Текст книги "Невыдуманные приключения Свена Хедина"

Автор книги: Аксель Одельберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Берлин,
9 октября 1935 года

Осенью 1935 года Хедин отправился в длительное лекционное турне по Германии. 9 октября Свен нанес визит Герману Герингу, с которым он познакомился через сестру его жены Мари фон Розен.

Геринг разливался соловьем об экономическом росте Германии, но вдруг, посмотрев невзначай на часы, возопил:

– Черт возьми! Без пяти шесть, через пять минут мы должны быть у Гитлера!

«Толстый Герман» сам сел за руль и погнал машину к рейхсканцелярии.

Адольф Гитлер принял Хедина как старого знакомого. Свен отметил властность, уверенность, прямую спину, высоко поднятую голову – словом, сильную личность. Любезный и гостеприимный хозяин уделил некоторое время книгам Хедина, а затем перешел на политику.

С пафосом, тоном, уместным скорее на многолюдном митинге, рейхсканцлер поведал о своем стремлении вытащить Германию и немецкий народ из пучины унизительного Версальского мира и политического болота Веймарской республики. Гитлер бил кулаком по столу, подчеркивая наиболее ударные пассажи. Вот он, во плоти, долгожданный лидер Германии, способный возродить ее величие. Хедин с его реваншистскими идеями стал легкой добычей Гитлера.

Хедин на трибуне Олимпийского стадиона в Берлине. 1936 год.

Следующие несколько месяцев Свен провел в разъездах. Он прочитал сто одиннадцать лекций, посетил девяносто один город в Германии, Австрии, Чехословакии и Швейцарии. В поездке у Хедина вызрела затея написать книгу о новой Германии. 31 марта 1936 года он поведал свой замысел Вальтеру Функу, пресс-секретарю при министре пропаганды Йозефе Геббельсе.

Функ впал в восторг от этой идеи и обещал Хедину всяческое содействие.

Летом 1936 года Берлин стал столицей Олимпийских игр. Хедину предложили выступить с обращением к молодежи мира – он должен был представлять Европу. Планировалось, Что от Америки выступит полярный исследователь Ричард Бёрд, от Африки – один из отцов-основателей Лиги Наций Ян Смуте, от Океании и Новой Зеландии – нобелевский лауреат Эрнест Резерфорд, от Азии – адмирал Сайто Макото. Но Сайто Макото погиб во время путча, Бёрд путешествовал по Антарктике, у Смутса была в самом разгаре сессия парламента, а Резерфорд просто отказался. В итоге остался только Хедин.

Узнав о том, что Свен будет произносить приветственную речь на открытии Олимпийских игр в Берлине, норвежский писатель Нурдаль Григ опубликовал открытое письмо, в котором задавал вопрос: «О чем вы будете говорить в стране, извратившей и предавшей главную идею Олимпийских игр – братство всех народов и рас?» «Афтонбладет» призывала Хедина твердо и во всеуслышание осудить расовую ненависть с трибуны олимпийского стадиона.

Но Хедин ничего такого не сделал. Вот ударная концовка его приветствия олимпионикам: «Путь, на который вы вступили, ведет через грядущие бури к прекрасному миру, братству людей, живущих в единении и гармонии. Только те, кто борется за эту цель и закаляет свою волю и мужество в стремлении подняться на высшую ступень олимпийского пьедестала, достойны высшей из всех возможных наград – бессмертия».

Стадион встретил его выступление овацией и криками «Хайль!». Гитлер пригласил Хедина в свою ложу и поздравил с блестящей речью.

В октябре 1936 года Свен вновь приезжает в Германию собирать материал для будущей книги. В марте 1937 года «Германия и мировой порядок» практически закончена, а вскоре готов и немецкий перевод. В апреле Хедин получил от Функа рукопись на немецком с тучей комментариев, сделанных по тексту красным карандашом: что исправлять, а что и переписать. Функа не устраивало то, что Свен написал о евреях, религии, науке и молодежи. Хедин не принимал и критиковал юдофобию, отвращение молодежи от христианства и смешивание политики и науки.

