Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Александр Беловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

            Уттис не промахнулся. Стрела вонзилась точнёхонько в один из канатов, и оранжевый цветок распустился на нём. Распустился и через мгновение увял. Лучник пожал плечами и молча спустился вниз...

            Стена содрогнулась, и защитники Смера притихли. Каждый понимал – падут ворота, падёт и город. Ещё один удар сотряс стену, и Вальдрес решил действовать. Плевать на магическое истощение. Если что-нибудь не предпринять, защитников ничто уже не спасёт.

            Он спустился со стены и вошёл в первый попавшийся дом – для задуманного ему нужно уединение. Выбравшись на крышу, Вальдрес уселся у трубы, закрыл глаза и выбросил искру сознания в Астрал. Из ушей и носа хлынула кровь, но он этого уже не видел. Маг стоял на сочащейся белёсым дымком почве и мысленно благодарил богов за то, что так и не успел изолировать силу своего «сожителя».

            – Я знаю, ты меня слышишь! – обратился он в пространство Астрала. – Мне нужна помощь.

            До этого Вальдрес ни разу не пытался общаться с цветком, но когда ему довелось испить из чаши памяти демона Междумирья, маг понял, что это возможно. Вот только останавливал страх быть подавленным чуждым этому миру разумом.

            – Помоги мне и я помогу тебе!

            – Смертный, чем ты можешь помочь мне, рождённому в Великой Бездне? – раздался вдруг тихий голос, тот самый, что Вальдрес слышал в Торсоте, а до того в Хайвердском лесу.

            – Я могу помочь найти выход из этого мира, – уверенно произнесли губы мага, хотя сам он даже не понимал, как воплотить это обещание в жизнь.

            Тишина стала ему ответом. Вальдрес чувствовал, что сил на поддержку астрального тела почти не осталось и пора выскальзывать в реальный мир, но дело было не закончено. Превозмогая головокружение, он ждал.

            —Хорошо... – раздался, наконец, ответ. – Чего ты хочешь?

            – Помоги мне, а после обсудим условия нашей сделки, – стиснув зубы, процедил Вальдрес.

            – Нет...

            – Если ты мне сейчас не поможешь, я погибну, – сквозь адскую боль в висках произнёс маг. – А вместе со мной сгинешь и ты.

            Несколько мучительных мгновений, а затем вспышка изумрудного света погасила сознание, и маг просто перестал существовать...

***

            – Смотрите!!! – заорал вдруг кто-то из защитников, указывая на небо, и все взгляды устремились вверх.

            Откуда-то из заоблачных высот, с резким, пронзительным визгом, вылетела ослепительно-зелёная полоса жидкого огня. Она метнулась вниз и точным ударом рассекла один из четырёх канатов, удерживающих огромную деревянную чушку меж столбов. Чушка качнулась, оставшиеся канаты не выдержали и лопнули, и тяжёлое деревянное тело с гулким ударом рухнуло на днище тарана, подмяв под себя с десяток гвардейцев.

            Дар-Канн оглянулся. На крыше ближайшего дома стоял неизвестно откуда взявшийся коротышка менк’оа, и глаза его сияли изумрудным светом. Вдруг он покачнулся и повалился на конёк, а дальше стало просто не до него.

            Увидев, что с воротами ничего не вышло, гвардейцы Заозерья с остервенением ринулись на штурм стен, решив взять количеством. Они карабкались по лестницам, закидывали верёвки с крюками, зацеплялись и ползли по стене, как полчище тараканов. Защитники Смера спихивали гвардейцев вниз, забрасывали булыжниками, бились на мечах, но слишком уж неравны были силы. Всё больше и больше аскельцев проникали сквозь бойницы на стену. Завязалась жаркая схватка.

