Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

   – Нафиг надо?! – воскликнул Лагос и стал похлопывать по шее захрапевшую лошадь, – Там их полтора десятка, пускай бегут своей дорогой.

   – Боюсь, что наши дороги пересекутся, – откинув лицевой щиток, сказала Илана.

   – Да? – переспросил Лагос и не дожидаясь ответа, выхватил свой арбалет, защёлкнул на нём стальной лук и поднял вверх над головой, – К бою!

   Команда была очень своевременной, так как стая этих опасных хищников вынырнула как бы из-под снега буквально через две минуты в восьмидесяти метрах от нас и, подняв загребущими лапами снежную пыль, быстро устремилась наперерез нашему авангарду.

   В мыслях промелькнуло, что если первым залпом мы сможем выбить хотя бы половину из них, то перезарядится всё равно не успеем, поэтому выпустив болт в волка, третьего по счёту от края надвигающейся стаи, отпустил арбалет, который повис на ремне и выхватил игольник.

   – Бери импульсник! – крикнул Илане, целясь в очередного зверя.

   Краем глаза отметил рядом с моим первым свалившимся волком, кубарем покатившихся двух других, пораженных моей девочкой и кем-то из парней-ездовых. Стрелы из луков Гиты и Кары опять полетели, как из пулемёта, но все же шестеро хищников почти прорвались к ногам нервно гарцующих и мешающих стрелять лошадей. Если бы не личное оружие, пришедшее с нами из другого мира, то они бы нам дел натворили. Лично я успел из игольника завалить двух волков, Илана двух, и воительницы по одному, всадив стрелы почти в упор.

   – Назад! – услышал крик деда Котяя и, оглянувшись, увидел, что к нам на выручку спешит семь человек арьергарда, а в это время к хвосту каравана мчится пятеро других волков.

   Быстрее всех среагировала Гита, пока Ринос, Лидус и компания недоумённо вертели головой, останавливали лошадей и разворачивались, она быстро отъехала в сторону, освободив сектор обстрела, и начала посылать стрелы одну за другой. Девять арб каравана растянулись на сто двадцать метров – дистанция вполне убойная, поэтому Гита завалила сразу двоих волков, третьего успел поразить шустрее всех развернувшийся Динос, зато двое оставшихся скрылись с правой, невидимой стороны арбы.

   – Оставайтесь здесь! – повернулся к Илане, – Лагос, за мной!

   Вдали хрипло и отчаянно заревел какой-то вол, испуганно мычала тягловая скотина всех прочих упряжек, издали слышался визг Ханны и громкий мат деда Котяя. Но когда мы подъехали, то всё было кончено: метрах в трёх-пяти от крайней арбы валялись полутрупы трёх волков, ещё дышащих и повизгивающих; привязанный к заднему борту запасной вол стоял на коленях передних ног и поливал снег хлеставшей из горла кровью, а с правой стороны, почти у ног волнующейся упряжки тягловой скотины корчились ещё два больших серых зверя, один из них был пробит болтом, а в спине второго торчал дротик.

   – Охранники говняные! Бросили пост на произвол судьбы! Вас кто-то позвал в авангард, а?! Вы чего туда попёрлись?! – подняв голову к небу и потрясая руками, возмущался дед Котяй, затем всё своё негодование переключил на Диноса, добивавшего мечом одного из извивавшихся волков, – Ты чего, сопляк, тычешь свою железку в мою добычу, шкуру портишь?! Тычь в своего! Чё, сбежал и не добыл, а?!

   – Чего орёшь, дед, у меня тоже есть один, – недовольно буркнул Динос, – И не сбежал я!

   – Есть у него один! – передразнил его дед и, нервно дёргая плечом, посмотрел на Лагоса, – Совсем пацаны нюх потеряли! Вместо того, чтобы о службе думать, они здесь либо задницы и сиськи наших баб обсуждают, либо мечтают о прелестях жриц Силары.

   – Завидует, глухарь старый, – кто-то сказал негромко.

