Текст книги "Цикл Молокин 1-3 (ЛП)"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц)

Когда вслед за Септембером он вошел в толпу, до него донеслись гневные слова. Некоторые из них он не мог перевести. А те, что он слышал, смутили его. Два трана выражали друг к другу крайнюю неприязнь.

Одним из ник был Гуннар. Другого Этан не узнал. Спорщики стояли лицом друг к другу на небольшом открытом пространстве, обмениваясь проклятиями с неиссякающим красноречием. Сваксус и Буджир стояли неподалеку, нервно трогая рукояти своих мечей, наполовину оскалив зубы. Те же, кто стоял в толпе ближе всего к ним, угрожающе бормотали.

– Рыцарь-калека, выскочка! – проворчал странный тран, обращаясь к Гуннару. Этан с удивлением отметил, что незнакомец был выше рыцаря, хотя далеко не такой мускулистый. Вообще-то говоря, он выглядел каким-то мягкотелым. Зеленый и золотой шарфы из металлизированной ткани с важностью были крест-накрест повязаны у него на груди, от плеч до бедра.

Металлизированная ткань – импортный товар, Этан узнал это. К левой ноге богато разодетого трана был ремешком пристегнут короткий меч из сталамики не в пример грубо выделанному мечу из стали местной выплавки, какой был у Гуннара. Рукоятка была изготовлена из причудливо отлитого пластика.

– Я не буду сражаться с тобой, – незнакомец пытался говорить с каким-то официозным достоинством. – Я не сражаюсь с… – Последнее из произнесенных им слов было двусмысленным – оно могло обозначать как любого пришельца, так и низшую касту крестьян.

– Я – Гуннар Рыжебородый, – ответил рыцарь ворчливо. – Я – победитель Саганака по прозвищу Смерть, покоритель Орды и рыцарь Уоннома на Софолде.

– В жизни не слышал ни о ком из них, – фыркнул кто-то в толпе. Кругом унизительно смеялись. Сваксус и Буджир пытались разглядеть насмешника, но напрасно.

– Ничего, скоро услышите, – пробормотал Сваксус. – Из этого выйдет отличное развлечение для вас, бездельники.

– Судя по этим шикарным тряпкам, – продолжал Гуннар, – и по этому сверкающему мечу, ты и твоя семья, несомненно, занимаетесь золотарством. Твой меч такой новый, что непохоже, будто его хоть раз использовали по назначению. Да и то сказать, зачем меч тому, кто копается в дерьме?

Тран, стоявший напротив него, замер. Этан знал, что на Софолде все естественные отходы замерзали моментально, как только оказывались на воздухе снаружи. Их подбирали те, кто профессионально занимались такого типа продукцией, для перепродажи различным фермерам, которые разогревали испражнения и использовали их в качестве удобрения. Ненадежная экология Тран-ки-ки, определяемая расположением островов среди ледяных просторов, удерживалась в равновесии только благодаря усердной переработке любых доступных питательных для почвы веществ. Нужность подобной работы однако не уменьшала оскорбительности заявления Гуннара.

Каждый в толпе был согласен, что это оскорбление. Насмешки и комментарии сменились яростными возгласами, руки потянулись к оружию. Мало кто из взрослых транов, да и лишь некоторые из детенышей, выходили из дому хотя бы без кинжала, притороченного к внешней стороне бедра. Конечно, Гуннар и его оруженосцы были более искушены в сражениях, чем их противники, но против них была целая толпа горожан.

Септембер и Этан вступили в круг.

– Мы здесь лишь гости и не хотим никаких неприятностей, – Этан изучающе оглядел собравшихся. – Но эти трое – наши друзья.

При его словах в толпе произошла невероятная перемена. Тот из транов, что спорил с Гуннаром, сделал извиняющийся жест в сторону Этана. Все его манеры из оскорбительных превратились в подобострастные.

– Пусть моих детенышей унесет гутторбин, если только я обидел вас, небесные пришельцы! Я и не знал, что эти… – он чуть было не употребил опять слово “крестьяне”, – ваши личные друзья. Если бы я знал об этом, я бы с ними не поссорился. Я молю вас простить меня и мою семью.

