Текст книги "Цикл Молокин 1-3 (ЛП)"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 54 страниц)

– Это ты сглупил, парень, – сказал похититель Этану, не сводя глаз с Септембера.

– Не делай глупостей, гнилушка, – предупредил тот.

Учитель, как и оба дю Кане, сидели спокойно.

Этан безуспешно пытался найти местечко потеплее. Септембер уложил часть дров и веточек в центре комнаты на зелено-коричневые иголки. Тут еще было что-то напоминающее лишайник, правда, очень отдаленно.

Колетта повернулась к отцу:

– Папа… зажигалку.

– А? – спросил тот удивленно, потом понял. – Да, пожалуйста!

Он вытащил из кармана и вручил Септемберу какую-то блестящую вещицу.

– Прошу вас, мистер Септембер. Правда, боюсь, она неполная. Я пока обойдусь без курения, – он улыбнулся с надеждой.

Септембер щелкнул. Вещица, как заметил Этан, была роскошная, с филигранной отделкой.

– Спасибо, дю Кане. – Старик явно был польщен. – Это – быстрее и легче, чем возиться с продуктовым подогревателем.

Иголки занялись почти сразу. Дерево затрещало, как разбиваемая посуда, но пламя еле-еле занялось.

Пика-пина, собирать которую было, понятно, легче, чем валить деревья, пропиталась влагой, так что поджечь ее было трудно.

– Эй! – крикнул Уолтер, которому все это надоело. Он считал себя хозяином положения, но никто не обращал на него внимания, что его бесило. Сначала он изумленно смотрел на них, потом заорал, обращаясь к Септемберу:

– Я сейчас оторву тебе голову! Продырявлю твой череп!

Септембер пошуровал в костре, рассыпая искры. Он подправил его, так как из двери сквозило через щели. Потом лениво посмотрел на Уолтера.

– Да нет, не получится.

– Если думаешь взять меня на пушку… – заорал похититель.

– Ты, коротышка, ползи в свою дыру. Не видишь, я забочусь, чтобы ты не сдох?

Уолтер затрясся, стиснув зубы. Он положил палец на курок.

– Этот несчастный дурак собирался в вас стрелять, – спокойно сказала Колетта.

Легкая зеленая вспышка появилась у дула. Тем и кончилось.

Уолтер оторопел и снова нажал курок. Огонек был чуть заметен. При третьей попытке вовсе ничего не появилось.

Со вздохом, в котором, похоже, были и страх и боль, он бросил бесполезное оружие и убрался в темноту, поглаживая поврежденную руку. Он не сводил глаз, на этот раз испуганных, с Септембера.

– Спокойно, Уолтер. Если мне и хочется сломать вашу цыплячью шею, а туловище забросить в компанию к вашему немому товарищу, то сейчас я это делать не собираюсь. Я слишком устал, хотя завтра или послезавтра могу и передумать. Мне следовало сделать это раньше, но вы такое жалкое подобие мужчины, что с вас достаточно сломанной руки. Больше не надоедайте мне.

Он подошел к двери и стал набивкой из сидений заделывать щель. Вторую щель он оставил для воздуха – и для них, и для костра.

Колетта, наклонившись над ящиком, вытащила какой-то пакет и прочитала этикетку:

– Куриный эскалоп! Прекрасно, но невыгодно. Снабдить обреченных роскошной едой! У кого-то из транспортного начальства есть чувство юмора.

Этан с удивлением отметил, что это – первое подобие шутки с ее стороны. Если был и другой смысл, он его не заметил.

Она вытаскивала консервы, а он был настолько голоден, что набросился на что-то, даже не посмотрев на этикетку.

Септембер, продолжая задраивать щель, бросил взгляд на пристроившегося у огня Вильямса:

– Вы повели себя отлично, учитель. Мне было интересно следить за вашей реакцией.

Тот слегка кивнул.

– Я не думал, что мистер Форчун настолько утомлен или глуп, чтобы подбросить заряженное оружие этому субъекту. Поэтому я понял, что оно – безопасно. Хороший костер вы развели.

– Наслаждайтесь пока, – ответил Септембер, – на ночь дров хватит. Кажется вы, дружище, говорили, что ночи здесь короче?

