Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

   – Подарок, – сказала она и чмокнула меня в щёчку, затем выскочила на улицу, забрала с покрывала и сунула под руку остаток рулона из синего шёлка и упала на санки, рядом с поджидавшей её ведьмой.

   Честно говоря, мы с Иланой по натуре малоразговорчивы, вероятно, это был отпечаток случившейся в космосе трагедии, после которой мы уже ни разу, ни в какие детские игры не играли, а готовились к взрослой жизни. Поэтому, в пути чаще слушали других, иногда перекидывались одним-другим словом, да за полчаса перед сном могли о чём-то поболтать, вот и всё. Разве что разговор был по делу, тогда да, вели скрупулёзный диалог и моделировали самые различные ситуации, пока не находили путь решения вопроса. Кстати, несмотря на юный возраст и короткий жизненный опыт, Илана была девочкой разумной, имела аналитический склад ума и была помощником во всех делах. Молчаливым, ответственным и преданным.

   Вдруг из расположения лагеря вслед за собачьей упряжкой ускакала одна из воительниц, даже не предупредив меня. Оглянувшись вокруг, увидел за левым плечом старшую Гиту.

   – Мы её защищаем, господин, – тихо сказала она, на что я в душе согласился и был им благодарен.

   – Хорошо, – кивнул ей в ответ.

   Почему-то совсем не переживал, что с Иланой может что-то случиться, подобное даже в голове не помещалось, но при её отсутствии скучал ужасно. Возможно, если бы занялся каким-нибудь делом, то не думал бы об этом, но почти все товары вскоре были распроданы, меха посчитаны, рассортированы и увязаны, свободные от нарядов парни резвились в своё удовольствие, Лагос тоже заботу нашёл – Ханну с семейством, а мне было тоскливо. Посчитав, что народ слишком расслабился и озабочен не боевой подготовкой, а весёлым времяпровождением и излишним кувырканием с аборигенками, отстранил стариков от процесса и все эти дни лично гонял бойцов, как сидоровых коз. Фехтованием и рукопашным боем занимались с утра до вечера, собирая у лагеря огромную толпу ротозеев.

   Наконец, по полудню семнадцатого по счёту дня из тайги появилась долгожданная упряжка, а следом всадница. Свою маленькую девочку сразу не узнал, между старушкой и каким-то мальчишкой восседала незнакомка, разодетая в новенькую пыжиковую доху и обутая в расшитые белые лосиные торбаза, зато из капюшона светилось счастьем раскрасневшееся на морозе такое родное личико. Уже сейчас она внешне ребёнком не выглядит, а ростом стала повыше многих местных женщин. Думаю, что фигурой и формой тела она пошла в свою красавицу-маму, а таких высоких и стройных женщин в этом мире очень мало.

   – Возвращаю твою девочку обратно, – сказала старая ведьма.

   Илана вскочила с длинных саней, быстро подошла ко мне, цепко ухватилась за руку и крепко её сжала. Внешне её волнение от длительной разлуки не было заметным, выдавали лишь широко распахнутые, светившиеся радостью глаза.

   – Маловато она у меня побыла, – продолжила ведьма, – Но в следующем году к этому времени буду её ждать обратно.

   – Уважаемая Эо, в следующем году у меня совсем другие планы, – попытался ей возразить.

   – Это у тебя другие планы, вот ты ими и займёшься, а девочку отправишь с караваном, ей ещё нужно поучиться. И не бойся, теперь никто из нашего народа на вас не нападёт, можете ходить свободно.

   – Ну, не знаю, посмотрим, – пробормотал неопределённо, при этом поймал скептический взгляд ведьмы, мол, что ты там посмотришь, если вопрос уже решён.

   – А это мой внук Хуа, ему исполнилось девять зим. Отдаю его тебе, – она вытолкнула вперёд приехавшего с ними мальчишку с раскосыми глазами и совсем не плоским лицом, он больше походил на хинданца, чем на местного жителя. На его поясе висел настоящий железный нож, и пока мы разговаривали с его бабкой, он во все глаза осматривал наш лагерь.

