Текст книги "Кровь на колёсах (СИ)"
Автор книги: Александр Аввакумов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– Виктор Николаевич! Успокойтесь, не надо горячиться. Вы правы, надо работать и возвращать машины. Но нужно соблюдать осторожность, беречь людей! Если бы вы предупредили водителя, я думаю, что ДТП можно было бы избежать.
– Извините меня, но я с вами не согласен. Я вчера лично разговаривал с водителем. Лапина я знаю много лет, он очень опытный водитель и не раз был в различных передрягах. Так вот, он вчера мне сказал, что уйти от удара было невозможно. Идущие сзади «КамАЗы» закрыли ему все возможности маневра. За рулем тех машин были опытные водители, умеющие делать такие дела. А если бы Лапин попытался уйти в кювет, то на такой скорости шансов выжить не было бы ни у кого. Он хотели остановиться, но «КамАЗ» сзади раздавил бы их. У меня к вам вопрос, Анатолий Иванович! Я согласно приказу МВД СССР являюсь заместителем оперативно-следственной бригады. В мою непосредственную задачу согласно этому же приказу входит оперативное обеспечение всех следственных действий группы, а также оперативное сопровождение этого уголовного дела. Есть руководитель группы Лазарев, скажите, почему за это ДТП отчитываюсь я, заместитель?
– Не задавайте мне провокационных вопросов! Вы и так хорошо знаете ответ. Советую быть внимательней в работе с подчиненными и не забывать об осторожности не только в действиях, но и в выражениях. Думаю, вы не настолько глупы, чтобы не понять моего совета.
– Спасибо. Если у вас ко мне больше нет вопросов, то позвольте мне заняться своими делами?
Попрощавшись, я положил трубку и с облегчением сел в кресло.
«Да, советчиков и учителей, как всегда, много, – подумал я, – вот только настоящих помощников нет!»
Вспомнилось выражение моего начальника: «Тот, кто не может работать сам, обязательно учит других».
«Интересно, что решит Москва – направит кого-то разбираться сюда или все спустит на тормозах? Последнее вполне возможно», – подумал я.
Поднимать по этому случаю большой шум было не в интересах Москвы. Вот если бы руководителем группы был я, то с меня спросили бы по полной программе. А тронуть Лазарева, родного брата первого замминистра внутренних дел СССР, они явно не решатся. Старший Лазарев не позволит копать.
Сейчас или в самое ближайшее время они должны как-то прикрыть Лазарева. Подставлять они его не будут. Пришлют нового руководителя, вот тогда могут что-то и предъявить, в том числе и мне.
Я сидел за столом, тяжелые мысли, меняя одна другую, проносились в моей голове. Вывел меня из этого состояния звонок телефона. Он показался мне таким резким, что я аж сморщился. Звонил Уразбаев Расих.
– Виктор Николаевич! Необходимо срочно встретиться. Предлагаю старое место.
– Хорошо, Расих. На старом месте через час.
«Что произошло? – Расих меня встревожил. – Что его заставило встречаться днем?»
Для начала я отправился в столовую, которая находилась на первом этаже. Взял суп и второе, устроился за дальним столиком и приступил к обеду. А уже пообедав, выехал на встречу с Расихом.
* * *
Мы подъехали вовремя. Когда водитель заглушил двигатель, я стал осматриваться и прислушиваться.
Но Расих появился, как всегда, неожиданно – совершенно с другой стороны, откуда я и не ожидал. Он подошел сзади настолько тихо, что я не услышал даже скрипа снега. Мы вместе сели в машину.
