Текст книги "Кровь на колёсах (СИ)"
Автор книги: Александр Аввакумов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
– Что с тобой? – крикнула из-за двери жена. – Я тебя зову-зову!
– Не беспокойся! Все нормально! Устал сильно, расслабился, ну и заснул. Извини, пожалуйста.
Я быстренько помылся и вышел из ванной.
Кровать была заботливо разобрана, и я без сил рухнул в нее. Неописуемый запах домашнего уюта проник в мое сознание.
«Как хорошо дома!» – я повернулся на бок и окончательно ощутил всю прелесть домашнего быта. Заснул мгновенно и спал без снов. Сны уже давно не посещали меня, и я к этому привык.
Проснулся от звонка. Автоматически потянулся и выключил ненавистный будильник.
«Пора. Надо вставать!» – я поднялся с кровати и направился в туалет. На кухне уже суетилась жена, готовя мне завтрак.
Мы подъехали к МВД в семь тридцать. Отпустив водителя, я направился в кабинет.
– С приездом, Виктор Николаевич! – поприветствовал меня постовой. – Как съездили?
– Спасибо, все хорошо, – я пожал его крепкую руку.
Знакомый коридор. Сотрудников еще нет. Мои шаги гулко звучат в пустом пространстве.
Открыв дверь кабинета, я полил цветы на подоконнике, достал документы и разложил их на своем столе.
Раздался телефонный звонок. Звонил Костин:
– Виктор, зайди!
Захватив документы, я направился к нему.
Шефу я подробно доложил о результатах своей командировки. Он выслушал меня, а потом встал, подошел к окну и произнес:
– По «КамАЗам» все ясно. А что там происходит в УВД?
Пришлось рассказать о своем конфликте с Гариповым, разговоре с Шакировым, и закончить личностью Харламова.
Юрий Васильевич, не замечая меня, озабоченно ходил от стены к стене.
– Шакиров уже звонил в МВД и разговаривал о тебе с министром. Что он говорил – я не знаю, но министру не понравилось твое поведение. Министр считает, что ты вел себя явно нетактично, во-первых, он старше тебя по должности, а во-вторых, по возрасту. Да и мне Шакиров сказал, что ты вел себя крайне вызывающе.
– Юрий Васильевич! Я не собираюсь оправдываться. Сказал то, что думал. Я не политик, и не мне решать, кого награждать, а кого нет. Я это произнес в ответ на предложение Шакирова включить в приказ отдельных сотрудников УВД Набережных Челнов, которые якобы отличились в раскрытии этой серии краж. Вы ведь знаете, что ни один сотрудник Челнов, за исключением Сергеева, палец о палец не ударил, чтобы раскрыть хотя бы один угон «КамАЗа».
– Я-то понимаю, но понимает ли это министр?
Я сидел и молчал. Меня захлестнуло чувство обиды и горечи.
– Как же так, Юрий Васильевич! Мы провели больше месяца в этой командировке, раскрыли шесть десятков преступлений, и мы же виноваты? Вы же знаете, я вам неоднократно докладывал, в этих Челнах все продано. Приказы по усилению контроля за выезжающим из города автотранспортом службой ГАИ не выполняются. Да о чем тут говорить! Вы и так все знаете. Извините меня, но мне кажется, что наш министр просто боится признаться в том, что многие подразделения, в том числе и такие большие, как УВД Набережных Челнов, просто гниют изнутри.
– Не горячись, Виктор! Ты не первооткрыватель! Об этом знают в министерстве. Но что мы можем сделать? Увольнять и привлекать к ответственности сотрудников милиции, но где гарантия, что вместо них придут лучше? И если человек хорошо одет, имеет деньги, это еще не преступление. Надо ловить их за руку, и только поймав, ты вправе назвать их предателями. Но ни ты, ни я этими вопросами не занимаемся. Для этого нужно абсолютно новое подразделение в МВД. А министр недоволен тем, что ты начинаешь свою войну, основанную только на твоих личных выводах и убеждениях. Сегодня ты видишь врага в Харламове только потому, что он одет с иголочки. Ну не факт это, что он получил этот самый костюм за продажу служебных интересов. Вот о чем и говорил Шакиров с министром. Если бы ты доказал – это было бы совершенно другое дело. Здесь нужны факты, а не подозрения. Сейчас мы пойдем с тобой к министру, не вздумай там включить свою пластинку. Предположения и подозрения – это, брат, не факты!
