Текст книги "Привязанность (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Я посмотрел на телефон.
– У тебя есть семь минут до прибытия Оукса. Расскажи мне все до мельчайших подробностей. Ты также наденешь передатчик во время разговора с ним.
Он наклонил голову.
– Вы из правоохранительных органов? ФБР или что-то в этом роде?
Кончики моих губ слегка приподнялись. В последний раз, когда мне задавали этот вопрос, я работал на что-то в этом роде – на Орден. Сегодня это было не так. Это было мое задание, мой собственный выбор. В этой роли я не следовал приказам. Эта незначительная деталь сама по себе имела решающее значение для будущего Эрика Олсена.
Кадер – вершитель судеб.
– Шесть минут, – сказал я. – Во-первых, дай мне свой пиджак. Во-вторых, начни говорить. Выкладывай все, что знаешь.
– Зачем вам мой пиджак?
Вынув руку из кармана куртки, я разжал пальцы и обнажил ладонь. Устройство, которое я держал, было похоже на то, которое я поместил в лифчик Лорел.
– Это тот самый передатчик, о котором я упоминал. Я вставлю его в подкладку пиджака. Как только он будет на месте, не снимай его, и я смогу услышать все, что будет сказано.
Выдохнув, он расстегнул молнию и вытащил руки из рукавов. Под пиджаком на нем была слегка мятая белая рубашка на пуговицах и темно-синий галстук. Впервые я обратил внимание на его синие брюки и черные мокасины.
– Довольно формально для субботы.
Олсен пожал плечами.
– Я жил ради работы. Одевался ради работы. Мне в этом удобно.
Я кивнул, вставляя устройство в подкладку.
– Говори.
– Я… я не знаю, что сказать. Это не факты. Это предположения. – Он усмехнулся. – Как игрок, отчаянно жаждущий победы, вы могли бы сказать, что я использую то, что знаю, и ставлю на победу.
– Что ты знаешь и откуда у тебя эти предположения?
Он вздохнул.
– Я знаю, что Оукс не тот великий человек, за которого себя выдает. У меня нет доказательств, но я думаю, что он продал бы свою собственную мать за правильную цену.
– Он продал тебя?
– Всех и вся. Он продал университет, кафедру, Рассела, Лорел, исследования и меня.
– Ты сказал, что он приостановил сделку с Синклером. Так в чем же он выигрывает?
– Он, а не университет.
– Говори.
Олсен заерзал на скамейке, сел повыше и наклонился, оперевшись локтями на колени. Посмотрев на пешеходные дорожки нами, он начал:
– Не так давно я подслушал кое-что, но суть разговора понял только сейчас. Речь шла о ставках на исследования. – Он посмотрел на свои руки. – Сначала я подумал, что кто-то пытается переубедить «Синклер Фармасьютикалз». Этот разговор, который я слышал, произошел позже обычного времени. Большинство людей, которые все еще были с нами, разошлись по домам. Я находился в одной из лабораторий, пытался восстановить данные, – он покачал головой. – Это было не из-за чего-то плохого. Я думал, что восстанавливаю данные для продажи Синклеру, чтобы помочь университету. Несмотря на то, что я не был в восторге от этой идеи, в основном потому, что знал, что это не то, чего хотела Лорел, я делал то, о чем меня просили.
– Не отвлекайся от сути.
Сев обратно, он вдохнул.
– Да. Это произошло вскоре после исчезновения Лорел и Рассела; Карл попросил меня принести ему все, что я смогу найти об их исследованиях и разработках. Мы все знали, что у Рассела и Лорел был какой-то секретный способ разделения их данных. Чтобы сохранить их в безопасности, как они говорили. – Он вздохнул. – Их план не сработал. Ну, в каком-то смысле. Данные, которые я нашел, были неполными. Так что, я думаю, они сохранили исследования в безопасности. Но этот план не был безопасным для самой Лорел и Рассела.
– Продолжай.
– В тот вечер я нашел некоторые ранние данные клинических испытаний. Файлы были большими. Копирование их на внешнее хранилище заняло много времени. Ожидая загрузки, я выключил свет. – Он посмотрел на меня. – Я плохо спал. Думал, что смогу несколько минут посидеть с закрытыми глазами.
