Текст книги "Цикл Молокин 1-3 (ЛП)"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 54 страниц)

Чувствуя, что все на нее смотрят, Эльфа продолжала, уже менее эмоционально.

– Сделав это, мы расширим наши представления о Вселенной с помощью друзей с планеты, называемой Земля, которые живут в большом мире, чем мы.

К’ферр подошла к Эльфе и взяла ее за руку. Эльфа сделала со своей стороны то же самое, и они обменялись дыханием, к мимолетной, но бурной радости всех остальных. Все это случилось слишком быстро для Этана, который привык иметь дело с бюрократической системой Содружества, предварительными дипломатическими проработками, обсуждениями и внесением поправок в условия договора. Отсутствие чиновничьего сословия в системе управления транским государством не в первый раз выявило свои преимущества.

Эта система отнюдь не была тупиковой в истории разумного мира.

13

– В сорока трех сатчах к юго-западу от Молокина лежит Джинадас, – говорил Мирмиб своим отдыхающим гостям. – Возможно, они тоже захотят вступить в союз, особенно если мы пошлем с вами своих представителей, которые убедят их в выгодности этого союза. У нас есть также добрые друзья в Иелите, самом мощном государстве, которое находится приблизительно в ста сатчах к западу отсюда.

– Мы забываем о себе, – немного чопорно сказала К’ферр, выглядевшая, однако, очень оживленной, – мы все должны отдохнуть несколько дней. Событие такой величины и важности нужно обязательно отметить, устроив веселый праздник с пиром, – топазовые глаза К’ферр сияли в свете факелов. – Мы, молокинцы, рады любому поводу для праздника.

– Я не знаю, – начал Этан, – возможно, будет лучше, если мы поспешим в нашем…

– Мы будем очень рады остаться ненадолго, – резко прервал Этана Септембер, бросив насупленный взгляд в его сторону. – После того, что мы пережили в последние два месяца, мы можем позволить себе устроить небольшой праздник. Разве нет, дружище?

– Сква, не думаете ли вы, что нам следует…

– Думаю, что спешки никакой нет, и мы останемся.

– Все согласны, – сказал Мирмиб и сцепил пальцы в положении указывающем на его большое удовлетворение решением. – Приготовления начнутся сегодня. А пока я хотел бы осмотреть ваш чудесный корабль. – Затем он с почтительным любопытством обратился к Эльфе: – Как вам удалось построить такое большое судно?

– С помощью специального металла, который наши друзья-люди называют дюраллой и который, как обещает сэр Этан, они могут доставлять в необходимом нам количестве.

Дипломат перевел взгляд на Этана:

– Возможно ли это, чужестранец Этан?

– Коммерция – это составная часть жизни Содружества, без которой невозможно его существование, друг Мирмиб.

Когда Этан говорил это, он желал чтобы этот древний правительственный афоризм звучал менее банально. Ему легче было разговаривать на специальные темы, чем на общие. В то же время ему было интересно узнать, какой титул носил Полос Мирмиб. Он назвал сам себя хранителем Ворот, но его присутствие здесь, как личного советника К’ферр, указывало на более существенную и могущественную роль. Может быть, он первый министр? Или ее отец? Или супруг? Задаваясь этими вопросами, Этан, однако, решил, что лучше будет не проявлять бестактность, доискиваясь до ответов. По крайней мере, не сейчас, когда новая конфедерация существовала не более нескольких минут.

– Я уверен, что обо всем мощно договориться, – добавил Этан.

– Такая перспектива обещает процветание народам Молокина и Софолда, – согласилась леди К’ферр, – и нашим друзьям в Иелите и Джинадасе, если они тоже согласятся присоединиться с Софолду, а я верю, что они согласятся.

Ее простые манеры и прекрасное выражение лица окончательно покорили Этана, так что он был просто шокирован ее следующими словами, поскольку никак не ожидал их услышать из ее уст.

– Но есть одна вещь, сущий пустяк, на который все, конечно согласятся. Вероломные жители Пойолавомаара должны быть, естественно же, исключены из союза.