– Ну, что же, – начал Этан, слегка смущенный такой скоростью принесения извинений. – Я прощаю тебя, если ты этого хочешь.

– Скажи Гуннару, что ты сожалеешь, – ухмыльнулся Септембер.

Роскошно одетый тран уставился на Септембера. На какое-то мгновение Этану показалось, что он поймал в глазах местного жителя отблеск чего-то, совсем непохожего на уважение. Однако этот огонек так же быстро исчез.

– Как желает пришелец с неба. – Он повернулся к Гуннару. – Я прошу прощения, друг.

Последние слова он выдавил из себя, как кислую отрыжку.

– Закончи извинение, как полагается.

Этан бросил на гиганта предупреждающий взгляд. Они же добились извинения, так ради Бога! Чего еще хочет Септембер?

– Мое… мое дыхание – твое… твое… – он неловко посмотрел на Септембера, упорно избегая взглядов толпы.

– Скажи ему, – спокойно настаивал Септембер.

С выражением явной неприязни абориген вытянул обе руки и приблизился к Гуннару. Положив руки на плечи рыцаря, он выдохнул ему в лицо.

– Мое дыхание – твое тепло, – проговорил он быстро. Затем он отступил в толпу.

Этан решил, что симпатии зрителей были на стороне проигравшего, а вовсе не Гуннара. Рыцарь наморщил широкую морду:

– Фу! Это отдает салом коссифа!

– Кто-нибудь еще хочет что-то сказать? – Септембер оглядел толпу. Бормоча и невнятно переговариваясь, собравшиеся горожане стали расходиться. Словно крошки, падающие с пирога, они расходились в разных направлениях, все меньшими и меньшими группками. В их бормотаниях можно было различить явные извинения, но обращены они были исключительно к Этану и Септемберу.

– С чего все это заварилось? – спросил Этан у рыцаря.

У Гуннара был расстроенный вид.

– Мы терпеливо ждали тебя и твоего друга, Септембера. А эти входили и выходили из здания, в которое вы ушли. Многие отпускали замечания по нашему поводу. Этан, ничего приятного в этих замечаниях не было. На улицах Уоннома от некоторых из этих слов у жителей бы кровь в жилах застыла. – Он глубоко вздохнул. – Но это не Уонном, – продолжал Гуннар, – и мы не хотели делать что-либо, из-за чего у вас могли быть неприятности или беспокойство. Было очень нелегко, но мы не реагировали на их колкости. Пока этот паф не прошелся по моей родословной, чего уже никак нельзя было спускать! Если бы ты не вмешался, – закончил Гуннар, обращаясь к Этану, – я бы украсил улицу его внутренностями.

– Ты быстро прощаешь, – мягко сказал Сваксус.

Гуннар повернулся и уставился на него, но оруженосец с вызовом встретил его взгляд. Сваксус всегда так быстро обижается, вспомнил Этан.

– Мы ведь почти и не вмешивались, – сказал он, пытаясь снять возможно возникшее в душе Гуннара тяжелое чувство, что тот так и не вступил в сражение со своим противником. – Мы были готовы сражаться рядом с вами, если бы это оказалось нужно. Но почему же они так просто извинились и тихо разошлись?

Септембер почесал ухо, украшенное серьгой.

– Я сам не очень это понимаю, парень. Ни один из транов в Уонноме так не обходился с нами. Они бывали вежливы, но независимы.

Гуннар сделал жест в сторону местных жителей, сновавших внутрь и выходивших из здания.

– Только не охранники, – сказал он презрительно.

– Сква, а вы обратили внимание на то, как разодет горожанин? – спросил Этан.

– Нет. Я видел только его лицо и меч.

– На нем были металлизированные шарфы и украшения из других миров, и меч у него из сталамики.

– Ради таких безделушек они готовы поступиться честью. Интересно… – У Септембера был задумчивый вид.