            А потом всё изменилось. Дар-Канну удалось собрать вокруг себя всех оставшихся в живых легионеров, и смести со стены изрядное количество гвардейцев. Он рубился как заведённый, не видя и не слыша ничего вокруг. Его рука рубила, колола, резала и кромсала сама по себе, не ведая усталости. Им удалось очистить большой кусок площадки, и они двинулись дальше мощным тараном, разя и топча аскельских ублюдков с благородной яростью обречённых. Воодушевлённые их примером, и другие защитники бросились вперёд, не заботясь более о собственных жизнях. Ярость смерцев так поразила гвардейцев, что те смешались, и перешли в оборону.

            День начал клониться к вечеру, когда внезапно для находящихся на стене протрубил боевой рог Смера. Думать, что происходит, было некогда, и Дар-Канн продолжил орудовать скользким от крови мечом. Когда в пустой бойнице мелькнуло пространство перед городской стеной, он с ужасом понял, что видит там своих солдат. Вероятно, кто-то из генералов решился на самоубийственный шаг – открыть ворота и выехать навстречу аскельцам. Мысленно прокляв идиота, гроссмейстер продолжил схватку...

            Дар-Канн оказался прав. Действительно, один из его верных генералов предпринял вылазку за городские ворота. Но это был обдуманный шаг, так как он трезво оценил обстановку и поспешил воспользоваться внезапностью. И не прогадал, а победителей, как известно, не судят.

            Их было немного – каких-то три-четыре дюжины, но они как ветер ворвались в пешие ряды атакующих, сметая всех и вся. Они рубили и кололи без жалости, топча лошадями тех, кто не успевал отразить удар. За ними в атаку бросились и легионеры, не задействованные на стене. Они устремились в лес, выгоняя на открытое пространство тех, кто пытался укрыться в тени деревьев. Над лесом в последний раз протяжно взвыл сигнальный рог Аскеля и затих навсегда. Скоро всё было кончено. Трава вокруг крепости оказалась усеяна телами убитых.

            Наутро горожане вооружились телегами и лопатами, и отправились очищать поле боя от трупов...

***

            Очнулся Вальдрес в кромешной темноте и некоторое время лежал, пытаясь понять, почему ничего не видит. Ночное зрение, подаренное новым телом, должно было рассеять тьму, но этого не происходило. Попытался пошевелиться и не смог – руки и ноги не слушались, будто их не было. Вальдрес стал произносить заклинание, которое разогнало бы мрак, но сделать этого ему не дали – чья-то рука бесцеремонно воткнула в рот вонючую тряпку. Послышались удаляющиеся шаги и снова всё стихло. Но ненадолго.

            – Ты уверен, что он очнулся? – произнёс над ним знакомый голос гроссмейстера Дар-Канна.

            – Уверен, господин.

            – Хорошо, Локк, сними с него повязку и вытащи кляп.

            Свет резанул по глазам, и Вальдрес попытался на чём-нибудь сфокусироваться. Над ним склонился гроссмейстер.

            – Кто ты такой? – были его первые слова.

            – Странный вопрос, господин Дар-Канн, вы не находите?

            – И, тем не менее, кто ты?

            – Я Вальдрес, разве это не очевидно?

            – Ты на себя-то смотрел? – раздался смешок откуда-то сбоку, и только сейчас до мага дошло, что вместо него они видят менк’оа. Оставалось только догадываться, куда делся медальон.

            – Господин Дар-Канн, я бы хотел поговорить наедине.

            – Локк, оставь нас, – после некоторых раздумий последовал приказ.

            – Господин?

            – Ты слышал.

            Раздались удаляющиеся шаги, и Дар-Канн повторил вопрос:

            – Итак, кто ты?

            – В это трудно поверить, но я действительно маг первой ступени огненной стихии и зовут меня Вальдрес.

            – Допустим, – ни капли не поверив, кивнул гроссмейстер. – Правда, я ни разу не слышал, чтобы в Магическую Академию принимали менк’оа… Вероятно у тебя есть этому вразумительное объяснение?

            – Объяснение есть, но вам придётся в него поверить, хотя я сам до сих пор с трудом верю в то, что со мной произошло. Может быть, вы меня развяжете?