   Железный нож на поясе аборигена говорил о силе рода и достатке семьи. Вообще-то железо здесь появилось не так давно, несколько десятков лет назад, и местные до сих пор пользуются, в основном, костяными и каменными орудиями и инструментами. Нередко встречались бронзовые пики и ножи, поступающие через кочевников из Хиндана, но массивный бронзовый нож – это не железный, его на любом камне не заточишь. Таким образом, учитывая ценность и высокую функциональность, обычному ребёнку его просто так никогда бы не вручили.

   – Зачем он мне, что я с ним буду делать? – спросил, с удивлением разглядывая мальчишку.

   – У него другая судьба, Мореход, связанная с тобой, поэтому незачем ему сидеть в тайге, пускай отправляется в мир, – глаза старушки слегка увлажнились, но она быстро справилась с собой, – Возьми пока что слугой, а когда вырастет, то будет самым преданным помощником. Я знаю, что говорю, поверь мне.

   – А что он умеет делать?

   – Ха! – усмехнулась она, – Из лучка белке в глаз попадёт, и по деревьям прыгает лучше лесного кота. А ещё со своими старшими братьями дерётся, и сестёр обижает.

   – Ну, девочек обижать не надо, – согласился с ней.

   – А чего они всё время лезут ко мне, как будто я маленький, – сказал на языке ахемени насупившийся мальчишка.

   – Вот, видал какой! – весело воскликнула бабка, – Хинданский и ахемени он знает, а парсийскому обещала Илана обучить.

   – Что ж, коль Илана обещала, и коль ты считаешь себя большим, и готов отвечать за свои поступки, тогда возьму, – не успел сказать эти слова, как его лицо разгладилось, он шустро подбежал ко мне, схватил свободную руку и поцеловал.

   – Ты что делаешь? – одёрнул руку.

   – Рэд, это он вверил тебе своё тело и душу, теперь ты для него самый главный, – подсказала Илана

   – Ага, ясно, – повернувшись и разыскав Вида, подозвал его к себе и указал на мальчишку, – Это Хуа, он по-нашему понимает плохо, но со временем научится. Отныне он будет ехать с тобой на одной арбе, и ты обучаешь его всему, что умеешь сам, понятно?

   – Да, господин, – Вид коротко поклонился, затем хлопнул парня по плечу и кивнул головой, – Пошли со мной Хуа.

   Тот было устремился следом, но был остановлен окриком бабки:

   – Постой, неблагодарный мальчишка! – она подошла к нему, прижала к себе и тихо сказала, – Будь мужественным и честным, тогда тебя ждёт хорошее будущее, а теперь иди.

   Когда она уже собралась уезжать, то обратила внимание на сиротливо висевший на высоком борту арбы цельнометаллический начищенный до блеска ламинарный доспех.

   – Ай, какая красота! – воскликнула она.

   – Эта красота дорогая, – ответил ей, – все ходят, руками трогают, языком цокают, но купить не могут.

   – Ничего, – ведьма небрежно махнула рукой, – завтра купят.

   – Мы завтра с утра собираемся уходить.

   – Так с утра и купят. Прощай сынок, я тебя больше не увижу, – она прижалась ко мне, словно к родному внуку, затем поцеловала в лоб стоявшую рядом Илану, – Через год жду тебя, девочка.

   – Я обязательно буду, – ответила она.

   Живо, как для старухи, ведьма подбежала к саням, свалилась в них и воскликнула: 'Хо! Хо!'. Собачки резво взяли старт и через две минуты скрылись в тайге, а мы стали готовиться к завтрашнему выходу. Светлое время суток в зимнее время истекает быстро, но все подготовительные мероприятия были выполнены, и мы со спокойной совестью отправились спать.

   Откуда-то знал, что нахожусь во дворце цезарха провинции Немея, но никак не мог понять, каким образом очутился в спальне его младшей жены, и почему лежу обнажённым в этой роскошной постели. Хотел было подняться, но тело, словно окаменело, не смог пошевелить ни руками, ни ногами, стал уже волноваться, но вдруг распахнулась дверь и вошла она. Да, это была та самая, которая последние ночи мне часто снилась: те же стройные ноги с аккуратно подстриженным треугольником внизу живота, та же узкая талия и торчащая упругая грудь.

