Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Александр Беловец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

            От удара о мёрзлую землю дверь клетки слетела с петель, и бывшие дозорные, а ныне разбойники на продажу, грязно ругаясь, стали выбираться наружу. Айсе повезло меньше. В момент падения она оказалась снизу, и чей-то сапог хорошенько припечатал голову каблуком.

            – Ойр, да оставь ты её! Самим бы ноги унести. Скоро мороз усилится, околеем ведь. Давай лучше придумаем, как огонь развести.

            – Не скули, Тмир, девка нам пригодится. Понесём по очереди.

            – Да пошёл ты! – разбойник со сломанным носом зло сплюнул в снег. – Хочешь, сам волоки, а мне до неё нет дела. Будешь наглеть, так и вовсе разбежимся.

            – Дурак ты, Тмир, – заявил второй разбойник. – Тут неподалёку промелькнул домик охотника Инра. Заглянем на огонёк. У меня с этим Эрмеровым лизоблюдом особенные счёты. Это он меня тогда сдал… Короче, если хочешь сегодня ночевать в тепле, заткнись и держись меня.

            Услыхав о тёплом очаге, Тмир проникся словами напарника и помог ему взвалить бесчувственное тело девушки на закорки.

            Хижину охотника отыскали без труда – снега не было и следы взбесившегося животного отчётливо пробороздили сугробы. Слабый дымок сообщил о том, что печка почти прогорела, но Ойрет решил перестраховаться и отправил напарника на разведку.

            – Пусто, – сообщил Тмир, когда вернулся от охотничьего домика. – Видимо ещё в лесу.

            В дом входили, оставив Айсу на крыльце и вооружившись поленьями. Ну как охотник не в лесу, а притаился и дожидается непрошеных гостей во всеоружии? Инр был предшественником Эрмера на посту начальника дозора Зекоша и по праву слыл опасным воином.

            Обошлось. Дом действительно оказался пуст, и после того как разбойники привязали Айсу к кровати, они принялись в нём хозяйничать. Занавесили окно, натаскали дров и «обновили» печку. Позабыв обо всём на свете, недальновидный Тмир стал шариться в запасах съестного, то и дело, издавая довольные возгласы, а Ойрет снял со стены видавший виды арбалет и, усевшись за стол, занялся проверкой механизмов на дееспособность. В этот момент Айса, наконец, пришла в себя и застонала. Тмир тут же прекратил ревизию припасов и со злобным оскалом на лице подскочил к кровати.

            – А, очухалась! Ну, сука, сейчас я тебе припомню мой нос!

            Он отвесил девушке пару жёстких оплеух, отчего её губы окрасились кровью, а затем стал теребить шнуровку собственных штанов с явным намерением позабавиться. Но Ойрет не разделил его стремления. Заскрипел ворот, взводящий тетиву, и болт с щелчком занял своё место в ложе.

            – Оставь девку в покое, Тмир, – тихо произнёс разбойник, направив гранёный наконечник напарнику в спину.

            – А? – тот удивлённо обернулся, но увидел нацеленный в него арбалет и с ужасом округлил глаза. – Да ты чего, Ойр? Совсем с ума спятил? Ну, хочешь первый её приходуй, мне плевать.

            – Ну и дурак же ты, Тмир, – сплюнул Ойрет. – Как только до своих лет-то дожил?

            – Чего?

            – Того! Включи голову! Думаешь, караван погнали бы на ярмарку из-за пятерых остолопов? Не понимаешь?

            Не сводя оружия с ошарашенного напарника, Ойрет подошёл к постели и дёрнул рукав на правой руке пленницы. Обнажилась татуировка – два скрещённых меча, опоясанные замкнутой цепью, которую обвил ядовитый плющ.

            – Что это, по-твоему? – спросил разбойник и, не дав Тмиру раскрыть рта, сам озвучил ответ: – Девка из Храма Теней. Матёрая, видишь плющ? Не иначе трезубец.

            – И что это значит? – разбойник со сломанным носом оторвал взгляд от татуировки и посмотрел на напарника. – Раз она из Храма к ней уже и прикоснуться нельзя?