Свен соглашался с наличием в Германии еврейской проблемы и в качестве положительного примера приводил Швецию, где «евреи интегрированы и не создают проблем». Еврейский вопрос, как и нацизм, Хедин считал единственно и исключительно делом самих немцев. В предисловии к книге Свен называет нацизм прямым следствием версальских унижений и отметает саму мысль о нацистском режиме в Швеции.

«Если немцы предпочли нацизм всем иным мировоззрениям и идеологиям, это их дело, – писал он. – Коль скоро советские русские видят в большевизме высшую из идеологий и форм существования, оставьте их в покое, перестаньте судачить и перемывать им кости».

Депеша Функа заканчивалась ультиматумом: либо Хедин изымает всю принципиальную критику нацизма и режима, либо книга не будет печататься в Германии. В ответном письме Хедин написал: «До сих пор я никогда не поступался совестью и не капитулировал, не стану и сейчас. Посему я не уберу ничего». В итоге «Германия и мировой порядок» так в Германии и не вышла. И Хедин, и немцы постарались об этом как можно скорее забыть.

В Швеции книга была напечатана в мае 1937 года. Хедин понимал, что у Бонниера этот панегирик нацистскому режи му опубликован быть не может, и обратился к другому издателю. Критика раскрошила книгу в хлам. Херберт Тингстен в «Арбетет» написал: «У нас не было недостатка в пустопорожних, интеллектуально беспомощных и недееспособных книгах о новой Германии. Опус доктора Хедина один из худших, может быть, наихудший».

Ги тлер благодарит Хедина за его речь

Стокгольм,
3 июня 1937 года

Известная светская львица и авантюристка Ева Диксон, у которой был роман со зн аменитым охотником Бруром Бликсеном, приехала к Хедину, одетая ковбоем, на большом «форде». До этого она участвовала в ралли Найроби-Алжир, а сейчас планировала автопробег из Стокгольма в Пекин. Хедин всячески ее отговаривал, но безрезультатно. Тогда Свен дал Еве свои лучшие карты, написал рекомендательные письма и одолжил кольцо панчен-ламы, не раз выручавшее Хедина и его спутников. [44]44
  44 Кольцо не помогло Еве Диксон. Ее машина перевернулась неподалеку от Багдада, и она погибла. – Прим. автора.


[Закрыть]Большего для Евы Диксон, дочери Милле Линдстрём, Свен сделать не мог. 3 июня, в день отъезда, два фотографа запечатлели Хедина и Еву возле «форда».

Двадцать пятого октября Карл Отто Бонниер начал печатать третью книгу о последней азиатской экспедиции Хедина «Странствующее озеро». До этого вышли «Бегство Великого Скакуна» (1935) и «Шелковый путь» (1936).

Ровно 50 лет назад издательство «Бонниер» напечатало первую книгу Хедина, и ровно 100 лет минуло с основания самого издательского дома. На юбилейном приеме 30 октября Свен был желанным и почетным гостем.

В Рождество Марта Хедин сразила брата наповал. Когда настал черед подарков, Марта выстроила все семейство и подошла с лампой в руке к здоровенному предмету, закрытому покрывалом, в углу комнаты.

После интригующей паузы пелена была сдернута, и… в углу обнаружился Свен, точнее – его восковая копия в натуральную величину. Молодой Хедин стоял в подаренном Ислам-баем белом хлопковом халате и знаменитых сапогах-водоносах, спасших Касима.

«Восковая персона» Хедина экспонировалась в стокгольмском Паноптикуме. [45]45
  45 Позже Свен подарил статую Этнографическому музею, где ее можно увидеть и сейчас. – Прим. автора.


[Закрыть]

Стокгольм,
18 марта 1938 года

Гитлер требовал возврата Германии утраченных территорий. Европа внимала.

Восемнадцатого марта 1938 года к Хедину пришел Ёста Монтелль. Он только что приехал из Германии, был мрачен и полон пессимизма.

– Люди недовольны и взбудораженны. Гестапо набирает все большую власть и ужесточает преследования евреев.

Вслед за аннексией Австрии, по его мнению, аналогичная участь ожидала Судеты и Шлезвиг.