            – Вначале я должен убедиться, что ты не опасен, – на лице Дар-Канна не дрогнул ни единый мускул. – Рассказывай, а там посмотрим, что с тобой делать.

            Вальдрес решил не искушать судьбу и рассказал гроссмейстеру как ему «посчастливилось» оказаться в теле менк’оа. Умолчал лишь о том, что в этом деле замешаны боги. Ни к чему Дар-Канну об этом знать. Так же упомянул и медальон, с помощью которого удалось вернуть свой облик. На протяжении всего рассказа гроссмейстер не перебивал и ничем не выказывал удивления. Когда Вальдрес закончил, старик молча извлёк кинжал и перерезал путы. Так же молча отступил от кровати и стал наблюдать, как маг неуклюже пытается подняться. Кинжал на всякий случай убирать не стал.

            – Чем закончилась битва? – спросил Вальдрес, едва удалось восстановить нормальное кровотечение в конечностях.

            – Почему бы не принять человеческий облик? – вопросом ответил Дар-Канн. – По крайней мере, так нам будет легче общаться.

            Вальдрес кивнул и последовал совету. Вернее попытался, так как медальон не откликнулся на нужные слова. Он с удивлением стянул его с шеи и, шепнув несколько слов, распростёр над металлом ладонь. После беглого осмотра удалось выяснить, что медальон не повреждён. Просто в нём отсутствует энергия, что было немыслимо, так как артефакты подобного рода всегда делались самоподпитывающимися, иначе носящему приходилось бы постоянно следить за энергией. Вальдрес спрятал медальон в карман и виновато посмотрел на гроссмейстера.

            – Увы, господин Дар-Канн, но в данный момент нам придётся общаться как есть.

            Старик пожал плечами и спрятал кинжал. Затем прошёл к стоящему у стены буфету, извлёк бутыль и пару бокалов, и предложил магу располагаться в креслах. Когда первый тост за здравие был испит, Дар-Канн молвил:

            – Откровенно говоря, немалой ценой досталась нам эта победа. Но надо отдать должное, без вас, друг мой Вальдрес, всё было бы гораздо плачевнее, – он отсалютовал собеседнику бокалом.

            – Не приписывайте мне лишних заслуг, гроссмейстер... – отмахнулся маг. – Я всего лишь немного помог, только и всего.

            – Не стоит прибедняться, – старик вновь наполнил бокалы. – Одно уничтожение тарана чего стоит, не говоря уже о спасении моей жизни.

            – Уничтожение тарана? – искренне удивился Вальдрес. – Кхм, не помню. Видимо в тот момент я уже был без сознания. Кстати, а сколько времени я провалялся без памяти?

            Дар-Канн закатил глаза и попытался вспомнить.

            – Что-то около седмицы, – произнёс он, наконец. – Точнее не вспомнить. После того, что мне поведали пленные, я был занят укреплением обороны.

            – И что же они поведали?

            – Помните крепость, что запечатывает проход меж Пограничным Кряжем и Южной Грядой? – Вальдрес удивлённо кивнул. – Её больше нет, – старик откинулся в кресле и сделал большой глоток.

            – Хотите сказать, что Заат-Гир пала? – несказанно удивился Вальдрес. – Как?! Когда?!

            – Не пала, а была взорвана. Крепости больше нет, и торговая империя вот-вот будет втянута в войну. Вот почему император Заозерья решился на столь решительный шаг.

            – Боги, я безнадёжно опаздываю! – Вальдрес выскочил из кресла и принялся мерять комнату шагами. – Гроссмейстер, мне необходимо как можно скорее оказаться у Пограничного Кряжа. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

            – Безусловно. Но, друг мой, что за спешка? Есть ли резон соваться в самое пекло?

            – Поверьте, господин Дар-Канн, это не моя прихоть. Простите, но большего сказать не могу.