   Ни слова не говоря, она забралась в постель, встряхнула гривой густых шелковистых волос и легла рядом, при этом голову положила мне на грудь. От прикосновения её тела у меня спёрло дыхание, а в душе возникло что-то непонятное. Она приподнялась, заглянула мне в глаза и томно хлопнула ресницами, затем потянулась и изогнувшись, словно кошка, провела по моей груди вверх и вниз твёрдыми сосками. Слегка царапаясь, её руки опустились к низу живота и, сначала одна ладошка, затем сверху вторая ухватили и крепко сжали мой член, вдруг ставший большим и напряжённым, как у взрослого мужчины. Вытянув шею, она ещё раз весело посмотрела на меня и тихо засмеялась, затем откинув длинные волосы, склонилась и лизнула языком головку члена, после чего погрузила его в рот. Жар её губ разлился по всему телу, сердце стало вырываться из груди, а душу накрыла сладострастная нега, пока не переполнилась через край и не выплеснулась, оживив моё ранее неподвижное тело, которое вздрогнуло и задёргалось в долгих конвульсиях экстаза...

   Где-то вдали глухо залаяли собаки и, открыв в темноте глаза, вдруг понял, что нахожусь сейчас в своей походной термической палатке, лежу на застеленном овчиной надувном полу, а всё, что только что было – это всего лишь сон. Но какой он яркий и красочный! И окончился совсем не так, как это было вчера и позавчера, а очень неожиданно и ужасно приятно.

   – Что с тобой, что случилось? – всё ещё вздрагивая, услышал голос заспанной Иланы.

   Пахнущая травами, она лежала рядом, как обычно прижавшись ко мне и закинув руку на грудь, а ногу на живот. На здоровье мы не экономили и заряда палаточного аккумулятора не жалели, поэтому обогреватели работали исправно, мы на ночь даже не укрывались. И всё же какой-то дискомфорт ощущался, что-то было не так.

   – Ой! Ты описался?! – вдруг понизив голос, спросила Илана и убрала с живота ногу.

   – Не может быть! – ответил ей и, прижав рукой то, что только что было придавлено её коленом, почему-то испугался.

   Она включила тусклый ночник, привстала и склонилась надо мной.

   – И правда, мокрые, – прошептала она, – Давай помогу снять, приподними попу.

   – Я не описался, – в моей голове сложилась мозаика случившегося, и я облегчённо вздохнул.

   – Тогда почему они мокрые? – спросила и стала энергично стягивать с меня трусы, затем замерла и воскликнула, – Ух ты! Какой он у тебя огромный!

   – Илана! Не тычь в него когтями, – раздражённо прошипел сквозь зубы, высвободился из её рук, подошёл к деревянному корыту и взял в руки кувшин с водой.

   – Давай помою, – засуетилась она.

   – Не надо, я сам.

   – Но я его раньше всегда мыла, тебе что, неприятно моё внимание? – спросила огорчённо.

   – Не обижайся, как раз наоборот, будет слишком приятно.

   Она вдруг взглянула на меня широко распахнутыми глазами, затем резко уселась на постель, на коленку поставила локоть, тыльной стороной ладони подпёрла подбородок и, несколько раз утвердительно кивнув головой, тихо констатировала факт:

   – Ты стал мужчиной.

   – Не совсем, – ответил ей, вытираясь полотенцем, – Вот когда схожу к жрицам Силары, тогда да, стану.

   Она задумчиво осмотрела меня с ног до головы, задержала взгляд на члене, сощурила глазки и тихо сказала многообещающим тоном:

   – Ну, ничего, скоро и я стану взрослой, тогда жрицы тебе не понадобятся.

   – Это скоро будет нескоро.

   – Год или самое большее два, я потерплю, – спокойно ответила она.