– Они считают себя, – горько сказал Сваксус, – существами высшего порядка из-за того, что находятся в союзе с твоими людьми.

– Это же просто смешно, – Этану сделалось не по себе. – С какой стати им возвышаться?

– Приятель, это довольно часто случалось в прошлом и у нас, – Септембер говорил, одинаково адресуясь и к Этану, и к Сваксусу. – Когда великие и богатые исследователи приносят из своего мира дух барыша, местное население, не знавшее прежде этого духа, очень быстро его усваивает. Отсюда и эта похвальба торговой мощью перед своими же собратьями. Так что, кто бы там еще ни старался загрести побольше денег на торговле с Тран-ки-ки, арзудунцы вполне удовлетворены своим местом на рынке. Оно дает им то чувство превосходства над другими, о котором говорил Сваксус.

Буджир был спокоен настолько же, насколько его товарищ-оруженосец был говорлив, но сплюнул весьма красноречиво.

Они отправились назад к кораблю. Три трана держались чуть впереди людей.

– Приятель, я говорил, когда мы были в порту, что думаю не только о барыше. Как сделать так, чтобы торговля не уничтожила окончательно то положительное, что в них есть? – Септембер кивнул, указывая на портовый комплекс. – Эта маленькая размолвка между Гуннаром и одним из горожан скоро войдет в привычку и станет обычным видом общения транов между собой, если только местная монополия не будет разрушена. Обе монополии. И маленькая, которой наслаждаются арзудунцы, и большая, что стоит за ней.

Этан слегка поскользнулся и удержал равновесие, отступив на промерзшую землю параллельно ледяной дорожке:

– Вы сказали, что у вас кое-что есть на уме. Что же касается меня, то я бы оборудовал еще один торговый форпост со стоянкой для шаттлов где-нибудь неподалеку, возможно, что на Софолде. Оттуда можно было бы повести торговлю, справедливую для всех транов, выделяя каждому разумную долю за их товары, и одновременно получая хорошую прибыль и для себя.

Септембер покачал головой с белой гривой:

– Я ничем не хочу обижать наших друзей, идущих впереди, – он указал на Гуннара и оруженосцев, – но, как бы они нам ни нравились по отдельности, каждый так же подвержен искушениям, как любой другой тран. И очень скоро Софолд окажется точной копией Арзудуна и будет охвачен теми же торговыми страстями. Возможно, конечно, что Гуннар в это вмешиваться не будет, но в Уонноме много купцов, готовых сражаться, чтобы сохранить свою монополию.

– Здесь необходимо что-то такое, что сможет предотвратить само появление финансовой обособленности. И что одновременно поделит то, что сейчас существует в таком несправедливом варианте, на кусочки размером с те, которые высекают изо льда ходовые полозья “Сландескри”.

– Думаю, что Тран-ки-ки просто необходимо представительство Содружества.

Этан остановился.

– Это же невозможно, Сква! Это было бы уже сделано, если бы исследование показало, что это необходимо. Конечно, стать хотя бы членами-наблюдателями для них было бы просто замечательно. Они смогли бы вести дела с торговцами на мировом уровне и распределять то богатство и передовые достижения, которые они получают, в равной степени по всей планете. Но это же просто неосуществимо!

– Лучше попробовать, чем оставлять их на произвол судьбы. Думаю, что из этого все-таки может что-то получиться. Нам надо было бы поговорить об этом с местным комиссаром. Но вы уже уезжаете через несколько дней. Так что вам нечего беспокоиться о том, что, по-вашему, невозможно.

– Как вы и говорите, у меня в запасе есть еще несколько дней, – Этан снова зашагал вперед. – И, пожалуй, я не откажусь прошвырнуться с вами и повидать комиссара.

Офис постоянного планетарного комиссара был расположен в главном административном здании, к северо-западу от портового комплекса. Про себя Этан подумал, что здание было слишком уж роскошным для мира, где гуманоидная популяция и ее интересы были не столь уж велики.

