Текст книги "Дембельский аккорд 1"

Автор книги: Альберт Зарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц)

– Правильно! – поддержал меня Пуданов. – Ну, и внешний вид на построениях должен быть соответствующий…

– Понятно! – коротко сказал Русин, но после недолгого раздумья всё же спросил об одном уточнении. – А если документы на увольнение раньше придут, а мы ещё не успеем закончить стройку? Тогда как?

– У вас в запасе ещё две-три недели есть! – обнадёжил его Пуданов. – Так что успеете. Если будет нужно – выделю подмогу…

– Вот это хорошо! – обрадовался второй контрактник. Мы успеем, товарищ майор!

– Вот это другой разговор. – удовлетворенно подытожил ротный. – Только наш уговор чур не нарушать! Сами понимаете…

Контрактники всё понимали очень даже прекрасно и больше дополнительных вопросов нам не задавали. И мы с командиром роты вернулись в свой вагончик.

– Ну, что, жизнь налаживается? – спросил я Пуданова. – Мало-помалу и всё пойдёт как по маслу.

– По маслу… – без особого энтузиазма проворчал комроты. – В парк надо бы сходить… А я в наряд заступаю…

Намёк хоть и был очень тонким, но вполне понятным. То есть чётко указывающим мне дальнейшее направление…

– Ну, давай я схожу. – «в добровольном порядке» предложил я. – Мне и свои БТРы нужно посмотреть… У меня же никогда не было своих персональных бронетранспортёров… Заодно и остальные гляну… Чего там ещё надо?

– Задрать их надо всех… – довольно сказал Пуданов. Всех водителей и башенных… А потом через одного расстрелять… Каждый день ходят в автопарк обслуживать технику, а толку никакого…

– Ну, после обеда я и пойду…

А пока что у меня имелось немного свободного времени… И его можно было заполнить лёгким отдыхом… Сон-тренаж… Хоть на полчаса… Подходил… Для этого…

Глава 6. Техника боевая и не очень…

 
Она ведь тоже любит ласку
Заботу, чистоту и смазку
Чтоб сберегла всегда меня
Родная крепкая броня!
 

А.М.

Когда-то давным-давно старые зампотехи служили по принципу: «Не трогай технику и она тебя не подведёт!» и данный непоколебимый постулат был великое множество раз проверен и подтверждён в учебных маршах, на войсковых манёврах и в реально боевых условиях. При таком хозяйском подходе да при соответствующих гарантиях военного завода-изготовителя колёсно-гусеничный парк Советской Армии представлял собой надёжный образец слаженности в многоступенчатом процессе производства, хранения, эксплуатации, технического обслуживания и капитального ремонта… С одной маленькой особенностью… Ведь по мнению этих закалённых и закоренелых технарей главным врагом армейской техники является наш военный водитель или же механик-водитель, который хоть и окончил в своё по-юношески безалаберное время автошколу и даже получил там же водительские права, но не знания и тем паче опыт… Переодевшись в военную форму вчерашние школяра тем не менее лишь на бумаге числились военными водителями… Но юношеский интерес ко всему новому да вечная тяга молодёжи к знаниям и опыту подвигала их к постоянным попыткам что-либо отвинтить, открутить, разобрать, снять или же попросту отломать…

Поэтому старые зампотехи всегда водили военных «специалистов» в автопарк только строем и под личным руководством, чтобы по ночам спать спокойным сном, а днём быть на 100 процентов уверенными в лояльности и благонадежности своих так сказать подчинённых… Всякий раз, прибывая или же покидая автопарк, каждый водитель собственноручно расписывался в Журнале учёта посещений автопарка, необходимый инструмент получал лично из рук зампотеха и все остальные манипуляции гаечными ключами производил только в присутствии старого инженера по эксплуатации колёсно-гусеничной техники… Очень редко конечно, но всё-таки происходили неприятные случаи, когда молодой водитель умудрялся загубить двигатель или же попортить какую-либо другую материальную часть… Но тут же поднималась необходимая документация, сличались подписи и в результате незадачливый автолюбитель оплачивал капитальный ремонт повреждённой техники из собственного кармана, а то и из родительских закромов…

Чтобы предупредить такие неприятности многие зампотехи предпринимали различные меры противодействия шаловливым ручкам молоденьких солдат… К примеру, наш зампотех роты в далёком Афганистане иногда предпочитал прохаживаться по автопарку с длинным банником. [16]16
  Деревянный шест для чистки орудийного ствола.


