрировать "божественные" артефакты не хотелось, поэтому пахать пришлось вдвоём с Хуа. Курсанты же в порядке разминки ежедневно вынимали из ям и складировали каменные блоки, при этом ненужные рытвины и разломы засыпали обломками. Таким образом, с учётом тех камней, которые были нарезаны ранее, на каждом участке можно построить двухэтажную усадьбу и одноэтажные хозяйственные постройки. Камня хватит даже на большой храм.

   Чернозём и торф на участки завозили нанятые рыбаки, когда на море начался период штормов, но дожди ещё не зарядили. Обошлось мне это в две с половиной тысячи монет серебром, таким образом, вся выкупленная у префектуры территория выросла в цене до четырёхсот семидесяти двух зеолов. И это не считая моего труда и эксплуатации плазменного резака. К сожалению, одну из энергетических батарей посадил почти полностью, теперь ею можно резать разве что только дерево. Хорошо, что в запасе есть ещё пять, две из них вскоре пригодятся, а оставшиеся постараюсь сохранить как можно на дольше, мало ли что в жизни может случиться.

   Территория моего посёлка сразу же приобрела широкую известность, посмотреть на него и прицениться к участку приезжали многие, но я сходу зарядил за каждый участок по сорок зеолов (с учётом строительного камня), чем сразу же отпугнул очень многих. Но некоторых, особенно торговцев, цена не смутила, уж очень удобное место, никакой грязи зимой и отличная вода. Обычно вода на побережье солоноватая, а такая, как здесь встречается крайне редко.

   По большому счёту среди соседей видеть чужие рожи неохота, нужны лишь свои люди, а они у меня будут обеспечены и вполне платежеспособны.

   – А говорил, что участки продашь за двадцать, а теперь требуешь по сорок, – жаловался Лагос.

   – Не хочешь – не покупай, ведь я тебе не только участок продаю, а и камень для всех построек, вырезанный в скале подвал, и готовую для посадки сада территорию.

   – Ладно-ладно, беру, – пробормотал он, развязывая тяжёлый кошелёк и выкладывая восемьдесят зеолов за два участка.

   Следом за Лагосом пришёл дед Котяй, и приобрёл аж три участка, а ещё через пять дней нашими парнями были забраны все остальные, правда, два из них были отданы в долг, в счёт будущих заработков. Вырученные деньги покрыли затраты с лихвой, а триста двадцать восемь зеолов из них тут же потратил на приобретение прилегающей территории за ущельем. Надеюсь, в будущем моя команда увеличится, поэтому, пускай селятся рядом со мной.

   Нужно было видеть до крайности удивлённые рожи помощника префекта и землемера, когда они мне оформляли в собственность дополнительно восемьдесят два ара такой же не приспособленной к застройке скальной гряды.

   Мой трёхэтажный дворец по форме (вид сверху) был обычным квадратом, внутри которого под открытым небом в окружении пальм и цветочных клумб, располагался круглый бассейн, диаметром семнадцать метров. По центру бассейна из воды выглядывала мраморная туша осьминога, с развёрнутыми, как цветок щупальцами. На каждом из них выделялось по шесть присосок, из которых били высокие струи фонтана.

   Внутри здания ещё с осени ведутся отделочные работы. Здесь не планировалось особой роскоши, упор делался на удобство проживания и функциональность, и всё же, дворец получился симпатичным. Серый гранит каждого каменного блока наружной кладки оттенялся чёрными полированными фасками, а наружные контуры оконных и дверных проёмов заключили в белый мрамор. Полы и стены внутренних помещений общего пользования облицевали точно таким же мрамором, мой персональный кабинет и спальные помещения мужской и женских половин полностью отделали красным и белым деревом, а потолки согласился устроить по местной моде – гипсовой лепниной. Правда, перед началом всех этих работ (как только ушли каменщики), я проштробил стены и выполнил прокладку трубопроводов для подачи холодной и горячей воды в туалете, ванной и кухне, а также разводку кабелей и проводов для запитки некоторых бытовых приборов и электронно-механических систем. Затем, чтобы не смущать отделочников, все каналы запаковал техническим герметиком, который подвергнуть механическому воздействию невозможно.

   В городе заканчивали изготовление мебели по моим эскизам, думаю, что месяца через два всё будет готово, и можно будет переселяться. К этому времени вокруг дворца садовники должны высадить сад, а на скальной возвышенности в песчано-земляной грунт – виноградник. Но главное, что к этому времени вернётся Илана.

