Текст книги "Филогенез"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц)

– Здесь нужна абсолютная секретность,– сурово заявил третий из пришедших,– Поскольку люди относятся к нам с сильным подозрением и недоверием, мы полагаем, они могут очень неблагожелательно отреагировать на известие о том, что на их планете заложена не просто научная станция, но целая колония.

Десвендапур не поверил своим ушам. Транксы начали основывать колонии на пригодных для обитания планетах еще несколько поколений назад, но, насколько ему было известно, никогда еще не пытались создать колонию на планете, уже заселенной другой разумной расой. Сама мысль о том, чтобы организовать настоящий улей на планете, принадлежащей людям, вы глядела более чем смелой. Многие назвали бы ее безумной.

Однако Дес чувствовал, что теперь ему не предлагают испытание, подобное голограмме прошлой ночи. Эти офицеры были серьезны, как беременная самка, готовая отложить яйца.

– А на какой планете? – спросил инженер.– На Центавре-пять или в какой-либо другой из систем Центавра?

– Не угадали,– сказала самка с двумя звездочками. Она сделалась еще серьезнее, насколько это было возможно.– Речь идет о колонии, в которую направляют вас. Именно там вы будете работать, часто в куда более близком контакте с людьми, чем прочие транксы в других местах. Никогда прежде ничего подобного не предпринималось. Так что вам предстоит участвовать в совершенно новаторском межрасовом социальном эксперименте.

Она взяла скри!бер и нажала на кнопку. В воздухе между офицерами и будущими колонистами возникло объемное изображение незнакомой планеты, представленное во всех подробностях.

– Большинство людей ничего не знают о проекте, и, если все пойдет согласно плану, не узнают еще в течение достаточно долгого времени. Но в данный момент, прямо сейчас, на их планете с помощью нескольких дальновидных, посвященных в тайну представителей рода человеческого растет и процветает новая колония транксов.

По мере того, как она говорила, зелено-голубой шар вращался у них перед глазами, то приближаясь, то удаляясь по воле управляющих им кнопок. Десвендапур подумал, что этот мир, окутанный морем тонких белых облаков, воистину прекрасен. Конечно, ему далеко до Ульдома или даже Ивовицы, но все же он выглядел весьма гостеприимным, несмотря на то что большая часть поверхности планеты была покрыта океанами. Интересно, которую из заселенных людьми планет они видят перед собой? Как называется мир, где им предстоит поселиться?

И тут единственный офицер, который до сих пор молчал, поднялся на четырех ноголапках и ответил на невысказанный вопрос Деса.

– Норные жители, собратья-основатели улья, будущие колонисты,– вот цель вашего путешествия. Познакомьтесь с ней. Это планета Земля!

Он обернулся и сделал жест, выражающий грусть, смешанную с улыбкой.

– В конце концов, если людям разрешили создать колонию на Ульдоме, почему бы им, в порядке взаимной вежливости, не позволить нам создать колонию на их родной планете?

Глава девятая

Судя по всему, это была богатая семейная пара. Для любовников они держались чересчур степенно, шли рядышком, но не под ручку. Под проливной тропический дождь вышли, очевидно, исключительно для того, чтобы дома иметь возможность рассказать знакомым, что гуляли под тропическим ливнем. Любой разумный человек сидел бы сейчас под крышей, в славном сухом отеле, и не высовывал носа, пока облака не разойдутся. Постоянные обитатели Сан-Хосе так и делали. Большинство туристов тоже.

Но не эти двое. Впрочем, на них красовались электростатические водоотталкивающие костюмы, так что мокли у них только руки, да и то лишь тогда, когда они вытаскивали их из просторных, удобных карманов. Теплые струи дождя падали на невидимые защитные поля и стекали по ним, а праздношатающиеся богачи и их дорогие костюмы оставались уютными и сухими.

