Текст книги "Привязанность (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Просто.
Никакой транспортировки других.
Последней миссией было возвращение гражданских лиц, похищенных и удерживаемых в плену небольшой группой повстанцев, надеющихся сделать себе имя. С моей стороны, эта миссия была успешной. Гражданская пара была найдена, а мятежники убиты. В то время как я перешел к следующему заданию, пара все еще проходила допрос. Как только они смирятся с выдуманной историей своего вызволения, пресса будет уведомлена об их спасении, и они смогут свободно вернуться в свою жизнь.
Если они не подчинятся, мир навсегда поверит, что они все еще в плену.
Очки давали мне возможность видеть в темноте.
Я сосредоточился на охраннике с крошечным красным свечением возле головы. Это означало, что его можно подкупить или это ловушка. Сигареты были таким же ценным товаром, как и алкоголь. Турецкое виски, продаваемое на черном рынке, было похоже на жидкость для зажигалок.
Сигарета не имела значения. Подкуп не входил в мой список мер.
Одинокий стражник был небольшого роста.
Я замер в темноте, пока он вглядывался в пустоту. Не было никаких признаков того, что он видел или слышал то, что надвигалось на него. Тихо, как ветер, я подошел ближе. С каждым метром он становился все лучше виден. Черт, с каждым шагом он выглядел все моложе и моложе. Глупому парню, вероятно, не было и двадцати. Если бы это было так, он никогда бы не дожил до этого возраста просто потому, что сражался на другой стороне.
Это укоренилось в нашем обучении. Последняя строка каждого уравнения была относительно простой. Не имели значения верования, идеологии, религии или правительство назначенной цели. Те из нас, кто был в Ордене, не обучались и им не платили за то, чтобы иметь свое мнение.
Нас учили принимать задание и выполнять его.
Вытащив свой Ка-Бар из ножен, я взялся за рукоятку. Хотя этот нож первоначально использовался морскими пехотинцами во время Второй мировой войны, его универсальность сделала его незаменимым инструментом для всех родов войск. Хотя этот нож был смертельно опасен, он был достаточно мощен, чтобы резать провода или вскрывать ящики.
Мой пульс оставался спокойным. Пот не покрывал кожу. Мои конечности никогда не дрожали. Вместе с воспоминаниями исчез и страх. Я понял суть жизни. Я видел это в глазах жертв, но суть была чуждой, например, признать недоедание, никогда не пропуская еду.
Мои шаги замерли, нож в руке. Я ждал момента, своего шанса.
Смертельный выстрел был бы проще, но потенциально мог бы предупредить остальных в бункере о моем присутствии.
Наша разведка определила именно это время ночи как окно возможностей для успеха. Несколько минут назад в бункере произошла смена караула. Мальчик, попавшийся мне на глаза, был из новеньких.
«Тебе назначили не ту смену», – сказал я себе.
Самым уязвимым временем для этого нового патруля было то время, когда они располагались на назначенных позициях.
Охранник отвернулся и зашагал в другую сторону.
Несмотря на свои размеры, я был быстр и чрезвычайно проворен.
Удар в почку не сработал бы, дав жертве время закричать.
Самым эффективным убийством был глубокий разрез горла, косой, уверенный разрез после того, как лезвие погружено в шею на несколько дюймов, гарантируя отсечение голосовых связок от трахеи. Этот метод гарантировал, что жертва не закричит и в течение нескольких секунд выдохнет достаточно крови, чтобы умереть от удушья, если первым не произойдет обескровливание.
Мои движения были быстрыми и эффективными. Молодой стражник рухнул на землю, сухая земля под ним пила красную жидкость, бульканье замедлилось, а непроизвольные судороги прекратились.
Держа нож наготове, я выставил вперед более крупное оружие и медленно толкнул дверь внутрь.
В темных коридорах не было нужды в свете. Я изучил чертеж. Я знал количество шагов, правильные повороты. Еще один охранник. Еще один косой надрез на горле, прежде чем открыть последнюю дверь.
Выражение полнейшего шока всегда забавляло меня. Возможно ли, чтобы такие монстры, как тот, что смотрит на меня, когда-нибудь действительно чувствовали себя в безопасности?