   – Да у меня, да я! – возмущенно подскочил на козлах дед Котяй, который частенько прикидывался глуховатым, но при том слышал всё отлично, – Да подо мной любая баба ещё лет десять будет визжать от удовольствия, не то что под вашими несчастными писунами.

   Он в сердцах сплюнул наземь, отложил арбалет в сторону, сунул руку под тент и вытащил из арбы плотницкий топор, после чего соскочил с козел и отправился тюкать бившихся в конвульсиях волков обухом по башке.

   – Действительно, непорядок, – укоризненно сказал Лагосу, угрюмо дорезавшему раненного вола, затем окинул всех остальных воинов недовольным взглядом и, развернув Ворона в голову колоны, воскликнул, – В круг, разбить лагерь! Здесь будет ночёвка.

   – Ты же здесь командир, как ты мог полностью оголить хвост каравана?! – послышался за спиной голос обозлённого Лагоса.

   – Так на вас же напали! И это волки, а не люди, – оправдывался Ринос, – Вот я и подумал...

   – За тебя думает хозяин, а тебе положено исполнять приказ! – отрезал Лагос, – Волки не глупее людей оказались! Видел, как грамотно их вожак организовал нападение?!

   – Так кто ж знал? – Динос попытался успокоить своего отца и отвести закипавшую грозу.

   – Заткнись! – оборвал он его, – Значит так, со всех вас штраф в пользу хозяина по одному зеолу, а с Риноса – три!

   О чём они говорили дальше, не слышал, так как отъехал достаточно далеко. Конечно, даже три зеола по сравнению с будущим вероятным заработкам для моих людей – это пыль. Между тем, в империи – это деньги немалые, если к примеру учесть, что вполне приличный дом с подворьем и садом будет стоить до пятидесяти зеолов. Кстати, в Содружестве на планетах фронтира домик такой квадратуры, но изготовленный не из натуральных материалов, а из искусственных, затянет до ста тысяч кредитов. Таким образом, теоретически один зеол античной империи можно приравнять к двум тысячам кредитов цивилизованного мира. При среднемесячном заработке нормального работяги Содружества в шесть тысяч кредитов, можно с уверенностью сказать, что две тысячи и там считаются деньгами немалыми.

   Нынешнее происшествие обошлось не без последствий, но мои воины получили серьёзный урок, наказаны справедливо и, надеюсь, в дальнейшем подобную сегодняшней ошибку вряд ли допустят.

   После разбивки лагеря мальчишка Хуа демонстрировал мастер-класс по свежеванию тушек, при этом ему помогали все свободные воины. Двух волков ободрал дед Котяй с внуками, они же потрошили быка.

   – Хороший был бык, молодой, – сокрушался старик, между тем вырезал брюшину, отделил и порубил на куски рёбра с сочным мясом и кивнул внукам, – Тащите все это Ханне, пускай сегодня варит свежатину.

   Среди отличившихся оказался и Вид, чему Лагос, на счету которого также числилась одна добытая шкура, был очень рад, всё же его сыновья не подкачали. А то, что основная часть трофеев принадлежала воительницам, никого совершенно не смутило, вроде бы как так и должно быть, недаром в такие походы без профессиональных лучников никто не ходит. Нехитрый анализ показывает, что тактические действия отделения лучниц в подобной ситуации особо ничем не хуже отделения стрелков, вооружённых лёгким огнестрельным оружием.

   Гите принадлежало семь шкур, Каре – пять, правда одна из них была продырявлена двумя стрелами, а так же нам с Иланой – шесть. Воспользовавшись общей сумятицей, тела четверых волков, поражённых игольником и импульсником, проколол болтом, чтобы при свежевании были видны ранения хотя бы внешне.

   – Лагос и обе наши воительницы твои потуги просекли, – услышал в наушнике голос Иланы.

   – Ничего не поделаешь, – ответил ей, – Как с этим дальше быть, и нужно ли что-то предпринимать, подумаем в пути.

   – Ты не переживай, нам незачем их бояться, – сказала она, – Не чувствую от них никакой угрозы, даже наоборот, будут всеми способами защищать.

