Текст книги "Мореход (СИ)"

Автор книги: Александр Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

   – Домик в Литейном продал? – спросил у него.

   – Зачем? Там сейчас Динос с жёнами Милой и Летой хозяйничают, хотят самостоятельности, вот пусть и живут. Правда, Мила больше домом занимается, а Лета заделалась швеёй, и каждый день на лошадке ездит на работу.

   – А Вид где живёт?

   – Меньший с нами.

   – Ну что, неплохо устроился, – легонько хлопнул его по плечу и сменил тему, – А ты случайно не знаешь, где обитает некий торговец Хартон?

   – Конечно знаю, недалеко от префектуры, – Лагос безразлично пожал плечами и вдруг замер, медленно повернулся ко мне и искоса взглянул, – Ты думаешь, это он?

   – Мне не надо думать, я знаю, – тихо ответил, – Но говорить об этом с кем-либо категорически запрещаю. Ясно?

   – Ха, яснее не бывает.

   – Тогда поехали, покажешь где его дом, да и в префектуру заодно зайду, нужно избавиться от части серебра.

   – Всё же хочешь выкупить те камни? – огорчённо спросил он.

   – Хочу.

   Глава 3

   Прошло лишь три дня, как огромная полная луна стала стариться и на её теле образовалась маленькая щербинка, при этом ночную землю освещала всё ещё достаточно ярко, пока в половине четвёртого утра не пряталась за горизонтом. Наступившую южную темень, которая держалась в течение целого часа не мог рассеять даже свет высоких звёзд, но затем серело рассветное небо и наступало утро. Сидя в подготовленной к взлёту спасательной капсуле, мы дожидались именно этого, самого тёмного времени суток.

   Дома на хозяйстве оставили Лагоса и четырёх охранников, а пятеро воинов, в том числе обе воительницы, сопровождали нас верхом почти до скальной гряды, на которую мы впервые приземлились в этом мире. Отдав поводья сопровождению, мы с Иланой и Хуа закинули на плечи котомки с едой, и нырнули в лесные заросли. Дальше пошли по знакомой тропе в горы, а остальные развернулись и отправились домой. Как Гита не настаивала, и как Кара не просилась следовать за нами, я им отказал, не нужны мне лишние умы, воспалённые непотребными знаниями.

   Скалу и пещеру нашли в том же виде, в каком и покинули: летательный аппарат и маяк были на месте, целы и невредимы. Кстати, ретрансляцию связи мы испытали, когда ходили с торговым караваном; устойчивый сигнал прекращал приниматься на расстоянии в одну тысячу триста восемьдесят километров.

   Развёрнутый маяк решил не трогать. Находится он в недоступном для неподготовленного человека месте, укрытый от любых атмосферных осадков широким козырьком. Немаловажен и тот факт, что высота двести восемнадцать метров над уровнем моря способствует увеличению дистанции прохождения сигнала на треть. Да и на картах его расположение обозначил, как место пересечения нулевого меридиана, поэтому, стоять ему здесь многие годы.

   Мы с Иланой немного поспали и проснулись по сигналу таймера ровно в половине четвёртого. Всё это время компьютерная панель головизора была включена, и специально для Хуа друг за дружкой крутились какие-то фильмы. Кажется, с того момента, как мы здесь расположились, выражение его лица с широко распахнутыми глазами и опущенной до пола челюстью, не изменилось. Но никаких вопросов не задаёт, замер, словно истукан. Впрочем, чему удивляться, ведь здесь обитает дикий народ.

   – Всё, Солнышко, – повернулся к Илане, – выключай игрушку, пора дело делать.

   По данным бортового компьютера ёмкости заряда аккумуляторных батарей хватало всего на триста семьдесят километров, то есть, триста семьдесят минут работы на холостом ходу или тридцать две минуты при максимальной нагрузке. Этого, конечно, мало, но для решения насущных вопросов должно хватить.

