Текст книги "Пробуждение Посейдона (СИ)"

Автор книги: Аластер Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 49 страниц)

– Пришло время обдумать наш следующий шаг. Мы все еще отслеживаем корабль Кану – сигнатура привода Чибеса четкая и устойчивая, и у нас есть радарные и оптические данные с корпуса корабля. Возможно, он намеренно вводит нас в заблуждение, но не думаю, что может быть много сомнений относительно его назначения. – Она повернулась, чтобы посмотреть на Гому. – Вы согласны?

– У меня нет особого представления об этом человеке только потому, что у нас общая фамилия.

– Тем не менее, если бы вы были на его месте...

– Это не так, – сказала Юнис, – и на основании этих передач было бы разумно предположить, что Кану действует по принуждению. Покажите мне его курс на данный момент.

Это была яркая нить, вьющаяся прочь от "Занзибара", как волос, застрявший в витрине. Васин была права – этого было недостаточно для точной экстраполяции, но целью, похоже, был Посейдон, и пока ничто этому не противоречило. – Мы недостаточно знаем о его корабле, чтобы делать какие-либо действительно подробные прогнозы, – сказала Васин. – Айяна координирует с Назимом анализ сигнатуры выхлопных газов, который может дать нам немного больше информации. А пока лучшее, что мы можем сделать, – это сделать несколько обоснованных предположений. В данный момент он поддерживает одно g, но ему нужно будет сбавить скорость, когда он приблизится к Посейдону, независимо от того, собирается ли он выйти на орбиту или прокладывать путь через эти спутники и спускаться в атмосферу. Я бы оценила от сорока до пятидесяти часов, если сохранится его нынешнее ускорение.

– А если мы изменим наш собственный курс и попытаемся добраться туда раньше него? – спросила Гома.

– Нет никакого способа обогнать его, основываясь на наших нынешних знаниях. При наилучших возможных обстоятельствах мы будем отставать от него на шесть-двенадцать часов, и мы все еще в лучшем положении, чем "Травертин". Если только что-то серьезно не пойдет не так с его планами, мы не сможем помешать ему добраться до Посейдона. Но это не значит, что мы исчерпали все наши возможности.

– Солнечные коллекторы не очень-то помогли нам продвинуться, – сказал Ру.

– Мы еще не закончили с ними. Очевидно, что отключение электроэнергии повлияло на Дакоту не так сильно, как мы надеялись, но есть и другие возможности – и у Юнис все еще есть прямой канал связи с зеркалами.

– На данный момент, – ответила Юнис. – Но есть передача данных на другой корабль и обратно. Кто-то хорошо потрудился, чтобы запереть меня снаружи.

– Добьются ли они успеха? – спросила Васин.

– Нет, если я буду опережать их на шаг.

– Сделайте два шага. Нам нужны все преимущества, которые мы можем получить. Я еще не готова использовать зеркала для атаки, но хочу, чтобы эта карта была у меня на руках, когда это понадобится.

– И когда же мы откажемся от переговоров и начнем бить друг друга все более толстыми палками? – спросил Ру.

– Только когда мы исчерпаем все остальные варианты, – сказала Васин. – Но мы еще не пришли к этому. На данный момент я хотела бы сконцентрировать наши усилия на том, чтобы максимально воззвать к здравому смыслу Кану. Вполне возможно, что он действует по принуждению, но это не значит, что он не сможет сопротивляться Дакоте, если мы окажем ему достаточную поддержку.

Ру выглядел скептически. – Удачи вам в этом.

Васин натянуто улыбнулась. – Гома, я предлагаю, чтобы отныне вы были нашим главным представителем, учитывая семейные связи, какими бы отдаленными они ни оказались. Юнис, вы можете что-нибудь добавить? Вы знаете Дакоту лучше, чем кто-либо из нас, если предположить, что она все еще жива.

– После всего, что произошло между нами, я последний человек, которого она будет слушать. Но у Гомы есть шанс достучаться до нее. Заставьте ее вспомнить Ндеге – сыграйте на ее совести.

– Вы думаете, у нее еще она осталась? – спросила Васин.