Из этого миллисекундного выражения лица я понял, что они так и чувствовали, что каким-то образом они убедили себя в ложном чувстве безопасности. Конечно, это была всего лишь ложь, которую они сами себе внушали. Никто не был по-настоящему в безопасности.
Никто.
Даже я.
Я нажал на курок.
Один выстрел.
Часы тикали.
Мое выживание зависело от моего отступления.
У меня было двадцать две секунды, чтобы вернуться туда, откуда я пришел.
Мои ботинки двигались стремительно, пистолет наготове. Если я погибну, то уйду из жизни не один.
Я толкнул дверь, перешагнул через охранника, приветствуя ночное небо, и поспешил в темноту.
Тревоги не было. В таких местах нет сигнализации.
Я мог дождаться суматохи и насладиться своим успехом.
Или я могу дожить до другого задания.
Следующего задания.
Глава 4
Кадер
Настоящее время.
Уставившись на экран компьютера, я с тревогой ждал ответа. Как у фермера, который расставил несколько силков, чтобы поймать хищника или хищников, угрожающих его стаду, мой план тоже имел несколько возможных ловушек. Трудно было поверить, что виновен только один. Я охотился за ними всеми. Ловушки поджидали подходящего преступника. Это продолжалось слишком долго; пора хищникам в жизни Лорел стать добычей.
Глядя на верхний экран, тот, что показывал выход из комнаты Лорел, я почувствовал, как что-то сжалось в груди. Я сделал это снова, намеренно позволив Лорел поверить в худшее. Но это не значит, что это правда. Как и прежде, я никогда не говорил того, что она, по ее мнению, слышала. Тем не менее мне нужно время и пространство, чтобы прочистить голову.
И это не значит, что мне все равно. Хоть я и продолжал работать, но как только Лорел вышла из кабинета, я не спускал с нее глаз. С каждой минутой мое восхищение росло. Могущественные преступники, не заслуживающие следующего вздоха, встречали смерть не с таким спокойствие и решимостью, какими обладала женщина, находящаяся в своей ванной.
Лорел хотела знать мой план.
Я не собирался ее убивать. Если два месяца назад я не мог этого сделать, то теперь этого не произойдет. Нет, мой план предполагал убийство, только жертвой станет не она.
Во-первых, мне нужно узнать личность человека, который нанял меня сначала, чтобы убить Лорел, а затем имел наглость подвергать сомнению мои результаты и угрожать репутации. Как только я пойму, кто стоит за этим заказом, угроза будет устранена, и будущее Лорел станет яснее.
Во-вторых, мне нужно знать, кто разместил первую незаконную продажу ее исследований и разработок в даркнете. Я сделал большую ставку на исследования Лорел. Я предложил 1,25 миллиарда долларов в криптовалюте.
Криптовалюта была самой распространенной валютой для анонимных транзакций и могла быть обеспечена только соответствующими средствами, что делало мою ставку более привлекательной. К сожалению, такого рода сделки имели свои пределы. В то время как ни продавец, ни я не хотели светиться, след, который будет виден остальным участникам платформы, всё равно будет заметен, ведь наличие больших сделок предоставит мне больше возможностей для идентификации продавца. Он или она будет единственным человеком, обладающим закрытым ключом, позволяющим разблокирповать деньги в блокчейне.
Многочисленные транзакции увеличат возможность определения географического местоположения продавца, а также его присутствия в Интернете. Вопрос в том, готов ли продавец рискнуть.
Немного времени я потратил на просмотр каналов из Индианаполиса.
Мы с Лорел знали, что процесс запущен; однако я сомневался, что это уменьшит ее недовольство, когда она узнает о судьбе Эрика Олсена. Я сохранил объявление университета, чтобы она могла прочитать его сама.
С моего компьютера донесся сигнал, указывающий на движение на экране выше.
Откинувшись на спинку стула, я смотрел, как она ходит по своей спальне. Лорел была одета в синие джинсы и топ. Мое внимание привлекли ее ноги. Она была в туфлях, что делала редко, часто проводя день в носках, когда ходила по дому. Ее темные волосы были зачесаны назад, а потрясающие голубые глаза полны решимости.