   Восемьдесят километров для нашего аппарата это сущая ерунда, через восемь минут мы зависли над крышей дома одного из самых состоятельных людей столицы, торговца Хартона , нашего конкурента, недоброжелателя и несостоявшегося убийцы в одном флаконе. Бдящих на подворье охранников ни тепловизор, ни прибор ночного видения не показал, поэтому сразу же пошли на облёт и съёмку периметра дома, где насчитали на трёх этажах пятьдесят четыре оконных проёма.

   В некоторых нюансах местной архитектуры и назначении тех или иных помещений в любом доме, мы представление имели, поэтому знали, что на первом хозяйственном этаже и женской половине нам делать нечего. Зато происходящее в комнатах с оставшимися восемнадцатью окнами второго и третьего этажа мужской части дома, будет представлять большой интерес.

   "Жучков" в наличии было четырнадцать, немного не хватало, но есть предположение, что в большинстве комнат не по одному окну. Однако, как бы там ни было, окна третьего этажа под контроль решил взять все, а на втором – через одно. Ночь была жаркой, поэтому, как и положено при природной вентиляции, все оконные проёмы, кроме двух, были без стеклянных и плёночных створок, прикрывались лишь наклонными жалюзи.

   Открыв кормовой люк и запустив в кондиционированный салон духоту улицы, Илана медленно облетела внешний периметр, а я попутно активировал и запускал "жучки" во все запланированные окна. Прицепил даже к наружной раме одного из зарешёченных и закрытых цветастым витражом. В данном случае произвести съёмку внутреннего помещения не удастся, но записать разговор, если такой там будет, сможем обязательно.

   Мероприятие длилось сто пятнадцать секунд, и надеюсь, что за это время никого из обитателей дворца побеспокоить не успели. Теперь наш путь лежал к лесоповалу. Его координаты были зафиксированы и введены в бортовой компьютер, так что уже через семь минут мы были на месте.

   Изображение местности на панели головизора отсвечивало зеленоватым светом, но просматривалось отлично. Перед тем, как сесть на удобную полянку, укрытую зарослями со всех сторон, переключился на тепловизор; людей в округе не наблюдалось, но поблизости от будущего места дислокации, в районе небольшого ручья бродило стадо животных, один из них был более массивен, с большими ветвистыми рогами, а остальные – безрогие и помельче. Компьютер идентифицировал их, как один из видов оленей семейства парнокопытных.

   – О! – Хуа ткнул пальцем в изображение, – Олень!

   – Некогда нам заниматься охотой, – с сожалением сказал я.

   – И незачем, – добавила Илана, – пропитания хватит на шесть дней.

   – Эх, женщины, не понимаете вы мужскую душу, – ответил ей с укоризной.

   – Знаю-знаю, изучала, – рассмеялась она, – тысячелетние гены дикаря-добытчика спокойно жить не дают.

   Приземлившись, мы решили немножко вздремнуть, и это немножко растянулось на два часа. Проснувшись в шесть утра и увидев, что солнце уже давно, как взошло, растолкал помощников и сунул Хуа шесть "пугал", расставлять и активировать их он умел. Илана потянулась и объявила, что начинает готовить завтрак, а я решил времени зря не терять, надел компьютерные очки, вставил в ухо горошину телефона, затем взял плазменный резак и отправился на работу, заниматься распиловкой леса.

   Для дерева не нужно применять сложные режимы резания, поэтому диаметр плазменного луча настроил на размер в два микрона, а мощность на самый минимальный уровень. Вначале необходимо было от ствола отделить все ветки, затем их порезать на мерные куски. Решил всякие огрызки и обрезки не выбрасывать, так как всё равно придётся покупать дрова для растопки пропарочных камер.

   Умная техника воздух не режет, лишь только препятствие. На рез приходится доля секунды, взмахнул рукой и всё! Древесина не то что обуглится, даже нагреться не успевает, правда слегка темнеет, словно давно отпилена и состарилась. Данный метод обработки хорош тем, что не рвутся волокна древесины, а так же плоскость среза получается ровной, её даже строгать нет необходимости.

   Мои размышления прервал сигнал вызова на телефон ПК.