   Рано утром ещё до рассвета выбрался на улицу по малой нужде. Посреди лагеря спиной друг к другу сидели караульные, а между ними тлела блеклая жаровня. Они о чем-то тихо бубнили, но один из них меня явно заметил.

   Хорошо вытоптанный снег под ногами не скрипел, поэтому прошмыгнув мимо, устроился с тыльной стороны у заднего борта и, стараясь сильно не журчать, справил нужду. Возвращаясь назад, вдруг отчётливо услышал своё имя и остановился; под тентом соседней арбы разговаривали между собой обе наши воительницы.

   – Рэд стреляет невидимыми стрелами, а Великая – молниями, – тихо сказала Гита.

   – Ой, мама, я как это увидела, так сразу онемела, ведь бросать молнии могут только боги. Ты среагировала на угрозу с тыла, а я не смогла, была в ступоре.

   – Кара, это было оружие. Ещё когда он собак бил из своего странного метателя невидимых стрел, у меня закрались некоторые подозрения, но когда старая ведьма назвала его Сошедшим-с-небес, а Илану зеленоглазой Златовлаской, я поняла кто они такие, – Гита немного помолчала и продолжила, – Доченька, ты умирала, и жизнь могла спасти только сильная ведьма, а сила к ним приходит, к твоему сведению, лишь с возрастом. А теперь посмотри на её лицо и задайся вопросами, может ли она быть опытной ведьмой, может ли она быть великолепной мечницей или рукопашницей? Боюсь сказать ересь, но если не говорить о силе, то даже наша матриарх по технике боя с ней вряд ли справится.

   Ещё бы, подумалось мне, ведь в виртуальные игрушки Содружества закачивают опыт тысяч лет многих миров и народов, поэтому здесь таких спецов не может быть в принципе, и победа над вашей матриархиней, скажем, через несколько лет, это не субъективная возможность, а объективная реальность. Так что моя Илана вполне могла бы стать вашей царицей, поставь мы перед собой такую цель, но тогда на всю жизнь пришлось бы связаться с мужененавистническим женским кодлом. Брр, нет, нам этого не надо.

   – Но ведь глаза-то у неё не зелёные и волосы не золотые, даже не понимаю, почему старая ведьма всё время называла её Златовлаской? – между тем спросила Кара.

   – Потому что прячется под наложенной иллюзией, но видишь, сильные ведьмы могут распознать.

   – И как нам дальше быть, мама?

   – А что дальше? Сама наша праматерь, богиня Иола уже распорядилась нашей судьбой. Лично я останусь с Великой и буду исполнять долг крови до конца дней своих.

   – А я?

   – А ты, девочка моя, как положено, должна исполнять своё предназначение.

   – Какое предназначение, мама? – Кара слегка повысила голос, – Я этих мужланов и раньше терпеть не могла, а сейчас ненавижу! Ненавижу!

   – Не кричи! – зашипела Гита, – И успокойся, время лечит, поверь. А пока что тебе надлежит быть рядом со мной.

   – Хорошо, мама, – вздохнула Кара.

   – Да-да, милая моя, я тебя потом научу, что делать, – она опять немного помолчала, и тихо пробормотала, – Думаю, Великая нам не откажет.

   – Ты о чём, мама?

   – Есть легенды, что раньше отцами наших матриархинь были совсем не мужланы.

   – А кто?

   – Сама знаешь, но рано ещё об этом говорить. О! Старый мужлан проснулся, сейчас будет общая побудка.

   Невдалеке раздались кряхтение и матюги деда Котяя, именно он был главным "будильником" личного состава, поэтому решил по-быстрому ретироваться. Всё, что нужно было, я услышал, и теперь знал главное: воительницы против нас злоумышлять не намерены, значит и мы против них злоумышлять не будем, пускай живут.

   Утро оказалось тихим и безветренным, небо было чистым, и день обещал стать ясным и спокойным. Позавтракав и собравшись, мы двинулись в дальнейший путь, только теперь воительницы поменялись местами, за спиной Иланы ехала Гита, а за моей – Кара.

   Почему-то ближе к полудню ощутил какое-то состояние дискомфорта, почему-то на душе было тревожно. Обратил внимание, что Гита тоже усердно вертела головой по сторонам, а её глаза сощурились и стали внимательней.

