Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

   – Ясно, понятно, – забормотали вокруг, но Рис все же спросил, – А арбалеты можно взять с собой?

   – Этот вопрос тоже решён. Арбалеты в чехлах заносите в кладовку и вешаете на колышек, ну, а кто захочет пострелять, то приходите в гости. Да, воины мне нужны, но только на постоянную службу, а не на разовый поход. Пока что отдыхайте, но через три месяца я опять буду комплектовать караван для очередного похода за мехами, который теперь возглавит Илана. Условия будут прежними – пятая часть от дохода плюс доля в трофеях, коль такие будут.

   Провожая парней за ворота и прощаясь, вспомнилось древнее толкование понятия "воин", а глядя в их глаза, эта мысль укрепилась в сознании окончательно: воин, это не профессия, – это диагноз. Конечно, с месячишко они погуляют, а затем от безделья и адреналинового голода их замучает тоска, и они опять придут ко мне.

   Часть 3

   Идущий по волнам

   Глава 1

   Андрогорн насчитывал множество самых разных культовых сооружений, разбросанных по всему городу, но главные храмы восьми основных богов местного пантеона располагались на возвышенности и стояли по контуру обширной окружности, внутри которой образовалась центральная площадь страны. Эти величественные дворцы имели довольно оригинальную и привлекательную архитектуру, скульптурные ансамбли и мраморные колоннады, при этом шпили их куполов возвышались над всеми прочими домами нижнего города.

   Храм Силары, самой младшей среди богов, по высоте был пониже других, зато считался наиболее богатым и посещаемым. Не знаю, как в других местах, но в столице его интерьер и внутреннее убранство поражали богатством и кричащей роскошью. Фактически все помещения, в которых мне удалось побывать, имели мозаичные полы, расписные стены, лепные потолки, а так же красивую резную мебель.

   Меня занесло сюда на четвёртый день по прибытию домой. Первый день занимался ничегонеделаньем и мелкими разборками по домашнему хозяйству. Далее у рыбаков был выходной – день Горона, бога морской стихии и торговли, и я посетил с визитом одноглазого старосту посёлка, презентовав ему четырёх соболей, а затем вместе с приглашёнными соседями устроили неслабую пирушку. На третий день занимался подготовкой баркаса к выходу в море, а на четвёртый, оставив дома слугу Хуа и настырных воительниц, вдвоём с Иланой отправились на рыбалку. Выловив две полутораметровые трески и полбочки сельди, решили причалить к островку и отдохнуть. Вот здесь-то и понял, что дело – дрянь, не мог я нормально смотреть на обнажённую Илану. На меня напал постоянный "столбняк", а её шуточки и откровенный интерес лишь возбуждали душевное неравновесие. Снизить эрекцию и успокоить душу смогла лишь свежесть океана, но при этом сильно разболелись гениталии. В последнее время они у меня, бывало, побаливали, но такой боли давящей ещё не случалось никогда.

   Как бы там ни было, но моя маленькая ведунья в проблеме разобралась сходу и даже без моих объяснений, после чего быстро оделась и мы устремились в обратный путь. На рынок заходить не собирались, рыбу ловили для собственного пропитания, так что уже через полтора часа были дома, где рабыни занялись уловом, а Фагор получил указание седлать Ворона.

   Выросшая в изолированном от цивилизации пространстве космоса, ныне Илана попала в свободную от многих условностей среду обитания и восприняла реалии этого мира, как неизбежное зло. Вероятно, именно поэтому вопрос моего культпохода никакого неприятия у неё не вызвал, наоборот, считала его для моего здоровья делом необходимым.

   При самом первом посещении храма богини любви, с новоявленного мужчины никакой платы, то есть пожертвований, не берут вообще, но я с собой всё равно захватил шкурку черно-бурой лисы и два золотых, рассчитывая на более профессиональное отношение. У нужного мне левого входа стояли несколько древних старушенций, одна из них приняла подачку и сказала:

   – Здесь принимают лишь девственников.

