Текст книги "Филогенез"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 41 страниц)

Убедившись, что, по крайней мере, прямо сейчас его не пристрелят, он перестал следить за браконьерами и начал наблюдать за странными действиями транкса. Понять ход мыслей инопланетянина Чило не мог, поскольку не мог с ним заговорить. Приходилось довольствоваться догадками. Что транкс думает обо всем этом? А вдруг ему вообще все равно? Самому-то Чило была решительно безразлична судьба транкса, однако в данный момент его собственная шкура целиком и полностью зависела от шкуры… то бишь, панциря членистоногого. Его, Чило, жизнь находилась в руках жука – да, во всех четырех.

Если инопланетянин забудется, отклонится от сценария и заговорит, браконьеры сразу поймут, что переводчик им ни к чему. И тогда Чило станет лишним. А в горах к востоку отсюда достаточно пропастей, куда можно сбросить тело. И он навеки исчезнет среди ущелий, облаков и джунглей. Поэтому он мысленно умолял транкса помалкивать. Даже если их продадут, они, по крайней мере, останутся живы. Это куда более многообещающая перспектива, чем скорая расправа. Кто знает, может, ему даже удастся уговорить покупателей подбросить его прямиком в Гольфито!

Чило пытался не терять присутствия духа. Если только ни браконьеры, ни жук не потеряют головы, все еще может обернуться к лучшему. Ему ведь нужно было на время куда-то скрыться, не так ли? Именно этим он и занимался в девственном тропическом лесу. А где лучше всего залечь на дно – разумеется, после того, как он закончит свои дела с Эренгардтом,– как не в частном зоопарке или коллекции какого-нибудь сказочно богатого воротилы, совершенно незаконно приобретшего редчайший и очень дорогой экземпляр? Чило уже не в первый раз в своей отчаянной, безумной жизни старался мысленно обернуть события в свою пользу. Вон даже жук ему помогает: молчит и делает вид, будто занят изучением предметов в доме.

Чило переоценивал хитроумие Десвендапура. Транкс не делал вид, а действительно изучал все вокруг. Браконьеры не обращали на него внимания, и он пользовался случаем, чтобы разглядеть во всех подробностях каждую вещь, изготовленную людьми. Особое внимание уделяя тому, как люди пользуются своими разнообразными приборами. Один раз человек по имени Апес, сидя на корточках у плиты, поднял глаза и обнаружил, что транкс заглядывает ему через плечо. Человек неуклюже замахал руками, заставляя инопланетянина отойти подальше. Поэт, по-прежнему поддерживавший иллюзию полного незнания человеческой речи, послушался жестов и отступил.

Тем временем Чило, хотя и продолжал нервничать и тревожиться, не зная, что выкинут браконьеры в следующую минуту, на время смирился с пленом. Он послушно позволил Апесу накормить себя и с не меньшим интересом, чем браконьеры, наблюдал, как Десвендапур перебирал предложенные ему размороженные овощи и фрукты. Когда драгоценный пленник был накормлен, браконьеры сели обедать сами. Их застольная беседа сводилась к сальным шуточкам, беспричинным перебранкам и равнодушному обсуждению того, сколько денег они выручат, продав в рабство единственного представителя новой разумной расы. Еду они щедро сдабривали солью, перцем и кетчупом, но разговор их не сдабривали ни этика, ни мораль.

Наевшись досыта, Десвендапур отошел от экзотического, однако питательного стола, щедро предложенного ему похитителями, проследовал в дальний угол и небрежно взял правой иструкой и стопорукой одну из винтовок. Апес не сразу заметил, что инопланетянин целится в него.

– Эй! Эй, Маруко!

Нижняя челюсть человека опустилась, и рот остался открытым без всякой видимой цели.

– Черт!

Апес бегал глазами от одного пленника кдругому. Второй браконьер тихонько отодвинулся подальше от стола.

– Эй, Чило! Скажи своему жуку, чтобы положил оружие. Оно заряжено и снято с предохранителя! Скажи ему – он может пораниться. Чего это он, а? Мы ведь его друзья, помогаем ему изучать нашу планету… Давай, напомни ему!