   – Слушаю тебя, Фагор?

   – Господин, простите, это вы?

   – Да я! Докладывай!

   – Только что приходил господин Ларт Стром и разговаривал с господином Лагосом Корваном. Он сказал, что обе галеры ушли к вам в верховья реки и высказывал сомнения, что там уже есть что-нибудь под погрузку.

   – Ничего страшного, деньги уплачены, нечего будет грузить, значит, вернутся обратно.

   – Да-да, господин! Ему господин Корван так и сказал!

   – Вот и ладно. Кстати, Фагор, как там дома дела?

   – В порядке, господин.

   – Тогда всё, конец связи, пора работать!

   До завтрака я успел очистить от веток лишь одного дубового гиганта, а до заката – все остальные. Именно они пойдут на изготовление наборов корпуса, днища и бортов. Минимальная длина прямого участка ствола без кроны составляла тридцать метров, но большинство из них были на два-три метра длиннее. Но всё равно, брус придётся резать на девятиметровые балки, и на это есть несколько причин. Во-первых, вес самого массивного бруса сечением двести на двести миллиметров, составит около двухсот семидесяти килограмм, и не так-то просто его поворочать. Во-вторых, обе пропарочных камеры, принадлежащие мастеру Щипу, рассчитаны на закладку доски, длиной до десяти шангов, или девяти с половиной метров. В-третьих, размер открытого трюма средней грузовой галеры составляет тридцать шангов, или двадцать восемь с половиной метров, что позволит плотно разместить три стопки леса. Правда, основная часть бруса будет сечением сто на двести миллиметров, то есть, в два раза легче, но это уже ничего не меняет.

   Прямые ветки кроны так же собирался распустить на доску. Из информации моего ПК следует, что на конструкционные изделия они не пойдут, но уж очень текстура у них интересная, поэтому на изготовление мебели, отделке панелей или даже укладке декоративных полов их применить можно и нужно. А зачем выбрасывать? Ведь не даром одноглазому пирату отсыпал столько золота.

   Всякие прочие кривули и обрезки, весом в связке не более двадцати тонн, Илана с Хуа затягивали взятыми из ЗИПа техническими стропами в петлю, и капсулой оттаскивали на полтора километра к реке, куда уже завтра к вечеру должны будут подойти две грузовые галеры. До их прихода ещё время есть, так что порезать брёвна на мерные, удобные для подъема и транспортировки куски, ещё успею, и сделаю это завтра прямо на берегу. Конечно, спаскапсула к подобным работам не приспособлена, и будь в нашем распоряжении обычная грузовая платформа, то с помощью гравитационных захватов мы выполнили бы эту работу за полчаса, а не провозились до позднего вечера. Впрочем, и так хорошо, иначе пришлось бы нанимать штук пять арб и десяток грузчиков, которые бы здесь пахали не менее докады.

   Рано утром следующего дня приступил к роспуску стволов деревьев на мерный брус. Для этих целей пригодилось штатное приспособление к резаку, которое в обычной практике используется редко, но в данном случае для выполнения ровных резов без него не обойтись. Это было зажимное устройство с вращающейся консолью, которое скользило по полутораметровой линейке, закреплённой на телескопической треноге.

   Для роспуска ствола в горизонтальной плоскости, вначале подкладывал с его боков брёвнышки, зафиксировав таким образом от проворота и заваливания, затем посредине отступал на метра три и устанавливал приспособление с закреплённым резаком. Разворачивал линейку строго вертикально, после чего резак мог перемещать сверху вниз на любой размер (в данном случае на двести миллиметров), при этом вращая консолью влево и вправо, его луч двигался строго параллельно земле.

   Для резки в вертикальной плоскости, приспособление устанавливал со стороны срезанного комля, но теперь развернув линейку горизонтально и настраивая направление луча параллельно оси ствола. Предотвращая преждевременное опрокидывание, Хуа вкапывал с его левой стороны три полутораметровых бревна, а рез плах толщиной сто миллиметров я начинал с правой стороны, при этом пакет срезанного бруса осыпался наземь. Таким образом, резал плахи почти до средины, затем производил переналадку на левую сторону. Здесь пакеты срезанного бруса, сразу не отваливались, так как были поджаты к вертикально вкопанным брёвнам, благодаря опрокидывающему моменту более массивной части ствола.

