Текст книги "Дембельский аккорд 1"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

Всё остальное было сущей мелочью. В четыре оконных проёма вставили деревянные оконца, другие бойцы тщательно запахнули входные пологи и зафиксировали их поверху завязанной бечёвкой или вдетыми в петельки деревянными пуклями. Затем соответствующим приказом командира роты был определён передний тамбур, где был оставлен невысокий проход, ну, и соответственно тем же приказом обозначен задний тамбур, который был наглухо перекрыт всеми пологами, бечёвками, пуклями. Это чтобы через него не врывался холодный воздух и не исчезал тёплый. Зимние сквозняки нам тоже были не нужны. Тем временем другие солдаты с той же целью уменьшения тепловых потерь выровняли нижние кромки стен, после чего подшитую к нижней кромке полосу дерюги присыпали снаружи землёй. Ну, чтобы под наши стенки не задувало ветром холодный воздух с чеченских гор.

Тут появился старший лейтенант Гарин и с ходу обрадовал нас известием о том, что лично он договорился с командованием 166-ой бригады о получении нами свежераспиленных досок, из которых можно было соорудить в нашей палатке полы и нары. Оставалось лишь съездить за ними на саму птицефабрику, где в данный момент и работает лесопилка армейского образца.

– Мужики, надо только побыстрей! – предупредил Стас. – А то нас опередят…

Майор Пуданов и я без лишних слов тут же разместились в кабине Урала, военный водитель надавил могучей ногой на газ и мы понеслись вдаль по замёрзшим кочкам, ямам и прочим ухабам. На боевой машине пехоты все эти буераки были бы почти незаметны, но для военного грузовика с его очень жёсткой подвеской… Они стали настоящим испытанием на прочность Урала и крепость духа его пассажиров. Но несмотря ни на что и во имя достижения заветной цели мы с Иванычем молча тряслись в кабине с очень уж низким потолком, тогда как в подпрыгивающем кузове страдали и мучались четверо солдат… Четверо самых стойких ветеранов чеченской войны.

При въезде на птицефабрику нам сразу же указали на здание, где наши славные войска успешно распиливают трофейные брёвна. Мы подъехали к нему, водитель заглушил двигатель, дверца распахнулась и в наши уши ворвался пронзительный визг циркулярной пилы. С подошедшим к нам здоровенным прапорщиком пришлось общаться почти на пальцах, так как из-за оглушительного шума ничего не было слышно. По его указанию пехотные солдаты стали выносить нам свежераспиленные доски толщиной сантиметров в пять, а наши бойцы их быстро закидывали в кузов Урала…

Вскоре доски закончились и к нам опять вышел начальник лесопилки.

– Больше не могу! Надо баню комбригу строить! – по привычке прокричал он.

Хотя в эту самую минуту циркулярка не визжала и вокруг нас было относительно тихо.

– Спасибо и на этом! – поблагодарил его Пуданов и пожал ему на прощанье руку. – Бывайте…

Обратно мы ехали гораздо быстрее и в более худших условиях. Ведь пока мы ждали и загружали доски, вокруг стало смеркаться. А нам нужно было успеть до окончательного наступления темноты, чтобы по-хозяйски эффективнее распорядиться полученными пиломатериалами. Поэтому наш гружёный Урал мчался вперёд по уже знакомым ухабам, а мы с ротным всё также тряслись в тесной кабине. Правда, иногда сопровождая очередной толчок соответствующими случаю матюками. Тогда как в кузове Урала на свежеотпиленных досках мучались и открыто ругались всё те же старики-ветераны. Уже не замечавшие ни многочисленных заноз в своих натруженных руках, ни своенравного брыкания массивных досок, ни всего остального прочего. Дембеля крепко держались за металлические стойки и мечтали только об одном… Как бы побыстрей доехать до родной палатки.

Однако из удачно привезённых нами досок мы смогли сделать только пол… Да и то… Лишь на две трети общего пространства палатки… Хотя мы не распилили ни одной доски! Все они целиком легли на грунт, причём даже без поперечных лагов. И всё равно вдоль левой стены оставалась широкая полоса мёрзлой земли, на которую нам не хватило материала.