            – Идиот!!! – вскричал Ойрет, выйдя, наконец, из себя. – Ты хоть представляешь, сколько за неё дадут на ярмарке?! Нет?! А я слышал, как Эрмер говорил Торску, что за девку отвалят по весу. Вот и смекай! Мы на эти деньги даже корабль сможем нанять. Разве нет желания убраться в тёплые края?

            После озвученных перспектив Тмир стал слушать с интересом, но тут до него дошёл смысл предстоящей авантюры.

            – Рехнулся?! – он испуганно замахал руками. – Мы же беглые! Стоит только сунуться на ярмарку и нас тут же самих продадут.

            Ойрет вернулся за стол, положил арбалет перед собой и, ухмыльнувшись, спросил:

            – На караван напали арсаки, смекаешь, что это значит?

            – Слушай, Ойрет, это ты раньше в дозор ходил и знаешь что к чему. А я, в отличие от тебя, так ни разу за ворота и не выехал, и потому кто такие арсаки слыхом не слыхивал.

            – Было бы, что о них слышать, – вздохнул Ойрет. – Мусор, а не людишки. Ни пахать, ни воевать, как говорится… Но иногда как выскочат да как начнут путаться под ногами, пока их шаман цукванов пугает.

            – На кой им это нужно? – не понял Тмир. Видя, что напарник больше не спешит хвататься за арбалет он достал из припасов копчёный окорок и принялся нарезать трофейным кинжалом. – Делать что ли нечего?

            – Они их жрут, – Ойрет дотянулся до ломтя покрупнее и с удовольствием впился в него зубами. – Спугнут одного-двух и обратно в лес. Ищи их там потом да к тому же пешком. Знаешь сколько с одного шестилапа жира, шерсти и мяса? Целая деревня способна месяц питаться. Так что риск оправдан. А сегодня им крупно повезло. Двух цукванов точно умыкнули, сам видел, плюс тот, что нас по лесу катал. Вот и считай. Нет, на ярмарку эти олухи теперь точно не сунутся. Развернутся да поедут с повинными головами прямиком под немилость Эрмера. Представляю его рожу, когда узнает, что денег на плату взноса теперь не видать.

            Ойрет от души расхохотался, оторвал изрядную полоску мяса и забросил в рот. Следом в глотку пролилось что-то пенное и, утёршись рукавом, разбойник подвёл итог:

            – В общем, так, ты сейчас ложись отдыхать, а я подежурю, подожду Инра.

            Приподнятое настроение располагало, и Тмир расслабился. Взбил солому на топчане в углу и уже хотел растянуться, как сзади раздался серьёзный голос Ойрета:

            – Тмир, так ты со мной или нет?

            Разбойник со сломанным носом обернулся и невольно сглотнул подступивший ком. Рано он расслабился, оружие вновь смотрело на него одноглазым болтом. Он нутром ощутил, как напрягся палец на спуске и что будет в случае неверного ответа. Во рту мгновенно пересохло и, не сумев вытолкнуть из себя хоть слово, Тмир просто кивнул.

            – Вот и славно. Дай девке пожевать и запить, а затем ложись. Я тебя разбужу.

            Ойрет начал опускать арбалет, но дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник рослый бородатый мужик в меховой накидке и с туго натянутым луком в руках.

            Охотник ещё на подходе к хижине заметил следы, а потом и усилившийся дым из трубы. Кто-то бесцеремонно хозяйничал в его доме. Он прокрался под окна и стал прислушиваться. Вскоре удалось вычислить, что нежданных гостей двое, один из которых Ойрет – его давний знакомец. Бывший дозорный решил застать их врасплох, уж что-что, а с луком он управлялся мастерски. В тесном помещении перестреляет как цыплят и пикнуть не успеют. Вот только не ожидал, что давно забытый арбалет обернётся против хозяина.

            – А вот и Инр пожаловал, – недобро ухмыльнулся Ойрет и нажал на спуск. И в тот же миг охотничья стрела пробороздила ему скулу. Разбойник грязно выругался и юркнул под стол, но второго выстрела не последовало. Охотник упал на колени, прижал ладонь к груди, накрыв оперение болта, а затем повалился на бок и затих.