   Сам по себе рез по всей тридцатиметровой длине ствола выполнялся не более, чем за одну секунду, больше всего времени уходило на наладку приспособления, перемещение резака и фиксацию очередного нужного размера. Так что в этот день распустили только пять исполинов. Можно было продолжать работать дотемна, но радар показал приближение по реке двух объектов, вероятно, грузовых галер, которые уже находились в пятнадцати километрах от места погрузки. Таскать брус с помощью летательного аппарата в их присутствии мы не собирались, поэтому подготовили к погрузке то, что есть. Впрочем, и этого было вполне достаточно.

   К подходу галер, на берегу возвышалось порядка трёхсот двадцати кубов пиломатериалов и дров. С учётом удельного веса этой дубовой древесины в семьсот семьдесят килограмм, их общий вес составлял около двухсот сорока шести тонн. Задекларированное подрядчиком водоизмещение каждой из гребных галер – сто сорок тонн, мои потребности обеспечит полностью. На вырубке осталось еще пять не распиленных стволов, а так же брёвна, нарезанные из прямых веток кроны, теоретическим объёмом триста пять кубов, как раз ещё на один рейс.

   Вдвоём с Хуа мы стояли у реки и встречали прибывающие суда. Они шли против течения под парусом, но гребцы тоже не отдыхали: вёсла поднимались и опускались. Их капитанами были старшие сыновья нашего поселкового старосты, и одного из них, который стоял на баке, уже было видно довольно отчётливо. Вёсла взмахнули в последний раз и были втянуты внутрь, а галера, разрезая воду тихой заводи устремилась к берегу.

   – Приветствую, Рэд Дангор! – невысокий, но атлетически сложенный, крепкий мужчина, в повязанном на затылке полосатом платке, свободной белой рубахе, красных штанах и таких же красных коротких сапожках, спрыгнул с высокого борта на песчаный берег.

   – И вам здравствовать, господин Гилон Стром, – уважительно кивнул ему.

   – Ай, брось, давай перейдём на ты, – он отмахнулся лопатоподобной рукой.

   – Давай, – согласился я.

   Вскоре причалила вторая галера, к нам подошёл и поздоровался второй брат, Нирт Стром, а следом выбрались на берег и весело меня приветствовали обе команды, мои дальние и близкие соседи.

   – Признаюсь честно, не думал я, что здесь уже что-то есть на погрузку, – Нирт удивлённо кривил рожу.

   – Мда, – Гилон задумчиво покивал головой и хлопнул меня по плечу, – Ну что, пошли оценим объёмы работы?

   – А что её оценивать? – пожал плечами, – Грузить и вывозить то, что есть, затем возвращаться за ещё одним рейсом.

   – Не понял, – Гилон взглянул на меня искоса, – Ты что, без разрешения экзарха ещё десять деревьев срубил?

   – Да нет же, здесь брус с пяти распиленных деревьев.

   – Не может быть, – воскликнул Нирт и мы все направились к складированным пиломатериалам, окружённым толпой моряков.

   – Смотри! Смотри! Как ровно отколото, словно разрублено огромным острым мечом, – шумели одни из них.

   – Глянь, не видно следов быков и арбы, так не бывает! – говорили другие.

   Гилон погладил рукой брус и ошарашено уставился на меня, как и все остальные, и энергично затряс головой.

   – Такого просто не может быть, – прошептал он.

   – Почему это, не может? – спокойно спросил у него и легонько толкнул стоявшего рядом слугу, зыркавшего на возбуждённых людей, как волчонок, – Моя жена хорошая видящая, смогла с кем-то там договориться.