– У всех нас была совесть, когда мы прибыли, – сказала Юнис. – Даже у меня.

В течение нескольких часов "Мпоси" корректировал свою траекторию. Изменение их курса было слишком постепенным, чтобы быть заметным кому-либо из экипажа, за исключением изменения положения звезд через незашторенные иллюминаторы спускаемого аппарата. Паладин был их предыдущей целью; теперь он сместился в сторону и был заменен голубым полумесяцем Посейдона, вращающимся вокруг Глизе 163. Все это время "Ледокол" поддерживал одно g.

– Кану, – сказала Гома, глядя в объектив видеозаписи, – мы видим, как вы двигаетесь. У нас есть информация о вашем корабле, и мы верим, что вы знаете свою цель. Кстати, меня зовут Гома. Гандхари уже упоминала обо мне, но я расскажу немного больше о себе. Я дочь Ндеге, а моей бабушкой была Чику Грин. Если я права, вы, должно быть, мой сводный дядя или троюродный брат. Я полагаю, что вы родились от Чику Йеллоу, там, на Земле – по крайней мере, в генеалогическом древе есть Кану, который имеет явное сходство с вами. Это сделало бы вас братом Мпоси – или сводным, или троюродным братом, в зависимости от того, как вы хотите это сократить. Мпоси был моим дядей, и мы оба жили на Крусибле. Я хорошо знала его, и он иногда говорил о вас – ему нравилось думать, что вы живете гораздо менее сложной жизнью, чем он. Если вы пришли сюда в ответ на сообщение о Ндеге, то, вероятно, вы тоже знаете о ней. Она была сестрой Мпоси, моей матерью, и была слишком старой, чтобы полететь с нами, когда мы покинули Крусибл.

Гома остановилась и перевела дыхание. То, о чем ей предстояло говорить дальше, было трудным, правду ей еще предстояло полностью усвоить.

– Моя мать сейчас мертва – она умерла, когда я пересекала межзвездное пространство, направляясь к этой системе. Но вместо этого я здесь – пытаюсь быть там, где она не смогла, пытаюсь встать на ее место. Кану, я должна рассказать вам о дяде Мпоси. Он умер – был убит. Но сначала мне нужен ваш ответ, чтобы подтвердить, что вы это слышите.

Положение "Ледокола" относительно "Мпоси" диктовало четырехминутную задержку во времени для связи в оба конца, хотя эта цифра уменьшалась по мере того, как сокращался разрыв между судами. Прошло пять минут, затем шесть. Кану уже изложил свою позицию – вполне возможно, что он откажется от любых дальнейших контактов.

Гома только начала смиряться с этим фактом – и задавалась вопросом, как это повлияет на тактические решения Васин, – когда пришел его ответ. Она изучала его изображение, сравнивая его со своим собственным представлением о лицах Экинья. Он, без сомнения, был одним из них.

Это был пожилой мужчина, на его лице безошибочно угадывались признаки водной модификации, в частности приплюснутый нос и большие темные глаза, которые были почти как у тюленя. Волосы у него были короткие, щетинистые и в основном белые. У него была сильная челюсть и еще более сильная шея, которая расширялась, переходя в широкую мускулатуру плеч. Его лицо было красивым, исполненным достоинства, но в выражении его лица был также целый мир беспокойства и печали, больше, чем кому-либо следовало бы вынести.

