Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

   Наконец на обзорном экране спаскапсулы темнота ночи сменилась отблеском света масляных фонарей. Мы подлетали к городу и вскоре зависли над крышей принадлежащего Хартону дворца.

   – Готов? – спросил у Хуа.

   – Угу, – он утвердительно кивнул, хлопнул рукой по кобуре с импульсным шокером и стал надевать шлем Иланы, который мы подогнали по его голове.

   Слуга мой был парнем весьма любознательным и неглупым, любому умению учился с первой подсказки, поэтому обучить его пользованию опциями тактического шлема сложности не представляло. Из-за незнания общего языка Содружества нормально работать с ПК он не мог, но в основных функциях разобрался неплохо, так что несмотря на возраст я его считал пусть не совсем полноценным, но для исполнения данной акции вполне подготовленным бойцом.

   Илана оставалась в спаскапсуле, с помощью голоэкрана и обзорного экрана она должна мониторить внутреннюю обстановку помещений дворца и состояние дел на прилегающей территории. Сейчас она взяла в руки рейлган и, подняв на лоб мои компьютерные очки, спросила:

   – Работаем?

   – Вперед, – кивнул я и надел на голову собственный шлем.

   – Стоп, – вдруг сказала она, развернув для удобства наблюдения обзорный экран, – На улице пятеро вооружённых людей, один с арбалетом.

   Подключившись через ПК шлема к каналу наружных видеокамер, мне стало понятно, что прошлый раз, когда мы здесь были в это же время и никто не слонялся по двору, нам просто повезло. А сейчас у входа во дворец с масляными лампами в руках стояли пятеро воинов, те самые охранники. Двое из них повернулись к нам спиной и стали спускаться с каменных ступеней, направляясь в сторону сада, двое других шли по направлению к нам, а пятый, который держал в руках арбалет, подцепил фонарь у двери на крючок и остался стоять на месте. В первоначальный план необходимо было срочно вносить коррективы, однако уже сейчас было ясно, что сложившаяся ситуация серьёзно облегчила дальнейшие наши действия. Теперь в самом здании работы предстояло гораздо меньше.

   – Илана, садись за пульт управления и зависни над газоном, – шепнул я, забрал у неё рейлган и подошёл ближе к открытому люку, – Хуа, включи максимальный режим шокера и по моей команде оперативно валишь двоих, которые направляются в нашу сторону.

   С приближением охранников, Илана на спаскапсуле резко "просела" к земле и зависла над головами о чём-то переговаривающихся охранников, парню осталось лишь дважды нажать на кнопку инициатора электрического разряда. Раздался негромкий треск, друг за другом вспыхнули две молнии, и резко запахло озоном. Под воздействием высокого напряжения оба охранника вздрогнули, и свалились наземь. Они ещё падали, а я ловил в прицел левые лопатки ушедших в сад, и дважды нажал спусковую клавишу.

   Для снарядов рейлгана шлемы охранников препятствием не являлись и прошивались бы насквозь вместе с головой, но даже в обгоревшем черепе отверстия будут явно видны. Это меня не особо беспокоило, но зачем для следствия плодить чудесные непонятки?

   Пятый охранник услышал звук упавших фонарей (к счастью не разбились и факелом не запылали), затем увидел свалившихся людей и поднял голову к небу. Вероятно, он заметил тёмное пятно, закрывающее звёздное небо, но получив в открытый рот десятимиллиметровый снаряд, предпринять ничего не успел и сполз по стенке на каменные ступеньки.

   – Илана, на облёт объектов, а ты, Хуа, контроль шокером.

   Через несколько минут все пять трупов лежали в грузовом отсеке капсулы, а хозяйственный слуга снимал с них пояса и железо.

   – Они тебе здесь не помешают?

   – Нет, – Илана передёрнула плечами и махнула рукой, – Пока пускай валяются.

   – Тогда всё, – сказал я, прицепив к поясу плазменный резак, – давай по плану к окну номер пять, и следи за обстановкой.