Она покинула кабинет, думая, что я собираюсь выполнить свою миссию. Я позволил ей так думать, позволил вспомнить причину, по которой я нашел ее и был с ней. Я сделал это, чтобы провернуть то, что необходимо прямо сейчас, потому что только так я мог обеспечить ее безопасность, создать такие условия, чтобы никто не помешал мне.
Меня чертовски задело, когда она встала передо мной, спросив о деталях. И все же я не сделал ни малейшей попытки исправить ее заблуждение. Холодный ответ дал мне пространство, пространство для работы, пространство для размышлений. Это становилось все труднее, когда она была рядом, когда ее присутствие пробуждало мысли и воспоминания, которые я забыл.
Чтобы заставить все это работать и защитить ее, я должен закрыть все побочные вопросы. Мой разум должен оставаться сосредоточенным.
Раскрыв глаза от любопытства, я смотрел, как Лорел вышла из спальни, прошла по коридору и остановилась у двери в мою. Ее шея выпрямилась, она потянулась к дверной ручке.
– Какого черта ты делаешь? – спросил я, зная, что она меня не слышит.
Камера в моей спальне активировалась от движения, когда дверь открылась внутрь.
Я мог расстроиться, но на самом деле такая реакция не имела смысла. В конце концов, Лорел просыпалась в этой комнате – моей комнате – не только сегодня утром, но и много раз за последнюю неделю. Технически, как только я пригласил ее и оставил в своей комнате на ночь, мое прежнее правило о входе было аннулировано.
Легкая улыбка появилась на моих губах, когда она вышла из гардероба, натянула одну из моих больших толстовок и направилась к лестнице. Интересно.
– Куда это ты собралась?
Ее шаги не были неуверенными и не замедлились, когда она спустилась по лестнице и направилась прямо к входной двери. Когда ее рука потянулась к ручке, я быстро набрал код в интерфейсе дома, снимая все барьеры. Никаких сигналов тревоги. Дверь откроется.
Бросив взгляд через плечо на главный вход, Лорел исчезла за закрывшейся входной дверью.
Выключив экраны компьютеров, я отодвинул стул и встал. Прошло много времени с тех пор, как я играл в прятки. Благодаря потоку воспоминаний, которые я старался подавить, я вспомнил правила.
Один человек прячется.
Другой ищет.
– Готова ты или нет, Лорел, но я иду за тобой.
Глава 5
Лорел
Засунув руки в большой карман толстовки Кадера, я замерла на крыльце, вдыхая свежий утренний воздух. Щурясь от ветра, я рассматривала темные облака над горизонтом. Это был не лучший день для прогулки, и все же это мог быть мой последний шанс. Я выпрямилась и расправила плечи.
Если Номер Четыре меня не испугал, то и несколько облаков тоже.
Я не сомневалась, что дом предупредил Кадера о моем уходе. Откровенно говоря, мне было все равно. Дело не в нем. Речь шла обо мне.
У меня не было заранее определенного места назначения, и я даже не знала вариантов. Кроме большого здания, в котором находился самолет Кадера, я понятия не имела, что находится внутри многочисленных дворовых построек. Все, что я знала, это то, что если мне суждено умереть, если мое время истекло, я не собираюсь делать это внутри. Я собиралась испытать свободу бесконечного неба и свежего воздуха.
Шаг за шагом я спустилась по ступенькам крыльца на землю и пошла по утоптанной грунтовой дороге, по которой ехал Кадер, когда мы только приехали. Грязь недельной давности высохла, однако, судя по грохоту грома вдалеке, я сомневалась, что это надолго.
Я не искала других людей и даже не искала спасения.
Я искала овраг, видимый из моей спальни и с балкона в комнате Кадера. Из-за оттепели река в каньоне, казалось, текла с новой силой и целеустремленностью. С высоты я видела пороги, как вода обтекала скалы и деревья у насыпей.
Я просто хотела посмотреть поближе.
Мысли, которые приходили в голову, когда человек смирился с концом жизни, были странными и случайными. Впервые с тех пор, как я очнулась в том мрачном подвале, я вспомнила полгаллона молока и контейнер с творогом, которые купила перед тем, как моя жизнь взорвалась. Они уже испорчены или скоро испортятся. Что случилось с ними? Будет ли моя семья убирать мой дом и собирать вещи?