Костин, взяв с собой ежедневник, направился из кабинета, а вслед за ним и я.
– Я все равно докажу вам, что Харламов предатель, – настаивал я, шагая рядом с ним.
– Вот и хорошо! – ответил он. – Когда докажешь, тогда и будем разговаривать.
* * *
В приемной министра помимо нас было еще несколько руководителей служб министерства. Массивная дверь кабинета министра открылась, и появился его помощник.
– Вы уже здесь? – спросил он Костина, словно не видя, кто перед ним стоит. – Министр попросил подождать минут пятнадцать. Он ждет звонка из Москвы.
Мы с Костиным отошли в сторону и стали ждать.
Наконец дверь опять распахнулась, и нас пригласили пройти.
Кабинет был большим. Посередине стоял большой стол, покрытый зеленой тканью. Я попытался сравнить этот кабинет с кабинетом начальника УВД Набережных Челнов. Сравнение было не в пользу министра. По сравнению с апартаментами Шакирова этот кабинет – словно чулан, где складируют старую мебель.
– Присаживайтесь, – пригласил министр и указал нам на два кожаных кресла, стоящих у его стола.
Мы присели.
– Ну что? – начал он. – Кто будет докладывать?
Костин взглянул на меня, давая понять, что начинать мне.
Я попросил разрешения у министра и развернул на столе лист ватмана, на котором квадратами были обозначены даты краж «КамАЗов», номера агрегатов и цвет похищенных машин. Всего на листе было более пятидесяти квадратиков.
– Товарищ министр! В течение последних шести месяцев со стоянок и территории завода преступниками было похищено более пятидесяти автомашин марки «КамАЗ». А если точнее, было пятьдесят три кражи. Силами уголовного розыска УВД Набережных Челнов и районных отделов милиции за этот период было раскрыто только пять краж. В целях оказания практической помощи, руководствуясь указанием начальника управления уголовного розыска, в Челны была направлена оперативно-следственная группа под моим руководством. В течение тридцати шести суток, проведенных нами в Челнах, нам удалось вычислить две преступные группы, которые длительное время занимались кражами «КамАЗов». Одна из групп, а именно группа Дубограевых, состоящая из двух братьев, совершила более тридцати пяти краж. По нашим данным, все эти машины сейчас находятся в Казахстане, а если точнее – в городе Аркалык. Вторую преступную группу возглавлял некто Миронов Павел Александрович по кличке Боцман. За ними двенадцать «КамАЗов». По этой группе пока не совсем ясно, кому продавал Боцман машины. Нам удалось задержать лишь исполнителей, которые перегоняли машины из города и передавали покупателям. Сам Боцман пока не задержан, находится в бегах. Мы его разыскиваем. В случае успеха, я уверен, мы будем знать и о покупателях.
Я закончил доклад и с разрешения министра сел в кресло.
Министр, склонившись над ватманом, рассматривал нанесенные мной квадраты.
– Ну что, Абрамов, – заговорил он, – хорошо ты поработал. А почему не докладываешь, что раскрыл убийство и кражу платины в Менделеевске? Мне вот вчера позвонил министр химической промышленности Союза и выразил благодарность за раскрытие этих преступлений. Вроде бы пустяк, а приятно.
Я сидел в кресле, радовался, но что сказать – не знал.
– Извините, товарищ министр. Я думал, вас интересует тема «КамАЗов», – как сумел поддержал я диалог.
Он оборвал меня на полуслове.
– Я интересуюсь всеми проблемами. Эти преступления относятся чуть ли не к государственным! А ты «думал»! Думать надо в следующий раз. Юрий Васильевич! Подготовьте приказ о поощрении всех участников оперативно-следственной группы. А в отношении вас, Абрамов, у Министерства внутренних дел Союза, свои виды.