– Выложим там ящики из-под «мух»! Так у нас получатся нары для солдат. – со вздохом проектировал Пуданов. – А потом сюда же добавим ящики с остальными боеприпасами. Надо на этой левой половине сделать одну большую и общую лежанку…

Так и сделали… Вся левая половина палатки была заставлена нашими ящиками с боеприпасами. Правда, поверхность получилась кое-где неровной… Но на эти мелочи уже не обращали никакого внимания. Ведь работать сейчас приходилось в потёмках и при недостаточном свете карманного фонарика.

Затем в центре палатки установили печку-буржуйку и трубы вывели наружу в прямоугольное отверстие в крыше. Металлический лист того же размера, но уже с круглой дыркой для трубы, нашли гораздо позже. Когда печку уже затопили. И пришлось нам этот недостаток устранять в боевых условиях… Сквозь пламя, искры и чёрный дым…

Под самый вечер порадовала нас и местная разведрота, гостеприимно протянувшая к нашей палатке электрический провод. Подвешенная к осевому колу лампочка вспыхнула сначала в руках вкрутившего её электрика, а затем она озарила уже всё вокруг хоть и слабым, но таким желанным светом…

– Ну, вот! – сказал лейтенант Волженко. – Теперь можно жить почти по-человечески! А то было как в пещере!

Когда процесс забазирования был успешно окончен, обе наши группы, экипажи БМПешек, парочка связистов, два минёра и один военный водитель были построены для получения дальнейших задач.

– Внимание всем! – начал говорить Пуданов и даже поднял вверх указательный палец. – Предупреждение первое и самое главное: – очень осторожно топить печку! Вы все будете спать на ящиках с боеприпасами: начиная от патронов, ручных гранат и заканчивая «мухами». Если случайно от искры что-то загорится, то потом взрываться всё будет очень долго и упорно! Кто не успеет убежать – я не виноват! Шутка!

Но сейчас никто не смеялся и ротный продолжил далее.

– Предупреждение номер два: в палатке не курить! По той же причине пожароопасности! А то вдруг кто-то уронит бычок или не потушит его, и пошло потом всё гореть, полыхать, взрываться! Понятно?! Предупреждение третье: если я замечу, что дембеля притесняют молодых, то потом на меня не обижаться! То же самое касается связистов, минёров, экипажей и военного водителя. Вопросы есть?

Ну, конечно же вопросы имелись… И очень немаловажные…

– Товарищ майор, а как мы будем спать?

– Вот как поместитесь в одной половине палатки, так и будете спать. – без тени иронии ответил командир роты. – Палатка небольшая – сами видите! Придётся всем ложиться на один бок на первую часть ночи, а потом всем дружно переворачиваться…

– Товарищ майор! А можно экипажи будут в десанте спать? – спросил один за всех механ Краснов.

– Можно Машку через ляжку и козу на возу! – сурово произнёс старший лейтенант Гарин. – Как нужно обращаться?!

Я невольно улыбнулся. Это Стас решил продемонстрировать всем присутствующим своё отнюдь не четвёртое или даже третье место в нынешней иерархии. И тем паче не второе!

– Товарищ майор! Рядовой Краснов! Разрешите экипажам ночевать в десантных отделениях? – быстро подправил свою речь всё тот же механик-водитель. – Мы все здесь поместимся и тогда вам в палатке мешать не будем…

– Спите в десантах! – охотно согласился ротный. – Спите! Но сразу же предупреждаю: Свои двигатели не запускать! У нас соляры мало…

– А как же тогда там спать? – хмуро поинтересовался наводчик Красновской БМПешки. – Там же холодно будет…

Но майор Пуданов был очень логичен и последователен в решении этой проблемы:

– Ребята! Вы сами попросились – я вам разрешил там спать! Никто же вас за язык не тянул! А заправлять соляркой нас тут не будут! Вы за две ночи всё топливо спалите, а как потом обратно поедем? Толкать будете? Силёнок не хватит! Если станет холодно – идите спать в палатку.