Тремя месяцами ранее Свен записал в дневник безрадостные рассказы о положении в Германии выдающегося немецкого геофизика Ханса Альманна: «Люди напуганны, неуверенны, всего боятся и ждут неизвестно чего. Геббельс омерзителен и живет как паша. Гитлер – пророк новой религии. Верующие христиане в отчаянии. Из-за преследования евреев университетские кафедры наполовину опустели».

Двадцать девятого сентября Гитлер, Чемберлен, Даладье и Муссолини подписали соглашение в Мюнхене. Французская республика и Великобритания согласились с требованиями фюрера, и Германия получила от Чехословакии Судеты.

Неделю спустя Гитлер разразился в Саарбрюккене очередной агрессивной речью. Огорченный Хедин пишет: «Речь в Саарбрюккене вызывает всеобщую ненависть. После мирных договоренностей в Мюнхене Гитлеру лучше быть умеренней. Он провоцирует Запад и Россию на гонку вооружений, которая непременно выльется в войну. Если рейхсканцлер захочет услышать мое мнение, одного из настоящих друзей Германии, я укажу ему единственную дорогу к подлинному величию. Удивительно, но все, кто возвышались до вершин, всегда оступались и падали».

Вечером того же дня Хедин зачитался романом американской писательницы Перл Бак [46]46
  46 Перл Бак (1892–1973) – американская писательница, до 1933 года жила в Китае. В США роман «Добрая Земля» получил в 1932 году Пулитцеровскую премию.


[Закрыть]«Добрая Земля». Хедин счел книгу феноменальной, приписав это китайским корням автора, и заслуживающей Нобелевской премии.

При поддержке Сельмы Лагерлёф Свен «пробил» свою кандидатку, и Перл Бак получила Нобелевскую премию по литературе 1938 года. То, что муж Перл Бак был американским издателем Хедина, возможно, и не стоит принимать во внимание.

Стокгольм,
11 ноября 1938 года

Одиннадцатого ноября 1938 года Германия опозорила себя «хрустальной ночью». Сотни евреев были убиты, тысячи отправлены в концлагеря, сожжено 267 синагог, разгромлено 7500 еврейских магазинов. Газета «Социал-демократ» попросила друга Германии Свена Хедина дать комментарий, позже перепечатанный множеством газет.

«Жестокости против людей отвратительны. Погромы немецких евреев – выплеск ненависти и трусости, совершенно чуждых германскому народу. Очевидно, события последних дней инспирированы безответственными и необузданными элементами. Весь немецкий народ не может нести за это ответственность. Каждый подлинный друг Германии глубоко сожалеет о событиях, которые, безусловно, повредили ее образу».

Мир был возмущен «хрустальной ночью». США объявили о торговых санкциях против Германии. Хедин же уверял себя в том, что Гитлер о погромах ничего не знал. Накануне Рождества он сетует в дневнике: «Здесь, в Швеции, в погромах обвиняют всю Германию, не находя для нее ни единого доброго слова. В России людей расстреливают пачками, но об этом полное молчание».

Стокгольм,
20 января 1939 года

Двадцатого января к Хедину зашел Аксель Йонссон.

– Американский газетчик Вэлш считает Нижнюю Калифорнию [47]47
  47 Полуостров на западе Мексики.


[Закрыть]подходящим местом для заселения евреями, – сказал Йонссон. – Он переговорил с Рузвельтом, и президенту понравилось. У них самих три с половиной миллиона евреев в Нью-Йорке и еще миллион в других городах. Мексиканское правительство тоже не против, оно согласно продать полуостров.

Хедин заинтересованно слушал. Накануне вечером он и Альма обсуждали вариант Месопотамии в качестве Нью-Иудеи.

В свое время британский инженер Уиллкокс по поручению турецкого правительства изучил заброшенную местность между Тигром и Евфратом и счел, что она вполне пригодна для заселения. Хедин проникся идеей Уиллкок – са и уверился, что у эмигрантов появляется шанс обрести новую родину в Месопотамии, – об исследованиях Уилл – кокса он написал в 1922 году в книге «Эверест и другие азиатские проблемы».