Сердце Этана упало, когда Гуннар покачал своей головой и выразительно посмотрел на Этана. Вся его поза говорила яснее слов: “Видишь теперь? Как бы доброжелательно и относились к нам в Молокине, всегда будет вражда и ненависть между транами, которые даже не могут допустить самой мысли о примирении”.

– Детали заключения союза могут быть выработаны позже, миледи. – Эти слова были попыткой Этана избежать уже нарастающего конфликта. – А теперь мы бы хотели вернуться на наш корабль и как следует подготовиться к визиту сэра Мирмиба.

Или К’ферр передалась неловкость, которую испытывал Этан, или просто ее мысли переключились от Пойолавомаара, – в любом случае разговор об этом больше на заходил.

– Вам не нужно беспокоиться и специально готовиться к нашему визиту. Мы с Мирмибом присоединяемся к вам.

Ошибочно восприняв его поведение за якобы испытанную им неловкость, она деликатно добавила:

– Но если вы хотите отдохнуть и предупредить свою команду, я, конечно, понимаю. Мы подождет, пока вы будете готовы.

Они откланялись и уже выходили из комнаты, когда вдруг в зал вбежал солдат-молокинец.

Сама его спешка свидетельствовала о важности принесенного им сообщения, поскольку траны не любили бегать и старались обходиться без этого, кроме самых крайних случаев. Их острые, длинные шивы были хорошо приспособлены для скольжения по льду, бегать же на них было неудобно и опасно, однако солдат вбежал в комнату – и лицо его было взволнованным.

Пока гости стояли поодаль, притворяясь, что не замечают вбежавшего солдата, который теперь что-то докладывал ландграфине, Этан изо всех сил старался понять, о чем идет речь. Не только способ передвижения этого солдата, но и его манеры, поспешность речи, указывали на важность принесенных им новостей.

Как понял Этан, это касалось всех транов, поскольку запыхавшийся солдат даже не пал ниц перед своей правительницей или хотя бы продемонстрировал какие-либо другие знаки уважения. Он просто приблизился к трону и быстро заговорил, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

– Миледи! За первыми воротами… корабль… дальше, рядом у входа в каньон, – много кораблей!

– Успокойся и восстанови дыхание, воин, – посоветовал Мирмиб. – А теперь ответь, как много?

– Двадцать или тридцать, господин министр, – выпалил посланник, игнорируя слова Мирмиба о спокойствии. – На всех полно вооруженных до зубов солдат.

Этан шепотом вмешался в разговор между Гуннаром и Септембером.

– Что случилось, друзья?

– Послушаем, – указал рукой Септембер в направлении трона.

Эльфа и Тиильям тоже замолчали, настороженно взирая на солдата.

– Они говорят, они прибыли из Пойолавомаара, – продолжал тот.

– Черт побери! – выругался Септембер, и на его лице было написано разочарование.

– Они говорят, что знают… – он оглядел комнату и остановил свой взгляд на Этане и его друзьях, – об их здесь пребывании.

– Откуда они могут это знать? – удивленно спросила К’ферр.

– Они узнали это по характерным, глубоким и узким, следам, которые оставил на льду их корабль, миледи.

Мирмиб глубокомысленно кивнул, а солдат тем временем продолжал.

– Они требуют, чтобы путешественники, их большой корабль и женщина из Пойолавомаара по имени Тиильям Хох, были переданы им. Если так будет сделано, то они покинут с миром это место. В противном случае они грозят захватить город, – при этих словах в усталом голосе солдата послышалась явная нотка сомнения.

К’ферр резко встала и гневно сказала:

– Какая самонадеянная наглость! Прийти к нашим воротам и требовать силой оружия выдачи наших гостей. Это невозможно ни при каких условиях.

Солдат с восхищением внимал словам своей правительницы.

– Это неслыханно, миледи! Он уверяет, что разрушит наш город, если мы не подчинимся.

– Он? Кто он?

– Их ландграф, их предводитель Тонкс Джин Ракосса, миледи.