Этан кивнул. Он пытался пристроиться к огню так, чтобы случайно не опалиться, но все как-то не получалось. Не попался ему и мягкий кусок дюраллоя. Все-таки шесть человек собралось у яркого, но небольшого костра, и обогреться всем сразу было трудно. Или тепло, или вежливость. С одной стороны греешься, с другой – мерзнешь, такое вот неудобство.

3

Они запихали пакеты и свертки в большой картонный ящик, который задвинули в угол. Септембер предложил сгрести весь мусор и выкинуть на ветер, чтобы их убежище было чистым.

Но поднялась уже настоящая буря, несущая быструю смерть от колода, несмотря на защитную одежду. И четырьмя против одного решения было отклонено.

– Хотел бы я побольше знать о туземцах, – бормотал Септембер, подкладывая еще одно бревнышко в жадный огонь. Сгруппировавшиеся вокруг живого огня в своих спасательных костюмах, они напоминали туши, ожидающие разделки. Дерево продолжало гореть нормально, хотя слишком быстро обугливалось, и становилось все больше рдеющих угольков. Даже дюраллой, казалось, приобрел красноватый оттенок.

– Не удивительно, что мы до сих пор ни с кем не повстречались, – заметил Этан, – похоже, мы попали в самую большую пустыню планеты.

– Не беспокойся, папа, – успокаивающе приговаривала Колетта, – за твоими цветами там хорошо присмотрят… и последний раз, я помню, международные смазочные, Голдин-4, поднялись на шесть пунктов.

– Ведь лодку, когда мы шли вниз, нельзя было не заметить, – продолжал Септембер, – ясно же, что нас должно было быть видно за сотни километров.

– Вполне могло быть, – согласилась Этан, – но даже и тогда на организацию экспедиции уйдут недели, если ее вообще организуют.

– Все-таки, нам необходим караул, – заметил Септембер.

– Я смотрел только общие обзорные ленты, – сказал Вильямс, – но мне кажется, что туземцы, в любом случае, в такую ночь не вылезут из домов.

Ветер с новой силой рванул дверь, словно подтверждая его слова.

– Для них это покажется тропическим вечером, – возразил Этан. – Но если мы действительно так далеко от цивилизации, как думаем, то аборигены здесь незнакомы с летающими объектами. Неизвестна их возможная реакция. Мы вполне могли пролететь и мимо какого-нибудь местного центра, до смерти напугав население. И они объявили эту область табуированной навсегда. Так уже случалось.

– Будем надеяться, что не в этот раз, – сказал Септембер. – Я начинаю думать, что нам нужна посторонняя помощь, иначе нам больше никогда не увидеть бренди. Но о дежурных я заговорил не из-за этого. И не из-за не_г_о_. – Он показал в сторону Уолтера. Оттуда доносились свист и посапывание, видимо, тот уже спал. – Хотя, пока он сохраняет агрессивность, и у нас есть рабочий излучатель, – лучше, чтобы не все сразу отправлялись в страну снов. Но главная моя забота – об огне. Если он погаснет, нет гарантии, что мы проснемся.

– Точно, – согласилась Колетта.

– Я часто плохо засыпаю, – сообщил Вильямс, – если никто не возражает, я бы дежурил первым.

– Очень хорошо, – сказала Колетта, – а я могла бы быть следующей… Но я прошу освободить моего отца от этой обязанности, это не для него.

– Но дорогая… – начал дю Кане. Колетта поцеловала его в лоб.

– Чш-ш, старичок. Положись на меня.

– Но твоя мать бы подумала…

Вдруг взгляд Колетты стал таким диким, что Этан замер. Казалось, она сейчас завизжит, но ей удалось справиться со своим голосом.

– Не упоминай сейчас об этой женщине, – выпалила она.

– Но…

– Не надо! – Ее голос не предвещал ничего хорошего.

Этан было хотел осторожно задать ей вопрос, но, взглянув в ее зеленые глазищи, предпочел воздержаться. Займись своим делом, дурень! Он снова стал вертеться, устраиваясь у огня.