– Я ничего не могу ему сказать,– ядовито напомнил Чило.– Руки-то – вот они!

На сей раз Маруко не колебался. Медленно поднялся со стула и, не сводя глаз c непредсказуемого транкса, попятился туда, где лежал второй пленник. Вынул нож и снова разрезал путы на руках Чило.

Чило, вздохнув с облегчением, принялся растирать затекшие запястья.

– А ноги?

– А ноги-то зачем? – окрысился браконьер.– Ты и ногами тоже разговариваешь?

– Освободи ему ноги,– велел Десвендапур, качнув ружьем.

Рассчитанное на более толстые и неуклюжие человеческие пальцы, оружие, однако, оказалось совсем не тяжелым. Управиться с ним будет проще простого…

– Ладно, ладно, ты только поосторожнее…– Маруко запнулся и во все глаза уставился на инопланетянина. Нож завис в воздухе.– Ах ты, чертов сукин сын!

– Ты умеешь говорить!

И оба браконьера, разинув рты, воззрились на транкса, внезапно обретшего дар речи.

– Не очень хорошо,– признался Десвендапур,– но благодаря практике мой язык в последнее время сильно улучшился. Ноги!

Дуло ружья снова качнулось.

Браконьер медленно опустился на колени и разрезал туго натянутый пластик. Чило с наслаждением потянулся.

Транксу не требовалось переводить взгляд, чтобы увидеть то, что происходит сбоку от него. Фасетчатые глаза охватывали куда большее поле зрения, чем человеческие. А потому, когда более высокий человек осторожно поднялся и сделал шаг в сторону второго ружья, Десвендапур многозначительно перевел дуло на него.

– Я не знаком с результатами выстрелов из данного оружия,– заметил он,– но, мне кажется, понимаю, как оно действует. Я полагаю также, тебе следует отойти вон туда и встать рядом с твоим товарищем.

– Он нам очки втирает! – Маруко начал пятиться прочь от Чило, вставшего со стула, на который вор ненадолго присел, и топтавшегося на месте в ожидании, пока восстановится кровообращение в ногах.– Не может он знать, как стрелять!

– Да? – Апес, предусмотрительно держа руки на виду, медленно обошел стол и встал рядом с напарником.– Тогда поди сам возьми вторую пушку!

Маруко обернулся к жуку с ружьем и заискивающе развел руками, не подозревая, что значение этого жеста транксу непонятно.

– Ладно, значит, ты умеешь говорить. Можешь положить ружье. Мы не причиним тебе вреда. То, что мы его связали,– дружелюбно улыбаясь, он кивнул на Монтойю,– просто такой особый приветственный ритуал, обычай, понимаешь?

– Отнюдь,– ответил Десвендапур на своем пришепетывающем, однако же все более отчетливом земшарском.– Вы забываете – хоть я и не говорил, зато внимательно слушал. И понимал все, что было сказано с тех пор, как вы появились перед нами там, влесу. Я знаю, вы намеревались убить нас до тех пор, пока Чило не убедил вас вместо этого нас продать.

Теперь транксу не понадобилось быть знакомым со всем разнообразием человеческой мимики, чтобы понять выражение, появившееся на лицах браконьеров.

Монтойя, все еще растирающий запястья и потряхивающий ногами, чтобы разогреть застывшие от неподвижности мышцы, подошел к своему спутнику-инопланетянину. Он уже смирился с тем, что его продадут заодно с транксом, и теперь пребывал в положении, в котором не рассчитывал очутиться еще оченьдолго.

– Ну, жук, ты меня снова удивил!

Изящно очерченная голова с золотыми глазами повернулась в его сторону.

– Меня зовут Десвендапур.

– А, ну да.

Он протянул обе руки.

– Теперь давай ружье сюда. Не то чтобы я не верил, что ты умеешь им пользоваться, но, думаю, я стреляю лучше.

Когда поэт любезно передал ему оружие, Чило поинтересовался:

– А кстати, ты действительно умеешь им пользоваться? Ты не врал?

– О, я наверняка смог бы привести его в действие. Спусковой механизм достаточно прост, и, хотя данное оружие рассчитано на человеческие руки, мне оно тоже подходит. Но, конечно, я бы ни за что так не поступил.