[Закрыть]Как бы то ни было, но в результате такой предусмотрительности вся боевая техника нашей роты практически без поломок исколесила не одну тысячу километров по бескрайним афганским просторам и в конечном итоге дошла своим ходом почти до самой границы Советского Союза…

Но теперь наступили другие времена и иные нравы… Пьянящий воздух свободы и вседозволенности вскружил головы многим… В том числе и зампотехам, но уже молодым… Пришедшим на смену старым ветеранам военной службы.

И стали молодые зампотехи жить и особо не тужить по совершенно новому принципу: «Возьмём от техники всё и даже больше!». Ни больше, ни меньше, а только так и не иначе!.. И брали теперь действительно Всё… Всё, что плохо лежит, стоит или крутится… Всё, что можно и даже нельзя отвинтить, открутить, разобрать, снять и попросту отломать… В общем… Всё то, что способно обернуться денежными знаками или же иной материальной ценностью…

Все эти грустные мысли назойливым роем вертелись у меня в голове, когда я обескуражено глядел на стоянку боевой техники нашей же первой роты… Минут десять мне пришлось потратить на то, чтобы молча обойти каждый БТР и заглянуть во все распахнутые настежь боковые дверцы. При моём появлении застигнутые врасплох экипажи настороженно замолкали, некоторые солдаты пытались изобразить рабочий процесс, кто-то попросту перемещался в непросматриваемую часть бронированного «салона». В одном БТРе даже играли в карты.

Затем я с трудом отошёл от стоянки первой роты и сейчас просто стоял на относительно сухом бугорке, откуда были видны все бронетранспортёры. В общем-то это были очень хорошие и надёжные машины. В Афгане мне доводилось видеть и допотопные БТР-60 с брезентовыми «крышами», и чуть усовершенствованные БТР-60пб с настоящей пулемётной башенкой, и более модернизированные БТР-70. Но самыми современными и технически лучшими являлись БТР-80. Когда бывалые и многоопытные дембеля-водилы пересаживались с «семидесяток» на новенькие «восьмидесятки», тогда все они приходили в неописуемый восторг! И ведь было от чего!.. Надёжный и мощный КАМАЗовский двигатель, более просторное внутреннее пространство, существенно облегчённое управление, два спальных ложа для экипажа и тепловой вентилятор.

«Это даже лучше чем в «Жигулях-шестёрке»!.. Рулишь себе и тащишься от удовольствия! А ход такой мягкий и плавный…»

Это мне сейчас вспомнились слова водителя Лёньки Булыги из третьей роты лашкарёвского спецназа. Он с полгода рулил БТРом-70, а потом вторую и третью роты «пересадили» на БТР-80. Так что Лёнька знал, что говорил. И своё ранение водитель Булыга получил в родном бронетранспортёре-«восьмидесятке», подбитом кумулятивной гранатой во вражеской засаде у далёкого кишлака Шабан.

Но все эти хвалебные фразы в адрес БТР-80 были произнесены семь лет назад… Уже давным-давно закончилась афганская война… Потом исчез с политической карты мира Советский Союз… Поувольнялись по возрасту в отставку, комиссовались по состоянию здоровья и просто ушли на гражданку старые зампотехи… Умудрённые боевой службой многоопытные ветераны. И остались в боевых частях России чуть постаревшие танки и бронетранспортёры, а также потрёпанные службой боевые машины пехоты и десанта…

«Ну, и молодые зампотехи…»

Мне сейчас было не по себе. Потому что я всё ещё помнил то, как в лашкарёвском батальоне спецназа «бегали» все БТРы-«семидесятки» и как «летали» новенькие БТР-80. Как в воздушно-десантном училище каждая БМДешка пребывала в отличнейшем состоянии, готовая в любую минуту ринуться в бой.