Кажется, он только задремал после двухчасового дежурства, как снова проснулся. В полуметре горел огонь. Какая-то очень древняя первобытная сила внутри него разбудила его. Он повернулся и оказался носом к носу с учителем.

Тот приложил палец к губам. По другую сторону от костра он увидел Колетту. Ее отец напряженно стоял на коленках рядом с ней, обняв ее за плечи. Выражение ее лица окончательно разбудило Этана.

Сбоку с выжидательным видом стоял Септембер, похожий на Гефеста, и смотрел на дверь, держа в правой руке излучатель. Благодаря костру не стало холоднее, но со всех сторон их окружал густой мрак. Этану было ясно, что произошло что-то новое и нехорошее. Люди, в отличие от собак, не чуют опасность по запаху, но ощущение ее передают друг другу.

– Это произошло во время дежурства мистера дю Кане, – прошептал учитель. – Он разбудил мистера Септембера, а тот счел за лучшее поднять остальных.

Этан заметил Уолтера, напряженно сидевшего в своем углу, причем руки его дергались.

– Мистер дю Кане, – продолжал Вильямс, – заметил, как будто что-то движется снаружи, возле нашего убежища. И хотя он плохо знает местных, он не думает, чтобы это был кто-то из них, хотя и не совсем в этом уверен.

В эту минуту откуда-то извне раздался громкий лязг, словно чем-то тяжелым ударили о металл. Септембер залег у двери. Уолтер по-идиотски захихикал, а Септембер зашипел, чтобы он заткнулся, или ему оторвут голову.

Этан слышал топанье и треск, будто бы очень отдаленные, но увы, это, видимо, было не так. Кроме того, сквозь шум ветра доносилось и что-то вроде мычания. Странные эти звуки то возникали, то умолкали, словно двигатель работал вхолостую. Звук был очень низкий и по временам пробивался басистым покашливанием. Вдруг все смолкло.

Септембер лежал неподвижно, напряженно прислушиваясь. Этан следил за ним.

Ветер все завывал, занося снег вовнутрь. Позади Этана нанесло немного снежку. Он уже думал, что нет ничего, кроме воя и шума ветра, гулявшего в разбитом корпусе.

Он подполз к двери и приложил ухо к трещине, не обращая внимания на злой ветер. Однако он старался не касаться металла, чтобы не примерзла кожа.

Оглянувшись на Септембера, он покачал головой, что, мол, не слышно ничего нового. Тот кивнул, продолжая сжимать оружие. Потом Этану послышался стук снаружи, но тут он понял, что это просто билось его сердце. Он почувствовал себя не на месте, все это выглядело глупо. Если там что-то и было, то оно, должно быть, устало бродить и убралось. Хотя не очень-то приятно думать о каких-то полночных видениях.

Он поднялся, разминая промерзшие суставы, боясь, что не сможет нормально двигаться из-за их состояния. Хотелось поскорее обратно к огню. Кое-как добрался он до окошка и выглянул. Единственная здешняя луна заливала разбитый корпус призрачным светом. Создание рук человеческих еще больше занесло снегом. Ветер еще больше разрушил левую сторону лодки. Странно было не это, а то, что от нее здесь вообще что-то осталось во время бури.

Он вздохнул и повернулся к остальным:

– Все нормально, если что и было там, то уже исчезло.

Напряжение спадало. Удастся ли заснуть снова? Он опять взглянул в иллюминатор и вдруг понял, что на него смотрит неподвижный кроваво-красный глаз размером с тарелку, со злым черным зрачком.

Он так и примерз к своему месту, хотя мороз был тут не при чем. И снова раздалось это жуткое мычание, короткое и возбужденное. Глаз задвигался. В дверь как будто ударил двухтонный грузовик, петли угрожающе закачались, и он отскочил подальше. Он увидел через закаленное стекло треугольный силуэт. Послышался вскрик. Может быть, кричала Колетта, может быть – Уолтер. Может – оба. Потом его оттолкнул Септембер и выглянул через щель, образованную погнувшейся дверью, и то, что он увидел, даже его заставило вздрогнуть. Он просунул оружие в проем и нажал курок. Не сработало.