– То есть? – Маруко напрягся, не веря своим ушам.

– Разумеется, в прошлом нам тоже приходилось бороться за жизнь, и наши далекие предки непрестанно сражались между собой, однако мы давно стали очень миролюбивой расой.

Его усики выписывали сложные узоры.

– Я мог бы застрелить вас только в том случае, если бы моей жизни угрожала опасность.

– Так ведь угрожала же! – напомнил ему Чило.

Транкс покачал головой, еще больше удивив браконьеров тем, как непринужденно он воспроизводит человеческий жест.

– Опасность угрожала не моей жизни, а только моей свободе передвижения. Несмотря на то что я предпочел бы возвращение в колонию, я вполне мог допустить, чтобы меня отвезли в какой-нибудь другой район вашей планеты. Где я с радостью посвятил бы себя изучению абсолютно новой среды и обстановки.

Маруко растерянно заморгал.

– Так чего ты тогда вообще схватился за ружье?

– Я ведь объяснил: потому, что по многим причинам предпочитаю вернуться в колонию. И к тому же опасность грозила не только моей жизни и свободе передвижения.

И оба усика указали на Чило.

Когда до вора дошел смысл сказанного транксом, его охватила буря противоречивых чувств. Транкс не возражал против того, чтобы его продали. И за оружие схватился не столько ради себя, сколько ради него, Чило. Столкнувшись с такой редкостью, как живое, подлинное чувство, Монтойя не знал, как реагировать и что сказать.

А, ну его к черту!

– Ладно, Десвел… Десвенкрапур. Пошли отсюдова.

Он ткнул ружьем в сторону Маруко.

– Мне понадобится ваша машина. Я же говорил, у меня деловая встреча, не явиться на которую невозможно! Я думаю, что до Панамского перешейка ваша железка дотянет.

Разъяренный браконьер тряхнул головой, однако предусмотрительно не опустил поднятых рук.

– Мы ведь тогда отсюда не выберемся!

– Фигня! – фыркнул Чило, вполне довольный оборотом дела.– Скоро сюда слетятся ваши покупатели со своим транспортом. Конечно,– он широко ухмыльнулся,– они не будут особо счастливы, когда обнаружат, что предложенная добыча решила их не дожидаться.

– Там все в открытом доступе,– сказал Апес– Можешь брать. Мне только надо снять защиту с навигационной системы.

– Ага, черта с два! Тебе надо всего-навсего запустить центральный комп. Ты думаешь, я дам тебе возможность запрограммировать машину на самоуничтожение? Я, слава богу, не такой слабоумный, как вы двое.

Маруко гневно стиснул губы, но промолчал.

– Пошли,– Чило махнул ружьем.– Деспиндо… Дес, иди за мной. Мы подберемся к твоей колонии как можно ближе, и там я тебя высажу.

– К колонии? – черные глазки Маруко сощурились.– К какой колонии?

Чило не обратил на него внимания. Он ждал ответа транкса.

– В моем народе я виновен в самом вопиющем антиобщественном поведении. Меня посадят под арест до тех пор, пока не появится возможность выслать с планеты туда, где меня подвергнут заслуженному наказанию. Поэтому если ты, Чило Монтойя, не возражаешь, я скорее предпочел бы продолжать путешествовать вместе стобой. По крайней мере, еще некоторое время.

– Извини, лупоглазый, не выйдет. Прогулка по джунглям окончена. Теперь мне нужно лететь далеко, иначе я опоздаю на вечеринку. А потом, разве тебе не нужно представлять твои поэмы, сочинения, или как их там, перед твоими собратьями-жуками?

Сине-зеленая голова плавно качнулась из стороны в сторону.

– Боюсь, их пока нельзя счесть достаточно смягчающими обстоятельствами. Я предпочел бы еще некоторое время побродить по лесу, поискать нового вдохновения. Конечно, в один прекрасный день я явлю свои стихи всем ульям. Но не сейчас. Еще рано.

Глаза его светились в лучах искусственного света приглушенным хрустальным блеском.

– Мне еще так много нужно сделать!

– Ну, как знаешь.