   При этих словах, я кивнул на небо, а народ стал строить самые смелые предположения:

   – Точно! Я тоже слышал, что его Илана настоящая ведьма! Да, об этом все говорят, сильная ведьма! А ещё говорят, что они любимцы богов! Ага, недаром живыми с севера вернулись и десять арб мехов привезли. Угу, и ночных грабителей положили, простые люди с помощью двух стерв от них бы никогда не отбились.

   – Его бы сходить на вырубку и посмотреть, – неуверенно сказал Нирт.

   – Ты что, дурак? – тихо прошипел Гилон и толкнул брата локтём.

   В свою очередь я искоса взглянул на них и сказал:

   – А чего? Если хотите Илане помочь, то сходите.

   – А кто там, кто ей помогает? – спросил кто-то из моряков.

   – Не знаю, – пожал плечами, – И людей отпустил домой, и сам ушёл и слугу, вот, забрал. Подумал, что незачем у потусторонних сил под ногами путаться.

   – Это точно, – кивнул Гилон и громко воскликнул, – Всё! Нечего прохлаждаться, пока каша поспеет, грузимся! До вечера поработаем, а завтра с утра закончим. Отдыхать будем на обратном пути, когда пойдём по течению.

   Он постоял, пару минут подумал и повернулся ко мне:

   – Так говоришь, что нужен ещё один рейс? Что ж, условия устраивают, сделаем, и через три дня опять будем здесь, – сказал он и протянул открытую ладонь.

   – Сделка! – хлопнул сверху своей рукой, – Только все дрова выгрузите напротив пропарочных камер, и бруса ровно столько, сколько скажет Щип. А остальной – на участке, который порекомендовал выкупить ваш отец.

   Оба брата ухмыльнулись каким-то своим мыслям и синхронно кивнули головой.

   Моя Илана была малообщительной молчуньей, разве что во время занятий с воинами и после учебных поединков очень толково и скрупулёзно разбирала все действия спарринг-партнёров, указывая на ошибки и утерянные возможности. Но некоторое время назад она стала меняться: больше разговаривать, чаще улыбаться и строить мне глазки, иногда даже пела что-то себе под нос. А когда рассказал ей о состоявшемся на берегу разговоре и предположениях моряков, она так заразительно смеялась, что мою душу заполнило тепло и нежность, захотелось добыть и преподнести ей всё добро этого мира. Да...

   Ночевали мы в капсуле, но не начинали работать, пока галеры не загрузились полностью, и не отчалили. Оставшиеся пять исполинских стволов были распущены, как и планировалось, на брус для изготовления наборов корпуса, днища и бортов. Но в дело он сейчас не пойдёт, а полежит несколько лет, пока мы не наберёмся опыта судовождения. С учётом предполагаемых пятидесяти кубов остатка из первой партии, которая только что ушла, на постройку в будущем времени корабля более солидного, бруса хватит вполне.

   Больше всего времени и трудозатрат забрала распиловка коротких брёвен: трёх-, четырёх– и шестиметровых на доску-пятидесятку, в результате выполнение всех работ затянулось до обеда следующего дня. Наконец, крайняя пачка пиломатериалов была доставлена на берег, и можно было с облегчением вздохнуть, проблема, тормозившая закладку моего корабля, решена окончательно.

   Илана посадила спаскапсулу на место, включила панель голоэкрана с очередным космическим фильмом-боевиком для Хуа, который ныне торчал здесь всё свое свободное время, и приступила к готовке обеда.

   – Опять эта каша, – недовольно пробормотал, наблюдая, как она вытаскивает мешочек с гречневой крупой и кувшин сухой смеси перетёртого с фруктами мяса.

   – А как по мне, так вкусно и питательно! – она едва заметно улыбнулась и искоса взглянула на меня, – и выдумывать ничего не надо: котелок залила водой, покипятила полчаса, и готово.

   – Ага, вкусно, – скорчив кислую мину, ответил ей, – Если это один-два раза в докаду, а если постоянно, то начинает надоедать. Хочу мясо-гриль!

   – Да?! – она развернулась ко мне, сложила руки на груди и весело сверкнула глазами, – А кто в нашей пещере охотник на мамонтов?!