            – Да ни к чему мне ваши колдовские секреты, – отмахнулся старик и тоже поднялся. – У меня и без них сейчас забот хватает. Нужно возвращать расквартированные у Небесного Хребта гарнизоны. Чую Нгадил на этом не остановится. Уж очень лакомый кусочек эти наши рудники. Когда планируете отбыть?

            – Как можно скорее.

            – Хорошо, в таком случае я немедля распоряжусь о корабле…

[1] Рудные копи, что пролегали в окрестностях Смера, раньше принадлежали Империи Заозерье. После её падения Смер стал независимым городом, и Аскель лишился доступа к руде. Наместник не раз пытался вернуть рудники, но гроссмейстер Дар-Канн всегда оставался непреклонен. Руда рекой текла на север, в Келир, и ни один ручеёк не сочился на юг. С каждым годом вражда между Смером и Аскелем крепла, выливаясь в вооружённые стычки, но начинать крупномасштабную войну находясь под пятой торговой империи, наместник не решался. Теперь же, когда Нгадил стал императором, всё могло измениться, и Дар-Кан это прекрасно понимал.

Глава пятая

            Колин возвратился из Астрала и растянулся на полу. На лице застыла довольная улыбка. Сегодняшним результатом он был доволен, даже не смотря на то, что после бессонной ночи из тела, будто все соки выжали. Бледный свет едва проникал в комнату сквозь маленькое, давно немытое окошко, а воздух был по-утреннему холодным и влажным. Раздался стук. Сержант нехотя поднялся и проковылял к двери.

            – Господин... Колин? – на пороге застыла девчушка лет тринадцати, щеки которой моментально порозовели. Девушка стыдливо отвела глаза, и только тут Колин сообразил, что стоит перед ней абсолютно голый. Он метнулся к кровати и стал торопливо натягивать портки.

            – Прошу прощения, – смущённо проговорил сержант, когда одетый вернулся к двери. – Ты что-то хотела?

            – Ваше имя Колин?

            – Абсолютно верно, – сержант приветливо улыбнулся.

            – Господин Скахет попросил вас разбудить, – девушка одарила его ответной улыбкой и, посчитав свою миссию завершённой, развернулась к лестнице.

            – А где он?! – крикнул вдогонку сержант.

            – Он завтракает внизу, – не оборачиваясь, ответила служанка.

            Колин затворил дверь и оделся. Интересно, что в такую рань понадобилось Скахету? Вчера вечером, когда они приехали в эту таверну воин недвусмысленно дал понять, что сержант может спать хоть до самого обеда. Такая щедрость была вызвана тем, что на протяжении последней седмицы Колин только и делал, что проводил в Астрале. Даже рукам не давал как следует восстановиться, бессмысленно тратя последние силы. Хотя бессмысленно это выглядело лишь в глазах воина, тогда как сам Колин с каждым выходом в Астрал всё больше самосовершенствовался. Если раньше ему приходилось то или иное плетение отрабатывать сперва в Астрале, а затем повторять в обычном мире, то теперь он научился связывать воедино астральные плетения с материальными, отчего они приобретали законченный вид и силу.

            Но это было не главное. Главной стала работа с астральной конструкцией собственного меча, которую сержант старался довести до совершенства. А всё началось в Сионе, когда Колин узнал, что у всякого материального предмета, как и у человека, существует астральное тело – своего рода фон, связывающий этот предмет с энергетическим миром. Это случилось после того как Колин ради эксперимента попытался выйти из Астрала в Астрал. Как бы по-идиотски это ни звучало, но ему такой фокус удался.

            Поначалу сержант решил, что выпал обратно в материальный мир, но приглядевшись, понял, что это не так. Да, его окружали те же предметы что и в комнате, из которой он вышел в Астрал, но сфокусировать взгляд на чём-либо Колин не мог. Это настолько его поразило, что сержант вывалился из Астрала и долго лежал на полу, гадая, что же с ним приключилось.