– Вэлш хочет создать общеевропейскую комиссию и спрашивает меня, кто способен представлять Швецию. Я ответил, что есть только одна кандидатура – ты. Вэлш сейчас в Голландии, приедет сюда на будущей неделе. Я его приведу к тебе, если ты готов с ним увидеться.

«Для Акселя Йонссона как для судовладельца еврейская колония в Калифорнии представляет большой интерес.

То же и для администрации Панамского канала», – записал в дневнике Хедин.

Через пять дней Йонссон привел к Свену Вэлша с женой. Американец сообщил, что мексиканский президент Карденас готов уступить Нижнюю Калифорнию за пятьдесят миллионов долларов.

– Северную часть территории легко культивировать. Там такие же условия, как в районе Лос-Анджелеса и Сан-Диего. Нижняя Калифорния в восемь раз больше Палестины, там есть артезианская вода и металлы, – перечислял плюсы проекта Вэлш. – К тому же план поддерживает Рузвельт.

Хедин отвечал в том ключе, что важно выяснить позицию евреев.

Стокгольм,
21 августа 1939 года

просили его содействия в сборе денег на корабль для «контрабанды» евреев в Палестину.

Представители еврейского сообщества объяснили Свену, что ни Америка, ни Родезия, ни Мадагаскар не приемлемы, евреи поедут только в Палестину. Они напомнили о неудачном опыте с еврейским Биробиджаном в Советской России и о высылке Турцией сорока тысяч ассирийцев в Месопотамию в 1926 году, где их благополучно перебили.

– Мы должны сказать «спасибо» Гитлеру за его антисемитские декреты, благодаря им евреи вернутся домой в свою страну, – решительно объявили Хедину посланцы Сионистского комитета.

Двадцать третьего августа взорвалась политическая бомба: Россия и Германия подписали договор о ненападении – пакт Молотова – Риббентропа. В течение лета Гитлер постоянно говорил о «вольном городе» Данциге и немецком коридоре туда через польскую территорию, так что не составляло труда увязать пакт с видами рейхсканцлера.

«Гитлер намерен заполучить Данциг, коридор и Верхнюю Силезию. После этого в списке версальских потерь останутся только колонии», – констатировал в дневнике Хедин. Он полагал немецкие притязания справедливыми. Однако сложившаяся ситуация выглядела весьма угрожающе, и Хедин набросал прогноз: «Я считаю, что Гитлер сейчас займет Данциг, что означает войну с Польшей. Боевые действия закончатся очень быстро. Польша будет поделена немцами и русскими. Англия и Франция вмешаться не успеют. США не успеют также. Ближайшие дни представляются крайне критичными».

Первого сентября немецкие войска вошли в Польшу.

Каринхалле,
13 октября 1939 года

Тринадцатого октября Свен и Альма полетели в Берлин. Едва они вошли в гостиничный номер, как позвонил Герман Геринг:

– Мне необходимо ввести вас в курс дела перед встречей с Гитлером, машину я выслал.

Через час лимузин Геринга доставил Хединов в его новую резиденцию Каринхалле, названную по имени покойной шведской жены рейхсмаршала.

Геринг вышел встречать гостей: толстый, жизнерадостный, в пестрой сорочке и кожаном жилете.

«Оригинально, – подумал Свен, – он больше похож на помещика, чем на полководца во время войны».

Хедин вручил Герингу презенты: бутыль шведской водки и шесть пар носков. Они расположились в гостиной, отделка которой еще не была закончена. Свен сказал о только что изданной книге про Чан Кайши:

– Из-за моих симпатий к Китаю в Германии книга, к сожалению, не выйдет. [48]48
  48 Германия всячески старалась крепить дружбу с Японией, надеясь поскорее втянуть ее в войну. Книгу Хедина в Берлине сочли бестактной по отношению к японцам, которые воевали с китайцами. – Прим. автора.


[Закрыть]

Геринг посмеялся, и разговор перешел к вопросам более актуальным.

– Я боюсь, что война может перерасти в мировую и, значит, затронет и Швецию, – сказал Хедин.

– Трудно не обращать внимания на германофобскую позицию Швеции и враждебный Германии тон шведской прессы, – ответил Геринг и принялся живописать, как немцы за восемнадцать дней разбили польскую армию. Он был уверен в том, что Францию ждет та же участь, а затем настанет очередь Англии: – Надо потопить штук пять их кораблей, и мы продиктуем англичанам наши условия мира.