Чило равнодушно шевельнул ружьем. Главное – благополучно добраться до леса, а уж там у него будет предостаточно времени решить, что делать с жуком. Двое браконьеров зашагали по проходу впереди него. Маруко оглянулся через плечо.

– Так чего вы там говорили о колонии? Неужто тут, на Земле, есть целая колония таких существ? У нас в заповеднике? Никогда не слыхал ни о чем подобном.

– Заткнись и шагай себе. Я знаю, машина под паролем, но вы должны мне ее запустить.

– Значит, правда! В заповеднике есть опорный пункт инопланетян, а публике ничего не известно!

В голосе браконьера звучало растущее возбуждение.

– И даже не просто опорный пункт: вы сказали «колония»!

Он взглянул на своего напарника.

– Послушай, это же, наверно, величайшая тайна на всей планете! Любая из пятидесяти больших издательских корпораций выложит за такую информацию деньжищи, которых нам с тобой до конца жизни хватит! Новостишка стоит куда дороже одного-единственного живого жука!

Он снова обернулся на Чило. Тот шагал с каменным лицом.

– Что скажешь, мужик?У нас тут есть оборудование, которое позволяет передавать сообщения на весь мир, и притом маскировать источник сигнала. Загоним информацию тем, кто дороже даст, а денежки поделим на троих. Никого не продадут; все останутся довольны. Кредиток хватит на всех!

Чило не ответил. Маруко оживился еще больше:

– Черт побери, да чтобы загнать информацию, ты нам вовсе не нужен! Но заповедник большой, а эта колония, база, или что у них там, наверняка хорошо запрятана. Мы с Апесом то и дело бываем в тех краях и ни разу не заподозрили ничего подобного. А ты знаешь, где она! Корпорация, которая купит сведения, наверняка не захочет долго разыскивать нужное место. Они захотят продать информацию горяченькой, пока какой-нибудь конкурент чего не разнюхал. Ты-то ведь знаешь, где база, точно? – уточнил он заговорщицким шепотом.

– В принципе, да,– соврал Чило.– Я знаю достаточно, чтобы любой, кто в этом заинтересован, смог найти ее быстрее, чем за неделю.

– Ну, так чего ж ты ждешь, мужик! Не упускай своего шанса. Мы будем партнерами. Разбогатеем все трое!

– Сперва вы собирались меня убить,– напомнил Чило ледяным тоном.– Потом собирались продать в качестве говорящей придачи к жуку…

– Эй, мужик, ты что, в натуре обиделся? – удивился браконьер.– Мы ж против тебя ничего не имеем. Дело есть дело. Или ты сам не деловой человек? Тогда было одно дело, теперь другое. Тебе понадобятся наши деловые контакты; нам понадобится твоя информация.

Чило призадумался. Предложение Маруко казалось и впрямь весьма соблазнительным.

– А как насчет ж-ж… насчет Деса? Может, для своего народа он изгой, но он ни за что не согласится выдать свою колонию раньше времени.

– Жука – в жопу! – решительно отрезал Маруко.– Если будет возникать, выпусти ему вонючие кишки, и дело с концом. Он нам все равно больше не нужен. Тебе-то что? Это всего-навсего здоровенный, мерзкий инопланетный таракан!

– Он разумен. Возможно, даже более разумен, чем вы двое вместе взятые. И даже… И даже, возможно, более разумен, чем я сам. Он этот… поэт он.

Маруко расхохотался во все горло. Они как раз вошли в ангар. Грузовоз стоял на том месте, где его оставили, блестящий и неподвижный. Его двигатели были полностью заряжены и ждали лишь ввода пароля и команды на активацию. Чило знал, что на такой машине вполне можно долететь до Гольфито. Или по крайней мере до Гатуна. Там у него имеются знакомые и можно будет спокойно дозаправиться.

Его палец, лежавший на спусковом крючке, едва заметно напрягся.

– Это не смешно. Я тоже, бывало, смеялся, но теперь мне не смешно. И что мне делать? Довериться вам?

– Да, а почему бы и нет? Ведь он может доверять нам, верно, Апес?