            Придя к выводу, что ему каким-то образом удалось увидеть астральные тела предметов, Колин решил, что сможет на них воздействовать. Ради эксперимента он повторил фокус, и первое что пришло в голову – взглянуть на свой меч. Вот тут-то он и увидел всю незавершённость его астральной конструкции. С виду это было похоже на сдобный каравай, от которого кто-то беспорядочно поотщипывал куски. С того самого момента сержант решил во что бы то ни стало придать астральному телу своего меча подобающий вид…

            Спустившись в обеденный зал Колин увидел, что Скахет не один. Он негромко разговаривал с неизвестным мужчиной, одетым в невообразимые лохмотья неопределённого цвета. Разговор, видимо, был не из приятных, потому что воин хмурился и то и дело посматривал на окно. Лицо его выражало тревогу, и он не сразу заметил подошедшего друга.

            – А, проснулся! – просиял Скахет, когда заметил Колина. Незнакомец воспользовался паузой в разговоре и принялся за еду.

            Ел он жадно, лихорадочно заталкивая в себя не успевающую остывать кашу. Давился и кашлял, но продолжал запихивать в рот ложки одну за другой, будто ел последний раз в жизни.

            – Эрриг, это мой друг Колин, – представил сержанта Скахет. – Расскажи ему то, что поведал мне.

            – О крепости? – переспросил мужчина, проглотив огромный комок. Воин кивнул. – Да что попусту воздух сотрясать? Взорвалась и взорвалась. Дружище, может, повторишь кашицы, а?

            Не говоря ни слова, Скахет поднялся из-за стола и ушёл к барной стойке, оставив их наедине. В ожидании новой порции Эрриг стал елозить хлебной коркой по дну опустевшей тарелки. Наконец вернулся Скахет и, поставив на стол поднос со всевозможной снедью, спросил:

            – Так что же тебя так задело в Ассии, что ты бежал без оглядки до самого Ивокариса?

            – Мы пришли в Ассий весной прошлого года, – начал рассказ Эрриг не обращая внимания на то, что рот полон еды. – Я тогда подвизался в бродячей труппе дядюшки Отлара. Замечательный был человек, мир праху его… Так вот, мы шли в город в надежде подзаработать – зима была тяжёлой, и нам надо было починить фургон и обновить гардероб; а у Илиты родился ребёнок и его тоже надо было кормить. Во времена моей молодости народ в Ассии был гостеприимный и уж больно охочий до разного рода забав и представлений. За зиму мы разучили пару новых спектаклей и собирались показывать в этом сезоне. Неприятности начались с того, что нас просто не пустили в город. Стражники у городских ворот остановили фургон и потребовали семьдесят реалов за въезд – дескать, таков указ градоначальника, чтобы не пускать разных бродяг и проходимцев. Таких денег у нас, конечно, не было, и Отлар пошёл договариваться со старшим. Сошлись на тридцати – это был почти весь наш капитал. Тут бы нам сообразить и повернуть обратно, но Отлар сказал, что мы запросто отработаем эти деньги в городе. Когда ворота за нами захлопнулись, мне жутко захотелось удрать куда глаза глядят – нехорошее предчувствие кольнуло под лопатку. Но куда сбежишь из города, где ворота запирают даже днём? В общем, в первый же вечер мы дали представление на базарной площади. Это было самое странное представление в моей жизни. Нашими зрителями оказались нищие бродяги, да несколько стражников. Спектакля мы так и не закончили. Когда сгустились сумерки, город словно вымер. Пришлось устраиваться на ночлег в каком-то занюханном переулке. Ребёнок Илиты орал как резаный и она никак не могла его успокоить. Наверное, его вопли и привлекли внимание патруля. Начальник потребовал, чтобы мы вышли и построились возле фургона. Их было человек восемь-десять, и все вооружены до зубов, а у нас всего четверо мужчин и три женщины. Мы вышли, и начальник стал спрашивать кто мы и откуда взялись. А потом сказал, что сегодня на площади мы нарушили общественное спокойствие и должны заплатить штраф в сто реалов, если не хотим, чтобы всех нас сейчас же упрятали за решётку. Девчонки тут же заголосили, Отлар стал что-то говорить, убеждать, что денег у нас нет, младенец опять завопил – в общем, начался настоящий бедлам. Видимо, начальнику патруля это не понравилось, потому что он вдруг резко приказал Илите заткнуть пасть своему ублюдку. Илита испугалась и стала его укачивать, да что толку, когда в животе пусто, никакие укачивания не помогут. Тогда начальник сделал знак одному из своих, и тот выхватил у неё малыша и ударил об угол дома. Мы просто оцепенели. Илита где стояла, там и упала замертво. Один из патрульных стал распрягать наших лошадей, намереваясь забрать их вместо денег. Остальные окружили нас, и начальник приказал следовать за ними в тюрьму. Тут-то у дядюшки Отлара нервы и сдали. Говорят, Илита приходилась ему дочерью. Уж не знаю, правда ли это, но он вдруг зарычал как зверь, кинулся на начальника и схватил за горло. Тот не ожидал атаки и упал на мостовую, только латы зазвенели. Я бросился к ним, попытался оттащить Отлара, но это было всё равно, что плечом вывернуть из земли вековое дерево. Кто-то приложил меня по зубам, и я отлетел под колёса фургона. Когда обернулся, они втыкали в Отлара копья… – Эрриг печально опустил голову.