«А сейчас…»

А сейчас я стоял на небольшом бугорке и с тоской смотрел на это грязное кладбище бронетранспортёров первой роты спецназа! На этот организованный могильник умерших «боевых коней» нашего подразделения. На эти выровненные с чужой помощью в одну линию замызганные корпуса БТР-80… На эти бронированные машины, убитые поочерёдно в течении нескольких прошедших месяцев. Которые своим «лёгким и плавным ходом» домчались до Ханкалы, чтобы выполнять здесь поставленные боевые задачи, поддерживать огнём российских воинов и в тяжёлую минуту по-настоящему спасать свои экипажи вместе со спецназовским десантом сверху.

А теперь все эти некогда мощные и современные БТР-80, способные преодолевать вплавь водные преграды и взбираться на высокие холмы… Когда-то способные успешно преодолевать неширокие канавы и заболоченные низменности, а также заражённые противником участки местности… Некогда оснащённые приборами ночного видения и прочими техническими новшествами… Всё ещё вооружённые крупнокалиберным 14,5-миллиметровым пулемётом КПВТ и спаренным 7,62-миллиметровым пулемётом ПКТ… Все наши БТР-80 сейчас превратились в ржавеющий и никому ненужный металлолом. Причём, без единой вражеской кумулятивной пробоины и без прямых попаданий крупного калибра…

Возможно чисто по-техническим причинам, но наверняка в силу того самого пресловутого «человеческого фактора» почти все наши бронетранспортёры пришли в неработоспособное состояние. Своевременный ремонт проведён не был. То ли из-за отсутствия запчастей, то ли из-за откровенного нежелания водителей ковыряться в грязи да в солидоле, то ли из-за бесконтрольности со стороны командного состава. В общем, ремонтом здесь даже не запахло!

«А потом они были здесь добиты и даже выпотрошены… Причём, своими же собственными экипажами!»

Увы… Но мне даже не приходилось сгущать краски! Ибо это было действительно так! Ведь из десяти находившихся здесь бронетранспортёров в работоспособном состоянии был всего один…

– И то… Потому что я на нём каждую ночь выезжаю в боевое охранение! – то ли похвастался, то ли пожаловался мне водитель Дубовской.

Он являлся единственным контрактником среди остальных рулевых и башенных специалистов первой роты, вследствии чего водитель Дубовской имел статус Старшего техника роты… Неофициальный был у него этот статус и поэтому водитель – контрактник в своей службе особо так не перенапрягался…

– Какой номер у рабочего БеТеРа? – невесело спросил я у него.

– Сто первый. – без раздумий ответил Дубовской и показал рукой. – Вон он стоит!

Я немного оживился. Судя по номеру, этот бронетранспортёр числился за первой группой, то есть за мной лично. Жалко конечно и досадно, что из десяти ротных БТРов работает только один, но зато этот последний могиканин является самым боеспособным бронетранспортёром из трех, которые закреплены за моей группой. Уж это получше будет – один из трёх, чем один из десяти. Не говоря уж про «беспроигрышный» вариант – ноль из трёх!

– А ещё два БТРа где? – спросил я, указывая подбородком на пустующие стоянки. – В ремонте?

– Нет. Они постоянно ездиют с группой Махаева. – пояснил старший техник. – В президентской охране… Водители и стрелки тоже с третьей роты…

– Не понял. Техника вся наша, а люди из другого подразделения… – немного удивился я такому разнобою. – Чего так?

Дубовской действительно знал все нюансы, связанные с колёсами роты, и поэтому отвечал подробно и толково:

– А на них поначалу группа Цветкова была. Их потом перевели в телохранители. Кто-то на «Волги» пересел, а часть его солдат завгаевский дом охраняют. Вот заместо них и посадили на наши БТРы махаевскую группу. У них же в роте БМПешки… Как-то несолидно Президента на танках охранять…

– Понятно. А какие у них бортовые номера?