Темные круги и мешки под глазами подтверждали его слова.
– Кого ты подслушал?
– Сначала я не был уверен. Кажется, я задремал. Я проснулся от звука захлопнувшейся двери. Мое внимание привлек приглушенный тон. Не думаю, что они знали, что я был там. Они не включали свет.
– Ты не узнал голоса? – спросил я.
– Частично. Я узнал голос Стефани. Другой человек был менее знаком.
– Твое время на исходе, – подсказал я.
– Я мог их видеть. В коридоре горел свет, проникавший через окно. Когда я увидел другую женщину, я понял, кто она. – Его глаза расширились. – Другим человеком была Пэм, Памела Браункоски, давняя личная помощница Карла. Обычно она находится в административном здании, а не в нашем и уж тем более не в лабораториях.
– И ты думаешь, что она представляла интересы Оукса?
Он кивнул, и его кадык дернулся.
– Думаю, да. Видите ли, Стефани расспрашивала Пэм о принятии предложения. Она, Стефани, – подтвердил он, – упомянула число в миллиардах. Пэм велела ей набраться терпения, сказав, что он еще не готов согласиться.
Олсен сделал ударение на местоимении.
– И ты веришь, что это он?
– Я предположил. Как я уже сказал, это спекуляции.
– Почему ты сказал, что, по твоему мнению, Оукс нанял кого-то убить Карлсон и Картрайта?
– Опять предположение. Они оба исчезли – пропали. – Олсен сложил руки на коленях. – Как я уже сказал вчера, я не верю слухам, которые распространяют люди, предполагая, что Лорел и Рассел ушли с исследованиями. И… – Он оторвал взгляд от своих рук. – Когда я подслушал разговор, Пэм упомянула что-то о том, что он хочет вернуть деньги, которые потратил, чтобы расчистить путь.
– А Стефани? – спросил я.
Он покачал головой.
– Она не казалась обеспокоенной проблемами Пэм. Она подчеркивала, что их время истекает.
– Чье время?
Олсен пожал плечами.
– Я бы предположил, что ее, Пэм и Оукса.
Я протянул Олсену его пиджак.
Надевая его обратно, он добавил:
– Стефани упомянула, что было сделано еще одно предложение, чтобы они поторопились и взяли деньги.
– Еще одно предложение? – спросил я, чертовски хорошо зная, что это было мое предложение.
– Я предположил, что Лорел и Рассел занимаются исследованиями и разработками.
– У кого может быть такая информация?
Слезы снова навернулись ему на глаза.
– Рассел или Лорел. Но… – Он покачал головой. – Я не поверю, что это она. – Он быстро повернулся в мою сторону. – Может, то, что она сказала, неправда. Я не знаю, как искать незаконные продажи…а вы? – добавил он.
– Значит, другие верят, что они могут быть живы?
– Они говорят, что знают… Я больше ничего не знаю. Есть еще один вариант.
– Какой?
Прежде чем он успел ответить, мой телефон завибрировал, предупреждая меня, что Оукс близко. Стоя, я заслонял Олсена от согревающего солнечного света. Кивнув, я сказал:
– Вероятно, ты прав.
– Да? На счет чего?
– Ты ходячий мертвец. Уйди со славой. Прижми Оукса и дай мне послушать, что он скажет.
– А вы можете? Вы можете остановить его?
Я кивнул.
– А моя семья…?
– Они не останутся без гроша, если ты мне поможешь.
Впервые за время этой встречи или прошлой ночи Олсен встретился со мной взглядом и вместо того, чтобы отвести глаза, остался.
– Вы сказали, что я не могу вам доверять.
– А какой у тебя выбор?
Глава 19
Кадер
Припарковавшись по-другому, я видел большую парковку ближе к главной дороге, а также скамейку в парке, где ждал Олсен. Это было не все, что я мог видеть. Там были пешеходные дорожки, заполненные людьми всех возрастов, а также собаками разных размеров на поводках. Там также были футбольные поля различной длины с воротами соответствующего размера, большая часть из которых была в стороне. Поля были не только обведены белой краской, но и окружены семьями. Толпились дети в ярких футболках, гоняясь за черно-белым футбольным мячом.