Пять одноэтажных зданий расходились, словно спицы гигантского колеса, от главной структуры трехэтажной пирамиды из белого и черного камня, выложенного в шахматном порядке, который нарушали только окна. Пять второстепенных структур были жилыми помещениями, предназначенными для административного персонала.

Главный вход в пирамиду представлял собой еще одно устройство с двойными дверями, и климат поддерживался на уровне, достаточном для общения транов и людей. Эта секция оказалась меньше тех, что они до этого встречали, да это было и логично. Транам не было особой нужды приходить сюда, поскольку все дела, связанные с торговлей и коммерцией, решались в порту.

Внутри, в круглом вестибюле, в воздухе светилось небольшое табло-указатель. Офис комиссара был расположен на третьем этаже. Им пришлось ждать очереди у маленького лифта.

Оказавшись наверху, они обнаружили, что офис Комиссара и был всем третьим этажом. Прямо из лифта они вышли в оживленные рабочие кабинеты, занятые в основном большими машинами и двумя невысокими людьми – мужчиной и женщиной. Больше никого не было видно.

Первое впечатление Этана о чрезмерной украшенности здания только усилилось, когда он увидел ковер. Один брошенный взгляд показал его натренированному глазу, что это крайне дорогой материал – импортный, возможно, из Мантиса или, может быть, из Длинного Туннеля. Генетические манипуляции произвели натуральный материал, который на вид и ощупь походил на стекло, обладал упругостью резины и прочностью дилионита. В результате получилось напольное покрытие с приятным ароматом и на редкость жизнерадостной окраской. Это явно стоило очень дорого. И, хотя он не очень-то хорошо был знаком с основными направлениями дипломатических закупок, он как-то не думал, что ткань вердидион была стандартным украшением для офисов мелких чиновников в отдаленных мирах, пусть это и офис самого постоянного комиссара.

Молодой человек, выглядевший так, словно ему бы не помешала дюжина хороших обедов, занимал стол, ближайший к лифту. Его пальцы танцевали по клавиатурам и панелям управления с хорошо контролируемой ловкостью.

Этан поднял глаза к потолку и увидел мозаику, которую и ожидал там увидеть. Четыре круга одинакового размера сходились, образуя грубый квадрат. Два ближайших к ним круга были помечены стилизованным изображением континентов, показывающих оба полушария Земли. Рядом с этими находились еще два, также содержащие карты. На них были представлены полушария Хивехома, привычного мира обитания насекомовидных итанов – партнеров человечества по Содружеству.

Между четырьмя большими кругами, в центре, касаясь их, находился еще один, меньший круг. Вертикально поставленные песочные часы голубого цвета, символизирующие Землю, пересекались с горизонтально расположенными такими же песочными часами, но ярко-зелеными, символизирующими Хивехом. Вместе они образовывали форму древнего Мальтийского креста и там, где они пересекались, краски переходили в аквамариновый цвет, признанный цвет объединенной Церкви. Но, поскольку это была организация Содружества, а не Церкви, крест был помещен на алом фоне цвета Содружества.

Человек с соломенными волосами заметил их. Он повернулся, безразлично поприветствовал их, тогда как его руки продолжали сновать и мелькать, как если бы они жили сами по себе и действовали чуть ли не против воли их хозяина.

– Чем могу быть вам полезен, господа? – Его глаза слегка сузились, и он чуть более внимательно посмотрел на них. – Не думаю, что мы прежде встречались. – Он посмотрел на них как бы слегка неодобрительно. – А ведь мне казалось, что я знаю всех на окраине.

– Мы прибыли не по обычным каналам, – сказал Септембер.

Этан попытался заговорить с важностью:

– Мы бы хотели видеть Постоянного Комиссара.

Это не произвело на человека никакого впечатления.

– По какому вопросу? – Он спрашивал Этана, но смотрел на Септембера.

Этан подумал с минуту:

– По вопросу возможных кризисных обстоятельств, связанных с делами местного населения.