На этом традиционный вечер вопросов и ответов закончился. Поужинали мы сухим пайком. Без горячего чая… И не имея возможности всем разогреть консервы… То есть практически всухомятку.

Самое интересное началось тогда, когда все солдаты попытались было улечься на отведённой им площади. Ведь левую половину палатки вместе с получившимися нарами мы с командиром роты честно поделили ещё на две части. То есть пополам, чтобы на каждую группу приходилось одинаковое количество квадратных метров. По моим скромным подсчётам получалось так, что на моих восемнадцать солдат доставалось около шести-восьми квадратных метров. Может чуть побольше… В теории вроде бы и ничего плохого, но на практике всё выглядело очень плачевно…

– Тут даже не валетом спать надо… – размышлял вслух Пуданов.

В поисках мудрого решения он то почёсывал свой потенциально богатый затылок, то тщетно разминал небритый подбородок. Однако умных мыслей как не было… Так и не было!

– Тут надо двухэтажным вальтом размещаться… – ворчал Иваныч.

Наблюдая за нашими нравственными муками и солдатскими телесными страданиями, старший лейтенант Гарин и капитан Скрёхин приняли мужественное решение… Достойное всяческого уважения!

– А мы пойдём спать в разведроту! – заявил Стас. – Может кого-то ещё забрать? Мишаня, ты как?

Но лейтенант Волженко остался вместе с нами и на уговоры Засады никак не поддавался. Зато капитан Скрёхин забрал с собой обоих своих связистов… Командир роты этому не противился, так как за них отвечал сам Скрёхин.

– Короче, так! – окончательно уточнил своё решение Иваныч. – Мы втроём занимаем правый дальний угол, а в правом ближнем разместим кого-то из бойцов.

– А на чём они будут спать? – озадаченно вопрошал я. – Ящиков-то больше нет.

– Товарищи офицеры поделятся! – сказал Пуданов. – Нам хватит…

Лично у меня делиться было практически нечем: моё тело располагалось на «мухином» ящике, ноги ютились на небольшом командирском ящике с оптикой и электроаппаратурой, а голова удобно покоилась на пока ещё полной коробке сухпая. При этом моё лежбище находилось между печкой и стенкой, так что оружие можно было уложить между мной и палаткой.

На отведённом им месте, то есть в правом ближнем углу кое-как улеглось четверо бойцов. Сейчас под ними конечно не было мёрзлой земли, но всё же они раскатали свои спальные мешки прямо на свежераспиленных досках. Правда, предварительно развернув белые подстилки, специально для того и предназначенные. Ведь не зря же эти подстилки входили в комплект спецназовского рюкзака усовершенствованного образца.

– Ну, и как вам в спальниках и на подстилках? – спросил я.

– Да пока нормально! – ответили мне. – А вот как дальше… Пока что не знаем!

На широких нарах многие солдаты тоже расстелили свои спальные мешки и улеглись в них рядышком друг с дружкой словно балтийские шпротины в прямоугольной банке. Но некоторым всё равно не хватило места, однако эти бойцы долго не раздумывали по этому поводу. Они попросту улеглись сверху и вдоль, стараясь попасть в небольшие стыки между лежащими телами и только потом укрывшись своими спальниками. После некоторой возни нижние их товарищи поёрзали-поёрзали, да и освободили место для своих коллег сверху… Хоть наша небольшая палатка и не была резиновой, но вместила в себя всех желающих поспать…

Пуданов и Волженко улеглись рядышком вдоль задней стенки, причём ротный по праву старшего по званию расположился поближе к печке, а молодой лейтенант свернулся калачиком сразу за мощной пудановской фигурой… Так что жар от буржуйки до него почти не добирался, зато промозглая ночная стужа от стенки неслась и неслась…

Моё же месторасположение было лишь относительно комфортным. И это я понял довольно-таки скоро. Ведь наша печка-буржуйка находилась ближе к правой стенке. Так что именно между ними я и был вынужден вертеться как шашлык на вертеле… когда один бок томился от невыносимого жара, другая половина моего тела изнывала от пронизывающего холода… К середине ночи мне это надоело и до самого утра я стойко терпел все тяготы военной службы, лишь изредка ворочаясь чуть влево или вправо…

Потому что на-до-е-ло…

Глава 27. Переправа вражья…

 
Как днём приятна доразведка!
Так ночью тяжек этот труд:
То ли об ствол скребётся ветка
Иль кошки по душе скребут
 

А.М.