– Я ненадолго, – начал Расих с ходу. – Машина, которая вчера совершила ДТП, сейчас в автохозяйстве у Марка. Кто такой Марк, и где находится его хозяйство, рассказывать не буду, здесь каждая собака его знает. Найдете сами. За рулем машины сидел Измайлов. Сейчас он скрывается у двоюродной сестры, которая работает в воинской части под Байконуром. Часть вертолетная – тоже найдете. Машина, на которой он был, принадлежит военным, ее вчера утром угнал из части Измайлов. Главный бухгалтер Иванькова вернулась в город и сейчас скрывается у своей приемной дочери. Улица Мира, 18. Все люди, принимавшие участие в аварии, очень напуганы, так как вас в машине не оказалось. Сейчас все ждут очередных арестов. Кто-то им сказал, что вы обещали лиц, принимавших участие в ДТП, лично расстрелять в степи при попытке к бегству. Сам Измайлов в шоке, говорит, что убивать не хотел, просто так получилось. В последний момент, перед тем как им выехать, кто-то позвонил и сообщил, что вас в машине нет. Но ему это передать не успели, он стоял уже на трассе и ждал вашу машину. Если бы он знал, этого ДТП не было бы.
Уразбаев взглянул на свои часы:
– Извините меня. Больше говорить не могу. Меня ждут. Если что – позвоню. Пока!
Расих вышел из машины и скрылся в ближайших постройках.
«Это хорошо, – я сразу стал обдумывать услышанное. – Надо брать всех, и Иванькову, и Измайлова, пока не скрылись».
В отделе мы срочно собрались с начальниками групп, свободных от мероприятий. А уже через полчаса две сформированные группы выехали по указанным адресам, где скрывались разыскиваемые нами преступники.
Я снял трубку и попросил Старостина рассказать о результатах его работы.
Он пришел и молча положил мне на стол протокол допроса Ким.
– Ну, как она? Истерик не закатывала? – спросил я. – Она тертая женщина, и от нее можно ожидать всякого.
Мои слова вызвали у Старостина улыбку.
– Что улыбаешься? Ну, оговорился, не тертая, а опытная, а ты о чем подумал?
Я взял протокол допроса, отпустил Старостина и стал внимательно читать, делая пометки в своем блокноте.
Анна Семеновна Ким достаточно подробно рассказала следователю о том, как накануне дорожного происшествия к ней поздно вечером заявились муж и его старый товарищ Измайлов. Они попросили ее встретиться с оперативником, который приходил к ней с обыском, и передать ему, что машины, принадлежащие ее мужу и Измайлову, стоят в поселке Целинный, а сами они готовы прийти в милицию добровольно.
На следующий день Ким долго караулила оперативника, а увидев его, передала нужную информацию. О том, что они замышляют убийство, она не знала, так как речи об этом не было.
«Да, быстро она оправилась после нашего разговора, – подумал я. – Нужно было до конца самому с ней работать. А теперь мы имеем то, что имеем».
То, что рассказала следователю Анна Семеновна, было мне уже известно и не представляло никакой оперативной ценности. Я вновь связался со Старостиным:
– Где Ким? Приведи ее ко мне, пожалуйста.
Через минуту ввели Ким.
Она вошла, окутанная шлейфом дорогих духов, без приглашения села и, закинув ногу на ногу, попросила разрешения закурить.
«И когда только успела привести себя в порядок?» – удивился я.
Словно угадав мои мысли, Ким перебросила одну ногу на другую.
– А вы молодец, Анна Семеновна, – ухмыльнулся я. – Три часа назад мне казалось, что вы были готовы абсолютно на все, чтобы выйти из милиции. А теперь я в этом начал сомневаться. Вы считаете, что то, что вы наговорили следователю, может устроить меня? Нет, Анна Семеновна, вы ошибаетесь. То, что вы сообщили, я знал еще вчера, до вашего задержания. И не нашел в этом допросе ни адреса, где скрывается ваш муж и его друзья, ни адреса, где стоит машина вашего мужа! А хотите, я вас обрадую? Одним из участников этого ДТП является известный вам приятель вашего мужа, некто Измайлов. Я не исключаю, что там мог быть и ваш муж. Сейчас мои коллеги уже уехали за Измайловым. Когда мы его сюда привезем, все станет на свои места. Он нам расскажет, знали вы о покушении или нет. Ему, в отличие от вас, скрывать нечего. Ему светит реальный срок, и это он понимает лучше вас.
Лицо Ким темнело на глазах. Опять выступили слезы, а холеные руки снова стали выбивать дробь на крокодиловой коже ее сумочки.