– Обстоятельств? Какого рода? Вы из команды ксенологов? – Его рука отбросила назад прямые светлые волосы, потерла кончик маленького острого носика, опустилась потянуть ворот рубашки и снова поднялась, чтобы отбросить с другой стороны непослушные волосы.

Собственно говоря, не нос у него зудел и не волосы, а мозг, до которого он не мог добраться. И потому, как и многие, он потирал части тела, не имеющие ничего общего с причиной его состояния.

– Мы бы предпочли рассказать об этом самому комиссару, – сказал Этан, изо всех сил стараясь не выглядеть не расположенным к сотрудничеству.

– Вы записаны на прием? Я не припомню, чтобы сегодня днем кто-нибудь был записан на прием.

– Ты – блаженный! – фыркнула женщина за другим столом, подав голос в первый раз. Она была полновата и выглядела чуть старше Септембера. Похоже было, что коллега раздражал ее. – Если они здесь не бывали, так, должно быть, они прибыли на том большом туземном корабле. – Соломенный человек никак не отреагировал на это. – Ты что, не слышал об этом?

– Я провел последние несколько дней за своим столом, Эвлали. Ты же прекрасно знаешь, что я не прислушиваюсь к портовым сплетням.

– Неудивительно, что ты никогда ничего не знаешь, – вздохнула она. – Что бы они ни сказали, это может оказаться очень важным. Один факт, что они здесь впервые.

– О’кей, – с сомнением ответил молодой человек. – Думаю, они могут повидать Трелла. Но я не нарушу процедуру.

– Бюрократ! – Эвлали отвернулась к своим сложным механизмам, возобновив работу.

– Согласно порядку, вы должны быть записаны на прием, – настаивал человек, потирая нос с другой стороны.

– Ну, хорошо. – Этан не мог сдержать нетерпение, сквозившее в его голосе. – Запищите нас на прием.

Повернувшись к панели управления перед ним, молодой человек нажал кнопку. На экране дисплея появились слова.

– Не волнуйтесь. Я сказал, что не нарушу процедуру, и я ее не нарушу. Вы можете записаться на… через пять минут… Подойдет? – Он улыбнулся, и это совершенно изменило его лицо.

– Подойдет, – отозвался Этан.

– Суть вашего дела связана с делами местного населения? – Этан еще раз кивнул. – Ваши имена, пожалуйста.

– Этан Фром Форчун.

– Ваш мир обитания или планета происхождения?

– Земля.

– Профессия?

– Представитель по торговым делам “Дома Малайки”.

– Благодарю вас. – Он пронзительно посмотрел на Септембера. – Ваше имя?

– Сква Септембер. – Эти слова раздались с ворчанием, неохотно.

– Мир происхождения или рождения?

– Не знаю.

– Но, послушайте…

– Сынок, я тебе честно говорю, я не знаю.

– Ну, хорошо, что сказано в индивидуальном коде?

– Я идентифицирован как гражданин Содружества. Вот и все.

– Я в жизни не видел такой идентификационной карточки. – Костлявый допросчик пожевал нижнюю губу, хотел было подергать воротник своей рубашки, но остановился. – Профессия?

– Свободный фелрейер.

Молодой человек снова заколебался.

– Это ведь слово не на транском, правда?

– Нет, это не на транском, – заверил его Септембер.

– А на языке Содружества как это будет?

– На языке Содружества нет прямого эквивалента. Это фонетическое воспроизведение старого слова на одном из языков Земли, который назывался идиш.

– Ну, хорошо, все равно это к делу не относится.

– Когда нам можно будет зайти к комиссару? – Этан нервно поглядывал на большую деревянную дверь. Если Септембер будет и дальше продолжать отвечать так же, он, того и гляди, настроит против них клерка.

– Я проверю. – Тот дотронулся еще до одной кнопки. – Сэр?

– Я следил с тех пор, как ты вызвал меня, Авенс, – ответил глубокий баритон. – Они могут войти. Будьте осторожны, мистер Септембер. Возможно, вам придется пригнуться. Наши потолки предназначены для обыкновенных людей или транов, а не для великанов и атлетов.