   Каркас с деревянными жалюзи был встроен внутрь оконного проёма и снаружи снимался элементарно. Мы вдвоем с Хуа проникли в одну из пустующих комнат второго этажа и первое, что сделал, так это отдал приказ на возврат "жучка" к окну в исходное положение, где его деактивировал и снял. Затем началась рутинная работа: вначале вышли в коридор, тускло освещённый масляными лампами, и я из игольника выстрелом в голову упокоил рабов, спящих на топчанах у входа в комнаты молодых хозяев, после чего нейтрализовал находящихся там людей, попутно снимая оставшиеся "жучки". Хуа контролировал коридор, а Илана помалкивала, значит в секторе её ответственности всё было без изменений.

   Оставив слугу в просторном вестибюле контролировать лестницу, ведущую на третий этаж, сам стал спускаться вниз. На моих ногах были обуты мягкие белые кроссовки, некогда принадлежавшие маме Иланы, поэтому ступал фактически бесшумно. Между прочим, на меня они уже были маленькими, но всё же часик потерпеть было можно. Хуа сейчас носил обувь Иланы, зато моя старая обувь ей уже не подходила, тоже стала маленькой.

   Шестого охранника сначала услышал, он с кем-то разговаривал в открытой настежь комнате. Но оказалось, что сидя за столом на широкой скамейке, он о чём-то недовольно бубнил сам с собой. Увидев меня в комбезе и закрытом затемнённым лицевым щитком тактическом шлеме, он выпучил глаза и широко раскрыл рот, но больше ничего сказать не успел, получил бронебойно-разрывную иглу в область сердца и уткнулся лицом в стол.

   Дверь решил открытой не оставлять, мало ли кто ещё здесь живёт? Впрочем, надеюсь, что до рассвета никто там ходить не будет.

   – Шестого охранника сделал, – выдал в эфир, – Идём на третий этаж.

   – Принято, – шепнула Илана.

   – Принято, господин, – пробормотал Хуа. Ты ему хоть кол на голове теши, но даже в боевой обстановке магическое слово "господин", он добавит обязательно.

   – Илана, обстановка? – спросил, когда поднялся в вестибюль второго этажа.

   – Во дворе тихо, а третий этаж спит.

   – Принято. Хуа, прикрываешь спину.

   Коридор третьего этажа был пустынен, но светильников здесь было гораздо больше, поэтому прибор ночного видения пришлось отключать-включать дважды, сначала при входе в апартаменты Хартона, а затем в каморку к рабу-казначею, где висел небольшой колокольчик вызова. Видно евнух был у хозяина порученцем на все случаи жизни.

   Мы прилетели не в развлекательном фильме снимался, поэтому не стал будить своего врага и рассказывать о том, как он не прав, а действовал строго функционально: убил и всё. Правда, его чувство самосохранения было развито довольно сильно, за секунду до смерти он проснулся и с недоумением взглянул на меня. Так с открытыми глазами и умер.

   Раба сразу убивать не стал, вначале сонному воткнул в рот кляп и треснул по роже, затем стащил с постели и повёл в спальню хозяина, где указал на труп, после чего направились в кабинет. Ключи от денежного хранилища и сундука с документами даже не искал, вскрыл запоры с помощью плазменного резака.

   До рассвета оставалось сорок пять минут, времени не так уж и много, поэтому нужно было спешить. С бумагами разбираться не стал, но верхнюю стопку пролистал, посчитал ценной и забрал, в ней лежали три векселя на десять тысяч зеолов каждый, а так же различные залоговые документы, в том числе на дворец в верхнем городе. Весь бы этот ящик выгрести, да сознание отвлекал блеск золота, которое ещё предстояло вытащить по глухой лестнице из подвала на третий этаж, а затем погрузить в спаскапсулу.