   – Ха! Ты слишком торопишься, – не согласился с ней, – Ведь ты тоже изучала курс 'Культура половых отношений', а там ясно сказано, что приобретение первого сексуального опыта девочкам до пятнадцати лет не рекомендуется.

   – Ага, – она скептически искривила премиленькую мордашку, – Но там так же сказано, что с чисто психологической точки зрения онанизм и мастурбацию следует заменить регулярным нормальным сексом, и желательно с постоянным партнёром.

   – Но целомудренные девочки этот момент спокойней переносят! – возмутился её непонятным препирательствам, – Короче, ты что, хочешь стать такой же каракатицей, какой стала после родов наша соседка Рина? Ведь ещё год назад она была изящной и симпатичной! – навис над ней и привёл, как мне казалось, самый серьёзный аргумент, – А ведь здесь регенерационных камер нет! Зачем мне некрасивая жена?!

   – Да, камера, это хорошо, – не сдавалась она, – но можно обойтись и без неё. Существует ряд физических упражнений, помогающих восстановиться после родов и постоянно поддерживать себя в форме.

   – Ладно, – махнул рукой, – Говорить об этом ещё рано и спешить некуда, и так должно быть ясно, что я твой на всю оставшуюся жизнь. И вообще, подай чего-нибудь переодеться, не то верчусь перед твоим носом с торчащей вверх указкой.

   Она хихикнула, резво вскочила и вытащила из сумки чистое нательное бельё. Подала мне трусы, улыбнулась и задорно подмигнула:

   – И не надейся, что бросишь меня, я постоянно буду заниматься спортом и всегда буду красивой. А планировать рождение детей мы сможем без проблем, от моей мамы осталась большая упаковка регулирующих беременность препаратов, хватит лет на тридцать. Не переживай!

   – Собственно, в данном случае лично я не переживаю, и беспокоюсь о тебе, а не о себе.

   – Да, мне хочется поскорее стать взрослой, но ты не думай об этом, я потерплю, сколько надо, – она взяла меня за руку и кивнула, – Ну что, мой мужчина, будем ложиться отдыхать?

   – Давай, – согласился с ней, и добавил, – Но в будущем спать вместе пока что воздержимся.

   – Это почему? – чисто из вредности, а не по незнанию спросила она.

   – Сама знаешь, мужчина к девочке в постель ложиться не имеет права, тем более, если это его близкая родственница.

   – Но мы же не родственники, в том смысле, что не были ими, пока не познакомились моя мама и твой папа.

   – Это не имеет значения. Существуют прописные истины, что нередко во сне, или при излишке потреблённого спиртного, или просто от женского запаха, даже волевой характер может дать сбой и толкнуть на неадекватное поведение. Вот как у меня в настоящее время, торчит и падать не хочет. Например, сейчас я на тебя смотрю совсем иначе, чем вчера, да ты мне и пахнешь по-другому. Всё, давай спать!

   Илана некоторое время похихикала, потом затихла и опять засопела подмышкой, при этом несколько раз во сне пыталась закинуть на меня ногу. А я до утра так и не уснул.

   Забегая немного наперёд, скажу, что с этого дня мы не спали в одной постели долгие годы. Нельзя сказать, что я относился к ней холодно, совсем наоборот, любил всем сердцем и жаждал каждую клеточку её тела. При этом утверждаю с абсолютной уверенностью, что моя девочка ужасно жаждала того же самого, и если бы с наступлением половой зрелости стала ко мне приставать, то я бы не выдержал, так как это дело мне понравилось с первого раза и навсегда. Но благодаря её внутренней дисциплинированности, стойкости духа и серьёзности характера, весь период до достижения возраста сексуального согласия, рекомендованный врачами Содружества и узаконенный в центральных мирах, она вытерпела полностью.

   Между тем на улице забрезжил рассвет и народ зашевелился. Лагерь свернули быстро, при этом собственную палатку собирал аккуратно и тщательно, после неожиданного и вместе с тем для меня такого долгожданного ночного происшествия, мы с Иланой воспользуемся ею далеко нескоро.