Этан испугался, но Септембер улыбнулся, указывая на точку в потолке между символами Содружества и верхом деревянной двери.

– Не волнуйтесь. Я привык нагибаться. И я не атлет и не великан.

Они поднялись и подошли к двери, Септембер продолжал указывать пальцем на глазок, пока Этан не разглядел его на потолке.

– Так, значит, он слушал и наблюдал за нами все это время?

– Конечно, дружище. А чего же еще вы ждете от хорошего политика?

Здание пирамиды имело три стороны, и комната, в которую они вошли, так же имела три стены и три угла. Обе наружные стены были абсолютно прозрачными, открывая потрясающий и уже знакомый вид на гавань и город Арзудун на фоне неровной линии гор в белых мантиях. Между горами и берегом домики с острыми крышами казались только гигантской кляксой серой краски.

К большому удивлению Этана, в меблировке комнаты отсутствовал самый обычный письменный стол. Несколько больших диванов свободной формы были расположены в разных местах треугольной комнаты. Каждый из них был покрыт одним из видов меха местного производства. Не зная ничего об их прочности, Этан попытался оценить их стоимость на открытом рынке, принимая во внимание только цвет и густоту меха. Сумма оказалась внушительной. Любой из холодных миров, и Тран-ки-ки не был исключением, непременно порождал необыкновенных производителей меха. Обработанные шкуры в комнате производили впечатление богатства, с которым не могла сравниться никакая синтетика.

– Я – Джобиус Трелл, – объявил им человек, находившийся в комнате, поворачиваясь, чтобы по очереди пожать руки своим гостям. Росту он был высокого, очень высокого, – посередине между Этаном и Септембером. Его рот, казалось, навсегда застыл в естественной, мягкой, почти мальчишеской усмешке. Это избавляло его от необходимости думать о том, когда надлежит улыбнуться в щекотливой ситуации. Голубые глаза, квадратное лицо, маленький подбородок, на котором, возможно, появляется ямочка, и густые пепельные волосы, зачесанные прямо назад. Этан прикинул его вес и решил, что он должен быть не меньше ста килограмм. При этом несмотря на свой необычно высокий рост и внушительный вес, Комиссар не производил впечатления атлета.

Стоя между Комиссаром и Септембером, Этан почувствовал себя совсем гномом. Хозяин пригласил гостей расположиться на одном из диванов. Сам он занял диван со спинкой напротив. Теперь Этан мог рассмотреть различные кнопки управления и приборы, даже толстые футляры дискет, хитро помещенные в мебель.

Трелл, казалось, был совершенно доволен произведенным на гостей впечатлением.

– Итак, в чем состоит ваше дело?

Септембер с деловитостью, для него необычной, изложил суть своих наблюдений над торговой жизнью в Арзудуне и Софолде.

– Я подозревал нечто вроде этого. У нас, здесь, куда больше уповают на мускулы, чем на мозги.

– Да, это верно, – сказал Септембер.

Этан содрогнулся. Вместо ожидаемого протеста при такой напраслине, возводимой на их друзей, Септембер отреагировал полным согласием и сияющей улыбкой.

Этан яростно размышлял. Поскольку Септембер ничего не делал без причины, выходило, что у него есть основание соглашаться с комиссаром. Этан заметил, что комиссар ждал именно того ответа, какой получил от великана. Но, если цель их прихода сюда – убедить комиссара, что Тран-ки-ки заслуживает стать членом Содружества, начало вышло не очень-то удачное.

Или все-таки удачное? Наверное, правильно не поддаваться эмоциям. Да и разве не разумно это сказано: “Больше надейся на мускулы, чем на мозги, но мы не глупцы”. С такой оценкой транов согласился бы и сам сэр Гуннар.

– Вы упомянули о делах местного населения? – Трелл взглянул на Этана.

Тот поднялся.

– Мы провели немало месяцев среди них, сэр.

Расхаживая по мягко-плюшевому ковру, он почувствовал, что расслабляется. Как всегда, увереннее всего он чувствовал себя, говоря о тех вещах, в которые сам верил. А он верил в Тран-ки-ки.