– То, что я знала, все рассказала вашему следователю, – нервно заговорила Ким. – Больше мне добавить нечего. Не врать же мне в угоду вам всем!
– Вот и ладненько, – потер руки я. – Думаю, вам необходимо время, чтобы осознать ситуацию, в которую вы попали. Поэтому принимаю решение о вашем задержании по статье 122 УК сроком на трое суток.
– Нет, только не в изолятор! – заплакала Ким. – Я больше не хочу сидеть.
По ее красивому лицу градом катились слезы. Она промокала их своим белым шелковым платочком.
Что бы как-то сдержаться от нахлынувшей на меня злости, я отвел от нее взгляд и стал нарочито равнодушно смотреть в окно.
В кабинет вошел Старостин.
– Отведите ее в камеру и оформите все необходимые документы, – велел я. – После все подпишу.
* * *
Все произошло так, как и должно было произойти в этот день.
Опергруппа без всякого шума задержала скрывающегося Измайлова. В момент задержания тот находился в квартире и, увидев входящих оперативников, молча протянул руки, на которые тут же надели наручники.
Он не спал последнюю ночь, переживая из-за случившегося ДТП. Ведь он и его товарищи долго продумывали акцию по устранению заместителя оперативно-следственной группы Абрамова, но Измайлову всегда казалось, что в самый последний момент они откажутся от затеянного, но этого не случилось. А самым страшным оказалось то, что в результате ДТП пострадали совершенно другие.
Абрамов остался цел, и теперь его сотрудники приехали за ним. Он догадывался, что в случае малейшего сопротивления его убьют на месте, и поэтому решил, что сопротивляться не будет. Жизнь одна, и жить ему еще хотелось.
Через час разбитая машина, на которой Измайлов совершил ДТП, также стояла на плацу городского отдела милиции.
Измайлова завели в мой кабинет. Он сидел на стуле, опустив свою бритую голову. Я внимательно рассматривал сидящего передо мной человека, который убил одного и покалечил троих моих сотрудников.
Измайлов внешне представлял типичного работягу, с большими руками, черными от въевшегося за десятки лет машинного масла. От его грязной водительской куртки пахло маслом и соляркой.
– Ну что, Измайлов, – произнес я, – ты знаешь, что вчера убил человека? Да не просто гражданина СССР, а сотрудника милиции! Знаешь, что за это бывает?
– Догадываюсь, – тихо, но грубо ответил Измайлов. – Я не хотел убивать, просто так получилось.
– Врешь ты все, Измайлов, – повысил голос я. – Гражданка Ким, в отличие от тебя, рассказала нам, что вы накануне вместе с ее мужем приходили к ней домой и обсуждали подробности акции против работника милиции. Вы сообщили ей о своих планах организовать ДТП, и что собираетесь убить сотрудников милиции, которые будут находиться в машине. Представьте себе, Измайлов, в этом я ей верю больше, чем вам. Она никого не убивала. Ее роль сводится к недонесению о планируемом преступлении и пособничеству в совершении преступления. Теперь, Измайлов, все зависит только от вас лично, спасете вы себе жизнь или нет.
Я внимательно посмотрел на него – о чем сейчас может думать человек, обвиняемый в умышленном убийстве работника милиции?
– Глядя на вас, – продолжил я, – стараюсь понять ваш поступок. Вы приобрели ворованный «КамАЗ», хотя хорошо знали, что покупали у Шиллера не «чистый» автомобиль, то есть уже тогда вы совершили преступление. Так вот, скажите мне, Измайлов, неужели эта машина стоила жизни молодого парня и здоровья еще трех ребят? Ведь сейчас не тридцатые годы, а они не бойцы продовольственного отряда, которые отбирали у вас честно заработанный кусок хлеба, за который вы могли бы перегрызть им глотки? Машина-то краденая, не ваша? Что вас толкнуло на это?
Измайлов сидел, низко опустив голову, и молчал. Каждое мое слово, словно пуля, впивалось в него, отражаясь на лице болезненными гримасами.