   К сожалению, производством стёкол заняться так и не успел, поэтому, пока что всё сделано, как и в других домах: зимой оконные проёмы заставляются рамками с натянутыми бычьими пузырями, а летом они оттеняются жалюзи. Зато строители обещают в летнее время, при распахнутых внутренних дверях, прохладу и отличное кондиционирование воздуха, а зимой – полное отсутствие сквозняков. И всё же, стеклом займусь в самое ближайшее время, которого сейчас, с завершением последнего этапа строительства океанской шхуны, катастрофически не хватает.

   Корпус корабля теперь уже не походил на обглоданный рыбий скелет, как осенью прошлого года. Благодаря тому, что работы велись под крышей, обшивку бортов, устройство фальшбортов, настил внутреннего дна и жилой палубы, а также изготовление двух поперечных переборок для увеличения живучести корабля, завершили. Сейчас краснодеревщики отделывали мою и офицерскую каюты, а Щип и компания зашивали верхнюю палубу, и на жилой палубе устраивали перегородку для камбуза. Когда старый корабельщик узнал, для чего будет служить это помещение, посчитал меня сумасшедшим.

   – Ты же сожжёшь корабль! – кричал он, – Нормальные моряки для готовки пищи к вечеру высаживаются на берег, там и едят.

   – Это мой корабль, что хочу, то и делаю, – ответил ему привычной скороговоркой.

   Вместе с двумя большими варочными плитами, которые изготовили для готовки пищи в казарме и дома, Крон отлил ещё одну маленькую. Её каркас снизу и с боков обложили огнеупорными плитами, которые затем стянули железными полосами. Жестяную дымовую трубу вывели под верхней палубой ближе к форштевню, а место её стыка с бортом раскрепили бронзовым кольцом. Вылететь снопу искр не позволят два колена, но даже если это случится, то достать до стакселей они не смогут, их ветром будет сносить в сторону. По крайней мере, так написано в проекте.

   На этом странные новшества не окончились. В борту жилой палубы с каждой из сторон устроил по четыре стрелковых бойницы, типа пушечных портиков, которые по большому счёту нужны, как отдушины для проветривания, иначе в тропиках выживать без них сложно, даже несмотря на открытые грузовые люки. Точно такие же портики предусмотрел сверху, на фальшборте, но эти – для вёсел, которые для маневрирования в узостях местных портов просто необходимы.

   Мачты можно было установить цельные, но они не влезли бы под навес, поэтому не стал ничего мудрить, а сделал их составными, как и нарисовано в чертежах. Таким образом, как только шпангоуты были связаны двухъярусными бимсами (поперечными балками), то сразу же смонтировали нижние части мачт, предварительно надев на них сегарсы (обручи) для крепления передних шкаторин гафельных парусов, а так же смонтировали поворотные консоли для монтажа грузовых стрел. Стеньги (верхние части мачт) решили крепить после того, как шхуну спустим на воду.

   Во все отсеки вдоль киля уложили свинцовый балласт. Болванки со свинцово-серебряного рудника были самых разных размеров, но я их лично расплавил и перелил в глиняные формы, изготовленные в строгом соответствии с чертежом: по центру шхуны более массивные, а к носовой и кормовой части – помельче. Затем разложили их вдоль киля по отсекам с двух сторон и зафиксировали, пересыпав внутреннее дно крупным гравием, после чего настелили доску.

   На верхней палубе уже были устроены комингсы трёх трюмных люков, а между мачтами – ростры для транспортировки шлюпки, в качестве которой выступал мой же баркас. Дальше шёл комингс, ограждающий нависающую над водой кормовую надстройку, где располагалась углубленная на один метр вниз часть палубы с рулевым отделением и офицерскими каютами. Румпель имел ограничение поворота в тридцать пять градусов на каждый борт, так как больший угол приводил к понижению эффективности его использования.

   После окончания работ на верхней палубе, корабелам останется смонтировать на полубаке поворотную балку для подъёма якоря, и под бушпритом устроить привязанный к брусу утлегаря небольшой балкончик, который будет служить гальюном (туалетом) обыкновенным. Однако, работы на стапеле ещё далеки до завершения. В течение десяти дней медники обещают закончить прокатку латунного листа и начнут обшивать днище, просмоленное по привальный брус. Вот после этого можно будет спустить шхуну на воду.