Монтойя следовал за супругами, стараясь держаться на почтительном расстоянии. Они были не единственными, кто шел или бежал по улице, заливаемой тропическим ливнем. По старому центру города, раскинувшемуся на склоне горы, постоянно курсировали курьеры либо разносчики. На улице появлялись и другие туристы, но, в отличие от облюбован ной Монтойей парочки, благоразумно торопились спрятаться в сувенирных лавчонках, ресторанах или холлах отелей, выжидая, пока пройдет гроза.

Ограбления не являлись излюбленным способом обогащения Чило. Он недолюбливал драки. К тому же грабеж казался ему похожим на наркотики: и к тому, и к другому чересчур легко пристраститься. Чило не раз видел это на примере своих знакомых. Мог бы видеть и на примере друзей, вот только друзей у него никогда не было. При наличии выбора Монтойя предпочел бы обчистить парочку номеров в отеле, выудить из чьего-нибудь кармана пухлый бумажник или срезать сумочку. Но выбора не оставалось. Дни шли, а шанс все не подворачивался. И Чило забеспокоился.

Еще одно удачное дельце – всего одно! – и он наберет сумму, которую нужно внести Эренгардту в качестве залога. И внесет задолго до назначенного срока. Это должно произвести впечатление на Эренгардта и его людей – чего, собственно, и добивался Монтойя.

Нельзя сказать, что он шел на грабеж впервые в жизни. В отличие от многих своих более молодых соотечественников, Чило не испытывал от подобных дел никакого возбуждения. Зрелище страха на лицах предполагаемых жертв не вызывало у него приятного притока адреналина. Для него, как и для профессиональных джентльменов с большой дороги всех времен и народов, ограбление было всего лишь работой. Чтобы исполнить свою мечту, ему требовалось еще несколько сотен кредиток. У этих беспечных туристов кредитки есть. И Чило их заполучит.

Он терпеливо преследовал парочку, останавливаясь, когда останавливались они, утыкаясь носом в витрины каждый раз, как им случалось оглянуться. По большей части Чило старался остаться незамеченным, делая вид, что он – просто еще один турист, вышедший прогуляться под дождичком после обеда. Но он не мог себе позволить дорогущий водоотталкивающий костюм, поэтому успел промокнуть и продрогнуть, несмотря на свой старомодный моряцкий плащ-дождевик.

В определенном смысле слова можно было сказать, что Монтойя и вправду турист. Он приехал сюда из Гольфито нарочно, чтобы набрать денег на приобретение должности. Давным-давно он научился, что лучше не работать там, где живешь. Скрываться от властей и без того непросто – а уж если ты тусуешься в одном городе с тем и, кто стремится тебя найти, задача осложняется вдвое. К тому же разжиться кредитками в шумном, оживленном Сан-Хосе куда проще, чем в сонном городишке на побережье.

Монтойя слегка напрягся, готовя мышцы и разум к решающей схватке, и зашагал быстрее. Разрыв между ним и гуляющей парочкой начал сокращаться. Они свернули в один из тихих городских переулков, узенькую улочку с опрятными булыжными тротуарами, Чило нырнул следом.

Он уже полез под плащ, когда туристы внезапно вошли в магазинчик, торгующий деревянной скульптурой, которой всегда славился Сан-Хосе. Пришлось проследовать дальше. Проходя мимо витрины, Чило мрачно покосился на красовавшиеся там статуэтки из падука и кокоболо. Следующая лавка оказалась закрыта. А дальше попалась узенькая подворотня, ведущая сквозь ряд домов в глубину квартала. В подворотне еле-еле хватило бы места на одного человека. Однако Чило юркнул туда. Здесь, по крайней мере, можно было укрыться от дождя.

Он привалился к стене и принялся ждать, время от времени выглядывая наружу. Мокрый переулок оставался пустым. Дождь барабанил по мостовой и мелкими ручейками стекал в ближайшую сточную канаву. Если парочка решит не продолжать прогулку, а вернуться обратно, Монтойе ничего не останется, как последовать за ними, подобно кайману, который подкрадывается к бестолковому тапиру, бродящему туда-сюда вдоль берега.