   – Илана, ты ничего не чувствуешь? – спросил её на общем языке Содружества.

   – Ты знаешь, мне неспокойно ещё с вчерашнего дня, но ауры во всех наших чистые, теней нет и никакой беды не предвижу. А у тебя что, есть ощущения опасности?

   – Да, какой-то неприятный холодок в груди, и вроде как адреналин начал сочиться в кровь.

   – Странно, – она пожала плечами и внимательно на меня посмотрела, – при усвоении боевой учебной программы курсант в виртуале многократно умирает, это накладывает на подсознание определённый отпечаток. Поэтому в реальности перед началом боя воин обычно спокоен, а адреналин в кровь попадает только во время боевого транса. Точно так же, как это происходит у нас с тобой.

   – Всё это я знаю, поэтому и странно.

   – Между тем, в любого опытного воина интуитивное чувство опасности развито неслабо, и к нему нужно прислушиваться, – Илана склонила голову и как бы прислушалась к себе, – Я вот тоже что-то чувствую, но повторюсь, никакой беды не вижу. Да и визуально степь чистая, ближайший холм в трёх километрах, никаких подозрительных следов тоже не наблюдаю.

   Оглянувшись на беспокойную Гиту и безмятежного Лагоса, активировал видеокамеру и в который раз стал осматривать окрестности.

   – Рэд, есть опасность! – из наушников ударил звонкий голос Иланы, она привстала в седле и рукой указывала на холм, – Они там! Теперь я их чувствую, их много!

   – Тревога! В круг! В круг! К бою! – откинув лицевой щиток, заорал и я.

   – К бою! – вторил Лагос, беспрекословно доверяющий чутью Иланы.

   Ничего не спрашивая, он тут же развернулся и налетел на переднего левофлангового быка, заворачивая его в сторону. В свою очередь погонщики, железно усвоившие порядок действий, стали энергично тюкать стимулами в круп своим волам, ускоряя процесс. Те недовольно замычали, но перебирали ногами гораздо веселее. Когда вправо завернула уже третья арба, из-за холмя показалась группа всадников, и не просто большая, а очень большая, по меньшей мере около сотни.

   – Прячь! Прячь! – кричал Лагос и размахивал над головой руками.

   Это значило, что погонщик догонял впередиидущую арбу и заводил своих волов за укрытие её правого борта. Таким образом, с фронта стояла стена повозок, а саму тягловую скотину видно не было. Мы тоже ретировались за это укрытие, спешились и рассредоточившись по щелям между арбами, стали ожидать приближения врага. А то, что это именно враг, никто из нас не сомневался.

   Что такое пробежать три километра на лошадке, привычной к снежному покрову? Да ничего, пять минут времени. Сейчас степняки, удерживая в руках луки, пошли дугой и стали вытягиваться цепью.

   – Строят карусель! – воскликнул Лагос, знающий о тактике степняков не понаслышке и поведавший об этом и нам. Да, это страшно, когда буквально за полторы-две минуты на маленький пятачок охраняемой территории упадёт несколько тысяч стрел. И горе защитникам, если у них нет адекватного ответа.

   – Не бояться! – передав Илане рейлган и запасной магазин снарядов, при этом забрав себе её арбалет, стал подбадривать бойцов, в большинстве своём тех же мальчишек. – По команде "Делай раз!" бьём навесом, дальше стреляем без команды! Вы самые лучшие воины! С вами я! С нами Илана! Мы победим!

   Мы с Иланой устроились рядом, приготовившись к стрельбе в положении с колена, за нами во весь рост стояли обе воительницы. Тут же вертелся Хуа.

   – Ты чего здесь трёшься? – спросил у него.

   – А чего мне, с бабой и девками сидеть? – он угрюмо скосил глаза на Ханну и ее дочерей, присевших за арбой испуганной кучкой.

   – Держи, – вспомнив, что у мальчишки глаз – алмаз, передал ему тул с болтами и арбалет Иланы, из которого он уже неоднократно демонстрировал свои снайперские способности, – И не подведи меня!

