Текст книги "Дембельский аккорд 1"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 50 страниц)

Но телевизионная баня уже закончилась и сейчас на экране свежепомытые и распаренные девчонки уже вовсю распивали казённые чаи… Прихорашивались в военной форме… Да готовились к балу в служебном помещении…

– Нет… – вздохнул капитан Варапаев. – Нельзя такие фильмы показывать военнослужащим!.. Да ещё и в Чечне… Сразу же начинает домой тянуть со страшной силой!..

– Кто о чём, а Игорёха про своих дезертиров! – сочувственно произнес Пуданов. – А я бы этот эпизод с баней ещё раз посмотрел!.. Всё очень просто и естественно!

– И небезобразно! – сказал я вполне серьёзно. – Вернее, красиво! Не то что… «Дастиш-фантастиш!»

– Да-а… – поддержал меня капитан. – Эти немецкие порнотётеньки с их охами да вздохами… И в подмётки нашим не годятся! Наши девушки-зенитчицы в тыщу раз лучше… И чище!..

– Это точно!.. – согласился Иваныч. – Не потому, что они только из бани! Морально чище!..

Возражений не было! Художественный фильм «А зори здесь тихие» каждый из нас просмотрел наверное уже сотню раз, но и сейчас мы были не прочь вновь пережить эту историю… Очень трагическую, но жизнеутверждающую… И поднимающую в нас гордость за своих девчонок… И за старшину Васкова… Пусть в чём-то и недотёпистого…

Однако сейчас мы находились в зоне боевых действий… Да и военного пороху уже нанюхались досыта… И теперь на этот художественный сюжет взирали со своих командных высоток… То есть как профессионалы своего разведчицкого дела… И поэтому некоторые моменты мы воспринимали с откровенной критикой… Но с добродушной…

– Два опытных немецких диверсанта прошли в трёх метрах от девушки в гимнастёрке и юбке! Да к тому же и перематывающей портянки! И ничего не заметили! – с нескрываемой иронией говорил капитан Варапаев. – Да эти «разведчики» похуже будут, чем мой контрактник… Подслеповатый снайпер, который «не видел» двух духов в ста метрах от себя…

И сразу же разгорелся спор…

– Но твой-то лежал на плоскогорье! – возражал Пуданов. – А эти фашисты шли по нашему лесу… И всего боялись!

– Саня! Ты когда-нибудь ходил в поиск по лесистой местности? – не унимался Игорь. – Там слышно ещё лучше! Да и видно всё сразу…

Они замолчали и наблюдали за дальнейшими приготовлениями к боевым действиям… Вот Васков докладывает по телефону вышестоящему начальству…

– Сразу на перехват! – комментировал сюжет Варапаев. – Нет бы вернуться к тому месту, где она увидала фрицев, дотошно осмотреть всю округу!.. Прочесать лес осторожненько… И следы обнаружили бы все! Не двух человек, а шестнадцати… Тогда и другой разговор получился бы…

– Игорь! Я тебя очень прошу! – обратился к нему Пуданов, не отрывая горящего своего взгляда от экрана. – Не мешай! Ладно?.. Тогда и кино совсем другое было бы!..

Капитан Варапаев угомонился на некоторое время и минут двадцать мы смотрели фильм почти в полной тишине. Пока старшина Васков не полоснул ножом по горлу первому диверсанту… И не стал бороться со вторым…

– Не бывает такого! – категорично заявил местный военный кинокритик. – Отвлечь внимание и прирезать одного – это ещё можно! Но чтобы сразу же броситься на второго! Немцы же не под ручку шли друг с дружкой! А с интервалом! И второй завалил бы его с первой же очереди!

– Но они же в нашем тылу! И не хотят шум поднимать… – защищал сценариста Иваныч. – Вот и не стрелял…

– Да они только что обнаружили девушку в военной форме! – бурно спорил Игорь. – И убили её!.. Только что! Следовательно внимание их усилено ещё больше!

Тут не выдержал и я:

– Да и прыгать с одного, уже умирающего диверсанта… На второго, который очень даже здоров!.. Как-то нереально… Это уже не старшина Васков… А Тарзан какой-то получается!