Мое лицо вытянулось от удивления. Увидев метаморфозу, министр усмехнулся и продолжил:
– Я только что разговаривал с Москвой. МВД предлагает создать оперативно-следственную группу, а тебя, Абрамов, назначить заместителем начальника. Начальником будет полковник Лазарев Василий Владимирович, брат заместителя министра. Москва считает, что это дело крайне перспективное, и в случае успеха Лазарев может получить генерала и спокойно уйти в отставку. Ну а я тебе обещаю, что если не подведешь, то орден получишь за эту работу точно. Понял меня?
– Так точно, товарищ министр! – отрапортовал я.
– О дате выезда пока не знаю, но, думаю, в течение недели Москва определится, – заканчивая разговор, сообщил министр.
Мы встали с кресел и направились к выходу.
– Абрамов, – остановил он, – я тебе посоветую, помирись с Шакировым, одно же дело делаете. А то нехорошо все это получается.
– Я попробую, – выбора ответов мне не предлагалось.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Через две недели по приказу МВД я вылетел в Казахстан. Добравшись до города Кустаная, я впервые в своей жизни увидел бесконечные степи, покрытые снегом. Устроившись в гостинице, я переночевал и с раннего утра был уже в местном аэропорту. Заказал себе в буфете чашку кофе и пару бутербродов с колбасой, устроился за столиком и маленькими глотками смаковал кофе. Он был горячим и очень вкусным.
Минут через десять объявили мой рейс, и я направился к месту регистрации. Около миловидной женщины, одетой в синюю форму аэрофлота, стоял работник милиции. Я протянул ей билет, на котором она быстро поставила небольшую печать.
– Простите, – обратился я к ней, – у меня с собой оружие, как мне быть – сдать пилотам или это не обязательно?
Мои слова насторожили милиционера, и он, прямо-таки отскочив от меня, стал расстегивать свою кобуру.
– Не напрягайся, сержант, – я попытался успокоить стража порядка и достал из кармана пальто служебное удостоверение.
Сержант долго изучал мой документ, а затем по рации вызвал своего начальника.
– Верните удостоверение, – попросил я его. – Вы же ознакомились с ним.
Сержант не захотел услышать моей просьбы и усиленно вертел головой, пытаясь отыскать в толпе своего шефа.
– В чем дело? – настаивал я. – Вы вернете удостоверение?
В этот момент к нам подошел капитан милиции:
– Что случилось?
Сержант отвел его в сторону и стал объяснять, периодически кивая на меня.
Капитан, взяв у него мое удостоверение, подошел ко мне.
– У вас есть еще какие-либо документы, подтверждающие цель вашего приезда к нам в республику?
Я достал командировочное удостоверение, приказ министра внутренних дел СССР и все это протянул капитану.
Тот внимательно ознакомился и вернул мне:
– Извините, можете проходить на посадку. С оружием определитесь сами.
Я, взяв вещи, направился в зал, где у выхода на летное поле уже скопилось человек десять.
Всех пассажиров нашего рейса вывели из аэропорта и посадили в холодный автобус. Спустя минуту автобус тронулся и через триста метров остановился у небольшого самолета, напоминающего легенду Великой Отечественной войны У-2.
– А он сможет лететь? – услышал я вопрос рядом стоящей женщины.
– Не беспокойтесь. На нем не так опасно, как на больших самолетах, – ответил ей мужчина в надвинутой на глаза шапке.
Мне еще ни разу не приходилось летать на подобных конструкциях, и я с огромным любопытством разглядывал этот аппарат.
Наконец, мы один за другим поднялись в самолет и стали рассаживаться по местам. В салоне было ужасно холодно, иллюминаторы и стены покрылись слоем льда. Рядом со мной села женщина лет сорока пяти и привычным движением руки нашла бумажный пакет, размещенный в кармане кресла.
Мотор взревел, и самолет стал набирать взлетную скорость. Он быстро оторвался от земли и поднялся в воздух.
Чтобы разглядеть расстилающуюся под нами красоту, я достал из кармана пальто перочинный нож и начал им соскабливать лед со стекла иллюминатора. Очистив и затаив дыхание, прильнул к иллюминатору, стараясь рассмотреть местность, над которой мы летели.
