Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

   Различного рода дорожные неприятности, если не считать таковыми пару потерянных подков, нас тоже обошли стороной. Между тем, все почтовые смотрители предупреждали, что из расположенного в предгорьях серебряного рудника сбежали тридцать три каторжанина, бывшие Хардлингские пограничные разбойники. Двенадцать из них во время преследования были убиты, а остальные где-то спрятались.

   – На почтовые станции могут напасть? – спросил у Лагоса.

   С первых же дней знакомства мы с ним как-то сблизились и перешли на дружеское 'ты', при этом все остальные обращались ко мне не иначе, как господин, а Илану даже Лагос называл госпожой.

   – Нет, Рэд, на почту или их курьера может напасть только последний идиот, – ответил он, – Об этом в тот же день станет известно на всех близлежащих станциях, а значит, все соседние цезархи тут же устроят облаву, из которой уйти будет невозможно. А вот на какую-нибудь ферму арендаторов или дорожных путников, так это запросто...

   К счастью, бандитская напасть нас пока что миновала, и путешествие протекало спокойно. Вечером добирались до очередной станции, мылись, ужинали и ложились спать. Кстати, народ баньку посещал регулярно, мы же по известной причине туда не ходили. И когда вначале пути Лагос с некоторым недоумением спросил, почему мы не моемся, ответил, что мы с Иланой привыкли мыться в корыте, но баню когда-нибудь обязательно попробуем.

   Все же в дороге люди уставали, даже не физически, а чисто психологически – от монотонности путешествия. По рекомендации стариков один раз в докаду мы останавливались в каком-нибудь городе на целые сутки, и тогда никто кроме нас с Иланой, двух дедовых внуков и Вида в гостинице не оставался, все убегали на ночь в храм Силары, богини любви и покровительницы гладиаторов, циркачей и лицедеев. Оказывается, содержать для услады рабынь общественного пользования гостиницам, постоялым дворам или станциям категорически запрещалось, а ослушника карали каторгой и конфискацией имущества в доход императора или государства, что в данном случае одно и то же. Кстати, изнасилование свободной гражданки империи тоже каралось усекновением головы, так что Илана когда-то лишь исполнила норму закона.

   Около тысячи лет назад пленённая царевна одного из поглощенных государств была насильно передана на воспитание храму Силары, но как то запала в глаза наследному принцу и вскоре стала императрицей. Именно тогда жрицы любви были всесторонне обласканы, а их храм получил высочайшие преференции, именно с тех пор на законодательном уровне лишь они имели право преподносить любовь и ласку жаждущим, за материальное вознаграждение, естественно. Их храмы самые большие, богатые и роскошные, правда, это единственный в империи религиозный культ, который со своих домов услады платит казне десятину налога. Злые языки болтают, что наибольший доход государство получает далеко не от захватнических войн, и совсем не от торговли.

   Обычно после таких дней отдыха, парни в пути делились своими похождениями во всех формах и красках, при этом совершенно никого и ничего не стесняясь. Чтобы моя изумлённая девочка не усвоила извращённую теорию сексуальных забав, в базе данных своего ПК разыскал, разблокировал и скинул ей последний предмет общеобразовательной программы Содружества – 'Культура половых отношений'. Несмотря на то, что секс казался делом простым и элементарным, объём информации по предмету был немаленьким, и Илана штудировала его три дня подряд, а ещё три дня была задумчива и молчалива. Теперь же при возникновении подобных разговоров шокированной не выглядела.

   Прибыв в вечерних сумерках на окраину Фороса, кроме полуторасуточного содержания восьми быков, одиннадцати лошадей и охраны имущества, на постоялом дворе оплатил лишь две комнаты, одну для нас с Иланой, а вторую для Вида и дедовых внуков. Сам же дед Котяй вместе с дружком Лагосом сбежали раньше всех. Говорят, что ночь со жрицей не первой молодости стоит один солд, а с более юными от двух до четырёх солдов.