            Выглянув из-за стола, Ойрет понял, что хозяин хижины более не опасен, поднялся и приказал вжавшемуся в дальний угол напарнику:

            – Тмир, возьми его накидку, нам пригодится. Тело оттащи в сарай с дровами. Затем собери еды и всю одежду. Утром выдвигаемся.

            Пока напарник занимался телом хозяина, Ойрет кое-как перетянул вспоротую щёку обрезком ткани, вернул арбалет на стену (всё равно болтов для него больше не нашлось) и усадил пленницу на кровати. Увидев, как девушка бросила взгляд на воткнутый в мясо кинжал, разбойник ухмыльнулся, выдернул его и, отрезав кусок, насадил на остриё.

            – Ешь, – он прикоснулся мясом к её губам. – Извини, но развязывать тебя не буду, ищи дурака.

            Айса ни слова не поняла, но отказываться от предложенной пищи не стала – голод сил не прибавит. Она аккуратно стянула мясо зубами, и Ойрет вернулся к столу. Плеснул из кувшина, отрезал ещё ломоть и стал ждать, пока девушка прожуёт. Потом дал запить и протянул второй кусок. Айса съела и его.

            Меж тем вернулся Тмир с видавшим виды мешком в руках и, не говоря ни слова, принялся набивать его одеждой. Сверху легла еда. Туго стянув горловину, он поставил мешок у стола, а сам так же молча улёгся на топчан и отвернулся к стене.

            Ойрет хмыкнул, но спрашивать, на что обиделся напарничек, не стал. Плевать, что у него там бродит в голове, главное делает то, что сказано. Он пожевал мяса, допил остатки кислого пива и ввиду отсутствия ещё одного лежака, решил спать прямо за столом. День выдался не из лёгких, и как только голова опустилась на руки, Ойрет провалился в сон.

            Тмир не спал, лишь притворялся. Впрочем, как и Айса. Но в отличие от пытающейся бесшумно высвободиться из пут пленницы, разбойник просто ждал. Ждал, покуда напарник уснёт как следует, чтобы осуществить задуманное. Пока он тащил тело охотника в дровяник, в голове рождался коварный план мести. О да, он отомстит Ойрету за страх и унижение. Он заставит его молить о пощаде, а затем выстрелит прямо в сердце из того самого арбалета.

            Тмир сжал в кулаке скользкий от крови болт, цинично выдернутый из трупа, и сам себе улыбнулся. Пусть только Ойрет заснёт поглубже, а дальше настанет его время. Уж он не промахнется, и будет смеяться глядя в стекленеющие глаза. А затем настанет черёд строптивой суки. Наверняка истосковалась по ласке. Вон как ёрзает, не иначе верёвки грызёт. Ну-ну, приятного аппетита, подкрепись как следует, а то сил не хватит его уважить.

            От таких мыслей Тмир едва не заржал в голос, но сдержался и, откинувшись на спину, стал ждать своего часа.

            Разбойник ошибся, Айса не грызла верёвки. До них ей было просто не дотянуться. Вместо этого она ужом вертелась, выкручивая суставы и едва не ломая кости, изо всех сил пытаясь хоть как-то ослабить путы. На её беду Ойрет прекрасно разбирался в узлах и спеленал пленницу по рукам и ногам так, что она стала похожа на баранью колбасу.

            Айса не питала иллюзий на свой счёт. Не сумей она освободиться, участь её предрешена. Тот, что с поломанным носом не успокоится, пока не добьётся своего. Но это полбеды, она потерпит. Тем более что в Храме её не раз насиловали, пока не научилась давать отпор. Но этот гад злопамятен и если не убьёт, скорее всего, покалечит. Так же неизвестно, что на уме у второго. Один раз он её защитил, а ну как завтра первым на неё запрыгнет? Как ни крути, а впереди Айсу ждёт только плохое, поэтому стоит ускориться, даже несмотря на воющее от боли тело.