   – Поэтому-то и пришёл, – неуверенно ответил, испугавшись, что заниматься мною будет кто-то из них.

   Бабулька окинула меня взглядом с ног до головы, утвердительно кивнула и удалилась, но через некоторое время вернулась, сопровождая какую-то очень непростую в местной иерархии жрицу, одетую в белоснежный, отделанный золотом балахон.

   – Судя по вашему возрасту, вы должны были прийти к нам ещё три года назад, – из-под глубоко надвинутого капюшона на меня взглянули большие карие глаза.

   – Так получилось, – пожал плечами в ответ.

   – Меня зовут Элизара, я главная жрица-наставница, – представилась она и кивнула головой, – следуйте за мной.

   Таким образом мне удалось попасть в просторные апартаменты, которые состояли из нескольких отлично меблированных комнат, между тем наши бойцы, вспоминая свой первый сексуальный опыт, а так же все прочие плотские похождения, говорили о кельях маленьких и скромных.

   Оказалось, что наставницы к обучению относятся не формально, а вдумчиво, терпеливо и профессионально. Здесь внушают мысль, что минутная страсть и секундная разрядка являются половой слабостью мужчины, при этом прививают потребность в получении длительного и полного удовлетворения не только себя любимого, но и партнёрши в обязательном порядке.

   Из подслушанных воспоминаний наших ребят следует, что четыре бесплатных урока для девственников занимают два вечера, но лично у меня они растянулись надвое суток прекрасных страстных ощущений, полученных с красивой, умной и опытной женщиной. Почему умной? Потому, что глупая 'давалка' к вершинам властных структур не выкарабкается никогда.

   Она быстро убедилась, что никакого сексуального опыта у меня ранее не было и подсознание онанизмом не испорчено, поэтому прививала необходимые навыки без проблем, всё равно, как лепила из сырой глины нужную фигурку. Взаимные ласки, оральная и мануальная стимуляция эрогенных зон, самые разные способы и техники половых актов, множество раз возносили вначале меня одного, а потом нас обоих на вершину сексуального блаженства.

   Подозреваю, что без афродизиака не обошлось, так как возбуждался легко, зато теперь в состоянии экстаза мог находиться длительное время, при этом момент наступления оргазма умел регулировать без проблем. Да, научить мужчину правильному сексу местные жрицы любви умеют, но самыми главными и важными для меня оказались слова наставницы Элизары, сказанные перед расставанием:

   – Теперь твои будущие жены изменять тебе с другими мужчинами не станут, – она помолчала и добавила, – Если не полные дуры, конечно.

   Заводить дома гарем я не собирался, надеясь, что отношений с Иланой будет вполне достаточно, но слышать лестный отзыв о собственных скромных умениях от столь опытной проститутки, было приятно.

   – Ты не будешь возражать, если два-три раза в докаду буду приходить именно к тебе?

   – Почему именно ко мне? – удивлённо спросила она, – Тебе что, не интересен опыт с другими жрицами?

   – А зачем? – я пожал плечами, – Секс с тобой мне доставляет истинное наслаждение. Или я чего-то не знаю, и у других жриц есть что-то такое интересное, чего нет у тебя?

   Она вдруг рассмеялась и смеялась заразительно, громко и долго, затем вытерла слёзы и ответила:

   – А ты интересный мальчик, другой бы из чистого любопытства перетрахал всё, что бежит и лежит! И да, ни у какой другой женщины нет ничего более интересного, чем у меня. Посмотри на мою орхидею, – она откинулась на подушки и, раздвинув ноги, провела пальцами по промежности, после чего томно сказала, – Она, как живой цветок, самая красивая в империи.

   Похвастаться тем, что видел в жизни много "живых орхидей" я, конечно, не мог. И что-то мне кажется, что у моей Иланы этот цветок, когда окончательно расцветёт, будет посимпатичней, но говорить об этом чужой женщине не следует.