– Вот вам же лично, Измайлов, практически ничего не угрожало, ну от силы года два условно за скупку краденого. Ну, может, еще добавили бы за подстрекательство к краже. Пусть еще год, но не больше! Три года, возможно условных, вы почему-то поменяли на убийство! Да, это будет убийство, и дело будет возбуждено по статье 102 УК. Заметьте, не по статье за ДТП, повлекшее смерть по неосторожности, а по статье «умышленное убийство»!
Я вновь поднял голову и посмотрел на него. Он по-прежнему сидел отрешенный, и мне казалось, что он до сих пор не понимает происходящего.
– Сколько тебе дадут, не знаю, я не судья. Но могу сказать точно, что дадут много, очень много. Считай сам, преднамеренное убийство в составе группы лиц, данная группа действовала по плану, разработанному вами, вы лидер группы. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы вас расстреляли.
Измайлов внимательно слушал. Если раньше мои слова вызывали на его лице какие-то эмоции, теперь оно окаменело и вытянулось.
Вдруг он вскочил, схватил стоящий у стола стул и со всего размаха запустил им в окно. Раздался звон, на меня дождем посыпались осколки. Порыв ветра откинул штору, и я, как в замедленном фильме, увидел, что Измайлов рванулся к окну.
Он ловко вскочил на подоконник и одним ударом руки в створ рамы распахнул ее во всю ширь. Он почти уже оттолкнулся для прыжка, как оперативник, дежуривший при допросе, схватил его за ноги.
Мы вдвоем повалили его на пол и стали крутить руки, стараясь заломить за спину. Измайлов, несмотря на свой небольшой рост, оказался очень сильным, и нам стоило больших усилий, чтобы скрутить его.
Мы усадили его на стул. У меня осколками были сильно порезаны руки и лицо. Нагнувшись, я стал шарить рукой в тумбе стола, надеясь найти бинт, который вроде был там накануне. Наконец, я нащупал его и, отмотав половину, передал ее оперативнику, у которого тоже была рассечена бровь и порезаны руки.
Мы пытались остановить обильно текущую у нас кровь, но нам не удавалось.
– Вызови скорую, пусть приедет, – попросил я.
Он стал набирать номер скорой.
Услышав звон разбитого стекла и шум борьбы, в кабинет ворвалось несколько сотрудников.
Машина скорой помощи подъехала очень быстро. Осмотрев наши раны, врач посоветовала мне поехать в больницу. Пока она оказывала помощь оперативнику и Измайлову, которому также досталось, я отправился в городскую больницу на их машине. Там мне наложили несколько швов на кисть руки и на разбитую в драке с Измайловым бровь.
Когда я вернулся в карете скорой помощи, в кабинете мало что говорило о событиях, произошедших здесь буквально час назад.
Измайлов находился в камере, местный завхоз в форме старшины милиции ремонтировал окно.
– Минутку, Виктор Николаевич, – попросил завхоз, – сейчас уборщица уберется.
Я вышел в коридор, чтобы не мешать уборщице.
– Виктор Николаевич! Привезли главного бухгалтера предприятия. Вы будете с ней разговаривать?
– С ней кто-то из следователей работал уже? – спросил я у оперативника.
– Да, с ней сейчас работает Смирнов. Она в полном раскладе и даже рассказала ему, где спрятала дубликаты документов. Оказывается, она делала копии со всех документов и хранила отдельно. С ее слов, она предвидела, что рано или поздно работой этой фирмы заинтересуются, и решила себя так подстраховать.
– Пусть работает Смирнов, если она в полном раскладе. После допроса протокол занесите мне, – попросил я.
Наконец, уборщица вышла из кабинета, и я вернулся на свое место.
«Быстро они справились! – удивился я, рассматривая пол и окно. – Лишь едва заметные блестки на полу говорили о разбитом вдребезги окне.
* * *
Раздался звонок. Он был сильным и настойчивым, что слегка раздражало.
«У этого телефона такой противный звонок! – поморщился я. – Раньше почему-то не замечал».
Звонил Каримов:
– Приветствую вас, Виктор Николаевич! Как ваше здоровье, как семья, как дети? Надеюсь, полученные вами раны не опасны?
«Вот дают, вот работают! – я искренне восхитился. – Уже все знают!»