   Перед походом всему личному составу команды было выдано по двадцать четыре солда аванса. Часть этих денег они оставили дома, в семье, а часть взяли с собой на мелкие расходы и развлечения, вернее, для снятия психологической нагрузки. Правда, мальчику, пришедшему в храм Силары впервые, жрица-наставница в течение двух вечеров преподаёт четыре урока совершенно бесплатно, при этом акцентируя внимание на обязательном удовлетворении партнёрши. Считается, что эту учёбу не прошли лишь Вид и дедовы внуки, а я не отлучаюсь по очевидной причине: зачем куда-то бегать от молоденькой красавицы. Вот пусть и находятся в неведении, а мы с Иланой тем временем вымылись в корыте и завалились спать.

   Весь следующий день для меня и Лагоса прошёл в хлопотах. Илана тоже за нами увязалась, а то как же, пойти на рынок и без неё?! Овёс купили быстро, зато муку выбирали долго. С ней было не всё так просто, нужно было пройти по торговым рядам и перепробовать на вкус испеченные лепёшки, какая из них придётся по вкусу больше всего, ту муку и покупали. Лагос отпрыгал на своей деревяшке всё, что мог и, наверное, этими лепёшками объелся. В конце концов, с выбором определились и купили девять пятиамфорных бочонков муки и два мешка сухарей. С собой ещё везли три мешка сухой рыбы и кое-что собирались докупить в пограничном городе, так что голодной смертью точно не умрём.

   Лагос нанял арбу, и все покупки отвёз на постоялый двор, а мы ещё добрых часа три болтались по рынку. Нет, ничего не купили, просто бродили, нюхали, щупали и пробовали. Но когда от такого глупого времяпровождения душевное состояние подкатило к точке кипения, Илана, видимо, что-то почувствовала, схватила меня за руку и сказала:

   – Ладно, Рэд, всё! Идём отсюда!

   Когда вернулись к гостинице, то увидели привычную картину: на заднем дворе бойцы стучали тренировочными мечами, то есть, палками обыкновенными, а дед в который раз обучал мальчишек-ездовых, вооружённых щитами и копьями, отражению атаки в пешем строю, а так же защите от нападения парой, стоя спиной к спине. В дороге он их тоже дрессировал немало, заставляя держать щит под левой рукой, а арбалет и копьё под правой таким образом, чтобы исходя из вводной задачи, те в мгновение ока могли выхватить необходимое для боя оружие.

   Увидев Лагоса с двумя тренировочными мечами, подошёл к нему, забрал оба и сказал:

   – А ты говоришь, что Вида будешь отдавать в какую-то школу, а чем вот эта, практическая школа хуже?

   – Ну, там всё же мастера-мечники, бывшие гладиаторы, и учёный раб есть, – пожав плечами, сказал он.

   – У меня тоже есть учёный раб, и тех, кто даст мне новую клятву подчинения и останется в команде не на один поход, а хотя бы лет на десять, обучим и грамоте, и счёту, и некоторым приёмам, которыми владеем только мы с Иланой.

   Решив размяться, оглянулся на двух спарринг партнёров, которые так усердно пытались друг друга достать, что только треск стоял:

   – Эй, Ринос, Лидус, ну-ка навалитесь на меня, двое на одного!

   Они себя ждать не заставили, потому, как частенько я их бивал, и они просто мечтали зацепить меня хотя бы разок. Отпрянув друг от друга, и оба осклабившись, они свои палки развернули в мою сторону и сходу атаковали. Этим парням недавно исполнилось по восемнадцать лет, оба были женаты и в кругу молодой поросли наёмников ходили в верховодах и считались крутыми. Но однажды в этот круг пришла девочка Илана и в показательном тренировочном бою сделала их обоих на раз. А на следующий день объявился и я, разделавшись с каждым персонально и с группами по три бойца в отдельности. Это их Лагос подначил, мол, покажите себя будущему нанимателю, пусть видит, с кем имеет дело. В общем, тогда они себя не показали, но болезненных впечатлений получили достаточно, после чего признали во мне мастера и дали клятву послушания на этот поход.