   – Вот такие вы женщины, – я подошёл к ней и чмокнул в щёчку, – Вместо того, чтобы дать нам, мужчинам, заслуженный отдых, гоняете и заставляете пахать.

   – Иди уже, – она порывисто прижалась ко мне, затем оттолкнула, – Кстати, я ещё с утра знала, что вы сегодня пойдёте на охоту. Только кашу сейчас приготовлю, ведь мясо всё равно надо вымачивать, а это процесс не скорый.

   Охоту и рыбалку Хуа любил не меньше, чем созерцание чудес космической цивилизации. Узнав, что вскоре пойдём за олешком, его лицо засияло от радости, он сразу же собирал арбалет и стал готовить охотничьи болты-срезни. Мы здесь вели себя тихо и оленей не беспокоили, поэтому расположение лёжки, места кормёжки и водопоя нам давно были известны.

   Через часок после обеда, снарядив арбалеты, направились к месту их лёжки, от жары и надоедливых мух они прятались в тени густого кустарника, расположенного в двух километрах от нашей стоянки. Комары здесь были злые, поэтому мы обрызгались репеллентом из папиных охотничье-рыбацких запасов, тонкий запах которого не переносили все известные насекомые многих известных живых миров. Сторож оленьего стада его бы тоже учуял запросто, поэтому маленький потомственный охотник в "надцатом" поколении напрямик меня не повёл, пришлось протопать в обход километров пять.

   Оставив меня на номере и совершенно бесшумно ступая, Хуа растворился в лесу. Он обошёл кустарник по широкой дуге и показался на глаза сторожу метрах в восьмидесяти от лёжки. Тот ещё успел трубно рыкнуть и предупредить стадо об опасности, после чего получил болт в шею и, густо орошая землю кровью, свалился на колени. Испуганное стадо подорвалось и вышло прямо на меня. Жертву даже особо выискивать не пришлось, широкий срезень всадил за левую лопатку первому попавшему молодому самцу.

   Оленей свежевали в спокойной обстановке, затем по коммуникатору сообщил Илане о результатах охоты и она, прибыв на спаскапсуле забрала нас к месту дислокации. Так что на ужин объедались приготовленным мною шашлыком. Мяса было в два раза больше, чем могло поместиться в холодильник, поэтому почти целую тушу решил отдать морякам, которые должны были прибыть на следующий день.

   Тем временем предстояло заняться другим, не менее важным делом, которое необходимо было провернуть стремительно и в самое ближайшее, но строго определённое время. Тот вечер и весь последующий день мы с Иланой потратили на просмотр записи, ретранслированной с "жучков", расселенных по особняку торговца Хартона, одному из богатейших людей не только столицы, но и всей империи.

   Пятисуточный мониторинг позволил сложить мозаику быта, организацию охраны и систему взаимоотношений всех обитателей дома. Разделив его на сектора, мы в ускоренном темпе прокрутили произошедшие в нём события, перекидывая на ПК друг друга наиболее интересные моменты. В результате выяснили кто из них, где и с кем спит, как проводят свободное время и что друг о друге говорят. К сожалению, ничего важного не увидели и не услышали, зато теперь знали точное количество обитателей мужской половины. Кроме самого хозяина, который в настоящее время был в отъезде, здесь проживали два его сына, слуга Чепырь, имя которого некогда называл ныне покойный грабитель, а также евнух-казначей по имени Парализ, с рабским клеймом на щеке. Все остальные помощники Хартона жили с собственными семьями в отдельных домах.

   Кроме того, на первом этаже особняка была комната охраны, где на постоянной основе несли круглосуточное дежурство шестеро воинов. Четверо из них периодически выходили на прогулку по двору но, тем не менее, мы их в прошлое своё посещение не видели.

   – Рэд, хозяин вернулся, – вдруг сказала Илана, которая уже второй день мониторила ситуацию в режиме реального времени, – Он отдал евнуху какие-то свитки, и приказал после обеда о чём-то доложить. Включи двенадцатый канал.