Для человека не из его лиги, Олсен принял разумное решение встретиться с Оуксом в таком публичном месте.
Я кивнул, когда вдалеке Оукс вышел из своего «Мерседеса». Действительно, для этой области марка и модель его автомобиля ничем не выделялись. Этот шумный мегаполис к северу от Индианаполиса был в основном населен теми, кто зарабатывал намного больше среднего. Даже этот парк демонстрировал различие с адской дырой в центре города, куда я отвез Лорел.
Вместо того, чтобы поспешить к Олсену, Оукс остановился, расхаживая возле своей машины.
– Чего ты ждешь? – тихо спросил я.
Мой телефон был настроен на передатчик Олсена. Единственным текущим звуком было биение его сердца. Поскольку устройство не было так близко к его телу, как у Лорел в ее лифчике – гребаном белом лифчике – оно не давало мне считывать частоту сердечных сокращений Олсена. Однако, если судить по тому, что я наблюдал прошлой ночью и сегодня, он был близок к тому, чтобы взорваться. Давление в его старых венах с каждым мгновением становилось все выше, более чем вероятно, приближаясь к опасному уровню. Если бы этот человек был скороваркой, красная сигнальная лампочка мигала бы, и пар вырывался на высоком уровне.
Независимо от того, заботило ли меня так или иначе его будущее, если бы был игроком, я бы поставил свои деньги на его неминуемую кончину. Однако, учитывая то, как он потел и нервничал, эта судьба не могла быть решена рукой убийцы. Эрик Олсен мог просто свалиться с ног по естественным причинам, вызванным неестественными обстоятельствами.
Мое внимание вернулось к Оуксу. Как и сегодня в закусочной, он больше не был один. Фальшивый офицер Стэнли снова с ним.
После того, как этот человек помог забрать Лорел из ее дома, мне не удалось получить доступ к программному обеспечению для распознавания лиц ни для Стэнли, ни для Мэнса, и, к стыду своему, я не продолжил поиски. Увидев Стэнли с Оуксом, я сделал мысленную пометку вернуться к установлению истинной личности обоих мужчин. Я мог бы начать с телефонных записей Оукса. В настоящее время эта информация собирается вместе.
После нескольких минут разговора Оукс оставил Стэнли на стоянке и направился к Олсену.
Я перевел взгляд с Оукса на Стэнли. Почему Стэнли здесь, доктор Оукс, если ты не ведешь его на встречу?
Волосы у меня на затылке встали дыбом, пока я обдумывал возможные варианты.
Стэнли был здесь либо для того, чтобы защитить Оукса, либо для того, чтобы облегчить смерть Олсена.
Как и раньше, Карл Оукс молчал, пока не сел рядом с Олсеном.
– Я беспокоюсь за тебя, Эрик, – сказал Оукс уверенным и беззаботным голосом.
– Ты встретился со мной. Это означает, что ты согласен с тем, что я заслуживаю часть средств, которые ты получаешь от исследований моего отдела.
Их голоса резонировали в салоне арендованной машины, четко доносясь через мой телефон.
– У тебя больше нет отдела, – возразил Оукс. – У тебя больше нет исследований. Ты принес мне все, что смог найти. Я не понимаю, о каких средствах ты говоришь?
– Я все скопировал.
Черт. О чем ты думаешь?
– Скопировал? – спросил Оукс.
– Что?
– Я солгал. У Рассела и Лорел был еще один человек, которому они доверяли свои данные. – Олсен выпрямился. – Я.
– Я говорил тебе, что исследования должны быть закончены. Ты не слушал.
Тон Оукса становился все более резким по мере того, как громкость уменьшалась.
– Дай мне долю того, что ты получишь, и я откажусь от своего предложения о продаже.
Что за херня?
Оукс повернулся к Олсену.
– Ах ты, сукин сын. Это ты?
– А ты думал, это Рассел и Лорел?
– Ты работаешь с ними?
– Ты же знаешь, что это невозможно. Скажи мне, с кем ты работаешь, – подталкивал Олсен.