   Илана и дома, и в пути постоянно тренировала всех ребят, ставила по-новому руку, направляла и подсказывала. И что самое интересное, она для них была непререкаемым авторитетом. А эти двое, мои нынешние спарринг-партнёры, нахватались вершков больше всех и сейчас ринулись меня побеждать.

   Их действия были совершенно предсказуемы. Заблокировав правый рубящий удар Риноса, вторым мечом отвел укол Лидуса в нижнюю плоскость и сделал шаг влево. Стряхнув правый клинок противника вниз, и одновременно скользя по клинку Лидуса вверх, молниеносно нанёс тычок ему в левую подмышку, после чего подшагнул за спину и, прикрывшись его телом, достал Риноса, сделав условный рез внутренней части бедра. Из-за помехи в виде собственного партнёра нанести мне удар он не мог, а уйти просто не успевал, так как я мог работать с обеих рук.

   Подобный удар когда-то нанесла мне Илана, но сделала это, выполнив невероятный кульбит, я же сейчас резко сократил дистанцию и вступил с противником в плотный контакт. У нас с ней разные школы фехтования, между тем учились в одном и том же месте – виртуальной игрушке 'Меч и магия'. Только её учила эффектным и красивым приёмам мастер-воительница, меня же – профессиональный бретер, который говорил:

   'Фехтование есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость ударить противника, избегая его ударов, делает искусство фехтования чрезвычайно сложным. Ибо к глазу, который видит и предупреждает, к рассудку, который обсуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, чтобы дать жизнь оружию'.*

   – Илана, – подошёл к стоявшей в сторонке и наблюдавшей девочке, – Подключайся к процессу, твои любимчики ни на что негодны, а возомнили о себе не знать что.

   – Они мне не любимчики, – она дёрнула плечом и опустила глаза.

   – Не знаю, не знаю. Возьми, поработай, – сунул ей в руки тренировочные мечи и отошёл в сторону.

   – Ну и что, если меч заблокирован?! – теперь во дворе зазвенел её голосок, -

  Динос открылся и красиво подставился под удар левой ногой. Во время боя все средства хороши! Теперь вы вдвоём пошли на меня! Пошли! Вот так! – раздался стук тренировочных мечей.

   – Ай! Госпожа, так вы же ногой по яйцам попали!

   – Ринос, они в бою должны быть железными, иначе умрёшь! Здесь тебе не турнир по спортивному фехтованию!

   – Госпожа, а что это такое, спортивное фехтование?

   – Расскажу как-нибудь потом, когда вернёмся домой.

   Так мы и провели этот день до вечера, потом народ отправился в баню, а мы с Иланой потопали в номер дожидаться корыта и тёплой воды.

  * Крылатое высказывание Жана-Батиста Поклена (Мольера), проживавшего в XVII веке, величайшего драматурга Франции и великолепного фехтовальщика.

   В связи с тем, что день стал короче, в последнее время поднимались задолго до рассвета. К этому времени с вечера заказанная еда уже была приготовлена и мы плотно завтракали, затем ездовые впрягали своих быков в нашейное ярмо и смазывали оси колёс, а все остальные седлали лошадей. Кстати, за лошадью Иланы наперегонки ухаживали два неоднократно битых мною в спаррингах бойца – Ринос и Лидус. После того, как старики проверяли увязку грузов, Лагос давал отмашку, и мы отправлялись в путь.

   Порядок построения установился следующий. В авангарде верхом шли мы с Иланой, Лагос и четверо бойцов, следом за нами скрипели колёсами арбы, первой управлял Вид, второй и третьей дедовы внуки и замыкающей дед Котяй. Арьергард возглавлял Ринос и с ним трое верховых бойцов.

   Внешне наш охранный отряд выглядел прилично, не хуже кадровой латы (подразделение из десяти всадников) имперской армии. На каждом воине, даже на мальчишках-ездовых были одеты доспехи, изготовленные из вываренной воловьей кожи и укрытые стальными нагрудными пластинами, да, именно стальными. Всадники дополнительно были оснащены правыми наручами и поножами, а за их спинами прямо над верхушками шлемов возвышались диски круглых щитов. Цельнометаллический шлем, особая гордость моих воинов, был таким же, как у богатых всадников или гвардейцев императора – с откидной личиной.