Это я поинтересовался без какой-либо надежды на повторное счастье… Незанятые стоянки приходились на вторую и третью группы нашей роты…

– Сто пятый и сто седьмой. – быстро произнёс Дубовской.

– Ясно! – почему-то тяжело вздохнул я. А ты сам-то с какого будешь?

Вопрос был вполне актуальным. Ведь за каждым бронетранспортёром закреплён один водитель, который отвечает за двигатель, ходовую часть и прочее железо, а также один башенный стрелок, на котором «висят» непосредственно сама башня с двумя пулемётами, прицелом, дымовой пиротехникой и радиостанцией, а также всевозможные ЗиПы к ним… Эти солдаты и являются прямыми эксплуататорами бронетранспортёра. Но если башню с пулемётами стрелку тяжеловато испортить или сломать, то бестолковому водителю не составит особого труда запороть движок или же накрыть медным тазом трансмиссии, ходовую и прочую вращающуюся матчасть… Поэтому с него и спрос больше…

– Я со сто восьмого. – хмуро буркнул Дубовской. – У него карданная передача полетела.

Хотя на моём пожарном «Москвиче» похожей на эту поломки пока не случалось, но мне почему-то показалось так, что данную неисправность на БТРе можно устранить в условиях открытого автопарка. Причём собственными силами командования и руками водителей нашей роты…

– Тебя как зовут? – спросил я и услышав ответ, обратился к нему уже с непосредственно просьбой. – Слушай, Ваня! У тебя и мозгов хватает и руки растут откуда следует… Начни-ка ты свой родной БТР восстанавливать! Хорошо? А то на чужом ездиешь, а свой стоит-ржавеет. Непорядок…

– Я по приказу комбата на этом БТРе в боевое охранение… – начал оправдываться Дубовской…

Но я не дал ему договорить.

– Я же не запрещаю тебе на нём ездить в боевое охранение. – медленно произнёс я, начиная выстраивать логическую последовательность. – Ты же с вечера и до утра там находишься? Как рассвело – ты уже в автопарке должен быть. Правильно? Ну, отдохнёшь ты – поспишь до обеда… А после что делаешь?

– Готовлюсь к новому выезду. – буркнул контрактник. – Я же каждую ночь охраняю.

– Ты эти полдня колёса моешь или стёклышки тряпочкой протираешь? – усмехнулся я добродушно. – Ну, заправишься ты раз в неделю и всё! Ты уж не обижайся на меня и не думай, что я до тебя докопаться хочу… Просто ты самый толковый водила, как мне ротный сказал. И старший техник роты… А твой личный БТР раздолбанный стоит.

Старший техник роты молчал.

– Ну, ты сам подумай! Кому же восстанавливать твой БТР, как не тебе?! Просто я тебе самому первому говорю насчёт закреплённой техники… Сегодня или завтра мы всех водителей и стрелков будем вызывать к себе в канцелярию и каждому будем ставить персональные задачи по восстановлению закреплённой за ним техники. Они у нас просто так не уволятся… Понимаешь?..

– Да тут половину БеТеРов в капиталку отправлять надо! – возразил мне Дубовской. – Они этого ждать что ли будут?

– Ты не думай, что мы всех под одну гребёнку застраивать будем. – резонно ответил я на его вопрос. – К каждому подойдём отдельно. И персонально! Осмотрим каждый БТР и что они в состоянии восстановить, значит такую задачу мы им и нарежем… Но именно ты нам в этом должен помочь! Если они сейчас по домам разъедутся, а техника в таком же состоянии останется, то кто будет всё это расхлёбывать? Ротный, я и ты… Вот пока они здесь, значит надо их всех припахать и заставить выполнить свою же работу… Не чью-то чужую, а свою собственную работу! Правильно я говорю или нет?