Вскоре до него донеслась приглушенная расстоянием болтовня. Разговаривали трое: парочка и владелец магазинчика. Потом послышалось шлепанье шагов по мокрой мостовой. Шаги не удалялись, а приближались. Чило сунул руку за пазуху, стиснул рукоятку крошечного пистолета-нейропарализатора.

Точно рассчитав время, он возник из подворотни и преградил им дорогу, стараясь выглядеть выше и страшнее, чем был на самом деле. Судя по их ошарашенным физиономиям, он сумел застигнуть туристов врасплох.

«Ну, теперь быстро! – сказал себе Чило.– Пока они не очухались». И протянул свободную руку ладонью вверх.

– Кредитницу! – хрипло бросил он. Видя, что мужчина заколебался,– а несмотря на солидный возраст, выглядел турист вполне вполне крепким – Чило добавил как можно более угрожающим тоном: – Пошевеливайтесь, не то пристрелю на хрен и все равно заберу!

– Мартин, отдай! – в ужасе попросила жена.– Все равно все застраховано!

«А-а, туристская страховка! – подумал Чило.– Лучший друг вора…»

– Доставай медленно, чтоб я видел, что ты достаешь,– грозно буркнул он.

Прилично одетый мужчина, с ненавистью глядя на Чило, вытащил из-под плаща мягкую пластиковую кредитницу и протянул. Вор осторожно взял ее, не сводя глаз с жертвы. Сунул добычу во внутренний карман рубашки и перевел взгляд на женщину. Улочка была совсем пуста. Вдалеке, по главной улице, проехала пара автомобилей, но сидевшим в них не было дела до драмы, разыгрывающейся в переулке.

– Сумочку! – приказал Чило.– И побрякушки тоже.

Женщина трясущейся рукой протянула косметичку из металлической сетки, потом неохотно сняла кольцо и пару браслетов. Чило, нервно поглядывая в сторону лавки, откуда только что вышли супруги, властно указал на левую руку.

– Давай, давай! Остальное тоже!

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась женщина, прикрывая кольцо другой рукой.– Это мое обручальное кольцо. Я ведь отдала вам все остальное!

По ее щекам побежали капли. Именно слезы, а не дождь – от дождя ее лицо надежно защищали широкие поля элегантной водоотталкивающей шляпки.

Чило заколебался. Они уже и так довольно долго торчат тут на улице. Кредитница, сумочка, побрякушки – чего еще надо? Бабе, похоже, и впрямь жаль колечка. Кому знать, как не ему – он немало повидал фальшивых слез на глазах тех, кто пытался отстоять ценные, но не дорогие сердцу вещи. И Чило все с тем же угрожающим видом, с каким выступил из подворотни, шагнул назад, собираясь уйти.

– Ладно, так уж и быть. Понимаете, я бы и этого не взял, но тут такое дело… единственный шанс за всю жизнь… короче, очень надо… мне и всего-то нескольких кредиток не хватало…

И тут муж кинулся на него.

Это была дурацкая выходка, совершенно бестолковая – вполне в стиле немолодого мужика, который когда-то где-то чему-то учился, насмотрелся вдобавок приключенческих фильмов по трехмерке и решил, что выученные приемчики помогут ему справиться с опытным, жилистым профессионалом. Мужик был намного крупнее Чило, что добавило ему храбрости, и намного сильнее, что вселило в него непомерную самоуверенность. По правде говоря, он превосходил противника во всем, кроме одного: отчаяния.

Мужчина с размаху, как его учили на занятиях каратэ, рубанул широченной ладонью по трясущейся руке Чило – и тот невольно нажал на курок. Компактное оружие молча плюнуло синим огнем. Выброшенный заряд мгновенно прервал поток электрических импульсов, бегущих по миллионам нейронов тела пожилого человека. И тот с ошеломленным видом рухнул на тротуар, валясь набок, так что сперва его плечи, а потом голова стукнулись о мостовую. Голова подпрыгнула от удара. Сам Чило был потрясен не меньше женщины, которая тут же бросилась на тело своего ослиноголового муженька. Широко раскрытые глаза убитого заливал дождь.