   Мечи для воинов изготовили по типу моего, но с обычной крестовиной, правда, сталь, которую применили для ковки оружия и доспехов, была не совсем оружейной. Мастер сделал скрутку из прутков рафинированной стали и обычного железа, которую сваривал и проковывал несколько раз. Подобный эконом вариант меня вполне устраивал, потому как даже в таком виде оно по качеству превосходило вооружение и оснащение любого элитного подразделения империи.

   Из метательного оружия абсолютно всему личному составу отряда, в том числе и ездовым, вручил отличные арбалеты со стальными луками и рычажным натяжением тетивы.

   – Мальчики говорят, – как-то сказала Илана, – Что если поход будет удачным, то они тебе дадут клятву и на десять лет, а Вид и внуки деда Котяя, если вернутся домой живыми, то не зависимо от итогов похода будут просится к тебе в оруженосцы, ты и для них авторитет. Но лично я думаю, что это подсказки Лагоса и самого деда Котяя, кроме того, уж очень им арбалеты и доспехи понравились, расставаться не хотят.

   Все эти разговоры я и сам слышал, слух у меня прекрасный, а парни особо и не шушукаются.

   Из Фороса вышли по той же Седьмой дороге, по которой шли последние шестьсот сорок кошангов. Лагос ехал рядом и объяснял дальнейший путь.

   – Надо пройти ещё десять станций и свернуть на Восьмую имперскую Северо-восточную, – рассказывал Лагос, – А ещё через десять станций выйдем на Девятую, а там, глядишь, и горы увидим.

   – А сколько дней ещё идти? – спросила Илана.

   – Двадцать девять станций. Если на то будет воля богов, то дней через пятнадцать выйдем к пограничному городу Карту, он стоит у подножья гор и это последнее обжитое место. На день-два задержимся, подготовимся и двинем дальше. От города до перевала четыре дня пути.

   – Перевал высокий?

   – Нет, Рэд, мы пойдём через разлом в горах, в том месте они невысокие и для каравана проход хороший.

   Несмотря на то, что дни были всё короче, а ежедневный переход приходилось начинать и завершать в темноте, путешествовать стало гораздо легче. Полностью прекратились дожди, при этом погода установилась солнечная, но прохладная, датчик тактического шлема показывал ночную температуру плюс четыре-пять, а дневную – восемь десять. Таким образом, путешествовать стало сравнительно комфортно. Почему 'сравнительно'? Потому, что на этот счёт мой дедушка говорил так: 'Заставь человека тяжело и долго трудиться, а затем дай небольшое послабление, и он будет счастлив'. Вот так и у нас, после постоянных нудных дождей наступили приятные деньки, даже на душе стало веселей. А ещё радовало то, что тысячи километров пути личный состав преодолел бодро и, самое главное – никто не заболел.

   Чем ближе мы подходили к северо-восточной границе, тем меньшей была плотность населения, фермы арендаторов и виллы аристократов на окружающих землях встречались гораздо реже. В центральных эпархиях империи возле каждой почтовой станции вырастали большие поселения, здесь же и посёлки были маленькие, и станции помельче, зато все городки превратились в крепости.

   С выходом на Восьмую имперскую дорогу стал меняться ландшафт местности: огромные лесные массивы поредели и переходили в степные просторы с частыми холмами. Лагос говорит, что в этих местах зерновые культуры растут плохо, зато выпасаются тучные стада коров и овец, здесь стригут отличную шерсть и делают лучшие в империи сыры. Мы с Иланой смогли убедиться лично, перепробовав в придорожных харчевнях несколько десятков сортов, сыры оказались действительно вкусными. Кстати, стоили они сущие гроши.