– Угу. С чего бы нам дергаться? Ты нам нужен, чтобы показать место тому, кто купит сведения,– сказал второй браконьер. Говоря это, он незаметно отступал влево, к стене, увешанной инструментом.

– Даже не думай!

Дуло ружья дернулось вбок, в спину высокого браконьера. Но как только Чило отвел ружье от Маруко, тот развернулся – и компактным, напряженным, как струна, комком ярости и мышц метнулся на Чило.

Глава двадцать первая

Пытаясь перевести ружье на своего противника, Чило нечаянно нажал на спуск. По ангару прокатилась короткая, узко направленная, очень мощная акустическая волна. Апес растерянно уставился на крохотное, но смертельное отверстие, оставленное акустическим ударом, пронизавшим его насквозь. Он зажал дыру ладонями, но оттуда уже хлестнула кровь, заструившаяся между пальцев. Губы браконьера сложились изумленным безмолвным «О!», он сделал шаг в сторону дерущихся, рухнул на колени и мягко свалился ничком на пол гаража, точно коричневая льдина, падающая с вершины ледника.

Маруко удалось схватиться за ствол ружья прежде, чем Чило успел развернуть его и сделать второй выстрел. Некоторое время они молча и яростно боролись, пытаясь вырвать друг у друга оружие, пока не раздался второй выстрел, от которого задребезжали односторонние стекла в крохотных окошках.

Судорожно дыша, Десвендапур прижался к грузовозу и смотрел на кровавое зрелище, развернувшееся перед ним. Двое людей лежали на полу мертвые, их телесные соки вытекали из разрушенных кровеносных систем. Только один остался стоять. С его руки свисало оружие. Сердце отчаянно колотилось. Тяжело дыша, Чило смотрел на тело Маруко, лежащее у его ног, точно сломанная кукла.

Десвендапур, конечно, читал о кровавом насилии и знал о таких случаях из собственной семейной истории. Это было столкновение, подобное тем, какие случались во времена нападения а-аннов на Пасцекс, когда враги уничтожили большую часть предков Десвендапура. Дес и сам держал в руках такое оружие – но совершенно не собирался его использовать! Собственными глазами подобное варварство он наблюдал впервые.

– Какая… какая дикость! Ужасно!

В его голове уже рождались удивительные новые строки. Десвендапур хотел бы тут же забыть их – но не мог.

Чило перевел дух.

– Что да, то да. Теперь нам не узнать пароль к грузовозу. Мы тут застряли.

Поэт уставился на двуногого своими многочисленными зрачками.

– Я не о том! Я имел в виду, как ужасно, что погибли два разумных существа.

Чило выпятил нижнюю губу.

– Ну, а по-моему, в этом нет ничего ужасного. Эй,– протестующе воскликнул он,– уж не думаешь ли ты, будто я нарочно их грохнул?

Десвендапур боязливо шагнул в сторону прохода, ведущего к дому.

– Да брось! Разговор зашел чересчур далеко, я малость отвлекся, а они попытались на меня напасть.

Инопланетянин не ответил. Чило начал сердиться.

– Слушай, я правду тебе говорю! Они думали, я собираюсь пристрелить их после того, как они запустят машину. А я вовсе не собирался. Само собой, мне хотелось их убить, но все-таки я оставил бы их в живых. Все, о чем я по-настоящему мечтал,– убраться отсюда, чтобы не опоздать на встречу. И, кстати, прежде чем психовать, вспомни, что они тут говорили насчет твоей колонии и всего прочего. Если бы мы их тут оставили, они бы действительно продали эти сведения. Поэтому взгляни надело с такой стороны: мне пришлось убить их, чтобы защитить твоих соплеменников в заповеднике.

– Они могли бы убедить других попытаться найти улей, но без точных координат никогда бы его не нашли. Никогда!

Десвендапур по-прежнему обвиняюще смотрел на двуногого. По крайней мере, обидчивому Чило казалось, будто транкс смотрит на него обвиняюще.

– Ладно, неважно,– бросил наконец вор.– Они убиты, а мы живы. Поверь мне, их смерть – отнюдь не потеря для человечества.

– Смерть любого разумного существа – потеря.

Человек резко произнес несколько слов, смысла которых транкс не понял.