   Под матерные окрики деда Котяя мальчишки и девчонки-ездовые сгоняли с перекопыченного пастбища волов и заводили их в ярмо, рядом с ними вертелся и мой новый слуга – Хуа. Воины седлали лошадей, Лагос стучал деревяшкой по обледенелой земле и на опустевших и облегчённых арбах проверял размещение мешков с мехами, Ханна с Иланой на двух жаровнях готовили завтрак, а я встречал вдруг пожаловавшую с самого утра представительную делегацию аборигенов.

   Большинство моих людей их плоские лица не очень различали, но лично я за две докады пребывания здесь, знал многих даже по имени. В данном случае пожаловал Лиин с компанией, старший сын местного главы рода, а так же Шин с дружками, богатей из соседнего посёлка, который находится в двенадцати километрах выше по реке.

   – Купеса Рэд! – воскликнул Шин, – хоцу зелезный доха.

   – Ты же знаешь, этот доспех стоит много, у тебя не было столько мехов, – ответил ему.

   – Моя сицяс есть много, – самодовольно ответил тот.

   – Цё присол? – к нему подбежал Лиин и толкнул животом, – Моя зелезный доха! Моя привёз больсе, цем много!

   – Твоя цё, а?! Сама ходи проць! – Шин в свою очередь надул живот, подал грудь вперёд и толкнул Лиина.

   Команды обеих сторон стали подтягиваться ближе и стало ясно, что общей свалки не избежать.

   – Стоять! – воскликнул я и поднял руку, – Показывайте свои меха, у кого их больше, того и доспех. А может ни у одного, ни у другого не хватит?

   – Нет, моя хватит, моя много! – сказал Шин и его дружки стали вытаскивать соболей и бобровые меха.

   На первый взгляд, по меркам империи здесь лежало огромное богатство, не менее, чем на сто золотых. Честно говоря, в местных реалиях торговать такими вещами, как мечи и доспехи, совсем не выгодно, даже из расчёта металлоёмкости за них нужно ломить несусветную цену, но продать дороже, чем в три-четыре раза от имперской цены не получается. За многие годы торговых отношений с дикарями, номенклатура товаров, пользующихся высоким спросом, давно определена, и за тот же обычный железный нож или мерку вина здесь можно получить десятикратный подъём. И всё же по рекомендации Лагоса, чтобы не тащить обратно добытые в бою трофеи, мы их выложили на продажу и потихоньку реализовали. Остался лишь ламинарный доспех и боевые луки со стрелами, которые дикарям даже не показывали.

   – Ха! – воскликнул Лиин, – Моя больсе, цем много!

   И действительно, его голубые выдры перетянули бурых бобров, поэтому Лагос тут же снял с крюков и передал счастливому Лиину доспех, шлем с личиной, поножи и кожаные штаны с железными набедренными пластинами и наколенниками. Когда тот с довольной командой отъезжал, посмеиваясь над неудачником, Шин натурально заплакал, при этом дружки его стали успокаивать. Такое поведение боевитой молодёжи меня шокировало окончательно.

   – Да не расстраивайся ты, – между тем Лагос подошёл к нему и хлопнул по плечу, – Тот доспех и на него, и на тебя большой.

   – Не понимаю, зачем они его вообще покупают, – я не переставал удивляться, – тем более, что работать с металлами они не умеют, и исправить его не смогут?

   – Ну, как же, – Лагос развернулся ко мне и пожал плечами, – для статуса!

   А в это время Шин, вытирая слёзы, подбежал ко мне, поклонился и стал хватать руками полы моего халата.

   – Рэд, бери моя меха, весь бери! Твоя привези следуюций зима зелезный доха, луцций, цем дал поганый Лиин, а? Моя будет долзник, исцо бобра принесу, целый рука!

   – Шин, на следующий год я не приеду, у меня будут другие планы...

   – Что ты за торговец, Рэд, уважь человека, – Лагос толкнул меня локтём, – Тебе идёт в руки целое состояние, а ты отказываешься брать!