   Точно! Вместе с сыновьями и шестью женщинами за столом сидел тот самый торговец, который на одном из почтовых дворов недалеко от столицы настоятельно рекомендовал продать ему мои меха. Во время обеда им прислуживала целая толпа рабов, которые подавали несколько перемен самых разных блюд. За столом никаких разговоров не велось, лишь стучали ложки, ножи и вилки но, наконец, хозяин поднялся и куда-то исчез.

   – Четырнадцатый канал, – вскоре подсказала Илана, она прямо чувствовала, где его нужно искать.

   Это был тот самый "жучок", который я прицепил снаружи зарешёченной оконной рамы. Изображения видно не было, так как помещение тогда было закрыто наглухо, и проникнуть в него не смогли, зато слышали всё прекрасно.

   – И что, нашли одиннадцатого? – услышал знакомый голос.

   – Пока что нет, господин, ищем, – ответил какой-то незнакомец.

   – Думаю, что это бесполезно, – сказал Хартон, – Да и не нужен мне этот сбежавший разбойник. Мне нужны меха!

   – Так может быть ещё раз поговорить и попробовать выкупить?

   – Ты что, Чепырь, идиот?! Теперь-то мальчишка их точно никому не продаст, поэтому они должны сгореть! Вместе с мальчишкой! Тебе всё понятно?!

   – Всё понятно, господин! Сейчас пойду и договорюсь о встрече...

   – Нет, ты уже договаривался! Я запрещаю предпринимать какие-либо действия без согласования со мной! – воскликнул Хартон, – Вначале всё обдумаешь, а утром доложишь. Потом мы подумаем вместе и примем какое-то решение, и только после этого пойдёшь назначать встречи и договариваться.

   – Понятно, господин!

   – Тогда иди Чепырь, и скажи, пусть войдёт Парализ.

   В помещении раздались шаги, и скрипнула дверь.

   – Ну? – спросил Хартон.

   – Всё пересчитал, господин, и пшеницу, и специи, – ответил новый голос, – На сегодняшний день закупили в Ахемениде и доставили галерами в Андрогорн двести семьдесят одну тысячу амфор пшеницы, и получили доход по одному солду и два россо на каждой из них. Общий доход в переводе на золото составил тридцать пять тысяч пятьсот шестьдесят девять зеолов. По специям из Хиндана получилось пять тысяч пятьсот восемьдесят зеолов чистого дохода, это по оптовым продажам, но планируется ещё один такой же рейс.

   – Ага, ага, – пробормотал Хартон, – А общий баланс прикинуть можешь?

   – Могу сказать точно, господин. На сегодняшний день сумма ваших финансовых активов составляет четыреста восемь тысяч зеолов. Из них триста сорок одну тысячу выдано разным клиентам в рост с различными сроками погашения. Сорок тысяч обменяно на векселя торгового дома Карбада империи Ахеменида, – голос на минуту замолчал, зашуршал бумагами и продолжил, – одиннадцать тысяч шестьсот шестьдесят семь передано вашим капитанам галер, помощникам и приказчикам для расчётов с поставщиками. Остальные внизу в хранилище – семь тысяч сто двадцать один зеол, шестьдесят две тысячи двести десять солдов в серебре и три тысячи пятьсот солдов в меди. Ну и вот-вот с севера должен прибыть караван с мехами, приблизительно на семь тысяч золотом, в общем балансе я их пока что не учитывал.

   – Правильно! А теперь что по расходам?

   – Господин, нужно выдать десять тысяч зеолов для оплаты очередной партии зерна и четыре тысячи зеолов на специи. И ещё господин Вилан, аристократ из верхнего города, пятый день подряд присылает раба, чтобы выяснить, прибыли вы домой или ещё нет.

   – Ха! Наверное, нуждается в деньгах, ему надо две тысячи зеолов, – раздался чей-то молодой голос.