– Спасибо вам за сообщение, Гома, – сказал он. – Как вы заметили, мы все еще в пути. Факел нашего привода, должно быть, весьма очевиден для вас, поэтому я не буду притворяться, что наша цель – что-то иное, кроме Посейдона. Я знаю, что у вас есть опасения по поводу нашей экспедиции – как и у нас. Но правда в том, что у нас нет другого выбора, кроме как продолжать. Дакота позволила мне свободно говорить об условиях, в которых мы путешествуем, чтобы не возникло недоразумений. Для нее крайне важно, чтобы она удовлетворяла потребности Хранителей, и мы обязаны сотрудничать с ее программой. Тем не менее, мы также пришли сюда, чтобы собрать информацию – найти ответы на вопросы. Если сотрудничество с Дакотой является ключом к раскрытию секретов M-строителей и Хранителей, то это не кажется слишком большой ценой. Рано или поздно нам придется столкнуться лицом к лицу со своим невежеством – с таким же успехом это может произойти и сейчас. Но я понимаю ваши страхи. – Его красивое, знакомое лицо смягчилось. – Могу я сказать, что мне жаль слышать о Ндеге? Я никогда не был с ней знаком, но мы знали друг о друге, и мне всегда было приятно думать о моей далекой троюродной сестре, которая делит новый мир с Мпоси. Мне жаль, что она не смогла быть здесь с вами, Гома. Но вы упомянули, что Мпоси тоже мертв, и говорите так, как будто вы хорошо знали друг друга. Могу я узнать о нем побольше?

Гома ответила: – Я буду говорить о Мпоси. Это трудно, но я сделаю это. Но я бы также хотела поговорить с Дакотой, если это возможно. Скажите ей, что я дочь Ндеге и что я работала, чтобы помочь танторам. Скажите ей, что я выступаю от имени Ндеге – я здесь, потому что моей матери не могло быть. Скажите ей также, что я помогла похоронить двух Восставших, Садалмелика и Ахернара. Я была с ними, когда они погружались в Воспоминания. Вы сделаете это для меня, Кану?

На этот раз задержка была почти невыносимо долгой, и Гома была на полпути к тому, чтобы убедить себя, что окно общения закрылось – что она слишком сильно полагалась на сам факт того, что является отпрыском Ндеге.

Но Кану ответил: – Дакота будет говорить с вами, но не вести переговоры, потому что договариваться не о чем. Вы испортили условия встречи этим маленьким трюком с зеркалами. Но она все еще желает прояснить свои намерения – и настоятельно призывает вас продолжать не вмешиваться. – На его лице отразилось раздражение. – Эта задержка во времени раздражает нас всех – было бы намного проще, если бы мы могли поговорить напрямую. Полагаю, вы слишком молоды, чтобы обладать необходимыми нейронными механизмами для чинга?

Гома посмотрела на Васин, не совсем понимая, что имеет в виду Кану.

– Виртуальное телеприсутствие. "Вирчинг", или "чингинг", на одном из древних довавилонских языков. На достаточно глубоком уровне нейронного управления из вашего потока восприятия можно исключить временную задержку. Но я не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о подобном по меньшей мере столетие. Это не имеет значения. Даже если у Кану все еще есть импланты, у вас их нет. Невозможно по обоюдному согласию находиться в общем пространстве, если нейромашина есть только у одного из вас.

– Но мы могли бы пойти ему навстречу, – сказала Юнис. – Один из ваших скафандров даст Гоме необходимый опыт погружения, даже если мы не сможем отключить ее сознание.

– Есть способ получше, – сказала Лоринг. – Но нам понадобится немного времени, чтобы подготовиться к этому. Скажите Кану, что мы готовы организовать встречу в согласованном месте – Кану волен сам устанавливать параметры?

– Но у меня нет имплантов, – сказала Гома.

– Они вам не понадобятся – не для этого.

Гома поняла, что они имели в виду, когда открыли дверь.

– Нет.

Но Васин положила руку ей на плечо. – Айяна говорит, что это безопасно. То, что пошло не так раньше, не может повториться снова.

– Даю вам слово, – сказала Лоринг, протягивая Гоме свою руку. – Я покопалась в глубинах архитектуры – подключила дополнительные средства защиты от несанкционированной репликации. Вам тяжело, я знаю. Но если мы хотим диалога с Кану, других вариантов нет.

– Нет, пока мы не подойдем поближе, – сказала Васин, – и я бы предпочла не ждать до тех пор.

Колодец стоял перед ней. Он был изменен по сравнению с его обычной конфигурацией отображения по умолчанию и больше не содержал изображений Глизе 163 и ее множества миров. Теперь колодец, казалось, был полон полупрозрачного бледно-золотистого сиропа, похожего на очень хороший мед.