– Извините, что потревожил, – продолжал без остановки Каримов. – Я в отношении вашей просьбы. Вы были абсолютно правы. Звонок в указанный вами промежуток времени был. Звонили из кабинета. Ну, вы сами догадываетесь какого. Запись этого разговора мы не вели. Знаем только, что абонент разговаривал чуть более двух минут.
– Скажите, на какой номер был звонок? – попросил я.
– На номер гражданки Ким Анны Семеновны, – ответил Каримов и повесил трубку.
«Вот оно что! Значит, звонили Ким! Выходит, она все врет, и в ее доме, по всей вероятности, были не только Измайлов, но и другие бандиты. Они там и ждали этого сигнала! Но что их так встревожило, почему они пошли на такое радикальное решение? – мысленно раскручивал я возможные события. – Что же их толкнуло на столь рискованный шаг? Нет, только не машины! Это точно. Здесь что-то другое, более важное. Что это может быть?»
Я закрыл глаза. И меня осенило. «Да наркотики это! Как я раньше не додумался! Ведь о них рассказывал Каримов. Шиллер, наркотики! Только они могли так сплотить эту группу, что те готовы даже на убийство! Теперь все ясно. «КамАЗы» Шиллера, по словам Каримова, использовались для транспортировки наркотиков в города России. Вот это, наверное, самое главное, что толкнуло их на организацию катастрофы. Страх перед наказанием за наркотики. Нужно срочно разыскать путевые листы или какие-то другие документы о движении этих машин, может, там найдем что-то интересное. И это нужно сделать как можно быстрее, пока эти документы у нас не изъял КГБ».
Я встал из-за стола и направился в кабинет Смирнова.
– Привет, Игорь, – зашел я в кабинет, где помимо Смирнова находились главный бухгалтер предприятия и оперативник. – О чем говорит мадам?
Он протянул мне лист допроса.
– Подожди, Смирнов, можно мне задать пару вопросов?
– Вы мне можете пояснить, – обратился я к даме, – Измайлов и Ким работали на вашем предприятии? И вообще, сколько у вас было работников и сколько машин?
Смирнов удивленно посмотрел на меня.
Немного подумав, она ответила:
– Да, Измайлов, Ким и еще шесть водителей работали в нашей организации. У всех у них были «КамАЗы».
– Скажите, у вас остались какие-либо документы о движении, вернее путевые листы на их поездки?
– Да, у меня есть эти документы. Я всегда делала копии, так, на всякий случай.
– И последний вопрос, ради интереса. Вы не подскажете, а были ли выезды ваших автомашин в город Казань в конце прошлого года?
Она задумалась и спокойно сказала:
– Да, был один выезд в том году в Казань. Однако машина оттуда не вернулась. Водитель, говорят, погиб в перестрелке с милицией. Что он вез, и как там все происходило, не знаю. По нашей накладной он вез в Казань шерсть, а оттуда должен был привезти полиэтилен в крошке. Но это лишь по документам. Что в самом деле он перевозил, я не знаю. Его, насколько я помню, направлял в тот рейс сам Шиллер. Спросите его, он вам расскажет.
– Спасибо, Игорь, я пошел. Зайди ко мне после допроса, есть тема для разговора, – попросил я и вышел.
Проходя по коридору, я лицом к лицу столкнулся с начальником городского отдела милиции Кунаевым.
– Здравствуйте, – чопорно поздоровался он. – Надеюсь, ничего опасного для вас сегодня не произошло? Нужно быть очень осторожным, работая с такой публикой. Здесь доверять никому нельзя. Здесь у вас друзей нет.
– А вы разве не друг? – спросил я и прямо взглянул ему в глаза.
В его узких глазах сверкнул хитроватый огонек.
– Мне верить можно, – улыбнулся он. – Я работаю в милиции двадцать семь лет и чего только не видел за эти годы. Виктор Николаевич! Для меня немного странно, что за все это время вы ни разу не поинтересовались, в каких отношениях я был со своим зятем. Скажу вам откровенно. Ни в каких! После того как он организовал эту торговлю машинами, мы практически с ним не виделись. Он был в постоянных разъездах и дома бывал крайне редко. Я приезжал к своей дочери и внукам, стараясь посетить их в то время, когда его нет. О чем мы могли с ним говорить, если он не слушал моих советов и делал все по-своему. Вот и допрыгался. Так что, Виктор Николаевич! Не ищите врагов там, где их нет, – наставительно сказал он и пошел дальше.