В дверь снова ударили, и Септембер отскочил, изрыгая ругательства. Они осторожно спрятали бездействующий излучатель. Дребезжание и скрежет доносились с той стороны опасно погнутой двери, как будто ее царапали когтями. Раздался еще одни удар. На этот раз верхняя петля отлетела и верхняя часть металлической двери выгнулась внутрь. Этану, лежавшему на спине, было хорошо видно в новое отверстие.

Он видел большую прямоугольную голову с жуткими красными глазами, уставившимися прямо на него. В огромной, чуть поменьше ковша экскаватора, пасти было тысячи две острых и длинных зубов, росших в разные стороны. Существо разглядело или учуяло его. Огромный череп стал протискиваться в новую дыру. Теперь даже он стал ощущать запах дыхания чудища, похожий на смесь чеснока и лимона.

Металл жалобно скрежетал под напором неизвестной твари, рвавшейся внутрь, словно голодный пес. Справа у двери снова оказался Септембер. Он подпрыгнул и швырнул что-то в оскаленную морду, после чего быстро пригнулся. Раздался лязг зубов, точно гонг, – прямо над его головой. Затем чудовище быстро заморгало, издавая кошмарные вопли. Голова скрылась из поля обозрения. А потом эта тварь ударила по разрушенному корпусу так, что все заходило ходуном; Этан чуть не свалился в огонь. И вновь – полная тишина.

Септембер попытался выправить дверь, частично это ему удалось, но дыра осталась. Он подобрал большой кусок набивки и запихнул в проем, заделав с боков трещины; эта штука держалась.

– Откройте кто-нибудь кофе. Сейчас нас, я думаю, пока лягать не станут. – Он ткнул в набивку огромным кулаком. – Я могу воспользоваться кружкой. Жаль, что это всего лишь настой на коричневых зернах, а не что-то покрепче.

– Господи, – переводя дыхание сказал учитель (Этан впервые видел его взволнованным), – что это было такое?

Неожиданно сам для себя Этан, отхлебнув кофе, стал отвечать:

– Я теперь вспомнил отдел фауны. Это – ночное плотоядное животное. Местные считают его очень опасным…

– Понятное дело, – заметил Септембер, все еще пытавшийся законопатить дыру. – Кто же еще может претендовать на такое количество зубов… Чертов ветер!

– …Оно называется “друм”, – продолжал Этан. Он заметил, что Колетта сидит, прижавшись к отцу, и ее бьет дрожь. Она была испугана. Еще бы тут не испугаться. Только на нее это непохоже.

Колетта заметила его взгляд и сразу резким движением отодвинулась от отца. Он не протестовал. Она вновь с вызовом взглянула на Этана, но сейчас это не подействовало, и она спросила:

– Вы думаете, я испугалась этой твари?

– Это вполне понятно, – начал Этан, – тут нет ничего…

– Этого не было! – вскрикнула она. Потом опять успокоилась. – Просто… Я не боюсь ничего реального, видимого, но с детства я… я всегда боялась темноты.

– Видите ли, ее мать… – начал дю Кане, но она прервала его.

– Успокойся, папа, вздремни. Мне нужно кое о чем подумать.

Этан перевернулся на другой бок и стал смотреть на отражение огня на полу. Он тоже думал.

…Ветер немного успокоился, но продолжал устойчиво дуть с запада. Солнце уже часа два как взошло, хотя Этану казалось, что едва ли можно называть так то, что дает столь мало тепла. Пожалуй, пора вставать. Спешить, правда, особо некуда. С его нового назначения прошло всего полдня.

В целях экономии быстро тающих запасов дров огонь перестали поддерживать. Вильямс уже умело раскладывал для следующего костра сучки, иглы и то, что походило на сухой лишайник. Дю Кане поедали на завтрак подогретую кашу, и Колетта, как он заметил, принялась за третью порцию. Он вздохнул, жалея о том, что недоспал.

Он сел, прижав колени к груди.

– Доброе утро, учитель. А где наш охотник?

– Опять ушел. Его приспособленность к здешним условиям просто удивительная, не правда ли? – Он кинул Этану цилиндрическую упаковку. – Он объяснил, что много не спит. Потеря времени.