Командир роты недовольно засопел… Ибо наши критические замечания превращали этот военно-драматический фильм в своеобразную кинокомедию… Но мы же себя сдерживали перед этим эпизодом… Когда вся немецкая шайка-лейка уселась пить свой эрзац-кофе… Когда Васков услышал-таки предсмертный вскрик Сонечки Гурвич… А два военных Дауна в гитлеровской форме даже не заметили ни топота нашего старшины с напарницей, ни его кровожадных приготовлений к возмездию над супостатами…

– Если не хотите смотреть… – продолжал командир роты. – Идите в нашу третью палатку… Там бойцы сейчас какую-нибудь видеокассету крутят…

Но капитана Варапаева и меня вместе с ним совершенно не прельщали иностранные блокбастеры или триллеры… Нам хотелось отдохнуть душой… Причём за сто-первым просмотром одного и того же кинофильма… Чтобы находить очень существенные несовпадения или неточности… А то и несоответствия… И посмеяться над этим от всего сердца… [12]12
  Увы… Но именно таким образом наша изувеченная войной психика проходила хоть какую-то действительно оздоровительную реабилитацию… Своеобразная смехотерапия…


[Закрыть]

А на экране уже вовсю шёл жестокий бой… Упрямый командир фашистской развед-диверсионной группы орал своим тринадцати подчиненным «Форверст!», то есть посылал их вперёд… В атаку… На два трофейных автомата и четыре винтовки-трёхлинейки… Но бесполезно… В ход пошли ручные гранаты!.. Наши!..

– Зря старались гитлеровские гадёныши! – сумрачно советовал им капитан Варапаев. – Смываться надо было втихаря! И без лишнего шума топать к Беломоро-Балтийскому каналу… Раз уж вас засекли, то ноги в руки и вперёд… К поставленной цели… А не отвлекаться на мелкие неприятности…

– А ведь может быть, что они хотели лишних свидетелей убрать?! – отвечал ему Иваныч. – Видишь?.. И своих тяжелораненых добили!.. И лапником закидали…

После минутной паузы послышался вкрадчивый голос Игоря, подобравшего очень подходящее сравнение:

– Саня! А когда ты от пожара сматывался… Ну, ночью-то… Ты не забыл свою постель заправить?

Я невольно залился почти беззвучным смехом…

– Так! Товарищи командиры! Шагом марш отсюдова! – приказывал вконец рассерженный майор Пуданов. – Куда угодно… Лишь бы мне не мешали… Вперёд-вперёд!.. Форверст!

Но его подчинённые осмелились остаться на своих местах, однако режим полного молчания всё-таки был включен… Чтобы это непослушание сошло им с рук…

По-мог-ло…

И весьма забавный эпизод… Когда немцы сами приступили к прочесыванию карельских лесов… Так и остался без соответствующей критической оценки… Затем ополоумевшие германцы бросились играть в догонялки с местным лешаком Федоткой, отлично знавшим свои владения… Тоже безрезультатно… Опять наша взяла…

И дневной бой на речных перекатах… Когда диверсанты смогли бы беспрепятственно перескочить этот брод тёмной ночью… И даже подстреленный у колодца немчик… Попытавшийся было испить нашей советской водички…

Но когда рассвирепевший старшина Васков опять прирезал зазевавшегося гитлеровца… Охранявшего под проливным дождём избушку со спящими коллегами…

Тут капитан Варапаев не сдержался… И крик его измаявшейся души прорвался наружу…

– Вот чего он его автомат не взял? А попёрся с последним патроном в револьвере? И с одним только корпусом гранаты! У часового ведь автомат был!.. И немецкие гранаты-колотушки!

Но за нашего парня на экране было кому заступиться в местной палатке…

– Он ранен! – угрюмо ворчал Иваныч. – Позабыл про всё!

А старшина Васков уже пристрелил своей единственной пулей слишком уж шустрого диверсанта… И теперь вовсю стращал перепуганных фашистов корпусом гранаты Ф-1… Но без запала… И плакал… И кричал… Про убитых девчонок…

– Сильный момент… – вздохнул я, протирая повлажневшие веки. – Аж за душу берёт!.. Сколько раз смотрю… А всё равно прошибает…

– Да-а… – утвердительно произнёс командир роты. – Хороший фильм! После него на подвиги тянет!.. Если уж девчата такое смогли совершить!.. То и мужикам подавно!