   Холмы, мимо которых петляла дорога, становились всё выше и, наконец, на пятидесятый день пути мы увидели синеву гор, правда, идти к расположенному у их подножья городу пришлось ещё целых пять дней. Карт оказался настоящей твердыней, окруженной рвом и высокой десятиметровой стеной.

   На воротах точно так же, как и в любом городе империи стояла стража и писарь, помощник комита. Он проверил мой медальон, где кроме номера было отлито: 'Андрогорн. Рыбацкий посёлок', макнул в висящую на шее чернильницу перо и старательно всё записал на лист, прикрепленный к писчей доске. После этого задал стандартный набор вопросов:

   – Ваше имя, господин, род занятий, с кем и какой целью прибыли в наш город?

   – Рэд Дангор, торговец из Андрогорна, со мной десять воинов и четыре ездовых, прибыли кое-что купить и денёк отдохнуть.

   – Торговать будете?

   – Нет, идём за перевал, – ответил ему.

   – За перевал? – удивлённо переспросил он.

   – Да, а что?

   – Ничего, – пожал он плечами и спросил, – пребывание в городе планируется на сколько дней?

   – Пока на два, а там посмотрим, – ответил ему, после чего рассчитался за въезд одиннадцати лошадей и восьми волов.

   Получив на руки один солд и выдав два россо сдачи, чиновник отошёл в сторону.

   – Подождите, – к нам приблизился стражник в шлеме, с навершием десятника – небольшой конической шишкой, – Господин, вы знаете, что из рудников соседней цезархии сбежали каторжане?

   – Да, об этом говорят на всех почтовых станциях. Вроде двенадцать разбойников уже уничтожили, а ещё двадцать один где-то гуляет.

   – Точно! – воскликнул он, – Только в живых осталось семнадцать, пять дней назад четверых подстрелили егеря нашего эпарха. Предполагается, что разбойники пытались пройти в сторону Хардлинга напрямую по территории империи, но из-за облав не смогли, поэтому вынуждены были вернуться к горам, и прорывались к нашему перевалу.

   – А что им там делать? – спросил Лагос, – Зимой в степи или тайге?

   – Эти горы являются истоками многих рек, – стал разъяснять десятник, – В основном они текут на север или северо-восток, но одна течёт на запад. Сейчас они застыли во льду, но при наличии лошадей, транспорта, корма и пропитания, по ним можно пройти без проблем куда угодно и на тыщу, и на две тыщи кошангов.

   – А туда, – Лагос кивнул на горы, – из торговцев кто-нибудь уже ушёл?

   – Да, докаду тому караван из девяти арб и сегодня утром второй, из пяти, – ответил он и широко ухмыльнулся, – Только в первом было полтора десятка воительниц-лучниц и во втором семь. Учтите, без дальнобойных луков там делать нечего, иначе вас перещёлкают, как курей. А у вас что-то ни одного не вижу.

   – Мы обойдёмся, – ответил ему.

   – Ну-ну! Смотрите, чтобы ваше красивое оружие и доспехи не достались тамошним дикарям, – он с пренебрежением окинул меня взглядом, затем с некоторым удивлением взглянул на Лагоса, и махнул рукой в сторону ворот, – Ладно, проезжайте.

   Завтрашний день был самым коротким днём зимы и в империи считался праздничным, наступал Новый год, поэтому Лагос предложил постараться решить все вопросы за оставшийся световой день. Нужно было заказать изготовление лыж с вращающимися опорами, которые при перемещении арбы по снегу устанавливаются вместо колёс. Это было самым трудоёмким делом, которое могло забрать до четырех-пяти дней рабочего времени и задержать в городе.

   На наше счастье у местного мастера было ровно шестнадцать таких брусков-заготовок с одним загнутым вверх концом. Он лишь перемерял оси наших четырёх арб и, пользуясь монополией, назначил шкуродёрную цену по два зеола за комплект, обещая отдать готовые изделия к утру. У него же мы заказали пятнадцать пар снегоступов, уплатив за них всего три солда.