– Ух, – проворчал Этан, пытаясь разорвать крышку пакета. Потом заметил красную стрелку, указывающую вниз. Он быстро перевернул его, ругая свою бестолковость, и дернул за торчащий кончик. Крышка отошла, открыв миниатюрный подогреватель. Через шестьдесят секунд он уже пил горячий бульон, едва не уронив пакет на колени. Выпив большую часть, он встал. Или он привык к температуре или нервные окончания атрофировались, и он перестал понимать, что замерзает. Ну, сегодня славный денек. Градусов пятнадцать, не больше.

Он снова отхлебнул бульона, уже чуть теплого.

– Пойду подышу, – сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Тут, положительно, становится как в тропиках.

– Если это – попытка юмора, – начала Колетта с ложкой в руке, – то я бы…

Но он уже захлопнул за собой искалеченную дверь.

Надвинув защитные очки, он стал осматривать центральную часть лодки и заметил, что Септембер исследует края огромной пробоины слева. Действительно, сегодня она была больше, чем вчера.

Он подошел ближе, не расставаясь с теплым пакетом. О, если бы можно было в него спрятаться и там съежиться. Самоподогревающаяся жидкость еще сопротивлялась колоду, но он уже брал верх. Этан проглотил остатки бульона.

– Доброе утро, Сква, – ему пришлось приблизиться и повторить это дважды, прежде чем его услышали.

– А-а? Ну, дружище, я думаю, что это с того самого раза. Вот поглядите на это, – он отступил и указал ему на металл. Этану не надо было ни присматриваться, ни переспрашивать. Ветер не сделал бы этих глубоких кривых отверстий в дюраллое. Их было шесть, две группы – по три. Остальные были на верхней части обшивки.

– Сначала я подумал, что это ветер, – сказал Сква, словно ученый-исследователь. Он покачал головой. – Как думаете, можно ожидать повторного визита этого… как вы его там назвали?

– Друм, – ответил Этан, проводя по зазубренному металлу рукой в перчатке. – На лентах нет детального описания жизни животных. Я ничего не знаю о его привычках. – Он помолчал, глядя на проводку, шедшую вдоль разбитого корпуса. – Видите ли, от меня было мало толку этой ночью. Эти вопли и удары… Я… – Большая рука легла ему на плечо.

– Не тратьте время на продолжение, приятель. Это чудовище заставило бы оцепенеть десяток-другой профессиональных солдат, которых я знал.

Этан возразил:

– Но вы не оцепенели. Разве вы солдат? Кто вы? Мы ведь о вас мало что знаем. Знаем о дю Кане, Вильямсе и этом Уолтере. Я рассказал о себе. А вы_?

Септембер пожал плечами и отвернулся, глядя на однообразный пейзаж. Ветер сдул большую часть снега, а ночью он не шел. Бескрайняя поверхность льда искрилась под неустанным ветром, не считая красно-зеленых пятен, где росла пика-пина. Она благоденствовала в алмазной пустыне.

– Ну, скажем, я видел кое-что и похуже этой твари, – пробормотал Септембер. – Еще я могу сказать вам, хотя и вовсе не обязан, что меня ищут. По крайней мере на четырех планетах моя голова, не обязательно вместе с туловищем, может принести вам сто тысяч по десять кредиток. – Он посмотрел на Этана из-под сдвинутых густых бровей. – Что вы на это скажете?

– Очень интересно, – спокойно ответил Этан, – а что вы такого сделали?

– Пока хватит, приятель. Пока. Может быть, потом расскажу и больше.

Как хороший торговец, Этан знал, когда надо настаивать, а когда – переменить тему. Сейчас был именно такой момент.

– Что вы в него тогда бросили? Такой вопль мог заморозить кровь в жилах… Если она уже не застыла.

– Соль, – как ни в чем не бывало ответил Септембер, – из моего обеденного пакета. Осталось немного. Не думаю, чтобы твари из этого мира были с ней знакомы, особенно в виде порошка.

– Наверно, они могли получать ее, облизывая лед. Ведь замерзшая вода – морская. Хотя попробуйте лизнуть его – и язык примерзнет! Может, стоило пугнуть его горящей головешкой?

– Не думаю, что это лучше. Соль не менее эффективна, но безопаснее.

– Безопаснее?