– Допустим, ты прав, я знаю о продаже исследований, – сказал Оукс. – Я всегда намеревался включить тебя, доктора Карлсон и доктора Картрайта. Они взлетели слишком быстро. Скажи мне, где они и как я могу с ними связаться. Мы с этим разберемся.
– Ты не можешь связаться с ними. Ты их убил.
– Ты бредишь. Я даже не знаю, как это сделать.
– Правда, Карл, ты собираешься прикинуться дурачком, контр-адмирал, работавший в военно-морской контрразведке. С твоей подготовкой тебе будет легко ориентироваться в этом темном мире. Ты знал, как связаться с наемным убийцей. Ты знал, как размещать сообщения в даркнете.
Мой мозг лихорадочно обрабатывал новую информацию. Карл Оукс имел опыт работы в военно-морской контрразведке. Я знал, что он из военно-морского флота. Вот почему его послужной список был очищен.
Оукс покачал головой.
– Ты читал слишком много триллеров или смотрел слишком много фильмов. Мой опыт работы на флоте в далеком прошлом. И на случай, если ты пропустил часть о моей службе, я не был преступником. Я работал на хороших парней. Кроме того, тот мир прошел мимо меня. Я прискорбно отстаю в современных технологиях. Ты говоришь не с тем человеком.
Стэнли стоял спиной к скамейке в парке, прижав телефон к уху. Звонит или делает то же самое, что и я, слушает?
– Пять миллионов, – сказал Олсен, – и я приму предложение о новой продаже.
Пять миллионов. Идиот. Слишком мало. Должно быть, он считает это блефом.
– Пять миллионов, – продолжал Олсен, – и я уйду. Я оставлю тебя в покое, оставлю университет в покое. Я не буду настаивать на разоблачении смерти Рассела и Лорел.
– Эрик.
Олсен протянул Оуксу листок бумаги.
– Вот информация о моем банковском счете. Лучше бы деньги были там через сорок восемь часов, или я предам эту историю огласке.
Блять. Ты только что передал ему информацию о счете в банке?
Я был прав: Олсен был не в своей лиге. Ты играешь в игру и даже не знаешь правил.
– Ты опубликуешь фальшивые новости? – спросил Оукс.
– Я сказал тебе, что у меня есть изобличающие улики. Представь себе заголовок. Декан университета подозревается в исчезновении двух штатных профессоров после того, как он лично прекратил исследования ради выгоды. Как только доказательства их смерти будут обнародованы, тебе и университету уже не повернуть вспять кровавую бойню.
– Какие улики?
Олсен протянул Оуксу что-то из кармана пиджака.
– Что это? – спросил Оукс, глядя на то, что казалось фотографией.
– Это кадр из одного из главных лифтов в нашем здании. Это твой громила Хардинг с кем-то еще и Лорел. Снимок был сделан ранним утром в тот день, когда она исчезла. Я подозреваю, что он убил ее. Держу пари, он делал то, что ты ему приказал.
Хардинг?
Прежде чем уехать из Индианаполиса с Лорел, я проверил университетскую охрану. Записи с камер наблюдения были стерты. Никаких видео того, как они втроем вошли в здание, в лифт или что произошло в подвале. Тем не менее, фотография человека, который утверждал, что нанял меня, также была фотографией той ночи. И теперь у Олсена была её копия. Меня нанял Эрик Олсен? Неужели это он отчаянно нуждался в доказательствах смерти Лорел? Я находился в присутствии человека, который хотел смерти Лорел, дважды и позволил ему уйти?
Мой взгляд вернулся к Стэнли, вернее, к Хардингу. Пока я осматривал парковку, мою кожу покалывало. Он больше не стоял там, где был прежде. Я нигде не мог его найти. Как будто он исчез. Куда ты делся, ублюдок?
Оукс встал.
– Мы закончили, Эрик. Ты сходишь с ума. У тебя нет доказательств, о которых ты говоришь, – он поднял фотографию и скомкал. – Эта зернистая фотография ничего не значит. Она могла быть сделана в любое время в любой день. Там нет метки времени. Полиция и ФБР провели обыск в службе безопасности университета и не нашли ничего, что могло бы помочь в поисках, касающихся исчезновения Карлсон и Картрайта или чего-либо компрометирующего в любом случае. Эта фотография сфабрикована.