– Не знаю, как насчет человечества в целом, но, сдается мне, ценность каждого из нас все же различна.

Он грубо ткнул стволом труп, валявшийся у его ног. Браконьер Маруко не шевельнулся. Отбраконьерствовал.

Чило подошел к стойке с инструментом, сунул ружье в свободное гнездо – заряжаться, потом задумчиво уставился на застывший грузовоз.

– Я могу попробовать расшевелить ублюдка, но, если эти двое не были полностью уверены, что их никто не разыщет, и не были круглыми идиотами, вариантов пароля может быть более двух миллионов.

Он выглянул в ближайшее окно.

– Ты видал, какая тут местность? Никакого жилья кругом. Одни автоматизированные фермы. Можем попробовать добраться до одной из них…

– Не думаю,– возразил Десвендапур.

– Почему?

Чило, который наконец-то отдышался, вопросительно уставился на транкса.

– Покат ы боролся с нашими похитителями, я слышал голоса из их переговорника. Некто с весьма властным голосом спрашивал, куда делся человек по имени Маруко. Когда ответа не последовало, связь была прервана со словами: «Ничего, ублюдок, скоро увидимся». Я не решился бы интерпретировать последнее высказывание как то, что говорящий вот-вот появится, но, однако, понял его как обещание прибыть в обозримом будущем.

– Да, ты прав. О черт!

Чило лихорадочно размышлял.

– Я и забыл про ихних покупателей. Когда они появятся, лучше, чтобы нас здесь не было.

Он брезгливо уставился на человеческие останки на полу.

– Помоги-ка мне перетащить этих субчиков.

Монтойя стал разыскивать панель с кнопкой, открывающей дверь вручную – Чило знал, что она наверняка должна здесь быть.

– Мы собираемся выполнить некий официальный погребальный ритуал?

Ужас и отвращение, которые вызвало у поэта двойное убийство, не могли помешать ему записать детали того, что обещало быть потрясающе интересным человеческим обрядом.

– Скорее, неофициальный.

Чило отыскал панель с кнопками, поочередно включил уборку, освещение, мойку и наконец нажал кнопку, открывающую двери. Пластиковая заслонка поползла наверх. В ангар хлынул ледяной, очень сухой воздух.

Они вместе дотащили трупы до края ближайшей пропасти и спихнули вниз. Обмякшие куски мертвой плоти скатились по каменному откосу и исчезли в клубах облаков. Десвендапур был разочарован отсутствием каких бы то ни было обрядов. Он-то предвкушал экзотические пляски или песнопения! Но двуногий пробормотал лишь несколько слов, и эти слова, как показалось поэту, не были исполнены особого благоговения или почтения к усопшим.

Покончив с тяжким долгом, они вернулись в опустевший гараж. Десвендапур по мере сил помог человеку отчистить пол от крови. Когда Чило счел дело сделанным, он отступил на несколько шагов, утирая пот со лба и созерцая результаты работы. Десвендапур уже знал, что испускание прозрачной жидкости служит двуногим млекопитающим средством регуляции температуры тела, и сам неоднократно наблюдал это в лесу, однако зрелище пота, стекающего по коже, завораживало его, как и прежде.

– Ну, все! – Чило перевел дух.– Когда явятся покупатели, они не поймут, куда делись их ненаглядные жулики. Они, конечно, увидят, что воздушное судно на месте – тут уж ничего не попишешь,– но вряд ли немедленно решат, что с браконьерами что-то неладно. Искать их, конечно, станут, но с оглядкой и не спеша. К тому времени, как найдут тела – если вообще найдут,– и догадаются искать кого-нибудь вроде нас – вроде меня, во всяком случае,– мы уже будем на полпути к заповеднику. Если двинуть вдоль реки, она выведет меня в Синтуйю, где я сяду на воздушное судно до Лимы. И у меня еще останется предостаточно времени, чтобы успеть в Гольфито.

Чило вернулся к стене и вынул заряженное акустическое ружье из гнезда.

– Дорогая игрушечка, между прочим.

Он покрутил в руках суперсовременное оружие.