– Да. Послушайте. Есть миры, где огонь – гораздо большая редкость, чем на обычного типа планетах. Кажется, это одна из таких. Я догадываюсь, потому что видел на таких планетах, как звери бегут прямо на пламя. Они считают его новым врагом, живым существом. Видел, как один катался с горящим поленом во рту, вцепившись в него когтями и зубами. Если этот ваш друм…

– Он вовсе не мой! – возразил Этан.

– …реагирует точно также, огонь его не отпугнул бы, а только еще больше раззадорил. Неизвестно, а соль подействовала. На планетах, вроде этой, бьюсь об заклад, животные могут чуять огонь на большом расстоянии. Может, он действует возбуждающе на друмов. У них есть определенная территория?

– Понятия не имею, – сказал Этан.

– А на голом льду плохо со следами. – Септембер вынул из кармана знакомый уже красно-зеленый побег и пожевал.

– Вкус как у петрушки. И как он растет на льду, на таком широком пространстве?

Этан почесал затылок под капюшоном.

– Насколько я помню, корневая система идет, постоянно пуская боковые корешки и наземные побеги. В определенный момент рост останавливается и главный корень начинает разбухать. Питательные вещества вытягиваются им из всего участка земли, на котором обосновалось растение. Таким образом, оно может создать большой, богатый питательными веществами клубень на дальнем конце. Растение выделяет достаточно тепла, чтобы протаивать дорогу во льду. Образование новых клубней позволяет продвигать Корневые побеги в разных направлениях. Если корень, связанный с одним клубнем, встречается с другим корнем, они срастаются, независимо от того, от одного ли материнского растения они отпочковались. Таким образом образуется широкая и мощная сеть, обеспечивающая выживание целого, даже если центральная ветвь гибнет.

Есть также гигантская разновидность под названием “пика-педан”, достигающая трех-четырех метров высоты. Ее клубни, говорят, бывают нескольких метров в диаметре.

– Ясно. – Септембер о чем-то размышлял. – Так если мы проследим его корневую систему, мы, стало быть, можем дойти до почвы, свободной ото льда?

Этан улыбнулся:

– Хорошая мысль. Плохо только, что, по данным обзора Содружества, есть такие растения, которые растут на расстоянии полутора тысяч километров от ближайшего массива земли.

– О! – просто ответил разочарованный собеседник. – Послушайте, а ведь я еще не завтракал. А вы?

– Выпил бульона. Можно чего-нибудь и поплотнее. – Он бросил пустой цилиндр, наблюдая, как он покатился.

– Ладно, чем нам заняться после завтрака, начальник?

– Ну… я думаю, здесь оставаться не следует. – Он вопросительно поглядел на собеседника, но тот молча смотрел на него. Этан продолжал. – Мы не приблизимся к “Медной обезьяне”, сидя здесь. Настоящий ураган может перевернуть всю эту конструкцию. Думаю, первым делом надо поискать более надежное убежище. Может быть, пещеру на большом острове? Вы ведь обходили его?

Септембер кивнул.

– Как я говорил, он не очень велик. Не видел и ничего пригодного для убежища, разве сами выроем. Хотя в этой мерзлой почве едва ли получится.

– Ладно. Я думаю, после завтрака, если вы заберетесь на дерево.

– О! Только не я.

– Хорошо. Один из нас залезет на самое высокое дерево на острове и хорошенько осмотрится. Может, что и увидим.

– Например, палатку с мороженым? – Септембер заржал и хлопнул Этана по спине. – Хорошая идея, дружище. Но прежде мне следует подкрепиться. Иначе у меня не будет сил проследить, чтобы вы не свалились.

– Даже если мы обнаружим еще какую-то землю, – спросила Колетта, – то как мы до нее доберемся? – Она задала этот вопрос, когда Септембер трудился над своей кашей. – Вы сами говорили, что ходить по льду даже со специальными средствами, очень трудно. Поблизости ничего нет, и переход составит неизвестно сколько километров. Для вас это, может быть, не проблема, но я не гожусь в землепроходцы. А об отце и говорить нечего.

Дю Кане начал было возражать, но она остановила его жестом:

– Нет, папа, я знаю твои желания, но директорство в корпорациях не приучает к физическим нагрузкам.