Но капитан Варапаев опять оказался настроен более чем скептически…

– И кино красивое! И артисты классные! И на подвиги призывают… Но только у нас вечно всё получается через одно место! Из-за раздолбайства одних мудаков страдают очень хорошие люди! Причём совсем невиновные…

Командир роты смотрел на экран, где навстречу Васкову и пленным фашистам уже бежали наши военные дяденьки и тётеньки…

– Ну, Игорь! Хватит! Нечего тут демагогию разводить!

Капитан лишь иронично усмехнулся от слов ротного:

– Какая демагогия! Посмотри повнимательней на всё! Трусость и головотяпство одних военачальников приводит к тому, что их недостатки вынуждены устранять другие командиры! Только рангом чуть пониже… И подвиг младшего командного состава вместе с солдатским героизмом – это прямое следствие непрофессионализма и тупости нашего начальства!.. Которое только и умеет: сказать вышестоящим боссам «Есть!», взять под козырёк и побежать исполнять!.. Ведь не им же рисковать своими жизнями и здоровьем! А нижестоящим…

Тут в беседу вступил военный философ Альберт Маратович:

– Увы… Но Игорь прав!.. Наша Россия – это Родина потенциальных Героев! И буквально каждый коренной россиянин с юношеских лет готов к совершению подвига… Но… К сожалению… Героизм приходится проявлять тогда, когда необходимо ликвидировать чью-то оплошность… Грозящую остальным людям!

Однако командир роты уже не был настроен на бурные дискуссии. Он встал и надвинул шапку на лоб.

– Эх… Вы-и… – заявил Иваныч. – Такой отличный фильм шёл! А вы всё это время языками чесали… Пошли!.. На ужин опоздали… Может успеем?

По дороге обсуждение сюжета фильма продолжилось. Мы с Варапаевым считали, что реальные разведывательно-диверсионные группы немцев практически ничем не уступали нашим спецподразделениям, хотя фашисты действовали на чужой земле. Советским военным разведчикам затем тоже довелось «поработать» на германской территории, причём очень даже неплохо… И с нашей уже устоявшейся точки зрения в данной киноленте было допущено немало ошибок при демонстрации тактики действий диверсантов в глубоком тылу…

– Врагов надо показывать с предельной точностью! – доказывал я ротному. – Чтобы точно знать с кем же придётся встречаться… Уж лучше настраиваться против сильного противника и победить его, несмотря ни на что! Чем готовиться к бою со слабым! А он неожиданно окажется сильнее… И даст прикурить на всю катушку!.. Это же ещё хуже получается…

– Чего вы докопались? – возражал ротный. – Это же гражданский фильм! Для широкого потребления… А не для специализированного просмотра…

– Обидно за «коллег»! – пошутил Варапаев. – А то получается, что таких упитанных бюргеров к нам закинули на парашютах!.. В самом конце… Когда толстый пленный всё оборачивался на Васкова… Тогда ведь таких парашютов не было!.. Чтобы эдаких кабанов десантировать!..

– Ох… Как же вы мне надоели! – вздохнул Пуданов и стал стряхивать грязь с обуви. – Это ведь художественное кино! А вы!..

На наше оголодавшее счастье в офицерской столовой что-то ещё оставалось… И мы не зря торопились… А из столовой мы подались в разные стороны… Командир роты – на вечернее совещание к комбату. Капитан Варапаев – в свою третью палатку… А я – обратно, то есть в гостеприимную третью роту…

Но по телевизору уже ничего хорошего не показывали и я завалился спать… Полностью не раздеваясь и не влезая под чужое одеяло… А так… Лишь сняв ботинки, да укрывшись своим же бушлатом…

Время было раннее – около двадцати одного часа… И сон всё не шёл…

По недавно приобретенной привычке я стал прокручивать в памяти все события сегодняшнего дня, чтобы внимательно проанализировать как свои поступки и высказывания… Так и действия других людей, с которыми мне довелось общаться в течении нынешнего дня…