– Окружающая среда и экология словно в заговоре против местного населения, сэр. Они разбросаны в пространстве и вынуждены, чтобы выжить, селиться на редких, едва доступных островах. Пока сами они адаптировались к этому суровому климату, численность их не очень-то увеличилась. Не знаю, почему, но число их не так велико, как должно было быть. Это тоже не в их пользу.

– И тем не менее, – продолжал он с энтузиазмом, – несмотря на экстремальный климат, они не только удержались от полного вымирания, но и продвинулись на порядочный уровень цивилизации. В некоторых областях их технологии поражают своим развитием, особенно в том, что касается строительства ледяных кораблей и низкотемпературного фермерского хозяйства. Расы, обитающие в более приятных мирах, не продвинулись так далеко.

– Я согласен с вами, – и пораженный Этан умолк. Сначала Трелл, описывая транов, заявил, что мускулов у них больше, чем мозгов, а теперь он полностью согласен с оптимистической оценкой их достижений, произведенной Этаном?

– И что же тогда?

– Что же, мистер Форчун? – Трелл пристально смотрел на него.

Этан был вынужден отбросить все заранее подготовленные аргументы в пользу создания концепции для прыжка транов вперед.

– Если вы согласны с моей оценкой, сэр, то подумайте, каким благом станет для этого мира вступление в Содружество. Они могли бы послать в Совет делегатов в качестве наблюдателей. Они многому научатся и смогут разбираться во всех областях помощи правительству, на что теперь они просто не способны. Это поднимет уровень жизни на планете, а это, в свою очередь…

Трелл поднял руку, и Этан резко замолчал.

– Прошу вас, мистер Форчун. – Комиссар перевел взгляд с Этана на Септембера, и снова посмотрел на Этана. – Неужели вы оба не понимаете, что и я столкнулся с теми же проблемами? Несмотря на явные недостатки местных жителей, я ими глубоко восхищаюсь. – Он сделал жест в сторону своего офиса. – Оглянитесь. Я работаю здесь, я отдыхаю здесь. Все, что находится в этой комнате, за исключением электроники – местного производства. Диваны и стулья, на которых вы сидите, декоративное искусство на стенах, столы, все. Лично я не желал бы ничего лучшего, чем просить о вступлении моих подопечных в Содружество. Но… – и он предупреждающе потряс пальцем перед Этаном, – хотя я согласен с вами в том, что касается научного и художественного прогресса туземцев, давайте не будем забывать и об их недостатках. Общественный прогресс здесь отстает, и отстает намного по сравнению со всем остальным. – Он встал и невольно поменялся ролями с Этаном, который перестал расхаживать, а занял место Комиссара. Но Трелл не стал расхаживать, а подошел к ближайшей прозрачной стене и устремил взгляд на берег и город.

– Вы хотите, чтобы Тран-ки-ки приобрел статус члена Содружества. Я тоже хотел бы, чтобы так было. – Он обернулся через плечо. – Какой Тран-ки-ки, мистер Форчун, вы имеете в виду?

Этан начал было отвечать, но смешался, обнаружив, что факты противоречат его мыслям, и замолчал. Септембер молча и беспомощно уставился на него…

– Я вижу, что вы поняли суть проблемы, – Трелл отвернулся от окна и открывающегося под ним вида. – Арзудун был выбран в качестве площадки для форпоста Содружества, поскольку это был один из самых крупных островов, обнаруженных при первичном исследовании, а также потому, что он имеет защищенный берег, который помогает нам укрыться от сильных ветров с ледяного океана. Однако, я уверен, что позднейшие исследования могли бы обнаружить еще сорок различных мест, столь же подходящих для “Медной обезьяны”. Арзудуну просто повезло, но это не означает его превосходства. Скажите мне… было ли бы справедливо по отношению к вашим друзьям из?..

– Из Софолда, – подсказал ему Септембер.

– Из Софолда. Было ли бы это справедливо по отношению к ним, если бы все делегаты от Тран-ки-ки в Совет были выбраны или назначены от Арзудуна?