   Для крепления снастей, управления судном и его швартовки, в течение зимы отлили из бронзы массу различных приспособлений, в том числе рымы, кнехты, утки, блоки и оба якоря (основной и запасной), лишь сегарсы изготовил из железа. Одних медных нагелей (гвоздей) для крепежа набора судна и обшивки бортов отлили более двух тысяч штук. Все эти работы выполнил мастер Шипун, дочь которого мы с Иланой некогда спасли от насилия разбойников. Кстати, на ней женился младший сын Лагоса и мой нынешний курсант Вид.

   Канаты различного сечения закупил без проблем, их бухты уже лежат в трюме, зато с изготовлением парусного вооружения возникли некоторые сложности. Дело в том, что на пальцах же не объяснишь, и голопроекцию с наладонника никому не покажешь, поэтому пришлось контуры парусов изготовить в натуральную величину из деревянных реек. Подшитые тросом шкаторины, а так же усиленные кожей рифы и боуты (фаловые, галсовые и шкотовые углы паруса, несущие наибольшую нагрузку), нарисовал на бумаге. Мало того, раскрой и пошив стакселей, первых парусов для фока и грота – трапециевидных гафельного паруса и топселя, присутствовал лично. Таким образом, изготовили два трёхслойных комплекта, и один из них будет считаться запасным.

   Как только я вошёл в столовую и под светом масляных ламп уселся за стол, сразу же из двери кухни с миской, кувшином с водой и полотенцем на руке появилась Мия. Оказав мне помощь в помывке рук, она сразу же убежала на кухню за подносом с едой. Помнится, когда она впервые появилась в нашем доме, то Илана её построила и предупредила, что чисто как рабыня для утоления плотских потребностей хозяина она здесь не нужна, поэтому дополнительно нагрузила обязанностями моей личной прислуги. Девчонка оказалась не потомственной рабыней, но была понятливой и трудолюбивой, мало того, в отличие от всех остальных рабов имела характер, слушалась лишь управляющего, но и с кухаркой Рисой никогда не конфликтовала. В результате смогла подмять под себя всех трёх горничных, и с тех пор в доме царил идеальный порядок, нигде не было видно ни пылинки, а влажная уборка делалась ежедневно. Лично я в домашнее хозяйство не лез, зато Илана положением дел была довольна, а это для меня самое главное.

   – Итак, чем нас будут кормить? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

   Раньше вопросами приготовления тех или иных блюд ведала Илана, но со временем она составила подекадное меню, которому Риса теперь постоянно следовала.

   – Господин, – Мия поставила на стол поднос и поклонилась, – Сегодня тушенная с грибами и овощами форель, булочки, козий сыр, мёд, фрукты и белое вино.

   Она взяла в руки две деревянные лопатки и стала выкладывать на блюда содержимое казанков, сначала без боязни мне, затем, с опаской молодой воительнице, которую побаивались абсолютно все рабы. Лично я большущий кусок океанской красной рыбины поглощал с удовольствием, так как за целый день набегался здорово: с утра три часа подряд провёл в казарме на занятиях с курсантами, затем, в литейном посёлке у медников, а ближе к вечеру – на верфи.

   Кара утром ненадолго отлучалась в город, после чего целый день сопровождала меня, как и обычно. Она тушёную красную рыбу обожала, но ныне лишь слегка поковырялась вилкой, и всё, при этом посматривала на меня непонятным грустным взглядом.

   – Что-то случилось? – спросил у неё, после того, как перешёл к фруктам.

   Она кивнула головой и сказала:

   – Я уезжаю.

   – Куда? – спросил чисто механически, между тем зная наперёд, куда и почему.

   – Я забеременела, наверное, ещё в самом начале, – тихо продолжила она, – Мне давно нужно было уехать, но ужасно не хотелось вас оставлять. Сегодня утром сходила в храм и предупредила здешнюю жрицу, а та сказала, что с рассветом на наш остров отправляется галера.

   – И когда ты хочешь уехать? – спросил у неё.

   – Прямо сейчас, у меня все сумки собраны ещё с утра.

   – Тогда я тебя провожу.

   – Не провожайте, – твёрдо сказала она, – Меня проводят Хуа и Вид, в школе я им шепнула, что вы хотите их вечером видеть, они же вернут в конюшню моих лошадей. Не возражаете?

   Ни одна секс-партнёрша в моей душе не оставила ни следа, приходила и уходила. Единственная женщина, которая навсегда поселилась в сердце, это Илана, она как бы стала моей частичкой, всегда и везде незримо присутствовала рядом. Но вот расставание с Карой было грустным, вероятно потому, что она носила в себе моего ребёнка. Местные аборигены такими проблемами вообще никогда не заморачиваются, мои же моральные принципы к их уровню ещё не скатились.