   – Не подведу, господин! – несмотря на близкую возможную гибель, его глаза светились настоящим счастьем.

   Приближающийся гул от топота копыт не скрывал даже изолятор – слой снега. Всадники уже были от нас в четырёх сотнях метров, но всё ещё обходили широкой дугой, пытаясь замкнуть кольцо на убойной дистанции своих луков, а это метров сто пятьдесят – двести. Голова цепи сейчас надвигалась прямо на нас, удобно вытянувшись для навесной стрельбы.

   – Внимание! – воскликнул я, – Не обязательно целиться в людей, можно бить лошадей! Не жалеть! Ясно?!

   – Да! Ясно! – раздались голоса.

   – Приготовиться! – при этих словах все подняли арбалеты, – Делай... Раз!

   Болты устремились к надвигающейся цели, а мы немедленно стали взводить тетиву и стрелять, снова и снова. После первого арбалетного залпа упало четверо всадников и свалилось шестеро лошадей. Зато рейлган в руках Иланы нанёс вражеской цепи настоящее опустошение, высокотехнологичная и совершенная система прицеливания обеспечивала точное поражение врага.

   Если мы из арбалетов сделали ещё по два выстрела, то она отстреляла весь магазин на пятьдесят четыре снаряда в упор и, фактически, каждый из них нашёл свою цель. Перезарядившись и стреляя уже в угон, она свалила ещё семнадцать убегающих врагов. В приближении камеры мне было видно, какой ужас появился в глазах совсем ещё недавно радовавшихся идущей в руки добыче и её малочисленной охране. Нужно было закрепить успех, поэтому бросив арбалет на снег, подбежал к Ворону, вскочил в седло и крикнул:

   – По коням!

   Вытащив меч и взяв в левую руку игольник, устремился в степь, услышав за спиной топот копыт. В том, что за мной последуют все наши воины, даже не сомневался. На поле боя лежали раненные и убитые, люди и лошади; одни из них стонали и кричали, а другие замерли неподвижно в неестественных позах. Десятка два спешенных врагов пытались убежать, проваливаясь по щиколотки в снег.

   Ворон вначале всхрапнул, затем коротко заржал и оскалил зубы, чутко восприняв посыл, он взял с места в карьер и понёсся в степь. Вот перед глазами возникла спина кривоногого кочевника, приблизившись к нему приподнялся в стременах и опустил клинок на его ключицу, резко и с оттяжкой. Увидев немного правее спину следующего, неумело перебирающего по снегу ногами, видать, он привык ездить верхом даже в соседнюю юрту. Немного потянул уздцы, и слегка изменив направление движения, достал мечом и его.

   Крупы лошадей убегающих кочевников, половина которых осталось лежать на поле боя, мелькали уже за холмом и были в километре от меня. Догнать их можно было без проблем, эти степные лошадки долго галопировать не смогут, и душа рвалась вперёд, но рассудок требовал остановиться. Если среди бегущих остался хотя бы один хладнокровный воин, который сможет своих соплеменников остановить, развернуть и организовать дождь из стрел, то нашей малочисленной команде из двенадцати воинов не поздоровиться. Эта мысль промелькнула в голове, поэтому подавив азарт, перевел тяжело дышащего и щёлкающего зубами Ворона на рысь и стал поворачивать обратно. Идущие следом воины, привыкшие к беспрекословному подчинению, ломиться верёд не стали и полностью повторили мой манёвр.

   К моему изумлению, в седле сидело не двенадцать воинов вместе со мной, а шестнадцать. Оказывается, дед Котяй, оба его внука и Вид, накинув уздечки на заводных лошадей, даже не оседлав, поспешили следом за нами, и когда мы гонялись за убегающими спешенными кочевниками, они вначале добивали раненных врагов, а сейчас дорезали раненных лошадей.

   – На поле лежит шестьдесят две вражины, – тихо докладывал Лагос.

   – Ого! – удивился я и переглянулся с Иланой.