Первое утро боевого выхода началось с обычных бытовых проблем… Надо было слегка размять одеревенелое тело, застывшее во сне в неприятной позе… Неуклюже вылезти из спального мешка, осторожненько одеться и обуться во всё холодное, наконец-то прорваться сквозь входные пологи и выйти на свежий воздух для ежедневного и неизбежного ритуала…

– Подъём! Живо одеваемся и выходим строиться на физическую зарядку!

Так я услышал голос командира роты, бодро отдающего знакомые приказания. На часах было начало восьмого и по распорядку дня утреннюю физзарядку мы вроде как проспали. Но повод для построения у хорошего ротного должен быть всегда…

– Всем – умыться! – начал Иваныч, когда личный состав поёживаясь собрался снаружи в две шеренги. Кто захочет – тот может чистить зубы и даже подшить подворотничок! Но лица у всех должны быть умытыми и чистыми… Если увижу кого-нибудь чумазым… Накажу! Вперёд!

– А физическая зарядка?! – спросил кто-то с края второй шеренги.

– Действительно… – проворчал товарищ майор и даже огляделся по сторонам.

Но на невидимого нам любителя утренней физзарядки уже зашикали рьяные приверженцы дедушки Мойдодыра и через пару-тройку секунд всё успокоилось.

– Ладно! – сказал ротный. – Вперёд!.. Умываться!

Как и положено в нашей армии, командиры и солдаты понимали друг друга очень хорошо… О физзарядке речь больше не шла. Одеты мы были в горное обмундирование, к которому конечно можно пришить белый подворотничок… Чего я вообще-то никогда не видел за всю свою службу. Санитарно-техническое обслуживание челюстей не возбранялось, но и не считалось обязательным процессом. Это уж на любителя моржеваний… А вот ежеутреннее смывание холодненькой водичкой ночной усталости и осевшей сажи являлось непременным и даже неизбежным занятием. Принесённый ещё вчера вечером бак с водой вытащили из палатки наружу и доступ к нему был открыт беспрепятственный…

Я перехватил одного солдата с подкотельником и попросил его… [43]43
  Подчёркиваю – попросил…


[Закрыть]полить мне на руки водички. Куда-то спешивший боец был настроен ко мне очень даже по-дружески и поэтому крайне любезно согласился выполнить мою нехитрую просьбу. Он быстро зачерпнул своим подкотельником воды из бака и подошёл ко мне. Я уже приготовил ладошки лодочкой и почти не дрогнул, когда в них полилась тоненькая струйка. Вода была не очень-то ледяной, а практически в пределах армейской нормы… Это тающей на лице сосулькой тяжело умываться, потому что она постоянно норовит выскользнуть из немеющих рук. А водичкой в жидком состоянии очень даже хорошо… Ведь всё в нашей жизни постигается в сравнении…

Освежив лицо, подбородок и даже шею, я быстро поблагодарил солдата за оказанную мне помощь и помчался в палатку. А всё ещё не пропавшее из спальника армейское полотенце окончательно придало мне бодрый и жизнерадостный вид…

Командир роты сейчас был бодр также, как и я. Он уже успел умыться и теперь отдавал распоряжения по самому главному в армии вопросу: как вовремя и без особых хлопот накормить подчинённых?! Сухой паёк у нас конечно имелся на каждого командира и тем более каждого бойца, включая экипажи БМПешек из второй роты и одного водителя из РМО. Однако наш сухпай и так уже находился в «зоне особого внимания», то есть преспокойненько лежал в полных коробках всегда готовый к раздаче… И вчера наш разведотряд питался только им. Однако теперь прошли только первые сутки нашего десятидневного боевого выхода, который по независящим от нас причинам мог затянуться на неопределённо какой срок.