Ведь такой самоанализ позволял с некоторого расстояния взглянуть на недавние события… Чтобы в спокойной обстановке и с предельной честностью классифицировать все жизненные обстоятельства. Таким образом все вещи обретут свои законные имена! Как негативные случаи, чтобы запомнить их хорошенько и более их не допускать! Так и положительные… Чтобы они почаще имели место в дальнейшей жизни…

– «Итак… С вооружением и оптикой группы я разобрался очень тщательно… Это хорошо! Надо будет составить ведомость закрепления оружия, средств наблюдения и связи, чтобы каждый солдат расписался за закреплённый за ним автомат, прицел или радиостанцию! С таким бумажным подходом, вернее со строгой подотчётностью, они будут более ответственно следить за сохранностью своего имущества! И это надо сделать в ближайшие дни! Далее… По радиосредствам! Командир конечно обиделся на то, что я не хочу ждать так долго! Но и брать на свою душу чужие грехи мне не следует! Каждый отвечает за свои промахи! Чужих грехов мне не надо – мне бы своих не допустить! Я подожду сколько смогу… До момента написания главного рапорта о принятии группы. Но если недостающие радиостанции так и не объявятся… То я укажу в рапорте только то количество… И только лишь те их номера, которые держал в своих руках! И пусть Иваныч потом не обижается! А займётся списанием недостающих станций… Это же и его тоже может коснуться! Та-ак-с… Идём дальше… Зато я помог ротному проверить всё вооружение роты вместе с оптикой! А то у него всё руки не доходили… Варапаев… Мужик толковый… И командир грамотный… Но я бы одного снайпера так далеко, да ещё и в-одиночку не стал бы сажать… Даже с маскировкой! Забоялся контрактник и всё тут! Ведь свои-то далеко и прибегут не скоро! А боевики – вот они! С двумя автоматиками… А может ещё кто рядышком шастает?! Надо было ему двоих сажать на эту горку… Снайпера и автоматчика… Тогда какой-то толк получился бы… Молоканов! Крепкий орешек… Не рыхлый увалень! И это хорошо! Два огнемёта «Шмель» таскать по горам – это не с «Мухами» забавляться! Сколько же весит один «Шмель»? Точно не помню… Килограмм десять, кажется… Если не больше… Всё равно – молодец! Полтора боекомплекта с сухпаём, нагрудник с магазинами и гранатами… И вдобавок к этому грузу ещё два РПО! Солидно… Проехали… Нет… Хорошо, что он в моей группе оказался!.. Вот теперь точно проехали!.. А что дальше?.. Кино и всё!.. Хороший фильм… Только и всего… Эх-х!.. Вот бы и мне… В эту баньку!.. Хотя бы веничком помахать… Или водичкой поплескать… Хотя… Разбегутся… И ничего не видно будет… А темнота… Это друг… Молодёжи…»

Я уже почти заснул, когда меня пронзила едва не забытая мысль:

«Завтра!.. Следует проверить получение имущества по инженерной службе, химической и вещевой! Противогазов и матрасов полным, конечно, полно… Но вдруг подрывная машинка какая-нибудь числится за группой! Или сто килограмм тротила… Мало… Ли… Чего…»

Глава 4. Бунт на корабле…

 
А ведь ничто не предвещало бури
Когда растаял берег вдалеке
Когда раскрылась явь в своей натуре
Когда случился бунт на корабле
 

А.М.

– Так, ребята, я чего-то не понял. Прошло уже три дня и три ночи, как я приказал вам разломать нары и навести мало-мальский порядок в палатке, а вы ничего этого не сделали. В чём дело?

Строй угрюмо молчал, и никто не хотел отвечать на мой элементарный вопрос. В течении трёх суток, пока я принимал группу, военная жизнь моих новых подчинённых шла своим обычным порядком… Но я терпеливо ждал выполнения моего распоряжения… Ведь мы же заключили джентльменское соглашение… Однако моё поручение так и осталось не выполненным. Дембеля после наряда полтора дня занимались различной ерундой и подготовкой к следующему заступлению в караул. А в палатке как был бардак, так он им же и оставался.