   – Да, интересное зрелище, – вполне справедливо согласился я и стал перебирать пальцами влажные "цветочные лепестки", после чего наше расставание несколько затянулось.

   Когда мы, наконец, успокоились от любовных утех, помылись и стали одеваться, она продолжила начатый разговор.

   – У меня нет необходимости постоянно принимать прихожан. Да и дорого здесь, двумя солдами ты не обойдёшься, в пожертвования лишь за вечер нужно оставлять не менее ползолотого.

   – Не проблема, – ответил ей.

   – Судя по полученной мною информации, Рэд Дангор, эти деньги для тебя действительно не проблема, – очень дорогая жрица любви внимательно посмотрела мне в глаза и улыбнулась, – Впрочем, сегодня мне с тобой было хорошо, я нисколько не притворялась. Так что можешь приходить, скажем, два раза в докаду, в день Родара, и день Горона.

   – А если возникнет желание более частого, м-м-м посещения вашего храма? – я вернул ей улыбку.

   – Ради Силары! С такими пожертвованиями приходи хоть каждый день, если сама буду занята делами, то порекомендую одну свою лучшую воспитанницу. Да, и ещё одно, – когда собирался уже выходить, она придержала меня за рукав, – Будь осторожен, постарайся разобраться со своими торговыми делами таким образом, чтобы не входить в конфронтацию с Хартоном и Саридоном.

   – А это кто, ваши прихожане? – спросил у неё, сделав вид, что слышу данные фамилии впервые.

   – Нет, – она нервно передёрнула плечами, – в последние годы эти господа у нас гости редкие. Это самые крупные в столице, а значит и во всей империи торговцы мехами, очень богатые и серьёзные люди. Они не любят, когда кто-нибудь из молодых да ранних пытается влезть в их сферу интересов.

   – И что, были прецеденты?

   – Были, – тяжело вздохнув, тихо ответила Элизара, – Три года назад один несговорчивый молодой человек сгорел вместе со своим домом. Никто ничего доказать не может, но я-то знаю..., – она опять тяжело вздохнула, отпустила мой рукав и легонько толкнула в плечо, – Иди уже.

   "Предупреждён, значит, вооружён", так когда-то говорил мой папа. Об этом разговоре чем-то расстроенной Илане рассказал сразу же по прибытию домой, после чего девочка заметно занервничала. Минут пять поразмышляв, она вдруг сказала совсем о другом:

   – Я знала, что с тобой всё в порядке, но в следующий раз ночевать приходи домой, хорошо?

   – Хорошо, – удивлённо согласился с ней, – обещаю.

   – А что касается возможного нападения, то на подворье нашей усадьбы любого чужака почувствую и днём, и ночью. Вот только ты впредь без сопровождения воительниц больше нигде не ходи, хорошо? – она исподлобья взглянула на мои неопределённые пожимания плечами и добавила, – Да знают они, что я ещё девочка, давно знают. Нет, я им ничего не говорила, но Гита женщина опытная, разве от неё что-нибудь скроешь? Так что если даже пойдёшь к этим, к Силаре, то всё равно бери охрану, договорились?

   – Ладно, так и быть, Солнышко моё, – махнул рукой, – послушаюсь тебя.

   С тех пор моё душевное состояние полностью стабилизировалось, спермотоксикоз больше мозги не туманил и теперь я мог спокойно планировать дела и заниматься их решением. При этом девчонки-воительницы лишь первое время кидали на меня бесконечно удивлённые взгляды, а Гита пыталась что-то сказать, но потом передумала.

   Буквально через полторы докады мне удалось познакомиться и с торговцем Саридоном, тем самым, у кого когда-то служил Лагос. Этот тоже настоятельно предлагал выкупить весь мой товар, и цену давал более интересную, процентов на семь-восемь выше, чем Хартон, но я отказался.

   – Вам никто не предложит больше, – убеждал он меня, – А сами с реализацией такого товара вы не справитесь, подумайте.