– Конечно, нет, – немедленно отозвался Этан. – Все должны голосовать, и… – Голос его замер.

Трелл снова хлопнулся на диван напротив них.

– Голосовать, мистер Форчун? Я даже не знаю, есть ли на диалектах Тран-ки-ки слово “голосовать”.

– Время от времени они избирают ландграфов, – возразил Этан.

– Да. Но только, если отпрыски прежних правителей оказываются неспособными. Лично я никогда нигде не был, кроме Арзудуна. Но, если социологи, входящие в партии разведчиков, и сходятся на чем-нибудь, так это на том, что транов отличает неискоренимая подозрительность по отношению к соседу. Они настроены враждебно и шовинистически. – И он медленно покачал головой. – Я прошу прощения, мистер Форчун. Если траны хотят просить о предоставлении планете статуса члена Содружества, они должны представить такое прошение сообща. Здесь же даже нет планетарного правительства, с которым мы могли бы вести переговоры. По сути дела, – он наклонился вперед и заговорил с чувством, которое могло сойти за возбуждение, – я бы даже не стал этого требовать. Хватило бы и доминирующего регионального правительства, если регион имеет более или менее разнообразное население и приличное количество городов-государств. Если бы только это существовало, многие из других бесполезных феодальных государств слились бы вместе. Но в этом мире вам не найти подобной организации. Просто не найти.

– Враждебность, – подытожил Трелл, – образ жизни на Тран-ки-ки. Если даже жители одного города не обращают никакого внимания на то, как живут як соседи-рыцари, так что же говорить об этих группах вооруженных кочевников?

– Мы знаем об этом, – признался Этан, вспоминая, как он, Септембер и многие другие отражали осаду Софолда.

– Согласно уставу Содружества, они тоже имеют право на справедливое представительство. – Трелл выжидающе посмотрел на Этана, словно исход дискуссии был уже решен. – Неужели вы можете себе представить, как обитатели островов станут политическими и культурными союзниками этих кровожадных бродячих бандитов? – Он снова покачал головой. – Нет, джентльмены, боюсь, что нет. Через несколько тысячелетий, может быть, даже через несколько сотен лет, они станут мудры настолько, чтобы обмениваться дыханием со всеми своими соседями. Но только не сейчас. – Он вскинул обе руки в мелодраматическом жесте, совсем не нужном здесь. – В настоящее время дела обстоят так, что я, находясь на посту постоянного комиссара, никак не могу порекомендовать им стать членами Содружества. Речь не может идти даже об опеке. Для этого они слишком независимы и развиты. Пусть было бы хотя бы большое региональное правительство – но только не эти вечно враждующие маленькие островные государства. Это несправедливо и неосуществимо. – Он поднялся. Этан и Септембер тоже встали.

– Я благодарю вас за проявленный интерес, джентльмены. Думаю, что, поразмыслив, вы согласитесь, что личные эмоции сыграли не последнюю роль в ваших доводах. – Он ласково журил их. – Вы провели значительное время среди этих людей. И, естественно, желаете помочь им. Однако прежде всего они должны помочь себе сами. Ваш корабль попадет на орбиту через пару дней. Я сам приду в порт лично проводить вас. Если я могу сделать для вас еще что-либо, оказать какую-то услугу, прошу вас, не раздумывайте и прямо обращайтесь ко мне.

– Благодарим вас за потраченное на нас время, мистер комиссар, – Этан и не пытался скрыть своего разочарования. Они снова обменялись рукопожатиями.

Когда они были уже на полпути к двери, Трелл заговорил опять.

– Конечно, вы остановитесь в административных корпусах. Правительство оплатит.

– Мы очень благодарны вам, сэр, – Септембер улыбнулся в ответ. – Однако, принимая во внимание расстояние и те опасности, которым подвергались наши хозяева, доставившие нас сюда, я думаю, для них было бы откровенным оскорблением, если бы мы не провели с ними последние дни. Понимаете?