– Соизволил ли он отпустить нам некоторое время для размышления над его благородным предложением? – саркастически поинтересовалась леди К’ферр.

– Четыре дня, миледи.

– Так много? Почему они дают нам столько времени?

Не поняв иронии, содержащейся в вопросах, ответы на которые не занимали леди К’ферр, солдат пояснил:

– Они понимают, сказал нам их представитель, что нам, возможно, будет трудно принять решение, поскольку оно идет вразрез с нашими традициями и законами гостеприимства. Поэтому нам требуется некоторое время для размышлений и совещаний. Однако нам дали понять, что пока их флот стоит у входа в каньон, ни один корабль не сможет ни войти, ни выйти в город для торговли.

– Или скрыться, – добавил невозмутимый Мирмиб. – Скажи мне, воин, твое имя и мирное занятие.

– Кортунди, господин министр. Я торгую кожей.

– Как бы ты поступил в этой ситуации, Кортунди?

Простой солдат с уважением посмотрел на правительницу и министра:

– Я хочу вернуться на свой пост к первым воротам, миледи и сэр. Я думаю, моя помощь понадобится там.

– Осада может быль долгой, Кортунди.

Солдат широко улыбнулся, показав клыки.

– А нам спешить некуда, сэр.

– Неплохо сказано, – К’ферр улыбнулась, – подождите снаружи, Кортунди.

Солдат повернулся и вышел из комнаты.

– Во всем надо винить только меня, – раздался вблизи шепот, и Этан оглянулся посмотреть, кто это сказал. За ним, прислонившись спиной к стене, стояла Тиильям. При свете факелов мех на ее голове и плечах нежно серебрился.

– Мне не следовало идти с вами дальше после того, как я помогла вам убежать, – продолжала Тиильям. – Лучше мне было убить себя и предотвратить погоню. Ракосса – сумасшедший.

– Он действительно сумасшедший, – сказала К’ферр расслышав слова удрученной гостьи, – если надеется захватить Молокин. Он не сможет ни добраться до города, ни Даже проломить первые ворота. Бедняга, его помыслами управляет не здравый рассудок, а безумие.

Этан еле удержался от замечания, что некоторые из величайших правителей Земли тоже считались сумасшедшими в свое время.

– Но ищет он только меня одну, – печально продолжала Тиильям. – Потому что не может примириться с мыслью, что я от него убежала. Мне лучше убить себя здесь, чем попасть в руки Ракоссы и испытать на себе его месть, которую, не сомневаюсь, он обдумывал все последнее время, – она нервно поежилась и продолжала: – Будь что будет. По справедливости, я должна вернуться к нему.

Она подняла глаза и медленно перевела взгляд с людей на транов:

– Если я сделаю так, то, возможно, он покинет это место.

– Итак, пойос бросают нам вызов прямо здесь, около наших дверей, в нашем каньоне, на нашем льду. Это еще одно доказательство безумия Ракоссы. Если они действительно так глупы, что будут атаковать ворота, то мы устроим им такую встречу, какую они навряд ли переживут.

– Если вы так серьезно настроены, то будет лучше, если и мы подготовим наших людей, – сказал Этан. – С разрешения миледи мы возвратимся на наш корабль.

– Позволим ли мы им пройти в первые ворота и устроим ловушку, или остановим прямо у первых? – леди К’ферр погрузилась в обсуждение со своим министром способов оказать гостеприимство незваным гостям.

Мирмиб, внимая правительнице, отпустил жестом своих гостей.

Этан поднялся со своего места за длинным столом в каюте совещаний на “Сландескри”.

– Исключено, чтобы Тиильям вновь оказалась в руках сумасшедшего негодяя. Но мы не можем позволить, чтобы молокинцы сражались и умирали ради того, кого они даже не знают.

– Что касается меня, то я бы с удовольствием воспользовался возможностью расправиться с Ракоссой и всеми его дружками, – сказал Септембер и откинулся на спинку стула. Однако стул не был рассчитан на его вес и предупреждающе заскрипел.