   Убравшись восвояси, Саридон в течение месяца ещё дважды подсылал своих представителей, но не добившись результата, затих. Ирис Хартон тоже не беспокоил. Однако, наступившее затишье выглядело иллюзорным, мы с Иланой были на все сто процентов уверены о постоянном постороннем внимании ко всем нашим телодвижениям.

   После реализации шерсти и обмена трофейного хинданского золота, в средствах я стеснён не был. Кроме того, ставший знаменитым оружейником мастер Крон сообщил о набежавших за семь месяцев на моё долевое участие двести восемнадцать золотых, но я их брать не стал и оставил в счёт погашения ранее взятого кредита, так как денег для решения текущих вопросов было достаточно.

   В свете недоброжелательности конкурентов, эти самые вопросы могли перерасти в разряд проблем, но допускать подобное совершенно не хотелось. Впрочем, шакалы всё равно выть будут, а нам нужно идти своим путём, поэтому, рядом с рынком Лагос выкупил часть дома, где второй этаж оставил за своим семейством, а большой зал и две комнаты на первом этаже перепродал мне под будущий магазин и мастерскую по пошиву меховой одежды. В данном случае нашу с ним сделку в префектуре не регистрировали специально, оформлять документы решили за докаду до начала продаж.

   Тем временем Илана не бездельничала и тоже нашла себе забаву. Во-первых, перекрасила полторы сотни шкурок обычной рыжей лисы в необычный платиновый цвет, тем самым повысив их стоимость, как минимум в пять раз. Во-вторых, в базе данных ПК раскопала файл с выкройками разной одежды, в том числе и меховой. Затем пять дней просидела над рисунками, пообещав пустить в дело даже кусочки, после чего вместе с женой Лагоса Ханной, её дочерями, какой-то знакомой деда Котяя бабушкой Ариной и рабыней Хиной разбирали модели и пробовали шить меховые манто и плащи. Оказывается, женщины в этом деле кое-что понимают, особенно приглашённая старушка и наша рабыня.

   И пока на окна будущего магазина крепились железные решётки и ремонтировались помещения, занялся тем делом, из-за которого, собственно, и был затеян весь этот бизнес-поход. Чтобы определиться, а чего же всё-таки хочу, времени в пути было более, чем достаточно и то, что буду строить не каботажник, а настоящий океанский парусник, не сомневался ни одной минуты.

   Придумывать конструкцию корабля необходимости не было, в базе компьютера имелись комплекты чертежей обычных деревянных судов, начиная от прогулочной лодки и заканчивая восьмидесятипушечным линкором. Очень хотелось построить что-нибудь такое средненькое, водоизмещением восемьдесят-сто тонн, но прекрасно понимал, что потянуть подобный проект в создавшейся ситуации весьма сложно.

   Главнейшим препятствием на пути к поставленной цели было полное отсутствие у местных судостроителей соответствующего опыта, технических навыков и технологических возможностей. Всё это предстояло отработать.

   Вторым немаловажным фактором, повлиявшим на принятие решения, являлось наличие опыта вождения таких судов, а его-то как раз и не было. Прыгать с тонного баркаса на стотонную махину посчитал делом излишне рисковым, так что ступенька в виде промежуточного варианта была полезна и даже необходима. Однако, при этом определился в главном: по целому ряду объективных и субъективных причин строить буду именно шхуну. Данный тип судов имеет принципиальную разницу в навигационных возможностях, за счёт небольшой осадки они могут ходить по мелководью и швартоваться к необорудованному берегу, в отличие от судов других типов и большего водоизмещения, которые сообщаются с берегом только посредством причалов, а в иных случаях за счёт якорной стоянки и шлюпки.

   Постройка полноценного морского судна требует качественных и прочных материалов, способных выдержать высокие нагрузки на корпус и на рангоут. При этом ничего, кроме древесины применить не представляется возможным, что довольно серьёзно утяжеляет конструкцию. В данном случае один лишь борт, набранный из брусьев, будет иметь толщину до пятисот миллиметров, таким образом, строить слишком маломерное судно было тоже не выгодно.