– К сведению директоров корпораций, – сказал Септембер, отставляя пустой пакет. – Что бы вы ни думали, молодая леди, я сам не расположен к таким походам. Мы попробуем соорудить что-то вроде саней. Может быть, используем разбитую секцию корпуса. Можно будет заострить длинные ветки, надеть металлические наконечники, сделав шесты. Получится что-то неуклюжее, медлительное, но это лучше, чем идти пешком. Тогда мы сможем взять с собой большую часть наших припасов.

– Погода, должно быть, не изменится, – задумчиво сказала Колетта, – и я себе плохо представляю, как проведу ночь вроде этой на голом льду.

Септембер был озабочен:

– Я и сам этого не знаю, мисс дю Кане. Лучше об этом не думать. А если на нас нападет еще одно такое зубастое чудище, мы превратимся просто в холодную закуску. И все же одно скажу: нам не намного лучше сидеть здесь. По крайней мере, мы будем приближаться к жилым местам.

– А если кто-то пошлет нам на помощь? – спросил дю Кане.

К своему удивлению, ответил Этан:

– Вряд ли кто-то будет здесь искать оставшихся в живых, сэр. Иначе им придется обыскать всю планету. Но если даже по какой-то дикой случайности кто-нибудь наткнется на разбитую лодку, он подумает, что мы отправились в “Медную обезьяну”. Спасатели будут прослеживать наиболее вероятные маршруты. Мы можем оставлять знаки. Нам известно, что двигаться надо на запад.

Ну вот, подумал он с удивлением, может быть, ты сам предсказываешь свой конец, достаточно грустный для молодого торгового гения компании “Малайка”, а? Ну, остается идти вперед и дрожать, убеждая себя, что это только от холода.

– Хорошо это или плохо, но мы предоставлены сами себе, как сказал молодой человек, – заметил Септембер.

А Этан вдруг вновь заговорил:

– Есть, правда, и еще одна возможность. – Септембер был удивлен. – Нас могут начать искать его люди. – Он указал на Уолтера.

Уолтер из своего угла бросил на него злобный взгляд:

– Нет, – сплюнул он. – У ник не хватит воображения. Мы сейчас все равно, что покойники. Ег_о_ благодарите, – он с ненавистью посмотрел на Септембера.

– Тут много острого металла, – спокойно откликнулся здоровяк, – вы можете перерезать себе горло в любую минуту.

– Или ваше?

Септембер только улыбнулся.

– Можете попробовать в любое время, по выбору. Если это для вас решит какие-то проблемы, – сказал Септембер, обращаясь уже ко всем. – А сейчас нам предстоит небольшая прогулка по клочку земли, на который мы попали. Он не очень велик, но это наше пристанище. Еще на пару дней, по крайней мере. А большинство из нас его видело. Пора ознакомиться с краем, где нам предстоит провести еще немало времени.

Никто не спорил, даже Колетта. Только Этан обнаружил очевидное затруднение:

– Постойте, но у нас же всего четверо защитных очков.

Действительно, этого необходимого предмета не было ни у Вильямса, ни у Уолтера. Но учитель сказал:

– Мне они не нужны, мистер Форчун. Поэтому я вам и отдал свои. – Он вытащил из кармана маленький футлярчик и, защищая его от сквозняка, сел на корточки. Когда он встал, глаза его как бы сузились.

– У меня – протоидные оптические контактные линзы. – Он спрятал футлярчик. – Эти линзы – специального типа, как считается, предназначенные для интенсивного солнечного света. Во всяком случае, снаружи они сгодятся, хотя, может, и уступят защитным очкам. Зато более удобны.

Этан понял, что этот маленький и мягкий с виду учитель знает, что говорит. Это третий человек, на которого можно рассчитывать в тяжелых случаях. Ведь все растет зависимость от Септембера, от человека, который нужен многим, разыскивающим его, по его же словам. Ну, потом разберемся. Он взялся за дверную пластину. Вдруг сзади донеслось нервное:

– А как же я?

– Вы тоже пойдете, – проворчал Септембер, – я не могу оставлять вас наедине с едой и дровами. Я не уверен в вашей психической уравновешенности.