            Лишь под утро ей удалось сдвинуть верёвку с плеч, а затем и с локтей. Оставалось «расшатать» узлы одеревеневшими запястьями, прихваченными к бедрам, но тут раздался храп разбойника за столом, и с топчана поднялся второй. Айса затихла.

            Всю ночь Тмир ждал, когда Ойрет, наконец, расслабится. Он знал, как чутко спят дозорные (отец был из их числа), и потому не спешил тянуться к арбалету. Тем более что единственный кинжал был придавлен ладонью Ойрета. Но как только тишину озарил могучий храп, время пришло, и Тмир стал действовать. Он поднялся, озорно подмигнул смотрящей на него пленнице и, стараясь не шуметь, снял самострел со стены. Скрипнул ворот и Тмир затаился. Нет, Ойрет продолжает храпеть. Так скрипя и замирая, разбойник взвёл тетиву и вложил болт в ложе. Затем взял второй стул и поставил у двери. Сел напротив напарника и стал ждать его пробуждения. В том, что оно вскоре наступит, Тмир ничуть не сомневался. Предрассветный сон глубок, но короток. Особенно у дозорных Мёрзлых Земель.

            Так и вышло.

            Не успел луч света, просочившийся в прореху меж штор, отползти на расстояние равное ширине ладони, как Ойрет всхрапнул в последний раз и отнял помятое лицо от стола.

            – Знаешь, я передумал идти с тобой на ярмарку, своя шкура ценнее, – донеслось от двери, и проснувшийся разбойник подслеповато уставился в ту сторону. Тмир выбрал удачный ракурс – масляный светильник на столе почти прогорел и давал мало света для обзора, в то время как самого Ойрета было прекрасно видно.

            – Тмир, ты, что ль там? – бывший дозорный огляделся, и от опытного взгляда не ускользнула пропажа арбалета. Рука машинально сжала рукоять.

            – Ойр, не глупи, болт всяко быстрее твоего кинжала будет.

            – И что дальше, убьёшь? – хмуро спросил бывший дозорный.

            – Да нужен ты мне больно, – хмыкнул Тмир. – Возьму припасов, оприходую девку и поминай, как звали. Вот только связать бы тебя от греха.

            – Можешь меня не опасаться, не трону, – серьёзно произнёс Ойрет и для убедительности отодвинул кинжал на самый край стола.

            – Ну, раз обещаешь… – протянул Тмир и стал опускать арбалет. Разбойник за столом почувствовал, как схлынуло нависшее напряжение, и поднялся. – Хотя знаешь… не стоило тебе меня запугивать и угрожать.

            На лице Тмира появилась злая улыбка, и он нажал на спуск. В последний момент Ойрет дернулся, уходя с линии обстрела, но недостаточно быстро и болт вместо сердца вошёл в живот. Выстрел практически в упор отбросил тело назад, и разбойник перекувырнулся через стул. Тмир выпустил арбалет из рук и, подскочив к столу, схватил кинжал. Но нападения не последовало. Ойрет скрючился у стены, зажав рану ладонями.

            – Тварь, ты же меня убил, – простонал разбойник. – Убил…

            – Прости, брат, нам было не по пути, – ухмыльнулся Тмир и со всего размаха вбил кинжал в середину груди.

            Ойрет захрипел и засучил ногами, но быстро расслабился. Разбойник со сломанным носом извлёк кинжал из раны и, насвистывая мотив похабной песни, тщательно вытер лезвие об куртку убитого напарника. Затем сам себе кивнул и уцепился за хвостовик болта. Пальцы соскользнули – слишком глубоко вошёл, – и недолго думая он стал помогать себе кинжалом. Именно в этот момент к нему подкралась Айса.

            Девушка освободила руки ещё во время диалога разбойников, и всё это время пыталась насытить пальцы кровью, дабы они приобрели гибкость. Выходило плохо, кровь застоялась и никак не желала обновляться. Когда тысячи иголок, наконец, впились в руки, девушка едва не закричала но, всё же, ломая ногти, принялась теребить узел на поясе – последнюю преграду на пути к свободе. Он скреплял путы на ногах и стоило поторопиться, кто знает, чем окончится перепалка этих двоих.