При этих словах я наблюдал за слоняющимися меж БТРов экипажами…

– В общем-то да… – нехотя согласился Дубовской. – Только вот сможем ли мы…

Старший техник роты сейчас тоже разглядывал своих технических коллег: одиннадцать водителей и двенадцать башнёров…

– Сможем-сможем. – обнадёжил я его. – Когда первые ласточки улетят на Родину, то остальные дедушки будут землю рыть руками… Мы же не потребуем притащить нам Шамильку живого или мёртвого… Всё равно не смогут это сделать… А вот БТР подремонтировать – это уж запросто… А ты же здесь остаёшься?! Дальше мы сами будем её в капиталку отправлять… Туда же без тросов, без ЗиПов могут и не принять… Так на хрена нам лишняя головная боль?! Кто промотал это имущество – тот пусть и восстанавливает!..

Контрактник молчал, но по его виду было ясно, что он в принципе правильно всё понимает. Только вот возиться в декабре месяце с мёрзлым железом ему очень уж не хотелось…

«А что делать? Кому сейчас легко? Всем тяжело» – подумал я и стал собираться обратно в ротную канцелярию.

– А чьи это двигатели? – спросил я Дубовского, уже одевая на руку перчатку после прощального рукопожатия.

Между больших луж на двух старых покрышках гордо возвышалась пара силовых агрегатов, блестящих алюминиевыми корпусами и медными трубками. Они были практически новыми на внешний вид, правда с масляными подтёками в нескольких местах…

– Это из БэТэРов нашей роты. – как-то нехотя изрёк правду старший техник. – Три дня назад сняли… Да так оба движка и оставили! Уже один топливный насос с них сфиздили…

Мне всегда казалось, что мои познания в колёсно-гусеничной технике не имели такого обширного кругозора как в других областях спецразведывательной науки… Но даже я понимал, что топливный насос высокого давления стоял на первом месте как по своей дороговизне, так и по степени риска быть похищенным с целью солдатской наживы… (прапора-технари не в счёт!) Далее за этим сложным агрегатом следуют генераторы, карбюраторы, аккумуляторы и прочее навесное оборудование… Но топливный насос высокого давления да ещё и с бронетранспортёра! Это уж слишком…

– Ни хрена ж себе! – громко возмутился я и снова развернулся к родной боевой технике. – Кто снял? Зачем?… Говори быстрей!..

– Да зампотех батальона Васькин пригнал МТПешку [17]17
  МТП – машина технической помощи


[Закрыть]и кран-лебёдкой выдернули двигатели из наших двух БеТеРов, чтобы их отправить на завод в капремонт… А потом то ли машины не нашли, то ли отбой дали на отправку… Вот и стоят…

Меня такой поворот событий совершенно не устраивал и нужно было срочно принимать меры по спасению материальной части.

– Кто водитель? Ну, с чьего двигателя насос украли? И вообще… Давай-ка их обоих сюда! Быстро!

Через пять минут передо мной предстало двое дембелей, одетых не в промасленные комбинезоны, а в свою повседневную форму. Очень чистую даже для постоянного времяпрепровождения в автопарке, не говоря уж о возне с техникой. Они это тоже чуяли и для вида вытирали беленькие руки грязной тряпкой, размазывая остатки солидола по ладошкам. Но это меня интересовало менее всего…

– Исаев, за ногу тебя дери! Ты знаешь, что с твоего двигателя украли топливный насос? Чего молчишь?

– Знаю. – угрюмо ответил рослый водила. – Три дня назад.

От его флегматичного спокойствия моя нервная система испытала очередной удар, но вскипевший пар сразу же стравился посредством нашего великого и могучего…

– Так и сяк да разэтак! А ты знаешь, что именно ты будешь виноват в этом промотании боевой техники? И платить ты будешь в десять раз дороже?

Хозяин пропавшего топливного насоса видимо ни разу не сталкивался с коварным аппетитом наших военных финансистов и потому был очень обеспокоен своим дальнейшим благосостоянием…

– А почему я? Зампотех приехал и приказал снять движок. Вот он и стоит.

Но мои знания оказались гораздо глубже:

– У тебя есть на руках Акт приёма-передачи? Нету… Вот видишь?! А ты закреплён за БТРом приказом по части! Когда ты узнал про насос?