– Я не понимаю, – медленно начала леди К’ферр догадавшись о многом не столько из слов Тиильям, сколько по выражению ее глаз. – Нам сказали, что Ракосса требует также выдачи всей команды и корабля.

– Да, он кочет получить заодно и их. Но может удовлетвориться и мною.

– Он-то, может быть, – сказал Этан, и в голосе его прозвучало больше жара, чем он, возможно, хотел вложить в свои слова, – но Колоннин Ре-Виджар – нет, – и, заметив недоумевающие взгляды Мирмиба и К’ферр, он коротко объяснил: – Ре-Виджар – ландграф далекого Арзудуна, союзник Ракоссы, если во всех делах, то по духу.

– Но это неправильно, что из-за одного человека должен подвергаться опасности весь город, – запротестовала Тиильям. – Я вытерплю все, что ни изобрел для меня Ракосса. – Она пожала плечами и добавила: – Все равно это не может быть хуже того, что я уже вынесла.

– Мы не позволим тебе, – нежно сказал Гуннар, – снова попасть в лапы сумасшедшего. Софолд никогда не пожертвует невинным существом ради выгоды или целесообразности. Кроме того, как сказал Этан, Ракосса может не удовлетвориться этим. Но, конечно, – он повернулся к трону с поклоном, – не мы должны это решать.

К’ферр опять поднялась с места и стала ходить взад-вперед. Почти с безразличием она произнесла:

– Решение вопроса о выдаче вашего друга Ракоссе – только пустая трата времени. Мы никогда не сделаем этого и не позволим вам, даже если вы сами согласитесь на выдачу. Есть гораздо более важные проблемы, которые нужно сейчас обсудить. – Она посмотрела на своего министра.

В задумчивости он взялся за кончик своего большого носа.

– Я знаю это, Сква. Иногда вы ведете себя больше как тран, чем как человек.

Септембер ухмыльнулся и запустил пятерню в густую белую гриву.

– Дружище, когда вы попутешествуете и повидаете с мое, то убедитесь, что в принадлежности к человеческому роду гордиться-то особенно нечем.

– Нет, друг Сква.

Септембер с удивлением воззрился на Эльфу. Дочь ландграфа всегда вела себя уравновешенно, как никто другой. Но сейчас она не давала утихнуть спору и, казалось, готова наброситься с возражениями на любого.

– Этан справедливо утверждает, что молокинцы не должны сражаться с Ракоссой. Мы не можем позволить им умирать из-за нас.

– Но разве ты не видела, в каком настроении К’ферр? – сердито возразил Септембер. – Она жаждет мщения и крови.

– Но, конечно, леди Эльфа, – неуверенно спросил Гуннар, – ты ведь не можешь помыслить, чтобы отдать Тиильям этому злобному чудовищу?

– Конечно, благородный рыцарь. Ты угадал. – Эльфа возбужденно сузила глаза. – Но допустим, что Ракосса и Колоннин узнают, что “Сландескри” в Молокине нет?

– Но мы же не можем незаметно исчезнуть, ведь так?

По сравнению с когтями транов, ногти Сква были уродливо маленькими и тупыми, но он умудрился оставлять царапины на деревянном столе не хуже местных жителей.

– Ни один корабль не оставляет таких следов от полозьев, как наш “Сландескри”.

– Ни один известный корабль, – поправила Эльфа, – но в этом мире много стран, о которых пойос не знают так же, как и мы. Это же относится и к далекому Арзудуну. Как они могут быть уверены, что следы оставлены нашим кораблем, и не другим, например, длинной тяжелой баржой.

– Это вполне возможно, миледи, – вставил Та-ходинг. – Но как нам заставить в это поверить атакующих?

Эльфа не смутилась:

– Мы можем где-нибудь спрятать наш корабль, пока представители Пойолавомаара осматривают гавань Молокина.

– Спрятать судно? – Гуннар засмеялся характерным для транов горловым смехом.