   Золотые монеты были упакованы в семь полных мешочка по одной тысяче зеолов, и весом около восьми с половиной килограмм в каждом. Восьмой был почти пуст, как потом выяснилось, в нём находилось сто двадцать один зеол. Мешки с серебром выглядели раза в три крупнее, но весили немногим более двенадцати килограмм, и хранилось в каждом из них по пятьсот солдов.

   Золото мы вытащили на третий этаж за один заход. Прежде, чем подавать его Илане в летательный аппарат, пришлось перекинуть прямо в комнату все пять трупов охранников. Однако, сундук с серебром освободили лишь наполовину. Я и раб-казначей связывали и тащили по два мешка в каждой руке, а Хуа всего два, по одному в каждой руке. На шестой ходке раб стал хрипло дышать и, выбравшись наверх, тяжело сел прямо на пол. Толку от него больше не было, поэтому закинув деньги в кормовой люк причаленной прямо к окну спасательной капсулы, махнул рукой и сказал:

   – Кончай его.

   – Слушаюсь, господин, – голос слуги раздался в телефонах моего тактического шлема, и слабый свет масляной лампы дополнился вспышкой короткой молнии.

   После этого теперь уже вдвоём успели сделать ещё четыре ходки, закинув в капсулу в общем итоге шестьдесят четыре мешка с серебром. Могли бы рвать жилы и дальше, но забеспокоилась Илана.

   – На востоке сереёт, – услышали мы в наушниках, – нужно уходить.

   – Хорошо, – я тяжело вздохнул, – подавай кувшины с нефтью.

   Приняв три горшка, один распечатал и вылил в кабинете покойного Хартона, а два бегом снёс на второй этаж, разлил в жилых комнатах и поджог, при этом устроил сквозняк и оставил двери распахнутыми. Тоже самое провернул и на третьем этаже, после чего быстро запрыгнули в спаскапсулу и отчалили.

   На ранее приобретённом каменистом участке мы с Иланой в скале нашли глубокий разлом с боковой нишей, размытой быстрым ручьём, появляющимся в сезон дождей. Снаружи ничего не видно, но его можно заметить, если спустится туда на канате. Вот мы и заметили этот глубокий карман, когда обследовали весь участок, в нём и спрятали спаскапсулу, завалившись спать до вечера.

   Домой вернулись пешком после захода солнца. Воины из караульной смены рассказали о случившемся в городе пожаре, в результате которого дом одного из богатейших людей столицы, некого господина Хартона выгорел полностью. Погасить не смогли, осталась лишь каменная коробка. Хозяин дома и его сыновья погибли в огне, но его дочь, пятилетняя внучка, обе жены и два десятка рабов-домочадцев остались живы.

   Глава 4

   Вторую докаду подряд в нашем с Иланой личном расписании не было ни минуты свободного времени. Ежедневно поднимались в пять утра, выполняли обязательный комплекс физо, проводили спарринг и занимались медитацией. Должен сказать, что уже сейчас победить Илану в фехтовании на мечах становилось всё трудней. Она, как довольно сильный псион, предугадывала мои действия, поэтому приходилось постоянно менять систему приёмов нападения и защиты, рисовать самый непредсказуемый рисунок боя. Признаюсь, что мне удавалось держать верх лишь благодаря более рациональным навыкам и физической силе. Кстати, воительницы и дежурная смена охраны стучали железом рядом с нами.

   К половине седьмого мы мылись и садились завтракать, а затем появлялся Лагос, который занимался сменой караула и в магазине, и у меня дома. Вплоть до начала сиесты он оставался на подворье присматривать за хозяйством, а мы с Иланой разбегались: полдня она проводила в магазине, который потихоньку превращался в дом моды, затем, к началу сиесты возвращалась домой, и после четырёхчасового отдыха отправлялась дрессировать молодняк.

   Занятия с курсантами мы с ней проводили ежедневно, но чередуясь, один день она, а следующий – я, остальное время всего учебного процесса они находились под постоянным контролем деда Котяя. С семи утра под руководством Вида занимались комплексом физо и проходили построенную нами полосу препятствий, после чего занимались строевой подготовкой и действиями пехотного легиона в обороне, наступлении и на отдыхе. Затем купались в реке и на три часа садились изучать преподаваемые Фагором науки. После сиесты, которую все проводили дома, курсанты, а вместе со всеми учился и Хуа, попадали в руки ко мне или к Илане.