С каждым шагом по жалкому подобию дороги у меня возникали вопросы, которые никогда не следовало задавать, особенно человеку моего возраста. Сожалею ли я? Была ли моя жизнь успешной? Что бы я сделала по-другому?
Эти вопросы будут преследовать меня, пока я не закрою глаза в последний раз.
Возможно, умереть так, как неожиданно умер Расс, будет легче.
Но было уже слишком поздно.
Я продолжала идти, свернув с тропинки к краю оврага. Большие камни усеивали крутые склоны, а я искала безопасное место, чтобы спуститься. Я шла все дальше и дальше, пряча руки в толстовке.
В то время как грохот грома в отдалении становился все сильнее, было что-то еще, что-то, что заставило меня покрыться мурашками. Не оборачиваясь, я прислушалась. Звук шагов опередил его гулкий голос всего на миллисекунду.
– Куда, черт возьми, ты собралась?
Я выпрямила шею, расправила плечи и поглубже засунула руки в передние карманы, но продолжила растерянно идти вперед. Я сосредоточила внимание на земле перед собой, рассматривая клочки травы здесь и там, и крутой обрыв сбоку. Почему не вся трава растет с одинаковой скоростью? Как можно помочь людям с травматическими воспоминаниями?
Казалось, что есть вопросы, которые навсегда останутся без ответа.
Вдалеке раздался раскат грома, вызвав гулкое эхо, когда его шаги приблизились, и звук его дыхания стал громче. У края оврага я остановилась. Все еще не оборачиваясь, я посмотрела на бушующую внизу воду, но заговорила с человеком позади себя.
– Сделай это сейчас.
– Лорел.
Сделав глубокий вдох, я выпрямилась.
– Я не хочу тебя видеть. Делай то, что тебе нужно, – я посмотрела вниз, на дно оврага. Грубые камни, усеивающие склон, а также почти ледяная температура воды, если я доберусь до дна, несомненно, помогут моей гибели. – Толкни меня.
Его руки схватили меня за плечи, оттаскивая от выступа и заставляя повернуться к нему.
В то время как мое тело демонстративно подчинилось, мои глаза закрылись.
– Вернись в дом, сейчас же.
– Нет, тогда тебе придется убирать беспорядок, – мои глаза все еще были закрыты, но слух остался нетронутым.
Вместе с продолжающимся грохотом грома я услышала его насмешку.
– Я знаю, что в доме пылесосы, но нет смысла убирать кровь и все остальное.
Я вспомнила зловоние, которое теперь ассоциировалось у меня с обнаружением тела Рассела.
– Открой свои гребаные глаза.
Хотя его слова требовали, его тон был мягким.
Я вздернула подбородок, глаза все еще оставались закрытыми.
Он потянулся к моему подбородку, и его голос еще больше смягчился.
– Лорел, ты никогда не доберешься туда, куда думаешь. Я рассказал байку об этой земле, чтобы напугать тебя, но это не отменяет фактов. И в это время года не самые лучшие погодные условия. Ты можешь слышать гром. Надвигается буря. Молния может быть смертельной. Здесь ты не в безопасности.
Мои глаза распахнулись.
– Здесь небезопасно? А в доме я в безопасности?
Когда его губы сжались, я дала свой собственный ответ.
– Нет, я нигде не в безопасности.
– Ты права.
Я втянула прохладный воздух от его признания, глядя в его зеленые глаза.
– Кто ты?
Он провел рукой по волосам, выпустив несколько прядей, и черты его лица напряглись.
– Ты знаешь, кто я.
– Нет. Ты Кадер Номер Один, Два, Три или Четыре, или ты Мейсон?
Он выпрямился, шумно дыша.
– Я тот, кем должен быть, чтобы делать то, что должен.
Треск.
Воздух вокруг нас замерцал, молнии зигзагами прорезали темнеющее небо, и гром взревел, отражаясь от гор, как будто мы были в чаше.