   В моем ПК конструкция снегоступов была такой же, зато санки для перемещения гужевого транспорта выглядели совсем иначе. Но коль аборигены столетиями пользуются именно такими лыжами, то почему я должен сомневаться в их качественных и функциональных характеристиках?

   Фактически всё необходимое в пути успели купить в этот же день.

   – У нас самое жирное земляное масло, берите ещё, – нахваливал однорукий, седой и морщинистый продавец, – И горючий камень самый лучший, горит голубым пламенем и не коптит. В степи то, что нужно, уж поверьте мне.

   – А откуда вы знаете, что мы идём в степь? – спросил у него, рассматривая мелкозернистый уголь.

   – Ха! Да кто ж этого не знает?! – воскликнул он, дохнув перегаром, – Курьеры с почты каждый день здесь, а кроме того, дни сейчас хорошие, со стены далеко видно, мы вас с утра увидели, и вот дождались. Лыжи заказали?

   – Ну, да, – ответил ему.

   – То-то же, мастер Хорив их уже три дня, как изготовил. А после праздника ещё шесть комплектов гнуть будет, через докаду очередной караван подойдёт.

   – Вон оно, в чём дело, – пробормотал я, и мы с Лагосом переглянулись.

   – А походные печки у вас есть? – спросил хитрый старик.

   – Как раз собирались идти к кузнецам, – ответил Лагос.

   – Не ходите, могу продать три печки по три зеола.

   – Сколько? – спросил у него, – да это же цена неплохого пехотного клинка!

   – Ха! В кузнечном ряду возьмёте по четыре зеола за штуку. Если не верите, то можете сходить, но предупреждаю сразу, когда вернётесь, я вам уже по три продать не смогу, не хочу портить с кузнецами дружеские отношения.

   – Ладно, давайте три, – согласился с весёлым одноруким торговцем и вручил затребованные десять золотых.

   – А зачем нам три печки, – спросил у Лагоса, когда мы только планировали этот поход.

   – Ну, как же, ведь нам не только нужно поесть и помыться, – пожал он плечами, – Не будем же мы скотину и лошадей поить ледяной водой.

   Вот так, за сорок два литра нефти и две столитровых бочки угля уплатил один золотой, а за три поганых железяки, представляющие собой решётчатые десятилитровые кошёлки с четырьмя стойками-рогами, на которые устанавливают котёл – целых девять. Грабёж среди белого дня! Но вслух не роптал, прекрасно понимая, что представители местного товарного рынка связаны друг с другом прочно и в сговоре находятся давно, а уповать на антимонопольное законодательство можно будет лишь через многие сотни, если не тысячи лет. Впрочем, спрос рождает предложение, и каждая из сторон стремится к собственной удаче.

   Спальные мешки из овечьих шкур нам обошлись недорого, по одному солду за штуку. А ещё докупили шесть кругов сыра и, по рекомендации Лагоса, бочонок смеси сухого измельчённого мяса, перемешанного с сухофруктами. Он говорит, что это есть исключительно питательный и удобный для путешественников пищевой концентрат, уже пригодный для употребления. Таким образом, в четвёртой арбе мы заложили даже наше с Иланой спальное место, но это ерунда, спать будем в палатке.

   Начиная с рассвета завтрашнего дня, и на протяжении полных суток в империи никто не работал, даже жрицы Силары, поэтому личный состав, не теряя времени зря, быстро помылся и побежал на поиски развлечений и плотских утех. Лагос с дедом на пару тоже испарился бесследно, правда предупредил, что лыжи утром у мастера заберёт сам, и чтобы я не беспокоился. А мы с Иланой после того, как поужинали, вернулись в номер, помылись и занялись любимым делом – завалились спать.

   Нужно отдать должное, наши парни не совсем испорченные разгильдяи, к завтраку явились вовремя и лишь Динос пришёл с фонарём под глазом и Лидус с синяком на скуле.

   – Что это с ними? – спросил у Лагоса.

   – А, погуляли, – тот беспечно махнул рукой, – С местными поцапались.

   – Претензий не предъявят?