– Нет, давайте додумаем эту идейку до конца, Гуннар, – задумчиво произнес Септембер. – В словах строптивой леди есть зерно истины.

– А что если, – прервал наступившую тишину Этан, – мы разберем корабль на части. Да, разобрать его и спрятать части где-нибудь на плато. Представителям пойос никогда не придет в голову проверять там.

– Это очень хорошее предложение, друг Этан, – Гуннар еле сдерживался от саркастической усмешки, – за исключением одной детали. Над осуществлением его придется трудиться нашей команде и всему населению города в течение нескольких недель. Даже если допустить, что у молокинцев есть специальные механизмы для поднятия тяжелых мачт и частей корабля. А отпущено всего-навсего четыре дня.

– Нет, погодите минутку, – Септембер говорил со сдержанным возбуждением. – В предложении Этана можно отыскать рациональное зерно, но в предложении леди эльфы оно крупнее. Нам нужно спрятать судно на плато, и на достаточно большом расстоянии отсюда, если пойос будут настаивать на осмотре всей территории. Но поскольку мы не можем разобрать корабль на части, нам надо его укрыть целиком.

Тихие возгласы вежливого недоверия издали траны, сидящие за столом. Но Септембер убежденно продолжал:

– Мы можем подойти к верхнему выходу главного каньона, ведь так, капитан? – Он вопросительно взглянул на Та-ходинга. – Мне очень даже любопытно встретиться с народом Золотой Сайи.

Этан удивился, услышав это. Неужели Сква, несмотря на свое показное равнодушие, тоже был заинтригован рассказами о загадочных сайях, как Этан и Миликен Вильяме?

– Судя по атмосферным явлениям, земля Золотой Сайи находится у подножия плато.

– Даже если так, друг Септембер, я не хочу тебя обидеть сомнением, но что из этого? – спросил Гуннар.

– Однажды я был на земле, – раздумчиво начал великан, – очень похожей на эту. Только океан там был покрыт травой – это вид пика-пины, Гуннар, такой, какая, они говорят, растет в глубине острова; и там путешествовали на кораблях, похожих на “Сландескри” Корабли хорошо передвигались по тому зеленому океану, но вместо полозьев у них были колеса.

– Что такое колеса? – спросил Гуннар.

Этан был поражен. Траны достигли такого высокого уровня цивилизации, что он думал, колеса давно ими изобретены. А теперь припомнил, что нигде на Тран-ки-ки не встречал какого-либо средства передвижения на колесах; ни телеги, ни вагона, ни тачки. Все передвигались на шивах или полозьях. Из сухопутного транспорта здесь были известны только сани, и то ими пользовались редко. В конце концов, им и не нужны были колеса: на земле, где с легкостью сооружались ледяные тротуары, жители развивали скорость автотранспорта. А замершие моря окружали каждый город-государство, и буера заменяли здесь любые виды грузового или пассажирского транспорта.

Наконец он придумал, как объяснить транам, что такое колесо.

– Они похожи, Гуннар, на жернова, которые вы используете чтобы приготовить еду из высушенной пика-пины и сок из ее мякоти. Теперь представь днище “Сландескри”, куда вместо полозьев ставят колеса. Их помещают параллельно, прикрепляя перекладинами друг к другу, так же, как скрепляют полозья буера. Колеса крутятся, и на них вы спокойно и плавно едете по дорогам Земли.

– Это, видно, не очень удобный способ передвижения – заметил Гуннар, – однако, если ты говоришь, что это так, я верю.

– Это испытанный метод, – ответил Этан, опустив глаза, чтобы не обидеть трана улыбкой. По крайней мере, теперь Гуннар и другие траны имели представление о том, что такое колесо.

– Нам нужно, – сказал Вильямс, прикидывая в голове возможности и расчеты, – приделать к днищу корабля несколько дополнительных осей. Поскольку пять полозьев из дюраллоя выдерживают массу корабля, я думаю, что деревянные или каменные колеса смогут их заменить. У молокинцев высокая культура обработки дерева. А пиломатериалы здесь превосходного качества. Возможно, потом мы вставим металлическую основу в деревянный обод, если достижения этих сайи и литье действительно так хороши.