А под нами, словно белая скатерть, лежала бесконечная ровная степь, и на ней не было ни одного кустика. Романтика полета закончилась минут через пятнадцать – наш «лайнер» стало кидать из стороны в сторону, как в море утлое суденышко. Мотор ревел так, что казалось, что он вот-вот сорвется с креплений и улетит вдаль самостоятельно. Моя соседка поднесла пакет ко рту, и я услышал соответствующие обстановке звуки.
«Наверное, плотно позавтракала», – подумал я.
– Извините, – умудрилась сказать женщина. – Представляете, приходится летать чуть ли не каждую неделю, но никак не могу привыкнуть к этому самолету. Воздушные ямы выворачивают наизнанку.
Мы летели около трех часов. Из кабины вышел пилот и объявил, что через двадцать минут будем садиться в столице Тургайского края городе Аркалыке. Я вспомнил о Сталине. Он отбывал здесь одну из своих ссылок. «Интересно, что из себя представляет сейчас этот город?»
Самолет, в очередной раз взревев двигателем, стал медленно снижаться. А минут через пять коснулся бетонной полосы и, подпрыгивая, как шаловливый козел, побежал по ней. Наконец, все затихло, мы остановились, взяли вещи и стали один за другим выходить из самолета.
Маленький ПАЗик довез нас всех до здания аэропорта.
Из автобуса я сразу увидел группу работников милиции, стоящих около касс, и направился к ним.
– Вы кого-то встречаете? – спросил я у одного из них.
Тот кивком дал понять, что да, и, переложив из руки в руку книгу, представился:
– Мы из оперативно-следственной бригады МВД СССР. Встречаем заместителя группы Абрамова. Это вы?
– Угадали. Это я, – улыбнулся я, и мы все вместе направились на выход.
Через час я уже был в гостинице и, быстро разложив по полкам личные вещи, как драгоценность достал схему. Развернув ее и убедившись, что она в полной сохранности, опять свернул и аккуратно отложил на время. В принципе я был готов к работе и, выждав минут пять, связался с городским отделом милиции.
А еще через десять минут дежурный по отделу доложил мне о прибытии машины.
* * *
На следующий день началась полноценная работа. Я собрал всю группу в актовом зале местного отдела. Передо мной сидели человек тридцать откомандированных со всех городов Советского Союза офицеров.
В связи с отсутствием руководителя нашей группы я взял руководство в свои руки. Коротко довел до присутствующих суть дела, разбил всех на семь самостоятельных подгрупп и назначил в них старших.
По данным, переданным мне местным отделом КГБ, часть автомашин буквально за три дня до нашего прибытия выехала за пределы Аркалыка в неизвестном направлении.
«Интересно, кто мог проинформировать их? О прибытии нашей группы знало очень ограниченное число лиц. Неужели и здесь предательство?»
Получив задание, коллеги стали расходиться. Многим из них предстояла дальняя дорога. Необходимо было проверить все подразделения ГАИ, в которых регистрировались краденые машины. Населенных пунктов, где располагались эти подразделения, оказалось около десяти.
Я сидел в актовом зале и рассматривал карту Кустанайской области, когда вошел начальник местного отдела милиции.
– Кунаев, – представился он мне и протянул руку.
– Очень приятно, – ответил я и пожал его сухую крепкую руку. – Вы случайно не родственник первому секретарю Казахстана?
– К сожалению, нет, – по его широкому рябому лицу растеклась улыбка. – Я для вас выделил отдельный кабинет. Это нехорошо, когда большой начальник сидит вместе с подчиненными в актовом зале. Не хотите посмотреть?
Я хотел.
Мы отправились по коридорам большого здания. Поднялись на второй этаж и остановились у двери, обшитой черным дерматином. Начальник милиции достал из кармана ключи и отпер дверь. Пошарив рукой по стене, включил свет.
Кабинет был небольшим, но очень уютным. Единственное окно выходило на плац, где маршировали солдаты воинской части, примыкающей к зданию милиции. Я поблагодарил коллегу и попросил его по возможности занести сюда еще один стол – для руководителя бригады.
– Вы не переживайте, Виктор Николаевич, для вашего начальника мы приготовили отдельный кабинет, – сообщил Кунаев.
Минут пять понаблюдав, как я располагаюсь, он вышел.