   – Нет, мои хлопцы порядок знают, в дела, которые могут пахнуть претензиями, приучены не лезть.

   Когда мы уже закончили приём пищи, и я поднялся из-за стола, тем самым давая разрешение всем остальным покинуть свои места, дверь в зал столовой открылась, и вошли два человека. Один из них, по фигуре и обмундированию явно воин, а второй совсем невысокий, кругленький и пухлый мужчина, лет сорока. О высоком статусе этого второго говорил подбитый беличьими шкурками ярко-красный плащ и меховая шапка с пучком собольих хвостов.

   – Это к нам, – сказала Илана ещё до того, как он окинул помещение взглядом и направился в нашу сторону.

   – Вы Рэд Дангор? – обратился он ко мне.

   – Да, с кем имею честь?

   – Прошу простить, моё имя Арнид Хондар. Я занимаюсь торговлей и хотел с вами переговорить о делах.

   – Рад знакомству, слушаю вас.

   – Разрешите? – указал он на маленький столик и щёлкнул пальцами официанту, но рядом уже стоял собственной персоной хозяин постоялого двора и счастливыми глазами смотрел на посетителя, – Вина нам, красного тиморского, которое пятилетней выдержки.

   – Будет сделано, – тот поклонился и ненадолго исчез.

   Через некоторое время пришла служанка с серебряными чашами, а следом появился хозяин, который держал в руках оплетенный глиняный кувшин с залитым воском горлышком. Вино было густым, имело тёмно-красный цвет и приятный насыщенный запах.

   – Поздравляю вас с праздником пришедшего Нового года, господин Дангор, – мой собеседник поднял чашу.

   – Взаимно, господин Хондар.

   К спиртному я всегда относился безразлично, да и вино потреблял чисто, как компонент водного раствора, позволяющий утолить жажду, но это тиморское мне действительно понравилось, и вкус его был изумительным.

   – Приятный запах, великолепный вкус, не правда ли, господин Дангор?

   – Ваша правда, господин Хондар, но уповая на свою молодость, стараюсь вином не злоупотреблять.

   – Вот-вот, именно о молодости, горячности и недопонимании некоторого порядка вещей хотел с вами поговорить.

   – Да, готов выслушать вас внимательно, – безмятежно кивнул головой и ещё раз пригубил прекрасного вина.

   – Видите ли, о том, что делается на имперских дорогах, а так же кто, куда, как и с каким товаром идёт, знают все, кому это интересно знать.

   – Я уже об этом догадался, а в будущем постараюсь владеть интересной для меня информацией точно так же, как и вы.

   – Похвально, но это в будущем, а сейчас вы собрались за перевал с неподготовленной командой, вы знаете об этом?

   – Вы имеете в виду, что я иду без лучников? – спросил у него.

   – Да, именно об этом. Кроме того, ваша охрана состоит из неопытного молодняка, а те двое стариков, которые вас сопровождают, вероятнее всего люди совершенно безответственные. Вы не представляете, что вас ожидает в пути. Дорога через зимнюю степь и по ледяным рекам сама по себе сложная, но если дикари увидят, что с вами нет лучниц, то обязательно нападут. Их луки бьют недалеко, шангов на сто пятьдесят, но зато они могут попасть белке в глаз. Они вас просто расстреляют издали, затем придут и дорежут, а тех, кого не дорежут, то замучают пытками ради какого-то своего божка, что ещё хуже. В общем, я вам настоятельно не рекомендую уходить за перевал, иначе погибнете.

   – Господин Хондар, на счёт нашей состоятельности в этом деле лично у меня другое мнение. И всё же, этот разговор вы затеяли не просто так, значит, у вас есть какие-то предложения?

   – Есть, господин Дангор. Я приблизительно знаю номенклатуру, объём и закупочные цены ваших товаров, поэтому готов всё выкупить. А так же то, что вы успели набрать на рынке, по тем же ценам откуплю обратно. Таким образом, на каждый затраченный солд вы получите два солда чистой прибыли. Но эти капиталы можно удвоить, если загрузиться у нас шерстью. Я вам даже посодействую в приобретении трёх повозок дополнительно.