   – Ты, как мой сын и наследник должен запомнить две простых истины, – раздался голос Хартона, – Первая – деньги должны работать и незачем им лежать в хранилище просто так. За исключением необходимого резервного запаса, конечно. И вторая – никто не даёт денег тому, кто в них нуждается, а дают тому, в кого они есть. А у господина Вилана капитал есть, он передаст в залог свой дворец вместе с мебелью и живым имуществом, стоимостью в четыре тысячи, а это в два раза больше нужной ему суммы. Понятно, сын? То-то и оно! В общем, если сегодня он придёт с залоговыми документами и своими поверенными, то две тысячи дадим.

   – Господин, золотом выдадим или серебром?

   – Серебром, конечно, золото пускай лежит. И за специи тоже, вместо четырёх тысяч зеолов, выдадим тридцать две тысячи серебром, скажи им, пускай берут охрану и подгоняют крепкую арбу, всё же тащить придётся около девятисот тридцати танн (восемьсот килограмм). А на оплату зерна выдадим вексель, его в Ахемениде примет любой торговый дом.

   На этом разговор затих, но через некоторое время возобновился с какими-то новыми людьми. Они о чём-то договаривались, что-то писали, затем считали деньги. К сожалению, увидеть помещение мы с Иланой не могли, но поняли одно, что вход, откуда спускались куда-то вниз в хранилище, находился в соседней от кабинета комнате. Кстати, деньги выносил и передавал хозяину евнух Парализ.

   До вечера в особняке местного олигарха ничего существенного не произошло, зато на реке показались обе галеры. К месту погрузки пиломатериалов мы закинули тушку олешка, в виде угощения, затем вернули спаскапсулу на место, где оставили Хуа, а сами вдвоём с Иланой вскоре встречали братьев Стромов и обе их команды.

   В этом мире народ к различным непонятностям относился, как к божественным проявлениям. На полном серьёзе считалось, что боги часто спускаются с Грамины (местная Луна) на землю Леды и живут среди людей, при этом иногда оставляют смертным своё потомство, в основном мальчиков, которые затем вырастают и становятся императорами, великими героями или сильными колдунами-оракулами.

   Такие понятия, как везение или удача здесь называется божьей помощью, а успешных людей относят к божьим любимчикам. В этот список жители посёлка Рыбачий внесли и нас с Иланой, мало того, ей приписывают дальнее родство с кем-то из представителей божественного пантеона. Таким образом, моряки на мою девочку косились, но никаких вопросов не задавали. Да и мы долго не рассиживались, немного поговорили и расстались, сказали, что готовимся к отъезду и будем выезжать домой с рассветом.

   Ночь прошла без происшествий, между тем, рассвета мы не дожидались, и убыли в сторону Андрогорна, когда Грамина вот-вот должна была закатиться за горизонт. На берегу тоже было спокойно, моряки отдыхали, при этом большую часть леса уже погрузили на галеры, надеюсь, что остаток с утра догрузят и благополучно отправятся домой. Возвращаться и проверять погрузку я не собирался, во-первых, потому, что доверял обоим Стромам и, во-вторых, ресурс аккумуляторов летательного аппарата был на исходе, уж слишком много затратили на перевалку леса. Энергии оставалось всего лишь на сто тридцать километров хода, однако для решения поставленной задачи этого было достаточно.

   Во время полёта к месту проведения акции ещё раз прокрутили запись информации со всех четырнадцати "жучков". Сыновья хозяина дворца спокойно отдыхали в своих больших спальнях на втором этаже, там же, но в комнате поменьше, находился Чепырь. Ещё в семи таких же комнатах, вероятно гостевых, жильцы отсутствовали. Апартаменты хозяина дворца находились на третьем этаже, а рядом с его спальней в маленьком чулане ютился раб-казначей.

   Один из сыновей хозяина и Чепырь спали с женщинами, а хозяина ублажали сразу две жены, но после секса немного полежали, затем свернули между ногами что-то типа подгузников и ушли к себе. В настоящее время лишь в комнате Чепыря и спальне хозяина раздавался изрядный храп, а в остальных помещениях было тихо.