Но, как оказалось, наш военный мир был не без добрых людей! Поздним вчерашним вечером как-то неожиданно и даже приятно стало известно то, что хлебосольные хозяева здешнего гарнизона в своём радушии и гостеприимстве пошли ещё дальше… Они уже поставили всех нас на своё котловое довольствие и нам теперь оставалось только приходить очень вовремя и куда нужно, чтобы подставлять пошире руки, а также термоса, вещмешки и просто коробки… Ну, и забирать с собой всё, что дадут… И быстренько так уходить… Чтоб не смогли догнать и отобрать назад…

Так что насущный вопрос с сегодняшним завтраком был почти решён. Оставалось самое «малое»… Самым натуральным образом реализовать вчерашние обещания пехотных военачальников в наш сегодняшний завтрак.

– Молоканов! Возьми с собой трёх дембелей и все термоса! – Пуданов быстро оглядел нашу палатку и тут же нашёл этих трёх «добровольцев». – Вот ты, ты и ты тоже! Слушайте меня дальше… Идёте сейчас на солдатскую кухню, скажете там старшему, что мы к ним прикомандированы и на довольствие уже поставлены. Получите хлеб, масло, сахар, если они его конечно дадут… Они могут его в чай бросить… Заразы… И кашу получите… Желательно с мясом!

– А почему «заразы»? – улыбнулся Мишаня, радостно так обтирающийся пока что беленьким полотенчиком.

– Если бросают в чай – значит половину сахара свистнули. – объяснил ему Пуданов и повернулся к подчинённым. – Всё понятно?

– А если нам вообще ничего не выдадут? – осторожно спросил контрактник Молоканов. – Кто их знает?!

– Тогда бегом ко мне! Я вызову пехотного начпрода и мы быстро там наведём порядок.

Решительный и уверенный тон командира роты вселил в солдат бодрость и веселье. Они быстро покинули палатку, немного погромыхали снаружи термосами и сразу же ушли куда-то вдаль…

– Мы же не сказали им, где солдатская кухня… – забеспокоился я. – Вдруг не найдут?!..

– Найдут! Или по запаху отыщут… – рассмеялся Иваныч. – Или местные аборигены подскажут… Кухня – это ведь кухня!.. Солдаты её чутьём должны находить…

– Пойдём-ка и мы… – я уже был полностью готов к поискам нашего пропитания. – А то опоздаем в их офицерскую столовку.

Пуданов тоже оказался совершенно готовым к труду и обороне. Лейтенант Волженко причесался перед выходом в местный «свет» и мы отправились в путь… По дороге к нам присоединились Стас и Скрёхин, догнавшие нас почти у самой столовой…

– А вот и мы! – привычно забалагурил Гарин.

– И как всегда вовремя! – пошутил Пуданов. – То есть как раз к завтраку.

– А как же!? – воскликнул Стасюга и, обогнав нас всех, прошмыгнул в местную столовую.

Это была точно такая же палатка, как и у нас, с той немаловажной разницей, что к её задней стенке были подогнаны два или три ПАКа. То есть военные спецавтомобили на базе ЗиЛа, в КУНГе которого находились котлы для приготовления пищи. Стало быть, для местных начальников и командиров еду готовили отдельно.

Однако ж… Как мы ни подстёгивали свою фантазию в предвкушении если не манны небесной, то хотя бы соблюдения строгих обычаев кавказского гостеприимства… Но, увы… Сто шестьдесят шестая бригада ещё не ассимилировалась с окружающей средой! То есть и этот здешний завтрак оказался общевойсковым, стало быть средней степени… Как по качеству своего приготовления, так и по якобы содержавшейся в нём калорийности… Поэтому плотоядно раскатанные губы нам пришлось незаметненько возвращать в прежнее состояние сурового аскетизма. Без особого энтузиазма, но и без пренебрежения к местным традициям мы дружно проглотили всё это утреннее угощение: распробовали кашу и выклевали из неё всё мяско, съели хлеб с маслом и не сговариваясь запили данные явства местным неприторно сладковатым чаем.