При выстреле пистолет смотрел в грудь туриста, поэтому сердце оказалось моментально парализовано. Такое поражение вовсе не обязательно стало бы смертельным – просто, похоже, у мужика сердце само по себе было не особенно здоровое. Проблема заключалась не в том, что оно остановилось, а в том, что не собиралось забиться снова. Чило уже случалось видеть смерть, хотя убивать самому еще никогда не доводилось. И теперь он безошибочно опознал застывшее запрокинутое лицо с полуоткрытым ртом, в который стекали струи дождя.

Женщина, уже ничего не боясь, заорала во все горло о помощи. Чило поднял пистолет, потом опустил. Он ведь не хотел стрелять в несчастного самодовольного ублюдка. Убивать его уж точно не хотел. Но вряд ли суд сочтет это смягчающим обстоятельством. Чило поплотнее стиснул кредитницу под плащом и бросился бежать, на ходу запихивая оружие в карман. Серый ливень, хлещущий с небес, быстро поглотил вопли женщины. Сейчас Чило, как никогда, радовался дождю. Есть надежда, что лавочник не сразу услышит крики.

Монтойя, задыхаясь, вскочил в первый попавшийся автобус. В нем ехали озабоченные небогатые местные жители, не обращающими внимания ни на что вокруг. Чило спрятал лицо в поднятый воротник, стараясь выглядеть как можно более незаметным. И что, спрашивается, ему теперь делать? Самозащита не прокатит – он рецидивист. В лучшем случае приговорят к частичному промыванию мозгов. А насколько частичному – будет зависеть от милосердия судьи. Конечно, детектор лжи смог бы подтвердить: у подсудимого не было намерения убивать, но при его нынешнем состоянии души на экране прибора, скорее всего, появится сплошное серое пятно и ничего больше.

Неважно. Попадаться Монтойя все равно не собирался.

Он не стал возвращаться в дешевый гостиничный номер, где поселился по приезде в Сан-Хосе. Вместо этого пересел на автобус, идущий в противоположном направлении. К тому времени, как Чило добрался до аэропорта, дождь уже ослабел, и небо вместо скорбных рыданий проливало всего лишь сентиментальные слезы.

Ближайший порт, где он мог взять шаттл и отправиться на орбиту, чтобы улететь за пределы Солнечной системы, находился в Чиапасе. Но даже если бы ему удалось добраться туда, не попавшись по дороге в лапы жандармерии, вряд ли всех кредиток, накопленных за последний месяц, хватило бы, чтобы купить билет на другую планету. Впрочем, неважно. Первое, что сделают местные власти,– это сообщат об убийстве и разошлют повсюду фоторобот преступника, составленный по описанию жены убитого. И едва Чило сойдет с шаттла на какой-нибудь из колоний Центавра, его встретит торжественная делегация. Да и не хочется вообще улетать с Земли! Во всяком случае, не теперь, когда у него здесь важные дела.

Нет, сейчас главное – удрать как можно дальше, как можно быстрее, но не так далеко, чтобы не суметь вернуться к сроку. Отправиться снова в Гольфито – нереально, во всяком случае, не сразу. Эренгардт не обрадуется визиту человека, которого разыскивают за убийство. Босс и так известен своими антиобщественными делишками, и за его домом и конторами непременно будет установлена слежка.

Расплатившись кредиткой со своего личного счета, Чило заперся в душевой аэропорта и принялся разбираться с кредитной карточкой усопшего. Всего за несколько минут с помощью картометра, стоявшего в помещении, ему удалось снять со счета все деньги и перевести их на свой. Отследить перевод через общедоступный картометр будет невозможно. Это снабдит его средствами для исчезновения.

Увидев, на сколько потяжелел его счет, Чило проникся мрачной благодарностью к покойнику: теперь даже после покупки билета на воздушное судно оставшихся средств хватит, чтобы рассчитаться с Эренгардтом. Ничего страшного, просто придется отложить выплату залога. Никаких поводов для паники. Времени еще полно!