Солдат Исаев помялся, но истину всё-таки сказал:

– Позавчера утром. А что я могу сделать? Зампотех приказал…

Когда провинившийся солдат даже не пытается увильнуть в сторону или же схитрить по-другому… А говорит командиру голую правду… Это всегда идёт на пользу… В первую очередь во благо самого солдата, ибо офицер может конечно пошуметь и даже наказать… Но потом они всё равно будут сообща принимать какие-либо меры по исправлению ситуации… Ибо они всегда работали, работают и будут работать в связке «солдат – командир отделения – командир группы – командир роты»…

Но мои нервные клетки всё ещё требовали отмщения и потому я продолжал изливать свою агрессию на первопричину этой нервотрёпки… Но уже поменьше и более прагматично…

– А ты доложил об этом командиру роты? Нет, не доложил… Вот и будешь ты платить за этот насос в десять раз дороже! Потому что именно ты промотал, то есть оставил без своего контроля оборудование с твоего бронетранспортёра… А БТР – это уже боевая техника и за неё взыскивают возмещение в десять раз больше… Понял? Коэффициент – десять! Сходи к любому начфину и он это тебе с огромной радостью скажет… Потому что они очень любят это делать…

Я наконец-то выговорился… Как мне показалось… И теперь можно было перевести дух…

– Ну, а что мне делать, товарищ старший лейтенант? – с трагедией в голосе спросил водитель – разгильдяй.

Он ещё хотел легко отделаться! Но не тут-то было! Он ещё не знал самого главного…

– Это ещё цветочки! Ты будешь платить эти денежки только в том случае, если служебное расследование докажет твою непричастность к этому подрыву боевой готовности нашей части! Сечёшь, куда ветер дует?

Чтобы мои слова возымели должное действие не только на Исаева, но и на остальных водителей роты, я говорил очень громко и данным образом просто-таки упивался своими околоюридическими навыками.

– А если расследование придёт к выводу, что ты должен нести ответственность… Понимаешь, уголовную ответственность! Кто тебе тогда поможет? Папа-мама? Так они не смогут сюда в Чечню приехать… Военный прокурор? Да он спит и видит, как бы ему побольше…

Тут я вовремя решил, что посягать публично и вслух на государственные правоохранительные органы будет уж чересчур… Водитель Исаев и так уже дошёл до нужной кондиции… Плакать он конечно не плакал, но сейчас ему стало очень жалко себя любимого, а также мамочку с папочкой, ну, и всех остальных родственников… Про его девушку-невесту у меня и мысли даже не было, поскольку данная область внешних солдатских сношений, то есть отношений подпадает под понятия личной жизни, что особо охраняется нашим российским законодательством.

– Ну, что?! – спросил я обоих солдат, хорошо отдышавшись. – Что будем делать, граждане уголовники? А расследование будет идти месяца два, а то и три… Так что если вас не посадят, то дембель ваш будет не скоро…

Вот тут-то я попал в самую больную их точку. Все эти слова об их юридической и финансовой ответственности казались им хоть и страшным, но чем-то очень далёким… Авось пронесёт. Но вот когда их товарищи поедут у них на глазах по родным домам, а они – бедные соколики останутся здесь до конца расследования… Это оказалось выше их сил…

– А что нам теперь делать? Ну, товарищ старший лейтенант… – с искренним надрывом почти завопили водители. – В чём мы виноваты? Это же зампотех!..

Я тяжело вздохнул, наконец-то выговорившись. Теперь нужно было думать и что-то делать…

– Во-первых: вы все виноваты в своём разгильдяйстве и пофигизме. Это вам точно выйдет боком. Во-вторых: ещё в тот день, когда выдернули двигатель, тебе следовало доложить командиру роты о том, что двигатель остался без твоего контроля и его нужно сдать под охрану караула. В-третьих: надо было срочно написать рапорт командиру роты и доложить в нём о пропаже топливного насоса. Ротный пошёл бы к комбату и Сухов сразу же назначил бы проверку по горячим следам. И отвечал бы за эту пропажу начальник караула, разводящий, часовые по автопарку, зампотех… Кто угодно, только не ты… Понял? В-четвёртых: нужно было накрыть каждый двигатель плащ-палаткой или ОЗК и за дырочки затянуть всё проволокой… Чтобы вся поверхность оказалась закрытой и нельзя было подлезть туда с ключом. Могут порезать конечно, но днём это никто не будет делать, а если ночью… То свежую дырку повесим на караул…

Я замолчал, продолжая смотреть на блестящие алюминием и медью агрегаты. На фоне всеобщей расхлябанности два наших двигателя выглядели особенно беззащитно… Словно новенькие красавицы-иномарки среди ржавого железа старой автосвалки… И мне их было действительно жалко…

– А сейчас мне что делать? – спросил Исаев.