   – Зачем же человека обманывать, если я абсолютно точно знаю, что в будущем году не приеду.

   – Я знаю, что ты не поедешь, но караван всё равно будет возглавлять Илана, – сказал Лагос.

   – С чего ты взял? – тихо спросил у него.

   – Слышал, как шаманка вчера говорила.

   – Никуда я её не собираюсь отпускать! – резко возразил и внимательно посмотрел ему в глаза, – А ты что, знаешь язык ахемени?

   – Немного знаю, – ответил он.

   – А ещё кто из наших знает?

   – Котяй, но он выучил лишь несколько слов, типа: 'Давай золото! Давай серебро! Упала, раздвинула ноги или становись раком!'

   – Понятно, а ты никому ничего не рассказывал?

   – Нет, но после того, как расправились с собаками, все наши и так знают, что не только Илана, но и ты сам отмечен богами. А когда сюда впервые пожаловала старая шаманка, то я в этом ещё больше убедился. Но нет, никому ни о чём не рассказывал и не расскажу. Считай, что я поступил к тебе на службу до смерти.

   Оглянувшись, заметил внимательный и укоризненный взгляд Иланы, после чего посмотрел на Лагоса, затем на выражение лица несчастного Шина, который в моих глазах опустился по самое не могу. Мне глубоко наплевать, что после моего отказа он будет опущен в глазах прочих аборигенов, но махнул рукой и принял решение к обоюдному удовлетворению сторон.

   – Эх, твою мать, ведьмины штучки! – воскликнул в сердцах, с минуту подумал, затем вытащил из арбы мерило 'имперский шанг' и сунул Шину в руки, украдкой сделав наладонником несколько снимков.

   – Это таким образом снимается мерка, так что к следующей зиме получишь железный доспех, подогнанный по размеру, – разъяснил ему.

   – Моя полуцит самый луцций зелезный доха?! – узкоглазое лицо Шина засияло счастьем, – Твоя привезёт, всем сказу!

   К моменту прощания с довольными аборигенами поспел завтрак, а ещё через полчаса наш караван тронулся в обратный путь.

   Переход через тайгу, длиной в полтысячи километров прошёл спокойно и совершенно без каких либо эксцессов, в дороге на нас никто не нападал, ни люди, ни дикие звери. О коммерческих результатах похода говорить было рано, мы лишь вышли к степи и впереди ожидал ряд незавершённых дел, но уже сейчас нужно отдать должное честности дикарей: за выданные в долг товары они рассчитались полностью.

   Глава 7

   Река, ледяной покров которой прослужил нам отличной транспортной артерией для проникновения вглубь таёжной страны, сделала петлю и повернула на запад, навстречу с Большой рекой. А наш караван выбрался на пологий берег и, оставив за спиной поросшую исполинскими деревьями тайгу, двинулся на юго-восток, в направлении далёких гор. К их подножью надеялись добраться в течение девяти дней, тем более что идти обратно было гораздо легче, теперь ветер дул не в лицо, а в спину. Но, как говорит Лагос, мы предполагаем, а боги располагают.

   На поросшей подлеском и кустарником границе тайги и степи температура воздуха неожиданно понизилась до двадцати пяти градусов мороза, северный ветер задул сильнее, и над нами стали сгущаться тёмные свинцовые тучи. Сначала замела позёмка, а затем завьюжило колючим снегом, погода портилась прямо на глазах.

   – Часа через полтора нас нагонит буря, – обеспокоено сказала Илана.

   – Господин! Господин! – с передней арбы кричал мальчишка Хуа, – Пурга идёт!

   – Что идёт? – придержал нервно похрапывающего Ворона и переспросил у него.

   – Пурга! Злой ветер будет выть, как волки, и надует много плохого снега.

   – А почему плохого?

   – Потому, что он очень холодный, – ответил мальчишка и натурально вздрогнул, – надо делать лагерь, господин.

   – А пурга, это надолго?

   – Может быть целая рука дней.

   – Не рука, а пять дней, – чисто механически поправил его.