   Лично я сразу по прибытию Лагоса и смены караула отправлялся верхом на Вороне к заливу, на верфь мастера Щипа. Как бы скептически и настороженно не относился к самому главному судостроителю и его новым одиннадцати компаньонам, но к моему прибытию на стапеле стучали молотки и киянки, дымились печи пропарочных камер, визжали пилы на распиловке соснового леса, и так было постоянно. Видно, аванс в пятьдесят золотых, а так же перспектива приличного заработка, стали для народа неплохим стимулом.

   Мои продольные и поперечные пилы вызвали настоящую революцию в плотницком деле, в посёлке Рыбачьем не было человека, который бы не пришёл полюбоваться на их работу. Просто, понятия "сталь" ранее в этом мире не существовало, а из обычного железа хороший инструмент не получится. Пустить на какое-то плотницкое новшество метеоритное железо никому в голову не приходило, например, вместо одной поперечной пилы можно отковать четыре отличных меча, стоимостью по тридцать золотых. Целое состояние!

   В общем, две докады назад после богатых подношений храму бога Горона и благословения его жрецов, строительство шхуны началось. Без меня здесь все эти дни не обходилось, особенно при разметке габаритов и конфигурации остова судна, его киля с передней и задней оконечностью, усиленного фальшкилем и других продольных, а так же поперечных и вертикальных связей и прочих элементов, образующих плавный переход от киля к корпусу. В существующих в моём ПК Земных чертежах они называются форштевнем, ахтерштевнем, кильсоном, стрингерами и шпангоутами.

   Самое интересное, что в подобной конструкции ранее совершенно никто, в том числе и я, не имели никакого представления, но долгие вечера, проведенные в спорах со Щипом, всё же помогли постичь не только концепцию силового набора, но и технологию его строительства. Теперь скелет шхуны не только на эскизах и чертежах, но и в нашем представлении вырисовался полностью. А сам мастер загорелся делом не меньше, чем я, очень ему хотелось посмотреть, что же со всего этого выйдет, правда, сильно критиковал пятидесятисантиметровую толщину борта, утверждая, что двух "ладоней" (девятнадцать сантиметров) вполне достаточно. Впрочем, я не стал его убеждать, что моя шхуна это не каботажник, который будет ходить вдоль берегов материка, а океанский корабль, способный держать серьёзные штормовые нагрузки. Тем более, что лично сам ничего не придумал, а взял чертежи некогда действующей модели, поэтому сказал, что нужно сделать так, как нарисовано и всё.

   По истечению двух докад я стал полностью доверять мастеру Щипу, но всё равно, с помощью компьютерных очков сканировал каждый шпангоут. Конечно, были отклонения от чертежа, но с его лекалами-опорами для гнутья бруса, представляющими собой врытые в землю брёвна, более точно сделать невозможно. Теперь у меня появилась твёрдая уверенность, что к началу сезона дождей остов корабля будет полностью готов, а обшивку бортов, настил палуб, внутреннего дна и устройство двух поперечных переборок можно будет делать и под крышей. Останется за зиму отлить из бронзы различные приспособления для крепления снастей, управления судном и его швартовки, в том числе рымы, кнехты, утки, крепёж, блоки и якоря, а так же приобрести канаты различного сечения и изготовить необходимое парусное вооружение.

   Верфь я покидал за два часа до сиесты и отправлялся работать на свой новый участок. В префектуре размер территории округлили до сорока аров, содрав в казну на двенадцать золотых монет больше, чем я предполагал, то есть, ровно сто шестьдесят зеолов. Чтобы площадь участка соответствовала указанной в документах, помощник префекта и землемер дорезали в план кусок южной скалы, таким образом, вроде как дополнительно обманув глупого молодого человека, купившего совершенно неприспособленную под застройку землю. Наблюдая, как они между собой переглядывались и ухмылялись, я специально скорчил наивную рожу, безоговорочно согласившись с их предложениями. Как мой дедушка говорил, хорошо смеётся тот, кто смеётся позже всех.