   – Четверо пали от стрел воительниц, из семнадцати вытащили болты, в том числе два твоих и два из тула хозяйки, двадцать одного зарубили, а остальные умерли сам знаешь как, – он украдкой взглянул на Илану, – Убито двадцать семь лошадей, пятеро болтами, а остальные тоже сам знаешь как. Четырнадцать невредимых лошадок успели перенять.

   – Возьмём с собой или бросим? – спросил у него.

   – Зачем же бросать такой трофей, выносливая и неприхотливая лошадка, за три зеола любой арендатор купит, – ответил он, – Да и задержаться здесь надо на денёк или полтора, шкуры снять и мясо разделать. Бочек у нас много.

   – Нет, всё что успеете до темна – будет ваше, а с утра выступаем.

   – Ладно, – махнул он рукой, видимо и не рассчитывал, что я соглашусь.

   – Только вонючее и вшивое барахло не собирайте, – я скривился брезгливо, – Вы сейчас люди далеко не бедные.

   – Нет, одежду решили не снимать, есть у них кое что бронзовое, кое что железное, – Лагос покладисто кивнул головой, – Луки и стрелы тоже заберём.

   – А скальпы зачем снимаете? – кивнул на орудующих ножами парней.

   – Ну, как же? А кто иначе поверит?

   – А зачем нам это нужно, чтобы кто-то верил или не верил? – спросил у него.

   – Тебе, Рэд, слава не помешает, – ответил он серьезно, затем широко улыбнулся, – Ну, и твоим воинам тоже.

   Мы стояли возле трупа с множеством косичек на голове, с вплетёнными в них какими-то костяными фигурками. Илана толкнула его ногой и сказала:

   – Его скальп мне принесите.

   – А как же иначе, – коротко поклонился Лагос, – сделаем, хозяйка.

   – И череп его мне тоже нужен, – добавила она.

   – Прикажу отрезать голову и выварить в котле, – теперь он взглянул на неё с большим трепетом и уважением и прежде чем отойти, поклонился чуть ли не в ноги, – Всё сделаем, хозяйка.

   – Зачем тебе этот череп? – с недоумением посмотрел на неё.

   – Пусть будет, чашу сделаю, – ответила она, помолчала и добавила, – Очень сильный псион, это он меня глушил. Представляешь, я в него выстрелила одиннадцать раз, а дыр в теле всего три, из них две не смертельных и только третья в сердце.

   – Солнышко моё, – я коротко сжал ей руку и оглянулся вокруг, – самое интересное, что с нашей стороны нет никаких потерь, даже ни одна лошадь не ранена.

   – Ещё бы, – улыбнулась она, – Если бы было иначе, то я бы почувствовала.

   Глава 8

   Последующий четырёхдневный переход к предгорью, более никакими эксцессами омрачён не был. На фоне насыщенных событиями предыдущих дней, дорога выдалась скорее скучной. Правда, после боя с бандой бродячих кочевников Лагос, теперь уже заручившись поддержкой деда Котяя, ещё раз подвалил ко мне, пытаясь уговорить задержаться на лишних полдня, уж очень им было жаль оставлять столько необработанных тушек погибших лошадей.

   – Рэд, – убеждал он меня, – мы по любому успеваем, зачем добру пропадать?

   – Ну, да, – поддакивал Котяй, – бросить под ногами такие богатства, и кто нас умными назовёт?

   – Не пропадёт, не переживайте, – ухмыльнулся я, – дикари завтра опомнятся, вернуться забирать своих павших, да и всё остальное подметут и пустят в дело. А если мыслить по уму, то прикиньте, какие в империи цены на мясо, тем более в пограничных цезархиях, и сколько мы на нём сможем заработать?

   – Так сейчас холодно, – дед гнул свою линию, – в Карте его можно пересыпать солью и везти хоть на следующий край империи.

   – Вашим мясом придется загрузить половину наших телег, правильно?

   – Ну, да, наверное, – Лагос неопределённо пожал плечами.

   – То-то и оно! Уж лучше я догружу весь караван шерстью и в Андрогорне заработаю на этом тысячи полторы зеолов. При этом и вы получите за сопровождение не полгорсти меди, а три сотни полновесных золотых. Правильно?