Женщина наверняка запомнила, во что он был одет… Чило нехотя содрал с себя плащ, скомкал и сунул в мусоропровод. Есть все шансы на то, что плащ утрамбуется там и будет сожжен вместе с прочим мусором. Оставшись в простом, но чистом и неизношенном костюме, Чило постарался принять вид мелкого бизнесмена. Он подошел к одной из автоматических билетных касс и зарегистрировал запрос.

– Куда вам будет угодно направиться, сэр? – спросил оживленный женский голос, которым конструктор наделил машину. Монтойя вертел головой во все стороны, пытаясь незаметно уклониться от зрачка видеокамеры. Время от времени он проводил рукой по лицу, словно бы стирая дождевые капли, и старался как можно тише говорить. Он поспешно сунул свою кредитную карточку в щель автомата.

– Неважно куда. Мне нужен билет на ближайший рейс как можно дальше, но чтобы на моем счету осталось еще двадцать тысяч. Нет, лучше двадцать две.

Если он ошибся в расчетах, всегда можно отменить заказ и сделать новый.

– Нельзя ли уточнить, сэр? Полет в неизвестность – это, конечно, очень веселое приключение, но мне будет проще, если вы укажете хотя бы направление.

– На юг! -буркнул Чило не раздумывая. Причина выбора была проста. К западу и к востоку лежал океан. А на севере чересчур холодно.

Автомат тихо загудел. Через несколько секунд из окошечка выползла пластиковая полоска. Монтойя готов был в любую минуту обратиться в бегство, если вдруг врубится встроенный сигнал тревоги. Но ничего не случилось. Пару секунд спустя его кредитная карточка выскочила из щели вместе с билетом. Взяв полоску, Чило прилепил ее к своей карточке.

– Спасибо, что воспользовались нашими услугами, сеньор,– сказала касса.

Монтойя уже повернулся, чтобы уйти, но остановился и спросил, не глядя в сторону устройства визуального контроля:

– Куда я лечу?

– В Лиму, сеньор. Суборбитальным, выход номер двадцать два. Приятного путешествия!

Чило, не потрудившись сказать «спасибо», решительным шагом направился в сторону нужного выхода. Взглянув на табло, он увидел, что стоит поспешить, чтобы успеть на воздушное судно. Он нахмурился, но и порадовался тоже. Меньше всего ему хотелось сейчас торчать в аэропорту!

По пути к выходу его никто не окликнул. Турникет не попытался зажевать его карточку, а аккуратно проглотил и выдал на противоположной стороне. Мужчина и женщина, сидевшие в соседних креслах, тоже не обратили внимания на попутчика и продолжали беспечно болтать.

И все же Чило не позволял себе вздохнуть с облегчением до тех пор, пока воздушное судно не очутилось в воздухе и не набрало высоту. Вскоре оно прорвало пелену облаков и перешло звуковой барьер.

Надо попытаться расслабиться. Теперь ему в течение двух часов, до самой высадки, ничего не грозит. Так чего зря трепать себе нервы? Если жандармы проследили за ним и знают, что он сел в воздушное судно, в аэропорту его уже ждут. И бежать будет некуда. Его сразу посадят на обратный рейс и отправят в Сан-Хосе.

Чило откинулся на спинку кресла. В памяти всплыло лицо бросившегося на него ограбленного мужа, вновь почувствовалась острая боль в руке, по которой рубанула тяжелая ладонь. А вот как он спустил курок – этого он не помнил. А потом человек упал, и жизнь его развалилась, как глинобитная стена под напором тропического ливня. Его жена рухнула на колени рядом, онемев от шока, еще не веря в свое горе… Чило слегка содрогнулся. Бить людей ему случалось, а вот убивать пока не приходилось. Но убийцей он себя не чувствовал. Это пистолет убил, а не он. Можно сказать, тот мужик сам застрелился, потому что повел себя, как последний дурак. Чего ему стоило постоять смирно еще пару минут? Почему он не доиграл до конца свою роль жертвы? И что ему теперь толку с той страховки?