   За пятнадцать дней я смог тихо и не спеша произвести полное нивелирование и планировку площадки, при этом плазменным резаком порезал все каменные нагромождения, а так же тот самый выступающий кусок скалы, в результате получились строительные блоки, размером полметра на четверть метра и высотой в одну восьмую метра. Были они немного тяжеловаты, двадцать пять килограмм штука, но я видел построенные дома с более габаритного и корявого камня, зато у меня были блоки ровненькие, их даже можно было полировать. В общем, вышло около четырёх тысяч кубов, из которых можно было бы построить два десятка неслабых усадеб.

   Оставалось на участке немало рытвин и ям, но я надеялся, что когда на море начнутся шторма, а до сезона дождей останется полтора месяца, то смогу уговорить рыбаков немного поработать на реке, таская мне из лесу сухой чернозём и торф. А о цене договоримся, я сейчас человек совсем небедный, по меркам моей родины, оставшейся далеко во вселенной – настоящий миллионер.

   Строительство новой усадьбы оттягивать не стал. Для выполнения работ нанял опытного и модного архитектора, некогда участвовавшего в реконструкции верхнего города. Разбивку территории сделали вместе с двумя его помощниками, при этом, дворец, хозяйственные постройки и казарму со столовой и учебными помещениями решил ставить в дальнем от берега торце, размером в пятнадцать ар. На оставшихся двадцати пяти арах получилось: у берега – удобный причал на три крупных (по местным меркам) корабля, вдоль подножья южной горы и северной скальной гряды – два десятка участков по одному ару для желающих стать моими соседями, и "аппендицит" на половину ара – выровненная каменная площадка, под застройку жилья не приспособленная. На ней мы с Иланой решили воздвигнуть за свой счёт большой храм бога морской стихии и торговли Горона, преследуя этим несколько целей. Во-первых, умаслить недоверчивые взгляды жрецов, кидаемые на Илану, во-вторых, натурально купить расположение служителей нужного нам храма и, в-третьих, теперь на ежедокдную службу в город топать не придётся.

   Будущий посёлок можно увеличить втрое, если за разломом, где спрятана спаскапсула, выкупить ещё один участок побольше, а между ними перекинуть мостик, однако это дело не сегодняшнего дня. Пока что строителям дана команда на строительство казармы и конюшни, это главные объекты, которые необходимо возвести до начала сезона дождей.

   Таким образом, за делами и заботами напряжённо и безоглядно пролетел целый месяц. Даже в храме Силары удавалось бывать не чаще двух раз в докаду, между тем, напряжение хотелось бы сбрасывать почаще и подольше, но не получалось. Всё бежал и спешил жить, но однажды проснувшись и выскочив на утреннюю разминку, никого из своих домашних девчонок не дождался. Однако, обязательный комплекс физо выполнил и учебными мечами в спарринге с охранниками и Хуа помахал, после чего даже не одевая верхнюю одежду, направился в женскую половину дома.

   В спальне Иланы было светло и тихо, а сама она свернулась клубочком и завернулась в простынь чуть ли не с головой, наружу лишь нос торчал и сонные глаза хлопали ресницами.

   – Не понял, Солнышко, ты чего лентяйничаешь, день на дворе?

   – Ой, дела у меня, – прошептала она.

   – Ну да, дела, – согласился с ней, – поэтому и надо, вставать, вертеться и бежать!

   – Не эти дела, другие, – немного громче сказала она, – У меня кровь пошла.

   – Откуда?!

   – Оттуда, – она опустила взгляд.

   – Ох ты, бездна космоса! – я стал рядом с кроватью на колени, заглянул ей в глаза и нежно погладил по голове, – И как ты теперь себя чувствуешь?