Спокойно наблюдая со стороны за их военным пофигизмом, я всё это время сверял имеющиеся у меня учётные данные со службами РАВ и связи, автослужбы и топографии, инженерного, химического и вещевого имущества, после чего отдельными рапортами принимал на свою ответственность оружие и боеприпасы, средства связи и наблюдения, матрацы-подушки-одеяла-простыни-наволочки-полотенца, а также спальные мешки и рюкзаки десантника, печки-трубы, палатку большую одну, лопатки сапёрные малые и лопаты большие, и всевеликое множество другого барахла, числящегося за группой. Дело это весьма серьёзное и в случае утраты – очень дорогостоящее для кармана командира. Поэтому я тогда совсем не отвлекался по всяким пустякам…

Ну, а сейчас, когда весь личный состав возвратился в роту после долгой сдачи караула и запоздалого ужина, то у меня возникли вполне обоснованные и законные претензии к своим подчинённым.

– Объясняю голосом, что мне нужно подготовить палатку к прибытию молодых бойцов.

Среди солдат послышались короткие смешки, а также приглушённое ворчание.

И кто-то из них прогундосил нарочно изменённым голосом:

– Молодые приедут – пусть сами для себя всё готовят!

Мне и так было ясно, что старослужащие воины моей группы уже давно зачислили себя в обладатели благородных голубых кровей и потому совершенно не желали пачкать свои белы рученьки, занимаясь абсолютно не царским делом.

Всё это было мне знакомо уже лет семь и я уверенно возразил представителю провозглашенных дворянских династий:

– Когда приедет молодёжь, то она с первого же дня будет заниматься боевой подготовкой. Ну, а вам всё равно, кроме караулов делать нечего, поэтому займитесь хотя бы подготовкой материальной базы для следующих пополнений.

В ответ раздался откровенный и громкий смех десятка людей. Я отнёсся к этому спокойно и продолжил свою миролюбивую политику, направленную на проявление и повышение чувства сознательности и ответственности среди моих подчинённых.

– Я вам уже говорил, что мне без разницы, кто именно будет заниматься этой работой. Если вы такие борзые дембеля, то могли бы спокойно припахать кого-нибудь из других групп. Но вам или зазорно это делать, или вас все посылают на фиг, А если вы не можете никого припахать, то вам придётся уже самим работать, работать и ещё раз работать.

Мои последние слова потонули в громком хохоте и всеобщем гвалте. Я уже хотел было подать команду «равняйся – смирно» как из задних рядов послышался громкий и наглый голос, в котором откровенно звучали пренебрежение и издёвка…

– Да товарищ старший лейтенант, чл это вы тут зазря стараетесь! Нас майор Абрамов хотел обломать и ничего у него не вышло. Капитан Пуданов пытался дембелей застроить и научить жить по уставу, и тоже обделался. И у вас, старшего лейтенанта ни хрена не получится.

Я выждал когда дедушки успокоятся, успев подумать, что это мы ещё посмотрим: кто кого… После чего я приступил к наведению армейской дисциплины и уставного порядка среди распоясавшихся дембелей.

– Ну, хорошо! Объявляю начало ночного занятия по защите от оружия массового поражения, которое по последним данным нашей разведки собираются использовать незаконные бандформирования. ВСПЫШКА!

Но моя резкая команда оказалась невыполненной… Строй продолжал стоять… Внезапно наступившую тишину попытался было нарушить чей-то глухой смешок, но он быстро исчез. Мне пришлось сделать вид, что их категоричный отказ выполнить мой приказ принят за элементарную неграмотность… Ровным и методичным голосом я стал доводить до старослужащих все требования по выполнению войсковых нормативов по теме ЗОМП.

– Объясняю малограмотным и особо непонятливым военным последнего периода службы, что по команде «ВСПЫШКА» военнослужащий должен мгновенно упасть на землю и закрыть голову руками, чтобы световое излучение не поразило ваше зрение. Оружие нужно спрятать под собой, чтобы расплавленный металл от автомата не капал вам за воротник. Пятки должны быть прижаты к земле, чтобы их не оторвало ударной волной. Всё это отрабатывается ещё на курсе молодого бойца, а вы, якобы опытные и заслуженные ветераны чеченской кампании, совершенно этого не знаете. Придётся заняться вашим обучением.