– А почему просто не сделать колеса из металла? – поинтересовался один из помощников капитана.

– Но мы же не можем воспользоваться сейчас опытом сайи, ведь пока мы направимся к ним и вернемся обратно – как раз пройдет четыре дня, – объяснил Та-ходинг.

Когда он разговаривал с себе равными или с тремя людьми, его манеры отличались мягкостью и приятностью; однако капитан ледохода умел быть повелительным и грозным, если видел, что кто-то из его команды поступил неправильно или проявил нерадивость.

– Для каменных или деревянных колес, – сказал учитель, продолжая делать расчеты, – нам потребуются дополнительные оси.

– Здесь много больших деревьев, – подсказал Септембер. – Их будет гораздо легче срубить и приволочь сюда, чем разбирать корабль на части. Но конечно, – он что-то прикинул в уме, – это будет возможно, только если молокинцы согласятся помочь нам. Я надеюсь, они согласятся. Я уверен, что большинство из них предпочтет как следует потрудиться, чем воевать. Топор сулит меньше крови, чем дротик.

– Ты изрекаешь истину, которая, я подозреваю, простирается за пределы нашего мира, друг Септембер, – угрюмо ответил Гуннар. – Но есть очень много таких, кто не разделяет твоего и моего мнения о войнах, – он обвел взглядом всех сидящих за столом. – Имеется еще одна трудность – получить разрешение сайи на путешествие через их землю. Принимая во внимание все это, я бы не противился такому естественному желанию пролить кровь пойос.

Однако нужно было убедить К’ферр Шри-Вем не делать этого. Хранителю ворот понадобилось много времени, чтобы уговорить ее не вступать на кровавую тропу войны. Когда наконец она с этим согласилась, нужно было спешно разослать приказы по всему городу о подготовке к большой общей работе.

Трудолюбивые молокинцы восприняли призыв к переоборудованию корабля как испытание своего мастерства. Когда стемнело, по всему городу зажгли факелы, чтобы и ночью продолжить работу. Верфь дымилась от горящего масла.

Издали казалось, будто “Сландескри” стоит среди моря огня.

Огромные деревья, которые были приготовлены для мачт на строящихся кораблях, теперь были пущены в дело – их использовали как дополнительные оси. Металлические болты, сделанные сайи, привинтили к днищу, чтобы к ним крепить канаты из пика-пины, связывающие оси с кораблем. Четыре новых оси были помещены между дюраллоевыми полозьями на днище неподвижного корабля.

Шли часы, часы превращались в дни. Колеса с металлической основой были, наконец, прикреплены к четырем новым осям. Потом полозья были сняты, сначала пара с передней части, потом оставшиеся два – с задней. Колеса, большего диаметра, чем уже прикрепленные четыре пары, были помещены на их место. И наконец пятый каток, который использовался для направления движения судна, был заменен направляющим колесом.

Как и ожидалось, получившийся в результате этого переоснащения гибрид оказался таким же маневренным, как старый послушный буер. Но из-за сильного ветра, постоянно дующего с плато, их колесный транспорт не сможет сделать и нескольких метров вверх по каньону. Колеса просто будут вертеться на месте.

Было решено с помощью самых больших кораблей – а молокинцы строили очень вместительные суда – отбуксировать беспомощный “Сландескри” вверх по каньону, до того места, где начинается лед. Оттуда он сможет начать свое медленное движение к земле Золотой Сайи.

Мирмиб, однако, не мог с уверенностью сказать Этану, получат ли они разрешение хозяев проследовать через их землю. Гонец, посланный это узнать, вернулся очень усталый и со всеми признаками обезвоженности, но с не очень обнадеживающим ответом, что сайя предпочитают не давать никаких обещаний. Они не дали гарантии безопасности прохода, но и не отказали в ней. Этот ответ больше походил на равнодушную уклончивость.

Но другого выбора у них не было, – и они решили отправиться в путь.