   – Вечером было не очень..., а сейчас уже нормально.

   – А чего же вчера ничего не сказала?

   – Ты пришёл поздно, поэтому не стала беспокоить.

   – Я читал, что в таких случаях биороботы перестраивают женский организм и в дальнейшем менструальные циклы болезненными симптомами не сопровождаются.

   – Ага, и я читала, – опять прошептала она, затем лукаво улыбнулась и немного повысив голос сказала, – Я уже не ребёнок!

   – Ладно, "не ребёнок", – передразнил её, – У тебя и правда тело рослое, а фигура спортивная, сравнительно с местными аборигенками такого же возраста, ты выглядишь гораздо старше, как вполне сформировавшаяся девушка. Но всё равно, договорённость о наших отношениях остаётся в силе.

   – Угу, дай цёмну тебя!– её глаза весело блеснули, она обвила мою шею руками, привстала и поцеловала в губы, затем добавила, – Ещё два года.

   – Два с половиной, – поправил её и спросил, – Может, что-то принести или чем-то помочь?

   – Ничего не надо, – она отрицательно качнула головой, – К сожалению, у мамы прокладок не было, одни тампоны, но девчонки вчера вечером выделили клок хлопка и кусок тонкой ткани, так что всё есть. А ты сегодня почему вскочил в такую рань?

   – Ну как же, надо идти на работу, – пожал плечами.

   – Какая работа? – захихикала она.

   Взглянув на неё с недоумением, вдруг вспомнил о тишине, царившей на подворьях соседей и, наконец-то догадался, что потерял счёт дням, ведь сегодня был законный выходной для всего нашего посёлка и значительной части столицы – день бога Горона. Пришлось сделать вид, что всё идёт так, как надо, не рассказывать же, что окунувшись по уши в дела, напрочь забыл обо всём постороннем.

   – На верфи никого не должно быть, но я сейчас иду к строителям, у них выходной завтра, – сделал неопределённый жест рукой и перевёл разговор на другую тему, – Кстати, как обстоят дела в магазине?

   – Ой! Вчера было семь заказов и поступило триста пятьдесят зеолов аванса, представляешь!? – восторженно воскликнула она, – У нас скоро мехов не останется!

   – Нет ничего удивительного, – пожал плечами, – простейшая коммерческая реклама в действии.

   Наш ранее никому неизвестный магазин находился в некотором отдалении от рынка, зато колесницы и тележки знати здесь мелькали постоянно. Это были именно наши клиенты, но ставить зазывал для их привлечения, которые бы размахивали лисьими хвостами, я посчитал делом малоэффективным. Безразличного покупателя нужно было и удивлять, и шокировать.

   Ведь раньше как было? Модник или модница закупали у торговцев понравившиеся меха и необходимую ткань, подкладочную – на манто или лицевую – на плащ, после чего отдавали специалистам, где им и шили то, чего нужно. В данном же случае наши мастерицы подготовили три десятка моделей различной меховой одежды, развесили их в торговом зале на Т-образных стойках, а некоторые из них выставляли под охраной прямо на улице. С приближением тележки, особенно если там сидит богатая матрона, Лета или Мила накидывали на плечи, например, манто и крутились на месте, вздымая полы одежды веером.

   Меха сами по себе товар статусный и дефицитный, и такая удивительная демонстрация незамеченной не проходила, поэтому потенциальный покупатель чаще всего мимо не проезжал. Впрочем, через докаду можно было уже обойтись без этой простенькой рекламы, состоятельные люди нижнего города и аристократия верхнего о магазине и его необычной модельной продукции были хорошо осведомлены, теперь богачи здесь толклись постоянно.

   Шокирующей была цена готового изделия, то есть, не в смысле большая, а наоборот, мы её искусственно занизили до суммы привычных затрат на меха и ткани. При этом, даже с учётом использования продукции, закупленной на официальных торгах, подобный демпинг позволял получать двойную прибыль. В сложившейся ситуации боюсь подсчитывать уровень собственных сверхприбылей, но по самым приближённым прикидкам размер доходов в меховом бизнесе планируется не менее шестнадцати тысяч зеолов. И это только при реализации изделий из собственных мехов, между тем я собираюсь перекупить и все прочие поставки.