            – И что было дальше? – Скахет отвлёк его от созерцания остатков пищи.

            – Меня бросили за решётку в одну камеру с ворами и убийцами. Честно скажу, не чаял я выбраться оттуда живым.

            – Ты сбежал?

            – Нет. Меня просто отпустили вместе с другими товарищами по несчастью, – Эрриг невесело хмыкнул. – Клетки понадобились для птиц поважнее.

            – Что ты имеешь в виду?

            – В Ассии вспыхнуло восстание. Поговаривали, будто серорясые его устроили. Им удалось неплохо всё организовать, вооружить народ и даже вырезать городские власти, но нашёлся предатель и восстание захлебнулось. Главарей и зачинщиков поубивали на месте, а остальных рассовали по тюрьмам. Нас же просто вывезли за городские ворота и отправили на все четыре стороны. Я решил, что бродяжничества с меня хватит и подался в Ивокарис...

***

            – Откровенно говоря, не совсем понимаю, зачем в такой спешке покидать эту милую таверну? – изрёк Колин, когда они со Скахетом запрягали клячу в телегу. Воин закинул мешок на сено и хмуро посмотрел на сержанта.

            – Я ведь рассказывал о своей миссии? – спросил он после некоторой паузы. Сержант кивнул. – Вот тебе и причина, – решив, что ответил исчерпывающе, Скахет стал проверять подпругу. Но Колину этого показалось мало.

            – Но каким образом связаны сведения, что ты везёшь кому-то там в Ивокарисе с городом, о котором рассказывал Эрриг?

            – Самым прямым образом, – снизошёл до ответа воин. – Ассий первым стоит на пути из-за Пограничного Кряжа. А в городе сейчас полнейший хаос. Следовательно, не стоит и надеяться, что там дадут хоть какой-то отпор кочевникам. Следующий по списку – Ивокарис. Смекаешь?

            – Если честно, не очень, – Колин развёл руками.

            – Глава Магического Совета давным-давно должен знать о поддержке Верховных Храма Теней. Поэтому нужно поспешать. Трактирщик сказал, что отсюда до столицы не менее семи дней. Вот и проверим...