   Наиболее оптимальным вариантом мне показалась двухпалубная, двухмачтовая шхуна водоизмещением тридцать восемь тонн с гафельным парусным вооружением, длиной по ватерлинии пятнадцать с половиной и шириной четыре с половиной метра. С учётом приподнятой над водой двухметровой кормовой части и бушприта, длиной четыре с половиной метра, её общая длина составляла двадцать один метр. А ещё трюм был разделён двумя поперечными водонепроницаемыми переборками, что было немаловажно для выживаемости судна.

   Шхуна сама по себе довольно маневренна и имеет отличные ходовые характеристики, прекрасно ходит как при боковом ветре, так и к ветру под острым углом. Благодаря использованию косых парусов, у неё намного меньше снастей в бегущем такелаже и простое устройство оснастки, что позволяет держать малочисленную и менее квалифицированную команду. Отсутствие прямых парусов при попутном ветре способствует рыскливости судна, зато позволяет производить все работы с палубы, правда в нашем случае над фоком и гротом конструкцией предусмотрены дополнительные трапециевидные топсели, поднимаемые в слабый ветер, к которым всё же взбираться придётся. Вместе с тремя стакселями общая площадь парусов составляла двести квадратных метров, которые в бриз при благоприятном курсе относительно ветра, спокойно тащили судно с крейсерской скоростью в двадцать пять километров в час.

   С будущим главным судостроителем Щипом мы провели за чертежами и схемами три дня, при этом спорили до хрипоты. Особенно распинался Щип, потрясая листами бумаги и утверждая, что так строить нельзя, потому что так никто не строит.

   – Где таран?! И почему здесь всего шесть вёсел?! – брызгая слюной, кричал он.

   – Да вёсла нам вообще не нужны, но я их наличие предусмотрел лишь по причине неопытности будущего экипажа. – пытался терпеливо ему отвечать, – Возможно, где-нибудь в порту придётся выполнить сложное маневрирование.

   В конце концов, дал ему понять, что если он хочет заработать, то будет делать так, как нарисовано. А что ещё говорить? Мои корабли спроектированы в стародавние времена с теми или иными вариациями на той или иной планете, они веками служила верой и правдой разным народам. Кроме того, жизнеспособность их конструкций перепроверена суперсовременными компьютерами, а какой-то Щип мне здесь будет сомневаться. В общем, пришлось ему амбиции великого судостроителя сдержать и до последнего нагеля* с проектом согласиться, так как заработать он хотел.

   К сожалению, промашка вышла с материалами. Сухая сосна для обшивки фальшборта, трюмной и верхней палубы была в наличии, правда, её нужно было распускать на доску, зато твёрдой древесины, в частности дуба, не было совсем. Мне-то было известно, где растут громадные дубы, которые можно было бы заготовить, но пока они вылежатся и дойдут до строительно-поделочной кондиции, пройдёт не меньше года, а такие сроки меня совершенно не устраивали.

   – Есть в одном месте заготовленный дуб, уже два года лежит, – задумчиво сказал Щип, – там даже больше, чем тебе нужно.

   – Где это? – спросил у него.

   – В семидесяти кошангах** отсюда, его для нашего старосты Строма рубили, он большую галеру собирался строить. Может быть, передумал, а может, нет? – Щип пожал плечами, – Но на доску ещё не распускал, значит, в этом году ничего уже делать не будет.

  * Деревянный (дубовый, буковый) или медный гвоздь.

  ** Расстояние – 66,5 км.

   В тот же вечер я направился к одноглазому пирату в гости. Темнело ныне поздно, поэтому всё семейство сидело на открытой террасе. После подаренных соболей и распространившихся повсеместно слухов о перипетиях нашего похода, он больше не смотрел на меня, как на мальчишку, и его сыновья стали ко мне относиться довольно благожелательно. Даже самый младший Ларт, с которым как-то поругался на рынке, сейчас смотрел на меня с какими-то смешанными чувствами: то ли с уважением, то ли с завистью.