   – Всё, Солнышко, пойду, – поцеловав Илану в нос и выбравшись из её "обнимашек", на минутку задержался у стоящего напольного полированного бронзового зеркала. Отражение было слегка искажено и в голове промелькнула мысль, что производство простого стекла и обычных зеркал, могло бы сделать меня богатейшим человеком на планете. Тем более, что в моём ПК есть несколько элементарных технологий их производства.

   Давно я не смотрелся в большое зеркало. У жителей Содружества волосяной покров растёт лишь сверху на голове, в том числе брови и ресницы, а подстригался я очень коротко, поэтому за причёской ухаживать незачем и зеркало как бы без надобности. Сейчас обратил внимание, что юношеские черты лица несколько изменились и заострились; высоким лбом, тонким прямым носом, слегка прищуренными карими глазами, плотной ниткой губ и резко очерченным подбородком стал больше похож на маминого отца, дедушку Ивана. А вот руки, ноги и фигура были папины: такое же стройное, атлетически сложенное тело, но в плечах не перекаченное.

   – Красавец! Красавец! – "подначив" меня, замурлыкала Илана.

   – Это ты у меня настоящая красавица, – вернул ей комплимент, – А когда вернёшь естественный цвет волос и глаз, станешь совершенно неотразима! А я так, всего лишь немного симпатичней обезьяны.

   – Да иди ты! – рассмеялась Илана, а я прошмыгнул в коридор, встретив приоткрытую дверь соседней комнаты и любопытные глаза младшей воительницы.

   – Привет, Кара!

   – Здравствуйте, господин! – пискнула она и сразу же захлопнула дверь.

   Да, день действительно был выходным, даже Лагос на развод караула не приехал, воины сменились самостоятельно. Позавтракал тоже в одиночестве, после чего оседлал Ворона и вначале отправился на верфь, где оценил темп выполнения вчерашних работ, а затем – на стройку.

   Очертания остова шхуны окончательно ещё не сформировались, и работы было непочатый край, зато над стапелем возвышалась кровля, так что никакие дожди нам теперь не страшны. Людей здесь и правда не было, все отдыхали, зато в усадьбе работы велись полным ходом. Строительство корпуса двухэтажной казармы было завершено, а конюшню через день должны подвести под крышу. Черепицу уже завезли и в течение следующей докады должны уложить, таким образом, здесь останутся только внутренние работы, устройство дверей и окон.

   М-да, собственным стеклом всё же стоит обеспокоится. Кстати, в кухонном помещении казармы впервые в этом мире будет изготовлена печь не в виде открытого очага, типа огромного камина, а в виде выложенной из кирпича плиты с чугунным варочным накрытием на два казана, колосниками и открывающимися дверцами. Чугун здесь считался отходом литейного производства, он не поддавался ковке и его просто выбрасывали, теперь же умнейший и знаменитейший мастер Крон начал изготавливать из него самые обыкновенные казанки и сковородки, которые дешевле бронзовых в четыре раза.

   С начала выполнения запланированных мероприятий, рабочие процессы на всех объектах стабилизировались, что лично мне дало много свободного времени. Теперь не нужно было постоянно висеть над головами мастеров, растолковывать и разжёвывать своё видение тех или иных вопросов, а лишь периодически контролировать исполнение. В результате, появилась возможность чаще заниматься с курсантами и хотя бы один раз в докаду ходить с ними на баркасе, приучать к морю и парусу.

   В самый первый раз я вывозил сразу всех курсантов. На двух средних банках размещались по четыре человека, двое сидели на баке, а ещё двое – рядом со мной на корме. Эти по очереди получали навыки управления румпелем и парусом при смене галса. Однако, меняясь местами, они сильно раскачивали баркас, поэтому в последующем брал на борт по шесть человек, в этом случае они друг другу хотя бы не мешали.