«Неужели знает о моем запросе Каримову?» – мелькнуло у меня в голове.
Я не был удивлен подобной утечкой. Маленькие города всегда этим грешили. Здесь каждый второй или сват или брат, и утаить от людей что-либо практически невозможно.
Было около семи вечера. Вернувшись в кабинет, я сел в кресло и стал вспоминать тот период, когда впервые услышал об этом городе – Аркалык.
Мысли перенесли меня в ноябрь прошлого года, за две недели до моего отъезда в Челны.
* * *
Тот серый ноябрьский день мне запомнился хорошо. Весь день валил мокрый снег, налипая на провода и деревья. Было сказочно красиво, и я, стоя у окна своего кабинета, любовался парком «Черное Озеро», раскинувшимся под моими окнами.
Я готовился к выезду в командировку в славный город Набережные Челны. Ко мне зашел офицер из КГБ Зарипов.
– Привет, Виктор, – поздоровался он, присел на стул и положил мне на стол какие-то бумаги.
– В общем, есть хорошее дело, – сказал Зарипов. – Сегодня с утра я был у твоего шефа Юрия Васильевича, он дал команду подключить тебя к реализации вот этой информации.
Я, не скрывая удивления, посмотрел на него.
– Есть информация, – сделав паузу, начал рассказывать он, – что в город должна поступить большая партия наркотиков из Узбекистана или Таджикистана. Короче, с юга. Доставят ее на «КамАЗе» с казахскими номерами. Машину охраняют два бойца с автоматами. Это бывшие спецназовцы, то есть хорошо обученные, владеющие приемами боевого столкновения и борьбы без оружия. Наркотики спрятаны в машине, но где конкретно – мы пока не знаем. Встретит эту машину наш человек. Он покажет машину сначала нам, а потом мы покажем вам. Необходимо тихо взять их и завладеть грузом. Но это нужно сделать не в городе, а за его пределами. Стрельба и шум никому не нужны. Представь, если они начнут стрелять в городе! Нам за это с тобой оторвут головы. Ваше дело, а вернее твое, организовать захват машины. Только захват и ничего более.
– Слушай, Зарипов! Вы сами не можете организовать этот захват? У вас есть же люди.
– Дело в том, что во время захвата не должно быть ни одного сотрудника КГБ. Это установка сверху. Поэтому операцию по захвату передают МВД, да и опыта у вас в таких случаях побольше. Наружное наблюдение будет наше, мы будем вести этот «КамАЗ» и передадим его на задержание только тогда, когда назреет необходимость.
– Итак, значит, в машине трое, водитель и два охранника. Охрана вооружена, а водитель? Кто он и что из себя представляет?
– Водитель, – темная лошадка. Кто он – мы не знаем. Не исключено, что вообще может ничего не знать о наркотиках. В кузове у него обычный груз – лук и шерсть.
– Хорошо, – резюмировал я, – держите меня в курсе. Я подготовлю людей.
Зарипов, поговорив еще о разных пустяках, ушел.
Я остался один и стал прикидывать, кого из ребят привлечь в группу захвата.
«Как организовать захват машины, в которой двое спецназовцев с автоматами? – начал прикидывать я. – Вообще интересно – под пули нас, а они, как всегда, берутся за оперативное сопровождение объекта».
Мои мысли прервал вошедший Стас Балаганин.
– Что, шеф, голову повесил? Проблемы? – улыбнулся он. – Не переживай, все решим.
– Стас! Подготовь группу захвата, человек восемь. Говорю сразу, преступники вооружены автоматами, бывшие спецназовцы. Их двое, третий водитель.
– Сроки, шеф? У меня есть время, чтобы прикинуть, кого привлекать?