            Когда разбойник со сломанным носом стал копаться в ране, пытаясь извлечь застрявший болт, Айса подхватила со стола кувшин – едва не выронила, пальцы всё ещё не слушались – и как следует замахнувшись, опустила на незащищённый затылок. Вышло неудачно. Видимо разбойник заметил изменившуюся тень и поэтому обернулся. Он даже успел удивлённо раскрыть рот, когда глиняное дно кувшина встретилось с его лбом. Раздался звон, осколки разлетелись по полу, и Тмир стал заваливаться на спину. Айса прыгнула следом, норовя коленом раздавить трахею, но вопреки её ожиданиям разбойник не вырубился и вскинул руку в защитном жесте. На беду как раз в ней оказался кинжал. Лезвие глубоко вошло в бедро, и девушка со стоном повалилась на обидчика. От боли, в голове помутилось, и Айса даже не почувствовала как Тмир выдернул кинжал и отбросил её от себя. Она попыталась подняться, но удар ногой по рёбрам выбил воздух из лёгких и перевернул на спину. Разбойник тут же навалился всем весом и упёр лезвие в горло.

            – Не рыпайся, сучка, не то будет очень больно.

            Девушка заметалась под ним, едва не перерезав себе шею, и Тмир резким движением вонзил кинжал ей в плечо. Айса вскрикнула, но тут же закусила губу – нечего ублажать слух этого урода. Разбойнику это не понравилось, и со зверским оскалом он стал шевелить лезвие в ране. Девушка держалась до последнего, но крик всё же прорвался сквозь железные оковы воли. Тмир дико заржал и что есть мочи припечатал рукоять кулаком. Кинжал пронзил плечо насквозь и впился в пол. Боль оказалась невыносимой, Айса потеряла сознание.

            Когда очнулась, сначала увидела перед собой выпяченные от удовольствия глаза и лишь затем ощутила, как твёрдая плоть неистово проникает в неё. Айса дико закричала и что есть сил врезалась лбом в эти глаза. Плечо прострелило дикой болью, сознание вновь поплыло.

            Нос превратился в кровоточащий сгусток, и Тмир завизжал словно баба. Даже не замечая, что девушка без сознания он стал наносить удары по лицу, а затем резко выдернул кинжал и вонзил ей в грудь.

            – Сука! Тварь! Получи! Получи!

            С каждым выкриком он по самую рукоять погружал лезвие в затихшее тело. Наконец поняв, что всё кончено зло сплюнул и слез с трупа.

            – Вот гадина, всё же довела.

            Разбойник умылся в кадке и стал собирать вещи. Стянул с Ойрета сапоги, сунул в приготовленный мешок и уселся за стол перевести дух. Но только он решил перекусить, как с улицы донеслись команды:

            – Рассредоточиться! Окружить дом! Держать окно под прицелом!

            Тмир узнал этот голос. Ещё бы не узнать. Это именно тот человек, что почти месяц истязал его в казематах Зекоша. Разбойник подскочил к брошенному арбалету и стал лихорадочно взводить механизм. Болт то и дело выскальзывал из взмокших пальцев, но, в конце концов, занял своё место. Рядом с дверью закричали:

            – Тмир, Ойрет, не дурите! Дом окружён! Отдайте девку и я оставлю вам ваши жалкие душонки!

            – А с какого перепуга мне тебе верить?! – заорал в ответ Тмир, повалив стол на бок и спрятавшись за ним. Арбалет нацелился на дверь. – Лучше прикажи своим убираться, и я тогда подумаю!

            – Тмир, успокойся! – Торск опознал голос человека, убившего пекаря. – Я сейчас войду, и мы поговорим спокойно, без оружия! – дверь распахнулась и из-за неё высунулась рука держащая перевязь с ножнами. – Видишь? Я безоружен, – ножны глухо бухнулись о деревянное крыльцо.

            Тмир напрягся как струна, палец взмок на спуске. Сейчас представится возможность поквитаться с обидчиком. Пусть только Торск войдёт…

            Но дозорный не спешил, будто чего-то ожидая. И верно, раздался свист, и в окно влетело бревно, сорвав пузырь и шторы. Тмир резко развернулся и в тот же миг мир для него ухнул в небытие.