Я повесил на стене свою схему и приступил к работе. Вечером ко мне занесли несколько коробок с документами, изъятыми в регистрационном подразделении местного отдела ГАИ.
– Ну что, Кузьмин, – спросил я старшего группы, – нашли что-нибудь интересное?
– Да, есть кое-что, но все это нужно тщательно проверять. Вы не поверите, здесь такой бардак с документами, я еще такого не видел!
– Давайте, ребята, разбирайтесь поскорее, времени у вас немного. Подготовьте материалы по изъятию документации местных автохозяйств. Думаю, мы найдем там много интересных вещей.
– Хорошо, Виктор Николаевич! К утру все будет готово.
Я вышел из кабинета и на служебном автомобиле, предоставленном местным отделом милиции, поехал в аэропорт – встречать начальника оперативно-следственной бригады полковника Лазарева.
* * *
Шиллер мчался на новом «КамАЗе», не веря в свалившееся счастье. Он миновал Башкирию и, взглянув на приборы, решил, что необходимо срочно заправиться – топлива оставалось километров на сорок-пятьдесят.
Увидев на дороге пост ГАИ, Шиллер остановился и направился к дежурным:
– Слушай, командир, далеко тут до заправки? Топлива почти не осталось.
Гаишник, окинув водителя взглядом с ног до головы, нехотя процедил:
– Места здесь глухие. Заправок на трассе почти нет. До ближайшей километров пятьдесят, а может, и больше. Ты что, впервые на этой трассе?
– Да, раньше как-то не приходилось ездить в эту сторону, вот и попал с горючкой. Может, Бог даст, и дотяну!
Курт взобрался в кабину и, достав из сумки дорожный атлас, стал изучать карту. До Челябинска оставалось километров двести. Он надавил на газ, и машина тронулась.
Автозаправочная станция оказалась не так уж и далеко, и он самостоятельно до нее добрался. Заправившись, тут же двинулся дальше. Стало темнеть, и Шиллер решил остановиться переночевать. Впереди заманчиво светились знакомые огни гостиницы «Уральские самоцветы».
«Снаряд в одну воронку дважды не падает», – решил Шиллер и свернул к гостинице.
Уже в дверях он столкнулся со своей старой знакомой – администратором Верой. Это произошло столь неожиданно, что он прямо опешил, но поздороваться все-таки смог:
– Здравствуйте, Вера, – пролепетал Шиллер и покраснел, как школьник.
– Здравствуйте, Курт! Вам просто повезло. Я сегодня работаю за свою сменщицу. Она заболела. А вы надолго или как тогда, на одну ночь?
– Не знаю, как получится, – все еще смущался Шиллер. – Мне еще завтра нужно в милицию за справкой. Тогда, то есть в ту ночь, когда вы пришли ко мне в номер, у меня угнали мой «КамАЗ».
Они вошли в гостиницу.
– Вы не поверите, но я знаю, где ваш «КамАЗ», – еще раз огорошила Вера. – Могу вам показать это место завтра, если его сегодня не перепрячут.
– А может, прямо сейчас съездим? – загорелся Шиллер. – Подумаешь, темно!
– Я сейчас не могу, я на работе! – спокойно ответила Вера. – Я вас навещу в том же номере. Он у нас самый хороший. Посидим, поговорим, чай попьем с вареньем.
Она сама взяла из рук Шиллера документы и стала быстро заполнять карточку приезжего. – Может, поужинаем? – предложил Шиллер. – Я угощу вас мясом по-уральски?
Женщина улыбнулась и, опять сославшись на работу, отказалась.
Поужинав в кафе, он проходил мимо стойки администратора. Вера остановила его жестом и быстро сказала:
– Как только появится окно, я приду.
Шиллер расплылся в улыбке и так же тихо ответил:
– Я буду ждать тебя, Вера, хоть всю ночь.
* * *
Рано утром, как только Вера сдала смену, они поймали такси и направились в город.
Там Вера показала дом, в котором располагалась милиция.
– Курт, я поехала домой. Как освободишься, позвони, – прошептала она ему на ухо и записала номер на пустой пачке сигарет.
Шиллер направился в милицию. Там он подошел к дежурному по РОВД и попросил вызвать дознавателя, который вел его дело.