   Мой собеседник поднял чашу и сделал несколько мелких глотков, видимо настраивая голосовые связки на выражение, казалось бы, искренних пожеланий и выгодных предложений, затем склонил голову к плечу, подался немного вперёд и заглянул мне в глаза:

   – Поверьте, господин Дангор, далеко не каждый торговец за полгода может заработать тысячу золотом, но я готов вам помочь. А если такие поставки станут ежегодными, да с утроенными объёмами, то помогу вам стать человеком очень богатым, понимаете?

   Я его действительно слушал внимательно и никак не мог понять побудительных причин этой встречи, но то, что никакими доброжелательными и благотворительными мотивами здесь не пахнет, был уверен на сто процентов. Во-первых, мой товар здесь столько и стоил, сколько он предложил. Во-вторых, никто на такие дальние расстояния такие объёмы товара не таскал, кроме как для целевых нужд, например, для закупки мехов. И в-третьих, в отношении того, что сложно за полгода заработать тысячу золотых, я ему тоже не поверил. На территории империи существует целый ряд перевалочных рынков, работать между которыми довольно выгодно, хотя бы за счет короткого плеча доставки товаров. Таким образом, оборачиваемость капиталов, а следовательно накопление доходов увеличивается многократно.

   – Лестное предложение, – ответил уклончиво, – особенно лестно слышать из ваших уст беспокойство о судьбе моего предприятия.

   – Вот-вот, за перевалом никаких перспектив у вас нет. Зачем рисковать понапрасну, вы даже вернуться оттуда не сможете, а я предлагаю достойный выход.

   Состроив задумчивое выражение лица, пригубил вино, пару минут посмотрел в потолок, затем отставил чашу, точно так же склонился над столом и посмотрел собеседнику прямо в глаза.

   – Господин Хондар, ваше предложение заманчиво. И мне кажется, что оно было бы более интересно человеку степенному, повидавшему жизнь, а я ещё молод и хочу посмотреть мир.

   Хм, – он тоже поставил чашу на стол и поднял глаза, – Вы сейчас поспешили с ответом, подумайте ещё раз.

   Помолчав минуту, всё так же посмотрев ему прямо в глаза, ответил:

   – Благодарю вас, но я уже принял решение и готов рискнуть.

   – Жаль, – он достал из пояса и положил на стол жёлтый кругляш зеола, встал и направился к двери, но вдруг остановился, оглянулся через плечо и ещё раз сказал, – Жаль.

   После того, как хозяин заведения закрыл за посетителями дверь и прибежал убирать со стола, я у него спросил:

   – Простите, уважаемый! Вы не подскажете, господин Арнид Хондар, он кто?

   – О! Это очень богатый человек! Торгует шерстью и мехами!

   – Вон оно как? Благодарю вас, уважаемый.

   Всё это время Илана сидела в дальнем углу и наблюдала за нашим диалогом со стороны, а когда собеседник покинул помещение, она подошла ко мне, взяла за руку и мы направились в жилой сектор на второй этаж.

   – Вначале он искренне пытался тебя убедить, – тихо сказала она, – а когда уходил, оглянулся и сказал 'Жаль', то вычеркнул из списков живых.

   – Солнышко, – шепнул ей, – Пусть даже не мечтает, это мы кого захотим, того и вычеркнем.

   Глава 3

   Северо-восточный оплот империи – пограничный город-крепость Карт, который контролировал наиболее удобное сообщение со степью кочевников, остался далеко позади, а наш караван вот уже третий день двигался вдоль ущелья, подымаясь всё выше в горы. По данным ПК тактического шлема мы находились на высоте одна тысяча четыреста пятнадцать метров над уровнем моря. Погода стояла чудесная, целыми днями светило солнце, а температура воздуха днём держалась в пределах семи градусов тепла. Ночью температура опускалась до минусовой, но снег лежал высоко в горах, окрасив в белый цвет далёкие хребты и острые вершины.