   Они между собой переглянулись, при этом дед Котяй в размышлениях поджал губы, а Лагос почесал затылок и вдруг улыбнулся:

   – Нет, всё-таки торговцы в твоём роду тоже были.

   Как бы там ни было, но всё равно, к ночи пятнадцать шкур они содрали, свернули и по арбам разложили, зато с разделкой туш не возились и мясо не заготавливали.

   – Это лично для себя, – утром перед самым маршем оправдывался Лагос, – Парни жалуются, что даже к жрицам сейчас не за что будет сходить, а так в Карте шкуры кожевникам сдадим, продадим кое-какие трофеи, снятые с дикарей, и гульнём, дадим волю чувствам.

   Может, я и поругался бы для порядка, но в это время за спиной презрительно фыркнула моя 'тень' – девочка Кара, поэтому из чувства мужской солидарности махнул рукой.

   – Ладно, – ответил, вскакивая в седло – когда ваши действия не влияют на общий порядок, и это дело не бьёт по моему карману, то возражений нет.

   Воительницы и раньше нас с Иланой постоянно сопровождали, а сейчас вообще, днями не отходили ни на шаг. Обратил внимание, что с момента пребывания в тайге на всём протяжении обратного пути их отношение ко мне кардинально изменилось. Стали чаще общаться, особенно Гита, а Кара во время приёма пищи начала подавать мне миску с едой и лепёшки. Лагос, когда впервые всё это увидел, очень удивлялся.

   – Да никогда такого не бывало, чтобы какая-нибудь стерва или стервочка просто так сидела рядом с мужчиной! Тем более мужчине из рук в руки хлеб передавать?! Это уму непостижимо!

   – Ха! Всё же я их наниматель, – ответил ему.

   – Может быть, может быть, – он искоса взглянул на меня и с сомнением покачал головой.

   Не увидел я в этом ничего странного и из ряда вон выходящего. Илана говорит, что в сознании девчонок укоренено понятие чести и чувство благодарности, они считают себя обязанными, поэтому добросовестно отрабатывают своё освобождение. Ко всему прочему, я есть хозяин торгового каравана и официальный наниматель! С какой стати они должны от меня шарахаться, как от крокодила?

   Иногда, правда, особенно при отправлении естественных надобностей их назойливое внимание вызывает некоторый дискомфорт. Гита, например, нисколько не стесняясь однажды в такой момент подошла и натурально заглянула ко мне, то ли её интересовало, как я это делаю, то ли оценивала формы и достоинства того, чем я это делаю.

   – Что-то не так? – подавив чувство стыдливости, нахально спросил у неё.

   – Всё так, – она значимо кивнула головой, развернулась и удалилась.

   Мы с Иланой никак не можем привыкнуть к реалиям местного менталитета, диким нравам и полному отсутствию чувства такта, царящим даже на верхней ступеньке социальной лестницы аборигенов. Но теперь никуда не денешься, частичкой этого общества стали и мы.

   Горы возникли как-то неожиданно. Перед этим три дня держалась погода пасмурная, кружились снежинки, но потом небо посветлело, проявилось солнышко, ветерок разогнал туман и раз! Перед глазами – вершины гор! По пути следования стали сначала на один санный след какого-то каравана, присыпанный давним снегом, затем на второй, более свежий. Не так давно оба они двигались с северо-восточного направления в сторону гор. Вероятно, такие же отчаянные торговцы, как и мы.

   В дороге частенько брало сомнение, а правдивая ли у нас информация о деловых отношениях нашего недруга? А правдиво ли время и место встречи давних контрагентов и проведения их торговых операций? Если пленник нас обманул и Арнид Хондар уже давно дома, то нужны были альтернативные действия, поэтому, на такой случай наметил три других варианта разрешения проблемы.