– Доктор Андиса говорит мне, – сказала Васин, – что если бы с кем-то из нас произошел серьезный несчастный случай, мы бы использовали колодец в качестве средства экстренного жизнеобеспечения. Это одна из его основных утилит.

– Ожоги, химическое воздействие, вакуум, радиационное заражение, – сказала Андиса. – Наномашины в колодце могут настраиваться таким образом, чтобы обеспечить восстановительную поддерживающую среду для всех этих травм. К счастью, до сих пор нам не приходилось им пользоваться.

– Я не ранена, – заявила Гома, как будто это нужно было разъяснять.

– Но средство поддержки может помочь нам и другими способами, – сказала Андиса. – Если бы вы были серьезно ранены, среда позволила бы нам напрямую воздействовать на нейронные функции и получать к ним доступ, проникая в вашу центральную нервную систему. Оно запрограммировано на это, и процесс довольно безболезненный, хотя и немного дезориентирующий. Однако, главным образом, это позволит нам дублировать основные чинг-протоколы. – Андиса посмотрела на свою коллегу-физика. – Мы с Айяной завершили тесты.

– Вы хотите сказать, что сами ввязались в это дело? – Это был Ру, спрашивающий через плечо Гомы.

– На это нет времени, – сказала Лоринг. – Процесс проникновения и адаптации занимает несколько часов. Среда должна проникать через гематоэнцефалический барьер в глубокие структуры мозга. Лучше всего не откладывать погружение Гомы.

– В таком случае, сначала попробуйте это на мне, – сказал Ру.

– На это уйдет столько же времени, сколько на то, чтобы попробовать это на себе или Андисе. Кроме того, ваша собственная нервная система, скажем так, несколько нетипична.

– Вы хотите сказать, что все испорчено?

– Пытаюсь придумать, как бы получше это выразить.

– Моя тоже нетипичная, – сказала Юнис, – так что вам лучше надеяться, что у меня это тоже сработает.

– Для вас это было бы ничуть не быстрее, – сказала Васин.

– Знаю и не предлагаю, чтобы я двинулась вместо Гомы. Но этого колодца вполне достаточно для нас двоих. По крайней мере, ей не придется сталкиваться с этим в одиночку.

– Устанавливать параллельные интерфейсы? Это будет непросто... – начала Лоринг.

– Тогда вам лучше начать, – сказала Юнис.

У Гомы перехватило горло от дурного предчувствия. – Как? Когда?

– Как только будете готовы, – сказала Лоринг. – Чем меньше вы обременены, тем лучше проприоцептивное погружение? Но вам нужно всего лишь раздеться до нижнего белья.

– Как мы будем дышать? – спросила Юнис.

– Среда полностью способна поддерживать дыхательную функцию, но переход может показаться вам неудобным. – Лоринг начала открывать запечатанный стерильный контейнер. – У нас есть дыхательные маски – они закрывают рот и нос, обеспечивая герметичность. Вы все еще сможете говорить.

– Маски кажутся мне неуклюжими.

Ру свирепо посмотрел на Юнис. – Вас никто не спрашивал.

– Нет, – сказала Гома. – Она права. Все или ничего. Забудьте о масках, Айяна. Я могу это сделать.

Гома сбросила с себя верхнюю одежду, наблюдая за Юнис, когда та разделась до такого же состояния. Васин собрала их одежду в два аккуратных свертка. Гома поверила Лоринг – колодец был безопасным. Даже если бы она вышла из строя, она не была бы ни одинока, ни так беспомощна, как Мпоси. С ней не могло случиться ничего плохого. Но она не могла избавиться от ощущения, что янтарная жидкость все еще содержит его следы.

– Я пойду первой, – сказала Юнис. – Подожди, пока я полностью погружусь, вдыхая жидкость, прежде чем присоединишься ко мне. Если с этим что-то не так, мы скоро узнаем.

– Я должна пойти первой, – сказала Гома.

– У возраста есть свои преимущества, дорогая.