Лима… В Лиме Чило прежде бывать не доводилось. Он вообще не бывал нигде южнее Бальбоа. Когда ему удавалось прикопить маленько кредиток, он обычно выбирался ненадолго в Канкун или Кингстон и гулял там, пока деньги не кончались. Он попытался припомнить то немногое, что знал из мировой географии. Лима – это где-то в Андах, но где именно? Случаем, не в горах ли? Он ведь одет с расчетом на субтропики, а не на высокогорье…

Ничего, приземлимся – узнаем. Если только касса выполнила его инструкции и перевод денег со счета убитого никем не зафиксирован, у него должно остаться еще кое-что сверх суммы, необходимой для выплаты залога за должность, этого хватит и на одежду, и на жилье. И на переезды тоже. В Лиме надолго задерживаться нельзя – как и в любом крупном городе, где жандармерия вооружена современными компьютерными технологиями.

Постепенно место, случайно избранное Чило для поспешного бегства, начинало нравиться ему все больше. В горах хорошо скрываться. Мест тамошних он не знает, но это легко исправить. Как только приземлится, купит парочку путеводителей и скопирует их на свою карту, где их можно будет с удобствами читать.

Так или иначе, а скрыться он сумеет. Ему уже случалось прятаться от жандармерии, хотя и не при таких чрезвычайных обстоятельствах. Сделать себе фальшивое удостоверение личности, изменить внешность – и все в порядке. В конце концов, ему уже тридцать пять, и из них двадцать лет он живет за счет собственной хитрости и противозаконных махинаций. А позволить подвергнуть себя промыванию мозгов, пусть даже частичному, он не намерен! Черта с два! Тем более теперь, когда до исполнения заветной мечты остался буквально один шаг.

«Только бы благополучно сойти с воздушного судна и выбраться в город! – напряженно думал Чило.– Всего один миг свободы – а там уж я смогу тихо лечь на дно».

Когда воздушное судно приземлилось и вырулило к месту высадки, его уже трясло. Это было так заметно, что одна из служащих аэропорта поинтересовалась, как он себя чувствует. Чило удалось взять себя в руки и ровным, спокойным тоном ответить, что нормально, просто немного простыл, и даже поблагодарить за заботу. Спустившись по трапу, он решительно направился вперед, глядя прямо перед собой. Толпа пассажиров вокруг постепенно редела: бизнесмены уходили на пересадку или за своим багажом, радостно обнимались встретившиеся родственники,– а Монтойя все шагал и шагал, не зная куда. Когда он миновал половину аэропорта и понял, что никто не собирается его задерживать, он наконец решился ускорить шаг.

Общественного транспорта, готового отвезти прибывших пассажиров в город, вокруг было предостаточно. Чило отказался и от дешевых автобусов, и от дорогих такси с водителями, выбрав такси с автопилотом. Автотакси ответит на все его вопросы не хуже человека, а само задавать вопросов не станет.

Очутившись в центре города, Чило почувствовал себя куда более уверенно. Новый костюм, плотный обед, покупка путеводителя и порция эпилятора, избавившая беглеца от элегантной, но чересчур приметной бороды, сильно улучшили его внешний вид и самочувствие.

Все, что ему требовалось сделать,– это просто ненадолго исчезнуть. Искать прямо сейчас хирурга, который смог бы сделать ему пластическую операцию, казалось слишком рискованно. Вот когда шумиха из-за убийства поуляжется и фоторобот Чило уже не будет висеть на самом видном месте под надписью «Их разыскивает жандармерия» – тогда и можно будет вернуться в Гольфито, чтобы завершить дела с Эренгардтом.