– Пиши рапорт о пропаже… – Устало произнёс я. – Может быть поможет… Хотя уже три дня прошло…

– А если не поможет? – с робкой надеждой спросил водитель. – Что тогда мне делать?

– Тогда рожай. – коротко отрезал я и повернулся к роте.

Моя миссия по проверке состояния боевой техники роты на этом оказалась законченной. Хоть БТРы и находились в плачевном состоянии, но ещё не всё было потеряно. Имеющиеся недостатки мной вскрыты и устраняются, виновные предупреждены, но пока не наказаны… В любом случае процесс восстановления ротной техники, как мне показалось, сдвинулся с мёртвой точки… Должного ухода за бронетранспортерами пока нет… Но и Москва ведь не сразу строилась…

«Застроим дембелей, а уж они-то голубчики отстроят всё что угодно командиру роты…»

Так думал я, шлёпая по липкой грязи и холодным лужам… Ботинки оказались промоченными ещё минут тридцать назад и теперь я спешил как можно быстрее оказаться в нашем вагончике.

Вечером майор Пуданов дождался моего появления в офицерской столовой и сразу же попытался взять меня нахрапом:

– Ты чего это БТР забираешь у Дубовского? Они же приказом отданы как боевое охранение!

Видимо старший техник из реальных опасений за своё благополучное житьё на разводе наряда успел пожаловаться ротному кормильцу с целью получения его высочайшего покровительства. В общем-то обычная тактика ленивого змея, пригревшегося на широкой командирской груди…

– Брехня! Я ему только лишь сказал, чтобы ночью ездил в охранение на БТРе из моей группы, а днём чинил свой собственный. Он наверняка и ночью в бронетранспортёре спит и днём балду в роте гоняет.

– С чего ты это взял? – засмеялся мой начальник, усаживаясь на свободный стул.

Он уже успел поужинать и поэтому попросил нашего военного официанта принести ему лишь кружку чая. Я же принялся ждать всего остального…

– А зачем бы он тогда так рвался в это боевое охранение? – резонно спросил я. – Там же опасно – вдруг какой-нибудь чечен подползёт со связкой гранат? Да и по личику его не скажешь, что он постоянно недосыпает… Ты сам когда-нибудь не спал несколько ночей подряд, а только пару часов днём? У меня такое бывало… Уже на третьи сутки ходишь как лунатик… А твой Дубовской бодренький и свеженький… После месяца такой охраны…

– Да скоро два будет. – ухмыльнулся Александр Иванович. – Я сегодня пойду его проверять. Посмотрим, что там и к чему…

– Вот-вот!.. – уныло проговорил я, когда заметил чем сегодня потчуют офицеров.

За соседними столами вяло рубали манну военную, сваренную только лишь на голенькой водичке, но для аппетита и красоты побрызганной сверху жёлтеньким соусом… Мяса не было абсолютно ни в каком виде… Даже запах его отсутствовал. Чтобы хоть как-то возбудить в себе интерес к дальнейшей службе, мне пришлось вернуться к любимой боевой технике.

– У нас в роте из двенадцати бронетранспортёров на ходу всего три… Да и то – два постоянно с группой Махаева, то есть в третьей роте… И самый последний работоспособный БТР – на вечном боевом охранении… Мы его даже для своих нужд не можем использовать, потому что он отдан приказом по части. Этим штабным писарюгам лень каждый день новые приказы печатать… А мы сидим словно сироты казанские… Зато старший техник роты Дубовской катается вечером туда, а утром обратно сюда… Как сыр в масле… И ни хрена не работает!.. А ты знаешь, что у нас украли один насос высокого давления?