   Раньше планировал из двенадцати принятых в науку, по результатам учёбы пару человек отчислить, но теперь вижу, что для моих будущих планов нужна более серьёзная бойцовская команда. Существующее количество воинов посчитал совершенно недостаточным, поэтому оставил всех. Из этих же причин и казарму построил на пятьдесят человек личного состава, правда, добирать претендентов на оставшиеся вакансии буду нескоро.

   Возвращаясь домой, на поселковом причале увидел какую-то чужую галеру, а на берегу целое столпотворение рыбаков и моряков, внешний вид которых был тревожным и угрюмым. Спешившись и взяв Ворона под уздцы, подошёл к группке молодёжи.

   – Приветствую честную компанию, – поздоровался со всеми.

   – Здравствуйте, господин Дангор, – ответили менее знакомые.

   – Привет, привет, Рэд, – ответили соседи.

   – Что-то случилось?

   – Кирон Ангорнис напал на галеры братьев Стромов, – ответил Харат, – старшего Гилона, невесту Ларта и двадцать семь моряков взяли в плен, а Нирт и остальные погибли.

   – Ничего себе! – сказал я, покачав головой, – Подожди, а кто такая невеста Ларта?

   – Так это дочь давнего друга нашего старосты, который сейчас проживает в городе Сардар, это империя Ахеменида, – Харат цыкнул сквозь зубы и передёрнул плечами, – Они когда-то вместе ходили поморю и, люди говорят, повеселились от души. А сейчас дождались, когда девчонка войдёт в возраст и решили поженить с Лартом.

   – Угу, – пробормотал кто-то из ребят, – вот и поженили. Попал наш староста со всех сторон.

   – Многие попали, – угрюмо сказал кто-то ещё, – Мой старший брат тоже там, говорят, раненный.

   – Они почти все там раненные, – сказал Харт, – За две докады многие могут умереть.

   – А зачем ожидать две докады? – спросил у него.

   – Посредник такое сообщил, будто Кирон Ангорнис сказал привезти выкуп через две докады, иначе выжившие будут махать кайлом на рудниках, а девчонку сделает рабыней для постельных утех.

   – Свободную девушку рабыней? – не поверил я.

   – Ха! Это же пираты Аманаса, для них человеческие законы не существуют. Там у них живёт всякая шваль, особенно этот Кирон, – Харт опустил глаза и плотно сжал губы, – Но ничего, недолго ему осталось бегать, теперь мы точно соберёмся.

   – Ты бывал на Аманасе?

   – Два года назад вместе с Посредником ходил, отца из плена забирал, – он скрипнул зубами, немного помолчал и тихо закончил, – Только на обратном пути он умер.

   – Вон оно как, – я задумчиво покивал головой, затем указал на чужую галеру, – А это кто?

   – Так это Посредник и есть, пришёл объявить размер выкупа и доставил одного из наших моряков, – ответил Харт.

   – И сколько пираты требуют?

   – Одну тысячу золотом за Гилона, пятьсот за девчонку и по десять зеолов за каждого моряка.

   – За девчонку пятьсот золотом? – переспросил я, ведь даже самая красивая секс-рабыня не стоила больше пятнадцати зеолов.

   – Угу, – кто-то ответил, – Видать знает Кирон, что выкупить девчонку, это для Строма дело чести.

   О Кироне Ангорнисе (Кровавом Капитане) я кое-что слышал и раньше. Он имел в личной собственности две боевых пятидесятивёсельных галеры, но при необходимости мог собрать под своей рукой эскадру и в два десятка кораблей. Это была личность легендарная, удачливая, беспринципная и воистину кровавая, не ведающая жалости. Если за пленного нельзя было получить десять золотых монет, он его попросту резал, как барана. В цивилизованных мирах Содружества такого человека назвали бы маньяком, а сознание его подвергли бы психокоррекции ещё в детстве.