Монтойя узнал, что Лима расположена не в самих Андах и в это время года здесь часто бывают густые туманы. Это его чрезвычайно порадовало. Чем хуже его будет видно, тем лучше. Однако тут, как и в любом другом крупном столичном городе, имелась неприметная на первый взгляд, но весьма развитая сыскная сеть, а также немалое число точек активного поиска. На счету Чило оставалось достаточно кредиток, чтобы убраться из города, подальше от жандармских поисковиков, не трогая при том заветных двадцати тысяч, которые следовало оставить для Эренгардта. Единственный вопрос – куда деваться. Требовалось найти такое место, где жандармерии считай что нет, где можно ходить, не пряча лицо от развешанных на столбах видеокамер.

Путеводитель подсказал ему несколько возможных мест. К северу от города простиралась почти незаселенная область пологих холмов и плоских равнин. Но там имелось до черта археологических достопримечательностей, куда временами подваливали толпы туристов. Это Чило не устраивало. Горы могли бы послужить вполне приличным убежищем, но во всех долинах, пригодных для жизни, находились аккуратные овощеводческие фермочки и ранчо, гудящие от топота копыт альпак, лам и крупного рогатого скота, генетически измененного таким образом, чтобы жить и размножаться на высокогорье. А вершины гор выглядели достаточно негостеприимными, поэтому мало кто стремился там поселиться. Одного холода и разреженного воздуха было достаточно, чтобы отпугнуть Чило от тамошних мест.

Полоска прибрежных пустынь, расположенная на юге, казалась более многообещающей. Вдоль побережья тянулись пляжи с курортами и опреснительными установками, а даль-ше люди жили лишь в окрестностях многочисленных шахт, разбросанных по засушливой равнине. Там имелось вдоволь мест, где мог затеряться человек, нежелающий быть найденным,– но все же недостаточно для того, чтобы исчезнуть вовсе. А Чило хотелось именно исчезнуть.

Оставался огромный Амазонский заповедник. Самый обширный кусок первозданного тропического леса на планете. Последних его туземных обитателей переселили в другое место более сотни лет тому назад. С тех пор там беспрепятственно плодилисьдикие растения и животные, чей покой нарушали лишь расписанные на много месяцев вперед визиты туристов и ученых. Густые кроны тропического леса спрячут его от глаз недругов, а на фоне кишащих вокруг живых существ инфракрасные сканеры жандармов не смогут его обнаружить.

Согласно информации, которую Чило вычитал на карте, наиболее дикая и уединенная часть заповедника лежала у восточных подножий Анд. В тех местах, где тропический лес переходил во влажные высокогорные леса, не пришлось даже выселять местных аборигенов, потому что там никто никогда нежил. Эта областьбыла покрыта пышнейшей растительностью, но являлась на редкость негостеприимной. Там бродили на воле самые редкие животные, выжившие в дикой природе. И однако даже там, в первозданной глуши, имелись небольшие туристские базы, рассчитанные на наиболее отважных искателей приключений, которые желали повидать настоящий девственный лес.

Чило сам провел некоторое время в тропическом лесу, вместо экзотических фруктовых деревьев обирая туристов, и потому представлял себе, с чем ему придется столкнуться. Ему сразу вспомнились те мерзкие месяцы, которые он провел в Амштаде, вечно пьяным и больным. В сельве будет не очень-то уютно: жара, высокая влажность, да еще отвратительные насекомые,– но именно благодаря повышенной поганости тропического леса служители закона не станут его там разыскивать. А если вдруг случайно задержат и подвергнут допросу, всегда можно сделать вид, что он – простой турист. Ну а начни кто-нибудь копать глубже, Чило успеет исчезнуть в бескрайних джунглях, пока власти станут наводить справки.

В Лиме он полностью снарядиться не смог, но в Куско нашлось множество магазинов, где беглец сумел удовлетворить все свои скромные потребности. Прежде всего купил легкий и прочный рюкзак, который быстро наполнился пищевыми концентратами, витаминами, надежным очистительным фильтром для воды. Далее последовали палатка и спальник с защитой от насекомых, печка на химических топливных элементах и электронные топографические карты. Продавец заверил Чило, что его новый костюм обеспечит защиту от всего, начиная с бродячих муравьев и кончая тропическим ливнем.