– Они владеют особенной силой и регулярно контактируют с духами, обитающими в глубине острова, – сообщил Мирмиб готовящимся к отъезду путешественникам. – Будет лучше, если вы проявите к ним уважительность и осторожность, любыми способами избегая конфликтов. К тому же они могут дать вам гораздо больше сведений о внутренней части страны, хотя питают к ней отвращение даже большее, чем мы.

Была уже ночь, когда Мирмиб давал им напутствия. Они стояли на длинном доке возле преображенного и готового в дальнейший путь ледохода. Этан и Гуннар наблюдали за снующими туда-сюда, занятыми последними приготовлениями членами команды.

Последние пять дюраллоевых полозьев были бережно подняты с помощью лебедки на борт корабля. Все очень надеялись, что они обнаружат ледовый каньон где-нибудь вдали отсюда. Этан трясся от холода, поскольку его костюм еле-еле противостоял температуре воздуха в минус шестьдесят градусов. Если они найдут другой каньон, подобный этому, то снимут колеса и, поместив на их место дюраллоевые полозья, вновь отправятся в путь по льду, возможно, к далекому Иелиту. Как говорил Та-ходинг, звезды – главный путеводитель транов в океане, а звезды в небе были такими же постоянными спутниками мореходов – наверху, лед – внизу.

На следующее утро заканчивались последние приготовления к отъезду, когда вдруг маленькое судно вошло в порт и резко остановилось, чуть ли не врезавшись в пристань, поскольку шло на максимальной скорости. Находящийся на нем офицер поставил лестницу и взобрался по ней на “Сландескри” с удивительной легкостью, несмотря на то, что из его левого глаза натекла на шерсть кровь. Четыре солдата устало лежали на палубе, выглядевшей как после сражения.

– Пойос не стали ждать, – объяснил офицер сбежавшимся к нему морякам. – Сегодня четвертый день – и они начали атаку два хайда назад, очевидно, желая захватить нас врасплох, – раненый офицер позволил себе слабо улыбнуться. – У них это не получилось, хотя они оказались сильнее, чем мы думали.

Он узнал Гуннара среди собравшихся транов и обратился к нему.

– Будет лучше для всех, если вы как мощно скорее отправитесь в путь. – Он взглянул на канаты, протянутые от ледохода к двум другим суднам и продолжил: – Я должен возвратиться на свой пост. Наша дружба и любовь навсегда останется с нашими новыми братьями. Пути вам по ветру!

И прежде, чем кто-либо успел задать ему вопрос, он спрыгнул с борта ледохода.

Та-ходинг уже направлялся на свой капитанский мостик. Он отдавал последние распоряжения. Команда “Сландескри” и моряки из гавани заняли свои позиции. Паруса начали раздуваться по ветру.

Сообщение, что пойолавомаарцы начали атаку, быстро распространилось среди членов команды ледохода и тех, кто находился на буксирующих судах. Молокинцы поспешили закончить приготовления. Они хотели вернуться назад как можно быстрее, чтобы помочь защищать свой родной город.

Семь кораблей, находящиеся у кормы “Сландескри”, обменялись сигналами. Моряки стояли на корме и пристально следили за скобами, к которым были привязаны канаты от ледохода. Канаты из пика-пины еще никогда не рвались, но они никогда и не использовались для буксировки такого массивного судна, как “Сландескри”. Если один из них порвется, то, отлетев, может обезглавить неосторожного моряка. Те, кто наблюдали за канатами, все были добровольцами.

Этана больше беспокоило воздействие на ледоход ветров, дующих на плато. Даже если все паруса будут убраны, один сильный порыв ветра – и корабль может врезаться в основание скалистой стены каньона.

Один за другим, каждое судно, тянущее на бечевах “Сландескри”, поднимали свои паруса, чтобы поймать легкий бриз, дующий из каньона. Канаты туго натянулись и скрипели. Послышался звук хрустнувшего стекла – корабль сначала рывком, а потом плавно начал движение вперед.