В случае разрастания войны Геринг предвещал незавидную участь нейтральным государствам – оккупацию Бельгии, Нидерландов, поглощение Финляндии Россией и распад Югославии. Он костерил «неблагодарного Франко» за нейтралитет Испании и заявил, что «каудильо об этом еще пожалеет».

– Скажите прямо, каким вы видите положение Швеции в этой войне? – спросил Свен.

– Непростой вопрос. Если война охватит всю Европу, ничего нельзя предсказать. Сейчас Швеция и Норвегия в наименее угрожаемой позиции. Но полной уверенности быть не может. До поры мы закрываем глаза на то, что пишет о нас ваша пресса, – сказал со значением Геринг.

В общей сложности они проговорили больше трех часов. В конце беседы Альма затронула тему евреев, а именно возможность создания еврейского государства в Месопотамии:

– Можно с уверенностью сказать, что такая инициатива получит международную поддержку.

Геринг задумался:

– Интересный и довольно практичный план.

Потом Геринг показал им свою коллекцию живописи. Большая ее часть была позаимствована у евреев, прежних владельцев. Геринг особенно восторгался Лукасом Кранахом Старшим. Его собрание Кранаха было лучшим в мире.

На следующий день, 16 октября, Хедин был у Гитлера – эта встреча описана в прологе. Еще через два дня он и Альма вернулись в Швецию. Хедин вышел из поезда в Сёдертелье и дальше ехал на машине. Он не хотел встречаться с журналистами, поджидавшими его на вокзале в Стокгольме. Свен сразу же направился во дворец отчитаться перед королем. Густав с нетерпением ожидал ответа Гитлера на его инициативу о мирной конференции.

– Значит, безнадежно. Но я сделал все, что мог, – сказал король, когда Хедин объяснил, что для Гитлера мирная конференция интереса не представляет. – Прессе об этом лучше не знать, – добавил король.

– Боюсь, что они уже знают, но не вижу в этом ничего страшного.

Двумя днями позже Хедин рассказывал о встрече с Гитлером стокгольмскому корреспонденту британской газеты «Ньюс хрониклс» Эрику Дэнси.

– А у Гитлера есть чувство юмора? – поинтересовался корреспондент.

– Нет, на юмор у него нет времени, – ответил Свен и грустно улыбнулся.

Двадцать второго октября Хедин обобщил свои ощущения от текущих событий в дневнике: «Я старательно избегаю мысли о том, что Англия будет раздавлена. По моему убеждению, Англия и Германия должны быть вместе. Это был бы блок неслыханной силы, гарантия мира и порядка… Угроза для Европы – в большевизме. Большевики не упустят возможности использовать войну для расширения своего влияния».

На следующий день у Свена был неприятный телефонный разговор с Берлином. Ему позвонил министр иностранных дел Риббентроп, заявивший, что статья в «Ньюс хрониклс» искажает факты и Гитлер неприятно удивлен появлением в газетной публикации сведений, доверительно сообщенных им Хедину. Риббентроп готовил опровержение и хотел, чтобы Свен сделал то же самое. Хедин не хотел рисковать своими отношениями с Гитлером и написал опровержение, не зная, что он опровергает, – статьи он еще в глаза не видел. Ему вскоре позвонил взволнованный Дэнси: газета требовала подтверждения Хедином достоверности материала, изложенного в статье. В противном случае Дэнси грозились выставить вон.

Эрик привез Хедину статью, и Свен констатировал ее достоверность.

В конце концов вся эта история благополучно разрешилась. Дэнси сохранил работу, а Хедин-доверие Гитлера. Правда, далеко не лучшим образом выглядел инициатор этой суматохи Риббентроп.

Пожалуй, самой неприятной проблемой для Хедина оставался расовый вопрос.

«Жестокости немцев в отношении польских евреев помогают евреям всего мира подначивать всех на войну с Германией. Это результат немецкого решения еврейского вопроса. Подобное обращение с людьми не может продолжаться. Это обязательно должно быть прекращено».