***

            Столица торговой империи – белокаменный Ивокарис – поразила наших друзей величием, чистотой улиц и обилием ярко оформленных витрин. Здесь можно было купить всё, начиная от корма для лошадей и заканчивая магически усиленным оружием. Ещё на подъезде к городу путники поразились богатству расположенных окрест деревень но, оказавшись за стенами, Колин нутром ощутил, что не зря стремился к этому месту. Здесь цивилизацией был пропитан каждый камень мостовой. Хотя как человеку новому в этом мире сравнивать столицу почти было не с чем. Нефлис запомнился давкой и непереносимым запахом рыбы, скромный Сион остался в памяти блёклым пятном, а воспоминания о Скавелле вызывали у Колина дрожь. Но Ивокарис...

            За стенами этого славного города сержант ощутил себя, как говорится, в своей тарелке. Откровенно говоря, любой маг, приезжающий в столицу испытывал подобные чувства, что было неудивительно, так как наибольшее скопление жил магической энергии располагалось именно здесь. Но откуда об этом было знать Колину, который ещё недавно и магом-то не был?

            Заплатив на въезде в город положенную пошлину, путники спешились и, ведя лошадь в поводу, неспешной походкой двинулись в сторону торговой площади. Направление им указал стражник, хотя, в общем-то, оно было ни к чему, так как гомон разношёрстной толпы прекрасно слышался даже от главных ворот. Свернув от площади в приметную улочку, друзья очутились у дверей гостиницы носившей обещающее название «Молочный окорок».

            – Сдаётся мне, дружище, в этом городе даже шлюхи выглядят как богини, – изрёк Скахет, когда они вдоволь налюбовались резными каменными стенами четырёхэтажного здания и ступили под свод мраморной арки что исполняла роль входа в гостиницу.

            Внутреннее убранство поразило путников не меньше чем внешнее оформление здания, и Скахет высказал предположение, что вместо самой дешёвой ночлежки стражник в шутку указал самую дорогую гостиницу в Ивокарисе. В приёмной их встретила хозяйка – невысокая и статная женщина лет сорока. Сделала запись в амбарной книге, озвучила стоимость постоя и после того как друзья расплатились за три дня вперёд кликнула служанку проводить путников до комнаты.

            Пока шли Скахет сокрушался столичным ценам, благодаря которым их с Колином сбережений надолго не хватит. Но едва за служанкой захлопнулась дверь, воин так и застыл на пороге с открытым ртом. Убранство отведённой им комнаты поражало богатством. Посредине две мраморные ванны, у стен широкие кровати с матрасами набитыми не соломой, а какой-то пружинящей субстанцией и окно, убранное занавесками из полупрозрачной ткани с приятным узором. Между ваннами стояли две вместительные кадки, и над одной клубился пар. Скахет тут же изъявил желание вымыться, покуда вода не остыла, но когда закончил, воды в кадках ничуть не убавилось, а горячая так и осталась горячей.

            – Определённо жизнь в городе, пронизанном магией, имеет свои плюсы, – сказал Скахет, когда вымывшиеся друзья поглощали принесённую прямо в комнату снедь. – Одно плохо – наших денег хватит едва ли на месяц такой жизни. Что ни говори, а Ивокарис очень дорогой город, – Колин кивнул и что-то пробурчал сквозь набитый рот. – Что? – переспросил воин, прихлёбывая медовый отвар.

            – Я говорю, работу нужно найти, – сержант, наконец, справился с куском мяса и освежил рот вином с приятным цветочным ароматом.

            – А смысл? – пожал плечами Скахет. – Я не собираюсь здесь задерживаться. Поговорю с Архимагом Себелиусом и отправлюсь в Сумарент. А ты, помнится, хотел поступить в академию. Значит, времени подыскать работу у тебя будет предостаточно.

            – Всё же решил ехать? – погрустнел Колин. Он вдруг ясно осознал, что возможно больше никогда не увидит Скахета. Сержант настолько привык к обществу воина, что даже слова об отъезде в Сумарский Халифат старался не принимать всерьёз. – А как же моё обучение мечу?

            – Ты и так уже достаточно умеешь, чтобы далее развиваться самостоятельно. Хотя если поступишь в академию, тебе станет не до меча. Давай-ка ложиться, – Скахет решил завершить съехавший в лирику разговор. – Завтра нам предстоит поход к главе Магического Совета...