– Во-первых, ваше дело ведет не дознаватель, а следователь, – поправил его дежурный, – во-вторых, это женщина. Сейчас я с ней свяжусь, а вы пока посидите вон там.
Курт отошел от комнаты дежурного и сел на жесткий, затертый множеством посетителей стул.
Минут через пять из дежурной части вышел сержант и выкрикнул:
– Шиллер, пройдите в третий кабинет. На первом этаже, вон в том крыле.
Курт подошел к обшитой искусственной кожей двери и потихоньку приоткрыл. А услышав приглашение, вошел и оказался в небольшом, но довольно уютном кабинете.
Оглядев помещение, услышал женский голос – из смежной комнаты вышла молодая женщина с капитанскими погонами на плечах:
– Проходите. Я следователь Яковлева Татьяна Георгиевна. Веду ваше уголовное дело. Сейчас вас допрошу, мы подпишем некоторые документы, в том числе о признании вас потерпевшим.
Она села за стол и взяв документы, быстро застучала по клавишам печатной машинки.
Допрос шел не так долго, как опасался Шиллер, и, подписав все необходимые документы, он вскоре был свободен.
В его кармане находились все необходимые для его предприятия документы о краже машины.
«Вот и хорошо. А я-то думал, придется бегать. А здесь все сделали в одном кабинете», – Шиллер, довольный, шагал по улице.
Он нашел телефон-автомат и позвонил:
– Вера, я уже освободился. Где тебя ждать?
Договорившись с ней, он зашел в здание почтамта и стал ждать ее там. Она подъехала к зданию на седьмом автобусе.
– Сейчас мы с тобой поедем, и я покажу тебе, где стоит твой «КамАЗ». Курт, только дай мне честное слово, что ты об этом никому не расскажешь! Украли твой «КамАЗ» очень серьезные люди, и они могут пойти на многое, вплоть до убийства!
– Откуда ты их знаешь?
– Это не важно, знаю. Эти люди постоянно пасутся на нашей стоянке, и ты не первый, у кого пропал «КамАЗ». Я тебе покажу и уйду, а ты поступай как хочешь. Но я тебя прошу, береги себя! Позвони мне вечером. Буду ждать!
Они сели в подошедший автобус номер семь и поехали.
Привычный городской пейзаж стал постепенно меняться. Появились производственные строения, и Шиллер понял, что они в промышленной зоне.
– Сейчас автобус остановится и пойдет обратно. Тебе нужно пройти через главные ворота, двигаться прямо по дороге. Когда дойдешь до большого металлического ангара, поверни налево. После поворота увидишь стоянку «КамАЗов». Твой там, сам найдешь. Все, удачи, жду звонка!
Шиллер вышел из автобуса и направился в сторону больших ворот. На воротах от руки синей краской было написано: ООО «Вторсырье».
Он миновал ворота и остановился пораженный: вокруг, словно на поле боя, стояли разбитые ржавые машины, их запчасти и неизвестные Шиллеру механизмы. Присмотревшись, он увидел вдалеке большой металлический ангар и быстро зашагал в его сторону.
У ангара, следуя указаниям Веры, он свернул налево. Картина оставалась неизменной. Территория за ангаром казалась пустынной, лишь какие-то ржавые агрегаты беспорядочно валялись по всей некогда промышленной зоне.
Пройдя еще метров сто, Шиллер увидел автостоянку. Приблизившись, разглядел несколько разукомплектованных «КамАЗов» и старенькие «Жигули» первой модели.
Он поднял с земли кусок арматуры и, стараясь не привлекать посторонних взглядов, стал осторожно двигаться вдоль стоящих машин. Метров через двадцать он, наконец, увидел свой «КамАЗ». Он стоял в сторонке от общей кучи, с работающим двигателем. Похоже, его собирались выгонять.
Шиллер, затаив дыхание, стал пробираться к кабине. Там сидел мужчина и преспокойно пил чай. Рядом с ним, на сиденье пассажира стоял китайский термос.
«Да это же мой термос! Сволочь!» – чуть не заорал Шиллер.
Он выскочил на противника столь неожиданно, что тот выронил кружку.
Шиллер схватил его за куртку и изо всех сил рванул из кабины.