Юнис перешагнула через край колодца, опустила ногу в среду, наблюдая, как она сопротивляется, а затем поддается, ведя себя не столько как жидкость, сколько как мембрана. Как только ее нога достигла дна колодца, она рискнула поставить рядом с ним другую.

– Все в порядке. Теплое, приторное, но без вредных последствий. Пока что.

Юнис медленно опустилась на свой зад, подтянув колени к груди. Она сохраняла это положение в течение нескольких секунд, затем начала вытягивать ноги во всю длину. В то же время она позволила своим рукам опуститься в среду. Только ее голова и верхняя часть туловища еще не были погружены.

– За пенни.

Она погрузилась в жидкость. Они могли видеть ее сквозь среду, размытую, но все еще отчетливую. Ее рот был закрыт, но глаза открыты. Она оставалась в таком положении несколько секунд, а затем широко раскрыла рот. Когда жидкость протолкнулась в нее, она выпустила несколько пузырьков воздуха – человеческого воздуха, из человеческих легких – и резко, но контролируемо дернулась. Потом она затихла. Они изучали, как поднимается и опускается ее грудь. Она, казалось, не была в отчаянии, но, с другой стороны, это была Юнис. Ее глаза оставались открытыми, странно немигающими. Она позволила руке подняться над поверхностью, затянутой в перчатку прилипшим эпидермисом янтарной среды, и сложила большой и указательный пальцы в виде буквы "О".

– С ней все в порядке, – сказала доктор Андиса. – Пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем общаться напрямую, но с ней все будет в порядке. Вы следующая, Гома.

Она направилась к колодцу, намереваясь последовать примеру Юнис, но Ру схватил ее за руку.

– Ты уверена в этом?

– Не совсем.

Но Гома поцеловала Ру и позволила себе выскользнуть из его объятий. Затем она шагнула в колодец, переступая с ноги на ногу. Оно было теплым, как и говорила Юнис – ощущение было сродни проталкиванию сквозь желе, вещество сначала сопротивлялось, а затем легко и услужливо поддавалось ее движениям. Это меньше похоже на погружение в жидкость, чем на проталкивание в многочисленную толпу крошечных и услужливо помогающих существ. Не было никакого ощущения, что это причиняет ей вред, никакого покалывания или неприятных ощущений. Она села и вытянула ноги. Затем она погрузила большую часть себя в среду бок о бок с Юнис.

Теперь наступило самое трудное. Она опустила голову ниже уровня среды, чувствуя, как она скользит по ее подбородку, носу, глазам и лбу. Опускаясь, она моргала, но, оказавшись под водой, заставила себя открыть глаза. Она почувствовала странный скользящий холод вокруг глазных яблок, затем ничего. Она все еще могла видеть, хотя и сквозь золотистый оттенок среды. В ушах у нее что-то булькало. Затем наступила оглушительная тишина.

Она открыла рот.

Это было в ней самой, и на мгновение ей показалось, что она сможет это вынести. Но два ужаса обрушились одновременно. Первый заключалось в том, что она тонула, и рефлекс борьбы с этим был таким же сильным, как и все, что она знала. Вторым было то, что Мпоси был у нее во рту, в трахее, в легких – и ужас от этого, потребность избавиться от его следов была такой же сильной, как потребность дышать.

Гома забилась в конвульсиях. Это было не то достойное подергивание, которое сделала Юнис, а судорога всего тела, и у нее не было никакого сознательного желания, кроме как выйти из среды обратно в воздух. Она знала, что у нее не хватит сил преодолеть это, ни сейчас, ни когда-либо еще. Она совершила ужасную ошибку – понадеялась на храбрость, которой не обладала. Она замахала руками, пытаясь ухватиться за твердую поверхность, чтобы оттолкнуться от колодца.

Юнис взяла ее за руку. В ее хватке чувствовалась порочная сила. Она удерживала ее, не давая всплыть на поверхность.