   Староста пригласил за стол и лично налив в чашу вина, ухмыльнулся и спросил:

   – Вы как, господин Дангор, останетесь жить здесь или переберётесь в город?

   – Не понял, почему вы считаете, что я собираюсь куда-то перебираться?

   – Как же? – он хитро оскалился, – У нас многие, как только разбогатеют, стразу же становятся важными и перебираются жить за стену.

   – Слухи о моём богатстве, господин Стром, слишком преувеличены, – улыбнулся ему в ответ, – да и жить у моря нам с женой больше нравится.

   – Вот! – его одноглазая рожа расплылась в улыбке, – У вас не только фамилия морская, но и душа!

   – Но расшириться не помешало бы, – вдруг вспомнил, что кладовка забита до упора и превратилась в захламлённый склад, в жилом крыле появились три новых жильца, да и количество рабов следует увеличить, так как на Фагора и Хину у меня были другие планы.

   – Какие проблемы? – староста пожал плечами, – Вдоль дороги, ведущей к рыбному рынку, свободной земли много, можно и сто усадеб построить.

   – Нет, у рыбного рынка не хочу, – как бы его не мыли, но запахи там не из приятных, поэтому отрицательно качнул головой и сказал,– Мне бы по соседству с вами.

   – М-м-м, – рожа одноглазого вдруг стала грустной, – Да здесь всё давно занято, разве что в двух кошангах ниже по проливу.

   – Но там же одни камни торчат?!

   – Зато всего по четыре зеола за ар*. А камни что? Готовый материал! Наймёте строителей, и те сделают всё, как надо. Но самое главное, что там большая глубина, даже трирема прямо к берегу пристанет. И родник отличный есть, знаете?

   – Знаю, – махнул рукой, – Ладно, потом посмотрю.

   – Посмотрите, посмотрите, – староста важно покивал головой, но в единственном глазе всё же скепсис мелькнул.

   Мне было совершенно ясно, что приличный кусок суши на обрывистом берегу тихого залива пустует не просто так, а чтобы привести его в порядок, потребуются средства очень даже немалые, да и земля там между скалами – сплошной песок. А родник и правда хорош, вода гораздо вкуснее той солоноватой, какую мы пьём в посёлке, анализы показали, что она слабоминерализованная гидрокарбонатная, со степенью минерализации около одного грамма на дециметр кубический.

  * Ар – четверть квадратного кошанга, в привычном понимании читателя 22,56 соток (0,2256 Га).

   – Господин Стром, вообще-то я пришёл к вам по другому делу.

   Он слегка подался ко мне, склонил голову к плечу и вопросительно взглянул единственным глазом:

   – Да-да, слушаю?

   – Господин Стром, мне нужен корабельный лес, в частности дуб, – сказал я и замолчал.

   Над столом на некоторое время тоже воцарилось молчание, его сыновья переглянулись между собой, но через минуту староста всё же спросил:

   – Зачем?

   – Корабль хочу построить, – ответил ему.

   – Какой?

   – Размерами где-то под среднюю галеру, но с двумя парусными мачтами и некоторыми другими задумками.

   – Ага, с задумками? – переспросил староста, весело сверкнув глазом, при этом все трое его сыновей заулыбались, но комментарии оставили при себе.

   – Угу, есть кое-какие мысли, – утвердительно кивнул головой, не обращая никакого внимания на ухмылки присутствующих.

   Глава семейства поднял глаз к небу, выпятил губы и несколько минут гримасничал, усердно демонстрируя движение мысли.

   – Мне дубовый лес и самому нужен, – наконец сказал он, – Там его заготовлено на большую тридцатипятишанговую галеру.

   – Этого на мой корабль даже многовато.

   – Ну, если я его буду продавать, то только весь, – староста сверкнул глазом, – Скажем, за двести зеолов.