   Но, время лечит. Нахлынул вал повседневных забот, и я вспоминал её всё реже и реже, и то лишь в контексте постельной неумелости на фоне профессиональной подготовки рабыни Мии. А через пять дней ближе к полудню на связь вышла Илана, после чего моя грусть исчезла, а любые переживания ушли на задний план. Увидев транслируемое наладонником изображение голопроекции такого родного лица и тела, моя душа наполнилась теплом.

   – Здравствуй, счастье моё, как себя чувствуешь, как здоровье? – радостно спросил у неё.

   – У меня всё благополучно, а у тебя как? – в клипсе наушника раздался милый голос.

   – Нормально, всё по плану. А как прошёл поход, неприятностей от дикарей не было?

   – Нет, обошлось без нападений, но ватагу в полсотни степняков однажды видели. Те несколько часов подряд шли параллельным курсом, затем развернулись и исчезли в степи. Представляешь, они за перевалом на выходе в степь строят крепость, – говорила она, – Ещё прошлым летом начали. До осени работали две сотни рабов под управлением хинданских мастеров, а весной опять вернутся. Наверное, уже на следующую зиму поставят гарнизон.

   Степные дикари, находящиеся на нижних ступеньках общественно-политического развития, самостоятельно строить крепость никогда бы не стали. Это дурное дело наверняка придумали хинданские советчики. Почему дурное? Да потому, что эта крепость не принесёт дохода больше, чем они получают при ежегодных весенних торгах. Народы севера нужно стимулировать и заставлять работать, иначе говоря, в охотничий сезон приезжать к стойбищу и соблазнять красивыми и нужными в хозяйстве вещами. Иначе им на всё наплевать, жить они будут бесхитростно: рыбку поймал, сохатого завалил, пару соболей ясака для хана взял и всё, можно отдыхать. Когда-то мне об этом говорил Лагос, и я ему верю. Да и сам насмотрелся.

   – Солнышко моё, это, конечно, плохо, но бизнес бросать не будем, – ответил ей, – Теперь меха будут обходится раза в три дороже, но всё равно принесут сумасшедшую сверхприбыль.

   Теперь мы с Иланой могли общаться целыми днями. Она рассказывала о перипетиях похода, о разных интересных случаях и смешных историях, произошедших во время меновой торговли с аборигенами. Наблюдая за красивым, слегка повзрослевшим за эти долгие месяцы лицом, я ей тоже поведал как об успехах, так и о нерешённых вопросах: о простое без сырья мехового магазина, об учёбе курсантов, строительстве дома и шхуны, а так же о разных прочих домашних делах.

   – Кстати, Кара ещё с тобой или уехала? – вдруг спросила она.

   – Пять дней назад уехала к себе на остров.

   – Что ж, Гита будет рада, – сказала она, и мы на эту тему больше с ней никогда не говорили.

   По-прошествии докады как-то сразу прекратились дожди, строители закончили отделочные работы по дому, мастера-корабельщики передали фронт работ медникам, и те начали обшивку латунью днища корабля. Если для каменщиков в нашем новом посёлке работы было много, то плотникам – не очень, поэтому я их подрядил изготовить два кубических ящика со стороной в четыре метра, имитирующих корабли и настилом, типа палубы. Мы подкладывали под днища круглые брёвна, чтобы их можно было перемещать, и отрабатывали абордаж: стреляли в деревянные профили из арбалетов, учились слаженно бросать железные "кошки", стягивать борта "кораблей", набрасывать между ними трапы и с палашами в руках штурмовать "врага".

   Теперь ежедневно после сиесты у меня оставалось много свободного времени, которое решил использовать для разборки спасательной капсулы. Жаль было кромсать столь высокотехнологичную технику цивилизованного мира, но как памятник она мне здесь не нужна. В результате получилось три тысячи восемьсот десять килограмм заготовок прочной легированной стали, нарезанных из конструкционного набора, а так же девятьсот килограмм трёхмиллиметрового титанового листа.

   Кормовой люк капсулы уничтожать не стал, я его хотел использовать, как вход в тайную подвальную комнату, снял лишь ранее уже испорченную внутреннюю крышку. А чтобы система открывания-закрывания и герметизации не потеряла функциональности, вырезал его вместе с контуром корпуса, поворотными консолями и гидравлической системой. При этом размеры конструкции строго соответствовали проёму, подготовленному лично мной в теле монолитной скалы.