Олсен встал.
– Она настоящая.
– Тогда где ты ее взял?
– Нашел.
– Неужели.
Сарказм сочился из его односложного ответа.
– Да. Я нашел ее и еще одну фотографию. Они упали под шкафчик рядом со сканером в моем, уже бывшем, отделе. Кажется, кто-то их уронил.
Оукс выпрямился.
– Какое еще фото?
Олсен снова сел, расправив плечи.
– Нет уж, Карл. Я ее спрятал.
Оукс покачал головой.
– Я тебе не верю, – он кивнул в сторону парковки, где только что был Хардинг, а затем снова повернулся к Олсену.
– Мы закончили.
– Мы не…
Приглушенный треск одиночного выстрела эхом разнесся по машине, когда передатчик в куртке Эрика замолчал.
Черт!
Я вздрогнул, оттолкнувшись от водительского сиденья, Эрик Олсен упал на скамейку, его подбородок опустился на грудь, а рот открылся. Даже с расстояния я мог видеть темно-малиновую жидкость, просачивающуюся сквозь его пиджак.
– Черт возьми, – пробормотал я.
Оукс кивнул, выпрямил шею и продолжил свой путь обратно к стоянке. Бросив последний взгляд на скамейку в парке, он открыл дверцу машины, огляделся и забрался внутрь. Выехав задним ходом с парковки, его темный седан влился в очередь таких же машин, ожидающих выезда из парка.
– Я тебя прикончу, ублюдок.
Женский крик вернул мое внимание к Олсену, начала собираться толпа с телефонами в руках. Без сомнения, полиция скоро будет здесь.
Выехав, я влился в поток машин. Фотографии с места преступления по прибытии правоохранительных органов часто выявляли убийцу. Желание остаться здесь и попасть под наблюдение, когда прибудет полиция, было реальным. Вот почему пришло время исчезнуть на виду у всех.
В кои-то веки убийцей был не я.
Через несколько миль я заехал на стоянку. Программа, которую я установил, чтобы отслеживать звонки Оукса, снабжала меня различными номерами и местоположениями. Мне нужно было ввести их в другую программу, чтобы получить имена. Хотя я не мог слышать его разговоров, у меня была информация.
Мою грудь сдавило. Время звонка совпадало с отъездом Оукса из парка. Мое внимание привлек не номер, а GPS-локатор.
Глава 20
Лорел
По мере того, как солнце опускалось, наполняя горизонт прекрасными оттенками пурпурного и розового, температура на улице также падала. Дело было не в том, что я вернулась на улицу после того, как попыталась увидеть самолет, и не в том, что в доме Кадера было особенно холодно. Дело в том, что я чувствовала холод внутри себя. Когда я была маленькой, дед говорил, что чувствует костями, как меняется погода. Я никогда не понимала этой поговорки до сегодняшнего вечера.
При взгляде на темнеющее небо, глубокий холод поселился в моих костях, пробираясь через мой организм и оставляя мурашки на коже. Мне нужно сменить обстановку. Все было лучше, чем провести еще одну минуту в сером офисе Кадера, уставившись на экраны компьютеров, сравнивая даты из его записей с историей редактирования Расса и моей на наших флешках.
Войдя на кухню, я щелкнула выключателем, залив комнату золотистым светом, и начала поиски ужина.
Внутренний холод сочетался с одиночеством, пока я рылась в холодильнике. Приготовление ужина превратилось в командную работу. Без Кадера я не была командой.
Я перевела взгляд на маленький экран над стойкой, в миллионный раз желая, чтобы он запищал, или зазвонил, или сделал что-нибудь еще, когда Кадер позвонит. Несмотря на то, что я оставила ему сообщение о самолете почти пять часов назад и открыла входную дверь, я все еще не получила от него вестей.