            Торск вынул арбалет из ослабевших рук, разрядил его в пол и огляделся. Картина предстала удручающая, и он в сердцах пнул Тмира по рёбрам. Разбойник застонал, но вдруг память к нему вернулась, и он принялся шарить вокруг в поисках оружия. Торск не стал с ним церемониться и выволок за волосы на улицу.

            – Что там, командир? – спросил кто-то из сгрудившихся у крыльца дозорных.

            – Всё кончено. Девка мертва, Ойрет тоже. Золота нам теперь не видать.

            Торск склонился над дико озирающимся разбойником и стал избивать, пока его лицо не превратилось в кровавое месиво. Наконец ему это надоело, и он отпихнул, скулящего и булькающего кровью. Отёр кулаки о снег и оглядел своих людей.

            – Что будем делать? – прозвучал резонный вопрос. Ещё бы, люди ехали за лёгкой выручкой, а в результате лишились трёх цукванов и получили талый снег в карманы.

            – Возвращаемся в Зекош, – скомандовал Торск после недолгих раздумий.

            – А деньги?

            – Выставим счёт Эрмеру. В конце концов, это была его затея. Едем!!!

            Вереница цукванов вяло потянулась в сторону дома, оставив окровавленного Тмира копошиться в снегу. Но едва он поднялся на ноги, как воин на последнем шестилапе обернулся и, вскинув лук, оборвал никчёмную жизнь разбойника.

[1]  Аклат – так в Мёрзлых Землях называется шаман.

Глава четырнадцатая

            Как долго он был без сознания известно лишь богам но, только очнувшись и оглядевшись, сержант издал вздох отчаяния. Он вновь оказался в Поглотителе Душ. Кругом не было ничего. Лишь белый всепоглощающий свет, который казалось, можно было потрогать, а прямо у ног стоял небольшой круглый столик – единственное чёрное пятно в этом стерильном царстве. На столике лежал белый продолговатый камень с голубыми прожилками.

            Снежный Сапфир…

            Название всплыло из глубин памяти само собой. И хотя сержант никогда его не видел, он точно знал, что не ошибся. Рука машинально оттянула ворот рубахи, но шрама ставшего родным под ней не оказалось. Колин протянул руку и взял артефакт со стола.

            – Так вот ты какой…

            Вдруг в глазах потемнело, словно не было льющегося со всех сторон света, и он увидел…

            – Иссаам-та-намав-ерр!

            Последняя магическая фраза прогремела под сводами гигантского пузыря, притаившегося под озёрной гладью, и тысячекратно отразилась от его стенок. Каменная чаша, сочащаяся синим пламенем, завибрировала и засветилась изнутри. Воды озера пришли в движение, волны обрушились на берег, а от подножия Источника в разные стороны прыснули четыре золотые дорожки; пронзили прозрачный купол и растворились в тёмных глубинах озера. Единственный житель пузыря, застывший на время ритуала словно истукан, вдруг ожил и испуганно закричал:

            – Что же ты натворил?!!

            Но ему никто не ответил. Вместо чужака, вселяющего страх своим могуществом, у его ног лежал белоснежный камень с голубым отливом.

            Вскоре светящиеся золотом дорожки растворились в воздухе, разбушевавшийся в Источнике огонь утих, и последний представитель расы онгувов несмело прикоснулся к чаше. Она оказалась холодна как лёд. В бессильной злобе Хешшах прислонился лбом к Источнику, сжал кулаки и тихонечко заскулил. Он больше не слышит голос Ирр. Чужак закрыл его разум, и хранитель не смог этому помешать. Будь проклят этот день!

            Вдруг онгув прекратил самобичевание, отстранился от чаши и посмотрел на камень. Неизвестно с какой целью он здесь оставлен, но сил у Хешшаха хватит, чтобы избавиться от навязанного подарка.