***

            Стройное тело Цитадели Стихий, так похожее на белокаменный цветок, украшенный причудливой резьбой, настолько поразило наших друзей, что некоторое время они, разинув рты, разглядывали башню от подножия и до удивительной красоты крыши, имеющей форму полураспустившегося бутона. Сержант и воин не сразу догадались, что это всего лишь мрамор, так как нежные тонкие линии скорее напоминали шёлк, заботливо и чуть небрежно обёрнутый вокруг хрупкого стебля.

            Поднявшись по изящной широкой лестнице, украшенной ажурными перилами, они очутились перед высокой стрельчатой дверью, где их встретил слуга, поинтересовавшийся целью визита.

            – Нам необходимо встретиться с главой Магического Совета, – ответил Скахет.

            – У вас назначена встреча?

            – Нет.

            – В таком случае ни чем не могу помочь, – слуга развёл руками. – На приём к главе совета необходимо записываться заранее.

            – Но наше дело не терпит отлагательств, – попытался урезонить слугу Скахет. Тот лишь снисходительно улыбнулся.

            – Ежедневно к этим дверям приходят сотни просителей, и каждый считает своё дело наиболее важным. Если вам действительно нужна аудиенция, советую записаться, – мужчина извлёк из небольшой матерчатой сумочки, что висела у него на плече, лист бумаги и стило, и приготовился записывать, но Скахет не унимался:

            – Передай главе Магического Совета, что меня к нему направили Верховные Храма Теней.

            – И?.. – слуга вопросительно выгнул бровь.

            – И всё, – отрезал воин. – Остальное не для твоих ушей.

            Слуга некоторое время вглядывался в хмурое лицо воина, по-видимому, решая прогнать этих прощелыг или все-таки записать на приём. Наконец когда терпение Скахета готово было лопнуть, мужчина повторил:

            – Назовите свои имена, и я запишу вас на приём к главе совета.

            – Да ты, по-моему, над нами издеваешься! – начал закипать воин, но тут Колин его оттеснил и вышел вперёд.

            – Скажи, любезный, можем ли мы как-то увидеться с главой совета, минуя запись? – в его руке блеснул золотой империал, но слуга лишь вяло мазнул по нему взглядом.

            – Всё что я могу для вас сделать, это поставить рядом с именами пометку о том, что вы из Храма. И денег ваших мне не нужно, – слуга обиженно вскинул подбородок и Колин пристыженно спрятал золото в карман. Раньше такого не было – деньги всегда решали проблемы. Чтобы как-то сгладить неловкий момент он поспешил назвать их имена. Слуга всё тщательно записал и действительно сделал рядом приписку – «посланники Храма Теней», после чего сказал:

            – Сообщите, где вы остановились и о дне аудиенции вас известят.

            Видя, что Скахет готов взорваться Колин сказал слуге название гостиницы и потянул друга прочь. Они вернулись в «Молочный окорок» и весь оставшийся день провели в трактире слушая приезжего барда и наслаждаясь выпивкой.

            На следующий день друзья решили развеяться и отправились на прогулку по городу. Колин хотел обойти как можно больше магических лавок, а Скахет изъявил желание посетить справного оружейника. Вскоре предстоял неблизкий путь и нужно было поправить амуницию да обзавестись чем-нибудь новеньким. После долгого блуждания по рынку они, наконец, вернулись в гостиницу. Скахет был не в настроении, так как почти ничего не купив, они распрощались с третью всех своих денег.

            Когда друзья уже готовились ко сну, в дверь постучали. Ворча под нос, что если за дверью не грудастая служанка он всякого спустит с лестницы, Скахет отодвинул засов и распахнул створку. И непонимающе уставился на незнакомого человека.

            – Чего надо? – хмуро буркнул воин, хотя прекрасно видел, что человек явно из магического сословия с коим лучше вести себя вежливо.