– Я же говорю, что сахар надо всегда получать отдельно! – назидательно произнёс Пуданов, когда мы вышли из офицерской столовой. – Так его хоть посчитать можно… Ложками или по кусочкам…

– Это точно! – степенно ответил ему Гарин. – Чай был почти несладкий.

Тут Стасюга внутренне спохватился и сразу же стал напускать на себя как можно больше деловитости и важной многозначительности.

– Так… Мужики! – заявил он. – Надо бы нам зайти к начальнику разведки и кое-что у него уточнить!.. Я уже обмозговал с ним пару засад… Тут чеченские хулиганы хороших пацанов обижают… По ночам спать не дают…

– Ну, как же… Как же… – с должной солидностью сказал командир первой группы. – «Хорошим пацанам надо помочь…» Да только вот!..

– Надо-надо… – поддакнул Стас.

В нынешней обстановке он являлся оперативным офицером и должен был согласовывать взаимодействие наших разведгрупп с другими подразделениями. В этом не было в-общем-то ничего существенно командирского, ведь оперативный офицер отвечает всего лишь за штабное [44]44
  Читай – бумажное!


[Закрыть]обеспечение подготовки боевой разведгруппы, необходимое ей взаимодействие с тыловыми службами снабжения, согласованность определённых деталей операции с военно-транспортными средствами доставки и точную выброску спецназовцев в нужном квадрате. После этого он возвращается вместе с экипажем самолёта или вертолёта на родной аэродром, тогда как разведчики приступают к выполнению боевой задачи.

Однако сейчас мы находились в Чечне и поэтому ни о каком классическом способе десантирования разведгруппы здесь не могло быть даже речи. Ну, разве что с остановившейся брони!.. Но с данным аспектом спокойно справлялся непосредственно сам командир РГСпН!.. И тем не менее наш оперативный офицер Стас Гарин старательно раздувал свои щёки, ведь именно здесь и сейчас именно у него были наиболее законные права ходить к местному руководству и о чём-то там с ним договариваться. Поэтому Засада сам же и назначил себя на негласную должность самого главного начальника в нашем разведотряде. Хотя в действительности он отвечал лишь за бумажную подотчётность и некоторое техническое обеспечение деятельности наших групп. Реальной же властью должен был обладать командир роты майор Пуданов, но Иваныч всё ещё продолжал скромничать на своём поприще командира разведотряда, поскольку он не совсем освоился в теории и практике штабного закулисья… И из-за этого же старший лейтенант Гарин уже мнил себя величайшим полководцем всех времён и народов…

Однако по сравнению с Пудановым я был немного больше осведомлён о спецназовской организационно-штатной деятельности и поэтому я считал лишь самого себя наделённым реальным правом выбора боевых задач на том или другом участке местности… Тем более сейчас, когда нашим группам выделили определённую зону, где мы имеем право «свободной охоты»… Ну, а Засаду я вполне обоснованно воспринимал как бумажно-технического клерка… Так сказать, военно-технического посредника…

«Что-то вроде менеджера-снабженца. Или Технического директора… Разве не так?!.. Вот то-то и оно! Что так!»

Мы вернулись в палатку, убедились в том, что Молоканов и его гоп-компания принесли на всех бойцов завтрак, который очень даже успешно сейчас уничтожался всем нашим личным составом… И только после этого мы пошли к начальнику разведки 166-ой бригады уточнять оперативную обстановку.

Вот именно… Всего лишь навсего «уточнять оперативную обстановку в зоне ответственности 166-ой бригады»! После чего командиры групп уже сами будут выбирать где и когда им следует выставить засаду, а то и провести поиск противника… Ну, или совершить налёт… Но это в самом крайнем случае. Как бы то ни было, все решения по боевому применению группы принимает только сам командир группы.