– Но у меня же, – умоляюще произнес Уолтер, – нет ни очков, ни специальных стекол. – Ясно было, что он знал, каково приходится глазам в этих краях. – Через дня два я ослепну, как кот. А через две недели это будет необратимо. – Несмотря на холод, он вспотел.

– Оторвите ленту от рубахи или нижнего белья, – сказал Септембер, – и сделайте повязку вокруг головы. Для глаз лучше всего тонкая темная материя. И побольше держите их закрытыми. Увидеть сможете немного, но и не ослепнете. Да и возможности для ваших фокусов будут невелики.

– Но я же замерзну. У меня нет ни защитного костюма, ни двух пар одежды, как у вас.

– Очень плохо, приятель. Когда соберем сани, сделаем все возможное, чтобы защитить вас от ветра. Но я не верю, что вы будете честно с нами работать. Хотите – оставайтесь замерзать в лодке, если это вам больше по вкусу. Но сейчас, когда все уходят, надо идти и вам.

Похититель со стоном расстегнул пиджак и начал теребить ткань рубахи. Этан вдруг пожалел его. Стоило ли, исходя из того, что тот сделал или собирался сделать? Но совесть не прислушивалась к этому справедливому доводу.

– Постойте, – сказал Этан. – Прежде, чем рвать одежду, поищите, нет ли одного-двух больших кусков набивки сидений. Тут, кажется, много валяется. Можно еще использовать изоляционный материал корпуса. Попробуйте запихнуть все это между пиджаком и рубахой. Неуклюже, зато тепло.

– Спасибо большое! – обрадовался Уолтер. – Попробую!

– Зачем о нем беспокоиться? – спросил Септембер. – Пусть бы замерзал.

– А вы слышали о том, как люди медленно замерзают?

Септембер котел что-то сказать, но странно взглянул на него и отвернулся. Впрочем, сам Этан никогда не видел, как замерзают люди.

– Ладно, как знаете. Вильямс, следите за тем, чтобы он не подобрал ничего, кроме мягкого материала. Остальные, выходим.

Этот остров оказался даже еще меньше, чем думал Септембер. В основном камни и промерзшая земля, где и поганкам не вырасти. Однако росли кустики и даже деревья. На некоторых кустах виднелись даже какие-то твердые ягоды, напоминавшие дикую малину. Этан заметил ягоды, но не вспомнил, что представляет из себя куст. Он сорвал одну и положил в карман для того, чтобы изучить после. Выглядят съедобно, но это ничего не значит. Возможно, в ней много азотной кислоты.

Обитали здесь и какие-то животные, не считая друма. Комочки темного меха со светло-розовыми глазками и короткими ножками сновали туда-сюда с удивительной скоростью.

Однажды, когда Септембер осматривал какое-то дерево, два существа, наподобие летучих мышей, украшенных норковым мехом, спланировали на него сверху. Он отпрянул от неожиданности. Наверное, у них было гнездо где-то на верхушке. Они продолжали кружить возле – на безопасном от него расстоянии.

Этан попытался представить себе, каким должно быть гнездо, чтобы уцелеть при ветре километров двести в час, но воображение тут было бессильно, и он принялся изучать толстый слой красного мха под защитой нескольких камней.

Геллеспонт дю Кане тоже разглядывал растительность.

– Знаете, – сказал ему Этан, – в пика-лине тоже много красного. А это растение почти багровое.

– Красиво, а? – заметил дю Кане, явно восхищаясь. Этан не испытывал подобных эмоций. – Вы знаете, я ведь выращивал цветы. Да, меня считают знатоком в определенных кругах! – Потом, видно, что-то повернулось у него в голове, и он добавил практично: – Должно быть, здесь много железа и марганца.

– Не знаю, – ответил Этан, пытаясь понять, идет речь о цветах или о руде, – на пленках не было данных по геологии.

– Все же интересно, – заметил дю Кане, решивший получше изучить растение. – Такой ли он мягкий, как кажется? Многие растения содержат редкие минералы в огромных количествах. – Он ткнул пальцем в одно из “пятен” и – отскочил так стремительно, что сам Этан подпрыгнул.