– То, что ты должен делать, – сказала я, громкость моего голоса возросла, поскольку ветер продолжал хлестать вокруг нас, распуская волосы, освобождая пряди. – Я же велела тебе это сделать. Ты же сам сказал, что никто не найдет меня здесь и не найдет улик. Ты можешь сделать фотографию, часть тела или что-то еще, что нужно для твоих доказательств человеку, который тебя нанял. – Я сглотнула. – Помни, Мать-Природа позаботится обо всем остальном.
Он потянулся к моей руке.
– Пойдем, мы же не два громоотвода.
После его слов я заметила, как свободные пряди волос вокруг его лица поднялись от электричества. Я уперлась.
– Нет. Я больше не позволю тебе указывать мне, что делать. Я покончила со всем этим. Просто сделай это, – я посмотрела на пузырящиеся темные облака, поднимающиеся все выше в небе. – Или пусть я умру здесь. – Я махнула рукой в сторону дома. – Иди. Ты выше меня. Уйди, и у меня будет больше шансов получить удар.
Крупные капли дождя заколотили по сухой земле.
Он стиснул зубы, слушая мои заявления.
Количество капель увеличилось в геометрической прогрессии, когда мужчина передо мной покачал головой и потянулся вниз. Прежде чем я успела осознать его действия, я оказалась у него на плече, и Кадер стремительно побежал к дому и зданиям. Его твердое плечо врезалось в мои бедра, но я оттолкнулась от его спины, подпрыгивая с каждым его шагом.
– Поставь меня.
Мои протесты остались без ответа, дождь и ярость весенней бури усилились.
Кадер повернул прочь от дома, ведя меня к ближайшей пристройке. Дверь скрипнула по бетону, когда он толкнул ее. Пыль проникала в мой нос, его ботинки и ветер шевелили затхлый воздух внутри темного здания.
Со своего места я не могла видеть сенсор или даже слышать звуковой сигнал из-за повторяющегося грома и дождя. Под металлической крышей оглушительно стучал дождь, словно военные барабаны, предупреждая нас о надвигающейся битве.
От удара ботинка дверь захлопнулась, отделяя нас от неистовой бури и позволяя пыли осесть.
Когда он поставил меня на ноги, я увидела окна, расположенные высоко на стенах, узкие и прямоугольные. Темное небо за окном почти не освещало пространство внутри. По периметру строения стояли ряды полок, шкафчиков и больших сейфов.
Так же быстро мое окружение исчезло. Одна лампочка высоко вверху освещала полумрак.
Задышав чаще, я сосредоточилась на мужчине передо мной. С его волос капало, скулы были напряжены, ноздри раздулись, челюсти сжались, шея вытянулась. Промокшая рубашка прилипла к твердым мускулам. Его синие джинсы стали еще синее от дождя. Кадер сжимал и разжимал кулаки, опустив руки по швам, когда его взгляд остановился на мне.
Именно этот пристальный взгляд привлек мое внимание.
Я не замечала ни своих мокрых волос, ни того, как его толстовка теперь свисала до моих бедер.
– Ты говоришь, что убьешь меня, а потом спасаешь от бури.
– Когда я сказал, что убью тебя?
Я покачала головой и указала в сторону дома.
– Сегодня ты сказал, что мое время вышло.
Он сделал шаг ко мне.
– Я сказал, что время вышло. Я не говорил, что твое время вышло.
– Было сообщение, – сказала я, жестикулируя с большей энергией. – Ты на него ответил.
Еще один шаг в мою сторону, ветер продолжал свой пронзительный рев, а дождь стучал по крыше в два раза чаще. Воздух вокруг нас был прохладным и влажным, но с каждым шагом его взгляд нагревался, как огонь, кипящий в золотых крапинках его зеленых глаз.
– Я ответил.
Он потянулся к подолу толстовки и покачал головой, когда начал снимать ее с меня.
Хотя у меня были все основания протестовать, я этого не сделала. Не колеблясь, я подняла руки, когда он потянул через голову мокрую, слишком большую кофту. Его зеленые глаза изучали меня с головы до ног.
– Я не отдам им твое тело, Док.
Я выпрямилась, уперев кулаки в бока.
– Какие доказательства ты предложил?
Вытащив из кармана нож, он поднял мою руку.