Та-ходинг имел постоянный контакт с моряками на кораблях, буксирующих “Сландескри”. Слышалась перекличка, ледохода с судами-буксирами и тех между собой, поскольку всем нужно было сохранять одинаковое напряжение тросов. Эта задача казалась почти невыполнимой, но молокинцы и здесь проявили себя умельцами – на сей раз в кораблевождении. Тросы скрипели и визжали под давлением, но ни один из них не лопнул даже во время самого опасного маневра, когда все семь буксирующих кораблей развернулись к главному каньону и им пришлось преодолевать внезапно налетевший сильный ветер с внутренней части острова.

Действуя как один, семь кораблей продолжили тянуть ледоход в глубь каньона.

Этан посмотрел в сторону порта и с облегчением убедился, что на второй стене, защищающей Молокин, не было никаких признаков военных действий, ведущихся снаружи. Это значило, что пойос все еще не могли прерваться через первые ворота. Итак, уверенность К’ферр в крепкой защите Молокина от нежелательных посетителей, которую она раньше высказывала, оправдалась на глазах Этана.

Медленно они приближались к большим стенам из темного камня – своеобразному холлу без потолка, образовавшемуся в результате какого-то древнего природного катаклизма. Иногда Этану хотелось, чтобы они ехали на большей скорости, поскольку ему казалось, что они продвигаются вперед удручающе медленно. Но движение на буксире было не из тех, что можно по желанию перевести на другую скорость. Ведь его осуществляли семь кораблей, задача которых заключалась в том, чтобы действовать слаженно и маневренно, точно единое целое.

На пятый день, казавшийся нескончаемым, стены наконец-то начали отступать и уменьшаться. В скалах начали появляться маленькие трещины. Некоторые из скал уходили вглубь и примыкали к плато, другие образовывали террасы, напоминавшие топографию Молокина. Легкие бризы, возникающие в этик маленьких каньонах, добавляли лишние трудности в маневрах.

Вскоре они прошли мимо скал, не превышающих в высоту двадцати метров. Впередсмотрящий “Сландескри” мог рассмотреть территорию, лежащую за ними. Он сообщил, что видит только желтую, пустынную и неприветливую местность.

На утро одиннадцатого дня, когда каньон уже был больше похож на ледяную речку с пологими берегами, они попали в плотный туман, из-за которого ничего не было видно даже вблизи. Когда они подошли к низким берегам, то на буксирующих судах смогли увидеть растущие по другую сторону деревья, крона которых затерялась в серых облаках, их стволы были гораздо массивнее, чем в рощах Молокина.

Прошло не очень много времени, когда с первого корабля послышался крик. Они достигли конца замершей реки. Канаты были отрезаны и аккуратно уложены на палубе “Сландескри”. После прощания и дружеских напутствий семерка кораблей осторожно развернулась и начала путь назад, вниз по реке.

Ветер был очень слабым. Та-ходинг быстро приказал поставить паруса на “Сландескри”. Приказание было исполнено. В тумане раздался непривычный, новый для транов звук; низкое и отрывистое громыхание. Теперь корабль катился на колесах по земле.

Вдруг корабль остановился.

Впередсмотрящий сообщил, что передние две пары колес запнулись о каменистую невысокую гряду, кое-где поросшую травой. Та-ходинг был в некотором затруднении. Очевидно, что им нужно было поднять еще паруса. Но он все еще недоверчиво относился к этому способу передвижения по земле. Вильямс, стоявший рядом, прибегал к учительскому красноречию, пытался переубедить капитана.

Однако Та-ходинга не покидал скепсис. Сильный бриз подул с севера. Та-ходинг приказал поднять парус, и еще один кусок полотна из пика-пины взметнулся над палубой. Треск и стон сдвинувшегося с мертвой точки корабля испугал неподготовленных матросов, которые привыкли путешествовать по гладкому льду, сопровождаемые лишь свистом ветра. Хруст камней под массивными колесами корабля пугал и настораживал. Было похоже, будто лопались крепы днища.