Снарядившись, Монтойя взял билет на рейс до Синтуйи, единственного поселка, лежавшего в юго-западной части заповедника. Поселок существовал только затем, чтобы обеспечивать нужды туристов и исследователей. Поскольку Чило вряд ли мог сойти за исследователя, пришлось прикинуться туристом. Однако он старался как можно меньше общаться с прочими путешественниками. Но и все время молчать было опасно, поэтому он предпринимал отчаянные усилия, чтобы быть любезным. Короче, всячески пытался не бросаться в глаза и ничем не выделяться.

Перелет через Анды из Куско сам по себе был незабываем. Внизу разворачивалась панорама древних террас инков – эти земли ныне возделывались машинами,– тянулись ранчо, окруженные каналами, и крохотные горные деревушки индейцев-кечуа, живших в основном за счет традиционных ремесел и туристов. Потом пики сменились тропическим лесом, окутанным туманной дымкой. Подъемник медленно спускался вдоль восточных склонов, временами разгоняя туман и облака, чтобы дать возможность пассажирам полюбоваться густыми джунглями внизу. Один раз на прогалине показалась семья очковых медведей. Немедленно зашелестели камеры – туристы спешили запечатлеть это зрелище, чтобы потом показывать родным и близким в Лондоне и Каире, Дели и Сурабае.

Монтойя ничего не снимал, хотя добросовестно ахал и охал, как и все другие. Турист, не глазеющий на диковинки и достопримечательности, наверняка запомнится своим спутникам, а этого Чило всеми силами стремился избежать. Отсутствие видеокамеры – другое дело, тут объяснений не требуется. В конце концов, не каждому хочется проводить отпуск, глядя на окружающее через видоискатель.

Синтуйя оказалась еще меньше, чем ожидал Чило. Там было несколько ресторанов, где подавали блюда из экзотических даров сельвы: от бананового мусса до рагу из кайманов. Памятуя о том, что это, возможно, последняя трапеза за долгое время, которую ему не придется готовить самому, Чило решил кутнуть и заказал рагу из агути с юкой, разнообразными овощами и чищеными бразильскими орешками. Парочка турбаз, россыпь лавчонок с сувенирами и поделками местных мастеров, обычные пункты первой помощи да расположенный несколько поодаль научно-исследовательский комплекс – вот и был весь поселок. Несмотря на то, что Чило манили к себе турбазы, снабженные кондиционерами, он решительно проигнорировал зов цивилизации. Хватит с него обеда! Других воспоминаний о своем пребывании он в Синтуйе не оставит.

Весь день Чило проболтался в городке, развлекаясь по мере сил, а дождавшись темноты, спер лодку. Это была маленькая, бесшумная туристская лодочка, рассчитанная на четырех пассажиров. У пристани болталось с полдюжины таких. Чило отвязал все, вывел оставшиеся на середину реки и пустил по течению. Если взять одну лодку, сразу заподозрят, что ее украли. А если пропадут все шесть, это спишут на несчастный случай, хулиганство или юношескую выходку, зашедшую чересчур далеко. Остальные пять исчезнувших лодок рано или поздно найдут, а про ненайденную подумают, что она или утонула, или ее занесло в какой-нибудь затон.

Беззвучный мотор стремительно понес Монтойю вверх по течению. Встроенные сенсоры лодки автоматически обходили все препятствия. Конечно, аэрокар передвигается быстрее и предоставляет больше свободы, но в джунглях он почти так же бесполезен, как древняя наземная машина – разве что вы захотите все время лететь над кронами. Аккумулятора лодки, наверное, хватит минимум на пару недель. Если двигаться по главному руслу реки, держась вплотную к берегам, заросшим пышной растительностью, можно будет забраться в самую глубину заповедника, не рискуя попасться кому-нибудь на глаза. А когда он свернет в один из притоков, там его и вовсе никто искать не станет. Отвязавшиеся лодки вверх по течению не плавают.