Командир роты слегка помрачнел, но только лишь слегка:

– Да знаю уже… На разводе Дубовской доложил… Я даже к Васькину подошёл, но он убежал сразу по каким-то своим делам… Заторопился и смылся…

Понятное дело… Ведь и хитромудрая кошка всегда почует, на чьём мяске серьёзно погореть может… А ведь тут перспективы похуже будут… Как для нас, так и для него!

– А ведь его свистнули ещё три дня назад! Ну, вытащили движки… Ну, не смогли отправить… А они так и остались под открытым небом! Водилам с этих БТРов наплевать, Дубовскому тоже… – с некоторым напором произнёс я. – Он и тебе-то вечером доложил, потому что я днём узнал про это… И человек вроде бы неплохой, но ему на службу почти начхать, потому что всем остальным тоже на всё наплевать… А надо заставить работать сначала Дубовского, как старшего техника роты да ещё и контрактника, а уже потом и всех остальных дембелей – водителей и стрелков башенных… Ну, не мне же тебя учить, Саня!

До прибытия в нашу спецназовскую часть Александр Иванович Пуданов дослужился в мотострелковом полку до капитана, да и училище он закончил общевойсковое. И таким образом с техникой он должен был сталкиваться чуть ли не каждый день… Уж в этом-то он должен быть если не асом-профессионалом, то хотя бы хорошим технарём-специалистом. Про азартные игры и прочие «увлечения» ротного я и не думал даже, чтобы ненароком не подорвать его командирский авторитет в своих же собственных глазах. Это ведь жизненные мелочи…

Вот мне наконец-то принесли так называемый ужин и после некоторых раздумий, во время которых мной предпринимались старательные попытки размешать несуществующий сахар в своём чае, я стал настраиваться на очередной геройский подвиг по уничтожению выданной мне порции вечернего питания. Пуданову было гораздо легче… Всё-таки отхлебывать по глоточку светленький кипяток – это вам не героическая мука по проталкиванию быстро остывающей кашки-сечки в упорно сопротивляющийся пищевод…

Спустя какое-то время мой желудок просигналил мне о своём полном насыщении и я последовал примеру Пуданова, чтобы быстренько залить всё только что съеденное жиденьким чайком.

После такой скудной трапезы наш разговор окончательно расклеился и через пару минут мы разошлись по своим делам: Пуданов проверять службу нарядов по ротам, а я на вечернее совещание у комбата, чтобы представлять там интересы первой роты взамен убывшего на дежурство командира подразделения.

Ну, а там!.. Работа тыловых служб кипела и бурлила… Как обычно это бывало ранее и наверняка будет продолжаться и далее, ну, естественно не только в российской армии и вполне вероятно во всех войсках земного шара… То и штаб нашего батальона до обеда представлял собой полусонное царство. Зато уж во второй половине коротенького ноябрьского дня штабная жизнь начинала бить ключом. Причём, наиболее активная фаза трудовой деятельности штабистов приходилась в аккурат под самое начало ежевечернего совещания.

Я вошёл в большую комнату дежурного по ЦБУ и скромно присел на длинную скамью рядом со своими коллегами из второй и третьей рот. Молодой зампотех батальона, то есть заместитель командира батальона по технической части лейтенант Васькин к моему тайному удивлению оказался высоким и упитанным юношей с румяными щёчками, да тёмным пушком над верхней губой и под нижней челюстью. Лично мне он напомнил великовозрастного ангелочка или же херувимчика… На холмогорского паренька Михайло Ломоносова он явно не тянул… Да, пожалуй скорее херувимчика, сосланного на нашу землю за какие-то провинности. И теперь то ли для солидности, то ли для маскировки он настойчиво пытался отрастить настоящие усы и бороду, которые однако так же упорно этому сопротивлялись… Видимо он берёг как свой организм, так и свою печень, вследствии чего под носом и над кадыком нежной порослью пробивались пушистенькие волосики…