   Вход в тайную комнату находился под домом в винном погребе. Перетащить люк от ущелья к месту монтажа оказалось сложнее всего, поэтому пришлось разбирать его на отдельные узлы и детали. Но, в общем, покорячился и справился самостоятельно, не привлекал даже Хуа.

   Вскоре люк стоял на месте, к нему были прикреплены гранитные плиты, имитирующие кладку, а сверху навешены полочки, предназначенные для хранения винных амфор. Никто из посторонних не сможет даже предположить, что за ними есть какое-то помещение. После подключения гидропривода к системе питания, провёл испытания его работы. Теперь по команде из наладонника полочки вместе с амфорами плавно выдвигались и отъезжали в сторону, открывая вход в помещение, где помимо различных ценностей собирался хранить и некоторые снятые с капсулы и неиспользованные детали.

   Был ещё один тайный кабинет, и не в подвале, а в доме на третьем этаже сразу же за стеной моего официального кабинета. Для строителей она считалась узким длинным чуланом, предназначенным для хранения разных житейских мелочей, но на самом деле здесь стоял стол с панелью, кресло и бортовой компьютер. Вход в него я заставил массивным шкафом для свитков и документов, отъезжающим в сторону на роликах по маленьким рельсам. Конструкцию этого механизма, снаружи совершенно незаметную, я тоже собрал самостоятельно из деталей спасательной капсулы.

   Подошла очередь монтажа сантехники. Оборудование малюсенькой кабинки перекочевало в большую туалетную комнату. Здесь установил металлический серебристый унитаз и такую же раковину, а душ смонтировал над большой ванной, сложенной из белого мрамора. Правда, пришлось внедрить некоторые новшества и устроить сброс канализации, коего ранее не существовало, а имелся картридж очистки технической воды и преобразования фекалий в твёрдую субстанцию.

   С капсулы было снято множество проводов, труб и трубочек, пластиковых деталей и жаропрочных узлов, которые спрятал до дальних времён, авось пригодятся. Мощную четырёх секционную систему климат-контроля солнечная батарея вполне тянула, поэтому я её тоже установил, при этом разнёс по спальням, Иланы и моей, а так же по обоим кабинетам – официальном и тайном. В этих же помещениях оборудовал настольные светильники, включаемые по команде из наладонника. Единственное, чего не собирался использовать, а приготовил утопить в море, так это металлокерамическую защиту, которая не поддавалась переработке, и неразборные, но взрывоопасные блоки силовой установки.

   За всеми заботами и делами время пробежало незаметно и, наконец, настал момент спуска шхуны на воду. Должен сказать, что подобное мероприятие было редкостью, и считалось значимым событием, что заставило собраться у причалов фактически всех жителей посёлка. Но лично для меня это был праздник души, который вместе со мной разделили все курсанты, за исключением трёх человек, находящихся в наряде, а так же Илана, посредством торчащего из нагрудного кармана наладонника, незримо присутствующая рядом.

   Компаньоны Щипа дружно вытащили удерживающие корму опоры и выбили из-под киля клин, после чего, рычагами приподняли нос шхуны. Та нехотя сдвинулась на несколько сантиметров вниз, пискнув на обильно смазанных нефтью наклонных балках-салазках, затем ещё немного подалась и, в конце концов, громко шипя от трения латунного листа и дерева, устремилась к реке, выгребла кормой высокую волну и ухнула в глубоководную заводь.

   – Ура-а-а! – заорали мои курсанты и их радостный возглас подхватили посельчане, – Ура-а-а!

   – Ты смотри! – услышал за спиной язвительный голос соседа Луга, – И не утонула, и стоит ровненько.

   – Не дождёшься! – сказал ему через плечо.

   – Да я чего? Я ничего... – пробормотал он.

   После того, как мы с Иланой переедем на новое место жительства, старик Луг для одного из своих сыновей хочет выкупить наш дом по предварительно зафиксированной цене в сто зеолов, между тем как стоит он сейчас гораздо дороже, поэтому слишком явное пренебрежение к построенному кораблю он не высказывает, тогда как мне прекрасно известна вся его болтовня. Кстати, дом Харата, другого моего соседа, он тоже хочет выкупить. Парень как-то пришёл ко мне и пожаловался, что жена за безденежье заколебала. Посоветовавшись с Иланой и прикинув, что пользы от готового моряка не робкого десятка может быть немало, решил его взять под свою крышу.