– Можно сказать, мы не зря сюда прогулялись. Теперь заберемся в кладовку и смоемся, пока нянька не пришла.

– Не могу.

Чило уставился на инопланетянина.

– Что значит «не могу»? Здесь-то ты точно оставаться не можешь!

Он указал на окно, выходящее на голое плато.

– Типы, которые явятся сюда за покойной парочкой, не задумаются запихать тебя в клетку.

«И никто на этом не заработает ни гроша»,– подумалось ему.

– Я им все объясню. Я скажу, что хочу изучать их,– усики зашевелились.– Быть может, нам удастся достичь взаимного соглашения.

– Да пошел ты со своим изучением знаешь куда!…– взорвался Чило. Транкс заметно дернулся. Монтойя вспомнил, что транксы весьма болезненно реагируют на повышение голоса, и взял себя в руки.

– Дес, ты не понимаешь. Те люди, которые сюда явятся, будут ужасно нервничать, ведь им не удалось связаться с этими двоими. Они прибудут быстро и бесшумно, и первое, что увидят – гигантского лупоглазого жука, бродящего на свободе вместо того, чтобы сидеть в клетке, как полагается домашнему животному. Почти наверняка они не станут задерживаться, чтобы насладиться ароматом роз – или жука, пахнущего, как розы. Они вполне могут разнести тебя на сотню кусков прежде, чем ты успеешь им «все объяснить».

– Но, может, они не станут стрелять, не разобравшись? – возразил Десвендапур.

– Да, ты прав. Может, и не станут.

Чило обогнул транкса и направился к коридору, ведущему в жилой дом.

– Я пошел собирать вещи. Если тебе угодно остаться здесь и доверить свою жизнь толпе жуликов повыше рангом, не имеющих ни малейшего представления о том, как себя вести в случае непредвиденного контакта с инопланетянами,– что ж, бога ради. А я скорее доверюсь обезьянам. Я иду в лес.

Десвендапур остался в ангаре один. Поразмыслив над возможными вариантами – вариантов было немного,– он вскоре развернулся и последовал за двуногим.

– Ты не понимаешь, Чило Монтойя. Дело не в том, что мне хочется остаться тут. Просто у меня нет особого выбора.

Чило, горстями перекладывавший пищевые концентраты из кухонного шкафа в свой рюкзак, даже не поднял головы.

– Да ну? Почему же?

– Разве ты не заметил, что у меня еле хватило сил помочь тебе перенести и сбросить вниз те два трупа? Это не потому, что они были такие тяжелые.– А потому, что здесь, наверху, воздух слишком сухой для моей расы. И, что еще важнее, температура близка к точке замерзания.

Чило остановился и обернулся к инопланетянину.

– Ладно. Я понимаю, проблема серьезная. Но отсюда путь ведет вниз, к заповеднику. Чем ниже мы будем спускаться, тем более жарким и влажным станет воздух, и тем лучше ты будешь себя чувствовать.

Голова в форме сердечка медленно кивнула в знак согласия, иструки и усики понимающе шевельнулись.

– Я знаю, это так. Но возникает один сложный и важный вопрос: достаточно ли быстро наступит нужная влажность и температура?

– Вот тут ничего не могу сказать,– ровным тоном ответил вор.– Я не знаю, долго ли ты способен терпеть.

– Я и сам этого не знаю. Но проверять боюсь. Клянусь крыльями, на которых больше нельзя летать, боюсь.

Из каких-то сокрытых, давно не востребованных глубин души Чило выкопал остатки сострадания.

– Может, мы сумеем соорудить для тебя что-то вроде теплой одежды? Сам я шить не умею, и автоматического портного тут вроде нет, но мы могли бы взять одеяла или что-нибудь похожее… Потому что иначе тебе останется сидеть тут и надеяться – авось ты сумеешь заговорить быстрее, чем они выстрелят. Либо попробовать поискать на плато другое убежище, достаточно далеко отсюда, чтобы они не стали тебя там разыскивать.

Транкс сделал отрицательный жест.

– Если уж мне придется идти, лучше направиться туда, где климат заведомо лучше здешнего.

Он повернулся и указал на унылый пейзаж за окном.