   – Да, господин, до пяти дней, – мальчишка утвердительно кивнул головой.

   – Ничего себе! – воскликнул подъехавший к нам Лагос, – В мои прошлые поездки сюда снегопады были, не без того, но в такую катавасию попадать не приходилось.

   – Останавливаемся и ставим лагерь? – спросил у него.

   – Да! – он вырвался вперёд и стал лошадью теснить вправо тупо бредущих вперёд волов, – В круг! В круг!

   Мы разместились рядом с густым и высоким кустарником, а в качестве ограждённой стоянки получился не круг, а вытянутый эллипс. Люди знали, что делать: по давно укоренившейся привычке загоняли лошадей и выпряженных волов к месту вероятного пастбища, в данном случае вглубь небольшого перелеска и укрывали их большими попонами, которые подвязывали под брюхом, чтобы не свалились. Я же, как обычно, в радиусе ста пятидесяти метров от центра дислокации объезжал лагерь и расставлял, а затем активировал 'пугала'.

   Застучали топоры, парни рубили валежник и кусты, устраивая между деревьями подобие ограды для животных, это по задумке деда Котяя должна быть хоть какая-то защита от ветра и метели. Освободившиеся воины стали устраивать походную кухню, натянув тент с подветренной стороны, вытаскивали и разжигали жаровни, а женщины Лагосового семейства приступили к приготовлению пищи. Воительницы без моего повеления или просьбы Иланы никакими общественными делами не занимались, и сейчас в закреплённой за ними арбе готовили себе место для длительного отдыха.

   Теперь на снегу никто не спал, лишь на санях под тентом. На стоянке пустые бочки ставили друг на дружку, после чего спальных мест в девяти арбах для двадцати двух человек было более, чем достаточно.

   – Мы застряли на трое суток, – уверенно сказала Илана.

   – А что будет в более далёком будущем? – спросил у неё.

   – А дальше не вижу, ведь я не могу видеть будущее буквально. Так, кое-что чувствую.

   После боя с каторжниками в качестве трофеев нам достались четыре целых арбы и девять волов, то есть, один оказался как бы ни у дел, но мы его в караване оставили, и он плёлся на привязи за крайней арбой. Когда Илана вернулась от ведьмы, и мы двинулись в обратный путь она, глядя на этого бредущего вола, вдруг с сомнением в голосе сказала:

   – Знаешь, Рэд, мне кажется, что он в дороге падёт, его аура блекнет, над ней тень смерти.

   – Как это, тень смерти? Раньше ты ничего подобного не видела.

   – Тётушка Эо научила.

   – Странно, – сказал тогда ей, – а на вид такой крепкий бык.

   Всё это случилось несколько позже, но не доверять её предчувствиям у меня причин не было. И не только у меня, все остальные члены нашего маленького коллектива относились к любому её слову с абсолютным доверием. Вот и с продолжительностью непогоды она нисколько не ошиблась.

   Три дня и три ночи держался крепчайший мороз и противно выл ветер, заметая нас таким густым снегом, что через несколько шагов даже средь бела дня не было видно ни зги. Арбы были засыпаны до крыши, и со стороны наш лагерь выглядел, как большой сугроб. Но даже при такой погоде девчонки пищу готовили дважды в день, а парни пытались обихаживать сгрудившихся в укрытии волов и лошадей.

   Больше всего непроизвольно появившегося свободного времени проводили в спальных мешках, мучаясь от безделья, поэтому возможностей проанализировать дни прошедшие, и помечтать о днях будущих было много. За время путешествия наши молодые воины сильно изменились. Да что там говорить о ком-то, когда я сам, попав под пресс реальных жизненных обстоятельств, стал смотреть на многие перипетии бытия совершенно иначе.

   Илана тоже здорово поменялась, особенно после общения со старой ведьмой, у которой, кстати, почерпнула серьёзные знания и умения. Теперь она видела движение потоков внутренней энергии любого живого существа, и могла на них оказывать влияние. Таким образом, стала не только настоящим диагностом, но и неплохим врачевателем-телекинетиком. А ещё научилась 'заговаривать зубы' или, выражаясь по-научному, расширила собственные гипнотические и нейролингвистические способности. Например, уговорила деда Котяя, что никакие зубы у него не болят буквально за одну минуту. Но лично я в первую очередь обрадовался другой её ранее совершенно забытой способности – весело и заразительно смеяться.