«А этим умникам-теоретикам да гениям командно-штабных сражений дай только волю поиграть в «войнушку»… Но лучше всего им дать по рукам… И ручонкам!.. Чтобы они у них не чесались… Ведь чем больше и больнее бить эти руки – тем спокойнее мы бы жили… Разве не так?»

Начальник разведки 166-ой бригады оказался на редкость миролюбивым человеком и почти не агрессивным. У него имелась точно такая же, как и у Лимонова, огромная и предельно детальная карта Чечни. Правда в сложенном виде, но зато топографическим изображением наружу. На этой карте нам были показаны как само расположение штаба и боевых подразделений бригады, так и постоянные блокпосты и выносные дозоры. По словам майора из армейской разведки обстановка вокруг бригады вот уже несколько недель оставалась стабильно спокойной. Те два блокпоста и временный дозор, которые мы вчера проезжали, находились в относительной безопасности. Ночному обстрелу боевиков двое суток назад подверглись два блокпоста, расположенных на самом южном участке…

– Там до гор всего с километр будет… – пояснял по карте НР. – Растительность на склонах густая, дороги мимо проходят… Подходы очень удобные для них…

– Два дня – срок ещё маловат… – подумав, сказал командир первой роты. – Слишком быстро мы отреагируем. Да и они должны обождать. Так что на юг нам соваться пока что резона нет… Впустую просидим… А что-нибудь интересное было? Ты вчера про миномётный обстрел говорил…

– А это наш блокпост ночью заметил движение на переправе. Один или два грузовика. И наши накрыли их залпом из «Василька»… Вот здесь…

Начальник разведки показал нам самый первый блокпост, где дорога спускается к длинному мосту через Аргун. Затем его остро наточенный карандаш обвёл место переправы всё на той же реке, но в нескольких километрах от этого блокпоста с минометом «Василёк»…

– Там раньше бетонный мост был. Авиация его уничтожила. Вот они теперь чуть пониже перебираются вброд. После обстрела мы выезжали на это место… Нашли большие лужи крови на берегу. В самой реке какие-то станины остались… А самих машин или трупов нет…

– Хорошо ваши миномётчики сработали! – заметно обрадовавшись сказал Пуданов. – Я ведь и сам люблю из 82-х миллиметрового подолбить… А тут ночью в цель одним залпом попали…

– Они у меня всю округу пристреляли! – довольно улыбнулся начальник разведки. – Стараются…

– Это хорошо… – вздохнул Иваныч и снова углубился в чтение карты. – Вот… Посмотрите…

Я и сам уже заметил, что его авторучка отметила на нашей карте блокпост, дозор и саму переправу через реку. Я думал о том же, о чём размышлял и ротный… Сегодняшнюю засаду можно было поставить именно у переправы…

– Мы там дорогу заминировали… – быстро произнёс пехотный майор, угадав наши замыслы. – Так что по ней к переправе не пройдёшь…

– А какие мины? – уточнил лейтенант Волженко.

Всё это время он сидел молча, не вмешиваясь в наш разговор, но зато изучая свою персональную карту и делая на ней необходимые пометки. Однако теперь мы заговорили о минах, а это ведь был именно его хлебушек с маслом…

– Мы там эФки поставили на растяжки. – слегка сконфузился начальник разведки. – А вдруг их снимать придётся…

– А кто их устанавливал? И когда вообще всё это было?

Командир роты задал очень важный вопрос, так как временной фактор имеет порой определяющее значение… Сам же я как-то упустил это из виду.

– Так… – задумался НР. -Обстрел был семь суток назад, а мины… То есть гранаты мы установили на следующий день. Ф-1 ставил не я. А мой старлей с этого же блокпоста.

– А срабатывания были? – спросил Пуданов. – Не проверяли?

– Мы туда больше не выезжали. – пояснил пехотный майор. – Но наши наблюдатели с блокпоста никаких разрывов с той стороны не слышали.