– Я не дойду и до первой долины прежде, чем суставы у меня начнут каменеть от холода. И не забывай, одна нога у меня сломана.

– Зато остальные пять здоровы! Ну ладно, думай сам.

И Чило снова принялся шарить в шкафу.

– Что бы ты ни решил, я помогу тебе, насколько получится – если на это не потребуется больше времени, чем я могу себе позволить.

В конце концов Десвендапур решил: хотя он теперь уже гораздо лучше говорит на человеческом языке, он все же владеет им недостаточно хорошо, чтобы рискнуть встретиться с клиентами убитых браконьеров. Он успел на опыте убедиться, насколько люди склонны к насилию и поспешным действиям в случае непредвиденных ситуаций. Те, кто прилетят сюда на розыски пропавших браконьеров, не знают, чего ожидать, и действительно вполне способны разрядить в него свои ружья прежде, чем он успеет объясниться.

Какое бы наказание ни ждало его по прибытии в колонию, смертной казни у транксов не существует. Весь вопрос в том, сумеет ли он добраться до благословенного тропического леса. Но, по всей видимости, у него не оставалось другого выхода, кроме как попытаться. По крайней мере, двуногий явно был уверен в успехе. Приняв решение, поэт принялся набирать припасы для себя из того, что имелось в жилище браконьеров, время от время прибегая к помощи человека, чтобы разобраться во множестве разноцветных коробок и пакетов.

Набив мешки припасами, человек и транкс занялись решением другой проблемы: как утеплить существо, чья анатомия в корне отличается от анатомии прямоходящего млекопитающего. Использовать одежду убитых оказалось невозможно: на Десвендапура ничто не налезало. В конце концов решили по возможности обмотать ему грудь и брюшко несколькими легкими одеялами, предназначенными для альпинистов. Увы, своими согревающими свойствами одеяла были обязаны по большей части нагревательным элементам, работавшим от энергии, распространяемой индукционной катушкой, которая стояла посреди единственной спальни. Вне здания и зоны действия катушки элементы бездействовали.

– Это самое большее, что я могу сделать,– сказал наконец Чило своему хитиновому спутнику. Вору не терпелось уйти.– Ничего лучшего тут не сыскать. Здесь все работает на электричестве. Естественно, они привезли сюда вещи, которыми можно пользоваться на месте. Будь мы в городе, там, пожалуй, нашлись бы старомодные, более толстые одеяла.

Он коротко кивнул в сторону ближайшего окна.

– Но я даже не знаю, далеко ли до ближайшей деревни. По дороге сюда не видел ни одной.

– Я тоже,– признался Десвендапур. Закутанный в одеяла, которые человек кое-как примотал веревкой, транкс представлял собой весьма забавное зрелище и сознавал это. Поглядев на себя в отражающую поверхность, Десвендапур вытащил скри!бер из кармана, теперь скрытого под импровизированным одеянием, и принялся декламировать.

Чило, подтягивавший ремень на своем рюкзаке, покосился на него с отвращением.

– Слушай, ты хоть когда-нибудь перестаешь сочинять? Завершив строфу, излучавшую мощное физиологическое чувство, транкс поставил прибор на паузу.

– Для такого, как я, прекратить сочинять – значит умереть.

Человек издал ворчание – один из самых первобытных звуков – и активировал дверную панель. Пластиковая дверь поползла вверх. Ледяной, жутко сухой воздух жадно хлынул в теплое помещение, быстро вымывая остатки благоприятной атмосферы. Десвендапур плотно сомкнул жвалы, чтобы смертельный холод не мог проникнуть в организм через пищеварительную систему. В таких случаях очень полезно не испытывать необходимости открывать рот, чтобы дышать. Двуногий прорезал в одеяле, окутывавшем грудь транкса, две длинных, узких щели, чтобы дать воздуху доступ к спикулам. Легкие Десвендапура судорожно сжались от соприкосновения с ледяной атмосферой. Он неуверенно шагнул вперед, стараясь не дрожать.

– Пошли. Чем скорее мы двинемся вниз, тем скорее доберемся до более теплого и влажного воздуха.

Чило ничего не ответил, только коротко кивнул, и они зашагали прочь от ангара.