   Несмотря на то, что мою девочку почему-то побаивались, особенно старики и Ханна, за время путешествия она стала всеобщей любимицей, ей всячески пытались угодить. А воительницы, после того, как на собственном теле испытали, что в фехтовании и рукопашном бое Илане здесь нет равных (кроме меня, великого), стали к ней относиться, наверное, как к своему матриарху.

   Буря стала стихать к исходу третьей ночи, а к полудню четвёртого дня температура воздуха поднялась до пяти градусов мороза, и в небе ярко засветило солнце. С горем пополам мы выбрались из сугробов, обиходили голодных лошадей и волов, напоили их тёплой водой и подкормили овсом, после чего тронулись в путь. До вечера можно было бы задержаться, но обладая определённой информацией, некогда полученной от командира отряда охранников Арнида Хондара, всё же решили поспешить.

   Дело в том, что ставший нашим врагом торговец выходил в поход верхом на высококлассных и, соответственно, дорогих лошадях не просто так. Вначале его солидный караван из полутора десятков арб шёл торговать к многочисленным и богатым родам Большой реки.

   Благодаря давно установившимся связям, брать на реализацию такой немалый объём товаров он себе мог позволить. Цены держал стабильно высокие и с распродажами особо не спешил, наоборот, он специально подгадывал ранее оговоренное время для встречи с представителями одного из кочующих племён, с которым на протяжении последних пяти лет имел деловые отношения. Да, именно им он продавал породистых парсийских жеребцов и кобылиц, которые ценились, например, в том же Хиндане втрое или вчетверо дороже. В данном же случае они их обменивали на двойную стоимость в золоте, плюс к тому добавлялась неприхотливая к корму крепкая степная лошадка, стоившая на имперских рынках не более трёх зеолов и имеющая высокий спрос у сельских арендаторов.

   Обычно всеобщий торг любыми товарами, в том числе и лошадьми, производился весной, но здесь он проходил под строгим контролем главы самого могущественного кочевого племени. Между тем, царькам помельче заполучить что-либо получше удавалось редко, но люди потому и разумны, что умеют находить решение любых, самых заковыристых вопросов. Таким образом, торговец Хондар и его контрагент-кочевник как-то нашли друг друга, познакомились и с тех пор успешно сотрудничают, встречаясь для решения своих вопросов к полнолунию последнего месяца зимы. Правда, это на территории империи зимний месяц считается последним, здесь же снег будет лежать ещё как минимум месяца два.

   Самый узкий серп состарившейся местной луны был пять дней назад, то есть, полнолуние наступит через одиннадцать дней, и к этому времени нам желательно уже степь покинуть и быть в горах, где готовиться к долгожданной встрече.

   – Похоже на диких собак, – вдруг сказала Илана и указала рукой на восток.

   Из-за яркой белизны снежной пустоши, блестящей в лучах заходящего солнца, щитки тактических шлемов с активированной функцией светофильтра мы даже не подымали, поэтому, немедленно включил видеокамеру, приблизил изображение и стал осматривать окрестности.

   – Что-то ничего не вижу, – ответил ей.

   – И я ничего не вижу, – согласилась она, – но где-то они там есть, я чувствую.

   Минут через пятнадцать в двухстах пятидесяти метрах восточнее появилась цепочка крупных серых существ, бегущих параллельно нашему движению. Они словно вынырнули из снежной пелены, пробегали небольшое пространство по открытой местности и опять исчезали, вероятно перебегали из оврага в овраг. Сейчас их стало видно даже невооружённым взглядом.

   – Волки! Волки! – воскликнул Хуа.

   – Господин, а можно я одного достану? – спросил Вид, при этом орудуя рычагом взвода тетивы арбалета.