Инстинктивно я отстранилась, но его хватка была слишком сильной.
Лезвие скользнуло по моей ладони, слишком быстро, чтобы причинить боль, и слишком неглубоко, чтобы нанести реальный ушерб.
– Какого черта?
Кадер взял мою руку и вытер ее о мой топ, размазывая красное по материалу.
– Теперь дай мне твою рубашку.
Все еще слишком ошеломленная, чтобы понять, я подпрыгнула, когда гром грохнул достаточно близко, чтобы задребезжали шкафчики и единственная лампочка наверху покачнулась.
– Это… – я посмотрела вниз, – …часть улик?
– Чем меньше ты знаешь, тем лучше.
Ладонь немного побаливала, но кровотечение уже прекратилось.
Кадер протянул мне салфетку.
– Мы очистим рану в доме.
Я кивнула. Оглядев комнату, я спросила:
– Что это?
– Инструменты торговли.
– Скажи мне. Доживу ли я до следующего дня?
– Я чертовски на это надеюсь.
Его слова стерли напряжение, которое держало меня в вертикальном положении с тех пор, как я покинула его офис рано утром. На глаза навернулись слезы.
– Но ты сказал…
Его палец коснулся моих губ.
– Я сказал, что моя история не имеет счастливого конца. Я сказал, что Мейсон Пирс умер. Я сказал, что Кадера наняли, и он не подведет. Все это правда.
– Нет, ты Мейсон. Ты. Я знаю, что это правда. – Я вспомнила, что он сказал. – Это не какой-то психологический трюк. Ты должен быть им, иначе ты бы не помнил и не знал того, что делал, когда мы были юными.
– Ты могла подбросить воспоминания.
Я в смятении покачала головой.
– Нет. Я не делала этого. До вчерашнего вечера я понятия ни о чем не имела. Зачем мне подбрасывать воспоминания?
– На некоторые вопросы нет ответов.
Он провел рукой по волосам и стряхнул капли воды на цементный пол.
– Я… Меня наняли… Кадера наняли, – поправил он. – История Мейсона… в данный момент я отстраняю её в сторону – на время. Я не могу справиться одновременно и с тобой, и с этой миссией. Не дави. Не анализируй. Я говорил тебе больше раз, чем могу вспомнить, что не убью тебя, и из-за одного сообщения ты забыла об этом.
Я пожала плечами.
– Нет. – Я вытерла слезу со щеки. – Мне очень жаль. Это всё из-за Номера Четыре. – Я отрицательно покачала головой. – Я не хотела тебе верить, но после Расса, наверное, в глубине души я верила, что это моя судьба.
Он усмехнулся.
– Судьба. Что такое судьба?
– То, что должно случиться, – предложила я.
Он закатал рукава рубашки на обеих руках до локтей. Подняв ко мне руки, он спросил:
– Парень, которого ты помнишь из Южного Чикаго, должен был кончить так? – Громкость его голоса возросла. – Если это чертова судьба, то я получил свою долю. Я больше не хочу.
Я шагнула вперед, положив руки ему на предплечья.
– Сколько там людей, которые делают то же, что и ты? Кто убивает за деньги?
– Это не похоже на базу данных или группу в социальных сетях.
– Такова судьба всех этих людей, сотен или тысяч… – Я пожала плечами. – Ты получил запрос. Видел мою фотографию. Даже не помня ни себя, ни нас, судьба поместила меня на экран твоего компьютера.
– Это делает ее мстительной сукой.
Он потянулся к рукавам.
Положив свои руки поверх его, я остановила его.
– Не все ли равно, как я тебя называю?
– Я не могу сейчас иметь дело с историей Мейсона. Я должен закончить задание. Покончить с этим. – Он протянул руку, обхватив мои щеки. – Только не ты, Лорел. Я должен покончить с этим. Я не смогу этого сделать, если буду отвлекаться. Слишком много разрозненных деталей. Мой разум должен быть на сто процентов сосредоточен.
Я кивнула в его объятиях.
– Я уезжаю сегодня вечером. Больше никаких побегов в бурю или в дикую местность.
Я потянулась к его торсу, и меня охватил ужас.
– Что значит «уезжаешь»?