До тех пор, пока Гома больше не смогла задерживать дыхание.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

К тому времени, когда женщины присоединились к нему, Кану уже определил параметры места их встречи. Для этого ему понадобилась большая помощь от Свифта. Информация была в его воспоминаниях и данных в файлах «Ледокола», но соединить их вместе, создать место, которое было бы одновременно знакомым, нейтральным и эстетически удовлетворяющим все стороны, включая слонов, и сделать это гораздо быстрее, чем за всю жизнь, было бы совершенно за пределами его возможностей.

В качестве образца он использовал семью Экинья. Свифт имел непосредственное представление о точной копии здания на "Занзибаре", и Кану также поделился своим собственным опытом работы с реальным сооружением, хотя в более поздние годы оно и обветшало. На основе этих потоков Свифт создал трехмерную среду, запрограммировав ее непосредственно в "Ледоколе" со всеми дополнениями, необходимыми для проверенных временем чинг-протоколов. Он сделал все это прямо под носом у Дакоты, став марионеткой Кану – позволив ей думать, что Кану был истинным архитектором.

Результат был ограничен по своим масштабам, спартански продуман в деталях, а его массивные фасады намекали на глубины, которых в нем не было. В нем было мерцающее, сказочное ощущение места, о котором с любовью вспоминают, а не реального местоположения, с грязью, пылью и трещинами.

Этого должно было быть достаточно.

Кану и Нисса оба обладали унаследованной нейромашиной, которую Свифт уже использовал, чтобы разговаривать с ними обоими. Дакота была немного более проблематичной. У танторов не было имплантов, но, к счастью, ее внешние протезные средства связи были легко адаптировать для удовлетворения потребностей чинг-связи. Ее человеческий голос всегда генерировался машиной, поэтому было несложно добавить наушники и защитные очки, чтобы она могла взаимодействовать с окружающей средой.

Теперь Кану, Нисса и Дакота ждали своих гостей. Они сидели за оградой А-образной формы дома, в треугольном внутреннем дворике, обрамленном двумя главными крыльями и соединительной перемычкой между ними. В этом дворике располагался пруд, несколько фонтанов, ряд многоуровневых террас, несколько мраморных статуй. Там росли небольшие деревья и кустарники, а небо над ними было безоблачно-розовым, как в предвечерний час. Двое людей сидели на каменных стульях, расставленных вокруг низкого каменного стола. Тантор прислонилась к каменному пьедесталу, опустив хвост до земли, в позе совершенного ученого удовлетворения.

– Они опаздывают, – сказала тантор.

– Они предупредили нас, что могут возникнуть технические трудности, – сказала Нисса.

– Мы не будем больше долго ждать. Я уже предупреждала вас, что не заинтересована в переговорах.

– И я подтвердил им это, – сказал Кану. – Но в твоих же интересах убедить их оставить нас в покое. Ты же не хочешь конфронтации, если можешь ее избежать, не так ли?

– Не было бы никакой конфронтации – только неприятность из-за того, что они были близко позади нас. – Дакота повернула свою огромную голову, похожую на танковую башню. В этой среде у нее не было никаких протезов, и ее голос, казалось, исходил изо рта, а не из какого-то устройства, закрепленного между ее глазами. – Ты хорошо справился с этим, Кану, особенно учитывая ограниченное время, которым ты располагал. Я достаточно хорошо помню этот дом, чтобы поручиться за его точность.

– Это сочетание того, что было на борту "Занзибара", и моих воспоминаний о том, что было на Земле.

– Я все еще впечатлена тем, что ты смог создать эту среду так быстро, как тебе это удалось. Ты удивлена, Нисса?

– В наши дни меня трудно чем-то удивить.

Дакота просигнализировала о своем согласии, опустив голову, словно кивающий противовес какого-то огромного насоса с паровым приводом. – Я никогда не сомневалась в твоих способностях, Кану, после всего, что ты для меня сделал, но это все равно огромное достижение.

– Ну, у меня была практика. На Марсе мы часто проводили свободное время, играя с виртуальными пространствами. Все послы были достаточно взрослыми, чтобы обладать необходимой нейронной технологией.

Свифт наклонился и прошептал что-то на ухо Кану. – Входящие пакеты – чистые и совместимые с чинг-связью. Лучше не отвечай мне – для меня безопасно разговаривать с тобой, но эта обстановка настолько веселая и небрежная, что я не могу поклясться, что твои субвокальные намерения не будут уловлены.