Это обстоятельство ещё больше укрепило наш замысел и как бы подытожило собой весь анализ ситуации. Теперь следовало принимать решение. Мы посовещались минут пять, и затем Иваныч выдал наше общее решение на-гора…

– Мы сейчас проедемся до блокпоста. Поговорим с вашим старлеем. Уточним что нужно у него, а потом прокатимся до переправы. Походим там… Посмотрим что к чему… А там и будет видно, что нам дальше делать…

– Хорошо! – кивнул головой начальник разведки. А я их по радиостанции предупрежу о вашем прибытии. Встретят…

Через полчаса наши боевые машины пехоты уже прогревали свои двигатели, готовясь в первый наш рейд. Командир роты построил для проверки свою «дембельскую» группу. Я же отобрал для предстоящего выезда только сержанта Бычкова и всех молодых бойцов. Остальные мои подчинённые: контрактник Молоканов и семеро старослужащих, были назначены мной в боевое охранение нашей базы, то есть палатки и Урала. Построенные отдельно Шумаков, Нагибин, Мирошник и иже с ними молча выслушали мой приказ и не выразили абсолютно никаких чувств. Как будто всё сейчас происходящее является чем-то обыденным. Молодые новички уезжают на настоящую рекогносцировку местности, тогда как опытные «старики» остаются в тылу.

И тем не менее… Всё сейчас происходящее будто бы шло по своему традиционному и привычному алгоритму действий. Дембеля первой группы спокойно смотрели на то, как молодые бойцы неуклюже занимают места на броне, но «деды» никаких пожеланий, жалоб или претензий не высказали…

На базе также остались Гарин, которому нужно было срочно идти в штаб по важным делам, а также капитан Скрёхин со своими связистами-маломощниками. Им сегодня следовало наладить устойчивый радиообмен с узлом связи нашего батальона. Ведь вчера наш доклад комбату Сухову о прошедших событиях был осуществлён посредством подключения к местной радиостанции… Но это было ведь вчера… А сегодня мы должны показать всем свою военную самостоятельность…

– Вперёд! – скомандовал Пуданов.

Дорогу до первого блокпоста мы осилили за тридцать минут, так как маршрут этот нам уже был известен: сначала КПП бригады и разбитая грунтовка, затем чеченская БМП-1 на углу забора и пехотный блокпост в ста метрах от неё, следующим был выносной дозор на земляном бастионе, далее гравийный карьер с расстрелянным экскаватором и зелёнкой слева, потом густая растительность по обоим сторонам… И вот он – долгожданный мост, а за ним небольшой подъём…

Здесь лейтенант Волженко остался на броне за старшего, а мы с Пудановым поднялись наверх по вырытым в глиняном склоне ступеням. Снаружи этот первый блокпост выглядел как некое земляное укрепление, окружённое отвалами выброшенного грунта и кое-где укреплённое мешками с землёй. Но вот оказавшись внутри мы были очень удивлены. Ведь внешне неказистый блокпост сейчас представлял собой довольно-таки обширное и выровненное пространство, по всему периметру которого были выложены аккуратные ряды из мешков с землёй. Вся внутренняя территория была чистой и по-военному ухоженной.

«Так… – подумал я с невольным уважением. – Значит с дисциплиной у них тут всё в порядке. Это очень хорошо!»

Но более всего нас заинтересовали боевые возможности этого блокпоста. Здесь мы увидели две БМП-1, наполовину заглубленный КУНГ с антеннами и несколько землянок. Позиций миномёта «Василёк» я так и не заметил, потому что нас сразу же повели к местному начальнику.

Майор Пуданов и я прошли по выложенной камнем тропинке и спустились в небольшую землянку, где имелись лишь нары и самодельный стол. В углу стояла нетопленная печка. На стене висел светлозелёный плащ химзащиты. В землянке никого не было и мы принялись ждать появления командира пехотного подразделения.

– Неплохо устроились. – проворчал Иваныч.

Мы сидели на застеленных синим армейским одеялом нарах и осматривали скромное жилище. В головах из-под одеяла виднелся уголок подушки с неожиданно белой наволочкой.