– Я уезжаю.
Моя голова затряслась, я схватила его за влажную рубашку.
– Ты не можешь.
– Я сделал здесь все, что мог. Мне нужно лично следить за наводками. Так это работает.
Хотя я попыталась отступить, он притянул меня ближе, его губы накрыли мои, гром прогрохотал по зданию и шкафчикам.
– Кадер? – спросила я, когда наш поцелуй закончился. – Ты должен вернуться ко мне.
– А Мейсон?
Кончики моих губ приподнялись.
– Ты поверишь, если я скажу, что мне все равно?
Он провел пальцем по моей щеке.
– Не имеет значения, кто я. Никто из нас не заслуживает тебя.
– Ты спас меня от бури, – мой взгляд поднялся к дождю, бьющему по крыше, и вернулся к глазам Кадера. – И от фальшивых полицейских, от человека, который нанял тебя, и ты был моей первой любовью. Если ты спросишь меня, человек, который сделал все это, заслуживает большего.
Он потянулся к подолу моей рубашки.
Мои глаза встретились с его глазами, когда я сделала то же самое, потянувшись к подолу его рубашки.
– Нет, Лорел.
– Перестань меня пугать. Теперь моя очередь. Покажи мне мальчика, который украл мое сердце, когда я была маленькой.
– Я больше не тот мальчик.
– Нет. Ты стал старше.
– Нет, – запротестовал он.
– Да.
Глава 6
Лорел
Когда моя окровавленная рубашка упала на грязный цементный пол, я обхватила ладонями щеки Кадера.
– Я хочу больше видеть тебя, – я боролась со слезами, подступающими к моим глазам. – Что тебе еще скрывать от меня?
– Ты не понимаешь о чем говоришь.
– Понимаю. Видеть тебя, знать тебя… поможет мне, пока тебя не будет.
Он покачал головой.
– Вот тут ты ошибаешься. Если ты всё увидишь, как только я уйду, ты тоже уйдешь. Ты сбежишь при первой же возможности.
Мои руки переместились на его широкие плечи, я наклонила голову.
– Куда я пойду? Как я туда попаду?
– Не забывай, ты умна. Ты что-нибудь придумаешь.
– Я бы пошла с тобой, если бы ты захотел.
Его глаза закрылись.
– Кто-то хочет моей смерти. Им нужны доказательства, что я мертва. Зачем мне идти туда, где мне грозит опасность?
Зелень его глаз засияла в тусклом свете, за окнами бушевала буря и металлическая крыша продолжала лязгать от падающей воды.
– Ты думала, что со мной тебе грозит опасность.
– Не думаю, что я действительно верила, что это ты. Думаю, я верила, что опасность – это… судьба.
– Перестань употреблять это слово, Док. Такого не бывает. Все, что происходит, происходит потому, что мы заставляем это происходить. Даже то, о чем ты упомянула раньше, я мог бы передать задание. Даже если ты права и эта воображаемая судьба поместила твое великолепное лицо на экран моего компьютера, это не имело бы значения, если бы я не действовал в соответствии с заданием.
Мои руки скользнули по его груди и вниз по торсу; его мышцы под тканью напряглись, мое прикосновение переместилось ниже.
– Пожалуйста?
Кадер сделал шаг назад.
– Закрой глаза, Лорел.
Закусив губу, я кивнула и закрыла глаза. Стук его ботинок по цементу был едва слышен, поскольку буря бушевала за пределами нашего убежища. Сосредоточившись на нем, я прислушивалась к его шагам по комнате. От дальней стены донесся звук открывающихся и закрывающихся металлических шкафчиков. Его шаги приближались. От предвкушения по моей обнаженной коже пробежал холодок.
– Дай мне руку.
Протянув руку, я спросила:
– Могу я открыть глаза?
– Слушайся меня. Я не велел тебе открывать глаза.
Кивнув, я втянула воздух, когда его пальцы обхватили мои.
– На полу лежит одеяло. Это не совсем роскошь, но сойдет. Возьми меня за руку и сядь.