– А вот и они, – сказала Нисса, бросив свирепый взгляд на Свифта, который поступил достойно и вернулся к роли одной из статуй.

Две женщины появились из ниоткуда в нижней части террасы. Одна была маленькой, другая ненамного выше. Секунду или две они выглядели совершенно выбитыми из колеи, как две рыбы, упавшие с неба. Кану мгновенно решил, что меньшей из них была Юнис – он узнал бы ее по эмуляции Санди, если бы ее лицо не было ему знакомо по тысяче исторических записей. Другая женщина, как он теперь знал, была Гома, племянница Мпоси. Мпоси был его троюродным братом, так что же это значило для Гомы? Его единоутробная племянница, которую когда-то забрали? Или общепринятый язык семейных уз просто рухнул перед лицом расточительности Экинья?

Обе были худощавыми, с коротко подстриженными волосами, одеты скромно и повседневно – черные или пепельно-серые брюки, туники со свободным поясом и разрезным воротом, туфли на низком каблуке без задника. Ни на одной из них не было заметных украшений, хотя он заметил кольцо на пальце молодой женщины.

Он поднял руку в знак приветствия. – Добро пожаловать на борт "Ледокола". Несколько слов пояснения, прежде чем мы продолжим – эта среда сделает все возможное, чтобы устранить временную задержку, предвосхищая наши реакции и останавливая наши сознательные процессы, пока сигналы передаются между нашими двумя транспортными средствами. Но чем меньше мы будем напрягаться, тем легче будет Дакоте – она будет переживать все в режиме реального времени. Я предлагаю нам очень внимательно отнестись к тому, что нас прерывают, и постараться говорить как можно яснее и недвусмысленнее.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказала Юнис. Она кивнула другой женщине, и они поднялись по ступенькам террасы туда, где уже сидели их хозяева. Юнис и Гома заняли свои места по другую сторону низкого каменного стола. Они обе сидели с прямыми спинами и высоко поднятыми головами.

– Вы должны прекратить то, что вы делаете, – сказала Гома.

Кану улыбнулся, очарованный ее прямотой. Заявлять о своей позиции так откровенно, на столь раннем этапе процесса – это противоречило дипломатической подготовке всей его жизни. Он продолжал улыбаться, предполагая, что последуют какие-то уточнения.

Но после нескольких мгновений молчания он пришел к выводу, что она сказала все, что хотела сказать.

– Гома права, – сказала Юнис, похлопав другую женщину по колену в знак взаимной поддержки. – Ты на неверном пути, Дакота, и ты, Кану, поступил очень неразумно, вмешавшись в ее планы. Кстати, кто вы такая? – Теперь она смотрела на Ниссу. – Не думаю, что нас должным образом представили друг другу.

– Нисса Мбайе. Когда-то давным-давно я была замужем за Кану. С нами кое-что случилось, и теперь мы здесь. Но ты ошибаешься насчет нас. Или, скорее, если кто-то и виноват в этом, так это ты. Мы пришли в ответ на ваше сообщение – ваш вызов. И если бы вы вовремя предупредили нас, у нас не было бы неприятностей вокруг Посейдона.

– Неприятности, которые вы собираетесь повторить, – сказала Гома.

– На этот раз мы лучше экипированы, – ответил Кану. – Это не Посейдон причинил нам вред, это были останки Хранителя. Все, что нам нужно сделать, это держаться подальше от их трупов, и это больше не повторится.

– Восхищаюсь оптимистами, – сказала Юнис. – Однако я предполагаю, что вы не были должным образом проинформированы о ставках. Дакота и я, мы обе знаем, о чем идет речь, не так ли? Мы обе испытали этот Ужас.

– Средство устрашения, – сказала Дакота. – Знак "Не входить", не более того. Но если бы мы прислушивались ко всем предупреждающим знакам, где бы мы были?

– В безопасности, – сказала Гома.