– Максимум два дня, а может, и меньше. Возьми самых подготовленных. У нас ведь есть Ефремов, он, по-моему, служил в Афганистане, был снайпером? Включи обязательно его, мало ли что.
– Все ясно, не переживай, – обыденно сказал Стас и вышел из кабинета.
* * *
На следующий день, с утра я провел оперативку и собирался зайти к Костину обсудить предстоящую командировку. В дверях я столкнулся с Зариповым.
– Виктор! Мне только что передали, что машина прошла пост ГАИ на выезде из Челнов. Думаю, часа через три-три с половиной она будет в Казани. Как у тебя с группой захвата?
– Мы ждем твоей отмашки. Люди готовы! – ответил я.
Зарипов передал мне радиостанцию, которую нес с собой:
– Это для связи. Машину уже ведет наша наружка. Это для связи не только с нами, но и с ними.
– Как мы узнаем, что нам необходимо выдвигаться? – поинтересовался я. – Ты нам сообщишь или кто-то другой?
– Пока связь держите со мной, – ответил Зарипов.
Конец 90-х годов – время зарождения и формирования в подразделениях оперативных служб специальных подразделений СОБР и ОБР (специальный отдел быстрого реагирования), в задачу которых входили захват и задержание вооруженных преступников.
Однако на момент проведения этого захвата в структуре УУР МВД РТ еще не было такого подразделения, и захват вооруженных преступников, как правило, осуществляли сами работники оперативных служб. Отдельные сотрудники не имели навыков, необходимых при таком задержании, и порой эти мероприятия приводили к потерям среди работников уголовного розыска и других оперативных служб Министерства внутренних дел.
Я вызвал Балаганина и поинтересовался готовностью группы.
– Оружие и боеприпасы получены. Думаю, осуществлять захват в армейских бронежилетах просто невозможно – они очень массивные и тяжелые. Поэтому мы решили, что четверо будут одеты в легкие бронежилеты. Так будет удобнее, если придется с ними сцепиться врукопашную. Ты же знаешь, армейские жилеты все равно не держат автомат с такой короткой дистанции. Те, кто в бронежилетах, будут просто страховать нас на всякий случай, если те откроют стрельбу.
– Стас, пойми, мы берем на себя ответственность за жизнь людей, поэтому перед тем как начать захват, необходимо все десять раз взвесить. Если они начнут стрелять, то мало нам не покажется. Люди окажутся полностью беззащитными.
– Все правильно, шеф. Поэтому их надо брать до того, как они достанут стволы. Я еще включил в группу на всякий случай Мухина, он неплохо стреляет из автомата. Я сам видел на последних стрельбах. Он и Ефремов, если что, будут стрелять из снайперских винтовок. Сейчас Ефремов в кабинете обучает Мухина.
– Стас, всех собери у себя, и ждите сигнала, – закончил разговор я.
– Все понятно. Ждем указаний! – вытянулся по струнке Стас и, по-военному развернувшись, вышел.
Я сидел в кабинете и вслушивался в переговоры, которые вели между собой сотрудники наружного наблюдения. Из этих переговоров было ясно, что интересующий нас автомобиль въезжает в Казань.
Раздался телефонный звонок, я снял трубку и услышал команду Костина:
– Зайди.
Не оставляя радиостанции, я направился к нему.
– Виктор! Как дела у тебя, люди готовы? – очень озабоченно спросил он.
Я кивнул, давая понять, что мы готовы.
– Дело поручено именно тебе, потому что я очень надеюсь, что ты не подведешь. У тебя все получится. Ты парень фартовый. Понимаешь, я изначально был против нашего участия, но их понять можно – они сами не могут это сделать. Просто не умеют. Конторские сильны лишь в оперативном плане. Сейчас не тридцать седьмой год, и они уже не те, когда арестовывали народ пачками. Вот поэтому и перекладывают это дело на нас. Если все хорошо – это их победа, а если плохо – виноваты мы. Виктор, береги людей! Удачи тебе!
Я поблагодарил его за поддержку и вышел.
Не успел я открыть дверь своего кабинета, как туда влетел Зарипов.
– Ты где был? – крикнул он сходу. – Я тебе звоню, а ты не берешь! Надо срочно выезжать! Радиостанция с тобой?