– А-а-а! – ничего не соображая орал мужик.
Шиллер ловко вскочил на привычные ступени. Но на крики выброшенного из каптерки уже бежал другой мужик. Подскочив, он схватился за дверь кабины и стал дергать, пытаясь открыть ее. Наконец, это ему удалось. Он схватил Шиллера за рукав и попытался вытащить из машины. Но тут же получил арматурой по голове. Раздался короткий крик, и мужчина, схватившись грязными руками за разбитую голову, стал медленно оседать. Кровь текла алым ручьем.
«Вот и окропили снежок кровью», – пришло в голову Шиллеру. Он привычно выжал сцепление и дал газу. Громадная машина резко дернулась и играючи припечатала соседние «Жигули» к стене каменной каптерки.
Шиллер подал назад, едва не задавил того, кто минуту назад сидел за его рулем, и, набрав скорость, выскочил с территории зоны и помчался по городу.
Отъехав как можно дальше, он остановился у телефонной будки. Подбежал к автомату и набрал номер Веры:
– Вера, все хорошо! «КамАЗ» у меня. Где тебя ждать?
Получив от нее ответ, он развернулся и поехал к гостинице «Уральские самоцветы». Но, не доехав до нее метров триста, свернул на проселочную дорогу и остановился в небольшом редком ельнике.
Через два часа к месту остановки подъехал «Москвич», за рулем которого сидел мужчина преклонных лет. Оттуда же вышла Вера и направилась к «КамАЗу».
– Курт, тебе срочно нужно уехать, – первое, что сказала Вера. – Если они тебя перехватят – убьют!
– Вера! А как с моей новой машиной, которую я оставил у вас на стоянке? – спросил он.
– За нее не беспокойся. Пусть пока стоит. Ничего с ней не будет. Я сама попрошу нашу охрану, чтобы они последили. Потом вернешься и заберешь. А сейчас срочно уезжай! – Она обняла Курта и крепко поцеловала.
– Курт! Я буду ждать! – оглянулась она на бегу.
«Москвич» развернулся и поехал на трассу.
Выждав с минуту, вслед за ним медленно двинулся и груженный моторами «КамАЗ» Шиллера.
Только отъехав сто километров от города, он успокоился и уже привычно жал на газ по дороге в Казахстан.
* * *
Я стоял в плохо отапливаемом здании Аркалыкского аэропорта и ждал приземления самолета, на котором прибывал руководитель оперативно-следственной бригады МВД СССР. Самолет немного задерживался, и мне пришлось пройти в кафе.
Кофе там было не только плохим, но даже не горячим.
Наконец, диктор объявил о посадке, и я направился в зону ожидания. Стоя у стены, я пытался представить, как выглядит начальник нашей бригады. Представлял по-военному подтянутого, средних лет человека. Однако мои ожидания не оправдались.
Василий Владимирович Лазарев оказался человеком невысокого роста, с изрядным брюшком, который в простонародье называют «пивным». Его редкие светлые волосы слегка выбивались из-под дорогой норковой шапки.
Мы сразу узнали друг друга. Он поставил на пол свой большой кожаный чемодан и, махнув мне рукой, остановился в ожидании.
– Абрамов Виктор Николаевич, – представился я. – Ваш заместитель по бригаде.
– Лазарев Василий Владимирович, – ответил он и протянул мне руку.
Я взял в свою ладонь его руку и почувствовал, что она холодная и влажная.
«Неужели, волнуется? А почему бы и нет?» Насколько я знал, Лазарев был абсолютно далек от оперативно-следственной работы и никогда в жизни не руководил подобными бригадами.
Задержав на секунду его руку, я понял, что этот человек далек еще и от спорта. Его рукопожатие было столь слабым и безвольным, что мне стало как-то не по себе. Я недолюбливал людей с мягким рукопожатием, и помимо всякой воли у меня возникла антипатия к шефу.
– Машина ждет нас, – сказал я и, подхватив его чемодан, направился на выход.
«Интересно, что у него в чемодане?» Он был тяжелым, и я, не сказать, что слабый мужик, с трудом нес его к машине.
В гостинице номер был уже заказан, и оформление заняло минуты.