   – О нет, это дорого! – не согласился я, – Во столько обойдётся весь готовый брус, если брать по ценам по которым его продавали в прошлом году. Имею ввиду, что продавали здесь, на месте!

   – Ну, как хотите, – одноглазый бандит пожал плечами, – Походите среди людей, поспрашивайте, может быть кто-нибудь продаст дешевле. Я же говорю, он нам и самим нужен.

   Знает он прекрасно, что заготовленный дубовый лес ни у кого поблизости получить не смогу, вот и накрутил восемьдесят золотых сверху. Теперь к ним нужно будет добавить услуги плотницкой артели, которая распустит брёвна на плахи и стоимость двух рейсов грузовой галеры. Но в голове вдруг возникла мысль о том, как можно исключить из цепочки этих самых посредников, и всю работу выполнить много качественней и быстрее.

   – Согласен! – сказал я и протянул руку ладонью вверх.

   Староста даже замешкался на несколько секунд, любитель поизгаляться и додавить, видно не ожидал, что я так быстро соглашусь.

   – Сделка, – с некоторым сожалением объявил он и хлопнул рукой по моей ладони.

   На следующий день рано утром в сопровождении Строма-младшего и своего слуги Хуа, отправился на вырубку. В поездку рвалась и Илана вместе с воительницами, но оставить заваленный богатствами дом без надзора никак не хотелось.

   – Всё будет хорошо, – утверждала она, – Я ничего дурного не чувствую.

   – Нет уж, – категорически ей отказал, – Мой дедушка говорил: Бережённого и Бог бережёт.

   На отличных свежих лошадях расстояние в шестьдесят шесть с половиной километров мы преодолели задолго до сумерек. Возвращаться назад в тот же день не планировали, поэтому ночёвку организовали прямо возле поваленных десяти исполинов.

   Стволы местного дуба были довольно ровными, диаметр каждого из них составлял немногим более полутора метров, общая длина – до пятидесяти метров, а длина до сужения – около тридцати. Ветки кроны, некоторые из которых имели метровый диаметр, отделены небыли, но меня это не напрягало, я уже знал, что и как буду делать. По самым скромным прикидкам, корабельного бруса должно получиться не менее трёхсот кубов, из него можно было бы построить три таких шхуны, как я запланировал или две больших галеры. Правда, Стром не планировал получить более ста пятидесяти кубов, так как местная технология роспуска брёвен на брусья настолько примитивна, что в отход уходит большая часть деловой древесины.

   Домой мы вернулись на следующий день, и я уже на ближайшее время спланировал решение целого ряда вопросов, первым из которых было навестить спасательную капсулу, но подошла Илана, взяла меня за руку и взволновано сказала:

   – Вот! Это направлено в большей степени на тебя!

   – Что направлено?

   – Посыл плохой энергетики, – искривив мордашку, ответила она.

   – Не понял, против меня что, какой-то колдун колдует?

   – Не обязательно. Если кто-то замыслит плохое, особенно если это группа людей, то на объекте или субъекте злого умысла фокусируются плохие эманации.

   – А как ты это видишь? – спросил у неё.

   – Висит над нами такое чёрно-фиолетовое облако, тошнотворное, неприятное, – она брезгливо передёрнулась, – Рэд, побудь несколько дней дома и никуда не уезжай, не ходи даже в храм Силары, слышишь?

   – Слышу, слышу, – ответил с сожалением, так как сексуальные игры мне ужасно понравились, и я стал ощущать в них потребность регулярную и постоянную, но к словам своей девочки всегда относился серьёзно, а её чувствам доверял абсолютно и безоговорочно.

   – Честно говоря, ничего плохого с нами произойти не должно, – она улыбнулась и крепче сжала мою руку, – вижу нас живыми и здоровыми но, как дедушка твой говорил: Бережённого и Бог бережёт. Да?