Я выждал с минуту и вновь скомандовал:

– ВСПЫШКА!

Три шеренги старичков даже не пошевелились. Это же были дембеля, а «вспыхивать», то есть выполнять эту команду, было для них делом крайне зазорным и очень унизительным.

– «Тем более здесь… На том самом месте, где когда-то оконфузился сам командир роты… А тут… Старший лейтенант всего-то навсего!..»

Невзирая на эти затаённые мысли, я вслух поинтересовался очень подчёркнуто наивным тоном:

– Так, почему не выполняем команду?

Из строя мне ответил всё тот же наглый и хамовитый дед:

– Мы не будем выполнять ваше приказание!

Моя реакция была сначала возмущенной, а затем обрадованной:

– Оу, залупа? Как же я люблю разлуплять залупившихся! Кру-гом! Построиться на дороге в колонну по три.

Ну, уж эти элементарные команды дембельский состав соизволил выполнить. Они недружной оравой перепрыгнули канаву и выстроились на дороге. Передо мной остался топтаться лишь заместитель командира группы. Самый наиглавнейший мой помощник в работе с личным составом… Вообще-то моя команда относилась ко всем военнослужащим, стоявшим в строю… Если бы этот прапорщик спокойно занял своё место в колонне по-три, продемонстрировав как мне, так и остальным дембелям свою исполнительность… То и моё дальнейшее отношение к нему было бы соответствующим… Но сейчас лояльностью здесь и не пахло, что лишь подтверждали враждебные взгляды из-подлобья…

– «Да-а-а… Косяки-то бросаешь очень уж угрюмые…»

Двое моих командиров отделений – контрактники Бычков и Молоканов сегодня вечером заступили в наряд патрульными, а этому угрюмому прапорщику Меркулову совершенно не хотелось одному идти на занятия, даже вместе с благородными дембелями. Пришлось его поторопить.

– Товарищ прапорщик, а вы что медлите? Занимайте своё место перед строем.

Но мой зам неожиданно для меня попытался взбунтоваться и громко огрызнулся:

– Перед строем самым первым должен идти командир группы!

Мне стала очень понятна его истинная сущность… Пришлось и своего заместителя записать в списки неблагонадёжных…

– Объясняю голосом для чрезвычайно одарённых прапорщиков, что командир группы при проведении занятия выбирает себе место там, где ему заблагорассудится, чтобы контролировать личный состав с максимальной эффективностью. А вы, товарищ прапорщик, должны и обязаны выполнять все приказания своего прямого и непосредственного начальника, которым являюсь я. Шагом марш!

Обуревший прапор нарочито медленно и с явной неохотой встал впереди строя. Подавив бунт своего зама я переключился на строптивых дембелей.

– Итак, защищаться от оружия массового поражения вы не умеете и не хотите. А ведь агентурная разведка докладывает, что генерал Джохар Дудаев, который в недавнем прошлом командовал дивизией стратегических бомбардировщиков и естественно успел обзавестись парочкой ядерных боезарядов, уже готов сбросить их на город Грозный. И чтобы спасти вас от атомной бомбы и вернуть вашим родителям горячо любимых чад, То есть вас… Я объявляю начало занятия по физической подготовке. Тема занятия: «Ускоренное передвижение личного состава разведгруппы по пересечённой местности в тёмное время суток в условиях надвигающегося ядерного нападения». Цель занятия: «Научить личный состав способам и методам ускоренного передвижения в колонну по три по сильно пересечённой местности в тёмное время суток». Место проведения занятия: расположение нашего батальона. Время занятия: неограничено. Вопросы?

Несмотря на очень красочную прелюдию к началу занятия, личный состав вместе с прапорщиком безмолвствовал.