Мне очень хотелось поговорить с домом, но, честно говоря, каждый раз, когда я общалась с ним, у меня оставалось странное, сюрреалистическое ощущение. Кадер сказал мне, что может неделями не разговаривать с другими людьми, и именно поэтому он дал имя искусственному интеллекту – ИИ – в своем доме. Теперь, после двадцати четырех часов уединения, я поняла ход его мыслей. Это не означало, что ведение разговора с домом не пугало меня.
Пугало.
В моей прежней жизни, той, что до встречи – после всего, что я узнала сегодня, я поняла, что меня тревожила только одна мысль: я жила одна. Тем не менее, я работала пять-шесть дней в неделю в университете, общалась с сообществом, делала покупки и тому подобное, проводила время регулярно с семьей и друзьями.
Мое нынешнее положение действовало мне на нервы. Это было уже не то, что раньше. И этот пузырь мне не терпелось лопнуть.
Я бы стояла в фойе и кричала, если бы не думала, что дом подвергнет сомнению мои действия.
Сидя за кухонным столом, я сделала глоток вина и передвинула приготовленную еду по тарелке. Хотя я должна была быть голодной, есть я не хотела. Даже то, что я приняла за дорогую бутылку вина, не привлекало.
Отодвинув тарелку, я вытащила блокнот и начала просматривать свои записи. У меня был список замечаний и вопросов к Кадеру.
Его первая запись была датирована 1 февраля. Начав читать, я поняла, что информация, которую он собрал, восходит к этой дате; однако прошло еще две недели, прежде чем его наняли. По большей части я могла бы сопоставить наблюдения, такие как приход и уход в отеле, с такими подробностями, как Расс, вводящий наблюдения из клинических данных. Конечно, это добавило еще один слой сомнений. Были ли его наблюдения точными или придуманными настолько, чтобы скрыть его визит в отель?
Одно из расхождений, которое крутилось у меня в голове, я не могла ни подтвердить, ни опровергнуть; оно произошло в последнюю ночь, когда мы все вместе были на пятом этаже. Согласно записям Кадера, сделанным после просмотра видеозаписи с камер наблюдения в университете, Расс покинул офис вслед за мной. Несмотря на невозможность подтвердить это, в моей памяти, когда я разговаривала со Стефани, она сказала, что он был там, когда она уходила.
Это было в тот вечер, когда Расс пообещал мне ужин в другой раз, в тот вечер, когда он приехал ко мне домой и попытался заставить меня уйти с ним до того, как приедет фальшивая полиция.
Если мои воспоминания верны, Стефани солгала мне. Эта мысль была еще одним узлом в моем животе, подтверждающим, что она что-то скрывает от меня. Я и не подозревала, что это были ее отношения с Рассом. Где он находился между работой и приездом? Где была Стефани? Были ли они вместе?
Вот некоторые из моих вопросов к Кадеру.
За окнами садилось солнце, исчезая за горами.
Мои мысли перешли от того, что я читала, к отпечаткам ботинок, которые нашла снаружи. Если бы я обошла вокруг дома в тех местах, где есть окна, увидела бы я больше следов?
Закусив губу, я осмотрела корпус большого кухонного окна. Изнутри панели были чистыми, их не закрывали жалюзи или занавески. Вполне логично, что в такой глуши оконные шторы не были необходимостью.
Я не могла не задаться вопросом, а что, если бы занавески были?
Хотя разум говорил мне, что я параноик, я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают.
Может, это Кадер. Вот и всё: он наблюдал оттуда, где находился, точно так же, как и из своего кабинета. Эта мысль заставила меня улыбнуться.
К сожалению, эта идея была мимолетной, когда я смотрела на свое отражение в стекле.
Волоски на моих руках и ногах встали дыбом, маленькие громоотводы гудели от энергии.
Мысленно я обыскала дом. Да, в спальне были жалюзи, закрывающие окна и дверь. Я могу подняться наверх.
– Ты ведешь себя глупо. Дом в безопасности.
Кадер обещал безопасность. Хотя я могла бы снова спросить Мисси о статусе, я знала, что она скажет. Она скажет мне, что все в порядке, и что она поклялась предупредить меня, если это изменится.