            Когтистые пальцы подхватили загадочный артефакт, и под прозрачным куполом вновь зазвучали слова наполненные силой. Правда теперь они предназначались не чаше, а оболочке внутри которой та нашла пристанище. Слова давались с большим трудом, и конец магической фразы Хешшах выдавливал из себя через силу. Голова едва не лопнула от напряжения, жилы вздулись, что неудивительно ведь сейчас он держал целое озеро, не давая водам хлынуть в ослабевшую оболочку пузыря.

            Вот и первые капли прорвались внутрь. Этого достаточно. Хранитель Источника как следует размахнулся и что есть мочи швырнул «подарочек» вверх, придав ему ускорение незамысловатым заклинанием. И тут же вернул прочность пузырю, ощутив, как гора пала с плеч. Будто метеор Снежный Сапфир пронзил толщу вод, взмыл в воздух и по широкой дуге понёсся в сторону Полноводной…

            Перед глазами зарябило и видение изменилось. Теперь Колин был в другом месте, где три десятка магов, взявшись за руки, находились в трансе. Сила, которую собирал круг, широким потоком вливалась в Снежный Сапфир, лежащий в ладони мага в центре. Он неустанно твердил заклинание концентрации магической энергии, не давая артефакту выплеснуть накопленную силу.

            Наконец поток иссяк, и заклинание сменилось другим. Слова сорвались с губ, наполненные силой Снежного Сапфира, и внутри магического круга прямо из воздуха стала проявляться огромная огненная арка. Пламя завихрялось, его жгутики вырисовывали причудливые письмена и чем дольше звучали слова, тем больше их становилось.

            Через некоторое время маг повысил голос, пламя взвыло, а круг вновь открыл поток энергии. Снежный Сапфир завибрировал и на последнем аккорде вспыхнул ярче Иссилы, ослепив присутствующих. Когда свет померк, маги расцепили руки и стали наблюдать, как огненная арка постепенно обретает материальность, застывая в камне...

            Снова рябь перед глазами, и сознание сержанта видит новую картинку. Он в чьём-то теле, плывёт в лодке по Полноводной, а мозг терзают остатки сна, где он входит в храм в горах Сележ и прячет в одной из комнат Снежный Сапфир.

            Человек в лодке перегнулся через борт и плеснул в лицо холодной водой. С того момента как он вынес артефакт из гибнущего С’мангора, его преследовало одно и то же видение. Стоило лишь прикрыть глаза и оно тут как тут. А сегодня появились голоса. Они умоляли, они требовали, чтобы он поторопился, ведь храм не будет ждать вечно.

            Рука потянулась к кошелю на поясе, но задрожала, ослабла и не смогла извлечь камень, чтобы бросить его во тьму Полноводной. Человек зло сплюнул и, схватив весло, с остервенением погрёб к виднеющемуся берегу. Быть может там, в Храме, куда зовут голоса, он сможет, наконец, от них избавиться и обрести покой…

            На этот раз новое видение вплыло в сознание без ряби. Колин увидел Вальдреса, совершающего какой-то ритуал неподалёку от тех развалин, где сержанту в своё время довелось побродить. Но не успел он понять, в чём суть ритуала как шею Вальдреса пронзила Игла Мрака, разорвав тем самым его связь со Снежным Сапфиром. Вся сила, накопленная лобным местом, рванулась в оружие богов, пробив брешь в ткани реальности, откуда в Хигион заглянуло Дыхание Бездны. Но её пребывание в мире было не долгим. Покуда детище Заарг’иррата осваивалось в новом для себя месте, Снежный Сапфир взмыл в воздух, вспыхнул ярким светом и, высвободив свою сущность, опал невесомым пеплом. Сила камня врат вытолкнула Дыхание Бездны из Хигиона и в месте, где был осуществлён прокол, родился коридор, соединивший два разных мира.