Я показал ему радиостанцию и молча стал одеваться. Быстро надел легкий бронежилет, накинул пальто и устремился вслед за выходящими на улицу сотрудниками уголовного розыска.
Мы разместились в трех легковушках и двинулись за машиной КГБ. Ехали молча, в эфир не выходили – там беспрестанно переговаривались сотрудники наружки и Зарипов.
Сначала мы ехали по улице Большой Красной, затем по Батурина, с которой поднялись на Ленинскую дамбу и устремились в сторону Дворца молодежи.
Неожиданно в районе Молодежного центра машина КГБ вдруг перестроилась в левый ряд и свернула на улицу Гривка. Задержавшись на минуту, чтобы мы могли подтянуться, машина направилась в Кировский район. Выехав на Краснококшайскую, мы повернули в сторону Кировской дамбы. Проехав мимо речного техникума, наши ведущие устремились в сторону центра.
В плотном потоке машин мы неоднократно теряли их из вида и лишь из разговоров по рации догадывались, куда нам двигаться. Около Центрального стадиона машина КГБ остановилась. Наши стали метрах в пятидесяти. Мы видели, как вышел Зарипов и закурил. Постояв минут пять, он направился к нам, знаками подзывая меня.
Я вышел. Он отвел меня в сторону и сказал:
– Виктор, не знаю, что происходит, но они почему-то сильно психуют и не хотят выезжать за город, как им предлагает наш человек. По всей вероятности, боятся подставы. Сам источник тоже психует, боится, что они могут его просто кончить.
– Ильдар, с чего они стали вдруг психовать? До этого момента все шло гладко. Что произошло? Я думаю, их надо брать там, где они остановятся и успокоятся. Плана захвата пока у меня нет. Все будем обдумывать непосредственно на месте, – предложил я.
– Не буду скрывать – у нашего человека не оказалось нужной суммы для покупки их партии наркотиков. Раньше они не оговаривали сумму, а теперь потребовали все деньги разом. Вот он им и предлагает выехать за город, где якобы у него живет друг, у которого он может занять. Но те боятся, похоже, не верят. Ладно, я к себе, а ты держись за мной. Особо не прижимайтесь. Если что, я передам свои координаты по рации.
Мы вновь расселись по машинам и поехали дальше.
* * *
Шел уже тритий час, как мы выехали из МВД и мотались по улицам Казани. Сотрудники, одетые в тяжелые армейские бронежилеты, уже устали. Что ни говори, а тяжесть брони явно сказывалась на их самочувствии.
Легковые автомобили, выбранные нами для передвижения по городу, явно были не рассчитаны на подобную амуницию.
Наконец, нужный нам «КамАЗ» остановился у гостиницы «Волга». По моей команде группа захвата заняла исходные позиции.
Время шло, а сигнала к началу операции не поступало. Мокрый снег с дождем делали свое дело. Вскоре наша экипировка промокла до нитки, и люди на позициях стали мерзнуть.
– Когда начнется? – запрашивали мои. – Замерзаем уже!
Я по станции вызвал Зарипова и поинтересовался ситуацией.
Из машины КГБ, стоящей метрах в двухстах от наших позиций, выбрался Зарипов и направился в мою сторону.
– Слушай, Ильдар! Люди промокли, ты молчишь! Можешь объяснить, что происходит?
– Ты давай не шуми! Я сам пока не понимаю, что происходит! Сигнала от агента нет, вот я и молчу!
– Ты можешь молчать сколько угодно, так как сидишь в тепле. А у меня люди на исходных позициях стоят более двух часов, все промокли и замерзли. Что мне делать?
– Извини, Виктор, пока ничего сказать не могу. Жду сигнала.
Зарипов развернулся и засеменил в сторону своего автомобиля, чтобы побыстрее укрыться от снега и холода.
Прошел еще час. Дождь перешел в густой снег, который ровным ковром стал покрывать землю и наши автомашины. Ожидание превратилось в ад.
Наконец, поступил долгожданный сигнал.
– Снимаемся. Все свободны, – услышал я голос Зарипова.