И я продолжил:

– Объявляю маршрут: ускоренно передвигаетесь до поворота дороги и сворачиваете налево, мимо штаба и до шлагбаума. Там разворачиваетесь и возвращаетесь обратно на исходную точку. Приступаем к выполнению упражнения. Ускоренное передвижение начинается по команде «БЕГОМ-МАРШ», из которой слово «БЕГОМ» является предварительной командой. Услышав предварительную команду «БЕГОМ», военнослужащий должен слегка подать своё туловище вперёд, согнуть руки в локтях и приподнять подбородок. Когда прозвучит исполнительная команда «МАРШ», военнослужащий приступает к ускоренному передвижению, то есть попросту бежит. Но не забывайте, что вы являетесь сплочённым боевым подразделением и при ускоренном передвижении нужно соблюдать в строю интервал и дистанцию. Вопросы? Вопросов нет. Приступаем к практическому исполнению упражнения по ускоренному передвижению. Группа, бегОм…

Некоторые солдаты и локти согнули, и телом подались вперёд, но основная масса выполнила что-то одно из двух. И только лишь мой заместитель продолжал переминаться с ноги на ногу, так ничего и не выполнив. Как со старшего по званию, именно с него и следовало начать репрессии…

– Прапорщик Меркулов! Я не понял, почему вы не исполнили предварительную команду «БЕГОМ»?

Тот повернул голову в мою сторону и упрямо буркнул:

– Я не буду бегать!

Такая жизненная позиция предполагала соответствующую оценку…

– Какие проблемы? Не хотите бегать в армии, уматывайте на гражданку и поднимайте там народное хозяйство.

Но гоняться за телятами днём, а за доярками вечером городскому жителю явно не под силу…

И настырный прапорюга забубнил уже другую отговорку:

– У вас нет конспекта и вы должны бежать впереди строя.

Я постарался сдержать своё раздражение и подчеркнуто методично объяснил заместителю следующее:

– Конспект я обязан показывать только вышестоящему начальству. Я сейчас могу сходить за своей тетрадкой, ну, а потом мы пробежимся до домика комбата, где я покажу ему конспект, вы напишите объяснительную о причинах отказа выполнять приказы командира группы, а комбат объявит вам строгий выговор с занесением в вашу учётную карточку. Через десять минут вы не выполните моё следующее приказание по переползанию и тут же получите неполное служебное соответствие. Ещё через пять минут вы откажетесь отжиматься в упоре лёжа и уже завтра будете читать Приказ об увольнении прапорщика Меркулова из Российской армии. Устраивает? И всё это будет происходить при наличии у меня конспекта!.. Как вы и хотели…

Замком группы судорожно сглотнул слюну от внезапно возникшей перспективы возвращения на гражданку, на которой ведь нужно непременно работать, То есть вкалывать руками и ногами, чтобы каждый месяц получать зарплату.

Он тут же вспомнил свой курс молодого бойца, и показал на левую ногу:

– Товарищ старший лейтенант, я не могу бегать, потому что натёр ногу.

Я внутренне усмехнулся, услышав почти детскую отмазку, но продолжал задавать вопросы строго и сухо:

– У вас, наверно, и запись есть в книге больных?!

Прапорщик ответил, что в санчасти он ещё не был, но может сходить туда прямо сейчас. Естественно, что он вернулся бы только утром, а терять столь ценные и хамоватые кадры, да ещё в присутствии остальных обнаглевших дедушек, мне очень уж не хотелось и потому я нашёл для него другое занятие.

– Раз вы не можете бегать, а генерал Дудаев уже летит со своей ядрёной бомбой, то вы будете передвигаться по этому же маршруту пешком. Но не по дороге, где вас могут снести проезжающие грузовики и пробегающие подразделения, а по обочине. Там конечно грязь и камни, ну, а что тут поделаешь? А ля хер, ком а ля хер! Что означает – на войне, как на войне. Вперёд!

Меркулов помялся чуть-чуть и направился было вперёд прямо по дороге. Но моя корректировка возымела своё позитивное действие, он сместился на обочину и зачавкал уже по ней, уходя от нас в ночь.

– «Дела пошли потихоньку да полегоньку… И Слава Богу!»

Отправив в пешее путешествие своего заместителя, я повернулся обратно к строю.