   Первый, это войти в Карт, заявить вигилам (полицейским) всё, как есть, после чего вызвать обидчика на дуэль и убить. Но в душу закралось сомнение, а дадут ли мне это сделать? Конечно, опыта общения с сильными мира сего у меня нет никакого, но когда-то давно, когда еще жил в счастливом детстве, мы с папой частенько играли в шахматы, и он меня поучал: "Если ты, сынок, не знаешь, как в той или иной ситуации поступит оппонент, поставь себя на его место, и тогда всё станет ясно". Вот и мне стало ясно, что в чужом доме умный хозяин отрубить руку дающую, никому не позволит. Ведь живого можно пристегнуть к доильному аппарату, а с мёртвого что возьмёшь кроме анализов? Думаю, в данном случае, всех собак попытаются навесить именно на меня.

   Второй вариант, это выделить Жоку в сопровождение пару воинов и отправить трофейных лошадей с перевала по тайной тропе, по которой выбирались каторжники. Самому с караваном заходить в город, как ни в чём не бывало, решить с цезархом или префектом вопрос компенсации за уничтожение банды и обменять серебряные слитки на деньги, после чего организовать попойку и вытащить из дома Хондара, спровоцировать его на дуэль и убить.

   Третий вариант – сделать вид, что ничего не произошло, плюнуть и пройти мимо врага, пытавшегося нас убить, мне претил. Моя родная и любимая девочка, а также боевые соратники висели на волосок от гибели, и погибли бы, не будь у нас спецсредств развитой цивилизации. Нет, не пройду мимо, иначе не прощу сам себя.

   Эти мысли не оставляли и беспокоили пока, наконец, не вышли к проходу, ведущему на перевал. К нашей удаче ни следов со стороны северо-западного направления, ни людей у серповидного озера не наблюдалось. Не знаю, когда в последний раз здесь шёл снег, но наст лежал плотный. Видеть и распутывать зимние следы неплохо умел Хуа, в пути он проверял любую подозрительную деформацию внешне совершенно ровного снежного покрова, но выхода противника на дорогу, ведущую к перевалу, так и не нашёл.

   – Не было никого, господин, если кто ходил, то это было целая луна назад, – уверенно сказал он.

   Световой день ещё не окончился и, чтобы случайно не засветиться перед противником, мы не стали ночевать у подножья, а решили подниматься в горы. Помнится, километрах в восьми вверх по тропе была обширная площадка, там и собрались разбить лагерь.

   Это место обнаружилось, когда на экране тактического шлема высветилась информация, что мы взошли на высоту семьсот двадцать метров над уровнем моря. Устаревшие следы ранее прошедших караванов пошли дальше, а мы свернули в проход через узкое ущелье на ограждённую скалами площадку. Укрытую от всех ветров, её изрядно засыпало снегом, покров которого достигал волам до брюха.

   Пока народ занимался обустройством, мы с Иланой и "тенями" (куда же без них), взобрались на невысокую гряду, откуда открылась удивительная панорама с видом на бескрайнюю долину и серпантин горной дороги с едва заметными следами пройденного нами пути. Даже серповидное озеро лежало, как на ладони.

   – Гита, вы сейчас думаете о том же, о чём и я? – спросил у воительницы, которая прикрывшись ладошками от заходящего солнца, сощурила глаза и вертела головой, внимательно рассматривая окрестности.

   – Да, господин, – ответила она, даже не спросив, а о чём я, собственно думаю, – Для своевременного обнаружения врага и организации засады, лучшего места не придумаешь. Незачем сейчас идти к перевалу.

   – Благодарю, Гита, именно об этом я и думал.

   О делишках Хондара я им поведал ещё в тайге, когда мы выставили на реализацию дикарям трофейные доспехи. Думал, что будет много вопросов, но приятно ошибся, никаких сомнений в поддержке моих действий они не выразили. Оказывается, два года назад сюда ходила двоюродная сестра Кары, охраняя караван, но не вернулась ни она, ни караван, точно так же не вернулись несколько их подруг. И теперь странно было наблюдать выражение злобы на лицах ранее невозмутимых, таких роскошных красоток. Они почему-то были убеждены, что в гибели их родных виновны не какие-то там дикари, а именно Хондар и его люди.

   – Мы им жестоко отомстим! – с болью в голосе, воскликнула молоденькая Кара.

   Между тем, Гита застыла, как каменное изваяние, но через минуту широко распахнула ресницы и уставилась на меня своими большими карими глазами.