– Ну что, Абрамов, поужинаем сегодня? Нам есть о чем поговорить, – предложил Лазарев. – Давайте встретимся через десять минут в ресторане?
Я взглянул на часы, они показывали семнадцать пятьдесят.
– Хорошо, – ответил я, – через десять минут на этом месте.
Проводил его до номера и направился к себе, чтобы переодеться.
В вестибюле Лазарев появился минут через пятнадцать, после того как пришел я. Оглядев меня с ног до головы, словно перед ним была незнакомка, он молча направился в ресторан.
Мы сели за столик, и он, открыв меню, стал внимательно его изучать.
– Виктор Николаевич, – заговорил он, – вы что пьете? Я предпочитаю коньяк и хорошие французские вина. А вы?
– Я не гурман и отдаю предпочтение русской водке, – не мудрствуя лукаво ответил я. – Извините, но на что-то большее у меня денег не хватает.
На лице Лазарева появилось пренебрежение.
Он подозвал официанта и стал перечислять ему блюда. Только после этого меню перешло ко мне. Намек был абсолютно ясен – каждый платит за себя.
Я заказал себе двести пятьдесят граммов водки, баранину и свежие овощи. И, отложив меню в сторону, принялся рассматривать зал ресторана.
За дальним столиком расположилась уже знакомая мне милицейская компания. Там был начальник местного отдела милиции Кунаев, начальник ГАИ Мустаев и еще двое молодых людей. Они подозвали официанта и тоже что-то заказывали. Кунаев, улыбаясь во все свое круглое лицо, что-то в полголоса говорил коллегам, изредка бросая взгляды в нашу сторону.
Официант принес нам холодные закуски.
Из бутылки армянского пятизвездочного коньяка я налил в хрустальную рюмку шефа, а себе из небольшого графинчика – водки.
– За ваш приезд! – не мастак я говорить тосты.
Мы чокнулись и выпили. Лазарев взял бутылку и налил себе еще. Я, выдержав паузу, налил себе тоже.
– Ну что, за знакомство! – сказал Лазарев и, не дождавшись, когда я подниму рюмку, опустошил свою.
Антипатия, возникшая в аэропорту, вновь стала разгораться.
Закусив салатом, Лазарев вновь потянулся за бутылкой и, отставив в сторону рюмку, налил коньяк в бокал.
– Ты что, Абрамов, сидишь, как красна девица? Наливай водки, и давай выпьем с тобой за удачу! Понимаешь, я надеюсь на нее, на удачу! Ты кто по званию? – заметно расслабился мой начальник.
– Я майор.
– Тогда тебе меня не понять. Я уже три срока хожу в полковниках. Все, с кем я начинал, ходят уже в генералах, а я все полковник, – взглянув на меня, он улыбнулся. – Тебе, Абрамов, меня не понять! Мы в разных с тобой категориях. У нас в семье трое братьев, и двое уже генералы. Только я отстаю. Говорят, на этом уголовном деле можно получить генерала, и я всеми правдами и неправдами постараюсь его получить. А ты, Абрамов, должен мне помочь!
На секунду задумавшись, он выпил и посмотрел на меня в упор, словно пытаясь угадать, о чем я думаю.
– Ну, а ты зачем приехал? Повышение по службе? Деньги?
Я посмотрел на него – шутит или серьезно?
– Извините, Василий Владимирович, в отличие от вас меня не привели сюда генеральские погоны. У меня родной брат – не генерал и тем более не заместитель министра внутренних дел СССР. Я человек подневольный, дали приказ – я поехал. Мог поехать и в другое место, куда бы послали. Не я выбираю дороги, а они меня.
– Ты не обижайся на меня, – примирительно заговорил Лазарев. – Я просто сразу все хотел поставить на свои места. Ты, я знаю, хороший специалист, о тебе хорошего мнения все руководители главного управления. Я, Абрамов, в отличие от тебя, никогда не работал в уголовном розыске и многих вещей не знаю и не представляю, как они делаются. Всю свою сознательную жизнь в МВД я провел в академии, читая курс научного коммунизма. Вот брат и посоветовал мне перевестись в главное управление уголовного розыска МВД, возглавить эту бригаду и, получив генерала, вернуться в академию.