   – Два месяца будешь учиться с младшими курсантами, – сказал ему тогда, – Затем, включу тебя в команду, которая отправится на север по меха, – на этих словах его глаза радостно блеснули, – Но это ещё не всё. Ты должен будешь жить в моём посёлке и служить на моём корабле, а для строительства жилья продам тебе в долг участок и стройматериалы, а на свой нынешний дом можешь искать покупателя. Сколько буду платить? Пока ты не в команде, сказать не могу, но в любом случае, Рина шпынять за деньги больше не будет. Походи, подумай, посоветуйся с людьми, и если условия устраивают, то милости просим.

   Два дня парень не появлялся, а затем пришёл и отправился с курсантами на учёбу. Так что теперь уже на моей шее его дражайшая Рина и двое маленьких детей. Но мне не в тягость, парень всё равно со временем отработает по полной программе.

   В этот солнечный, по весеннему тёплый день мы больше ничего не делали. Множество желающих вместе со мной облазили трюм, обе палубы и все помещения, после чего я поблагодарил корабелов за отличное качество работ, торжественно рассчитался со Щипом и принял корабль. А в это время с подворья старосты Строма народ выкатил купленные мною три бочага красного вина, по пятьсот тридцать пять литров каждый, и началось веселье. Курсантам разрешил зачерпнуть по кружке, да и сам компанию уважил не слабо, попутно проглотив две таблетки, нейтрализующие алкоголь.

   Люди желали кораблю удачного плаванья, но когда подпили, то забылись и наперебой заговорили о моём глупом проекте. Особенно распинался старик Луг. И что корабль мой слишком дорог, и что по морям ему ходить совсем не долго, так как на галере меня первый встречный пират догонит и ограбит.

   С точки зрения местных реалий он, естественно прав, с учётом рыночной стоимости пиломатериалов, бронзовых, медных и латунных изделий, а так же канатов и парусного вооружения, шхуна затянула на полторы тысячи зеолов. Никто об этом даже не догадывается, но то, что латунный лист обошёлся мне в четыре сотни, за которые можно построить неплохую торговую галеру, знают все.

   В отношении того, как долго или коротко сможет ходить по морям моя шхуна, ни с кем даже не спорю, просто отмалчиваюсь и народ разубеждать не спешу. Внешне против любой галеры она выглядит слабой, неповоротливой и беспомощной, мало того, я даже больше, чем уверен, что во всех первых походах нас обязательно будут пробовать на прочность. Но мы к этому готовимся: три мощнейших баллисты, смонтированные на поворотных колёсах ждут своего часа. Они представляют собой большие станковые арбалеты со стальной дугой, трубчатой направляющей, толкателем и натяжным воротом, способные метать чугунные ядра, весом пятнадцать килограмм или тринадцатилитровые керамические снаряды, начинённые горючей смесью, на дистанцию в три сотни метров. Одна баллиста будет установлена на баке (нос корабля), а две – на квартердеке, и ещё ручной арбалет на каждого члена команды. Но если и этого будет мало, то мой рейлган поставит точку в любом конфликте.

   Вино ещё не допили и народ гулял, но солнце уже зависло над морем, поэтому скомандовал курсантам становится на вёсла и перегонять шхуну в свой посёлок, к новому месту стоянки, нового причала. А далее наступил новый день и я, читая инструкцию и ставя задачи своим молодым морякам, шаг за шагом доводил корабль до боевого состояния.

   Наращивая на мачты стеньги, раскрепляли их вантами и штагами, при этом на фоке устроили воронье гнездо. Но это была не бочка, как в чертеже, а конструкция, состоящая внизу из основания, на котором удобно сидеть и свесить ноги, а сверху из деревянного кольца-ограждения, обитого железным обручем и скреплённого с основанием шестью стойками, высотой полметра. Далее на палубе монтировали утки и кнехты, крепили на полубаке основной якорь с бухтой каната и якорь запасной, а в качестве финишной операции – установили гики и закрепили парусное вооружение.

   Выполняли мы все эти работы целых пять дней, много дольше, чем могли бы сделать профессионалы, но в этом мире таких нет и не было до сего дня. Зато теперь мои морячки, прощупав собственными руками каждый рым и конец, работать на палубе будут гораздо оперативней.

   Любое дело рано или поздно заканчивается, порождая новые заботы и предлагая новые задачи. Наконец, наступил день, когда решение их стало делом реальным и я из квартердека огласил приказ, о котором мечтал целых два года:

   – Отдать швартовые концы!