Поставив тарелку в раковину, я посмотрела на свою повязку и решила, что уборка на кухне может подождать. Вместо этого я взяла бокал, добавила еще немного вина, взяла записную книжку и направилась к лестнице. Выключив свет, я повернулась к окнам и затаила дыхание. Если бы там кто-то был, увидела бы я его?
Пульс бешено забился в венах, когда в поле зрения появилась темнота за стеклом. Судя по движению деревьев, ветер усилился с тех пор, как я выходила на улицу. И все же не было ни одного человека или пары глаз, смотрящих в ответ. Все выглядело так же, как и с тех пор как я прибыла, – огромная пустошь.
Я выдохнула и направилась наверх. Каждый выключатель, мимо которого я проходила, я выключала. Только когда я добралась до комнаты Кадера и в темноте осмотрела пустой балкон, я закрыла дверь, а затем жалюзи. Оказавшись в безопасности, я включила все лампы, освещая комнату, пока та не засияла, как рекламный щит на Таймс-сквер.
Освещение в сочетании с уединением, созданным жалюзи, рассеяло ощущение холода, которое покалывало кожу. Обхватив себя руками за живот, я вдохнула и медленно повернулась, осматриваясь вокруг. Кровать была застелена, но смята в том месте, где я сидела раньше. На прикроватных тумбочках стояла высокая лампа. В одном углу стояла уменьшенная версия стола Кадера, в комплекте с экранами, где он мог связаться со мной. Комоды, шкаф и примыкающая ванная комната, как и все остальное в доме, не изменились.
Сняв покрывало, я накинула его на плечи и забралась на кровать. С бокалом вина на прикроватной тумбочке и подушками за спиной, я возобновила просмотр записей.
В какой-то момент меня одолел сон. Я проснулась, вздрогнув. Мое дыхание было неглубоким, а сердце бешено колотилось, когда я оглядела комнату. Было по-прежнему светло, как в полдень, и каждый огонек сиял ярко. Я прижалась к изголовью кровати и плотнее завернулась в покрывало, пытаясь убедить свой пульс войти в нормальный ритм.
Что меня разбудило?
Я напрягла слух, но ничего не услышала.
Часы на прикроватной тумбочке показывали около полуночи, когда подо мной завибрировала кровать вместе с окнами, скрытыми жалюзи.
Мое тело застыло на месте, глаза закрылись, и я прислушалась к нарастающему грохоту, уверенная, что снова слышу самолет. Он приближался все громче и громче, все ближе и ближе.
Если я выйду на балкон, увижу ли я его?
Я не видела его при свете… почему я решила, что смогу разглядеть его в темноте?
Именно тогда я повернулась к двери, той, что вела в коридор. Она была не заперта. Не просто не заперта, а без замка, чтобы ее запереть. Мой взгляд упал на комод у двери.
Теперь, когда грохот прекратился, я заставила свои ноги двигаться, спустилась с кровати на пол. Оставив одеяло позади, я подошла к комоду, прислонилась плечом к одной стороне и толкнула. Пока толкала, мои ноги скользили по твердой древесине. Медленно, дюйм за дюймом, я толкала, пока высокий комод не заблокировал дверь, не давая той открыться.
Вернувшись к кровати, я подтянула колени к груди и обхватила их руками, прижимая бедра к корпусу. Мй взгляд ни на секунду не отрывался от комода и двери за ним.
Миллион мыслей пронеслись в голове. Почему я не вернулась в офис? Это то, что Кадер сказал мне сделать. Почему он не перезвонил? Он сказал, что сделает это.
Снова спустившись с кровати, я подошла к компьютеру в углу. Подвигав мышью, я подождала, пока экран оживет. Мое запястье энергично дернулось, но ничего не произошло. Даже маленький огонек в углу не ожил.
Руки дрожали, пока мои пальцы печатали, нажимая на клавиши.
Ничего.
У меня перехватило дыхание, когда дверь в спальню сдвинулась, столкнувшись с комодом.
Я обыскала комнату в поисках места, куда можно спрятаться, куда угодно, чтобы убежать.
Был только один вариант, который, вероятно, находился на высоте тридцати – пятидесяти футов над землей.