Гитлер убеждал Свена в том, что Сталин не станет нападать на Финляндию, но, как оказалось, зря. 30 ноября началась война. Хедин считал, что историческая миссия Швеции в том, чтобы помочь Финляндии. Но увы, шведская армия была слишком слаба.

Берлин,
28 февраля 1940 года

В конце февраля 1940 года Хедин опять приехал в Берлин. 20 февраля у Свена был губернатор Стокгольма Торстен Нотин и просил его переговорить с Риббентропом и Гитлером. Шведское правительство интересовали два вопроса. Во-первых, как будет реагировать Германия на то, что Швеция окажет Финляндии открытую поддержку, и готова ли в этой связи Германия продемонстрировать свою добрую волю и поставить оружие и самолеты в Швецию. И во-вторых: выступит ли Германия посредником между Россией и Финляндией при том условии, что ни Швеция, ни Финляндия никогда не согласятся пожертвовать полуостровом Ханко. Секретное письмо шведского правительства лежало у Хедина в портфеле.

Свен считал молчание немецких властей по поводу русского нападения на Финляндию предательством.

Перед поездкой в Германию он переговорил с одним из своих немецких друзей Вильгельмом Зиглером, который помогал ему собирать материал для книги «Германия и мировой порядок». Зиглер был настроен скептически: он считал, что отношениями с Россией никто рисковать не станет, хотя нападение Германии на Россию-лишь вопрос времени, сначала должна завершиться война на западе.

Свен пошел на тактическую хитрость: он послал телеграммы Гитлеру, Герингу и прочим с благодарностью за поздравление со своим 75-летием, где упомянул о своем скором приезде. На поезде вместе с Альмой и Зиглером они доехали до Мальмё, далее надо было пересаживаться на самолет. Хедин не хотел привлекать к своей персоне внимание и зарегистрировался под фамилией Сведин, под которой его вывели когда-то в сатирической книге «У милых русских», высмеяв как царского агента.

В полете Хедин разговаривал с Зиглером:

– Когда начнется большая война?

– В конце марта.

– Когда я вас спрашивал в прошлый раз, вы ответили, что в конце ноября.

Зиглер рассмеялся:

– По плану вторжение в Голландию должно было начаться в конце ноября, но из-за мирных инициатив голландской королевской четы вышла задержка. Поэтому вторжение перенесено на март. Это необходимо для последующих боевых действий против главного врага – Британии. Насчет Франции можно особенно не беспокоиться.

Двадцать восьмого февраля Хедина принимал Риббентроп. Это была их первая встреча. Немецкий министр иностранных дел слыл надменным пижоном. После обмена любезностями они сели за небольшой круглый стол с чаем и тостами. Стол был предметом гордости Риббентропа, в свое время он принадлежал Бисмарку.

– Я в детстве взахлеб читал ваши книги и собираюсь перечесть их снова, – сказал Риббентроп.

Хедин тут же заговорил о своей книге «Германия и мировой порядок».

– Как? Она у нас запрещена? – Риббентроп сделал удивленное лицо. – Никогда не слышал о такой книге.

«Врет и не краснеет», – подумал Хедин, отлично знавший, что Гитлер, Геринг, Геббельс и прочие нацистские шишки читали корректуру.

Они заговорили о войне русских с Финляндией. Риббентроп сетовал на то, что финны не желают делать «небольшие уступки» требованиям Сталина. О том, что Германия окажет финнам поддержку, не могло быть и речи – пакт с Россией был жизненно важен для немцев.

Хедин рассказал о своих давних связях с Россией и о той помощи, которую он получал и в царское время, и от большевиков.

– Я всегда любил русский народ и считал союз между Россией и Германией самой разумной политикой, – сказал Хедин, – но я и представить не мог, что этот союз обернется такими последствиями для Финляндии и Швеции. Помогите найти дорогу к миру для Финляндии, мир на севере отвечает интересам великой Германии.

Вечером он рассказал о беседе с Риббентропом представителю Швеции в Германии Арвиду Риккерту.

Четвертого марта Хедина принял Гитлер. Об этом сначала сообщили по радио, затем новость появилась в вечерних газетах.