Мои колени согнулись, другая рука нашла одеяло, о котором он говорил. Оно не только не было роскошным, но, судя по шершавой поверхности, было сделано из шерсти. Военный трофей – была моя первая догадка. Как только я села, Кадер подошел ко мне сзади и собрал мои волосы в конский хвост. Его теплое дыхание щекотало мою кожу, когда его губы приблизились к моей шее.
– Поиграй со мной.
– Ладно.
Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы держать глаза закрытыми. Он поднес что-то к моему подбородку. По сравнению с одеялом оно было мягким.
– Я собираюсь завязать тебе глаза.
– Почему? – спросила я, его заявление покалывало мою кожу.
– Скажи «да», Лорел. Скажи, что ты позволишь мне сделать это по-моему.
Я потянулась, найдя его руку.
– Я хочу видеть.
– Увидишь. Сначала ты почувствуешь.
Его слова вызвали в памяти наш первый раз, ночь в подвале. В комнате стояла кромешная тьма, и когда я попросила его посмотреть, он сказал, что я его почувствую. Мне не нужно было видеть. Я бы чувствовала и знала, что он там. Сглотнув, я кивнула.
– Я тебе доверяю. Делай все, что тебе нужно.
Повязка, которой он пользовался, была мягкой, но не атласной, а похожей на рубашку или простыню. Он потянул ткань за мою голову, завязывая ее на месте.
– Открой глаза. Ты видишь?
Я сделала, как он сказал.
– Нет, не совсем. Есть свет…
Я подняла пальцы к материалу.
– Позволь мне, – сказал он, подтягивая ее повыше, заставляя меня представить на ее месте что-то сложенное, например, бандану. – Так лучше?
– Да.
– Ложись на спину, я сниму с тебя обувь и одежду.
– Почему? Не я тут главное.
Он усмехнулся.
– Ты всегда главная, мать твою. Я бы никогда… – Он не закончил фразу. – Если ты исследуешь меня, то я тебя тоже.
Мои губы изогнулись в улыбке, и я легла на спину, опираясь локтями на колючее одеяло. Одна за другой мои туфли исчезли. Только после того, как пуговица на джинсах и молния были расстегнуты, я приподняла бедра. Учитывая контраст одеяла с моей кожей, я была уверена, что все еще одета в нижнее белье.
– Возьми меня за руку, – повторил он.
Я потянулась в темноту, и он поднял меня на ноги. Не выпуская моей руки, он потянулся к другой и, сжав обе, прижал их к груди. Я сразу же поняла, что его рубашка исчезла. Осознание этого заставило мой пульс учащенно забиться. Поверхность под моими ладонями была такой же, как и его предплечья, шершавой и бугристой на твердых мышцах. В то время как я представляла себе красочное зрелище татуировок, мои мысли были больше о человеке в целом.
Под твердыми мускулами его груди сердце билось в два раза быстрее.
Я больше не слышала грозу снаружи. Все мое внимание было приковано к буре внутри.
– Чувствуешь? – спросил он.
– Твое сердце? Я чувствую сердцебиение.
– Нет, на поверхности. – Все еще держа мои руки в своих, он сказал: – Ты можешь остановиться. Тебе не нужно продолжать. Я могу только представить, насколько ужасающе…
– Нет, перестань. – Слезы собирались, впитываясь в материал, покрывающий мои глаза. – Пожалуйста, отпусти мои руки.
Хватка усилилась, его выдох коснулся моих волос.
Я не стала просить снова, мы молча стояли в пыльном здании.
Гром утих, но дождь не прекращал стучать по крыше. Его хватка медленно ослабла. Как только руки освободились, вместо того чтобы коснуться того, чего я не знала, я потянулась вверх, пока не нашла его щеки. Мои губы коснулись его.
– В тебе нет ничего ужасающего, – сказала я. – Ты больше, чем твои шрамы. Ты можешь быть кем угодно, потому что ты выжил. Вчера вечером ты упомянул о взрыве. Я не сделаю больше, чем ты хочешь. Если я прикасаюсь слишком сильно, скажи мне.
Все еще держа его лицо, я прижалась своей грудью к его груди.
– Чего я хочу? Я хочу отойти к чертовой матери.
Вместо ответа я медленно опустила руки, мои ладони мягко скользнули по его шее, плечам и вниз по рукам.