Открыв жалюзи, я повернула ручку и вышла на балкон. Земля внизу была окутана тьмой, но я видела её днем и знала, что прыгать было безумием. Я оглянулась, комод продолжал двигаться вперед.
Сражайся или беги.
Положив руки на перила, я приподнялась, ночной ветер развевал мои волосы вокруг лица. Перекинув ноги через перила, я держалась, отказываясь сдаваться неизвестному, не после всего, что сделал Кадер, чтобы спасти меня.
Я закрыла глаза и наклонилась вперед, верхняя часть моего тела качалась над пропастью. Решение принято. Сделав глубокий вдох, я помолилась о благополучном приземлении.
Как только мои пальцы ослабили хватку, меня схватили за руку.
– Нет, – крикнула я.
Глава 21
Лорел
Мощная сила и нерушимая хватка.
Поскольку мое тело висело высоко над землей, гравитация была на моей стороне. Все, что мне нужно было сделать, – это упасть. И все же Эйнштейн сказал, что такой вещи, как сила притяжения, не существует. Вместо этого он утверждал, что это искривление пространства-времени – что энергия говорит пространству-времени, как изгибаться, а изгиб пространства-времени говорит объектам, как двигаться. По его словам, величина изгиба напрямую связана с энергией объекта. Наибольший эффект произвел объект с наибольшей массой.
То есть не я.
Я планировала, что наибольшая масса будет у земли внизу.
Очевидно, человек позади меня вытеснил энергию земли, замедляя, останавливая и обращая вспять мое падение, оттягивая меня назад, пока я больше не болталась в десятках футов над землей. Большая рука, обхватившая мое предплечье, сжималась все крепче, пока мое столкновение с землей стало неосуществимым.
Меня втянули обратно на балкон, прежде чем я врезалась в твердую широкую грудь.
– Какого хрена ты творишь? – спросил Кадер, его голос был тихим, но решительным.
Мои руки обхватили его торс, а подбородок упал, уткнувшись в его куртку. Тепло исходило от его существа, пока его огромное тело укрывало меня от ночного ветра. Плотина, которую я построила за последний день, та, что сдерживала эмоции, прорвалась. Как бушующая река, облегчение затопило мое кровообращение, ослабляя колени и давая силу потоку слез. Пузырясь и извергаясь из моего горла, соленая смесь покрыла кожу его куртки, я дрожала в его объятиях.
Несмотря на порывистый ветер мои чувства наполнились Кадером – твердостью его тела, силой его хватки, даже запахом его геля для душа и одеколона. Как корабль, потерянный в море, в его объятиях я нашла свою гавань. Несмотря на наш метафорический бушующий шторм, я внезапно и неожиданно оказалась в безопасности.
Держа мой подбородок между большим и указательным пальцами, он поднял его выше, пока его напряженный взгляд не стал всем, что я могла видеть.
– Лорел, я же сказал тебе идти в офис.
Я кивнула, насколько это было возможно в его объятиях.
– Я… я знаю, – мой голос сорвался от волнения. – Я провела там весь день. Я думала…
– Ты думала, что комод спасет тебя, или, может, это хорошая идея – броситься навстречу своей смерти?
– Я надеялась, что смерть не станет частью уравнения. – Я выпрямилась и отстранилась. – Я звонила тебе. Ты сказал, что перезвонишь.
– Я перезвонил.
– Нет, я ждала весь день. – Я указала на спальню. – У меня так много вещей, о которых я хочу поговорить с тобой.
– У меня тоже. Я звонил, – его голос все еще был приглушен, когда он потянулся к моей руке. – Пойдем со мной.
Слово «куда» пришло мне на ум.
Слово «куда» не дошло до моего языка. Правда была слишком очевидна. Наше место назначения не имело значения. Я бы пошла с Кадером куда угодно. Я бы отправилась на самую высокую гору или в самую глубокую долину. Проведя без него чуть больше двадцати четырех часов, я без сомнения знала, что последую за этим человеком на край света.
Когда мы проходили через спальню, я остановилась, натянула туфли и схватила блокнот. Кадер вопросительно поднял брови, и я сказала:
– Ты велел мне делать заметки. Я сделала.
Его губы скривились, а зеленые глаза сверкнули.