            Через некоторое время, когда не осталось следа от бушевавших на лобном месте стихий, из коридора вывалился голый человек, в котором Колин узнал себя. Но едва он осознал этот факт, как провал вспыхнул сверхновой и этот свет, как в губку впитался в грудь его двойника из видения…

            Разноцветные круги от яркой вспышки ещё стояли в глазах, а видение уже сменилось другим. Теперь Колин видел себя и Айсу возле арки портала меж скал Зелёного моря. А ещё там был смуглокожий маг. Он стоял поодаль и, чувствуя своё превосходство, поигрывал огненным сгустком. Но вот сержант развернулся к арке и повёл рукой, и тогда маг-боевик начал действовать. Огонь в его руке вытянулся в линию и пламенеющей стрелой врезался Колину в спину. Дальнейшего сержант не знал и затаил дыхание.

            Он увидел, как Айса схватила его бесчувственное тело и потащила в проём дольмена; как опомнился Сурат’ар Кам и побежал ей наперерез, но не успел. И как они вывалились в снег, который тут же стал таять под его телом. Но самое главное, что Колин увидел, а вернее осознал – то, что от смерти его спас Снежный Сапфир, поместивший гаснущую душу в изолированный кокон…

***

            Аклат Сурон зажёг последнюю свечу и вошёл в круг. Сегодня он в пятый раз попытается прочесть сознание странного мага, найденного дозорными. Предыдущие попытки не принесли результатов, как он не изменял ритуал. А вопросов было предостаточно и главный – как маг оказался в Мёрзлых Землях? Сурон догадывался, что это как-то связано с древней аркой и очень желал выяснить, как её активировать. Так же его остро заинтересовал шрам на груди мага, который сперва сиял, но потом сбавил интенсивность и непрестанно мерцал. И вот ещё неясность – куда подевались раны с его спины? Вместо них там теперь красовалась молодая розовая кожа. В общем, очень странный человек.

            За свою жизнь Сурон «прочёл» многих. Воинов, магов, шаманов… Список можно продолжать бесконечно долго. Это был его дар – возможность без труда ломать ментальные преграды. К каждому, так или иначе, удавалось подобрать ключ, и приобретённые знания делали аклата сильней. Но этот маг оказался крепче всех. Сурон столкнулся с защитой столь мощной, что начал сомневаться в человеческом происхождении пленника. И желание прикоснуться к тайне подстёгивало его стремление как никогда.

            Пленник был обнажён – дабы ничто не мешало эфиру соприкасаться с телом – и лежал в ритуальном круге головой на восток. Аклат, так же нагой, лёг на запад. Их виски соприкоснулись, и Сурон закатил глаза, вгоняя себя в глубокий транс. Это умение стало ему доступно благодаря чтению сознаний. Там где обычный шаман справлялся при помощи пляски и постукиваний в бубен, постепенно подстраивая сердце под определённый ритм, аклату Сурону требовалась лишь ментальная команда. Далее обычно следовал ряд определённых действий, после которых он мог хозяйничать в сознании читаемого как у себя дома, но, как говорилось ранее, человек со шрамом оказался крепким орешком, и Сурон решил рискнуть. Он обратился к древним, запретным знаниям, которые открывали перед дерзнувшим новые горизонты, но, как и полагается любой монете, имели оборотную сторону. Один неверный шаг, одно неправильное слово, и искра сознания угаснет навеки.

            Губы аклата шевельнулись, и над кругом затрепетали слова. В то же мгновение душа Сурона отделилась от тела, и призрак поднялся. Оглядел лежащих, улыбнулся призрачными губами и вытянул руки в сторону человека со шрамом. Невесомые пальцы обхватили его голову, но едва призрачные щупальца впились в сознание сержанта, как мощная ментальная волна вышвырнула непрошеного гостя вон. Душа аклата отпрянула и вдруг вспыхнула синим пламенем. Призрак Сурона исказило до неузнаваемости, а затем он взорвался мириадами искр.

            Вторя этому взрыву, шрам Колина засиял ярким серебром. Сержант дико закричал, схватился за грудь и резко сел. Нога зацепила несколько свечей и те покатились по полу. Боль тут же схлынула, и Колин открыл глаза. Огляделся. Первое что попало в поле зрения – собственная нагота и круг из свечей. Странный звук привлёк внимание и сержант обернулся. Оказалось он в круге не один. Рядом корчится седой безумец с выпученными глазами, из ушей и носа которого сочится кровь.