– Скажи это своему предку. Она никогда в жизни не делала ничего безопасного. Кстати, как у тебя дела, Юнис? Ты выглядишь хорошо, отдохнувшей. Орисон был добр к тебе. Я знала, что поступила правильно, не убив тебя.

– Возможно, я собираюсь изменить твое мнение на этот счет.

– Что ж, нам действительно нужно навести кое-какие мосты, не так ли? Полагаю, ты предоставила техническую консультацию, чтобы получить контроль над моими зеркалами, хотя пользы от этого было немного? Но, Гома, я в равной степени заинтригована тем, что ты сказала. Ты упомянула танторов в разговоре с Кану. Мы называем себя Восставшими, но я не буду вдаваться в подробности по поводу определения. Ты встречала таких, как я, раньше?

– Я встретила Садалмелика, Ахернара и остальных на Орисоне. Но никто из них не был похож на тебя.

– Ты находишь меня особенной?

– Ты умнее. Нет смысла это отрицать. Или, возможно, больше похожа на нас. В любом случае, ты – нечто новое. – Гома подняла руку прежде, чем Дакота успела вмешаться – она еще не закончила. – Но не в хорошем смысле. Моя мать знала тебя по Крусиблу, и ты была не такой.

– Ты боишься меня, потому что я – нечто за пределами твоего непосредственного опыта? Потому что я осмелилась вырваться из-под вашего контроля – достичь истинной автономии?

– Было бы замечательно, если бы ты сделала это сама. Но кем бы ты ни стала, это потому, что Хранители хотят, чтобы ты была такой. Ты не их рабыня, ты даже не их марионетка – даже я могу сказать, что у тебя есть своего рода свобода воли. Но они посеяли в тебе очень плохую идею, и ты так близка к ней, что не видишь, насколько она плоха на самом деле.

– Ты бы назвала простое любопытство нездоровым, даже опасным порывом?

– Дело здесь не в том, чтобы вы нас в чем-то отговаривали, – сказал Кану посетителям. – Наша миссия определена – мы не можем и не будем отказываться от нее. Но вы можете избавить себя от бессмысленного обострения и риска, свернув с курса перехвата. Вы нас не поймаете – мы все хорошо понимаем наши общие возможности, так зачем тратить время на пустяки? Слишком многое поставлено на карту. Отойдите, продолжайте свои удаленные исследования, восстановите внешнее электроснабжение "Занзибара" и позвольте нам провести наше исследование Посейдона. Позже мы сможем обсудить условия совместного исследования всей системы – но только после того, как вернемся с Посейдона.

– Что-то действительно поселило пчелу в твоей шляпе, не так ли? – спросила Юнис.

– Его принуждают, – сказала Гома. – Мы так и предполагали. Почему бы тебе просто не признать это, Кану? А ты, Нисса, что тебе терять?

– Здесь нет никакого принуждения, – заявил Кану.

– В вашем предыдущем послании к нам, – сказала Гома, – вы предупредили нас, что на карту поставлены жизни людей. Вы сказали, что у вас "нет выбора", кроме как подчиниться.

– Ваши жизни будут поставлены на карту, если вы подвергнете себя риску столкновения или подойдете слишком близко к Посейдону без должного понимания последствий, – ответил Кану.

– Ты не это имел в виду, – сказала Юнис.

– Нет смысла обсуждать это дальше, – сказала Дакота. – Наша цель проста: выявление научной истины. Если потребуется совместная экспедиция Восставших и людей, чтобы раскрыть некоторые секреты М-строителей, пусть будет так. Мы не можем провести остаток истории, не сумев понять Мандалы и то, что они значили для их создателей. Мы обе прошли через Ужас, Юнис и я – мы обе почувствовали более масштабные истины, почти увидели их мельком, просочившиеся в тюрьму животного сознания. Коллапс вакуума? Колебание, которое кладет конец всему, которое сводит на нет каждое действие, каждую мысль? Как мы можем смириться с тем, что не знаем, как М-строители подошли к этой истине? Кроме того, мы также можем кое-что узнать о Хранителях – и, надеюсь, выяснить, чего они от нас хотят.