   Ни в первый день, ни во второй, ни в третий, не произошло никаких неприятностей, и я совершенно измучился от безделья, развлекаясь лишь спаррингами клинковым оружием с воительницами и учёбой с Хуа. А ещё заставил Фагора на двери рабского крыла сделать задвижку, приказав запираться на ночь, чего рабам ранее никогда не позволялось. Уже подумывал, а не ошиблась ли Илана, но нет, говорит, что сумерки чужих злых эманаций над нами не развеялись, так и висят.

   Наконец, глухой ночью тихо запиликал наладонник. Дело в том, что из женской половины дома в мужскую прямого сообщения не было, перейти можно было только через наружную террасу второго этажа. И коль Илана позвонила, а не стала выходить на улицу то, похоже, подкрались неприятности.

   – Рэд, – услышал в телефоне её голос, – они пришли, там одиннадцать человек, сейчас полезут через забор.

   – Понял, работаем, сейчас переключусь на гарнитуру шлема, – ответил ей.

   Не теряя времени, прямо в одних трусах метнулся к завёрнутому в ткань тактическому шлему и надел его, активировав связь и функцию ночного видения. По возвращению из похода я от него бармицу отстегнул, таким образом пользоваться им стало гораздо удобнее. Взяв в руки игольник, подошёл к стене, придвинулся к окну и аккуратно выглянул на улицу.

   Обтянутые бычьим пузырём рамы в летнее время в оконные проёмы не вставляли, пользовались лишь слегка наклонёнными жалюзи, поэтому двор был виден отчётливо, почти как днём. Действительно, через забор лезли люди, трое из них с арбалетами в руках рассредоточились, присели и спрятались в кустах, двое направились к двери рабского крыла, а пятеро пригнувшись, побежали к дому.

   – Илана, вижу десятерых, – прошептал в микрофон.

   – Одиннадцатый за углом с лошадьми, с твоей стороны его не видно, – ответила она, – но я сейчас место его расположения укажу Гите, и если кто появится на фоне забора, думаю, девчонки тоже увидят.

   Левый торец здания у нас прикрыт не был, а где-то там устроился один из арбалетчиков, поэтому надо бы на всякий случай этот сектор взять под контроль.

   – Хуа, – выглянул из спальни и тихо позвал мальчишку, который спал за дверью на широком сундуке, но тот не реагировал, пришлось подойти и толкнуть.

   – А?! – вскочил он и сунул руку к лежащему рядом мечу.

   – Тихо, это я, – сказал негромко, обозначив своё присутствие, так как в черноте ночи он меня не видел, – Хуа, к нам лезут грабители. Сейчас берёшь и взводишь арбалет, затем подходишь к окну, только так, как я тебя учил. И не сунься сразу кого-то выцеливать, понаблюдай, иначе тебя самого пришпилят. Стреляешь во всё, что шевелится, там свои не ходят, понял?

   – Да, господин, – ответил мальчишка, собирая на ощупь арбалет, но я уже его не слушал, а поспешил к своему окну.

   Двое налётчиков пытались ножом открыть задвижку у двери рабского барака, а остальных видно не было, но в ночной тишине был отчётливо слышен скрип лестничных ступенек, ведущих на террасу второго этажа. Они поднимались с двух сторон, вероятно надеялись штурмовать все двери одновременно.

   – Двое идут к нам, вижу чётко, – шепнула Илана.

   – По моей команде бей половинным напряжение, нужен язык, – ответил ей.

   – Нужен язык, ясно, – подтвердила она.

   Тех разбойников, которые подбирались к двери женской половины, я видеть не мог, зато "своих" лицезрел отчётливо, как в тире. Они шли согнувшись, при этом ноги на поскрипывающие половицы ставили медленно и аккуратно. Двое были вооружены короткими мечами, а третий держал в руках метательные ножи, он же мне показался наиболее опасным. Уложив ствол на планку жалюзи, направил его на этого третьего.

   – Огонь, – скомандовал я и нажал клавишу электроспуска.