– Товарищи солдаты, я дико извиняюсь за эту задержку, но мы прямо сейчас воспользуемся счастливой возможностью выполнить ваши любимые упражнения. Уверен, что вы рвётесь вперёд, тем более что генерал Дудаев уже на подлёте… Бегом… я сказал бегом МАРШ!

Но дедушки не оправдали моих надежд и не бросились аллюром вперёд по асфальтовой дороге, залитой жидкой грязью. В место горячих рысаков мне представилось жалкое зрелище дробно семенящих в одном строю стареньких осликов, готовых вот вот развалиться на ходу от столь сильных перегрузок… Иного сравнения подобрать было просто невозможно… Поскольку хоть они и бежали дружно в ногу, однако делали это так медленно, что их мог догнать быстро идущий пешеход. И, тем не менее, я не стал их подгонять. Часы показали двадцать два тридцать и времени у меня было очень много… Вплоть до самого подъема.

Чтобы преодолеть расстояние до шлагбаума и обратно, а это составляло около пятисот метров в одном направлении, группе потребовалось минут десять. Подбегая ко мне они подчёркнуто громко и дружно затопали ботинками, но я не стал их перебивать и развернул дедушек на второй круг. Поражённые и возмущённые таким вероломством дембеля неспешно добежали до шлагбаума и решили устроить там перекур. В ночной тишине перестал раздаваться их дружный топот и я сразу же направился к левой оконечности палаточного лагеря, откуда мой фонарик без труда осветил старичков, окончательно добивающих своё здоровье губительным никотином.

Моим громким окриком были спасены остатки их жизней. Сигареты полетели наземь, а строй направился в обратный путь.

Я не стал покидать свой наблюдательный пост, откуда мог контролировать бунтовщиков на всём протяжении их маршрута. Мимо меня размеренно шлёпал по густому месиву мой заместитель, медленной рысцой пробегали пофигистически настроенные старики. Ночь была холодная, но одет я был в меховой бушлат и тёплую шапку. Правда немножко мёрзли ноги. И всё-таки, ради рождения дисциплины можно было потерпеть.

В любой людской массе всегда есть один или несколько негласных лидеров, которые и устанавливают, вернее навязывают свои определённые правила поведения всем остальным товарищам… Сейчас вся группа была настроена к моей персоне крайне отрицательно и мне нужно было определить или вычислить того самого вожака стаи, который и диктует негативный настрой всему личному составу. Затем его следовало либо отдалить от всех бойцов, отправив на какую-нибудь тяжёлую работу, либо полностью нейтрализовать прямо здесь в строю, подавив его морально или физически. После этого группа очень быстро станет управляемой и послушной… Если так можно назвать нормальное отношение к армейской службе… Но это могло произойти не очень скоро…

Через полчаса, когда дедушки вбежали в слабо освещённый круг под единственной лампочкой на столбу у трансформаторной будки, я скомандовал «Стой!» и подошёл к строю.

Повернув их лицом к себе при помощи команды «нале-ВО!», я коротко спросил:

– Ну, что, товарищи солдаты, будем наводить порядок в своей палатке?

Упрямые дембеля всё также угрюмо молчали.

– Понял! Не буду вам мешать. Бегом марш.

Рано или поздно, но этот неформальный лидер всё-таки должен был себя проявить, устроив какую-нибудь дерзкую выходку или открыто выступив в роли защитника дембельских прав… По моим наблюдениям, такими боссами могли быть уже знакомые мне эСВеДешник Мирошник или бывший замкомгруппы Шумаков, или кто-то ещё. Но дембель Шум всем своим видом показывал отсутствие какого-либо неповиновения и почти всегда молчал, занимая место в середине строя. Чтобы проверить другую кандидатуру, отдав крайнюю команду «Бегом-марш», я назначил Мирошника старшим строя, чтобы он контролировал порядок во время бега. Но услышав короткие смешки и едкие подначки в адрес новоиспечённого командира, мне стало ясно, что снайпер Мирошник не пользуется абсолютным и полным авторитетом среди личного состава группы. И его фамилию можно было вычёркивать…